Лучший подарок

Автомобиль буднично остановился у служебного входа, где уже ждала, переминаясь с ноги на ногу, молодая женщина.
-Лерочка! Вы же замерзли! - Александр Львович вышел из машины. - Езжайте домой, Никита. Мы сегодня закончим поздно. Я вернусь вместе с детьми.

Александр Львович с грустью окинул взглядом фасад старого, но еще добротного здания. На следующий год запланирована капитальная реставрация с сохранением лепнины и колонн. Починят и ступени, и крыльцо, и скрипящую тяжелую дверь из дуба. Главный вход в театр, холл, зрительный зал и большую часть гримерок уже отремонтировали: последние 5 лет работы почти не прекращались, но велись так, чтобы не мешать обычной театральной жизни главных героев. Мужчина вздохнул:
-Будет дождь, Лера, смотрите, какое тяжелое небо.

Лера, ассистентка, помощница, серкретарь и верный друг Александра Львовича, лишь кивнула, и открыла дверь.
-Почти все гости собрались. Зал будет полон. Ваши сын с дочерью и внуки приехали, но ожидают в фоей вместе с остальными. - Девушка бысро отчитывалась о подготовке к юбилею. Свет, декорации, гости, специальные приглашенные артисты и те, кто приехал неожиданно, чтобы поздравить Маэстро, телеграммы, письма... - Часть цветов в Вашей гримерной, но большую часть мы расставляет по всему театру. Букетов больше сотни!

- Все так, все так. Ну, подождите. Алла Петровна, как Ваши геогрины? - Он передал пальто пожилой гардеробщице. Это был обязательный ритуал: каждый день он спрашивал про цветы, кошек или новости от внуков. Алла Петровна проработала в театре почти 40 лет, и была таким же верным другом стенам, как и он сам. Женщина повесила пальто на вешалку.
-Слава Богу, выкопали до дождей. В следующей году хочу купить сортовых - уж очень мне понравились Грезы Ребекки и Фестиваль. Они будут хорошо смотреться у беседки. Как думаете?
- А что думать, приеду да посмотрю!
Алла Петровна не ответила. Новость про отъезд бессменного руководителя театра она восприняла особенно болезненно. Это был человек, связывавший ее со счастливым прошлым, не позволивший ей раствориться в депрессии после смерти мужа и поддерживающий интерес к жизни. Он заразил ее любовью к цветам, подарил несколько породистых кошек, помог отремонтировать дачу. Последние годы маленький деревянный домик в Подмосковной деревне часто принимал именитых гостей: неформальная обстановка, красивые виды русской природы и особенное радушие простой хозяйки помогали и отдохнуть, и решить важные вопросы.
- Не грустите, друг мой. Ваши георгины для меня святое! - Он улыбнулся, и достал из портфеля маленький сверток. - Вот, это Вам. Возвращаю.
В пергамент была завернута уже не новая, но чистая шаль.
- Сколько же лет! - Женщина ахнула. - Я уже про нее забыла!
- Двадцать семь.
Алла Петровна прижала шаль к груди. Это был подарок. Подарок ее мужа. Много лет назад она одолжила шаль повязать спину жене Александра, да так и забылось.

-Идемте же, Лера.
Мужчина поднялся по узкой лестнице. Его гримерная, она же кабинет, комната для вечных чаепитий и празднований, находилась в конце длинного коридора.
-Как чудесно и как уютно. - Он вздохнул, - Ну,что друзья? Справитесь без меня?- На этот раз он обращался к портретам на стене. Большинство людей, изображенных на них, были его настоящими друзьями. Были. Каждый из портретов имел и дату жизни, и дату смерти. За свои 95 лет Александр Львович потерял очень много друзей, наставников, вдохновителей, учителей и даже учеников.
-Иногда мне кажется, Лера, что старушка-Смерть забыла про меня.

Девушка, обычно разговорчивая, молча следовала за своим руководителем. Ей было грустно, как, впрочем, и всем. Александр Львочич объявил, что его юбилей станет последним в стенах театра. Формально он еще останется в должности, но передаст все бразды правления своему заместителю.
-Я не знаю, сколько мне лет осталось, - Сказал он с усмешкой месяц назад, - Театру я отдал 70 лет. Мне кажется, хватит. Хочу посмотреть мир и побыть с детьми.

Дети его уже давно жили в Канаде. Первой туда переехала дочь, удачно выйдя замуж, за ней последовал и сын. Много лет они звали отца к себе, но он был непреклонен в своем желании жить работой.

-Принесите мне чаю, Лера. И дайте время побыть одному. - Он открыл дверь своего кабинета. Комната была заставлена цветами, на столе - множество писем и телеграмм с поздравлениями. Мужчина подошел к каминной полке и взял фотографию.
-Ах, Сарочка. Ведь это все, что у меня осталось. Но... ты была права, надо жить.

Сара, его жена, умерла пятнадцать лет назад. Она была опорой и всем для своего мужа. Познакомил их театр. Двадцатилетней девушкой и студенткой театрального вуза она пришла на прослушивание. На ней было длинное и легкое платье: белое с синими васильками. Оно до сих пор хранилось в шкафу. Все эти многие-многие годы. Сара не стала актрисой, не сыграла ни одной роли, но была душой театра. Она помогала создавать декорации, ставила потрясающий свет, умела поддержать начинающих артистов и сбивала спесь с тех, кто считал себя "звездой сцены". Сара знала все, всегда и про всех. Ее умение быть одновременно в нескольких местах создало особую атмосферу. Утрату переживали все и тяжело. Конечно, тяжелее всех воспринял смерть жены Александр Львович. Удар был настолько сильным, что он с инсультом несколько недель пролежал в больнице. Врачи ставили давали самые пессимистичные прогнозы: год, максимум два. Уже под выписку к нему в палату пришла Лена Петрова, молодая актриса.
-Без Вас совсем плохо. Представляете, повесили старые афиши - новые, оказывается, еще не готовы. А меня хотят снять с роли - Максим говорит, что я не подхожу по типажу. - Она заплакала. Лена обладала необычной внешностью: рыжеволосая, с большими зелеными глазами, все лицо в веснушках. У нее была необыкновенно белая кожа и очень хрупкая фигура. Многие отказывались с ней работать несмотря на то что у нее был талант к любой роли.
Через несколько часов Александр Львович был уже на своем рабочем месте, в домашней пижаме, отчитывал Максима - молодого режиссера, и ругался с типографией за задержку. С тех пор он работал как никогда, и именно работа помогла ему справиться с болезнью. Врачи разводили руками и не верили в столь кардинальное преображение.

-Надо жить. - Он посмотрел в окно. Вечерний город уже зажегся фонарями, но дождя еще не было. Внизу последние листья на кустах сирени трепал ветер. Прохожие кутались в плащи, и быстро шли куда-то по своим делам.

Лера принесла чай, быстро отчиталась о том,что все готово и скоро будет дан первый звонок.

Мужчина опустился в глубокое кожаное кресло, взял одно из поздравительных писем, и тут же отложил.

-Конечно, это правильно. Пусть уже молодые руководят, играют, поднимают зал на овации. А мы свое уже отыграли. - Он обычно поцеловал черно-белое фото молодой жены, всегда стоящее на его рабочем столе. Это был еще один ритуал.

Чтобы выйти на сцену, нужно пройти коридор, повернуть налево, спуститься по лестнице, пройти ряд гримерок и подняться по другой, полукруглой лестнице. Он хорошо знал этот путь, настолько хорошо, что мог с закрытыми глазами пройти, описав каждый шаг. Прозвучал второй звонок.

Александр Львович уже было поднялся по лестнице, как увидел у дверей Сару, в том самом платье в васильках. Она была молода, светла и необыкновенно свежа. Мужчина остановился, удивленный и обрадованный своим видением:
-Сарочка! Любовь моя!
Женщина улыбнулась. Той самой улыбкой, полной тепла, счастья, нежности и любви к своему мужу.
-Сарочка! - Он подошел ближе, не веря самому себе. Иногда ему казалось, что он видит силуэт своей жены. Это было. Но было всегда мимолетно, мгновенно.
-Идем... - Женщина положила руку ему на плечо, и открыла дверь.
-Пора. - Подумал Александр Львович. - Бог мой, это лучший подарок!

Занавес так и не подняли, но зал аплодировал стоя еще долго даже после того, как тело увезли.

- Он улыбался, Лера, Вы тоже заметили? - Алла Петровна налила девушке мятный чай. - Я помню эту улыбку. Она была адресована всегда только одному человеку...