Однажды в Иркутске. Часть первая

    "Наша жизнь - не бред. Наша жизнь –
    это нормальная реакция нормальных людей,
    оказавшихся в совершенно ненормальных условиях".
                (М. Анапольский)

   Судорожное дыхание агонирующей осени порывами ветра сеяло мелкие иглы, не успевшего проморосить дождём и замёрзшего в лёд тумана. Кроны листьев, ещё недавно пылавшие фейерверком уходящего бабьего лета, облетели, и обнажились серые скелеты деревьев. Смерть господствовала в природе, и всё, что ещё вчера было наполнено дыханием жизни, подверглось унылому гниению. Золото опавших листьев ещё покрывало какое-то время подножие деревьев-скелетов, но вскоре и оно исчезло то ли развеянное ветром, то ли потускневшее, сгнившее и превратившееся в грязь. Скоро с наступлением холодов умрёт и сама Смерть, всё замёрзнет, прекратится всякое движение, и гниение остановится. Настанет зимнее Небытие, и только ветер будет неиствовать на безжизненных пространствах кладбищ-скверов и кладбищ-аллей…

   - Чёрный ветер, белый снег,
 Выпил водки и упал человек…
- Поэт, бля! Ты лучше посмотри, сколько бутылок осталось. Я уже так замёрз, что ног со¬всем не чувствую.
- Ещё четыре, за пол часа разберут.
- Не плохо, с какого времени мы тут? С восьми? А уже по 390 рэ на нос. А это, между прочим, составит...  составит… почти 80% от месячной стипендии. И всего-то за пару часов!
- Слышь, давай киоск купим, посадим туда кого-нибудь, ну вот Элку, к примеру. Прикинь, если хотя бы такие бабки, как сегодня срубили, да каждый день…
- Ты сначала заработай на киоск, а там намажь масло на бутер всяким налоговым, санэпидемстанциям, ментам, бандюкам. Я так вообще думаю, что ни хрена они не зарабатывают кроме головняков. Вот если сеть киосков, может и стоит, а так…
- Сеть киосков, говоришь. Ну-ну, мечтатель, бля!

   Диалог вёлся двумя молодыми людьми, облачёнными в одинаковые чёрные вязанные шапочки, видавшие виды потёртые кожаные куртки и спортивные штаны. На одном из них были грязные кроссовки поверх вязанных из собачьей шерсти носков, на другом – высокие туристические ботинки-говнодавы, прикид позволявший раствориться в изрядно уже поредевшей уличной толчее подобных сограждан, приведись молодым людям выбраться из промёрзшего Запорожца на свежий воздух. Выбираться же из машины, припаркованной на обочине центральной улицы микрорайона Первомайский, они не собирались. Зимний холод, почти окончательно сковал технологического уродца и снаружи, и внутри, но молодые люди подобно мобильной диверсионной группе бойцов, занявших стратегическую высотку, бдели на боевом посту. Оставалось ещё четыре непроданных бутылки водки «Московская».

   Уже третий час в подсвечиваемой неверными огнями окон микрорайона темноте стоял покрытый грязью с колёс и до самой крыши старенький Запоро¬жец. Место парковки было выбрано весьма удачно. Широкий, уходящий в гору проспект, обрамлённый пятиэтажными хрущёвками, тускло светящиеся витрины гастронома, мигающая вывеска поликлиники с изображением креста и о чём-то задумавшейся над бокалом змеи помечали собой центр местной цивилизации, удалённого мирка одного из спальных районов города. Движение по проспекту в это позднее время становилось всё более вялым и обещало вскоре прекратиться вовсе. Время от времени проезжал, по дороге домой какой-нибудь частник, или с характерным электрическим завыванием проносился пустой припоздавший троллейбус. Идиллию опустения засыпающего проспекта нарушал лишь Запорожец, припаркованный у обочины. Одинокая машинка на пустом проспекте смотрелась как пенёк на просеке. Это обстоятельство и обусловило коммерческий успех компании двух потихоньку дающих дуба молодых людей, в салоне машины. За пару часов через периодически опускаемое ветровое стекло они продали 25 бутылок водки. Торговля шла столь успешно, что временами у Запорожца образовывалась очередь из двух – трёх человек. Народ, продвигаясь в темноте местных дворов, выходил на центральную улицу и, безошибочно угадав в Жопике торговую точку, тянулся к молодым людям так, как будто они стояли тут всегда. Герои этого повествования между тем не имели и малейшего опыта торговли, они были начинающими врачами, ординаторами при НИИ Хирургии ВСФ СО РАМ. Столь длинная и неуклюжая аббревиатура, а так же обстоятельства, приведшие двух коллег в этот холодный осенний вечер в маленький сибирский Гарлем, требуют пояснений. Поэтому автор позволит себе отступление от основного сюжета и, вдохновлённый внезапно нахлынувшими ностальгическими воспоминаниями, перенесёт случайного читателя во время своей молодости и профессионального становления, во время, которое круто повлияло на судьбы великой страны и миллионов её невеликих граждан, одним из которых довелось быть и автору.