Потери

                ПОТЕРИ
Отдача- Космический закон. Чем больше человек отдает, тем больше получает. Потеря- обратный удар отдачи, обратная сторона. «Скупой платит дважды». Но случаются потери, которые вроде бы ни к отдаче, ни к скупости никакого отношения не имеют. Вот, о некоторых потерях.
В конце 80-х годов январским холодным утром выехали с водителем автомашины в г.Владивосток. Рассвет нас застал перед селом Домашлино. Там, где трасса проходит у моря. В этот момент солнце поднялось из воды, и мы увидели необычайное явление. Море кипело, испаряясь. От воды поднимались к небу миллионы струй, которые на сильном ветру извивались, словно танцующие змеи под музыку невидимых факиров. Освещенные первым лучом солнца эти «змеи» были огненными. Мы остановились и долго любовались этой необыкновенной картиной. Такого чуда видеть никогда не приходилось. Как я тогда сожалел, что не взял с собой фотоаппарата. В это время уже появилась в продаже цветная пленка, ее проявляли в фотоателье и печатали цветные фотографии. Мы догадались, что это чудо возникает только при низкой температуры воздуха и при сильном северном ветре. Там же принял решение сходить на следующий день к скале Бахирева/полуостров Змеиный по-народному/. Именно там с небольшого пляжа у этой скалы открывается вид на порт Восточный и на весь залив Находка. И главное, именно с этого места начинается открытая без льда вода. Вечером уложил три фотоаппарата в рюкзак, завернув их в пуховый спальник. Выехал первым автобусом. На остановке «Нефтебаза» более получаса ждал автобуса «шестерку». Хоть и прятался на остановке за щитом, но замерз основательно. С одной стороны погода радовала. Эффект, который видел вчера, должен был получиться. С другой- холод нетерпимый. И всего-то надо было проехать одну остановку, но идти не решился, так как ветер был встречный. Он замораживал лицо в считанные секунды, а в порывах- валил с ног. И все равно подошел к скале Бахирева за час до восхода Солнца. Что делать? Стоять на ветру- не мыслимо. Спрятался от ветра в грот, но, не простояв в нем и пяти минут, стал замерзать. Выход один- активно двигаться. Полез по тропе вверх до полуразрушенного пограничного поста. Немного отогрелся. Затем вниз к берегу. Таким образом, сделал четыре восхождения и спуска. Когда понял, что пора выходить на место съемки, быстро  спустился на пляж. Развязал веревку рюкзака. В последние секунды перед появлением Солнца, быстро сняв шубенки, достал  первый фотоаппарат «Зенит» и стал взводить, то есть продвинуть пленку. Она не двигалась. Нажал на рычаг сильнее. Пленка захрустела. Порвалась. Краем глаза вижу, что чудо огненного змеиного танца началось. Лихорадочно достаю второй фотоаппарат «Зенит». Взвожу. Хруст пленки. Не смотря на то, что весь уже околел, почувствовал, как по спине потекла вода. Остался последний фотоаппарат «Горизонт». Быстро достаю его. Взвожу. Рычаг словно припаян. Нажимаю изо всей силы. Треск пленки. Все! Фотосессия закончена. А огненные змеи плясали и плясали, словно издеваясь надо мной бесконечно долго.  И я уже даже не мерз на этом ураганном ледяном ветре. Сразу же возникли вопросы. Почему вчера вечером не взвел все три фотоаппарата? Почему не спрятал хотя бы один фотоаппарат на груди под курткой и свитером? Почему? Какие бы были сделаны снимки! Если бы…И вечно это «если ли бы». Умны мы задним умом. Вспомнились разговоры в компаниях. Порой промолчишь, не зная, как и ответить тому, кто тебя сразил, а ответ этот обычно приходит дома вечером. Но он уже никому не нужен.
В следующие три дня выехать на встречу с рассветом не удалось. Неотложная работа… К воскресным дням ветер поутих и заметно потеплело. Ехать было бессмысленно. Таким холодов ни в эту зиму, ни в последующие 25 лет больше не повторилось. Чудесное явление осталось только в памяти.
Начало 90-х годов. Поход с Олегом Д. и Геннадием Ивановичем Поцелуйко на вершину горы Ольховой к любимому нами озеру. В те времена даже на автомашине Нива мы доехали только до первого брода. Далее можно было ехать только на автомашине ГАЗ-66. Оставив машину у единственного дома в селе Алексеевка, пошли пешком. На вершину горы поднялись только к вечеру. Не смотря на конец сентября, на вершине было даже жарко. Закат ничего необычного не предвещал. На небе не было ни единого облачка. Ночью проснулся от сильного ветра. Резко похолодало. К утру по тенту палатки забарабанил горох. Это была снежная крупа. Тем не менее, мы с Олегом вышли встречать рассвет.  И не пожалели. Туча не закрыла хребет Тачин Гуан/Партизанский/, висела над вершинами гор Лысой и Белой, оставив небольшую щель. Именно через нее первые лучи Солнца окрасили тучу огненным цветом. Сделал около десятка снимков. Радовались словно дети, бегая, меняя ракурс съемки. А день нам подарил грозу и красивейшую радугу, которую не увидишь в городе. Видимо по причине чистоты атмосферы в горах. На темно –синей туче отпечатались прекрасной чистоты все оттенки радуги. При этом радуга как-то странно разделяла тучу. С одной стороны туча была темна, как ночь, а с другой светлая, как день. Вспомнился символ «Инь-Ян». Видели это явление впервые. И вновь детская радость от того, что нам это чудо удалось сфотографировать. На следующий день отнес пленку в фотоателье на улице Ленинской. Пообещали к вечеру напечатать фотографии. Весь день работал с особым настроением. С нетерпением ждал вечера. Рассказывал коллегам по работе о удачном походе на гору Ольховую. И вот захожу в фотоателье. Уже с порога по лицам девушек вижу, что что-то случилось. «К сожалению, свет при проявке вашей пленки отключили и пленка засветилась».- произнесла миловидная девушка.  Во мне как- будто все оборвалось. Я не мог вымолвить ни слова. Взял засвеченную пленку и вышел из фотоателье в полуобморочном состоянии. Где вся та красота, которую я вчера видел и фотографировал? Где та радость, с которой я жил сутки? В тот период времени шла война между губернатором Наздратенко с Чубайсом.  Наздратенко открыто по телевизору называл Чубайса «рыжим мальчиком», а Чубайс, являясь руководителем РАО, мстил всему Приморскому краю, отключая свет по несколько раз на дню. Моя пленка и попала под эти разборки. У Олега и Геннадия Ивановича проявка прошла благополучно. Олег в утешении подарил мне большую фотографию с радугой над горой Лысой.
Также в 90-х годах прошлого века часто ходил к мысу Лапласа, где под высоким отвесным берегом у моря стоят удивительные скалы. Туристы их называют «Перьями», но это слишком слабое название таким величественным скалам. Мной овладела идея поймать восход солнца между двумя симметричными скалами. В первых же походах определил, что восход солнца между этими скалами бывает только либо в конце осени, либо в конце зимы. В один из этих походов уехал во Врангель в пятницу после обеда, чтобы провести на мысе Лапласа две ночи. По пути с работы зашел в фотоателье и купил две пленки, так как в фотоаппарате пленки не было. Заряжать пленку дома уже было некогда. Спешил на автобус. И в автобусе пришлось стоять. От п.Первостроителей к Триозерью бежал, так как надо было успеть отснять скалы мыса Лапласа на закате. Приближаясь к бухте Золотая увидел нечто необычное. Бухта была накрыта белым туманом, а на этом тумане лежала радуга. Она была словно живая. По мере движения тумана двигалась и радуга. Быстро сбросил рюкзак. Достал пленку и фотоаппарат. Не глядя вставил катушку в фотоаппарат. Сунул конец пленки в барабан. Закрыл крышку, быстро взвел и начал фотографировать. Сделав с десяток снимков, успокоился и радостный пошел дальше. И утки бакланы как никогда подпускали близко. Отснял их, освещенных солнцем. И закат с мыса Лапласа оказался красивый. Солнце осветило золотым огнем облако, которое висело над горой Пирамидой. И снял на закате в последних лучах живого Солнца скалы мыса Лапласа. Спать лег довольный. Столь прекрасных, даже уникальных снимков отснять за один вечер! И за годы походов не сделать таких снимков.
Утром в море была гроза. В черно-синей туче беспрерывно сверкали молнии. И такого явления видеть не приходилось. Конечно, быстро сделал с десяток снимков. Туча подошла к мысу. Хлынул сильный дождь.  Было удивительно, что именно по мысу произошло разделение. С одной стороны хлестал дождь, а в десяти шагах было сухо.  Вышел из полуразрушенного здания пограничников на сухое место, посмотрел на воду под собой и обомлел. На воде лежали три радуги. Ничего подобного также никогда не видел. Сделав с десяток снимков, успокоился. После дождя на цветы прилетели бабочки. Некоторые из них были красивые и мне неизвестные. Подкрадываясь, стал осторожно взводить затвор пленки. К удивлению заметил, что пленка не движется. Закончилась и соскочила с катушки?- подумал я. Надо вставить новую пленку. В палатке, завернувшись в спальник, открыл крышку фотоаппарата и к ужасу нащупал, что вся пленка в катушке, а не на барабане. В торопях я не проверил, зацепился ли конец пленки за барабан. А пленка не зацепилась. Это была катастрофа! Какой позор для фотографа с 20-летним стажем фотографирования! Ни одного снимка! Ни радуг, ни уток, ни грозы. Ничего! И в последующих походах к мысу Лапласа ничего подобного увидеть мне не привелось. 
Определив дни, когда солнце выходит из-за моря точно между скал на мысе Лапласа, в конце февраля вечером пришел к этому месту. Кое-как пережив ночь у костра в здании пограничников, рано утром, задолго до рассвета, вышел на свое место. Поставил штатиф и укрепил на нем фотоаппарат Минольта. На мое счастье туча не закрыла запад. Более того, между морем и тучей была широкая полоса чистого неба. Это значило, что первые лучи солнца еще могут осветить тучу, превратив ее из черной в огненную. Так и случилось. Еще до появления солнца туча стала краснеть, а затем сделалась огненной. Нажимаю на спусковую кнопку. Она не нажимается. Смотрю на монитор, а он черный. Ни одного значка на нем нет. Батарейки сели. И это при том, что поставил их несколько дней назад. То есть они новые. Но полностью разрядились за одну холодную ночь. Запасных батареек в сумке не было. Мой самый надежный фотоаппарат Минольта, на этот раз меня подвел. Без батареек же он не работает. Не то, что фотоаппараты «Зенит». И в первые пожалел, что не взял с собой самый надежный из надежных этот фотоаппарат «Зенит».
Только на пятый год мне удалось сфотографировать восход солнца между этими красивыми скалами на мысе Лапласа.      
Как-то приехав во Владивосток, зашел в офис председателя Приморского отделения Союза фотохудожников России, Юрию Кирилловичу Луганскому. Показал ему свои последние фотографии. Юрий Кириллович, внимательно просмотрев все фотографии, сделал, как всегда некоторые замечания по композиции, затем категорично заявил: -Владимир Сергеевич, пора тебе приобретать фотоаппарат более профессиональный. Например, как у меня. Минольта твоя слабенькая. Посмотри разницу снимков. Луганский показал свои фотографии, сделанные фотоаппаратом «Никоном». Конечно, разница в качестве была заметна. Даже огромная. Фотоаппарат Никон ФМ3А, который мне посоветовал купить Луганский, стоил полторы тысячи долларов с самыми дешевыми объективами. За покупку фотоаппарата кредит давно выплачен. Почему бы мне не взять кредит и не купить хороший фотоаппарат?!- думал я, возвращаясь домой, из Владивостока.  Купил. И снимки, действительно, качественно улучшились. Однажды на вечере краеведов в библиотеке-музее г.Находки встретился с фотографом Серебрянским. Он предложил мне съездить к водопаду Неожиданному на Шкотовское плато. Конечно, согласился. По дороге рассказал ему о мистической истории, которая произошла со мной у водопада Неожиданного . Он посмеялся и, конечно, не поверил в мои россказни. Спускаясь с крутого берега к реке сумка-корф, в котором лежал фотоаппарат «Никон» переворачивается. Из нее фотоаппарат выпадает и, звякая по камням, падает у самой реки. Лицо Серебрянского, который видел все это, побледнело. Каким образом оказалась сумка расстегнутой, я до сих пор понять не могу. Ведь я застегиваю сумку после каждого фотографирования, прежде чем шагать дальше.  Но как ни странно, когда фотоаппарат падал, прыгая с камня на камень, я переживал за последние снимки. Ведь накануне я отснял красивейший рассвет над бухтой Находка. Чуда не произошло. Фотоаппарат был вдребезги разбит и восстановлению не подлежал. И пленка в нем, конечно, была засвечена. И рассвет тот даже и в памяти уже не остался. Фотографировал я им не более года.
На открытии в январе 2004 года своей персональной фотовыставки в МЦР г.Находки, ко мне подошел мужчина в возрасте 60 лет, небольшого роста, коренастый, с красивой бородкой. Представился Анатолием Васильевичем Мечетиным. Фотоработы ему мои понравились. Он предложил мне поучаствовать в его экспедиции по Тибету в качестве фотографа. Экспедиция полностью оплачивается фирмой СИНЕРГИЯ. Я, не раздумывая, согласился. Еще он попросил меня найти видеооператора. Конечно, я предложил кандидатуру Геннадия Козлова, который на краевом конкурсе, как видеооператор получил диплом первой степени за фильм о плато Путарано. Уезжать в такое путешествие с одним фотоаппаратом «Минольта» мне показалось не только несерьезно, но и преступно.  Откажи «Минольта» и тогда будет полный позор. Одним словом, не раздумывая, взял еще один кредит и купил вновь фотоаппарат «Никон ФМ3А». Тогда только-только начали появляться цифровые фотоаппараты, но покупать цифровой фотоаппарат не решился. В мае с группой улетел в Пекин, а оттуда в Лхасу- столицу Тибета. Путь наш лежал к горе Кайлас, но мимо горы Эверест. 1 июня, задолго до рассвета, выехали из небольшого поселка Шикар к перевалу, за которым Гималаи. Переводчик Сонам нас предупредила, что перегон Шикар- Сага будет длинный. Приедем в Сагу к ночи. Перед посадкой в автомобили Мечетин предупредил нас с Козловым, что на съемку Гималаев с перевала дает нам три минуты, а у Эвереста пробудем не более часа.  Когда ехали по серпантину к перевалу, то вдруг вспомнил, что в пленке, которая в фотоаппарате «Никон» осталось не более трех кадров. Перезаряжать пленку на перевале было глупо, когда время для фотографирования отводилось три минуты.  Поэтому решил смотать пленку в фотоаппарате в катушку и вставить новую катушку с пленкой. При вставлении новой катушки машина наехала на ухабы, и я долго тыкал в темноте конец пленки, пытаясь вставить ее на катушку. Наконец, вставил пленку и закрыл крышку фотоаппарата.  Никто из нас даже в малейшей степени не предполагал, что мы увидим с перевала. От неожиданности увиденного, обомлели и потеряли дар речи. Перед нами предстал фантастический вид Гималаев! Все опрометью выскочили из автомашин и начали фотографировать. И я, вместе со всеми, нажал на спуск своего фотоаппарата «Никон». Но обычного щелчка не последовало. В видеоискателе все закрылось. Мелькнула мысль, что сели батарейки. Мгновенно поставил новые, но фотоаппарат не работал. Вскрыл фотоаппарат. Спуск сработал, но шторка скрутилась. Схватился за голову. Это был конец! Мой лучший фотоаппарат перестал существовать. И это в начале пути! По всей вероятности, во время тряски автомашины, я нечаянного ткнул катушкой в шторку фотоаппарата и согнул ее. Это была для меня катастрофа! Была еще «Минольта», но это было слабым утешением. В «Минольте» была заряжана пленка на 800 единиц для фотографирования в монастырях и храмах. Кроме того, огненные вершины гор стали бледнеть, становились розовыми и поступила команда Мечетина: -По машинам! Свет померк в тот день для меня. Какой позор! Сломать фотоаппарат почти в начале путешествия! Не сфотографировать самый красивый пейзаж в мире! Конечно, такой возможности уже для меня никогда не представится. Фотоаппарат этот мне отремонтировали только через год в Китае. Но время пленочных фотоаппаратов прошло. Наступило время цифровых фотоаппаратов. Фотоаппараты «Никон» и «Минольта» пришлось повесить на стенку и купить цифровой фотоаппарат «Никон» за 30 тысяч рублей.
В следующем 2005 году предстояло большое путешествие- сплав по рекам Якутии: Матта, Синей и Лене. Кроме цифрового фотоаппарата, взял пленочный отремонтированный фотоаппарат «Никон» и фотоаппарат «Горизонт». Руководитель группы Геннадий Козлов сказал нам, что на реке Синей красивые петли, которые можно сфотографировать только широкоформатным фотоаппаратом. Поэтому прихватил с собой еще и фотоаппарат «Горизонт». Петли реки Синей можно было отснять только с высоких скал, которые называют Синскими столбами. За день с Козловым делали пять-шесть восхождений на сто метровые столбы. Снимал всеми тремя фотоаппаратами. Но, действительно, петля реки помещалась только в фотоаппарат «Горизонт». Другие два фотоаппарата захватывали петлю лишь частично. В поселке Синске, перед переправой через реку Лену, Геннадий Козлов предупредил всех, чтобы вещи, документы , деньги, фотоаппараты, пленки тщательно упаковали в полиэтиленовые мешки. Оба фотоаппарата «Никон» были упакованы в сумки-корфы и всегда находились в рюкзаке. Пленки хранились в пластмассовом бачке. Лишь фотоаппарат «Горизонт» я упаковывать не стал, так как на небе не было ни одного облачка, а мне им надо было сфотографировать Ленские столбы со стороны реки Лены. Далеко прятать его не стал. Положил в карман рюкзака. Кроме того, я давно изучил характер Козлова. Он- перестраховщик. Примерно за полкилометра от берега, к которому мы плыли, с северной стороны появилась небольшая черная туча. –Гроза будет!- уверенно сказал Коздов- Поторапливаться надо. Он привстал на плату и крикнул остальным быстрее гребсти к берегу. Я все еще продолжал сомневаться и посмеиваться над Геннадием. Точно,- перестраховщик. –Ясное небо, Гена над нами. Чего бояться?!
--Ничего ты Володя не понимаешь. Сплавляешься по Якутским рекам впервые. Все может случится на этой реке.
Туча росла буквально на глазах. Вот она уже дошла до нас, и начался дождь. Козлов привстал и стал свистеть остальным участникам путешествия:- Быстрее к берегу! Гребем к берегу! –стал кричать Козлов. Через несколько минут на нас обрушилась с неба буквально стена воды. Плот стал наполняться водой. –Быстро, Володя, Быстро гребем к берегу! Беда может быть. С сильным дождем резко усилился ветер. Появились огромные волны. Плот начало заливать. Мы уже сидели в плоту по колено в воде. Рюкзаки наши плавали. Каким- то чудом нам удалось выброситься на берег. И другие два плота выбросились после нас с огромным трудом. А на реке Лене бушевал ураган. Если бы мы промедлили еще несколько минут, то гибель была бы неотвратимой. Только тут я осознал, что Гена не перестраховщик. Он опытный турист. Он спас всех нас от большой беды.  В палатке, доставая вещи и фотоаппарат «Горизонт», сразу же увидел, что он залит водой. Высушил его, но в последствии мне сказали в фотоателье, что все снимки смыты. В итоге, не послушав Козлова, лучшие снимки петель реки Синей погубил.
В начале октября 2018 года, встретив на улице знакомого, с которым в прошлые годы совершил много походов и путешествий на север края, сообщил ему о смерти нашего общего знакомого Александра по прозвищу Колдун. Он предложил зайти к нему в квартиру и помянуть Александра. Разговаривали  весь вечер о совместных походах, о покойном. Я пил чай, а Саша вино кагор. За разговорами выпил четыре кружки чай. При этом Саша каждый раз ложил в кружку новый пакетик чая, выбрасывая прежний. Вышел от него с легким головокружением. Дома я всегда пил чай только настоянный на травах и ягодах шиповника и ягодами боярки.  Утром, проснувшись, вдруг обнаружил, что зрение мое раздвоилось. Вместо одного предмета видел два, вместо одной жены- две. Читать и писать мог только закрыв один глаз. И ходить стало крайне неудобно. В этот день над городом разразилась гроза и над бухтой появилась радуга. Увидев ее из окна квартиры, схватил фотоаппарат «Сони» и помчался на ближайшую видовую площадку. Над бухтой висело четыре радуги. Я понимал, что их две, но видел четыре.  Радуга висела более получаса. Все это время я ее фотографировал с разных видовых площадок. Попадал и впросак. Видя перед собой две лужи, старался пройти между ними и попадал точно в лужу. На следующий день руководитель краеведения центральной городской библиотеки Зоя Николаевна Ковалева пригласила меня в поездку к Смольненским водопадам. Конечно, согласился. Взял с собой два фотоаппарата- профессиональный «Никон» и маленький»Сони». Оба фотоаппарата находились в корфах. Идти было сложно. Особенно по тропе. Часто приходилось хвататься за стволы деревьев, кусты, корни и камни. Не всегда удавалось закрывать один глаз, которым видел нормально. Хватался якобы за ствол дерева или ветку, а фактически за воздух, и падал. Благо все падения были более-менее благополучные. Но все равно бока намял хорошо. Уже возвращаясь назад, женщины решили перекусить. Остановились на небольшой полянке недалеко от водопада «Трехглавый Горыныч». Сумки с фотоаппаратами снял с шеи и положил на землю. Снял рюкзак.  Достал из него куртку, термос с чаем и продукты. Перекусив, сложил куртку, термос и продукты в рюкзак. Взял с земли, как мне показалось, две сумки с фотоаппаратами, и пошел к водопаду. Решил еще сделать несколько снимков водопада разными фотоаппаратами. Хвать, а одной сумки на груди нет. Оказывается, я взял с земли только сумку с фотоаппаратом «Никон», а вторую оставил на земле. Бросился к поляне, но фотоаппарата там уже не было. Когда мы уходили с поляны, навстречу нам шла большая группа молодых парней и девушек. Кто-то из них обрадовался «находке» и подобрал сумку с фотоаппаратом. И вновь, как тогда, когда разбил фотоаппарат «Никон» у водопада «Неожиданного»,  в мыслях промелькнули последние снимки, которые я не успел сбросить в компьютер: радугу, белых журавлей на озере Лебедином, уток бакланов, красивейший рассвет над бухтой Находка и самое главное- снимки внучки, которую я фотографировал незадолго до ее отъезда в другую страну и ее с дочерью снимки в аэропорту. Все это осталось в фотоаппарате «Сони».  А теперь у того человека, который в течении пяти минут моего отсутствия «подрезал» «находку». Как-то само собою вспомнились прочитанные строки из книг Великих русских путешественников, которые отмечали, что во многих странах Азии, если человек оставит на стоянке или потеряет на тропе какую-либо вещь, то эта вещь будет лежать неделями, месяцами, а то и годами. И никто ее не возьмет. Подобрать на тропе чужую вещь- тяжкий грех для народов Азии..Вспомнился случай, который произошел в столице Тибета Лхасе. Один мужчина из Европейской страны оставил в киоске свой бумажник, в котором находились деньги и документы. В каком киоске –магазинчике он оставил, не помнил. Тибетский переводчик, узнав в чем дело, собрал вокруг себя большую толпу людей и о чем-то с ними переговорил. Все разошлись, как я понял, по магазинчикам. Минут через десять бумажник  иностранцу принесли. Надо было видеть радость этого иностранца! Он долго благодарил переводчика и того тибетца, который принес бумажник. Пытался дать им деньги, но они категорически отказались. Неужели все эти молодые люди завидовали тому молодому человеку, который завладел моим фотоаппаратом? Если это так, то это страшно! Куда же мы тогда идем? Кого воспитываем? И как жить дальше с такими людьми? Я, наверное, был бы еще больше удивлен и обрадован, если бы мне неожиданно вернули мой фотоаппарат. Найти меня этому «счастливчику» никакой проблемы не составляет.  По снимкам видно, что я живу в городе Находке. Там есть и мой портрет у берега моря на фоне больших волн. На моей груди, на снимке висит сумка-корф, в которой находился фотоаппарат.  Для этого надо просто позвонить в любую Находкинскую турфирму, показать работнику турфирмы мой портрет и меня бы нашли. Но подозреваю, что этого не случится. Не для того так поспешно подобрал молодой человек сумку с фотоаппаратом, чтобы ее возвратить. И это-то печально…
В 2006 году мне исполнилось 60  лет. Так совпало, что ровно 15 лет я активно занимался поисками красоты, то есть ходил в походы, путешествовал, фотографировал. Товарищи предложили мне организовать фотовыставку. Музейно-выставочный центр города пошел навстречу. Представил мне на целый месяц зал для этой цели. Подумав, решился. Из своих фотоальбомов, в которых хранятся мои лучшие фотографии, размером 13 на 18 сантиметров, выбрал 150 фотографий. Нашел в магазине подходящие для больших фотографий рамки. На все требовалось 100 тысяч рублей . Пришлось взять кредит. Выставка состоялась. Возник вопрос, где хранить эти 20 коробок с фотоработами. В квартире места нет. Сдал всю свою выставку знакомой туристке А., которая работала в туристической фирме. Договорились, что она будет продавать эти фотоработы. А. развесила фотокартины на стенах своего помещения. И для меня, и для украшения ее офиса получилось неплохо и взаимовыгодно. Но с продажей было туго. Фотоработы не покупали. А. говорила, что все охают, увидев эту красоту, хвалят, но покупать не решаются. Я в это мог поверить, так как все это испытал на открытии своей фотовыставки. Позже передал ей для реализации три фотоальбома «Колыбель Солнца», в котором было напечатано 80 моих снимков. Так как ни книги, ни фотокартины не продавались, посещать А. стал все реже и реже. Она мне не звонила. Примерно через год узнал от туриста П., что А. сменила офис из-за подорожания арендной платы помещения. Он сказал, куда она переехала. Посетил ее новый офис. А. также развесила мои фотокартины на стенах комнаты и сказала, что ничего продать не удалось. Как-то на вечере краеведов в библиотеке-музее узнал от того же П., что А. исчезла. Ни мать, ни дети, ни помощница ее по работе не знают, где она есть. На следующий же день посетил этот офис. В комнате находилась удрученная женщина- помощник А. и ничего объяснить о местонахождении своего руководителя не могла. Самостоятельно работать в качестве руководителя туристической фирмы она не могла и не имела права. Подождав неделю, решил забрать фотоработы и фотоальбомы. При пересчете фоторабот двух коробок с фотоработами в кабинете не оказалось. Также не было и фотоальбомов. Помощница сказала, что взяла их себе, так как А. не заплатила ей зарплату. Спорить с ней не стал. Хозяин здания долго не хотел отдавать мне мои фотоработы, объясняя, что А. имеет долг по оплате за аренду помещения. Фотоработы удалось забрать. Отвез их в библиотеку-музей и положил на хранение в кладовку. Ключ от кладовки хранился на вахте у охранников. Вскоре в помещениях библиотеки-музея начался ремонт. Свой инвентарь и краску строители хранили в той же кладовке, где хранились мои фотоработы. После того, как они завершили ремонт и освободили кладовку от своего имущества, проверил коробки с фотоработами. Сразу же визуально увидел, что коробок стало меньше, и они не стояли, как я их поставил, а валялись хаотично. Пересчитал фотоработы.  Исчезло три коробки и еще у десяти фоторамок были поломаны стекла. Сообщил об этом работникам библиотеки, но они лишь развели руками. И в этой ситуации спросить мне было не с кого. Ведь никто из работников библиотеки не брал мои фотоработы на ответственное хранение. Сам виноват. Через некоторое время от того же туриста П. узнал, что А. объявилась. Жила она все это время в монастыре, в уединении. Сейчас работает в школе физруком.  Только тут до меня дошло, к чему были посещения ее кабинета проповедниками-паломниками, которые приносили ей  книги на религиозную тему. Они завербовали ее в свои тенета. Богомолки эти и тогда вызывали у меня какое-то смутное подозрение в их искренности. Говорили они уклончиво. Глаза во время разговоров уводили в сторону. Но я и ни на миг не мог подумать, что жизнерадостная туристка А., имеющая двоих детей, мать, квартиру, интересную работу, неожиданно все это бросит и уйдет за богомолками в монастырь спасать свою душу. А как же дети? А как же мать? Кто их души будет спасать? Я, конечно, при встрече с А., ни слова не сказал о потере фоторабот и фотоальбомов. Бог простит!  Она была замечательная туристка. Совершила много походов и путешествий.  Остался с ней в тех же хороших отношениях.
Заведующая отдела туризма при администрации города попросила меня дать им 20 фоторабот для оформления своего уголка на туристической конференции в г.Владивостоке. Конечно, в просьбе не отказал. Разъяснил водителю автомашины, каким образом необходимо перевозить коробки с фотоработами. Через несколько дней фотоработы привезли. Водитель служебной машины был другой. При выгрузке коробок, увидел, что они лежат, а не стоят, как должны перевозиться. При проверки в шести фоторамок стекла оказались разбитые. Вся ценность фоторамки в стекле. Таких стекол в России не делают. Конечно, никто мне ущерб не возместил.  В результате всего осталось 30 фоторабот.
Как объяснить утерю своего имущества? Это отдача или халатное отношение? Или еще что-то, что мне неизвестно?
Но есть иного рода потери. Не материальные.  Это невесомые ценности. Душевные. В далеких семидесятых года прошлого века  летел на самолете в Москву со своей двухлетней дочерью Леной. Запомнился Хабаровский аэропорт. В нем мы провели трое суток. В небольшом здании скопилось тысячи пассажиров. И билеты были на руках, и погода стояла летная, а самолеты не летали. Три ночи провела моя дочь на чемодане. Днем гуляли с ней у аэропорта. Горели леса. Солнце едва проглядывало из-за дыма, который застил весь Хабаровск. Наконец, все-таки улетели. Подлетая к Москве, в салоне самолета зазвучала неизвестная мне красивая мелодия. Дочь моя, посапывала, примостясь к моей руке. Как-то сама собою пришла истина- это же и есть счастье. И нет более сильного счастья, чем это, которое охватило меня всего, до самой последней клетки. Я понимал, что эта радость не вечная. Она скоро с прилетом самолета закончится. Начнутся хлопоты о переезде к железнодорожному вокзалу, чтобы уехать на свою малую Родину- на станцию Кизнер в Удмуртской АССР. Как же я любил свою дочку в это время! Передать эту любовь словами невозможно. Она заполнила меня всего. Никогда я еще не испытывал такой любви ни  к кому. На следующий год летел с дочерью через Ленинград, так как билетов на Москву не было. Решил пройтись с дочерью по Невскому проспекту. За спиной тяжелый рюкзак с рыбой –подарки родственникам, в одной руке чемодан с такой же рыбой и одеждой для дочери, в другой- ручка дочери. При переходе через подземный тоннель, в толчее, ручка дочери каким-то образом выскользнула из моей руки и я мгновенно дочь потерял. Остановиться было невозможно. Толпа буквально вынесла меня на противоположную сторону улицы. Дочери там не было. Во мне все оборвалось. Словно я улетал куда-то в пропасть. Я стал кричать. Звать ее. Меня обступили люди. Я объяснял:- потерялась дочь. Меня укоряли. Кто-то из подошедших сказал, что на той сторонке собралась большая толпа людей. Я помчался по тоннелю на другую сторону, расталкивая своим вещами и встречных и шедших в моем направлении. Выбежав из метро, действительно увидел скопление людей, а в середине- свою дочь. Какова же была и радость, и ожог позора и ужаса возможной потери дочери! Чувства эти, которые охватили меня, передать невозможно. Они не угасли до настоящего времени. И виню я себя за то ротозейство тоже до настоящего времени. И винить буду себя до скончания веков и через тысячи своих жизней. Что было бы, если бы…Все ценности мира не стоили бы этой потери.
Более двух лет я ежедневно водил в садик, забирал из садика свою внучку Миру. Гулял с ней во дворе дома. Ходил на игровые площадки. По вечерам играл с ней в разные игры, читал книжки. И вот она уехала с мамой в другую страну. Я остался с ее куклами, игрушками, играми, книжками, рисунками. Рисовать она любила здесь больше всего. Рисунков здесь сотни. В своем воображении они гениальные. Нет ни одного похожего и бессмысленного. Порой перебираю эти игры, книжки, рисунки. Хожу мимо качели, на которой ее качал сотни раз. Прохожу мимо игровой площадки, где она бегала часами с другими сверстниками, а я в это время читал газеты или книгу. И нет ее здесь среди других детей, и больше не будет, так как вырастет из этого возраста, как выросла моя старшая дочь и все забыла. И осознаю, что я ведь потерял навсегда главные ценности своей жизни. Старшая дочь Лена совершенно ничего не помнит о том, что я трижды ездил с ней к своим родителям на свою малую Родину. Внучка Мира уже давно забыла и наш садик, и мои прогулки с ней по городу, и то, что я ей читал. Забыла свои куклы, игрушки, игры, рисунки…Все забыла. А я навсегда потерял ту свою маленькую дочку Лену и ту внучку Миру, с которой общался более двух лет и которую, конечно, любил. Осталась тоска и страдание по тем маленьким девочкам, с которыми, как оказалось, я провел лучшее время в своей жизни. Не эти ли чувства уходят с духом в Надземный Мир? Не эти ли чувства, а я надеюсь, что это-любовь, сострадание , доброта, великодушие, переносят дух через темные слои Тонкого Мира к Высшим сферам? И из Учения Живой Этики я знаю, что вся жизнь человека запечатлевается в эфирном пространстве, на так называемой, ленте Акаши. И человек в какие-то моменты своей жизни прочитывает эту нестираемую летопись. И хорошо, если ему не за что стыдиться. Как бы мне хотелось бесконечно читать и читать эту летопись, на которой запечатлены мои общения с маленькой девочкой Леной, поездки с ней к моим родителям на Малую Родину, и мою жизнь здесь в Находке с той Мирой, которую водил в садик, на прогулки, с которой играл в игры и которой читал книжки! Кажется ничего другого и не нужно. Так потери это или приобретения? Я так и не могу понять…
 Фото-путешественник. член Российского Союза Писателей Владимир Маратканов