Это больно

Керчь. Сегодня все новости кровоточат подробностями из этого города. За понятными сегодня всем цифрами 10, 50… 18, 52… 21, 43… стоят смерти и страдания. Ужас по коже пробежался после полудня 17 октября. Шквал предположений свалился с телеэкранов – теракт, взрыв, стрельба, убийства...
На следующий день, многие люди, принявшие горе южного города как своё, где-то стихийно, а где-то организовано стали приходить, собираться, чтобы показать свою поддержку. Вот и я случайно оказался рядом с таким возложением цветов. На парапете горели свечи, рядом была расположена вывеска с названием города. Люди стояли, сидели, говорили в полголоса, кто-то плакал. Как-то незаметно подъехала машина с логотипом известного телеканала. Съёмочная группа вышла и стала разворачиваться. Почти сразу, к ней, как-то резво подошёл молодой батюшка в чёрной рясе, с большим золотым крестом с явным намерением дать интервью. Но девушка- корреспондент объяснила, что сейчас они ещё не готовы технически. Слегка раздосадованный священнослужитель пошёл дальше.
И тут на площадь привели группу студентов или просто учащихся. Они были без цветов, но явно организованные и командированные от своего учебного заведения. К ним подошли корреспондент и оператор. Журналистка попросила дать интервью, но ребята стали выдвигать друг друга, как от огня шарахаясь от микрофона. И вот выбор пал на девушку небольшого роста. Она хоть и не очень уверенно, но непосредственно и проникновенно начала говорить о том, что погибли ребята, ровесники и что и она и её сокурсники восприняли эту трагедию как свою боль. Я слушал, и мои слёзы говорили за меня.
Материал отсняли, и стоящая за оператором до этого времени учительница выскочила и как-то громко и резко сказала: «Молодец, Мариночка! Как ты, оказывается, говорить можешь красиво. Вот и будешь теперь вести все концерты в колледже». Меня сразу передёрнуло. От услышанного возникло ощущения дешёвого спектакля. И тут я увидел, как молодой батюшка даёт интервью. Достиг-таки своей цели.
В смешанных чувствах я направился домой. Проходя мимо небольшой группы людей я заметил ещё одного батюшку. Убелённый сединами старец тихо общался с плачущими людьми и успокаивал их. Я встал рядом, и слушал отца Василия, и именно здесь чувствовалась настоящая боль и утешение, искренность и сочувствие…


Заметка опубликована в №40 Пионерской Правды 2018 года