Новогодняя быль

Мария Шатурянка                рассказ
Новогодняя быль.

            Накануне девяностых годов,  когда моя мама  ещё только оканчивала школу, наш дедушка в звании полковника уволился из армии и со всей семьёй  вернулся жить на свою малую Родину в подмосковную Шатуру. В районе, в посёлке Северная Грива, который уже превратился в затухающую деревню, от его родителей, то есть от моих прабабушки и прадедушки,  в наследство им остался хорошо сохранившийся рубленный, пятистенный дом.
             Вскоре дедушке, как бывшему военному, дали квартиру в городе. В то время, как далёкое эхо со времён войны, сохранялось уважительное отношение к офицерам запаса.  Одиннадцатый класс мама оканчивала на новом месте.    С большой радостью, шумно и весело они отпраздновали новоселье. Обставляться мебелью они не торопились,  как какая-то неведомая сила, их тянула к родовому гнезду. Вскоре мама поступила в институт, а по окончании его вышла замуж за моего папу. Много лет  почти каждые выходные мы наведывались в тихий, медвежий угол, как окрестили это местечко местные жители.
             Обычно  каждый Новый Год мы встречали в городе, в узком семейном кругу, но накануне Нового 2001 года взрослые единодушно решили провести сказочный праздник в деревне. К папе и маме присоединилось много хороших друзей и знакомых. Дедушка с бабушкой не возражали, дом был просторный, всем места хватит.
             Перед самым Новым Годом дедушка с утра отправился за ёлкой. Полдня он ходил по глубокому снегу, а вернулся ни с чем, вид у него был усталый расстроенный, не поднялась у него рука срубить лесную красавицу, жалко ему было губить молодое деревце, хотя на ёлку у него было полное право.
             По договорённости с лесником на большой постоянно сырой, болотистой поляне он высадил много голубых елей, ему хотелось, чтобы со временем на этом месте вырос еловый бор, а за одно, хвойные деревья осушили бы поляну. В предпраздничном, радужном настроении пробежала лёгкая тень молчаливого облачка огорчения. Пришлось нам смириться и довольствоваться искусственной ёлкой. Стараясь казаться максимально искренним, дедушка неловко развёл руками и почти с настоящим сожалением сказал, что не нашлось подходящей, лесной красавицы. Всем было понятно, что он лукавит, но вслух никто не упрекнул его в этом.
             В семнадцать лет, сразу после школы дедушка ушёл в лётчики  и тридцать лет летал на самолёте, облетал весь белый свет, а теперь, истосковавшись по родным местам, много свободного времени проводил на природе. Летом на грибные места он по-авиационному заходил со стороны солнца и при любом неурожае приносил полное лукошко. Зимой он вставал на широкие лыжи и шёл в лес подкармливать синиц и белок, сейчас хорошо видно было, что он почувствовал молчаливое снисходительное осуждение  и сильно сожалел о том, что что-то помешало ему всем доставить  радость наподобие Деда Мороза.
              Однако, дедушка наш был хитрый и предусмотрительный. На всякий случай, чтобы его не ругали, он как-то чудно стал чихать и кашлять, пожаловался на боли в спине. Трудно было догадаться, на самом деле он простудился или только притворялся. Глядя на него, мне почему-то вспомнился мой преданный ухажёр из малышни Игорь Шуленин, который всегда отводил глаза в сторону, когда где-нибудь из подтишка набедокурит.
             Бабушка верила дедушке безоговорочно, и первая пожалела его. Когда  заботливо и очень  старательно она растирала ему поясницу своим целебным снадобьем, он громко вскрикнул:
            - Больно!
             - Терпи старый бомбардировщик!  Я сделаю тебя бессмертным, доживёшь до четвёртого тысячелетия!
             - Сдурела старуха.
             Бабушка у нас была боевая, мне нравилось слушать их милую перебранку. Новый Год встречали при свечах, родители со знакомыми произносили традиционные, громкие тосты, пили шампанское и смотрели телевизор. В первый день Нового Года они договорились пойти в лес жарить на костре шашлыки, и я напросилась с ними.
             На следующий день я обнаружила привычные подарки под ёлкой от Деда Мороза, но я им не придавала, как раньше, особого значения. Мне не терпелось, поскорее отправиться на прогулку. Наша компания собралась только к обеду. Погода стояла солнечная и морозная. В лесу царила загадочная тишина, деревья празднично форсили в своем сказочном убранстве, щедро подаренном Дедом Морозом. Взрослые разбрелись в поисках сухих веток для костра, я тоже помогала им и не заметила, как оказалась одна.
             Моё внимание привлекла неожиданно откуда-то появившаяся стайка красногрудых снегирей. Дедушка говорил, что птицы всегда что-то хотят сказать людям, только мы их не понимаем. Снегири вспорхнули и перелетели на другую ветку, а потом снова вернулись ко мне. Мне показалось, что они меня куда-то зовут. Сердце у меня взволнованно забилось в груди. Едва я приближалась к ним, как они дружно поднимались и усаживались неподалёку, но совсем они не улетали. Так я прошла по глубокому снегу за ними несколько десятков шагов, и, вдруг, на самой опушке леса увидела согбенную, пышную, ветвистую рябину, вершина которой была придавлена упавшим сухим деревом, на многих заиндевевших ветках сохранились обильные, пурпурно красные ягоды. Снегири защебетали ещё сильней. Мне пришлось порядком попыхтеть, чтобы сдвинуть старый, сухой ствол. Когда мне это удалось, рябина упруго и размашисто распрямилась и как бы в знак благодарности закивала мне множеством своих ветвей. Охваченная восторженным чувством радости, глядя на воспрянувшее, освобождённое деревце, я не заметила, как улетели снегири, они исчезли так же внезапно, как и появились. На мгновение я подумала, не показалось ли мне всё это. Но, словно рассеивая мои сомнения, ветки, усыпанные искрящимися на морозе, серебристыми льдинками, как живые, продолжали благодарно и приветливо качаться, хотя стояла глубокая тишина, и ветра совсем не было.
              До меня донёсся запах дыма разгоревшегося костра. От компании взрослых слышался громкий гвалт, там обсуждались какие-то важные деловые проблемы. Чудесная, сказочная, лесная тишина  бесцеремонно была нарушена. А у меня на душе вдруг стало светло и радостно.  Боясь быть непонятой, мне почему-то не захотелось поделиться происшедшим со мной загадочным происшествием.  Об этой волшебной истории я  решила рассказать только дедушке и бабушке, они-то наверняка меня поймут и поверят. А может быть потом кто-то ещё захочет понять и поверить.
              Когда мои милые старики выслушали мой рассказ, бабушка задумчиво гладила меня по голове. Мне кажется, она думала о том, какая будет жизнь  в новом тысячелетии, когда мне исполнится столько же лет, сколько ей сейчас. А хитрый дедушка заговорщицки мне подмигнул и улыбнулся, а потом мы вместе с ним от души рассмеялись, глядя на нас, засмеялась и бабушка. И она, и я отлично поняли, почему дедушка не срубил ёлку и почему от моего рассказа сразу стал такой радостный и весёлый, как будто у него ничего не болело. В эти минуты он был очень похож на хитрого Игоря Шуленина из малышни.
             Тогда я не думала, что детские годы так быстро пролетают, и в скором времени я окажусь в преддверии моей сознательной, взрослой жизни. На небосклоне беззаботного, безоблачного детства ещё не появились первые признаки сладостно волнующих тревог и волнений. По мере моего взросления пробудившиеся, неведомые душевные порывы всё чаще  будут радостно откликаться на всё, что окружало меня в этом мире. Деловитые букашки и красавицы божьи коровки, под лёгким дуновением ветерка покачивающиеся на полевых цветах и тонких былинках  приводили меня в умиление.  Стоящие неподалёку плотной стеной, вековые деревья манили своей таинственной, сказочной загадочностью. Они словно хотели мне сказать, что в глубине, за их зелёной завесой меня поджидают счастливые откровения моей начинающейся взрослой жизни. В поисках взаимных откликов, в желании быть понятой, в смятении от неразделённых чувств моё беспокойное сердце ещё не один раз позовёт меня в этот, ставший родным и близким, уютный, тихий уголок. Мимолётный, трогательный новогодний эпизод на какое-то время станет знаковым событием в моей судьбе. В трудные минуты именно здесь я буду находить покой и умиротворение. Заложенные в генах моих милых, добрых стариков лирические нотки умиления родовым гнездом по наследству передались и мне. Они как надёжные маяки помогали мне сохранить в душе высокие нравственные ориентиры и не сбиться с  верного пути в сложных, современных коллизиях  в переходном возрасте и даже тогда, когда начнутся мои первые любовные страдания.

                Г. Шатура                2001г.