Люби меня, Стамбул! Часть II

Часть вторая.

Другой Стамбул.
Семра и Ко.


-Ну как погуляла вчера? – спросила меня Семра, закуривая сигарету.
- Очень хорошо, - ответила я небрежно. – Погуляла по Ортакёю, поела кебаба...

Она улыбнулась. Мы сидели в каком-то элитном кафе на улице Багдад. Мы ели этот ужасный десерт, вкуса которого я никогда не пойму. Бисквит, залитый молоком... бррррр... и это их элитное блюдо. В общем, мне ужасно не понравилось. Такие уж мы, плебеи….

Семра внимательно посмотрела на меня. Я улыбнулась ей в ответ.
- Ну что? Запилим фотки в инстаграм? – непринуждённо спросила она.
- Да, конечно! Я только за! – я постаралась придать себе ребячью восторженность.

Мы натянуто улыбнулись для совместного селфи. Она показала мне готовое фото и мне оно понравилось.
«Воистину…» - подумалось мне. «Стамбул действует на меня магически... Я просто красотка!», -подумала я, но заставила себя не придавать значения своим мыслям. «Это самовнушение. Мне просто очень хорошо здесь, вот и вся разгадка». Я улыбалась своим глупым мыслям.

- Показать тебе Азиатскую часть Стамбула, на это понадобится как минимум, три дня... а может и больше, - уверенно сказала Семра. – Но я постараюсь. Я подумаю, как распланировать дни, которые ты проведёшь со мной.
- Угу... Спасибо дорогая, - благоговейно ответила я.

- Я хочу прогуляться по улице Багдад, - непринуждённо сказала я.
- Да, конечно, - ответила Семра, направляясь к стоянке, где мы оставили её машину.

Семра объявилась за несколько дней до моего отъезда из Стамбула. До этого времени она была в Германии и занималась своим здоровьем.

На самом деле, её звали Самира, и познакомились мы с ней на стажировке в университете Бостона. Она сама подошла ко мне и предложила попить кофе. Самира вот уже как двадцать лет не жила в Узбекистане. Она училась в Германии и намеревалась там остаться, но познакомилась со своим будущим мужем – турком, врачом травматологом, которого пригласили работать консультантом в одну из крупнейших немецких компаний по производству медицинского оборудования.

Самира была родом из маленького местечка под Самаркандом, под названием Лаиш. Она была этнической турчанкой, родители её родителей каким-то образом поселились в Туркестане, покинув Османскую империю.

- Мы не ахыска, - говорила мне Семра, - мои предки выходцы не из Кавказа, а из Турции.

Семра жаловалась, что её часто приписывали то к ахыска, то к азербайджанцам, то к ирони.

- Я не хочу кому-то чего-то доказывать. И вообще, я знаешь, узбечка. Узбекистан — это моя родина и таковой и останется.
- Угу, - отвечала я, отводя глаза в сторону. Тема турок-ахыска или по нашему месхетинцев,  и событий 90-х годов является для меня несколько неприятной и болезненной. Тема, которую сейчас аккуратно замалчивают как в Узбекистане, так и в самой Турции.  Я сама считала Семру месхетинкой и всегда старалась обходить стороной разговоры о тех ужасных событиях. 

Семра – антрополог. Она занимается темой урбанизации сельских районов Узбекистана. Она свободно говорит по-узбекски, по-таджикски, по-русски, по-турецки, по-английски и по-немецки.
- Ты – клад! - нахваливала я Семру. – Я рядом с тобой просто Незнайка из Солнечного города.
- Да, прекрати, - отмахивалась она небрежно. Хотя, было видно, что мои слова ей льстят.

Мы прекрасно проводили с ней время в Бостоне, но Семра была из тех, кто мог любить, только глядя в глаза. Стоило предмету её привязанности исчезнуть из поля зрения, она сразу же о нём забывала.
Семра это очень занятый человек, который, в отличии от меня не будет заниматься всякой ерундой, и поэтому, я прощала ей эти маленькие недостатки.

Выйдя замуж за Ибрагима, Семре пришлось переехать в Стамбул и завязать с наукой, а её муж жил, разъезжая между Турцией и Германией.

- Представляешь, Наргизка, никогда не думала, что выйду замуж за турка. Мне мои родители голову всю проели: «Найди своего, да найди своего!» Я им сказала, «Нет, я выйду за немца или американца!» Они, бедные, смирились, а тут на тебе! Вот радости то было… – она улыбнулась.

Я помню, мы сидели в какой-то кофейне в бостонском даунтаун. Как я не уговаривала её зайти в Старбакс, она не соглашалась. Пришлось довольствоваться тем, что первым попалось на глаза.

- У меня есть свои принципы, и я их не предам! – Отрезала Семра. Не любить Старбакс у неё были свои причины.

- А я люблю Старбакс…, - отвечала я. – И мне как-то положить на то, кого они там поддерживают или нет.

- Я знаю…ты у нас вообще далека от всего…. Но, я впитала в себя уже это и оно не уйдёт. 

Мне не хотелось с ней спорить. Пусть делает, что хочет.
Тогда-то мы с ней и договорились, что я обязательно должна приехать к ней в Стамбул.

- Плохо, что ты так быстро уезжаешь, - сказала она, когда мы сели выпить кофе в какой-то из кафешек на берегу Босфора. Но я придумаю тебе программу на эти дни. Ты же с европейским Стамбулом ознакомилась, не так ли?
- Угу, - ответила я, вылупившись на голубую гладь канала. –А ты тут как долго будешь?
- У меня пятилетний проект в университете Босфора. – ответила она.
- Ты мне так и не рассказала подробно, чем ты тут занимаешься?

Далее, Семра рассказала мне, что научно-исследовательский институт в Гамбурге выделил ей грант на исследования по миграции в Турции.

- Я была очень рада, - воодушевлённо рассказывала Семра. – Я думала уже, совсем домохозяйкой стану! Не ожидала, что выиграю его.

- Ты молодец… Хорошая тема. Можешь меня тоже рассматривать, как объект своего исследования, - ответила я.
- Ты что? Хочешь быть мигрантом здесь? – она удивлённо подняла брови.

Я смотрела на неё и не знала, следует ли обратить в шутку свои слова.

- Нууу…., - протянула я. – Мне тут нравится.

Семра сделала глоток уже остывшего кофе.
- Турция уже не та. Ты не сможешь… со своим западным мышлением…. Здесь многое изменилось. Тебе то чего объяснять, сама все понимаешь….

- Смогу… вот этот факт меня беспокоит менее всего. Они не смогут вытравить из Турции светскость. Это будет означать, убить турецкую республику. Я в это не верю. – проговорила я, выявляя свою больную мозоль.  - Меня беспокоит мой возраст. Потому, что это не Европа или США. Тут женщина после сорока пяти уже старуха… в принципе, как и в Узбекистане.

Семра молчала.

- Наргис, тебе на Западе надо зацепиться. Ты туда очень хорошо вписываешься, - сказала она, несколько секунд спустя.
- Как?
- Не знаю… Ищи какие-то проекты опять, стипендии.

Я хмыкнула. Мне не хотелось говорить ей о том, что я завязала с наукой. Мне не хотелось посвящать её в свои интересы. Потому, что я понимала, что рядом с ней, человеком рационального ума и сложившейся жизни, мои духовные метания, кажутся вялыми попытками человека, опоздавшего на свой поезд, догнать его.
- Ну что? Вернёмся на Багдадскую? – деланно весело проговорила я, пытаясь поменять тему.
- Хорошо, - согласилась Семра. – Я тебе ещё такое классное местечко покажу.

*   *   *   *

Оставив машину на одной из стоянок, Семра отправилась показывать мне свою вотчину. Мы прогуливались по проспекту Багдад, элитному району азиатской части Стамбула, где не место туристам, мигрантам, и плебсу с банковским аккаунтом менее шести-семи цифр в иностранной валюте. Здесь не было ни трамваев, ни метро. Только редкие маршрутки рассекали богатые кварталы и улицы проспекта с цепочкой магазинов известных брендов и бутиков.

Мы поглазели на бутики, зовущие своими бренд-нью товарами. И вскоре, я почувствовала скуку. Это было место, которое никогда не будет мне близким. Я не почувствовала энергетику багдадской улицы.

- Я тоже иногда покупаю здесь, - сказала Семра. – Но не часто. Кстати, тебе ничего не надо купить?

- Нееет, только не здесь! – ответила я и захохотала.
Семра восприняла серьёзно мой истерический смех.

- Если тебе что-то надо, скажи мне! Поедем куда-нибудь в приличное место. Только не ходи в Лалели!
- Почему?!
- Там публика не очень…все приезжие. И наши все челночники, мигранты и прочие там живут и ездят отовариваться. Там опасно…
- Ладно…, - протянула я и вспомнила, как мы с коллегой семь лет назад гуляли именно по Лалели. Тогда этот район казался мне вполне приличным.
- А название то какое нежное… Лалели…
- Но, если ты хочешь отведать вкусного узбекского плова или самсы, в Лалели много наших ресторанов. Весьма недурных…

Семра улыбнулась.

- Ой нет. Знаю я все эти эмигрантские пловы и самсы, - сказала я, вспомнив отвратительную баланду, называвшуюся «плов», что мне доводилось пробовать в узбекских ресторанах Нью Йорка.

- Ну конечно… настоящий плов только в Узбекистане…
- Да… пожалуй, это то немногое, чем нам стоит гордиться.
- Кстати, о плове и о турках… - сказала Семра. – Будь готова к тому, что, если ты окажешься в гостях в турецкой семье или компании, они обязательно спросят тебя, умеешь ли ты готовить плов. Это как пит дать! Раз из Узбекистана, значит ты должна уметь готовить плов.
- Вот имперцы! Блин, что за колониальное мышление? Но в России то же самое. – Я вспомнила как моя подруга, одна хорошая художница выставляла свои фото из персональной выставки в России, где её обрядили в национальный костюм и заставили делать плов.

- Это из области вашей социальной антропологии и пост-колониальных учений. Сами и объясняйте этот феномен, с позволения сказать. А что если я не умею готовить плов? Стану изгоем?

- Нет, изгоем не станешь, конечно, но вызовешь определённое удивление. – ответила Семра.
- А тебя тоже спрашивали? Ты вроде как своя…
- Нет, для них я тоже узбечка… раз родилась в Узбекистане. Но я не возражаю… я люблю Узбекистан.
- Ориентализм… - добавила я, сделав умное лицо. Одно из проявлений ориентализма. – Эти пловы, национальные костюмы, и прочая дребедень традиционная… это типы ориенталистского мышления. Вообще, ваши ещё те имперцы… постоянно спрашивают меня, почему я не говорю по-турецки, если я узбечка. А с какого барабана я должна уметь говорить по-турецки, не понимаю…

Семра засмеялась.
- Ну ты же знаешь, почему…
- Догадываюсь…, - ответила я с грустинкой.
- Ладно, идём, я покажу тебе немного другой Стамбул. – сказала она, встав.

Семра отвела меня на набережную в районе Суадие. Там вообще было очень мало людей, были беговые и велотреки, как в любом городе Европы или США. Парки, теннисные корты и прочая элитная атрибутика. Чуть дальше, простиралась череда небольших домов, но очень дорогих домов и коттеджей с огромными окнами, террасами и лужайками перед входом. На некоторых террасах сидели толстые турки и пили кофе…, наслаждаясь видом моря.

Мы присели на одну из скамеек с видом на пирс.
- Как ты сказала, называется этот район?
- Суадие.

Стоял прохладный солнечный, но ветреный день. Водная гладь Босфора, а может быть уже и не Босфора, а Мраморного моря искрилась, ловя солнечные блики на ершистую рябь.

- Суадие…, - повторила я. Где-то я слышала это название. Это же тут где-то живёт мой лю… - я заткнулась.

- Что? – Семра посмотрела на меня рассеянным взглядом.
- А, ничего… это кажется, элитный район, где живут звезды и прочее…
- Ах, да… это район, где обитают очень состоятельные люди. Бизнесмены, звезды… ты права.  Простому смертному это не по карману.

- Понятно…
Я задумалась и принялась думать о том, что напоминает мне это место.
- А! Вспомнила! Это место похоже на Баттери Парк Сити в Нью Йорке. Точно! Выглядит так же. Там тоже богатенькие живут. – добавила я.

- Может быть, - ответила Семра, но она была где-то далеко в своих мыслях. – Я не была в Нью Йорке.

- О чём ты думаешь?
 - Что? – Её взгляд был отстранённо напряжённым. Затем, моментально взяв себя в руки, она наклеила на себя доброжелательную улыбку.
- Просто ты сегодня целый день, как бы витаешь где-то не здесь.

- А… нет… с тобой это не связано, я очень рада, что ты здесь. Я просто думаю о своей работе. Об исследовании. Оно… знаешь… в полном дерьме, если честно…
- Почему?
- Да, потому, что сложно… Сложно говорить с этими людьми… Многие из них отказываются от интервью, многие начинают плакать, а некоторые сразу называют сумму за информацию.
- Да ты что? Серьёзно? Хотя… от наших всего можно ожидать…

Семра молчала. Мы сидели и смотрели на воду. Классический безапелляционно прекрасный вид синего моря с белыми чайками, планирующими над ним, завораживал. Я исподтишка наблюдала за Семрой. Хотелось сказать фразу, что стала писательским клише. И все же… лёгкий ветер играл в её рыжих волосах.

- Этих людей можно понять… зашуганные, без прав…, приехавшие из авторитарных государств… Для них просто рассказать о своей незавидной судьбе какому-то учёному или журналисту, а они, кстати, разницы не видят, это нечто, вроде преступления. Поэтому, они и просят денег за этот риск. Я столько с ними встречалась… самые разные судьбы… самые разные люди. Женщины… я могу рассказать тебе десятки историй о них.

- Что? Так все плохо у них тут? Вроде страна с похожей ментальностью, культурой, языком…

Семра хмыкнула.
- Наргис… Я тебе расскажу о тех, кого мне пришлось интервьюировать. Никто из них не в восторге от жизни здесь, поверь мне…

Я чувствовала, что мне не хотелось слышать этих деталей. Мне не хотелось разочаровываться в своих розовых иллюзиях, что я нафантазировала об этой стране.

- Ладно…, - сказала я. – Я ловлю тебя на слове, Семра. Ты мне обязательно обо всем расскажешь. Мне это нужно…, - «чтобы снять розовые очки» - подумала я про себя.

Я кинула последний взгляд на искрящееся синее море. Прекрасный образ мистера Светлая Душа, рассеялся в золотистой дымке… и исчез среди роскошных видов элитного района Суадие… у меня защемило сердце.

*   *   *  *

Потом, мы с Семрой совершили паломничество в район Узкюдар, где посетили мечеть Михримах-султан. Мы попали, как раз в часы совершения молитвы и в мечети была куча народу. Не вдаваясь в религиозные процедуры, мы лишь послонялись там, сделав несколько снимков, и ушли.

Далее, Семра повела меня на очень симпатичную «еврейскую» уличку, которая называется Кузгюнжук. Она сильно отличалась от людного мусульманского Ускюдара.

Кузгюнжук имеет свою богатую и глубокую историю. Мне она показалась мини-Стамбулом, его уменьшенной моделью, находящейся в самом городе. Различные культуры и народы, проживающие в этом месте, словно бы, обменялись между собой своими традициями и корнями. Здесь вместе стоят бок о бок иудейские синагоги, армянские и греческие церквушки. И никому не приходило в голову затевать какие-то ссоры по этому поводу, или бороться за «чистоту своей нации и религии». Люди разных наций и вероисповеданий, просто живут здесь вместе, разделяя общую судьбу страны, ставшей их родиной, и любя её, независимо от своих оригинальных корней. Уехав, они часто вспоминают эту страну с ностальгической теплотой и утирают слезы, навернувшиеся на их глаза, когда им доводится встречать своих соотечественников.

Эта улица была наполнена солнцем, пробивающимся сквозь пушистую крону деревьев, и каким-то дурманящим спокойствием, безмятежностью. Казалось, жизнь протекает здесь в своём временном пространстве, оставив напряжение и стресс шумного многолюдного мегаполиса по ту сторону Босфора. Здесь почти нет людей, совсем нет туристов. Только некоторые местные Кузгюнжуковцы спокойно и вальяжно передвигаются вдоль по ней, по своим делам.

Что более всего понравилось мне в этом местечке, так это традиционные стамбульские деревянные дома с резными балкончиками и террасками, увитые плющом, что протянулись по длине всей улицы. Ты будешь просто сильно неоригинален, если скажешь, что в этих строениях чувствуется дух прошлого.

Да, хоть и избитое выражение, но оно отображает правду. Правду о Стамбуле, что встретил этой архитектурой конец Османской империи. Эти деревянные дома уводят тебя в мир воспоминаний Орхана Памука, в его ностальгические эссе о прошлом.

Меня накрыл Де-жа-вю. Я, как будто, обнаружила себя в прошлой жизни, когда я жила в подобном доме, на этой тенистой улице. Я уплетала конфеты из соседнего магазинчика знакомого шоколатье, читая сборник Байрона или музицируя на рояле. А за окном, бушевала жизнь, где одна эпоха сменяла другую и прежняя жизнь с её утихомиренным томным укладом, уходила, словно гул уплывающего корабля.

2

Мода-Кадыкёй. Роскошь-Богема-Свобода

В следующий раз мы с Семрой направились в известный на весь мир район Кадыкёй. Надо сказать, что это мой самый любимый район Стамбула, не только потому, что в Кадыкёйе жили герои моего любимого фильма «Клуб Неудачников», но и потому, что это совершенно уникальное место. Это кусочек самой настоящей Европы в сердце Азии. Но об этом потом…

А пока, выйдя с парома, я ждала Семру в условленном месте. Я стояла возле какой-то мечети (названия я уже не помню, их так много в Стамбуле) и рассматривала многоярусный деревянный домик, сооружённый для местных кошек.
«Им зимой будет холодно в этом домике, если не утеплить его. Но, все равно, турки – молодцы!» - думала я, «Их отношение к животным не сравнится с отношением к ним в Узбекистане».

Пока я вдавалась в глубокие внутренние рассуждения о бедных бездомных животных в Узбекистане, за спиной я услышала турецкую речь. Обернувшись, я увидела пожилую женщину, можно сказать, ещё одну турецкую бабушку, которая воплощала в себе суть района Кадыкёй.

По моему акценту и слабому языку, можно было бы сразу догадаться, что я иностранка, но женщина настойчиво вызывала меня на разговор.

Она была похожа на волшебницу из сказки. Густые белые волосы, были выстрижены в аккуратную причёску. Живые голубые глаза излучали любопытство, сморщенные губы в неизменной помаде, были растянуты в улыбке. Поверх платья ярко-бирюзового цвета, на ней был надет длинный белый кардиган, ручной вязки. Шею её и уши украшала старинная бижутерия, такую уже не выпускают. Она опиралась на палочку, но весьма элегантную. Она улыбалась мне и продолжала разговаривать, хоть и чувствовала, что общение с ней на турецком даётся мне с трудом. 

- Который сейчас час? – спросила она.

Я посмотрела на часы и поняла, что абсолютно не помню, как обозначается время. Именно в такие моменты, у тебя, как назло, вылетают из головы напрочь все выученные ранее уроки.
- Эммм…. – промямлила я и протянула ей руку, чтобы она сама посмотрела время.
- Ой, у меня глаза ничего не видят, - произнесла жалобно старушка.

Тогда мне пришлось напрячь всю свою память и проблеять что-то, чтобы она меня поняла.
- Спасибо тебе, - сказала она. – Дай Аллах тебе счастья! Кстати, у тебя красивый кулон… - сказав это, она указала на берилловый волчий клык, что висел у меня на груди.
- Ой, спасибо Вам! – ответила я, и тем временем, подумала: «Часы она не увидела, а кулон узрела… ну надо же… » Видимо, моя персона просто вызвала у неё интерес.

Попрощавшись со мной, женщина медленно пошла в сторону узла с общественным транспортом.

Я смотрела ей вслед и думала. Думала о том, что, возможно, она обитает в одном из этих деревянных домов на улице Кузгунджук. Я представила себе её жилище, затерявшееся в лабиринтах современной жизни. И может быть, даже, в убранстве её дома, есть масса вещичек из века девятнадцатого, оставшегося ей от родителей: альбомы с пожелтевшими фотографиями дедов и прадедов, картины Босфора и мечети Султан Ахмет, сделанные европейскими художниками-ориенталистами, различные статуэтки продавцов симитов или молока, фески, турки, фарфоровая посуда, и прочий антикварный хлам. Дом её полон воспоминаний детства и юности, где явилась она свидетелем, или может быть, участником, ярких драматических событий, сотрясавших эту страну.
Я думала о том, что хорошо бы снимать комнату у этой старушки и завоевать её доверие взамен моих мизерных услуг. Я представила большое окно в своей комнате, которая была бы очень чистой, скромной и аккуратной. За окном, весенний ветер сдувал бы цветы с деревьев, рассеивая и устилая их по этой тенистой улочке бело-розовым ковром.

Женщина эта заваривала бы привычный дневной кофе, звала бы меня разделить с ней её одиночество, рассказывая бесконечные истории о своей жизни. Позже, они перерождались бы в записанных мною фразах и предложениях, обретая вторую жизнь в немного странной меланхоличной прозе начинающего писателя. 

Думая об этом, я почувствовала, что по телу разлилось приятное тепло, словно, вспоминаешь ты место, позабытое в чертогах твоей памяти, место, где тебе было особенно хорошо. Де жа вю…, это была странная смесь фантазий и галлюцинаций, преследовавших меня с самого детства. 

Издалека раздался голос Семры.
- Эй! Ты чего там застыла? – весело окликнула она меня.

 *   *   *   *

Мы прогуливались по Кадыкёйю.
Кадыкёй – очень весёлый район. Кажется, что все светские, проевропейски настроенные турки поселились именно здесь. Этот район не был похож на исторический Стамбул с его вальяжностью и консерватизмом.

Богема и творчество процветает здесь пышным цветом. Район наполнен бесконечными кафе, кафешками, ресторанами, барами. Бар для художников, бал для киноманов, бар для рокеров, бар для байкеров… и так до бесконечности. В основном, население Кадыкёй составляет молодёжь от 22 до 35.

Здесь редко встретишь женщин в хиджабах, а модниц в коротких рванных шортах, чуть прикрывающих филейную часть, полным-полно.

- И что? – спросила я Семру, когда перед нами прощеголяла девушка в коротеньких джинсовых шортиках. – Не бьют их уже тут?
- Не… здесь не будут, здесь район такой, очень европейский. -ответила она. – Это ещё ничего, а иногда таких экземпляров увидишь, хоть стой хоть падай… Я вот не ханжа, но такое тоже не приветствую… Все-таки, это не Европа… мусульманская страна…

И тут, бог, словно услышал наши разговоры. Перед нами появилась особь, ломавшая все стереотипы о мусульманских женщинах. Эта девушка принадлежала по видимости, субкультуре «винишко тян». На ней были круглые очки, с простыми, скорее всего, стёклами. Она имела длинные волосы, окрашенные ядовитым фиолетовым тоником. Одета она была в винтажный прозрачный топ, из-под которого вываливалась грудь. Ноги были в рванных кружевных колготах, через которые проглядывали черные трусы. Это все, что было на ней надето. Под руку она держала байкерского вида, молодого человека, который, видимо, охранял её от неоднозначной реакции людей. Но от людей, населявших этот район, никакой реакции не следовало. Реакция была у меня в виде отвалившейся нижней челюсти.

- Мамо…, - тихо произнесла я. – Что это? Даже в бруклинском Уильямсбурге, и в Сохо на Манхеттене я такого не видела.

- Ну вот, видишь, в Нью Йорке нет, а в Кадыкёйе есть, - сказала Семра и улыбнулась.

Мы ещё долго прогуливались по людным и нелюдным улицам района. Завернули на очень симпатичную улицу Мода. Здесь было также, множество кафе и баров, бутиков, магазинчиков, где продают уникальные вещи, сделанные своими руками. Вдоль улицы была проложена трамвайная линия, придававшая ей свой узнаваемый шарм. На стенах пестрили афиши с названиями концертов, различных политических акций, например, от ЛГБТ сообщества до митингов второй по величине оппозиционной партии, а также, театральных постановок, перфомансов современного искусства и т.д. 
Район жил и дышал своей жизнью. Жизнью искусства красок и холста, искусства слова, искусства нот и хореографии. Это был Стамбул, тот, о котором я мечтала и хотела видеть.

- Сеемраа…, - протянула я. – Я хочу здесь жить. Это мой район, это мой мир… Что делать?

На тот момент, я и в самом деле подумала, что я осталась бы здесь навсегда. И к чёрту все условности и обязательства, главное, идти за мечтой и чувствовать себя в своей тарелке!

- Здесь, наверное, жилье стоит очень дорого… нет, мне же не надо в какой-нибудь элитный Суадие или ещё там чего…
- По-разному, - ответила Семра. – В принципе, можно за двести евро снять комнату в приличной квартире.
- Двести, говоришь? – сказала я и начала прикидывать мозгами.
«Тааак. Двести на жильё, триста на еду, двести на мелкие расходы…остальное отложить… Это значит, ты должна получать где-то тысячу евро… , что является ну очень хорошей зарплатой в Турции». «А работа? Где ты найдёшь работу? Кто тебя вообще возьмёт на работу? Тебе, поди ж, не тридцать пять…и даже, не сорок… пять… », - ответил мне мой разум. Эх… мечты… мечты…Они парят высоко в синем небе над Стамбулом, а мы заперты в клетке своей реальности, которую, увы, не изменишь…

-О чём думаешь? – спросила Семра.
- О мечтах и гребанной реальности…
- Тебе надо пожить тут и распрощаться со своими иллюзиями… Навсегда. – Ответила она.

*   *   *   *

Чуть позже, подустав, мы забрели в местную кафешку, расположенную на продуктовом рынке. Мы поднялись на второй этаж на террасу, и пожилой, улыбчивый официант стал нас обслуживать.

Мы заказали пива и несколько порций фаршированных мидий. Мидии оказались вкусными, а турецкое пиво очень даже приличным. Было немного зябко, все-таки, на дворе стоял октябрь, но, поддуваемая ветерком с моря, я испытывала чувство блаженства.

Мне казалось, что все это происходит не со мной, и не про меня. Словно бы, смотрела я какое-то кино о том, что кто-то сидит в этом чудном месте, навсегда забыв себя в мини-вселенной, под странным названием «Кадыкёй». (Кстати, «Кадыкёй» переводится как «Бухта Кадиев или духовных судей». Вот все эти почившие судьи, наверное, перевернулись в своих могилах, наблюдая за «непотребным» с их точки зрения, стилем жизни этого района и его обитателей)

Семра пыхтела сигаретой, болтая по телефону со своим мужем. Я же наслаждалась моментом, вдыхая в лёгкие холодноватый морской воздух, и тихо наблюдала за молодым турком, который клеил томным взглядом русскую туристку.

Семра закончила говорить.

- Он передаёт тебе привет! – сказала она, отхлебнув пива.
- А… спасибо, передай ему тоже…
- Уже, - небрежно ответила она.
- Семра…, ты обещала рассказать о своей жизни тут… Почему ты постоянно говоришь, что я должна распрощаться со своими иллюзиями?

Она стала серьёзной.

- Наргис… я не хочу отговаривать тебя, я очень хочу, чтобы у тебя все получилось… Я знаю, ты любишь Турцию… и к тому же, если ты будешь постоянно рядом, то мне только лучше. Но… здесь много подводных камней…
- Как и везде…
- Как и везде, увы…

Ты знаешь, я уже десять лет почти здесь живу. Я этническая турчанка… И до сих пор, я не могу привыкнуть. Я не скажу, что я здесь стала полностью своей. Мы другие, Наргис… мы… советские люди… узбеки… называй как хочешь…, но мы совсем разные…
- Ты хочешь сказать, что тебя не принимают?
-Да нет… принимают…, но я сама чувствую это отчуждение. Ну или у меня такое окружение… Например, жены друзей моего мужа… вся его компания, да, мы общаемся, ходим друг к другу в гости, ездим на пикники, за город, но это все не то…  Сложно все это…
- А может это связано с тем, что твой уровень образования выше, чем у них? Может быть они это чувствуют?

- Нет… дело не в этом… дело в ментальности, наверное. Большинство этих женщин образованные…
- Да, я поняла, почему вы не можете найти точек соприкосновения! Ты не любишь проводить время в ТРЦ!
- Да, да… это точно! Торгово-развлекательные центры – это наше всё!

Мы засмеялись. Потом задумались.
- А знаешь, - сказала я. – У нас в Узбекистане такая же тенденция. Все проводят время в ТРЦ. Они сейчас в Ташкенте как грибы после дождя. Проводить досуг в каком-нибудь «Samarqand Darboza», «Next» или «Continent» это очень престижно…
- Жаль…, - ответила Семра. - Мы становимся как весь мир…
- Ну да… мы открыты миру… - Я улыбнулась.



3
Серьёзная глава. Немного политики в холодной воде…Ощущение зыбкого счастья лишь иллюзия…

Наступила пауза. Грудь немного сдавило.  Это ощущение сродни с тем, когда ты чересчур увлекаешься чем-то приятным, а потом, тебе сообщают не очень хорошую новость… и бабочки куда-то улетают...

- И к тому же… знаешь, у меня не клеятся отношения с моими коллегами в университете. – продолжала она. – Если уж говорить об одном уровне образования…
- Почему?
- Да кто знает?
- А в чём это проявляется?
- Ну… как тебе сказать… они очень недружелюбные… Они вроде, исполняют все, о чём попросишь, но в рамках протокола, а ближе не подпускают… Даже не предложили мне преподавать…

Она опять закурила.
- Ты много куришь, - сказала я.
- Я знаю. Здесь все много курят. – ответила она и сделала затяжку.

- Ты же знаешь, я так не могу…, - сказала Семра, потушив сигарету. - Я – человек душевный, который хочет общения, искренности…
- Странно… это как-то очень странно… А с иностранцами они тоже так?
Она пожала плечами.
- Не интересовалась. Наверное…, думаю, что к иностранцам они относятся с большим пиететом. А свою, если она чем-то выделяется, можно дружно обдать презрительной вежливостью.
- Во-во, Семра! Я тоже об этом подумала, они тебе завидуют… Ты ездишь постоянно в Европу, получила европейский грант. Поэтому, и такое отношение.
- Может быть… да, сейчас многие академики здесь хотели бы хотя бы на время уехать. Жить тут становится опасно…
- Увы… это так…  очень грустно…

Семра выдохнула, и посмотрев на меня, сделала знак рукой, словно она закрыла себе рот, наподобие молнии.
- Не будем об этом… тут… знаешь… везде могут быть уши. Когда ты начинаешь говорить о политике.
- Откуда уши? Мы ж на русском говорим…
- Ну и что! Нашла преграду! Люди стали стучать друг на друга. – она замолчала.
- Стучать?
- Да, стучать! Что ты на меня уставилась?

Я хмыкнула.
- А мне ничего не будет… я иностранка.
- Ещё как может быть, если переступишь границы дозволенного! – Её взгляд стал жёстким. – Так что… не болтай здесь особо… особенно с незнакомыми… поняла? – нравоучительно сказала она.

- Да не… ты чё… Я и не собираюсь нарушать границы дозволенного. Кто я такая? Всего лишь маленький неприметный человек, затерявшийся в огромном мегаполисе, в малознакомой среде. Мне плевать на все. Я думаю о собственной заднице.

Знаешь, что я подумала. Что люди пытаются себя защитить. Наговаривая на других, они думают, что обезопасят себя…

- Может быть, - сказала Семра задумчиво. – Каждый дезориентирован.

Вдруг, на бордюр террасы прямо передо мною села огромная белая чайка.

- Не спугни… не спугни…, - тихо проговорила Семра.
- Я сама не хочу… я хочу фото сделать…. Хлеб, хлеб дай! – проскрипела я.
- Где я тебе хлеб найду?
- Ну что-нибудь дай!

Пока Семра наскребала фаршированных устриц из раковин, чайка взмахнула крыльями и улетела.

- Эх… блин…, - сказали мы вместе.

- Не замёрзла? – спросила она.

И вправду, ветер становился все холоднее с наступлением вечера. Я смотрела на слабое умирающее солнце, потихоньку скатывающееся за горизонт, смотрела на близстоящие здания – обшарпанные, но стильные, с непонятными надписями и граффити, смотрела на людей, что, расслабившись уплетали еду и пили пиво…, прочувствовала эту расслабленную спокойную атмосферу самого крутого района в Стамбуле.

- Эх! Блин… а может ты нагнетаешь немного, а? Чайка эта была знаком…толстая белая…как прилетела, так и улетела… тебе не кажется это мистическим? Нет же ничего такого…прямо ужасного, жизнь идёт себе чередом, люди грустят, радуются, надеются… по крайней мере, я хочу в это верить…

Семра улыбнулась.
- Ну хоти хоти…, - подытожила она с сарказмом. - Что же поделаешь, может и нагнетаю…. М-да… аквариум…

Мне не хотелось знать её трактовки слова «аквариум», так как я сама подозревала о значении этого слова. 

*   *   *   *

Я сидела в каюте парома и прощалась с сегодняшним днём. Он был прекрасен, все было замечательно. Но может это от того, что я тут гость. А гостям здесь рады…

Набережная Кадыкёйя уплывала все дальше и дальше. Иллюминация вечерних огней, зажигающихся на бухте, была похожа на множество драгоценных камней, разбросанных кем-то щедрым по этой благодатной земле. Я сделала последнее фото из окна. Лампочки каюты, отсвечивающие в широком окне, странно отразились на моем снимке, словно, нашествие космической армии инопланетных летающих тарелок.

- Наргизапоооо…. Где вы ходите? –  Диля напоминала капризного ребёнка. – Мне скучно было без Вас.

Я чувствовала себя усталой, чтобы проводить время за разговорами с ней.

- Да так… была опять на Кадыкёйе…
- Охо… что-то вы туда зачастили. Не хотите выпить немного, поболтаем…

Я не могла ей отказать, особенно, когда она складывала губки бантиком и делала щенячьи глазки. Несмотря на внутреннее опустошение от общения с Семрой, я утвердительно кивнула.

Мы уселись в моей тесной комнатке и стали распивать сладкое турецкое вино.

- Смотри, не опьяней! – сказала я ей.
Диля скривила рот в язвительной улыбке и ответила:
- Да пошёл он на ….! 
Её слова не были для меня открытием. Так как у Дили была только одна пластинка, которую она ставила бесконечно, и эта пластинка называлась «Мустик» или «Все турецкие мужики Сво!»

- Что, опять поссорилась? – Я зевнула, уж очень хотелось спать.
- Да мы постоянно ссоримся! Уже достал меня, совсем продыху не даёт! Теперь привязался к тому, как я с мужиками разговариваю, урррод!
- И как ты с ними разговариваешь?

Диля всхлипнула.

- Да никак я с ними не разговариваю, нормально разговариваю, а он говорит, что я с ними заигрываю! Ну не тупой, а???? Лишь бы придраться к чему-то! Я ему этому уроду, прощаю, когда он общается со своими бывшими, а он мне на пустом месте скандал устраивает! Ненавижу его!

Я не знала, что ей посоветовать и сказать в качестве утешения.

- Ну ты уже все решила ведь. Все равно уедешь. Потерпи немного.
- Да, я только терплю, потому, что знаю, что уеду скоро. Очень скоро…

Диля казалась очень расстроенной. Было видно, что на этот раз Мустафа явно перегнул палку своим бухтением о том, какая она не такая, как надо. 

- Наргиза опа, я так соскучилась по сыну…, дни считаю, когда его увижу… всё в этой жизни ради него! И это всё терплю, и этого урода терплю ради него…

Мне было грустно слушать ею, смотреть на неё. Молодая девочка с внешностью красивой японки, зато видавшая виды и пережившая то, что мне, взрослой и опытной тётке и не снилось. До своей поездки в Турцию, она маялась с мужем и малолетним ребёнком в России. Сколько их таких… тех, кого в шестнадцать лет отдали замуж, не особо спрашивая, а затем, жизнь их перемалывала на адской мельнице бытовых узбекских реалий. Вместо того, чтобы идти учиться эти женщины шли на каторгу мигрантской дыбы, терпя унижения в различных странах, ради того, чтобы избавиться от пустоты их среды обитания и от пустоты в их душах.

4

Кадыкёй – Аташехир. В гостях у элиты Багдадской улицы.


Семра ждала меня возле станции метро. Я немного опоздала на встречу из-за жуткого стамбульского трафика.
Она была одета в спортивную форму, а на голове красовался вязанный берет. Она нервно курила и сосредоточенно думала о чем-то своём. О проекте, наверное.

- Извини, был такой жуткий трафик с утра…, - немного запыхавшись, сказала я.
- Да ничего, - ответила она небрежно.

Пока мы шли к её машине, осеннее солнце успело хорошенько нас пригреть. Мы подошли к платной стоянке, где была припаркована машина. На фоне этих дорогих автомобильных брендов с не менее внушительными габаритами машин, маленький женский автомобиль выглядел дюймовочкиной колыбелькой.

По дороге к своему дому Семра рассказывала о своей недавней командировке в один из самых живописных городов страны с красивой, почти нетронутой, рукой человека, природой.

Она сокрушалась о том, как ещё несколько лет назад это райское местечко было действительно райским, а теперь его отдали «на растерзание» инвесторам и гостям страны из Аравийского полуострова. 

- Там все вывески на иностранном…, - жаловалась мне Семра. – У меня было такое впечатление, что я нахожусь не в своей стране, а попала куда-то, в другую страну по соседству. Женщины в бурках… ну почти все… турецкий язык утрачивает позиции.

Я вспомнила вывеску в аэропорту Ататюрка. Это был рекламный баннер, по-видимому, призывающий толстые кошельки покупать недвижимость в Турции. Весь баннер был исчерчен вязью, и только одна фраза была на английском. «Турция – ваш второй дом!» - гласил слоган.

Когда я рассказала Семре об этом, она скорбно кивала головой, мол, правда это, так и есть.
- Что сказать тебе… Да, страна изменилась… Но, может быть… эти «гости», погостят и уедут обратно? – спросила я Семру.

- Не знаю…, - ответила она, сосредоточенно глядя на дорогу. – Может и уедут…, но они покупают здесь очень активно недвижимость. И именно в лучших районах страны, с богатой природой с хорошей экологической обстановкой.

Не отпуская одну руку от руля, второй рукой она засунула в рот сигарету, чиркнула зажигалкой и закурила.

- И знаешь, что они говорят? – сказала она, выпустив дым. – Они говорят, что Анталия и Стамбул — это место кяфыров, слишком много туристов из Запада, слишком «греховная» жизнь. Поэтому, они выбирают спокойные места с девственной природой и подальше от «испорченной» цивилизации.
-Жееесть…., - протянула я. – И что же будет через несколько лет?

Подруга саркастично улыбнулась.
- Что будет? Иностранный язык будем учить! А что? Вон в США в Калифорнии, испанский уже стал вторым языком. Одного английского там уже недостаточно. Здесь скоро будет то же самое…
- Но это… не совсем то…
- Почему не совсем то? Очень даже схожая ситуация.

Семра затушила сигарету.

- Ты стала много курить… в США ты так много не курила…
- Я знаю… - ответила она, выдержав небольшую паузу. – Здесь жизнь, не такая, как в США… намного сложнее…

Она вела автомобиль, по-заправски пересекая светофоры и перекрёстки. Я следила за ней. Её рыжие волнистые волосы были подколоты наподобие Мальвины, заколкой сзади. Но встречный ветер, все равно, растрепал непослушные кудри.
Семра на год старше меня. Она привлекательна, как большинство турчанок, но красота её была немного грубоватой. Глазастая с крупными чертами лица, Семра впитала в себя как внешность своих кавказских предков, так и женственность крымских татарок, кровь которых так же текла в её венах.  Лицо хорошо сохранилось, но при ближайшем рассмотрении, были видны сеточки морщин, прорезавших её смугловатую кожу.

- Я не хочу читать тебе нравоучения, ты взрослая девочка, да и я тоже в принципе, покуриваю… Но… это не кавайно, так много курить… Как Бэ…. Опасно, знаешь ли…, - начала я свою мини-проповедь.

- Как ты сказала? Кавайно? А что это? Ха-ха-ха! – она громко рассмеялась.
- Кавайно… это по-японски… хорошо, то бишь… - ответила я, смутившись.

Она продолжала смеяться.
- Наргиска, откуда ты этих слов набралась?
- Из интернета…ты же знаешь, я зависаю постоянно в сети.

Семра улыбнулась.
- А мне некогда этим заниматься. Я не фанат соцсетей. Знаешь, меня даже в фейбуке нет!
- Знаю! А то мне не знать? Я тебе завидую…
- Завидуешь? Почему?
- Что не зависима от соцсетей. Потому, что люди, чем-то реально занятые, они не сидят в соцсетях. Это убивает массу времени. Но если убийство времени, становится твоим жизненным кредо, то соцсети – это самое то…

- Да…, - протянула она, - соцсети убивают… время… Но ты же не откажешься от них? – Семра улыбнулась.
- Нет… я уже не смогу.

Глядя на меня, она улыбнулась ещё шире.
- Зато ты знаешь, что такое «кавайно»…
- О… я ещё много чего узнала…. Того, что без интернета бы не узнала… - пафосно ответила я. В голове была только одна мысль: «Ну и достижение…». От этой мысли стало не по себе.

- А ты мне не заговаривай зубы! Мы вообще-то говорили о курении!
- Ты думаешь, я стану меньше курить? – сказала она без улыбки.
- Нет…

Опять пауза. Как пишут писатели «неловкая пауза». Я уставилась в окно и наблюдала проплывающие мимо, роскошные пейзажи элитных районов Кадыкёйя. В моей голове была мишура из моих вдруг обострившихся страхов и проблем, разбавленная образом великолепного мистера «Король турецких сериалов». Я знала, что он ходит по этим местам, или ездит на своей крутой тачке, так же пересекая эти дороги и перекрёстки. От мысли, что я знаю, что он ходит тут и что мне до сих пор, есть до этого дело, мне стало ещё хуже.

Семра, пристально смотрела на меня, а потом, чтобы разрядить обстановку, весело выдала:
- Кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким помрёт!
- Да!
- Что-то у тебя настроение не очень…. Ты давай, это не хандри! Прорвёмся!
- Да мне нормально, - ответила я и соврала. – У меня прекрасное настроение и меня все устраивает.
- Точно? – она разговаривала со мной, как с ребёнком.
- Точно…, - сказала я и опять соврала.

На какой-то момент, разговор о соцсетях вернул меня в мою реальность, что больше становится виртуальной. Все мои желания и планы показались мне совершенно иллюзорными и неисполнимыми. 

Мы ехали по Аташехир, большому жилому району, расположенному на азиатской стороне города.
Мне он лично напомнил ташкентский район Юнус-Абад. Тот же тип зданий, с тонированными стёклами и алюкобондом, то же отсутствие зелени у проезжей части. Единственное, что отличало Юнус-Абад от Аташехира, это то, что, чуть дальше, в спальных сите (так они называют частные застройки) обитала преимущественно зажиточная часть населения Стамбула. Социальная составляющая популяции нашего Юнус-Абада была куда скромнее. Хотя, в некоторых махаллях района, имеют место быть дворцы в стиле «узбекский китч», размером в шесть этажей.

Вот в такой элитный район и привезла меня Семра. Это микрорайон новостроек – домов с улучшенной планировкой. Между домами расположились чистые вылизанные дворы с детскими площадками, бассейнами и зелёными насаждениями. Нигде по близости не было ни шоссе, ни веток общественного транспорта. Гаражи были строго подземные с компьютеризированной охранной системой. Воздух был не загрязнён шлаками урбанистического хаоса, даже кошек не было видно.

Мы вошли в её апартаменты. Большая элитная квартира в стиле хайтек. Если описать в трёх словах – это был стиль «luxurious minimalism» Обстановка дома как-то не вязалась с Семрой, которая ходила как по Бостону, так и по Стамбулу в потёртых джинсах, кроссовках и с неизменным рюкзаком на спине.

- Ну вот…, - чуть смущённо сказала она. – Проходи, не стесняйся.

Я стала осматривать квартиру.
- Ну как? – спросила Семра.
- О! Супер… Классная! – ответила я, честно, не зная, как себя вести.

Семра стала готовить чай. Я смотрела во двор.  Он был пустынным и безлюдным. Только иногда гламурные мамочки выгуливали в колясках своих детей.

- Тут.. целая история с этой хатой…, - будто читая мои мысли, сказала Семра.  – В общем, родители мужа помогли нам её приобрести. А так, мы уже хотели другую… немного дальше, но рядом с этими местами.

- Нет! Буюрсун! (Во благо!) Хата классная, что скажешь…

Семра прибиралась на кухне, складывала посуду в посудомоечную машину.
- Знаешь, я уже не успеваю со своим проектом и домашними делами… у нас нет помощницы сейчас.
- Почему?
- А… долгая история… не понравилась она. Говорливая слишком и ленивая.
- Из наших?
- Ну а кто же ещё? Конечно, из наших…
Я улыбнулась. Семра открылась мне немного, с другой стороны.

Я высунулась из окна. Октябрьский ветерок приятно обдувал меня, теребя мои волосы. Я подумала о том, что смогла ли я, просто, чтобы жить в любимом месте, попрать своё самолюбие, начхать на образование и полученный жизненный и профессиональный опыт, стать здесь просто одной из тысяч узбекских мигранток. Смогла ли я стать гувернанткой или прислугой в какой-нибудь богатой турецкой семье? Не смогла бы…

По этой же причине я не смогла остаться на Западе, что испугалась до смерти выйти из зоны своего комфорта. Но тем не менее, решила подшутить над Семрой.
- Семра, возьми меня к себе работать!

Она вытаращила свои огромные турецкие глаза.
- Ты серьёзно, что ли? Нет…
Я засмеялась. Решила продолжить игру.
- А что? Ты меня знаешь! Я тебя тоже знаю… Я буду аккуратной работницей, только не сильно напрягай меня. Дом мне твой нравится, техника и все такое на месте. Сколько будешь платить?

Семра оставалась в лёгком ступоре. Мне было забавно наблюдать за ней, за тем, что в некоторых вопросах у неё абсолютно отключается чувство юмора.

- Нет, Наргис, ты что? Ну… если тебе так хочется остаться здесь, то поднажми на язык, подавай в институты, университеты… Попробуй! Зачем тебе низкоквалифицированный труд?

У меня желание шутить пропало, как только я вспомнила Дилю и ее историю, а также, Мухаббат и её жизнь счастливой служанки из Сарыера.
- Да, ладно… шучу, я шучу… я сама не смогу, ты что…

Семра накрыла на стол и пригласила меня.
- Наргис, тебе надо жить на Западе, ты не сможешь здесь… Я повторюсь…

Говорить о Западе мне и подавно не хотелось, поэтому, я предпочла сменить тему.
- А… турчанки не идут на такие работы? – спросила я.
Семра разлила чай по чашкам и одну из них поставила передо мной. Она уселась напротив и вытаращилась на меня.
- Идут конечно… Но в основном тоже приезжие… из регионов. Но многих не устраивает оплата, а наших устраивает…
- Значит, мы где-то отбираем у них хлеб? – спросила я.
- Где-то отбираем… и потом… они немного ленивые, а наши трудолюбивые и учатся быстро…и потом есть ещё особенности… - она замолчала.
- Что за особенности? – спросила я, отхлебнув пакетиковый чай, заваренный Семрой, совсем не в турецких традициях чаепития.

Она продолжала изучать моё лицо.

- Тебе это действительно интересно? – спросила она несколько раздражённо. Казалось, я затронула тему, которую она не хотела поднимать.
Это позже, меня осенило, что Семра страдала от когнитивного диссонанса. Делая научное исследование о мигрантах из Средней Азии в Турции, она, в то же время, сама была их работодателем и невольным вершителем их судеб. Она сама отбирала их для работы в своих современных апартаментах, она доверяла им кухню, еду, и даже, свою одежду. Она ругалась с ними, ставила им условия и увольняла их.

Я смотрела на неё и думала, что это, наверное, тяжело, испытывать жалось к мигрантам, как объектам твоего исследования, видя тяжесть и несправедливость их существования тут, но с другой стороны, изучать соответствующие сайты и группы в интернете, чтобы найти себе приличную домработницу.

- Семра, если ты не хочешь затрагивать эту тему, не затрагивай… просто я давно просила тебя рассказать мне о случаях, с которыми ты сталкивалась здесь.
- Я помню… что мне сказать. Я сама нахожусь, как тебе выразиться, меж двух огней. У меня нет времени заниматься самой хозяйством, поэтому, я вынуждена искать хороших работниц.

Она закурила.
- Ну вот тебе деталь…, - произнесла она, выдохнув дым. – Я намеренно не беру к себе молодых…
- Почему?
- Потому, что женщины постарше более ответственные. Они лучше работают и не сбегают, то к любовникам, то к семье в Узбекистан, потому, что соскучились по родине.
- Ну про соскучились, я понимаю… - я старалась с умным видом поддержать беседу. – Вот знаю одну… родственницу одной знакомой. Она работала в хорошей семье сиделкой, так как была профессиональной медсестрой. Ей платили 800 долларов и очень хорошо к ней относились, но она сбежала домой через полгода… соскучилась по Родине…
- Ну вот видишь…. – ответила Семра.
- Про это то понятно… дура, что скажешь…, - я почесала голову. – Я бы не убежала бы. Это очень хорошие деньги для Турции. А вот про любовников, это занятно… Неужели сбегают к любовникам?! А как же Манавият и Марифат? – на самом деле, я затронула тему, которая была совсем не шуточной.
- Ой, не говори пожалуйста! Ты о чём! Какой марифат? Я тебя умоляю… - Семра махнула рукой. – Знакомятся тут с мужчинами, те им в три короба наобещают, а эти уши развесят и убегают… Столько случаев, когда их потом ловили и находили в каких-то притонах, когда родственники из дома беспокоились о пропаже.

- Ой ничего себе…, а я не знала таких подробностей…
- Не жила здесь, поэтому не знала… Хорошо, что живыми находили, а то немало случаев, когда эти любовники убивали своих сожительниц… из них столько наших девчонок из Средней Азии… Глупые!
- Да… - промямлила я, не зная, что добавить. – Я читала обо всем этом в газете Хурриет… насилие и криминал против женщин в Турции, очень высокий процент таких случаев…
- Не то слово… - она вздохнула.

Я посмотрела на Семру и поняла, что её эмоции были настоящими. Она действительно глубоко переживала за своих соотечественников, невольно поставив себя с ними на одну линию. Такая вот Семра – узбечка, турецкого происхождения.

- На самом деле, Наргис, мне тяжело очень даётся это исследование. – продолжила Семра. – Столько судеб, ты не представляешь… все эти женщины из разных городов, или даже, стран… Но их объединяет одно, они бегут от нищенских условий своего существования на родине, часто бросая семью и маленьких детей, чтобы смотреть за чужими детьми и помогать строить комфорт в чужих домах… Это невероятно… И не знаешь, кого винить…

Она отпила свой холодный чай.

Семра. Турчанка из Узбекистана, нежно любящая свои обе родины, - родину по рождению и родину по крови, сидела в своей большой шикарно оборудованной кухне и чуть ли ни плакала, рассказывая мне о нелёгкой судьбе женщин-мигранток.

- Многие из них отказываются от интервью, - продолжала она рассказывать, попеременно вздыхая.  – Боятся, не пойму, чего только…
- А, это у наших на генном уровне уже, - добавила я. – За двадцать шесть лет страха и боязни выразить мнение, они уже ко всему относятся с подозрением.
 - Да… Но многие с удовольствием рассказывают свои истории… Я смотрю на них… Наргис, очень многие из них с высшим образованием, владеющие минимум, двумя языками. И они вынуждены смотреть за детьми в турецких семьях. А ведь я прекрасно знаю этих наших особ из богатых домов…, этих домохозяек, смотрящих программы о звёздах и посещающие торгово-развлекательные центры, как показатель их высшего социального статуса.

- А вот с этого момента можно подробнее? – сказала я с улыбкой, надеясь разрядить обстановку, которая уже казалось гнетущей. Потому, что у Семры окончательно испортилось настроение.

- А что, подробнее. Многие женщины, которые работают у богатых турецких граждан, порою, гораздо более образованны, чем сами работодатели. Особенно, их жены с детьми, за которыми смотрят мигрантки. Я не говорю, что абсолютно все, но есть женщины с высшим педагогическим образованием, медицинским, бывшие учителя школ… Некоторые женщины, которые и книгу то не прочли в своей жизни относятся к работницам с явным пренебрежением, ведут себя высокомерно… мне столько женщин жаловались… , - Семра на секунду замолчала.

- Ааа.., я вот… другое слышала от одной женщины, она работает тоже в богатой семье в Сарыере… очень хорошо отзывается о своих хозяевах…
- Ну ты знаешь один два случая…, а я же делаю исследование, основанное на интервью, на цифрах, понимаешь… И женщины терпят, потому, что нет другого выхода, дома у них дети, сыновья и дочери, которых надо женить, или отдать замуж, или оплатить им учёбу. Деньги небольшие по современным меркам, но, в Узбекистане, где средняя зарплата учителя 100 долларов, таких денег не заработаешь…
- Знаешь, - продолжала она с некоторой досадой, - У их детей есть своеобразный рейтинг своих нянь и гувернанток, представляешь… Их статус зависит от национальности работников, которые служат в их домах, это невероятно…

- Это как? – спросила я.
- А так… Например, узбечки, кыргызки, туркменки для них низший класс. Западло, одним словом. Эти мерзкие дети стесняются своих гувернанток, обращаются с ними, как с рабами, и не хотят, чтобы те приходили за ними в школу. Чуть лучше статусом – это домработницы из Филиппин или Таиланда, так как у них, английский в основном для общения. Ну и на первом месте славянки – русские, украинки, прибалтийки. А если повезёт европейскую гувернантку нанять, то это вообще, няня класса люкс. Мне обидно за наших образованных работниц, они не заслуживают такого обращения ни от мамаш необразованных, ни от их охамевших чад.
- Ээээ…, - мне было жутко неприятно это слышать, так как я просто боялась слушать что-либо подобное. Я чувствовала, как розовые очки медленно сползают с моего носа.
- Нооо… эммм…, такое свойственно не только Турции… такое и в России есть, или вот… про Дубаи мне знакомая рассказывала. Русская, преподаватель по музыке, с консерваторским образованием, тоже устроилась к богатым, кстати, русским, или татарам, и как те, буквально, издевались над ней, что та, не выдержав, сбежала обратно в Узбекистан.
- Я понимаю, Наргис, что это тема большая и такое есть повсеместно, но я делаю исследование об этой стране и говорю то, что рассказывали мне женщины из первых уст.
- Я понимаю… - я вздохнула.
- Эх, Наргис… мир никогда не был справедливым… грустно все это.
- Пока есть бедные и богатые, так и будет…, и это не зависит от национальности…   

Я замолчала. Мне нечего было ей ответить. Мне захотелось перевести тему, но я не знала, как. Что-то опять неприятно сжалось возле солнечного сплетения. Какой-то тёмный невидимый груз навалился на меня, который я быстро стряхнула, но знала, что это временно.
Тут Семра предложила:

- А хочешь, пойдём с тобой в один закрытый клуб?
- Когда? Какой клуб? 
- О… это такое знаковое место… богатых жён. Посторонним туда вход запрещён, но со мной тебя пропустят.

Семра подмигнула мне, немного деланно.
- А когда? – спросила я, зная заранее, что мне жутко не хочется туда идти.
- Сегодня, когда же ещё… Я тебе только купальник подберу, там бассейн, процедуры, а потом, традиционный совместный обед…
- Ты ходишь на такие мероприятия?

У меня опять случился когнитивный диссонанс, так как я вспомнила Семру, гуляющую по Бостону в чёрном пуховике, кроссовках и рюкзаком за спиной. А ещё, я вспомнила, как я донашивала её вещи, которые она, перед отъездом из США, просила меня сдать в «секонд хэнд». В свете всего того, что я услышала, этот факт показался для меня символичным.

- Представляешь, хожу! – отреагировала она. – Ну, во-первых, в этом клубе одна моя близкая единственная подруга, ещё с давнего времени. А во-вторых, там есть некоторые субъекты, скажем так… для исследований различных уровней миграции из СНГ в Турцию.
- Не поняла…
- Дамы, которые вышли замуж за богатых турок.
- Ааа… , - промямлила я, не зная, что ответить. – А может мне хватит, на сегодня, неприятных впечатлений от твоих рассказов?

Семра засмеялась.
- Ну ты же скоро уезжаешь, а на завтра у меня запланирован ещё один визит…
Видя мою растерянность и нерешительность, она добавила:
- Ну идём, посмотришь на этих дамочек… только купальник давай тебе подберём сейчас…
- Ладно, - сказала я и подчинилась.

5
Клуб турецких жён или как пробиться из служанок в султанши.

Мы выехали из махалли Семры и направились вдоль Бадгадской улицы. Опять мимо глаз проносились гламурные бутики, элитные кафе и рестораны, и офисные здания. Другой Стамбул, другой мир. В голове звучали фразы из рассказов Семры, Дили, её подруги Мухаббат.
 
Большую Багдадку прорезали маленькие улочки, выводящие в сите –это жилые районы состоятельных граждан. Оказывается, массовой строительной истерии подвержена не только европейская часть Стамбула, стройка застигла также и зажиточную Багдадку. Возводились новые жилые районы возле неё, но, явно не для среднестатистических граждан. Некоторые сите выходили на море, или набережную. Но, больше из окон этих элитных квартир можно было увидеть кусочек сияющего Босфора, но и это уже считалось «вид на море», что повышало значительно как статус места, так и цену такой квартиры.

Моё сердце заныло, осознавая иллюзорность своих фантазий, и непримиримую реальность, которую я все больше и больше открывала об этой стране. 

Тем временем, Семра что-то верещала мне, подготавливая к предстоящей встрече.
- Многие из них, представляешь, приехали сюда просто работать парикмахерами, массажистками, и прочими работницами в сфере услуг, а потом, находили себе богатых турок, и тут же забывали о своём прошлом…
- Представляю…, - протянула я, нехотя возвращаясь в реальность, которая мне не нравилась. – Кадер… судьба…. А вот мне… как-то… не везёт…

Семра хмыкнула.

- Ты что, за турка замуж хочешь? – спросила она улыбаясь.
- Аэээ… нет, что ты…., - я смутилась, так как не любила подобные темы.

Видя моё смущение, Семра завелась.
- А что, правда! Давай найдём!  Какого-нибудь дяденьку богатого…. Здесь много таких… у мужа знакомые есть, коллеги… Правда им уже за шестьдесят…
- Ой, Семра, не надо! – я чуть ли ни кричала. – Я ни о чём таком тебе не говорила и не намекала даже! Я вообще имела в виду… жизнь свою….
- Да ладно, не плачь! – проговорила она, все ещё улыбаясь. – Но если что, то можно и познакомить тебя… будет тебе Турция в тарелочке подана с золотой каёмочкой…
- Нееет… не надо… - протянула я полушёпотом и вспомнила свои «свидания» через интернет со мужчинами хорошо за пятьдесят в США… В горле застрял тошнотворный комок.

- Вообще-то, это, конечно, опасно… знакомить тебя, а потом, если что, остаться виноватой… так что да… сама ищи, если что…,  - сказала Семра серьёзным тоном.
- Угу…, - только оставалось мне пробурчать.

Мы молча ехали по Багдадке. Я думала о тех женщинах.

Я примерно представляла в каком обществе мне придётся вращаться в течении этого часа-двух, но деваться было некуда.

Клуб назывался «Парадиссо», расположен он был недалеко от улицы Багдад, в одном из тихих закоулков. С виду небольшое, неприметное здание в стиле хайтек, тщательно охранялось нанятыми секьюрити.

После того, как Семра показала им свой пропуск, они нас пропустили внутрь. Мне было не по себе, я никогда не ходила по элитным клубам, исключая клуб академиков Университета Нью Йорка, куда нас с коллегой пригласила на обед одна профессорша.
Охранники не обратили на меня ни малейшего внимания, за что я преисполнилась чувством благодарности к ним.

Меня съедали комплексы бедного человека.

Основными посетителями данного клуба были женщины, причём, разных возрастов. Жены состоятельных турок и их матеря с подругами, это был основной контингент. Как объяснила мне Семра, это обычное явление, так как мужчины работают, а их женщины проводят время в праздности. Сами «толстые кошельки» приходили сюда не часто и для них отводились свои места, куда, обычно, женщины не заглядывали.

Интерьер клуба можно было описать, как «благородная роскошь», очень много мебели в стиле арт-нуово, очень много красного дерева и кожаных кресел. Но, не было вычурной безвкусицы, над клубом поработали профессионалы, выдержав его дизайн в стиле подобных заведений Европы и Америки.

Мы сразу спустились в небольшой бассейн, расположенный в нижней части здания. Там нас ожидала компания Семры. Женщины средних лет, англичанка с немкой, две турчанки, и «султанши», - представительницы стран СНГ.  Одна из них оказалась родом из Казахстана, девушка, преподававшая здешней русскоязычной элите йогу.

Когда Семра меня представила сей элитной компании, они натянуто мне улыбнулись, хотя, нет, немка с англичанкой были более открыто-дружелюбны.

Я чувствовала себя полнейшим идиотом, купальник Семры был на размер больше, и его края оттопыривались на моих ягодицах. Мне казалось, что ухмыляющиеся взгляды этих женщин из другого общества устремлены на меня.

Когда испытание под названием «бассейн» закончилось, меня охватило чувство облегчения. Семра, казалось, вообще забыла обо мне, она весело чирикала со своими «подругами».

Пришло время для испытания номер два под названием «Обед». Мини-ресторан находился на мансарде этого небольшого домика. Зал был очень светлый и солнечный.
Уже по договорённости, для нас приготовили стол. Небольшая компания женщин разбилась на свои мини-группы. Две турчанки сели рядом, не обращая ни на кого внимания. Из всей этой интернациональной тусовки богатых жён, они разговаривали только с моей Семрой.
Две бывшие советские тоже сели вместе, но поближе к нам. И только европейкам было все равно, они улыбались мне во все их тридцать два винировых зуба.

Русскоязычные пытались быть со мной вежливыми. Первыми разговор начали европейки. Они поинтересовались откуда я и что тут делаю.

Когда я им дала ответ, что просто приехала посмотреть Турцию, страну, которую люблю, они заворковали в унисон, что да, оно того стоит. Семра тоже прибавила в копилку золотых монет, сообщив своим приятельницам, что я такая, имею такое-то образование и прочие регалии.
Узнав, что я какое-то время провела в Европе, немка заговорила со мной по-немецки, я облажалась, извинилась, и сообщила, что так и не овладела этим сложным языком на должном уровне.

Тогда, дама, учтиво перешла на английский.

Жены из СНГ затосковали, так как английского они не знали. Они тихо перешёптывались между собой.

Поймав мой взгляд на себе, они засветились в широкой улыбке.

Как только пришла еда, напряжённое состояние за этим столом несколько улетучилось. Все принялись дружно уплетать пищу, так как за время купания, значительно проголодались.

Немного утолив голод, женщины снова принялись общаться.

- А вы в Узбекистане живете или как бы в Европе? – спросила меня одна из султанш.
- Я живу как бы в Узбекистане, просто сейчас прохожу стажировку в Европе, - ответила я. Сарказма никто не понял.

Услышав это, у моей собеседницы явно сник взгляд, ведь если бы я жила в Европе, мой статус значительно поднялся бы, несмотря на отсутствие внушительного валютного счета.
- А, понятно…, - ответила она. И тут же продолжила. – А тута так много узбеков работает, я вот прямо с ними замучилась… Грязные, убирают плохо, воруют все, что плохо лежит…

Она отвернулась от меня и начала рассказывать подруге:
- Представляешь, у Нины одна узбечка кольцо с бриллиантом украла и сбежала! Нинка не в себе была от злости хотела в полицию как бы заявить, но Ахмет её отговорил… сказал, что другое ей купит, лучше…
- Да ты что! – поддержала разговор подруга, делая круглые глаза. – А почему отговорил? Надо было в полицию сдать мерзавку, пусть вышвырнули бы её из страны!
- А я вот не знаю, с чего это он как бы не захотел…, она так разругалась с ним по этой теме! Аж неделю ему не давала, хе-хе-хе… Успокоилась, когда он ей новое кольцо купил.
- Ой, надо было всё равно сдать, - не унималась подруга.
- А Нинка ей отомстила всё равно, - поделилась султанша. – Разместила её фото в интернете, чтобы все знали.
- Ой, хорошо поступила! – поддержала другая. – Их надо наказывать, иначе, они все наглеют. Эти прислуги.

Подслушав их разговор, я поняла, что есть больше не смогу. Семра тоже слышала это, она перестала жевать и взгляд её остановился на мне. Она знала мой взрывной характер, и боялась, что я не выдержу. Но, Семра, не учла, что я готовилась к подобному развороту событий и ожидала таких разговоров. Поэтому, я оставалась спокойной, как танк.
- Девчонки! - Вмешалась Семра, пока не стало слишком поздно. – Как вы в Париж то съездили, не рассказали же? – она постаралась сменить тему, и разрядить обстановку.

«Не обращай внимания!» - шепнула она между делом.
Я сделала кивок головой, намекая, что все в порядке. «Неет. Все нормально!» - сказала я губами.
 
Султанши, однако, успели это заметить. Они уважали Семру и не хотели портить с ней отношения.
- Вы не думайте…, - обратились они ко мне. – Мы не имели в виду всех из вашей нации. Вы не такая… видно, что вы образованная и по-русски говорите… - стали они мямлить по очереди, глядя то на меня, то на Семру.

Меня стало тошнить. Я могла бы устроить истерику, но мне смертельно осточертела эта компания и хотелось домой к своему лэптопу и интернету.
- Я понимаю, - ответила я откашлявшись.  Проблема с мигрантами везде одинаковая и Турция не исключение. Это явление, актуальное для всех стран, привлекающих трудовую миграцию.  А вообще, я ничего не думаю… я вообще не думаю…
- Абсолютно с тобой согласна, так как я профессионально занимаюсь проблемой миграции, - вступила в разговор Семра. - Люди едут в добровольную кабалу не от хорошей жизни. И к тому же, я сама узбечка… по духу…, - добавила она.

Они странно посмотрели на нас, словно бы, не понимая. Наверное, наша манера изложения была слишком сложной для их королевских ушей.

Семра продолжала напряжённо смотреть то на меня, то на султанш. Одна из них решила смягчить ситуацию.
- Мы же, наконец выбрали новую квартиру! – воскликнула женщина.
- Ой правда? А на каком районе? – деланно удивлённо спросила её подруга.
- Это не далеко от нас…, на Багдадке, только ближе ну… там недалеко бутик Луи Витон..., - она сделала ударение на слове «Луи Витон» и многозначительно посмотрела на меня. «А я не люблю бренд Луи Витон!»  - хотелось мне сказать, но я промолчала.
- Из окна открывается вид на море! – мечтательно произнесла султанша. – Мой прямо разорился, придётся подождать с новой машиной, - сказала она томно и небрежным жестом поправила волосы.

Мне показалось, что я смотрю какую-то неудачную комедию. Видя мой кривой вид, Семра решила потролить зардевшуюся от гордости и собственной значимости собеседницу.
- Ну поздравляю, что скажешь… А с Парижем там что?
- О, Париж прекрасен! Что сказать, как бы Европа, одним словом…- Султанша елейно закатила глаза. - Кафешки разные, Эйфелева башня…
- А о французах какое впечатление?
- Мужчины привлекательные… Женщины очень красиво одеваются, но некрасивые… чего-то в них не хватает…
- У меня несколько коллег из Франции, очень милые женщины, - ответила Семра.
- Ну… я не говорю, что они все некрасивые, но в массе…, - пыталась оправдаться султанша.

Её подруга решила поддержать разговор:
- А в Европе вообще бабы страшные…, - громко заявила она, а затем, взглянув на немку и англичанку, с криком «Ой!» закрыла рот рукой.
- Да не бойся, они не понимают по-русски!

Две европейки, действительно ничего не поняли, но продолжали нам улыбаться.

Семра поспешила сменить тему.
- А ходила где? Только по магазинам небось?
- Что-то ты обо мне плохо думаешь, - обиделась султанша. – Я ещё в музеях разных была, в как его там… Лувре…
- Ну и как? Джоконду видела? – не унималась Семра, решившая ей отомстить за узбеков.
- Видела конечно… вокруг неё столько людей толпится, фотографируются рядом… но…  - Султанша сделала умное выражение лица.
-Что «но»?
- Ну… меня эта картина не впечатлила. Какая-то она маленькая и Джоконда эта совсем некрасивая. На картинках она лучше смотрится, внушительнее что ли…
- Уммм… - промычала Семра.  – А вообще Лувр как, тоже некрасивый?
- Нет, Семра, наоборот, Лувр шикарный! Такая роскошь! Просто неописуемая красота… прямо вот дух Средневековья царит!

- «Блч! Кхе-кхе…» - подавилась я.

Подруги удивлённо посмотрели на меня.
- Извините… чаем подавилась…  - ответила я, уткнувшись глазами в стол, а сама, тем временем, думала, как бы не уржаться.
«Успокойся Наргиза… не все знают историю искусств…»

- А… вы тут, в Стамбуле посещали музеи? Здесь огромное количество музеев ведь…
- Ну да конечно ходили, - чуть раздражённо ответили султанши. Мы ходили, как только приехали… в Ая Софию, Топ Капы там… что ещё было…
- А в Долмабехче? Своего рода тоже Лувр… стамбульский…
- Долмабахче?  Это что? Тоже музей?
- Да… это резиденция османских султанов позднего периода. И там тоже большая коллекция живописи есть…

Подруги не знали, что ответить. Сразу было видно, что они не в теме…
- Нет… тутошние музеи не сравнить с Европейскими, там высокое искусство!  - выставила своё резюме специалист по Средневековью.
- А…, ну да, ну да…  - лишь оставалось промычать мне «Интересно, она в курсе о значении термина «высокое искусство?»» -подумалось мне.
«Скоро домой!» - шепнула мне Семра и подмигнула.

*    *    *    *
Вечернее умирающее солнце окрасило небо в серо-розовый цвет. Мы ехали по мосту, соединяющему Азию с Европой.
«Слава тебе, господи, что обед этот закончился и закончился этот день…», - думала я. Но душу мою потихоньку разъедал червь досады и боли… Я понимала, что провожу в этом дивном городе свои последние часы. Вспоминая этих султанш, я позволила демону злости и зависти войти в свою душу – «Почему этим кошёлкам этот город достался на блюдце с голубой каёмкой, а я должна рвать одно место, только лишь за то, чтобы жить в нём с трудностями и работать…»

- Ну я чуть не упала со смеху, от их «Лувр – дух Средневековья… » - Семра, словно бы, прочла мои мысли.
-Угу…
- Ну вот… такие они, эти «Хюрремы Султаны». Главная Султанша, у которой гонор выше крыши, приехала сюда работать в салоне красоты, там и подцепила мужа…очень богатого турка. Такие дела…кадер (судьба)… - сказала она и посмотрела на меня.  – А ты вот, мух считаешь! Нет чтобы тоже мужа найти!
- Ну я же не той этничности и не парикмахерша, к тому же мой возраст…, в общем, шансов нет…
- Только про возраст мне не говори! Ты на себя посмотри! Молодка и красавица! Тут и в шестьдесят женщины замуж выходят. Турция –это та страна, где быть незамужней – плохой тон, если заметила!
- Я поняла…уже это… Ну.. не судьба значит…

Семра закурила.
 
- Не грусти, Наргис… пробьёмся… только измени немного себя… - сказала она, выпуская дым. Завтра у нас с тобой ещё одна встреча… с такой же любительницей турецких мыльных опер.
- Я не люблю турецкие мыльные оперы, - ответила я.
- А… да… ты западаешь на турецких актёров, я забыла! – она засмеялась.
- На одного… точнее… - поправила я её.
- А… на этого…, как его… ты говорила… А мне очень Бурак и Халит нравятся, классные мужики!

- Я люблю тебя, Семра… - ответила я ей.

6
Элен. Сумасшествие не знает географии и границ

Чем ближе становился день моего отъезда, тем меньше радостного куража у меня оставалось. В последние дни мне не хотелось никуда ходить, я желала сидеть на скамейке где-нибудь в парчке на Топхане, попивая свежевыжатый апельсиновый сок, смотреть на Босфор и думать грустные думы.

Семра, буквально, вытащила меня за уши из меланхолии, потащив к своей коллеге по университету, американской докторантке Элен.
Элен окончила магистратуру по антропологии в каком-то университете на Среднем Западе США, а сама была родом из деревушки штата Висконтин. Поэтому, появившуюся возможность поступить на докторантуру в Стамбул, девушка приняла как дар судьбы.

После холодных водоёмов и скалистых лесов своей малой родины, Стамбул с его яркой, пахнущей кофе и симитами, экзотикой, показался ей непроходным праздником. С первой недели своей жизни в Стамбуле, Элен поняла, что это любовь навсегда.

Элен – это худощавая девушка с зелёными глазами и волосами цвета пшеницы. К слову сказать, что этого цвета у неё были и брови, и ресницы. Она имела очень бледную кожу, склонную быть моментально поджаренной на южном солнце. Поэтому, весной и летом, её тело покрывалось красными пятнами и рыжими конопушками. Элен была обычной западной девушкой, которая нашла себя в просторах средиземноморского сияющего Востока. Она стала не первой и не последней.

Элен жила на улице, что находилась на стыке проспекта Истиклаль и района Каракёй. Это был старый дом с деревянной входной дверью без всяких современных средств охраны. Дверь открывалась массивным железным ключом. На второй этаж, где находилась квартира Элен, вела дощатая винтовая лестница. Весь первый этаж был завален вещами соседей – детскими колясками, баклашками из-под воды, тапками, тюками и прочее. Тем не менее, дом не производил впечатление трущоб. Это был обычный стамбульский дом с деревянными полами, урчащими туалетами и запахом кошек в подъезде.

Квартира Элен мне приглянулась намного больше, чем роскошные хай-тековские апартаменты Семры. Очутившись тут, мне страшно захотелось жить именно здесь, именно в этой квартире, с видом на главную улицу Стамбула.

Квартира была небольшой, всего две комнаты. Обстановка - скромнее скромного: из мебели только стол, кушетка и несколько шкафов для книг и посуды. Кухня была несколько неряшливо завалена множеством вещей, что проливало свет на натуру обитательницы этого жилья. Туалетная комната была довольно большой с самой настоящей советской ванной, что было чем-то необычным для Стамбула. Обычно, в большинстве квартир для людей небогатых вместо ванных или душевых кабинок, просто встроенные «турецкие» души с дренажной дыркой в полу. Возле унитаза стояла большая баклашка с водой, что определяло общую проблему старого Стамбула – обветшавшую канализацию и слив, что, честно сказать, приводило меня в некоторое раздражение.

Но в целом, эта квартирка захватила моё сердце своим милым неприхотливым шармом. Я знала, что этого жилья мне было бы достаточно, чтобы слиться с этим городом в едином дыхании, и стать крошечной его частью.

Элен суетилась на кухне, заваривая чай, а я в то время обследовала её жилище.

Сев за стол с турецким чаем в стаканчиках, заваренным в турецких двухуровневых чайниках, и принесёнными сладостями из ближайшей лавки, мы стали беседовать на разные темы.

Элен прекрасно говорила по-турецки, они верещали с Семрой, как сороки, обсуждая свои университетские дела. Затем, Семра вспомнила обо мне и о моем кривом турецком.

- Давайте, перейдём на английский, чтобы Наргис было комфортнее,  - предложила она.
- Да… не надо… я понимаю все…, почти…,  - оставалось проблеять мне и разозлиться на себя за свою тупость.

Выслушав мою ознакомительную историю, Элен принялась рассказывать о себе. По её опусу, я поняла, что любовь Элен к Турции распространилась и на представителей брутальной половины населения этой страны.

У Элен было целых два бойфренда, и оба стремились взять её замуж, клянясь в верности, страсти и любви в стиле героев-любовников турецких мыльных опер. Одного из них, она любила, а к другому – относилась, как к другу. Тот, кого она любила, был из консервативной семьи, и заставлял её принять Ислам. Тот, который «друг» - был светским человеком и придерживался свободных взглядов. Девушка думала над этим уже долгое время, и никак не могла принять решение – или в хиджабе с милым, или вольготная жизнь с «другом». По настроению Элен, было заметно, что она склонялась к хиджабу.

«Дурочка…», подумала я про себя. «Конечно, это право любого принимать ту религию, к которой лежит душа. Но принимать религию из-за мужчины –это величайшая глупость… и обман, как себя самой, так и других».

- Я хочу жить здесь, в Стамбуле, а мои два друга убеждают меня в обратном, - жалуется Элен, откусывая кусок пахлавы.  – Я не могу понять, почему они хотят уехать? Это их родина, они имеют неплохую работу здесь, деньги и статус…
-Ну… для Турции сейчас не лёгкие времена настали. Те, кто не согласен с правящим режимом, все стремятся хотя бы на время, покинуть страну…  - я было, начала, но Семра наступила мне на ногу, давая знак заткнуться.

- Элен, ты знаешь, что Наргис тоже любительница турецких сериалов! – Семра поспешила сменить тему.
- Ой, правда?  Я настоящий фанат турецкого мыла! – Элен оживилась. – А какие вам нравятся сериалы? Я вот обожаю «Великолепный век», «Кёсем», «Королек –птичка певчая», «Эзель», «Кара Севда», «Запретная любовь» ……….

Я поняла, что список будет бесконечным.
- Эммм…. – промямлила я.  - Я уж так прямо не скажу, что я люблю турецкие сериалы…. Я смотрела не так уж много их… в основном, с моим турецким фаворитом… в смысле, с любимым актёром…
- Ой, а кто это?  - глаза Элен заиграли огоньками.  – Я Халита обожаю просто! И Бурака Озчевита! И Кыванча Татлытуга, и Озджана Дениза… они такие красавцы!

«Халит… Бурак… Кыванч… заладили, как попугаи. Что они все их так любят…» Я натянула на себя улыбку. Зря Семра представила меня как фанатку турецкого мыла, это неправда.

- А ваш любимый актёр кто?
- Эммм… Мистер Светлая Душа…

Элен на секунду задумалась, подняв глаза. 
- А… Знаю его… Да. Он играл там то там-то там то… хороший актёр. Его уважают тут. Очень.
- Я знаю…
- …. Но вот Бурааак…. Какой же он красавчик… просто загляденье! – мечтательно произнесла Элен.
«Мой тоже красивый… а главное - умный…» - «промолчала» я про себя. 

Я равнодушно слушала, как Элен в захлёб рассказывает свои впечатления от не всегда качественной телевизионной продукции Турции, и о турецких сексуальных мега-звёздах. Было, как-то странно её слушать, - американку, девушку из страны, которая задаёт всему миру тон в области кино и телевидения, из страны, откуда вышли настоящие легенды мирового кино. Было странно видеть её слюнявое обожание серно-оких экзотических красавцев, мачо-образных брюнетов – звёзд сериалов, где слово «талант» не всегда резонирует с их именами.
Но, стремясь больше никого не осуждать, я подумала о том, что каждому своё в этом мире. Не она одна, кто подсел на турецкие сериалы, таких просто легион в каждой стране, в каждой нации. А это значит, в этих 150 серийных медийных составах, просмотр которых, при подсчёте, составляет сотни потраченных часов, люди находят что-то близкое им по духу.

Что обо мне, единственное, что было близко мне по духу в этой области, это чарующие, сияющие удивительной красотой и светом, глаза мистера Светлая Душа.

В перерыве диспутов о турецкой сериальной продукции, мы с Семрой пошли покурить на маленький балкончик, открывавший вид на начало улицы Истикляль.

- На самом деле, - сказала она мне на русском, - эти турки, что клеят глупышку Элен, просто хотят уехать и получить легко вид на жительство.
- Жестоко…  - ответила я. – Ты не веришь в любовь?

Семра саркастически улыбнулась.
- Какая любовь, я тебя умоляю… Я пыталась мягко намекнуть ей, что не стоит так уж верить своим женихам. Но не могу… А она, боюсь, натянет на себя хиджаб скоро из за большой любви…
- Но может быть…
 
Семра перебила меня, прочитав мои мысли.
-Я не исламофоб, и если твоё посвящение продиктовано верой, то нет ничего лучше этого. Но, если ты делаешь это в угоду какому-то мужику, то… у меня нет слов…
- А разве большое количество иностранок, выходящих замуж за мусульман не делают то же самое?
- Увы, делают…. И это самое печальное… Но, это их жизнь и выбор, несомненно…
- Ну, стало быть, Элен твоя не первая и не последняя… Но её любовь к Турции подкупает. Я, наверное, никогда так не выучу турецкий… я ей прямо завидую…
- Да. – ответила Семра. Турцию она любит. И не хочет уезжать никуда. Для неё будет большой травмой узнать, что у её потенциальных мужей на этот счёт другие планы…

Вдруг, она внимательно и оценивающе посмотрела на меня.
 - А ты бы одела платок ради того, чтобы жить в Стамбуле?
Мне стало смешно.
- Никогда. Никогда не одела бы…

Семра ничего не сказала. Лишь смотрела на меня, сквозь прищуренные щёлочки своих, огромных, но ставших, вдруг узкими, прекрасных глаз.

*    *    *   *

Прощание с Семрой было быстрым, но волнительным. Что-то подсказывало мне, что я её больше никогда не увижу. Мне было ужасно грустно, что хоть и клялись мы друг другу поддерживать связь, наша собственная жизнь отдаляла нас друг от друга, слишком уж разная была она у нас.

Оставалось несколько часов до моего отлёта из Стамбула. Я возвращалась в отель, впервые, испытывая привычное чувство боли и тоски. Так быстро окончился этот фейерверк иллюзий, я знала, что скоро последние искорки этого осеннего наваждения погаснут в поглощающей тебя, серой реальности.

Мои чувства были до неприличия просты. Я не хотела уезжать отсюда. Этот город держал меня, своими невидимыми цепями, может быть, существующими только в моем воображении. Я завидовала всем, с кем мне пришлось пересечься на этом небольшом ярком пути:

Я завидовала Семре, потому, что у неё был этот город. Я завидовала её дурацким подругам, которые подцепив наивных турецких мужиков, обеспечили тут себе безбедную жизнь, я завидовала Элен, этой маленькой глупышке Элен, что жила в квартире моей мечты на перепутье Каракёй и Истиклаль, что слишком завышала намерения местных мужчин по отношению к ней, я завидовала даже своей временной подружке Дилобар с её дуриком Мустфой, которая была свободна и очень молода, чтобы иметь возможность завоевать этот прекрасный, но жестокий город. Было бы желание. Я завидовала даже Мухайё, которая добирается до центра два часа, чтобы поболтать с подругой. Я завидовала ей и её молодому любовнику (скорее всего, лентяю и альфонсу), потому, что все они оставались здесь и продолжали дальше свою жизнь в этом вечном, сакральном и магнетическом городе, а я вынуждена была уехать.

Вот такие мысли одолевали меня и мне хотелось повеситься…

- Я вас завтра отвезу в аэропорт, не беспокойтесь! – сказала мне Диля, устроившись напротив окна, из которого был виден купол мечети Султан Ахмет на фоне умирающего розового заката. – Иншаллах, я тоже скоро уеду от этого урода и из этой дурацкой страны…

«А я не хочу уезжать», - хотелось крикнуть мне ей в ответ, но я промолчала.
Диля, как будто бы прочитала мои мысли.
- Ну, может быть сюда ещё приеду, только в другом месте буду работать… Приезжайте и вы. Может и вам найдём работу… Вместе будем…
- Угу, - пробубнила я и представила себя чистящей унитаз в особняке у богатых турок где-нибудь в Ата Шехире.
- Не знаю, Диля… посмотрим…

У неё зазвонил мобильный и я услышала отборную ругань Мустафы, потерявшего свою юную жену. Он сыпал оскорблениями и проклятиями, упрекая супругу в чём угодно, забыв, что их разговор могут слышать другие. 
«Какая же он скотина…» - впервые подумала я. – «Убогая, лицемерная скотина…»

Изменившись в лице и побледнев, и пролепетав «завтра утром увидимся», Диля выбежала из моей комнаты.


8
Не говорю «Прощай!» Скажу лишь «До свидания!»

Утро было серым и ненастным. Ещё вчера, ласковое и солнечное небо Стамбула, сегодня покрылось недружелюбной поволокой. Хмурая и ненакрашенная Диля уже ждала меня в машине.
Она пыталась улыбаться, но было видно, что ночь для неё стала пыткой.

Наивная, не очень образованная двадцатипятилетняя мигрантка из Узбекистана, она, при всей её напускной ветрености молодой женщины с не очень длинным мозгом, однозначно не заслужила, чтобы её прессовал сорокапятилетний турецкий неудачник.

- Как? – спросила я, заранее зная ответ.
Она немного помолчала, а потом, словно, захотев сменить тему, ответила:
- Вы же не завтракали? Сейчас горячих буреков купим…

Мне было немного неловко.
- Я не попрощалась с твоим мужем, не хотела показываться ему на глаза,  - сказала я.
- Не попрощались? – в её голосе зазвучали настороженные нотки.

Я не подумала о том, что любой мой поступок может стать поводом для очередной ругани и упрёков Мустафы.

- Извини, я не подумала, что это может навредить тебе… Скажи ему, что мне не здоровилось… и я не хотела его беспокоить так рано.

Диля нервно закурила.
- Да не думайте. Я уже не думаю, и не обращаю внимания. Стою, как бревно. Я знаю, что скоро от него избавлюсь. Это даёт мне силы.

Она включила музыку и стала есть аппетитный бурек.
- Не забывайте меня, Наргиза-опа. Может ещё встретимся здесь…
- Конечно встретимся. Я ещё вернусь…

Мы не заметили, как доехали до терминала. Диля быстро высадила меня, мы обнялись, она села в машину и понеслась обратно в свой деревянный отель к своему «Отелло».

И все-таки, я ей завидовала. Завидовала, потому, что я была стеснена обстоятельствами, излишними знаниями, излишними мыслями. А она жила. Просто жила моментом и ощущением мимолётного счастья, которым она наслаждалась. И она мчалась навстречу своим мечтам, включив во всю мощь дурацкую американскую попсу, она неслась по кольцевому автобану Стамбула и голубой Босфор, что распростёрся вдоль дороги, словно бы, успокаивал её молодую, умеющую забывать боль, душу. 

«Я вернусь…», -крутилось у меня в голове. «У меня есть ещё дела… тут…» - думалось мне.

Зайдя в терминал, я занялась рутиной обычных дел отъезжающего пассажира. Я ехала в Германию, но меня это не радовало. Потому, что я знала, где живёт моё Сердце.

«Я ещё вернусь»… Стараясь унять тоску, я вглядывалась в иллюминатор, на розовое небо в прозрачных облаках, оно светилось золотом. Золотое небо Стамбула, что равнодушно лицезрел на взлетающие и приземляющиеся самолёты, которые везли туда и обратно, сотни людей, забравших с собой часть очарования этого города… Города, который они никогда не забудут…

Я вернусь!

(продолжение следует…)