Мастер без Маргариты

Жил-был человек, который писал стихи. Писал их без складу и ладу, а потом сжигал. Какое-то очарование он находил в пламени, сжигающим всё. И это пламя ему нравилось больше, чем сами творения, которые были ему преданы. Огонь вдохновения и уничтожения...
Воображение то загоралось, то затухало, образы неясным строем впивались ему в сознание. Он пытался их излить.
Для чего? Он и сам не мог выразить. Для смысла, который никто не оценит.
Нет никого, кто бы оценил. Лишь пламя может оценить. И жар того пламени был подобен жару, что горел в нём самом. Болезненный жар, неисполненной страсти.
Он прозвал себя "Мастер без Маргариты", так как Маргариты рядом с ним не было, не было той, кто бы уговаривала его не сжигать свои произведения, некому утолить его горечи, некому разделить с ним тоску и мечтания, сомнения и неясные побуждения.
И никакой Воланд не вернёт ему утраченных слов, так как нет рядом с ним Маргариты, а раз нет её, то ничего не может быть далее, лишь пепел.
Осознание этого было убийственно. Он шёл по серому асфальту среди красных листьев клёна, что были подобны каплям крови на фоне безнадёжности.
Церковь блестела золотом, но золотым мёртвым, что было без души и не вдохновляло неудачливого мастера, который уже перестал отличать цвет от серости. Запах ладана ему претил, рясы чернецов и их угрюмые лица навевали истинное уныние. Лишь чистый звон колокола, что-то будили в душе "мастера". Да, он себя считал мастером "в кавычках", сравнивал себя лишь с ним в шутку, чтобы тоска не казалась остра. А мир кругом был в сером дурмане и он душил и его, и мир.
Нет, мир явно уже не тот! Сгореть бы ему в огне, чтобы хоть он осветил эту постылую бесцветность, чтобы даже асфальт расплавился и дал простор траве, цветам и музам - феям феерии, что живут в них! А так - это просто мир, такой же мир, как он без Маргариты, олицетворение головной боли Понтия Пилата, безутешного и одинокого.
Нет, пусть сгорят стихи в огне, и не надо возвращать, пусть будет лишь огонь. Пусть искры долетят до неба и кто-нибудь услышит отзвук слов измученного сердца и ниспошлёт дождь в безоблачный день и тогда радуга зажжётся над серым миром и пелена спадёт с глаз хмурых, безрадостных людей!
Или непременно нужен Воланд, тот самый многоуважаемый Дьявол, не обязательно с тростью, не обязательно с акцентом, но непременно щекотящий нервы, будоражащий сознанье чёрной магией, одурачивающий простаков запретным плодом? Да уж...
Опасен Воланд, захватил он город, испытывает людское любопытство и людские страсти.
И словно в подтвержение тому фары машин манили словно огоньки в болоте и погружали в гипнотический транс. Наступила ночь, но никто не смотрел на звёзды, изредка выглядывающих. Всем был интересен лишь вампир-светофор, впивавшийся красным светом словно зубом. Тощий и уставший от своих же шуток кот-бегемот, наплевав на все правила, перебегал через дорогу и продолжал разыскивать свою НАЖИВУ, но от тщетных усилий становился только ещё более тощим и злым.
Мастер без Маргариты, Маргарита без Мастера и Воланд, рыщущий волком в безлунной ночи... Да кот, облезлый словно напоказ.
Но довольно об этом. Можно и это сжечь долой. Я вернулся домой и вновь сесть за стол. Написать бы об огне, что осветит эту ночь, об искрах, что долетят до неба и станут близнецами звёзд, быть может не захочется всё это сжечь... Ведь пламя в огне не горит?