Русская философия вкратце

Русская философия началась с публикацией «Философических писем» П. Я. Чаадаева в 1836 г. и закончилась выходом «Диалектики мифа» А. Ф. Лосева в 1930 г. Ни до, ни после этого периода философия в России не отличалась такой оригинальностью, как в этот период. Главная тема русской философии – место России в мире и сам смысл существования.

П. Я. Чаадаев (1794-1856) насмотрелся ужасов подавления польского восстания 1830-1831 гг. и встал в этой борьбе России с Польшей на сторону поляков, а, следовательно, просто-напросто принял католичество. Это католичество соединилось в нём с восхищением достижениями Франции, тоже католической страны, в ходе европейских походов русской армии 1813-1814 гг. и поднявшейся в нём на этой почве вполне декабристской критики крепостнической России. П. Я. Чаадаев не умеет мыслить вне религиозных форм – если он ругает Россию, то ему чудится, что он таким образом ругает православие, а поскольку вне христианства он себя не мыслит, то ругая Россию приходится становиться католиком. То, что можно и с точки зрения науки, атеизма расправиться с крепостнической Россией, ему в его религиозную головушку не приходит.

Н. Я. Данилевский (1822-1885) весь был под впечатлением разгрома России в Крымскую войну («Россия и Европа» (1871)). Сам факт беспрецедентного объединения в этой войне против России так почитаемых последней Франции, Англии, Италии, Австрии для того, чтобы защитить мусульманскую Турцию от России, сформировал пессимистический взгляд Н. Я. Данилевского на европейскую политику России – Европа никогда не поймёт России, никогда не поможет ей, всегда будет ей враждебна. Н. Я. Данилевский удивительно для своего времени секулярен – никаких религиозных форм в своём мышлении не использует и никаких религиозных обоснований не приводит – всё у него строго и естественнонаучно.

Этот атеизм Н. Я. Данилевского подправляет К. Н. Леонтьев (1830-1890), считая противостояние Европы и России именно религиозным («Византия и славянство» (1875)). К. Н. Леонтьев, таким образом, сильно деградирует по сравнению с Н. Я. Данилевским, возвращая русскую философию и геополитику обратно в средневековое религиозное варварство, из которого Н. Я. Данилевский её, русскую философию, вроде бы вытащил после П. Я. Чаадаева. Удивительна средневековая жестокость К. Н. Леонтьева, искренне ненавидевшего свободу и равенство. Их, а также гуманизм, он считал признаком упадка общественно-государственного организма.

В. С. Соловьёв (1853-1900) осторожнее по сравнению с П. Я. Чаадаевым проводит вполне католический характер своих взглядов («Оправдание добра» (1897)). Он призывает объединиться с римским папой для борьбы с атеизмом и нигилизмом. Никаких преград между Россией и Европой он не признаёт, но жёлтую расу считает вечным врагом их обеих. Религией В. С. Соловьёв очень одушевлён и ни о каком возвращении к секулярным достижениям Н. Я. Данилевского даже уже и не думает. Эрудиция В. С. Соловьёва произвела столь большое впечатление на русскую философию, что с его времён она, русская религиозная философия, почти сплошь стала соловьёвианством.

В. В. Розанов (1856-1919) был религиозным и сексуальным анархистом. Христианство его не устраивало своей половой извращённостью, антисемитизм его переливался через край («Опавшие листья» (1915)). Половая реформа православия и усиление официального и неофициального преследования евреев – вот его простодушные лозунги. В основе взглядов В. В. Розанова лежала достоевщина – второй источник русской религиозной философии после польско-французского католицизма декабристской эпохи. Ф. М. Достоевский был антикатолик, антиатеист, педофил и религиозный фанатик. В. В. Розанов подчёркивал еврейский характер ненавистной ему социалистической революции.

Бывший социалист Н. А. Бердяев (1874-1948) присоединился к католицизму В. С. Соловьёва, но попытался скрестить его с либерализмом («Философия свободы» (1911)), что вполне логично с точки зрения врагов соловьёвианцев достоевщиков. Ф. М. Достоевский прямо считал католичество источником ненавистных ему либерализма и социализма. Католицизм, которому, как он считал, обязано подчиниться православие, Н. А. Бердяев считал универсальной философией свободы, государственным и общественным идеалом, русских либералов и социалистов не ругал, а оправдывал, несмотря на несколько отсидок в ЧК во время революции.

А. Ф. Лосев (1893-1988) закончил русскую религиозную философию. В православии он оказался еретиком-имяславцем, в философии – платоником, неоплатоником и гегельянцем («Диалектика мифа» (1930)). Эрудиция А. Ф. Лосева делала его похожим на В. С. Соловьёва, однако, архаическая религиозность А. Ф. Лосева не позволила сформироваться лосевскому течению в философии. Его философия имени и неприятие официального православия делали его ещё более похожим на В. С. Соловьёва, однако, равнодушие общества к его мистическому иерархизму сделали из него более чудака, чем общественно влиятельную фигуру.

Русская религиозная философия более подпитывалась русской революционной традицией радищевско-декабристского толка, нежели собственно традиционным русским православием, из которого оказалось почти невозможно извлечь хоть что-то философско-перспективное. Русские антикатолические философы занимались более философско-исторической проблемой противостояния цивилизаций, а также бесконечно пересказывали Ф. М. Достоевского. Особняком стояла розановская сексуальная философия, умудрившаяся следовать таким философам как Л. Н. Толстой и З. Фрейд, не говоря уж о Ф. М. Достоевском.

Государство Российское не одобряло русскую религиозную философию – избежал тех или иных репрессий только педераст, врач и впоследствии монах К. Н. Леонтьев, если не считать того, что он был уволен с дипломатической службы за патологическую, крепостническую по происхождению, жестокость. Если русские католики и религиозный реформатор В. В. Розанов были несовместимы ни с официальным русским православием, ни с советским атеизмом, то Н. Я. Данилевский по молодости, как и Ф. М. Достоевский, грешил фурьеризмом петрашевского толка, за что и был сослан.

В русской религиозной философии только К. Н. Леонтьев оказался более или менее лоялен государству – ключевому институту русской государственности. Прочие ключевые проектировщики смысла существования России с государством более или менее успешно воевали, а если даже и примирялись с ним, то становились обычными изоляционистами, требовавшими во всём противостоять Западу. Запад, любовь или ненависть к нему, формируют русскую идею. Без заимствования с Запада России невозможно быть сильной, а без силы России невозможно защититься от сильного и агрессивного Запада. Этот парадокс, хорошо известный уже Петру 1-му, и есть главная русская идея.