В чём признавались

В те времена писание писем в различные органы власти не только не возбранялось, а приветствовалось. Письма-доносы серьёзно рассматривались и по ним принимались меры.

Коллективные письма тоже принимались с удовольствием, но только не с критикой властей и уж, конечно, не с критикой политбюро.

От членов партии письма тоже приветствовались, но не коллективные, а единоличные.

С заграницей же любые связи порицались. Передача на Запад любой информации о жизни в СССР считалась чуть ли не изменой Родине. Нам вбивали в голову, что Запад – это враг. Передача ему информации – все равно, что вложить врагу в руки оружие для провокаций и клеветы.

Самое удивительное в том, что практически все подписанты принимали этот постулат как само собой разумеющееся, признавали и каялись именно в этом.

                С.П. Рожнова

«Не думала, что письмо попадёт в зарубежную печать, что оно будет использовано буржуазной пропагандой. В этом я виновата».

                Г.С. Яблонский

«Считаю, что совершил ошибку, не поделившись с товарищами по работе, с коммунистами парторганизации, вступил в связь с людьми, не имеющими к партии никакого отношения».
                В.Е. Захаров

«…Не подозревал о последствиях и сожалеет о случившемся».
               
                Г.М. Заславский

«Также очень сожалеет о случившемся. Он не ожидал таких последствий».
Остальные 8 подписантов из ИЯФ
«Соглашаются с выступлениями Захарова и Заславского».

                В.А. Конев, НГУ

«Оценить поступок после того, как он совершён, конечно, легче. К сожалению, я не сумел это сделать раньше. Я полностью согласен с его характеристикой, данной товарищами. Его обстоятельное обсуждение только на пользу и поможет мне в дальнейшем заранее оценивать свои действия». (на заседании кафедры)

Я выбрал не те средства, не те пути, следствием чего является использование моих действий нашими идейными и политическими противниками. В осознании ошибочности моего поступка мне помогли старшие товарищи. Теперь я знаю, что такое политическое чутьё, политическая зрелость, необходимые мне как коммунисту» (на партбюро гумфака).

«Выслушал все замечания с большим вниманием, получил большой урок и впредь не допущу подобных поступков» (на заседании парткома НГУ).

                И.С. Алексеев, НГУ

«Я также многое почерпнул из выступлений товарищей.  Они многое мне дали для понимания ошибочности поступка, его непартийного характера и помогут в дальнейшем для выработки правильной партийной политической линии во всей мой деятельности.

«Выслушал все замечания с большим вниманием, получил большой урок и впредь не допущу подобных поступков».

И ещё:

«Когда я подписывал письмо, я руководствовался единственным желанием – улучшением информации, но моё абстрактное понятие резко разошлось с действительностью. Я забрёл слишком влево, а левый уклон содействует реакции. Мои действия – политическая ошибка (на заседании кафедры).

«Я считаю этот случай серьёзной политической ошибкой и ничего подобного никогда не допущу (на заседании парткома НГУ).

Я расцениваю свои действия с подписанием письма как политически ошибочные и непартийные. <…>

Я утверждаю, что второе объяснение в партком очень серьёзно и оно даёт правильную оценку. Я считаю этот случай серьёзной политической ошибкой и ничего подобного никогда не допущу». (на партсобрании НГУ).

                Громыко М.М.
 
«За обвиняемых я не заступаюсь. Речь шла о пересмотре дела с соблюдением гласности, информации».

Видит ошибку в опубликовании за границей.

                Черемисина М. И.

«Гласность нарушалась, освещения в газете не было. <…>

Меня беспокоит возможность закрытых процессов».

                Э.С. Косицына, ФМШ

Вопрос: «Ваша партийная оценка?»

Ответ: «Ужасно: 1. Не вдумалась в суть письма. 2. Не предполагала о загранице. 3. Наивность – считала своим личным делом.

Перед голосованием: Я сама себе вынесла жесточайшее осуждение и даже не смогла назвать свой поступок. Единственное, чем я руководствовалась, это отсутствием, вернее недостаточной информацией».

Продолжение следует: