О лэнгуиджес и о себе. Часть вторая

Мой роман с английским языком переживший периоды бурной страсти и долгие расставания, начался после окончания института, когда я учился в ординатуре. Случайное наше знакомство состоялось при посредничестве моей дочери Аськи. Я был воспитан в обычной советской семье и провёл большую часть своего детства в шатаниях по дворам и улицам, поэтому, став отцом, я был одержим мечтой дать дочери то, чего был лишён сам. А именно, настоящего образования, которое в моем представлении позволяло подняться над уровнем обыденности и присоединиться к гламурному обществу избранных. В те годы в моих глазах избранными были те, кто умел играть в большой теннис (я и сейчас испытываю к таким людям особый пиетет. Вика, этот реверанс - тебе) и владеющие европейским, лучше всего английским, языком. Одержимость мечтой у меня была, а средств к её осуществлению не было. Тем не менее в теннисную секцию дочь я пристроил, и даже насобирал денег на ракетку. Помню, как часами заставлял свою маленькую Штеффи Граф отрабатывать удары у стенки корта. Удивительно, но отвращения к теннису  она так и не испытала. Английский мы нашли по обьявлению в Бостонской протестантской церкви (!), филиал которой организовался в  одном из дворов м-района Первомайский. Супружеская пара милых стариков, Норма и Доналд, движимые Евангельской идеей миссионерства и проведшие последние 40 лет в Японии, добрались и до нашего города. Здесь они купили квартиру, арендовали помещение под клуб, в котором при помощи единомышленников из местных начали свои проповеди и богослужения. При клубе организовался и кружок английского для маленьких детей. Туда я Аську и водил...  Не могу не отвлечься от главной темы. Спустя несколько лет, убедившись, что их церковь прочно стоит на ногах, Норма с Дональдом перебрались в Усть-Илимск. Не представляю себе даже, куда американские старики, прошедшие через разрушенную войной Японию, Иркутск, Усть-Илимск подевались в конечном итоге. По логике вещей сразу за Усть-Илимском в этой мессионерской цепочке должно было быть царство Аида. Так или иначе я их нашёл в Усть-Илимске в декабре 1999 г. Для этого пришлось  преодолеть 910 км на Жигулях с неисправным отоплением салона. Помню, при нашей встрече ног я своих не чувствовал. Там я и поделился со стариками своими планами отъезда в Израиль и занял у них под честное слово (!)  $ 9.000...
   В английском кружке Норма играла с детьми в разные увлекательные игры, в которых дети соревновались за получение маленьких призов – точилки карандашей, фломастеры, шарики йо-йо. Неприменным условием и просто необходимостью при этом было общение с ведущей на английском, потому, что Норма русского языка не понимала. Дети правила принимали как данность и вскоре, к потрясению родителей, в процессе игры общались с Нормой на английском. Шестилетняя Аська уже после нескольких первых занятий по ходу игры в карты с изображением животных требовала у Нормы: "Гив ми а Лайон плиз, нау гив ми ан элефант, алигэйто...". А в конце игры вопила : "Ай вон! Ай вон!" Обычно я дожидался окончания занятия, неподалеку, меряя квадратные метры клуба шагами вдоль стен его по периметру. Так продолжалось до тех пор, пока вышеупомянутые единомышленники Нормы и Дональда не предложили и мне заняться языком. "Зэ смол уолд", - как говорится. Единомышленниками оказалась Наталья и Яков Б-вы. Наталья, когда-то после окончания учебы в инязе была начинающей училкой английского в моем седьмом, кажется, классе. Учительница наших влажных снов, Наташа, запомнилась мне лицом Памелы Андерсон, её  же белыми волосами, накрахмаленной блузкой, короткой черной юбкой и (о, Боже!) чёрными сетчатыми чулками. Ко всему прочему между партами Наташа грациозно передвигалась на шпильках и плавные движения ее бедер заставляли нас буквально цепенеть от восторга. Спустя 12 лет носительница номерной печати Искусителя 666 (в интерпритации семиклассников - Секс, Секс, Секс!). предстала в образе скромной жены бабтистского пастора Яши: убранные в пучок волосы, очки в тонкой круглой оправе, жакет и юбка ниже колен. Я сразу Наталью не узнал, зато она узнала меня! Невероятно, но Наталья помнила ещё и некоторых моих одноклассников! Я с готовностью согласился заниматься английским вместо бесцельного ожидания окончания занятий дочери...                Яков, тоже выпускник иняза, языков никогда не преподавал. Его предприимчивая натура заставляла пробовать себя в букинистическом бизнесе, в налаживании связей с разными иностранными организациями и, видимо, в чём-то ещё. В тот момент Яша за зарплату крепил связи с Бостонскими бабтистами и соответствуя духу сотрудничества проповедовал в клубе – церкви. Примерно за пол-года до моего последнего свидания с Нормой и Дональдом мы столкнулись с Яковым в Иркутском аэропорту. Я, тогда торговый представитель фирмы Марс, консультант заводчиков кошек и собак по кормам и Яша, представитель миссии евреев-христиан встречали в аэропорту начальство из Новосибирска. Каждый своё. Яша между прочим рассказал, что он занимается трудными вопросами репатриации евреев по рождению и христиан по вере. За разговором я вспомнил о дедушке – еврее, и Яков спросил меня в лоб: “И почему ты тогда ещё здесь, почему не уехал в Израиль?” Прямота и безаппеляционность вопроса как бы констатировали всем понятную мысль: “Если у тебя есть возможность уехать из страны, ты обязан бежать из неё, не оглядываясь”. После вопроса Якова, на который мне нечего было ответить, что-то во мне перевернулось, и я стал готовиться к сжиганию мостов...   
   ...Занятия строились на просмотре и обсуждении видиокассеты "Фэмили Элбам" и прослушивании типовых фраз, сгруппированных по темам, на аудиокассете Илоны Давыдовой. Была, однако, одна тема, которую Наталья преподавать решительно отказывалась в силу особенности ситуации: жене пастора неприлично было обсуждать "Майкинг лав". Такое было впечатление, что трахаться - исключительно удел язычников, а у верующих чад господних зачатие может быть только непорочным.
   Заговорить по-английски с такой подготовкой я так и не смог. Зато заговорила Аська. Дело в том, что я периписал кассеты Илоны Давыдовой для прослушивания дома. Повторение, как известно, мать учения. Надо сказать, что, не смотря на то, что уроки Илоны Давыдовой были авторским продуктом, и каждый урок предварялся грозным предупреждением: "рекординг оф зэ кассет из стриктли прохибитед анд вил би персекьютед бай ло (за точность формулировки отвечать не берусь) набожная Наталья позволила мне cделать это. Вот скажите, что более преступно в глазах Господа, типовые диалоги сношающихся или кража интеллектуальной собственности?
Ну так вот, слушал я английские икспрешионс в исполнении мужских и женских голосов, произносимые в нормальном и "разжеванном" темпе, слушал,слушал и вдруг... Их стала выдавать Аська. Делала она это, точно копируя выразительные интонации, и даже пыталась воспроизвести разницу женского и мужского исполнения. Мне, несмотря на всё сосредоточенное, внимательное прослушивание и многократные повторения вслед за дикторами, не удавалось выдавить из себя ничего, а Аська, вертевшаяся поблизости со своими куклами, не обращавшая никакого внимания ни на меня, ни на Илону Давыдову строчила целыми наборами фраз и выражений... Сам удивляюсь, но темой, бережно хранимой моей памятью вплоть до сегодняшнего дня стала не “Мэйкинг лав”, а “Итинг фуд”. Из Илоны в мозг врезалось “Сэлмон шишка-баб” (пикантные ассоциации позволяют с лёгкостью учить даже самые ненужные слова), а из Фэмили Элбом я прочно запомнил “джинджер эйл”, “фрайд криспи нудлз” и “роуз пэтэлс сэлэд”. При этом, как, например, по-английски будет “свекла”, я узнал много позже, только год тому назад. Случилось это в один из чудесных Занзибарских вечеров в уютном итальянском ресторанчике на берегу океана. В эту романтическую ночь не хватало может быть самой малости –салата из розовых лепестков. Зато в меню был салат свекольный. Забегая вперед, я не без гордости поделюсь своими достижениями. Я, та-ки да, в конце концов могу что-то сказать и даже поддерживать беседу на английском. Для этого, кстати, нужно не так много: не пропускать паузы в монологе англоязычного собеседника, и во-время вставлять; “Оу, йес”, “Оф кос”, “Ай эгри виз ю”. А если в конце беседы (тот момент, когда ваш партнёр выдохся и замолчал дольше, чем на пару секунд) брякнуть более серьёзную домашнюю заготовочку, типа, “Ит воз плэжэ то мит ю”, есть шанс прокатить за Демосфена наших дней. А ещё я могу читать художественную литературу, не очень сильно насилуя словари. Но если меня спросят, сколько лет ушло на то, чтоб достичь этого результата, боюсь мне придется скромно сказать: "Один – два года"...