Тот, который ходит с головой

Здесь, на прозе, "посчастливилось" мне поругаться с одной молодой особой. Вернее  сказать, она обиделась, рассвирепела и крепко-таки "наругалась" на меня. И, видимо,  впечатление на мою неокрепшую психику произвела неизгладимое, раз спустя некоторое время привиделась  в диковинном, я бы даже сказал, мистическом сне, который, наверное, не суждено мне забыть до конца своих дней.
Уже после осталось  впечатление, что сновидение длилось целую вечность...

А началось оно с того, что барышня позвонила мне. Я почему-то не очень удивился.
Долго говорили  о том о сём, а потом она совершенно неожиданно  то ли спросила, то ли приняла решение:

-  Слушай, а может мне приехать к тебе в гости? Всю сознательную жизнь мечтала побывать в твоих краях.

-  Приезжай, если хочешь... - отчего-то  легко согласился я.

***

И вот уже стою с букетом цветов на железнодорожном перроне у вагона номер пять.
Вышли последние пассажиры, но моей гостьи, к сожалению(или к счастью) кажется, нет.
И вдруг слышу голос проводницы:

-  Молодой человек, это к тебе в гости голова приехала?

Я оглянулся на голос и вздрогнул от неожиданности - у ног проводника "стояла" голова моей прозарушной знакомки.
Голова будто в удивлении подняла вверх брови и изобразила на лице жеманно-напряжённую улыбку, словно сказала:  вот такая я есть, вот так непросто у меня всё сложилось по жизни... Не ожидал?

Помнится, я не мог сразу сообразить, что  делать и как поступить.  В замешательстве бросился к ней с цветами, потом в недоумении остановился и растерянно оглянулся вокруг.
И, наконец, решился - перекинул цветы в левую руку, наклонился и бережно, словно младенца, взял правой рукой свою гостью под левое ушко и прижал к груди.
Засим, поблагодарив проводницу за благополучную доставку, направился к машине на привокзальную площадь - в левой руке букет, в правой - голова...

Шёл и украдкой наблюдал за ней. Цветы едва касались лица  - и я видел, как она с лёгким шумом глубоко-глубоко  втягивала в себя воздух, как расширялись и вздрагивали крылья изящного носа, как выкатилась маленькая слезинка и, оставив на щеке мокрый след, исчезла  в губах. Потом же, несколько раз хлопнув ресницами, она закрыла глаза и застыла в блаженной улыбке.

Так мы с ней и шевствовали среди ошарашенных людей, которые  останавливались в недоумении и ошеломлённо смотрели нам вслед.

- Какая у тебя шикарная машина! - восхитилась голова, когда я положил её на переднее сиденье.- В таких я никогда не каталась. А ты мог бы взять меня к себе на руки, чтобы я посмотрела город? Я где-то читала, что здесь центр туризма №1.  Это правда?

Автоматическая коробка передач позволяла это, и я переместил голову к себе на правую руку,  ближе к плечу.

По случаю приезда гостьи я пригласил знакомого повара - хотелось принять её не где-то в общественном месте,  а именно в своём доме - и он приготовил, наверное, около двух десятков разных блюд. А сейчас, изумлённо глядя на  мою "компанию",  уважаемый Николай Петрович пытался что-то сказать - и не мог. Но только делал неопределённые движения руками в сторону красиво  сервированного стола и беззвучно шевелил губами.

- Как же мы всё это съедим!? - ахнула голова.

На самом деле, имелось ввиду, как я всё это съем, ведь сама по себе голова, сами понимаете... Но я уже стал замечать, что она вместо "я" и "ты"  с завидным упорством премило и подкупающе  повторяла "мы".

Наблюдая мою растерянность, она, уже как обычно, то ли спросила, то ли решила:

-  А хочешь мы всё это богатство потом сложим в холодильник и будем есть ещё долго-долго? А может лучше раздадим его бездомным? Ты знаешь, где у вас обитают бездомные?

-  Давай... - согласился я, хотя, к моему стыду, совсем не знал, где они обитают.

Вот так началось моё новое бытие,  длиной в сновидение, которое длилось, казалось, бесконечно.

***

- А ты можешь меня после дороги искупать? - спросила голова.

Что ж, в сложившихся обстоятельствах это было даже моей святой обязанностью...
Обычно, женщины любят, когда их купают, и с удовольствием подставляют все части тела под мужские руки. Ну, а сколько там  той головы.
В общем, взялся я за дело основательно, со всей прилежностью и усердием, чтобы хоть этим как-то компенсировать недостаток" телесного рациона" моей гостьи, если можно так высказаться.

Нашампунил её и начал  легонечко массировать -  от висков кончиками пальцев поднимался выше, потом вкрадчиво подбирался к макушке,  скользил по затылочной части, брал в ласковый плен прелестные ушки, особенно зависая в пространстве за ними, и только тогда отдавал должное шее на затылочке...

Я даже представить себе не мог, что человеческое лицо способно на такую волшебную цветовую палитру переживаний и эмоций - казалось, там каждая клеточка живёт своей особенной жизнью, испытывает гарячность, страх, воодушевление, восторг, беспомощность, благодарность, восхищение, застенчивость, ликование, нежность, надежду, настороженность. Словом, исторгает своё особенное и неповторимое настроение.

Не напрасно говорят, когда человек лишится какого-нибудь из органов чувст, то его функции как бы компенсируются  другими центрами озязания, обоняния, слуха, зрения.

На дворе стояли чудные летние дни. И я хотел использовать это время на все сто, чтобы моя необычная гостья из Прозы надолго запомнила эту поездку. Мы целые дни напролёт проводили в районах старого города - музеях, театрах, кафешках под открытым небом, картинных галереях, торгово-развлекательных центрах.
Нас уже стали примечать и узнавать не только местные жители, но и туристы, которые приехали на несколько дней. Нередко за спиной можно было услышать удивлённый возглас:

- Смотри, смотри! Это тот, который ходит с головой.

Но я стал замечать, что моя гостья с каждым днём становится всё печальней - тучка грусти уже почти не уходила с её лица.

- Знаешь... -  однажды сказала она, - как только представлю, что скоро мне надо уезжать... Нет, лучше бы я осталась дома.

Потом, после некоторых размышлений, предложила:

- А давай тебе купим что-то особенное, чтобы ты помнил меня.

И снова маленькая слезинка  прокатилась по щеке и, оставив после себя едва заметный след, исчезла в губах.

Боже мой, сколько же этих слезинок было за эти дни, но я всегда делал вид, что не замечаю их, "дипломатично" опускал глаза или принимался созерцать на стороне неизвестно что. Вот и сейчас...

А вечером, когда мы возвратились домой, голова попросила:

- Ты мог бы взять меня с собой в душ?

И выжидающе посмотрела мне в глаза.
Эта просьба получилась у неё такой жалкой и горемычной, что я только улыбнулся в ответ:

- Как хочешь...

В дУше она забылась - счастливо смеялась, подобно ребёночку задерживала дыхание и трепетно замирала, когда я направлял струи воды  ей в лицо.

И вдруг спросила:

- А ты мог бы направить душ на него?

От неожиданности я растерялся.

- Ещё чего?!

- Ну, пожалуйста, пожалуйста! - не унималась она.

- Всё! Всё! Всё! - оставался непреклонным я.

И чтоб перевести разговор на другое, зажал ей носик пальцами, игриво двинул его вправо-лево и спросил:

- Ты помнишь, что мы завтра едем по грибы?

Дело в том, что моя гостья  уже все уши прожужжала мне этими грибами.
Я видел, что она почему-то очень обиделась, однако упоминание о завтрашней поездке несколько успокоило её.

- Ну, ладно, ладно...- милостиво согласилась она.

Нельзя сказать, что я был заядлым грибником, вернее, я вообще занимался этим крайне редко, скорее всего, иногда выдвигался в лес с иной целью - чтобы забыться, поразмышлять о вечном, соприкоснуться с природой.
Хотя, правды ради, надо сказать, что по воле случая  возле одной почти заброшенной деревушки километрах в семидясяти, я однажды заприметил очень грибные места. И с тех пор накрепко запомнил их.
Случалось, когда мне в голову и сердце вторгалась такая блажь, я летел туда на всех парах, а через полтора-два часа уже возвращался назад с сотней  великолепных белых грибов. Мне даже не было надобности их искать - я точно, метров до десяти, знал места их обитания.

И вот мы уже на месте. Правду сказать, иного такого леса мне не приходилось видеть. Сосны, прямые как свечи, уходили в голубое небо, наверное, метров на 35. И  стародавние дубы то там, то здесь, казалось, укоренились на здешней земле на веки вечные. Когда-то я пытался подсчитать их возраст и у меня получалось три-четыре сотни лет.

- Какое счастье бывать здесь хоть иногда, - почти шепотом, как бы про себя, говорит моя гостья.

Потихонько мы приближаемся к одному из моих мест. Но это знаю только я.
Ещё издали вижу парочку стройных грибов, которые словно бравые ребятки, вытянули красно-коричневые шляпки изо мха. И тут же, верный себе, начинаю валять ваньку - глубоко несколько раз втягиваю в себя воздух, а  затем спрашиваю:

- Будто бы грибным духом потянуло... Ты ничего не чувствуешь?

Голова тоже шмыгает носом и растерянно отвечает:

- Нет, ничего не слышу...

Но я вижу, как её глаза словно белочки шустрят по мху. И вдруг - замирают.

- Так вот же! Вот же! Смотри! - почти кричит она. - Видишь?

- Ничего не вижу, - озадаченно отвечаю. И начинаю  бестолково бродить кругами, почти наступая на эти самые грибы.

- Стой! Стой на месте! - визжит голова. - Ты их всех перетопчешь. Разве можно быть таким неуклюжим медведём?

Я послушно останавливаюсь и с этого момента делаю шаги только по команде головы.

Спустя несколько часов мы возвращаемся к машине уже с третьим ведром грибов.

- Ты ведь понимаешь, что без меня ты вряд ли нашёл бы даже несколько штук, - довольно резюмирует голова. - Ты такой невнимательный, до ужаса. Даже не знаю, как бы ты выживал, случись тебе жить в этой глуши.

- Что есть то есть, -  смирённо соглашаюсь я.

***

Но пришёл предпоследний день нашего общения с головой. И вечером мы решили поехать на речку искупаться.
На ближайшем пляже народу было таки много. Оставив на туристическом коврике голову, я бросился в речку и сразу же ушёл под воду.  В последнее время я научился надолго задерживать дыхание, а привычка плыть под водой боком и спиной ко дну позволяла продолжительное время не показываться на поверхности.

И вот- нырнул и пропал. Конечно же, мой поступок был глупейшим, но исправить хоть что-то уже невозможно.
Словом, я вынырнул в камышах и стал наблюдать за головой.
Сначала она напряженно вглядывалась в речку, потом в её глазах полыхнул ужас.
Она растерянно оглянулась вокруг, словно искала помощи, и её уста что-то безгласно прошептали.
"Помогите, помогите", - прочёл я по губах.

Затем она внезапно подалась вперёд, не удержалась и покатилась вниз по песку.
И тут её подхватил какой-то пьяный мужичок, что проходил мимо. Он словно палач взял голову за волосы, гадко заржал и стал пугать ею отдыхающих.

Ужасающий рык вырвался из моей груди, такой мощи, что даже вода вокруг пошла рябью. И неведомая сила выбросила меня на берег. Ещё через мгновение я стоял над обидчиком и рычал подобно Кинг-Конгу.
Мои руки поднялись вверх, пальцы растопырились сродни лапе хищной птицы. Я знал - ещё мгновение и они вонзятся в плоть посмевшего так поглумиться над моей головой и разорвут его на части.

И в этот миг я проснулся.

Странное дело. Все, кому я рассказываю это мистическое сновидение, в один голос повторяют:

-  Ужас! Ужас! Жуть! Жуть!

А мне оно почему-то не показалось таким страшным.