Часть 2 Между небом и землёй Глава 12

Глава 12
Вспоминая подготовку к походу, я и не представлял тогда, что ожидает меня впереди. Десять часов разрушительного для психики человека пребывания в параллельном мире и один шанс на миллион, что перепуганный Модовейка, спасавший Есению от внезапного нападения, спрячет её именно в пещере Стархата, своего родителя и повелителя низших.
- Пару минут, - попросил я. - Давай передохнём, только пару минут, - взмолился, минуя очередной поворот. Мы шли без остановки слишком долго. Бок кололо, колени подламывались, словно ватные, молочная кислота, напрочь, забила мышцы.
Но как только ноги вытянулись и получили долгожданный отдых, включился мозг.
- Почему Хорс называет Велеса врагом, а Род нет?
- Потому, что именно Хорс произносил слова проклятья, после которого Велес ушел за грань. Род пытается помочь, но тщетно.
- Что мог сделать один бессмертный, чтобы прогневить других.
- Быть сильнее и вызывать зависть и быть добрее к другим, чем к себе.
Я задумался, что бы это могло значить. Велигор попытался подсказать:
- Скажи, ты согласен на вечность в мире, где нет запретов, а все мечты реализуются довольно быстро?
- Конечно, я же не дурак!
- И о чём тебе останется мечтать через несколько тысяч лет?
Я промолчал, как и Велигор, понимая, что здесь не дать односложного ответа.
- Поверь мне, нет муки страшнее, чем пресыщенное вечностью существование. Пролетают века, и тебе больше не о чём мечтать, потому, что всего уже достиг: твои мысли, а затем и тело тяжелеют и застывают, словно каменные и тогда ты решаешься на то единственное, что может сравниться с вечностью – на продолжение себя в своих потомках. Я был бессмертным, как и Велес, но я поменял вечность на мимолётную жизнь в смертном теле и успел увидеть, как делает неуверенные шаги мой младший внук. Такой выбор сделали многие древние, ощутили вкус мимолётной жизни, а их потомки населили миры людей.
Воспоминания далёких веков наложили на голос Велигора тень печали, последнее он произнёс так, словно Аказий сам стал старым как те времена, о которых говорил. Ему пришлось взять новую паузу, чтобы совладав с собой, продолжить своё признание, похожее на исповедь грешника.
- Когда немощь старости забирала моих первенцев, я был безутешен от того, что потеряю их, но как оказалось, моё отчаяние было преждевременным. Преодолев смерть, наши потомки становились более похожими на нас, чем при жизни. Они казались такими же, как и мы - вечными... почти как мы, - поправил себя он и продолжил: - Вскоре мы заметили отличие – дух, рождённый в человеческом теле, обрастал душой-воспоминаниями, а они тяготили их к грехам.
Род, как и другие наследники завещанных нами миров, не знал, как спасти живых людей от нападений сумарока, коим становились обозлённые воспоминаниями духи. Они убивали, вселялись в чужие тела, пугали. Выход нашел Велес, на границе с небытием он создал пещеру, с необычными свойствами и в той пещере дух освобождается от воспоминаний, возвращаясь к лёгкости энергии жизни. Наследники связали смертных Паутиной Судьбы, чтобы каждый дух смывал следы жизни в Озере Забвения. Каждый в настоящем и будущем… но не дети первых людей. Паутина Судьбы не коснулась тех, кто уже покинул тело до создания этого заклинания. Своё существование они посвятили поискам прелестей утраченной жизни, что было не возможно в новом состоянии. Сумарок ловили, подчиняли, но очистить от воспоминаний их в таком состоянии нельзя. Использовали чистую материю для создания вместилища своей мятежной душе… Это удалось... не многим.
Я напрягся, припомнив свой анатомический эксперимент, и Велигор заметив это, по-своему отреагировал на не заданный вопрос:
- Ты спрашиваешь, что в этом такого, ведь ты тоже пытался сделать тело человека? Но мой сын не просто воплотил свои воспоминания - он смог создать себе тело и вернуться в мир живых.
Меня поразил, не сам факт присутствия у сумарока разума и знаний для создания тела, а то как, были выстраданы слова и полный сожаления голос свидетеля человеческих трагедий, когда он продолжил:
- Однажды мы с Родом пришли в деревню. Против обыкновения первыми нас встречали не живые люди, а их бестелесные формы. Они извивались в муках отчаяния, потерянные и вырванные насильно. В какофонии горя, Род смог различить страдания в угасающей материи и отыскал старика, сидящего на краю обрыва.
- Заступник не пришел? - Спросил его старик. – Тогда ты посмотри, как короток век наших детей. - Род приблизился и увидел месиво из внутренностей, ног, голов и рук - обезображенные тела были свалены кучей у подножья утёса. - Они думали, что он спасёт, - сказал старик и замолчал. Слова не выразили бы горе, так, как это сделала его молчаливая печаль.
И мы молчали над обрывом. В деревне побывал суморок и он - мой сын в своём новом теле.  Когда появились другие бессмертные, он уже был пойман. Защитником той линии был Хорс. Он не сохранил наследованную родовую линию, но предпочёл обрушить всю вину на одного Велеса, обвинив его в том, что тот не решил проблему, как обещал. Другие пошли дальше. Новое тело моего сына не напоминало его прежнее, он стал точной копией бога, которому поклонялся при жизни. Его схожесть с Велесом сыграла роковую роль и двенадцать разгневанных существ вынесли приговор, согласно которому Велес был объявлен виновником произошедшего, словно не требовалось доказательств, кем было сделано то тело. Хорс произнёс слова, заключившие мощь Велеса в воссозданное по его подобию тело и замкнул проклятие на цикличности, чтобы дух не приживался долго, лишь проходил те муки, от которых не смог избавить человечество. Ужасней кары не придумать, страшные слова, подписанные силой двенадцати, были произнесены.
 Велес исчез. Он ушел за Грань. Что стало с ним можно судить лишь по тому, как не похожи друг на друга творения покидающие грань. Для Велеса Навь перестала быть пустой пещерой с озером. Велес стал узником в своей собственной темнице. Его создания становились всё совершеннее. Он словно говорил через них, посмотрите, как чисты мои руки.
Представь творца, заключенным в тюрьме «особого режима», подобно вашим зэкам, Велес учился творить невероятное из подручных средств. Вот, только роль хлебного мякиша в Нави была отведена грешным душам. И он лепил невиданных красавиц и красавцев. А многим позже из Нави вышли чудовища, созданные из обречённых душ «сокамерников» кем-то другим.
Так мы поняли, что Велеса больше нет. Проклятие уничтожало всё доброе, что было в нём когда-то. Он стал Чернобогом.
Род занялся поиском приемника и нашел его в своём мире. Второй пробыл Велесом ещё меньше и Чернобог вернулся. Потом был третий и четвертый. Чернобог стал осторожней, всюду рыщут его слуги в поисках преемника. Была борьба за то, кто найдёт тебя первым. Казалось цикл будет сменятся новым циклом бесконечно, когда Ладе пришло пророчество о деве, освобождающей вечного узника. Как часть Лады, Суденица тоже способна видеть будущее, но видит его по-своему. Созданная в загробном мире, она воспринимает будущее через смерть. Поэтому Чернобог знает искаженную версию пророчества. Он уверен, что дева способна его погубить, освободив дух от тела. Он ищет её, чтобы убить, так как других угроз не видит. Ты для него умер в Яви. У него есть преимущество - выпей он твоей крови - станет неуязвим на цикл вперёд, найди он Есению и она выведет его из Нави, приняв за тебя. Нельзя позволить ему первое (не обижайся), тем более второе.
Велигор закончил свой рассказ. Мы продолжали сидеть, хотя отведённые на перекур пять минут давно истекли. Признаться честно, за всю жизнь мне не было так страшно, как после услышанного, даже когда я увидел сумарок пожирающий плоть, я бежал, чтобы спасти людей, сейчас же мной овладела апатия. Я почувствовал безысходность в словах того, кто вступил за грань, чтобы помочь уничтожить врага в образе друга и даже сына.
- Как звали твоего сына при жизни?
- Первенца в моей линии называют Лисандр.
- Один из твоих правнуком был полководцем?
- Да.
- Тогда ты не зря стал смертным, твой потомок был великой личностью. - Я вспомнил, что я слышал о Лисандре, чьи полководческие деяния являлись вершиной воинского искусства древности. - Жаль, что твой сын не смог победить в себе человека после смерти.
Велигор поднялся, взял меня за руку и провёл ею, направляя вдоль поверхности стены.
- Ничего нет. - Я гладил неровные стены, продвигаясь дальше по проходу.  - Ты уверен, что я должен что-то найти? Что ты хочешь, чтобы я нашел?
И тут я нащупал какие-то линии на камне, они пересекались, четыре чёрточки разной длины легли поперёк вертикальной, напоминая детский рисунок самолётика, взлетающий вверх.
- Знак, по которому Есения найдёт выход.
«Вот он путь домой», - я ещё раз провёл по нему рукой, чтобы поверить в существование пути отступления.
- Не передумаешь?
- Нет, - здравомыслие, с которым я постепенно прощался после знакомства с Есенией, покинуло меня окончательно. Я хотел только одного, успеть спасти Есению.
- Непрошеное чувство всегда сродни сумасшествию, - волшебник вздохнул совсем по-стариковски. В темноте, я представил, как нелепо ссутулились плечи на сильном, молодом теле Аказия.
- Скоро будет привал, а сейчас пошли, – судя по звуку, он замешкался и находился в нескольких шагах от меня, но когда я решился его подождать, он был уже рядом и слегка подтолкнул меня идти быстрей.
Знаков на камне давно не встречалось, вместо них – вмятины, выплавленные в камне, свидетельствовавшие только об одном, кто-то решил отрезать путь к спасению живому человеку, попавшему в сердце Нави.
Волшебник вновь остановился и медленно заговорил на местном шелестящем языке, я не смог бы воспроизвести и половину звуков, поэтому понять картавые слова было не возможно. Лишь однажды он разборчиво произнёс слова о защите души и, отослав меня к выходу из пещеры, стал ходить кругами. Мне оставалось просто слушать нечёткий лепет спятившего существа, чей голос то приближался, то отдалялся вновь, потом прервался, зазвучал снизу, я догадался, что он молится, поставив тело Аказия на колени.
Незнакомая речь прервалась и челюсти очень близко к моему уху клацнули, когда сведённый непослушными нервами рот выдал:
- Возьми нож, отрежь голову! – приказал Велигор, сопротивляясь пробуждающейся воле Аказия.
- У меня нет ножа, - своё неповиновение я оправдал первым, что пришло в голову.
- Среди подделок на ярмарке, ты выбрал и тебе продали настоящий клинок из Красногорской стали, выкованный двенадцать тысяч лет назад. Это неслыханная удача. Он всегда вернётся к тебе, когда ты захочешь. Между ним и хозяином не существует расстояний.
Я вспомнил о своей покупке, и нож, опять, как и тогда среди облаков отяжелил мою руку.
- У тебя будет одна попытка. Как только появится мой отблеск, перерезай горло наёмнику.
С ножом наизготовку, я сделал стойку, полный решимости доверится проводнику. Появилось свечение, едва проступившие в этом свете черты лица выражали недоумение и какую-то предательскую уязвимость.
- Я не могу, - отвернулся, внутренне готовый к нападению. Сияние исчезло, вернулась темень, в которой Велигор уже не справлялся с телом, его время подходило к концу. – Беги! – крикнул он мне, а сам бросился назад. – Я найду, - вымученно пообещали мне. Но кто из них двоих? Может Аказий пригрозил отмщением? Я понимал, что если он нападёт, я буду сопротивляться, но возможность того, что я окажусь победителем в схватке с наёмным убийцей была слишком призрачной. Быстрые шаги затихли, скрались за моим частым дыханием.
Крикнуть «Беги» было легче, чем сделать: то шагом, то бегом, расставив руки, пробирался в узком туннеле со скоростью огромной, больной черепахи. Каждый поворот уводил меня всё дальше и дальше, в самое сердце ночи. Только раз я снова нащупал «самолётик, взлетающий вверх» и, преодолевая желание бросить всё и выйти из жестокой игры, стал думать о девушке, милее и светлее которой не было на свете, только чтобы ноги сами не увели меня вслед за знаком, означающим для меня нечто нереально-знакомое, типа: «Вы уверены, что хотите покинуть игру?»  Я почти жаждал «нажать» «Да», но упрямо выбрал «Нет».
Не знаю, как долго я шарашился по туннелям, пока за очередным поворотом увидел огненное пятно: тёмно-красное, не похожее на неустойчивое пламя свечи или факела. Я подкрался ближе и почувствовал, что стало нестерпимо жарко. Приближаясь к пеклу, я боролся с природным инстинктом самосохранения, который уже бы должен притупиться, пока не оказался на узком каменном уступе, тонкой тропкой ведущим вдоль стены, светящейся изнутри, представляя собой что-то похожее на застывающий, отвесный поток лавы. Освещённая огнём, словно печная топка, пещера была раскалена так, что, не пройдя и половины её, я был окутан дымом тлеющей прямо на мне одежды. От обуви остались головёшки, которые, пританцовывая, я отшвырнул движением одной, а потом и другой ноги, спешно удаляясь от жара. Раскалённая стена освещала провалы сразу в трёх направлениях, наподобие перекрёстка с путями на разные уровни подземелья.
Я миновал палящую развилку, соображая, куда же дальше идти. Схема из светящихся нитей, показанная нашей группе бессмертными, спуталась у меня в памяти. Пришла уверенность, что теперь отсюда не выбраться, даже если и повезёт найти ту за которой пришел. Всё-таки, когда был в замке высших, я надеялся на проводника, потому что подсознательно понимал, что не смогу удержать в памяти всю схему маршрута. Где-то в середине инструктажа, попытался облегчить себе задачу ассоциациями, мысленно переносил план подземелья на аналогию с человеческой кровеносной системой, она чем-то её напоминала. Метод помогал не долго. Из запомнившейся информации об Огненном Потоке следовало, что теперь я находился примерно, в районе нижней полой вены, а по ощущениям - в полной жопе. И мои воспоминания касающиеся маршрута примерно там и заканчивались. - «И куда дальше?»
Один ход из пещеры – освещён туманным свечением, другие были темны, как глаза самой смерти. Никаких шагов или голосов. Я решил, что если пойду в темноту, то буду блуждать в лабиринте до конца моих дней, а судя по тому, что даже не обгорел в «мартеновской печи» - это  долго. И я выбрал освещённый туннель. Крался беззвучно, это конечно не способствовало скорейшему поиску, но лучше медленно и сам, чем быстро и в силках Чернобога.
Человек, вынырнувший из-за поворота прямо передо мной, не крался – он ходил неслышно. Высокий, сильный, в неполном комплекте кольчуги, с пустыми ножнами и какой-то ношей в руках. Мы оба замерли на несколько мгновений, так как сразу узнали друг друга. Каким-то чудом я пришел в себя первым. До того, как Черномор поднял руку, чтобы снова превратить меня в живую статую, я громко, нараспев произнёс, подражая манере Мерлина:
- Рохомаркесфернандесфедерикодемикелисмартин…
Колдун заверещал и отступил на шаг. - «Ага, не хочешь снова остаться без души!»
- Башантахосемариякампаньяроугобильялукас…
Тяжелая чаша упала на каменный пол, противник, не скрывая страха, в припрыжку, скрылся в одном из боковых ответвлений туннеля. Мой блеф продолжился:
- Гагофернандесдимарияанхель… - громко, на всё подземелье, перебирая фамилии оставшихся игроков сборной Аргентины, я бежал по освещённому проходу.
«Перес Энцо Альварес, Рикардо Игуаин, Гонсало…» - В уме продолжил перечислять фаворитов последнего чемпионата мира по футболу, - «в крайнем случае, перехожу на бразильцев».
Позволил себе отдышаться, только когда от освещённого участка подземелья меня отделяло не меньше пятнадцати поворотов. Угроза погони загнала меня в пещеры с узкими сводами. Здесь было душно как и всюду, плюс противная сырость, а приходилось пробираться на ощупь, опираясь на склизкие стены, так как сбегавшая со стен слизь, образовала густой серный кисель под ногами.
Мою ногу обхватило нечто маленькое и невероятно цепкое. Я наклонился, чоп-чоп руками грязную, холодную, волосатую «мартышку» и чуть не захлебнулся гнилым воздухом от неожиданного прилива радости.
- Где Есения? Сэйнел? - спрашивал я, повторяя и повторяя её имя в двух вариантах, подняв Модовейку на руки, то прижимая к себе, то отстраняя, пытался разглядеть, и не сразу понял, что мальчонка, отрицательно мотает головой,
- Нээт, - протянул он.
«Неужели он потерял её?»
- Модовейка, слушай внимательно. – Он кивнул, уже готовый слушать меня. – У Есении есть только ты и я. Её нужно вывести отсюда. Ты знаешь куда идти?
Он не имел понятия, где мы были.
- Не бойся, мы её найдём, - успокоил я его.
Он снова кивнул.
- Хорошо, - я погладил его по голове. - На глаза никому не попадайся. – Взял его ручонку, развернул ладошкой вверх. – Это знак живых, он выведет из подземелья. - Прочертил пальцем узор, с указателем, - Расскажи Есении, она должна следовать строго туда, куда указывает стрелка на длинной чёрточке. Знак всегда будет слева в начале поворота к дому. Расскажи о нём Есении. Понял? Ты и другие его не найдут, он только для живых, то есть по другому живых, ты понял? Прости, тебе придётся остаться…. Ты ей поможешь?
- Дээа! – Кивок, подтверждающий нетвёрдое «да» был значимее слова.
Некоторое время, мы брели по подземелью вместе. Мальчишка неплохо ориентировался в темноте и слышал во много раз лучше человека, поэтому он учуял опасность раньше.
- Нэ-эт, - предупредил он. Я остановился вслед за ним, до того как впереди послышались шаги. Они приближались. Мы развернулись и побежали назад. Преследователи не отставали, наоборот, только очередной поворот скрыл нас от приближающегося света.
- Модовейка, давай наверх. Спаси её и береги себя, малыш. – Я подсадил его в узкий каменный мешок у самого потолка, - Там есть проход? Ты сможешь пролезть?
Макушка под моей рукой опять дёрнулась утвердительно. Враги были уже близко.
- Не забудь, туннель со знаками. Ползи живей, - шепнул я ему, и сам побежал дальше по проходу. Моя бегущая тень, укорачивалась безнадёжно быстро.
Болезненный удар в спину. Я полетел на камни, с размаха ударился локтем и виском. Между моими плечами впечаталась тяжелая нога и надавила, так, что мой выдох перешел в стон.
- Набегался или ещё подождать? – незнакомый красивый голос.
- Хватит, пожалуй, - сдался я без боя.
Меня грубо подняли с земли, встряхнули как тряпочку и поставили на ноги. Я дёрнулся, убеждаясь в не дюжей силе напавшего, трепыхнулся пару раз и повис, измотанный в хлам. Ловцы зашлись довольным смехом: волосатые, здоровенные и страшучие как грех, творения Чернобога скалились довольные покладистостью, ослабевшего и избитого злоключениями трофея. Любой из них справился бы со мной играючи. Меня явно переоценивали, держали с двух сторон, пока связывали руки верёвкой. Чудовищ было шестеро, но самое страшное было ещё впереди.
Рядом с многоруким нечто, освещающим сие действо чем-то с родни  светодиодной лампы вместо лица, передо мной возник высокий мужчина с европейской внешностью, чьи черты я сразу узнал. В этого человека с длинными волосами, собранными сзади в косу я смотрел как в кривое зеркало. Моего роста, но сильный как бык, вот только его бегающие глаза… как у малолетнего преступника неприятно прищуренные, успели за короткий срок пройтись по каждому на несколько рядов.
Он не узнал меня.
- Он будет нашим главным блюдом, так? – Он поднял руки, словно артист на сцене в ожидании оваций, - Ещё один подарочек от высших! Мне не терпится выпить твоей крови, человечек.
Чудовища согласно кивали на каждое слово, подобное шоу им устраивалось не в первый раз.
«Да у тебя, дружок, с самооценкой совсем плохо стало», - кажется, я вспомнил, что мне нужно его коснуться и он умрёт.
- Слушай, я ведь не к тебе шел. Мне к Велесу надо.
- К кому? Вы слышали, а? – Волосатые послушно изобразили смех след за ним. Один из них подвинулся ближе и принюхался.
- Свежатинка.
«Издеваешься? Я не мылся целую вечность и только что выполз из вонючей жижи», - моё мнение это животное не интересовало, и говорить о своей несъедобности казалось бесполезным.
- Ну, а Велес-то где? – хотелось бы поболтать потому, как «когда я ем - я…» в общем, хотелось бы мне ещё до начала процесса основательно так издохнуть, чтобы наверняка, а не как глодышы.
- Перед тобой или ты ослеп?
- Да какой ты Велес – ЧМО пещерное, – чего не ожидали, так это моего наглого обращения.
- Ты до пира не дотянешь, - он немного приблизился.
Я понял, что не дотяну, потому, что меня сожрут и мои мучения будут показушно длинными. Чернобог высунул узкий чёрный язык и как бритвой прошелся им по острию моего ножа. Нож было не жаль, но противный язычище хотелось отрезать.
- Что такое, - изумился Чернобог обнаружив под языком пустоту.
- Не порезался? – поинтересовался я очень заботливо. Он ещё слишком далеко для броска. Мои связанные руки начали медленное движение острым лезвием красногорской стали. Разрезанные путы упали неслышно. Длинноволосая образина напрягала последние извилины, я дал себе зарок, если останусь жив, не отращивать волосы.
- Дайте мне его крови, - услышал я и мои руки замерли. Слишком рано он догадался. Двое прижали меня к стене, появился колдун и поднёс чашу к самому моему горлу. Меня схватили за волосы, задирая голову, сознание пронзил жар боли. Кровь проливалась в чашу и убегала мимо, я чувствовал её на животе. Силуэты убийц размывались, последним долетело:
- Велигор?! Гоните его прочь!!! Чашу мне-е-е, скорее!!!
Сознание покинуло меня, я выключился, надеясь, что Велигор не внял настойчивому требованию Чернобога и не ушел.