Чёрный треугольник

Говорил, ломая руки,
Краснобай и баламут
Про бессилие науки
Перед тайною Бермуд…

В.Высоцкий


Карта города едва не выпала из моих рук, когда взгляд споткнулся о необычное обозначение: «ур. (уральский?) Бермудский треугольник». Парадоксальность и нелепость подобного словосочетания на карте Уральской столицы заставили ещё и ещё перечитать эти слова. Заглянув в другие карты города, более раннего и более позднего издания, я ничего «бермудского» не обнаружил. Однако, на всех картах, в одном и том же месте, чернел неправильной формы, будто съежившийся треугольник.

Было в нём что-то паучье. Во все стороны от его вершин, словно извивающиеся щупальца, протянулись чёрные нити. Даже на самой подробной карте в центре треугольника ничего не было, кроме невнятного серого фона, да зловещего слова «Гар».

Мысли постоянно возвращались к интригующему объекту на карте города, и я понял, что избавиться от наваждения, можно только совершив путешествие в этот треклятый «треугольник».

Изучив по карте маршрут и выбрав транспорт, – автобус 57-го маршрута, – я прибыл на остановку.

Мистика началась немедленно. На новеньком, красочном остановочном стенде были обозначены номера различных автобусов, кроме 57-го! На карте он был, на стенде – нет! Я напрасно ходил вдоль остановки, вглядываясь во все вывески и таблички. Такого номера не было! Я не успел прийти ни к какому новому решению – к остановке подошёл 57-й автобус и я решительно шагнул на его подножку.

Едва я устроился на площадке автобуса – зазвонил мобильный телефон. Ещё дома, перед самым моим выходом, раздался звонок по сотовому, что было необычно – мало, кто знает мой номер. При попытке ответить на звонок, из трубки донеслось невнятное женское бормотание и, связь прервалась. Экран телефона услужливо высветил: «номер не определяется». Я решил, что кто-то ошибся. И вот, опять звонок. Пока вылавливал мобильник в карманах, сигнал прекратился. Аппарат опять бесстрастно сообщил, что «номер не определяется». Что это – ошибка? А может быть – предупреждение?

Приобретая билет, я спросил у кондуктора, – седовласой женщины монументальной, внушительной внешности, – где лучше сойти, чтобы попасть на улицу Чехова? Женщина-кондуктор, не скрывая ехидной усмешки, безапелляционно заявила, что она живёт в этом районе всю жизнь и никаких «Чеховых» здесь не было, и нет!

Когда кондуктор отошла на безопасное расстояние, ко мне обратилась дама, явно дачного вида, в глубокой панаме, слышавшая наш с кондуктором разговор. Почему-то шёпотом, кося глазами в сторону, она сообщила, что интересующее меня место – недалеко, в районе частного сектора. «А что Вам там нужно?», – настороженно спросила она, – «да так, одну контору», – неубедительно соврал я и вышел на ближайшей остановке, провожаемый её подозрительным взглядом.

Подойдя к железнодорожным путям, я поднялся на пешеходный мост и с его высоты увидел, что железнодорожная линия раздваивается. Одна из её ветвей под острым углом уходит в густые зелёные заросли. Путь напоминал лежащего на боку, разинувшего огромную пасть аллигатора. Мне предстояло идти туда.

В чистом, до этого момента, небе заклубились свинцового оттенка облака, по спине пробежал неприятный холодок, появилось ощущение железного обруча на голове.
Дорожка, по которой я углублялся в заросли деревьев и кустарника, была даже асфальтированной. Кроны деревьев смыкались, ветви переплетались, создавая полумрак. Я надеялся уточнить маршрут у прохожих. Однако, изредка встречавшиеся личности, носили на себе следы выпитого за всю жизнь. Возникало сомнение в их способности мыслить и говорить.

Два мужика, в несвежих спортивных костюмах и с несвежими лицами, мыли руки у водопроводной колонки. «Колонка в лесу?», – подумал я и, почти одновременно, – «бомжи руки не моют, в лучшем случае – бутылки». Я совсем уже собрался обратиться с вопросом к мужикам, как что-то заставило меня обернуться.

На стене невзрачной, перекошенной халупы ясно читалась вывеска – «ул. Чехова».

Дорожка, обретшая, наконец, своё имя петляла в зарослях, то, становясь грунтовой, то, вновь одеваясь в асфальт. По сторонам появлялось и исчезало ветхое, убогое жильё. Домики деревенского типа чередовались с хижинами, сооруженными из упаковочных ящиков и всякого хлама. Осталось позади кладбище автомобилей, ужасающее состоянием, некогда блестящих творений технического прогресса.

Улица заканчивалась, упираясь в ржавый, деформированный шлагбаум, который никто не охранял. Позади шлагбаума, среди кустов, блестели рельсы. Вне всякого сомнения – это была западная граница «Треугольника».

Обойдя шлагбаум, я перешел железнодорожный путь и вдруг, оказался в окружении железных ворот. Плотными рядами стояли гаражи, – металлические и бетонные, капитальные и склёпанные из ржавых лоскутов железа, – им не было числа. Казалось бы – обычный гаражный комплекс, но что-то было не так. «Железный обруч» на голове стал сжиматься. Озираясь по сторонам, я вдруг понял, что – не так!

На воротах всех, до единого гаража – сколько охватывал взгляд – стояло крупно выведенное, жирное число – «13».

Тринадцать! Случайность? Может быть, но в горле пересохло, и в ушах появился лёгкий звон. Что дальше? Ответ пришел неожиданно.

Мимо, по тропинке вдоль рельсов, неспешной походкой шёл мужичок среднего возраста и роста, неприметной внешности. Проходя совсем близко, он взглянул «сквозь» меня совершенно белыми глазами. Под курткой его, спереди, угадывалось что-то мягкое, как мне показалось – меховая зимняя шапка.

Я почувствовал, что надо идти следом за мужиком – это верный путь. Отстав шагов на 30-40, я пошел.

Тропинка, вместе с железнодорожной насыпью, поднималась всё выше, и всё отчетливее проявлялось содержимое «Треугольника».

Огромную площадь занимали гаражи, какие-то мастерские с гигантскими, как дирижабли ангарами, возможно склады. Удивляли большие площади земли, совершенно пустой, заросшей бурьяном выше человеческого роста, огороженной бетонным забором с ржавой колючей проволокой. Объекты промзоны чередовались с участками запустения. Ржавые, изогнутые конструкции, глыбы бетона с торчащими, словно когти дракона кусками арматуры, и никаких признаков человеческого жилья. Одним словом – «Зона».

Мужик замедлил шаг, метнул через плечо бесцветный взгляд и вдруг, извлёк из-за пазухи большого, лохматого, тёмно-дымчатого кота. Дальнейший путь мужик проделал, держа кота на вытянутых руках перед собой, будто лозоходец – лозу, или энергетическую рамку. Кот, не шелохнувшись, столбиком сидел на ладонях и, не отрываясь, смотрел желтыми глазами в лицо хозяина.

Я шел, не теряя мужика с его живым «локатором» из виду. Внезапно мой «проводник» исчез, вероятно, за какой-то складкой местности. Что-то мешало идти дальше, исчезло чувство уверенности, а возвращаться, без какой-либо логической точки, не хотелось.

Пройдя немного в сторону по боковой тропинке, я обнаружил два широченных круга примятой травы. Однако, «пикник на обочине» был явно земного происхождения, о чём свидетельствовал характерный мусор.

Оглядевшись, я понял, что логическая точка путешествия достигнута – я находился на северной вершине «Треугольника», в точке пересечения железнодорожных путей северо-западного и северо-восточного направлений.

Обратный путь, пройденный по собственным следам, показался мне раза в два короче. С каждым шагом «железный обруч» ослабевал и, наконец, отпустил. Скоро «Треугольник» с его нераскрытыми тайнами остался далеко позади. Однако еще одно предупреждение мне было сделано!

Уже в автобусе, расслабившись, я потянулся к верхнему поручню – рука задела что-то податливое и, как будто, неуместное в транспорте. Подняв глаза, я слегка оцепенел – перед моим лицом мерно покачивалась черная петля!

Уже через секунду я понял, что это всего лишь ремешок – удлинитель поручня для невысоких пассажиров, но неприятный осадок рассосался не сразу.