Алик Аширов и Витя Обрубов

Пожалуй, самые красивые на курсе ребята. На фотографии Алик справа, младший сержант, — значит, командовал отделением. Веселый, жизнерадостный, компанейский. Стремился быть лидером везде: и в учёбе, и в спорте, а затем и в хирургической практике, и в научных исследованиях. Учился прекрасно. Обладал незаурядной памятью. Не испытывал никаких проблем с зубрежкой анатомии, химией, физикой, политическими дисциплинами. По всем предметам отвечал блестяще и за все годы учебы не имел ни одной неудовлетворительной оценки и ни одного минуса от преподавателей, лишавших нас главной курсантской отрады — воскресного увольнения.

На экзаменах всегда первым рвался в бой, устремляясь в кабинет профессора, как она амбразуру ДОТа, и прикрывая собой своих товарищей. В принципе, тактика наша была совершенно справедливой — показать с самого начала наши отличные знания, нашу уверенность, создать соответствующее доброе настроение у профессора, облегчив тем самым экзаменационную дорогу последующим.

Я полностью испытал эту тактику на себе, когда пошел сдавать неорганику профессору Птицыну во второй группе, вскоре после Аширки. Алик, кстати, пришел на сдачу после суточного дежурства по роте, уставшим и не выспавшимся. Профессор был в хорошем настроении, и отвечающим потребовалось приложить немало усилий, чтобы вывести его из добродушного состояния. Двоих отвечающих он ещё помиловал. Но третий доконал его окончательно своими ответами, а затем и полным молчанием. И мне пришлось излагать свои знания на фоне дергающейся от нервного тика щеки и глубоко внутреннего неудовлетворения профессора. Слава богу, к концу ответа на первый вопрос тики у профессора прекратились, морщины на лице разгладились, вместе с этим и я почувствовал определенное облегчение. Столь же глубоко хотел ответить и на второй вопрос, но профессор сразу же прервал меня, призвав к решению обязательной для билета задачи. К сожалению, в моей интерпретации, химическая реакция пошла по ложному направлению, и я серьезно забеспокоился, увидев вновь нервные тики на щеке профессора. Но всё же интуиция вывела меня в нужное русло, и я уже не беспокоился, что могу остаться без летних каникул, с перспективой на пересдачу...

Алик активно занимался спортом. Помню, как, несмотря на все мои старания, не смог перепрыгнуть его в длину во время самых первых наших физкультурных состязаний, кажется, ещё на нулевом курсе. Так и отстал на 10 см, прыгнул всего на четыре метра десять сантиметров.

Активный и энергичный, Аширка в спорте, конечно, устремился в бокс и сразу стал участвовать в академических соревнованиях. Помню, как мужественно и решительно он набрасывался в ринге на куда более мощных, умудренных борцовским опытом, старшекурсников, вжаривая им и справа, и слева. И только недостаток (точнее, полное отсутствие) опыта подобных сражений не позволил ему дойти до финала соревнований.

Увлеченный хирургией, Алик с четвертого курса стал заниматься хирургической практикой — сначала в качестве ассистента хирурга, а вскоре ему стали доверять и самостоятельные операции. В общей сложности, к окончанию академии у него уже было сорок три самостоятельно выполненных аппендэктомии, не считая иных, не полостных операций. Много работал он и на травматологии, осваивая на практике эту науку.

Сдав блестяще государственные экзамены и получив диплом с отличием, лейтенант медицинской службы Альфред Аглямович Аширов получил назначение на большую дизельную ПЛ на Северном флоте. Затем был сорокадневный переход на Камчатку. В 1961 году экипаж лодки участвовал в обеспечении космического полёта Гагарина, располагаясь в районе Гавайских островов, у атолла Медуэй.

Тяжёлые условия похода не прошли для начальника медицинской службы корабля даром. У него развилась сильнейшая желтуха (так и невыясненной этиологии) и, кроме того, он потерял почти всю свою великолепную иссине-чёрную шевелюру, которой так щедро одарила его природа.

Далее обследование, лечение в госпитале и списание с плавсостава... с назначением на должность врача Морского разведывательного отряда (МРО), располагавшегося недалеко от Овачинского вулкана. Вскоре к нему приезжает жена, Галина Львовна, красавица, педагог по образованию, закончившая педагогический институт им. Герцена в Ленинграде. Сразу же устраивается на работу — педагогом в части. Ее уважали и боготворили военнослужащие как за педагогический талант, так и за высшие человеческие качества. И восторженные воспоминания о ней остались у ее учеников надолго.

В 1964 году — перевод на Балтику, в Балтийск, на должность начальника медицинской службы береговой базы кораблей охраны водного района (ОВРа).
В 1966 г. в связи с ухудшением состояния здоровья развившейся язвой двенадцатиперстной кишки А. Аширов был признан негодным к продолжению воинской службы и уволен из рядов Вооруженных Сил.

Обосновался с семьёй в Ленинграде. Устроился на работу хирургом-ординатором в одной из больниц города. В 1969 г. закончил ординатуру по хирургии в 1-м ЛГМИ. Затем аспирантуру. Защитил кандидатскую диссертацию (1972 г.). Работал ординатором хирургического отделения, затем ассистентом кафедры госпитальной хирургии Ленинградского педиатрического медицинского института (1974 г.). Во время работы ассистентом в возрасте 51 года перенес инфаркт миокарда. В состоянии острого инфаркта во время дежурства успешно выполнил операцию на поджелудочной железе у пациента.

Проработал хирургом 30 лет — до 2002 года. Выполнил более семи тысяч различных операций, в том числе и сложнейших... В настоящее время Альфред Агямович живёт ветеранской жизнью. В восторге от семьи: от жены, от детей. Поддерживает в тонусе свое здоровье, не забывает тренировать себя физически... Периодически вспоминает свой продолжительный и непростой жизненный путь, в том числе и годы нашего курсантского братства. Сохранил острый ум и прекрасную память. Помнит по имени и отчеству всех своих больных, сослуживцев, командиров и начальников и, конечно, друзей-однокашников по ВММА-ВМедА выпуска 1960 года.

Несколько слов о Вите Обрубове. Он проучился на нашем курсе 3 года. Учился хорошо. Не имел никаких замечаний по службе. Был отличным стрелком. По каким-то причинам ушёл из академии. О его судьбе я ничего не знаю. Петя Терехов вспоминает, как его вместе с Аликом Ашировым, Борей Никоновым и другими ребятами (12 человек) под командованием Вити Обрубова (старшина команды) отправили досрочно с лагерных сборов для приведения в порядок и ремонта будущей казармы курса — на цокольном этаже Женского корпуса. И каждый день они имели счастье встречи с интендантом академии (ВММА) майором Пейсихесом и работали под его руководством в казарме и на территории академгородка. Это счастье в скором времени досталось и нам, остальным курсантам курса. И мы отлично помним этого энергичного, невысокого роста, майора интендантской службы, непрерывно бегающего по территории академгородка и раздающего очередные указания нам, — временно ему подчиненным.