Камни расскажут. Глава 11 15

                Глава 11.


Пиккаро, начальник контрразведки Империи, не находил себе места. Он прохаживался по кабинету, останавливаясь возле окна и наблюдал за Центральной площадью. Конец третьего весеннего месяца, а в Аллейде до сих пор не было настоящего тепла. Очень часто с неба срывался дождь, осенний и холодный, дул свежий ветер, заставляя жителей столицы Аллейда надевать куртки и плащи. Но, несмотря на это, город жил, бурлил, развивался и расстраивался. Жизнь есть жизнь, и её не остановить плохой погодой и мрачными предсказаниями.

— Разрешите, господин полковник? – в кабинет заглянул майор Тиндар, правая рука Пиккаро, ответственный за проведение разведывательных операций за пределами Империи.
— Заходи, – не оборачиваясь сказал полковник. – У тебя есть ровно пять минут, чтобы подготовиться к докладу.
— Есть подготовиться к докладу. Разрешите задать вопрос, господин полковник?
— Ты уже задал вопрос о вопросе, майор, – Пиккаро подошёл к столу, присел в кресло и посмотрел на майора. Тиндар отвёл глаза в сторону: не каждый выдерживал взгляд Пиккаро и виной этому были разноцветные глаза полковника. – Говори.
— Магистр Арнинг вернулся из Ледяного ущелья?
— Да, вчера вечером. Зачем тебе магистр?

Майор замялся:
— Моя старшая в этом году собралась поступать в Академию Знаний и Силы, но поползли слухи, что вступительные экзамены перенесли с сентября на июль-месяц. Хотел у магистра узнать, правда это, или нет.
— Правда, – произнёс Пиккаро. – В этом нет никакого секрета и скоро будет объявлено во всех городах Империи. Времена неспокойные, неизвестно когда начнётся война. А маги нужны будут как никогда. Арнинг и преподаватели разработали ускоренную программу обучения, чтобы хоть какие-то кадры для армии подготовить. То, что она начнётся, мы с тобой, майор, не сомневаемся. Не так ли?
— Так точно, господин полковник. На лицо все признаки готовящегося вторжения доркамцев. И оно, скорее всего, произойдёт не через Ледяное ущелье, а через Дикую степь и далее – через реку Уни. Хотя, не исключено, что доркамцы попробуют атаковать Империю с двух сторон одновременно. С севера и запада.
— Кто бы сомневался, – тихо сказал Пиккаро. – Только вот в чём дело, майор: никто на военном свете мне не поверил, когда я высказался насчёт направления наступления варваров. Генерал Аскорд привык к тому, что враг будет действовать напролом, внахрап, то есть воевать по определённым привычным канонам. Штурм крепости, море крови и так далее. А варвары, моё мнение полностью совпадает с твоим, майор, возьмут и переправятся через Уни. Что мы имеем с городами в западной части Империи? Сухой ноль в остатке. Более-менее укреплены города Эльсбрук и Дортсмун, а такие города как Сталбург, Эдвинтон, Маркур и им подобные, – бери не хочу. Даже стены оборонительные не удосужились нарастить, укрепить, расчистить рвы и заполнить их водой. Я, в отличии от военных, в кабинете не просиживаю кресло, стараюсь объехать всю территорию Империи, посмотреть чем народ живёт, в каком состоянии города. Удивляюсь безопасности военных: верить слухам и не доверять своей же, армейской разведке!  О нашей я промолчу. Военные себе на уме, знаешь ли. Чудеса, да и только. Расслабились после пятилетней войны, ошибки повторяем. Мда…
— То есть, мы обречены на проигрыш в войне? – спросил Тиндар.
— Ни в коем случае, – отрезал Пиккаро. – Если бы Киллайд сомневался в наших силах, он бы давно пошёл на уступки королю Доркамии, отдав ему территорию от подножия гор Двух братьев до…даже не знаю, каким был бы щедрым наш Император.
— Хвост им от осла, а не территория, – услышали Пиккаро и Тиндар голос Киллайда. Император бесшумно вошёл в кабинет и, остановившись в нескольких шагах от двери, рассматривал полковника и майора. Разведчики встали из-за стола, приветствуя Киллайда. – Не захотели в своё время объединения с Империей, пусть живут в холоде и в голоде. Да садитесь вы, чего вскочили? Где Торенс и Арнинг, не в курсе?

В кабинете начальника контрразведки стало тесно: в дверь боком протиснулся архимаг Торенс. Пиккаро покачал головой: носить на себе сто пятьдесят килограммов – это не шутки. Торенс перехватил взгляд Пиккаро:
— Что, постарел я, друг ты мой сердешный? Болячка на болячке, вот и разнесло меня в стороны, чтоб их каждую за две ноги и об угол стола. Где Арнинг?
— Да здесь я, здесь, господин архимаг. Уже пять минут не решаюсь к вам приблизиться, по коридору вдоль стеночки пробирался, затаив дыхание.
— Это почему так? – Торенс повернулся к Арнингу, прищурил глаз. – Какую пакость опять удумал, Арнинг?
— Коридор просто слишком узкий для нас двоих, господин архимаг, – улыбнулся Арнинг. –Это претензия к господину Пиккаро.
— Хватит словами перебрасываться, господа, – Киллайд остановил дружескую перепалку. – Дел много, время на вес золота. Начинаем совещание. Кто докладчик?
— Я начну, потом выскажется майор Тиндар, – ответил Пиккаро. Он продолжил, когда все присели за стол: – Предугадывая основной вопрос, то есть обсуждение предстоящей войны, хочу зайти с другой и неожиданной стороны, так сказать. Не возражаете, Ваше императорское величество?
— Нет, если всё будет по делу, – ответил Киллайд.
— Хорошо. Я пригласил вас в здание контрразведки не случайно, господа. Нам доподлинно известно, что среди ваших приближенных, Ваше императорское величество, есть люди, которые поставляют информацию ко двору короля Доркамии, Торуга Счастливого. В основном, это информация ложная и с этим можно было как-то смириться, но вчера стало известно, что этой информацией Торуг делится с Императором Вог-То, дальним родственником основателя Империи Хунак, уничтоженного нами, небезызвестного Вам-Го. Желтолицые, позвольте их так называть, в последнее время увеличили количество выходов в море, проводят тренировки как на своей территории, за горами Трёх мертвецов, так и на территории Зеркальных островов. Да-да, вы не ослышались. Для учений на острова два месяца тому назад было отправлено около тысячи отборных воинов Империи Хунак. Но к счастью, океан Бурь оправдал своё название. Все корабли имперцев затонули посреди океана, в живых осталось с десяток воинов, которые чудом выжили. Это говорит об одном: против нашей Империи существует заговор, господа.
— Час от часу не легче, – Киллайд выругался. – Доркамия, зеркальцы, унгуры. Кто ещё возжелает нашей территории? Вот сволочи, не хотят никак жить в мире. Хотя, их можно понять: в Доркамии семь месяцев из двенадцати холодно, овощи и фрукты не успевают вызревать, Империя Хунак бедна на полезные ископаемые и вдобавок ко всему, имперцев одолевают холодные восточные ветра, от которых нас закрывают горы Трёх мертвецов. Унгуры ввяжутся в войну потому что они унгуры. Им нужна кровь, пленные, драгоценности и слава. Хан Таркан готов переступить через себя, через своё самомнение, чтобы отомстить нам за поражение в пятилетней войне. И что, какие у кого есть предложения, господа?
— Рассорить между собой трёх правителей, другого ничего не остаётся, – пожал плечами Пиккаро. – Кое-что мы в этом направлении уже сделали. Майор сейчас доложит о проведённой нами операции. Докладывай, Тиндар.
 Майор встал со стула, но Киллайд махнул рукой: сиди.
— Нами в Дикую степь были засланы трое разведчиков. Старший – лейтенант..
— Без имён, – остановил майора Пиккаро.
— Хорошо. Лейтенант Белый – старший разведчиков. Как мы и предполагали, их поймали, в кавычках, унгуры и доставили в становище Великого хана Таркана. Наш расчёт был верный: хан, как настоящий степняк, отложил казнь до утра следующего дня, чтобы продемонстрировать свою решимость и ненависть к людям посыльным короля Доркамии.
— Рискованная операция, очень, – произнёс магистр Арнинг. – Поступки унгуров никогда нельзя предугадать.
— Это наша работа, господин магистр, – сказал Пиккаро. Арнинг, в знак согласия, склонил голову.
— С помощью опытнейшего мага мы, глазами орла, наблюдали за «пленными». Лейтенант, уже ночью, активировал артефакты невидимости, и мы это чётко отследили. Потом зафиксировали передвижение разведывательной группы в сторону реки Уни. При переправе через реку, увы, один разведчик погиб. Два медальона-артефакта были активированы до определённого момента, потом исчезли из поля зрения, если так можно выразиться. То ли они под землёй, то ли.. Нет, предположений пока других нет. Если лейтенант Белый выполнил поставленную перед ним задачу, то в нашем распоряжении скоро окажутся важные документы, которые привезли гости из-за гор Двух братьев. Но и это ещё не всё. Лейтенант убил представителей Доркамии, сохранив жизнь хану Таркану.

На какое-то время в кабинете Пиккаро стало тихо.
— Какие молодцы ваши разведчики, – улыбнулся магистр Арнинг. – Представляю, что теперь начнётся между Торугом и Тарканом. Только вот какое дело, господа. Как бы и доркамцы и унгуры не примирились, списав убийство послов короля на наших разведчиков.
— Нам остаётся только догадываться, как сработали разведчики, но лейтенант неплохой менталист и должен был внушить кому-нибудь из близких к хану, что убил послов именно хан, или кто-то по его личному распоряжению.
— Тогда вообще идеально получилось всё, – сказал Киллайд. – Согласен с Арнингом: блестящая операция, правда связанная с огромным риском. Вернутся в Аллейд разведчики, незамедлительно ко мне. Я планирую ещё неделю быть в столице, затем отправлюсь на юг Империи, на корабельные верфи и с инспекцией гарнизонов. Взял бы с собой архимага Торенса, но боюсь, что он не выдержит дорогу.

Император посмотрел на Торенса, хлопнул ладонью по столу.
— Может хватит спать на совещании, господин архимаг?
— А я и не сплю, – Торенс посмотрел в глаза Киллайду. – Спать хочу, это да, но я просто прикрыл глаза. Так информация лучше усваивается.
— Ночью нужно спать, а не сочинять трактаты о величии магии и тому подобной ерунде, – проворчал Император.
— Вот оно, большое человеческое спасибо, что называется, – с обидой в голосе произнёс архимаг.
— Разрешите всё вам объяснить, Ваше императорское величество, – спросил Пиккаро. – Архимаг Торенс принимал самое активное участие в операции. Именно он и был тем магом, который смотрел глазами орла за происходящим у унгуров, архимаг отслеживал передвижение медальонов-артефактов по степи к Уни и далее. В астрал могут выйти многие в Империи, но учитывая секретность операции, мы смогли привлечь к ней только господина архимага.
— Вот оно как, – произнёс Киллайд. – Арнинг, а ты почему Торенса не жалеешь? Почему ты в этот астрал не заглянул?

Торенс и Арнинг рассмеялись, представив энергетическую плёнку астрала в форме открытой книги со множеством страниц.
— Мой Император, я же вчера вечером прибыл из Ледяного ущелья, – напомнил Арнинг.
— Точно, забыл. Старею, – улыбнулся Киллайд. – Но всё равно, нужно нашего архимага жалеть. Других талантливых одарённых необходимо привлекать к службе в секретных отделах.
— Да где же их взять, этих одарённых и талантливых, Ваше императорское величество? Мельчают люди, мельчают маги.
— Не понял, Арнинг! Ты мне сейчас зачем это сказал? Каждый год из стен Академии выходят квалифицированные маги, как боевые, так и не боевые. Стирх, что-то не то сказал. Ладно, каждый год вы выпускаете магов и их, как я понял, не хватает. Так, Арнинг? Чем же маги занимаются после Академии? В Армии их не хватает, в секретных службах их нет. Что вообще происходит?
— Происходит следующее, – ответил Торенс. – С каждым годом количество успешно окончивших Академию уменьшается. Во-первых, очень много талантливых магов погибло в пятилетней войне с доркамцами и унгурами. Как известно, дар передаётся от отца сыну, от матери дочери. Во-вторых, чтобы содержать преподавательский состав, своими силами ремонтировать здание Академии, бытовые сооружения, полигон и так далее, мы были вынуждены поднять стоимость обучения с пятидесяти золотых до семидесяти пяти. Поступающих, это и естественно, стало значительно меньше. Мы снизили оплату, чтобы привлечь к обучению будущих магов, но одновременно с этим уменьшили оплату труда преподавателей. Они, и это тоже естественно, не захотели тратить свои нервы, ночами не спать и тому подобное, за несколько золотых в месяц. Тупик, Ваше императорское величество. Пока мы мудрили с деньгами, выпустили столько бездарей, что стало стыдно.
— Дожились! Почему я не знал о таком положении дел в Академии, господа? Империя обязана поддерживать учебное заведение. Неужели вы думаете, что я бы не помог деньгами? Ищите преподавателей, снаряжайте экспедиции, ищите талантливых одарённых по городам, деревням Империи. Что же вы творите?
— А вот теперь вопрос об обращении к вам лично, Ваше императорское величество, – произнёс Арнинг. – Каждый месяц я приношу в вашу приёмную по три-четыре письменных обращения. Я их уже устал писать, если честно и откровенно. Как я понимаю, вы мои бумаги не читаете, или они до вас не доходят.
— Господин Пиккаро, возьмите этот вопрос на заметку, – сказал Киллайд. – Мне на глаза ваши бумаги не попадали, Арнинг. На сегодня всё?
— Разрешите я свой медяк в разговор вставлю, – произнёс Пиккаро. – Мой Император, отправляясь с инспекцией по воинским частям, я бы рекомендовал вам свернуть с привычного маршрута, приблизиться к реке Уни и посмотреть, в каком состоянии находятся оборонительные сооружения приграничных городов. Весь запад Империи – сплошное недоразумение. Вам рассказывают генералы небылицы, вы им верите. Извините за прямолинейность.

Когда в кабинете остались Пиккаро и майор Тиндар, последний сказал:
— Никогда не видел таким злым Императора, господин полковник. Представляю, что он сейчас с военными сделает.
— Ничего, майор, – ответил Пиккаро. – Может после сегодняшнего совещания у Киллайда изменится отношение к армии, генералам и магам. Иногда узнать горькую правду очень полезно, майор.



                Глава 12.


— Не пора ли вам, лейтенант, будить спящую красавицу? – услышал Белый голос Шрама.
— Факелы зажжём, разбужу, – ответил разведчик. – Худенькая, но руки уже оттянула. Проснуться в полной темноте, в компании малоприятных людей, а не унгуров, это для метархи будет шоком.
— Нашли кого жалеть. И не стыдно, мужчины? – сказала женщина, показавшая вход в подземелье.
— Милая, тебя как зовут? – задал вопрос лейтенант.
— Юлигва, милый. Но друзья зовут Юл.
— Вот что я тебе скажу, Юл: заткнись, – без злобы произнёс Белый. Шрам засмеялся:
— Сегодня лейтенант чересчур добрый, бабонька. Без ругани и бранных слов обходится цельных десять минут. Обычно он ой какой красноречивый, такой затейник!

— Нашёл чем удивить деревенских, – раздался голос Юл откуда-то снизу. Кто тихо вскрикнул. – А ты не стой у меня на пути. И вообще, девки, стоите столбами, а могли бы факела поискать. Ага, я что-то нащупала. Лейтенант, твоя магия не нужна, здесь люди добрые и кресало приготовили и..

Через несколько минут появился маленький огонёк, чуть позже первый факел занялся огнём, потом ещё один. Стало непривычно светло, женщины, стоявшие внизу, на небольшой горизонтальной площадке, закрыли руками глаза. Белый посмотрел на метарху, коснулся указательным пальцем её лба. Метарха застонала, открыла глаза и отшатнулась от лейтенанта.
— Где я, кто вы?
— Далеко от дома, – ответил Белый по-унгурски. – Мы сейчас  под землёй, поэтому не пугайся и ничего не бойся.
— Как я здесь оказалась, человек?
— Я тебя выкрал из сингура хана, – ответил лейтенант, наблюдая за реакцией метархи. – Ты что-нибудь помнишь?
— Тебя помню, помню еду несла в загон, помню твои глаза. Потом наступила ночь. Верни меня обратно, человек, – глаза девушки наполнились слезами.
— Видишь какое дело, метарха, – ответил Белый. – У тебя была магическая привязка к вашему шаману, он постоянно за тобой следил. После нашего побега, кстати, произошедшего с твоей помощью, в живых тебя не оставили бы. Сама хорошенько подумай, что с тобой сделал бы Таркан, узнав подробности нашего освобождения.
— Я готова умереть от руки Великого хана, – неожиданно для людей произнесла девушка. – Выпускай меня на волю, человек.
— Вот тебе и здрасьте, – засмеялся Шрам. – Зря ты её на руках столько носил, Белый. Просит освободить – освободи, лейтенант. Насильно мил не будешь.
— Да не нужна мне её любовь, Шрам, – с горечью ответил Белый. – Пожалел дурёху и получил то, что заслужил. Хорошо, метарха, хочешь умереть, умирай. Когда тебя будут потрошить твои собратья, вспомнишь мои слова.

Белый понял, что переубеждать степнячку – дело гиблое и бесполезное. Время уходило, как вода в песок, из-за горящих факелов в подземелье становилось тяжело дышать. Лейтенант почувствовал, как начинает болеть голова и все мысли теперь были о том, как бы побыстрее выбраться из подземелья наверх, туда, где свежий ветер и воздух с дурманящий голову, запахом разнотравья.
— Отпусти меня, человек, – девушка упрямо поджала губы, но в её голосе Белый уловил какие-то посторонние нотки. Отголоски страха, неуверенности в своей дальнейшей судьбе? Возможно, в чужой голове порядок не наведёшь и мысли не прочитаешь.
— Хорошо. Время уговоров-переговоров вышло. Извини, но я вынужден тебя усыпить, красавица, – лейтенант прикоснулся пальцем ко лбу метархи, но та, неожиданно для парня, отвела его руку в сторону.

В свете чадящих факелов лейтенант с трудом, но увидел в глазах, наполненных слезами, толику удивления и восхищения, ненависти и желания. Именно того желания, которое возникает между мужчинами и женщинами. На какое-то мгновенье Белый утонул в омуте бездонных глаз метархи, глаза степнячки широко распахнулись, вбирая в себя лейтенанта, всего, без остатка.

«Я тебя никогда не забуду, человек.»
«Я тебя всегда буду помнить, голубоглазая.»
«Мы когда-нибудь встретимся?»
«Бог единый, как он скажет, так и будет. Прощай, красавица…»

Белый пришёл в себя, когда Шрам, стоя на верхней ступеньке с факелом в руке, прикоснулся к его плечу.
— Пора уходить, лейтенант.

Пламя факелов оставляло после себя на каменном своде подземного хода жирные чёрные следы, со стен тонкими ручейками стекала вода, собираясь на полу в лужи. Идущий впереди Шрам отчаянно ругался, не успевая очищать лицо, шею от паутины. Белый втянул в себя воздух. Он, это было удивительно, не был затхлым, что говорило о том, что древние мастера-монахи предусмотрели поступление свежего воздуха извне. Сам подземный ход был около двух метров в ширину и столько же в высоту. Лейтенант с его ростом, без десяти сантиметров два метра, шёл не пригибаясь. Белый прислушался к словам Юл, которая шла впереди:

—… сколько монахи рыли этот ход, никто не знает. Настоятель  монастыря, Святой Илларий, несколько раз молил о помощи короля Дендории, но король считал затею с подземным ходом – блажью старика. Несмотря на все трудности, ход был выкопан, стены и потолок укреплены деревянными балками. Тогда, во время жизни Иллария и существования монастыря, никто не задумывался о пользе хода. Есть он и есть, но грянула война и благодаря тайному ходу, монахи, большая часть, остались в живых. Последний раз о спасительном ходе вспомнили сто лет тому назад, во время войны с унгурами и варварами. Вдоль реки стояли наши войска, Сталбург находился в осаде. Спаслось горожан с помощью хода огромное количество. Вот такая история, лейтенант.
— Складно ты рассказываешь истории, Юл.
— А ты что же, считаешь деревенских тупыми и необразованными? Если так, то зря, лейтенант. Я, например, работала учителем в школе  и должна тебе сказать, тяга к знаниям у детей из деревни намного больше, чем у городской ребятни. Хочешь верить – верь, не хочешь, как говорится…

Шрам остановился: подземный ход имел ответвление. Он уходил вправо, но был вырыт гораздо позже основного, не имел укрепляющих подпорок.
— Странно, нам не говорили, что этот ход кроме как в Сталбург может ещё куда-то привести. Что-то здесь неладно, лейтенант. Кто-то что-то мерзопакостное задумал к чему-то готовясь, – сказала Юл. – Нам налево.

Через километр, по ощущениям Белого, подземный ход заканчивался ступеньками. Поднявшись по ним, лейтенант увидел рычаг механизма открытия… что открывает скрытый механизм предстояло узнать.
— Юл, что наверху?
— Чего не знаю, того не знаю, лейтенант. Нам об этом никто не рассказывал.
— Шрам, нужно факелы погасить, – сказал Белый, берясь за рычаг. Разведчик посмотрел на руку, на ладони и пальцах не было намёка на грязь. Кто-то потайным ходом пользовался и причём делал это очень аккуратно. Ни на ступенях, ни на полу не было посторонних предметов, огарков свечей. Зашипели факелы – Шрам затушил пламя в луже. Можно было открывать лаз, но Белый не стал спешить. Он прислушался к тому, что происходит на улице, за каменной плитой, прикрывающей лаз. Лейтенант услышал свист, потом земля содрогнулась, с потолка посыпалась земля.
— Война там, наверху, что ли? – спросил Шрам.
— Война не война, но происходит что-то серьёзное. Ладно, поступим так: Шрам, остаёшься с женщинами под землёй, я – наверх, на разведку. За мной плиту задвиньте, как её отодвинуть – я разберусь.

________________


— Да вашу ж тридцать три раза о землю головой… – прошептал Инвур.
По центральной аллее кладбища, делящей его на две части, двигалась целая процессия: впереди скелетов, наклонив голову, шла внучка смотрителя Онис. Она, не доходя до некроманта метров тридцать, запрокинула назад голову, раздался душераздирающий смех, который потом перешёл в визг и закончился шёпотом. Онис речитативом произносила слова какого-то заклинания, но сколько бы Инвур не вслушивался в эти слова, ничего разобрать не смог. Явно заклинание произносились на языке, которого некромант не знал. Закралась даже шальная мысль, что язык очень древний и, скорее всего,  для людей он уже «мёртвый».

Онис, в свете луны, выглядела ужасно: длинные слипшиеся волосы, под глазами залегли тёмные круги, кожа, так показалось некроманту, излучала слабый зеленоватый свет.
— Тобой можно детей пугать смело, – сказал Инвур. В ответ раздался рык ужасного животного, дикого и голодного. Рык сменился волчьим воем, потом Онис заскрежетала зубами.
— Ну конечно, а как же! Я уже боюсь, милая девочка. Хотя, ты уже не девочка, а взрослая женщина. Одного не пойму, зачем ты с собой умертвия привела? Лежали они себе преспокойно, ну и лежали бы дальше. Так нет же, всегда найдётся какой-то умник, который создаст хаос в отдельно взятом мире. Ты чего удумала? Войной на меня пойти?
— Это моя вотчина, маг, и я её никому не отдам, – произнесла хриплым голосом Онис. – Убирайся прочь, уноси ноги пока цел.
— Ясно. Значит война до победного конца. А где, кстати, скелет той, которую ты погубила? Я о Эльме говорю..

Вместо ответа на вопрос, Онис подняла руки вверх, хлопнула в ладоши. Порыв ветра сбил некроманта с ног, Инвур больно ударился головой о столб изгороди. Когда маг встал на ноги, то увидел, как вокруг ведьмы, по другому Онис никак нельзя было назвать, кружило несколько смерчей. Они ежеминутно набирали силу и Инвур понял, что время для разговоров закончилось. Некромант вытянул вперёд руки, закрыл глаза. Кисти рук начали излучать слабое сияние голубого цвета, потом земля содрогнулась от раската грома, в скелетов, находящихся за спиной Онис,  устремилась ярко-зелёная молния.

Земля дымила и парила, видимость стала почти нулевой. Раздался смех, только теперь за спиной Инвура. Он развернулся на месте, но сразу же почувствовал резкую боль в затылке, упал на землю. Силы медленно покидали некроманта, он не мог пошевелить ногами и руками. Над Инвуром склонилась Онис, в победном рыке оскалив зубы: она победила. Так считала ведьма, но никак не маленький пушистый котёнок, который вцепился когтями ведьме в лицо. Котёнок рвал и царапал когтями кожу лица Онис, она как могла закрывала лицо руками, пыталась отшвырнуть от себя чёрную бестию.
— Недаром кошек называют стражами потустороннего мира, – сказал Инвур, вставая на ноги.  Его повело сначала вправо, потом что-то толкнуло в спину и Инвур рухнул на Онис, придавив её всей тяжестью тела.
— Извини.
Инвур, не церемонясь,  ударил ведьму кулаком в область виска, та сразу же обмякла, закатила глаза.
— Так лучше, согласись. У меня для тебя есть украшение, Онис. Так, безделушка. Ты, пушистик, успокойся и хватит шипеть. Голова и без тебя раскалывается. Кстати, а чем это меня по затылку приложили,  и самое главное – кто это сделал?

В метре от Инвура, раскачиваясь из стороны в сторону, стоял скелет в глазницах которого полыхал огонь.
— Ай-яй, Эльма. Зачем ты меня ударила и что это у тебя в руке? Ну надо же!  Кость,  человеческая кость. И с тобой разберёмся, дай время.

Инвур достал из кармана мантии цепочку в форме змеи. Цепочка зашевелилась, глаза у змеи загорелись красным светом. Некромант нагнулся к Онис, положил цепочку на грудь ведьмы. Змея, словно живое существо, охватила шею ведьмы, пасть змеи приоткрылась, пытаясь поймать собственный хвост. Цепочка стала бесконечной, по ней пробежали всполохи зелёного света, Онис открыла глаза, не понимая, что с ней произошло. Потом ведьма просунула пальцы между цепочкой и шеей, пытаясь «украшение»  разорвать. Она плакала от боли, скулила, но разорвать цепочку не смогла.
— И не пытайся снять отсекатель. Теперь эту змею можно будет снять с шеи только при отсутствии головы, Онис. Потерпи немного, змея напьётся твоей энергии и ты станешь самой обычной девушкой, подростком, навсегда лишённым доступа к магии. А теперь пришло время с тобой разобраться, Эльма.

Инвур повернулся к скелету, но увидел на земле лишь небольшую кучку пепла.
— Ну, и так можно, конечно. Плохо, что получилось без отпевания и прощения грехов, Эльма. Но я не священник, а самый настоящий грешник, таких как я ещё поискать нужно. Поэтому всем совру и скажу, что ты умерла достойно, в борьбе со злом. Я что-нибудь придумаю, мне это делать не впервой.
— Мой ты спаситель, – сказал Инвур, наклоняясь к земле за котёнком.

Некромант почувствовал движение воздуха над головой, потом увидел топор, который сделав несколько кульбитов в воздухе, упал на землю. Инвур оглянулся: смотритель кладбища, Смаргурд, смотрел себе на грудь. Они не понимал, откуда у него в теле мог появиться нож. Тонкая струйка крови потекла изо рта старика, Смаргурд постоял некоторое время на ногах, потом рухнул на землю.
— Ночь чудес какая-то, – сказал Инвур. Потом он увидел, как по аллее к нему двигается светловолосый парень.
— Я что-то не то сделал, господин маг? – улыбнулся парень.



                Глава 13.


Вильс первое время после пробуждения никак не мог понять, где находится: высокий белоснежный потолок, украшенный лепниной, розетка, по центру которой расположилась шести рожковая люстра с причудливым подвесом. На стенах картины, огромное окно, с приоткрытой створкой, книжный шкаф, два кресла у камина, облицованного изразцами, столик на причудливо изогнутых ножках, на котором стоял графин и стакан. Ветер шевелил невесомые занавески, и от этого солнечный зайчик весело скакал по лицу Вильса, норовя заглянуть ему в глаза.

Память неохотно, но возвращалась. Вильс сжал кулаки, когда он вспомнил момент гибели отца и Сорины. Отца очень жалко, до слёз обидно, ему не было и пятидесяти, но к сестре у Вильса было более чем трепетное отношение, возникшее после смерти матери. Вильс задумался о словах священников, которые они всегда произносили, при любом удобном случае: «Всевышний – отец наш, люди – дети его. Люди всегда находятся под защитой Триединого, который защищает детей своих от невзгод и бед.»

— Где же ты, Всевышний милостивый? Как же ты мог допустить такое? Погибли невинные дети твои, или это произошло с твоего ведома? – прошептал парень.

Вильс испугался собственных мыслей, но потом, немного успокоившись, начал думать о жизни: как ему жить, где ему жить. То, что отец спрятал золотые на заднем дворе, Вильс прекрасно помнил, но что за сумма находится в тайнике? Надолго ли ему хватит сбережений и как теперь быть с учёбой в Академии Знаний и Силы? В голове прозвучали чьи-то слова: «Белое навсегда стало чёрным», чуть позже – «убей некроманта, умри, но сначала убей некроманта, убей некроманта».

Вильс еле сдержался, чтобы не закричать. Он закрыл уши руками и застонал: пришло понимание того, что мир уже никогда не станет прежним, то, во что он верил и на что надеялся, кануло в небытиё. Смерть победила добро, и ничего изменить уже не получится. Вильс посмотрел сначала на левое плечо, потом на правое и вздохнул с облегчением: ночных видений не было, стирха и ангела в природе нет, их не существует. С рассудком всё в порядке, и это главное. Пока главное.

Занавеска пришла в движение, по комнате прогулялся ветерок. Беззвучно приоткрылась дверь, в комнату проскользнула служанка. Высокая, темноволосая, в длинном, до пола, сиреневом платье и белоснежном фартуке. Девушка, лет двадцати, увидев, что Вильс не спит, улыбнулась:
— Вам бы ещё поспать, господин Вильс. Господа маги подумают ещё, что я вас разбудила, не дай боги, конечно. Я вам одежду принесла и обувь.

Служанка положила на кресло одежду на кресло, обувь, невысокие чёрные сапоги, поставила на пол и неожиданно для Вильса изобразила книксен.
— Никто ничего не узнает, если вы мне расскажете, где я нахожусь. Как к вам обращаться?
— Олива, господин. Меня зовут Олива. Вы сейчас находитесь  в Сталбурге, в доме господина Кромль.
— Сколько сейчас  времени, Олива?
— Скоро восемь часов. Вам велено лежать и не вставать до того момента, пока лекарь, старый Кромль, вас не обследует.
— Кто он, этот господин Кромль? – спросил Вильс. – Не помню ни одного человека с таким именем.
— Ну как же? А господина Эльвура вы тоже не помните и не знаете?
— Вот оно в чём дело! – произнёс Вильс. – А где сейчас  братья Эльвур и Инвур?
— Господин Инвур домой ночью так и не вернулся, а господин Эльвур ушёл недавно из дому со словами: «пойду искать своего непутёвого братца. Вильсу скажите, чтобы никуда из дома не выходил и с постели не вставал».
— Придумали тоже, – сказал Вильс. – Так можно весь день в кровати пролежать, а у меня дел по горло. Когда господин лекарь меня обследует?
— Когда освободится от обязаннотей в городской больнице. Может до обеда, может быть после.. А хотя, нет. По-моему, он уже подъехал к дому. – Олива подошла к окну, чуть приоткрыла занавеску. – Господин Кромль приехал. Что-то вам ещё нужно, господин Вильс, я могу чем-то вам помочь?
— Где я могу себя привести в порядок? Ну, вы понимаете о чём я говорю.
— Все удобства прямо по коридору и потом направо. Я ухожу, иначе меня старый Кромль съест с потрохами. – Олива вышла в коридор, притворив за собой дверь.

Вильс закрыл глаза. Нет, лежать на кровати никак нельзя. Предстоят похороны отца и сестры, и плохо то, что никак о произошедшем в Аллейд, тётке по линии мамы, не сообщить.
— Ну-с, молодой человек, как вы себя чувствуете? – Вильс посмотрел на мужчину, лет шестидесяти, который держал в руках пузатый саквояж. Высокий, как и его сыновья, седоволосый. Лоб избороздили морщины, возле губ залегли глубокие складки. От старого Кромля исходил запах каких-то лекарств и ещё чего-то, Вильсу незнакомого. Так пахнут травы? Возможно.
— Спасибо, хорошо. Мне можно встать?
— Однозначно – нет, – покачал головой Кромль. – Ваша энергосистема перестраивается, а для этого нужно время и самое главное – покой.
— Я знаю, что такое энергосистема, но я не понимаю почему она именно сейчас начала перестраиваться и главное – из-за чего? – спросил Вильс.
— Да-да, я прекрасно вижу вашу ауру, молодой человек. У вас дар, которым вы пользовались, но есть и тот дар, который обычно находится у человека в сокрытом состоянии. Вы испытали сильнейший стресс, что, несомненно, стало отправной точкой, толчком к раскрытию дара. Я понятно излагаю свою мысль?
— Не очень, – признался Вильс.
— Хм.. чтобы вас сильно не напрягать, скажу так: в любом человеке, который имеет предрасположенность к магии, то есть к накоплению в себе  энергии мироздания и умению ею управлять, существует единая энергосистема, которую маг на протяжении всей своей жизни совершенствует. Стихиальный сосуд, в котором накапливается энергия, из года в год становится больше, энергия циркулирует по телу мага по так называемому большому кругу. От него, ко всем органам человека, отходят отростки, подпитывая определённым количеством энергии. Это вы должны знать.

Вильс кивнул, соглашаясь. Это он узнал на вводном занятии в училище.
— Но не у всех магов этих стихиальных источников больше одного. Да, вы не ослышались: их может быть два, три и даже четыре. В каждом накапливается энергия той, или иной стихии. Вода и огонь – извечные враги, как и земля и воздух. Использовать одну и ту же энергию для создания плетений разных стихий, увы, нельзя. У вас ночью, если так можно выразиться, открылся второй стихиальный сосуд, он, как меха в горне кузнеца, сделал «вдох», вобрав в себя тёмную энергию потустороннего существа. Почему не обычную энергию, а энергию первоначального мира, прародителя всего живого? Сложно ответить на этот вопрос.  Когда поступите на учёбу в Академию, узнаете. Там много специалистов в области теории происхождения магии и магии как науки в целом. Один архимаг Торенс чего стоит, правда я не знаю, преподаёт он сейчас в Академии, или нет.

Кромль замолчал, о чём-то задумался.
— Да, на чём мы остановились? На тёмной энергии. Она, что удивительно, чужда энергии белого, светлого мира. Поэтому у вас и происходит перестройка организма: у вас появились, и они увеличиваются в размерах, подобие каналов, которые рано, или поздно, но образуют второй круг, по которому будет циркулировать тёмная энергия. Как вы ею будете распоряжаться, я не знаю и это вопоос второй. Есть в Аллейде специалисты, они вам всё расскажут и чему нужно – научат. А пока вам нужен покой и ещё раз покой. Периодически ваш организм будет подавать мозгу команду на отключение, чтобы процесс происходил менее болезненно. Другими словами, вы периодически будете засыпать и …

Сознание медленно ускользало от Вальса: то, что говорил ему старый Кромль, превращалось в какой-то набор бессмысленных слов и звуков. Веки стали тяжёлыми, Вильс провалился в глубокий омут сновидений, в которых основным действующим лицом был страх со своими длинными, липкими,  холодными щупальцами.

______________


Зло пришло оттуда, откуда никто не предполагал: серые свинцовистые тучи закрыли от людей Синие горы. Наполненные водой, тучи начали двигаться в сторону Города. Небо периодически озаряли яркие вспышки света, раздавались оглушающие раскаты грома. Тьма опустилась на Город, навалилась на него всей тяжестью своего тела. Вместе с Тьмой, в город пришёл Страх, верный спутник Хаоса и Смерти, с неба низвергались водопады, несмотря на пришедший вместе с Тьмой лютый холод.

Ветер, неукротимый и непредсказуемый, закружил по улицам Города небольшими смерчами, которые, по истечению времени, начали между собой объединяться, набирая силу. Люди, проживающие на берегу Янтарного моря, никогда не замерзающего, увидели, как у линии горизонта море покрылось белым налётом. Море, первый раз за всю историю своего существования, начало замерзать. Прошло несколько часов и все, без исключения, корабли, вставшие на рейде далеко от берега, оказались в ледяном плену, намертво вмёрзли в лёд. Первая смерть, первые слёзы на глазах. Страх, боль и отчаяние. Лёд крушил деревянные корабли, перемалывал их в труху, сдабривая её мукой человеческой плоти и костей.

Город в одночасье превратился в Мёртвый город: жители наглухо заколотили ставни, законопатили щели в окнах и дверях, разожгли огонь в очагах и приготовились..  К чему они могли приготовиться, чего они ждали от пришествия в их мир Зла? Смерти? Нет! Согласно Книги предсказаний, за все содеянное людьми, за все их грехи, Всевышний отвернётся от детей своих, свершится суд над теми, кто попрал законы божьи. Время расплаты пришло. Но люди помнили наизусть одну из глав Пророчества, в которой говорилось о появлении в Городе Того, кто избавит людей от Зла и дурных помыслов, Того, кто укажет людям дорогу истинную, Того, кто поможет искупить людям свою вину перед Всевышним.

Люди забились в свои «норы», изгнали из головы «бессмысленные» попытки сопротивляться Злу. Зачем им это делать, если в домах пока  ещё есть топливо для поддержания огня в очагах, если у них есть Вера в пришествие Ангела, если в них плескалась Любовь к близким своим, если у них была Надежда на спасение со стороны? Одного не могли предвидеть люди: Зло пришло надолго, а запасы угля и дров заканчивались. Главы семейств, когда-то сильные и мудрые мужчины, были вынуждены выходить из убежищ, искать в Мёртвом городе пищу для огня и еду для своих близких.

Этого ждало Зло, радостно потирая свои «руки». С каждым шагом по городским улицам, с каждым вдохом ледяного, обжигающего лёгкие, воздуха, сил у мужчин становилось всё меньше и меньше. Мужчины на несколько секунд останавливались, чтобы набраться сил перед следующим рывком к тому, или иному дому, зданию, но превращались в ледяные изваяния, которые ронял на землю ветер. Сумасшедший, сумасбродный и безжалостный. Мужчины превращались в осколки льда, становились одним целым с Мёртвым городом, с наледью, образовавшейся после того, как на город, в течении длительного времени, низвергались потоки дождевой воды.

Люди верили в Ангела и терпели присутствие Зла. Но людское терпение небезгранично. Пропала первой Вера, затем Надежда. Именно в этот миг астральная, тончайшая энергетическая плёнка, отделяющая Мир мёртвых от Мира живых, лопнула и в мире людей появился тот, чьё имя не произносят. Во всяком случае – не произносили до определённого момента. Люцифер, хозяин Тьмы и Зла прохаживался по улицам Мёртвого города, стучал в окна и двери жилищ людей, предлагая честную сделку: преклонение перед Ним, почитание Его в обмен на тепло и еду.

Изменить мировоззрение для людей – потерять своё имя и право называться людьми. Люцефера коробили слова молитв, которые твари ничтожные возносили к Всевышнему, дьявол не понимал людишек: умирать, но молиться тому, кто от них отвернулся? Люцифер плюнул на людей, на их мир и собрался отбыть в другой мир, но почувствовал приближение того, кто близок с ним по сущности, того, в котором присутствовала частица Тёмного мира. Ждать долго не пришлось: в яркой вспышке света, под яростный и несмолкающий раскат грома, на Центральной площади Мёртвого города появился самый обычный с виду человек. Он, совершенно обнажённый, лежал на толстом слое льда, раскинув руки в стороны и… Улыбался? В это Люцифер не мог поверить, поэтому он подошёл к человеку поближе и спросил:
«Кто ты и откуда прибыл, мой слуга?»
Человек встал на ноги, посмотрел снизу вверх на Люцифера:
«Я тот, кого люди ждут на протяжении длительного времени, тот, кто уничтожит тебя, нечестивца и предателя!»
Люцефер, запрокинув назад голову, засмеялся и от смеха дьявола ледяной панцирь Мёртвого города покрылся множеством трещин. Человек посмотрел на Люцифера, улыбнулся:
«Сам не ведая того, ты мне помог, тёмный. Вместе с трещинами во льду ты нарушил равновесие, ты подарил людям Надежду, которую они давно потеряли.»

Люцифер почувствовал, что вместе с Надеждой в город вернулась Вера на спасение. Человек, имеющий доступ к тёмной энергии, начал кружиться в неистовом танце, с его рук в стороны жилищ людей начали двигаться лучи яркого золотистого света. Лёд заплакал, он превратился в пар, который скрыл этого странного человека от глаз Люцифера. Грозовые тучи, кружившие над городом, из тёмно-синих превратились в багровые. Сотни, тысячи разрозненных молний соединились между собой, столб огня ударил в то место, где стоял Люцефер. Дьявол убрался в свой мир, но напоследок сказал:
«Когда люди разучатся понимать друг друга, когда их мир захлебнётся в войнах и крови, я вернусь. Ты меня слышишь, человек? Запомни мои слова.»

Но человек не обратил на слова Люцифера никакого внимания: он танцевал, с его рук срывались золотистые молнии. По улицам Мёртвого города текли реки талой воды, смывая на своём пути всё плохое, что было у людей на душе, обновляя их сущность.



                Глава 14.


Степь, огромная и безграничная, выглядела серой и безжизненной до момента пробуждения солнца от спячки. Светило позолотило небо на востоке, раскинуло в стороны, от горизонта до горизонта, лучи света и степь пришла в движение: капли росы на траве, на листьях деревьев вспыхнули разноцветными бриллиантами, загомонили птицы, подали свой голос цикады и кузнечики.

Дремавший в седле Инвур открыл глаза, посмотрел по сторонам.
— Вот оно, настоящее  богатство Империи. Так, Вильс?
— Да, красиво, – согласился парень. – Не вижу Белого и Шрама.
— И не увидишь, – сказал Эльвур. – Разведчики попали, после недели пребывания в Сталбурге, в свою стихию.
— Мне иногда кажется, что они проявляют детский характер даже больше, чем я. – Инвур зевнул, потянулся до хруста костей. – Войнушки-покатушки и так далее.
— И не обнадёживай себя, братец, – сказал Эльвур. – Ты в этом плане непревзойдённый мастер и ты неподражаем.
— Польщён, – буркнул Инвур. – Хоть бы раз от тебя что-то ласковое услышать. Всё бу да бу, ты плохой Инвур, не веди себя как ребёнок. А если мне энергию некуда девать, ты об этом не задумывался?
— Я думаю о более серьёзных вещах, мне не до твоих глупостей, – ответил Инвур, привстав в стременах. – Прав Вильс, что-то разведчиков не видно.

— Мы уже минут пять за вами плетёмся, – раздался за спиной голос Белого.
— Вот же… – Инвур даже вздрогнул от неожиданности, оглянулся назад. – Как призраки, честное слово. Не хватало некроманту заикой стать. Тогда – разбегайся кто куда может. Нечисть будет плодиться и размножаться, пока я следующее слово заклинания не произнесу. А оно вам надо? Правильно, не надо.
— Никогда не видел некроманта за работой, – произнёс Белый. – Что-нибудь на ходу можешь сотворить, Инвур?
— Что именно? – Инвур не понял вопроса.
— Ну, мертвяка какого-нибудь из земли поднять, например? – Белый улыбнулся. – Как шаман бьётся в истерике, это мы видели, а вот как некромант…
— Тихо! – прикрикнул Эльвур. – Мне одному кажется, что где-то впереди телеги идут, скрипя колёсами, как будто смазка у возниц закончилась?
— Это от недосыпа, братец, – ответил Инвур. – Я не пойму одного, зачем и для кого ты энергию бережёшь? Раскинь поисковую сеть, всё станет понятно. Кто едет, куда едет и сколько их едет.
— А ведь точно, чего это я растерялся, – согласился Эльвур.

Он прикрыл на несколько секунд глаза, потом присвистнул:
— Три повозки, шесть лошадей, девять человек. Повозки повернули налево, но не в них дело. Десять всадников, обогнав повозки, ускорились и скачут теперь куда-то вперёд. Смотрим и наблюдаем дальше.
— Интересно как, – произнёс Белый. – Нужно обучить всех разведчиков поисковую сеть разбрасывать. Сколько бы проблем ушло:  едь и едь себе, ни о чём не думай и не переживай.
— Ты думаешь, Белый, это такое простое дело? Одной энергии прорва уходит, не говоря о самом плетении. В нём сам стирх рога обламает. У меня, лично, сеть пропадает секунд через десять. Да и то это рекорд. Три секунды – максимум. Ну что, Эльвур, что там происходит? – спросил Инвур у брата.
— Всадники свернули с дороги, теперь двигаются куда-то в сторону. Хм.. Заметили засаду, что ли? А-а-а, понял, понял. В повозках два мага едут, это они заметили неладное. Мне это всё определённо не нравится.
— Как можно что-то видеть на расстоянии? – спросил у Инвура Вильс.
— Эльвур сейчас видит только ауры людей и животных. У людей она яркая и насыщенная, у животных – тусклая. Что касается магов, Вильс, то аура слепит глаза. Ничего, брат, когда-нибудь ты всё узнаешь, всему научишься.
— Научусь, – вздохнул Вильс. – Только когда это будет?
Братья засмеялись, некромант пошутил:
— Глазом не успеешь моргнуть. Лет через десять-пятнадцать. Всего ничего, потерпи.

Эльвур остановил лошадь, опять прикрыл глаза. Через некоторое время он сказал:
— Всадников стало на три человека меньше. Что-то чёрное кружит над повозками. Неужели нечисть какая появилась в этих краях? Хотя, после Сталбурга я ничему не удивлюсь. Нужно ускориться.. Однако.. – Эльвур посмотрел вслед скачущим Белому и Шраму. – Ну точно дети малые. И этот туда же! Инвур, остановись!

Вильс пустил лошадь с места в галоп, стараясь не отставать от Эльвура. Кони вынесли людей на вершину небольшого холма, откуда хорошо было видно место сражения людей с непонятными для парня существами. И не люди и не птицы, тела обнажённые, кожа серого цвета, перепончатые крылья.
— Вильс, не ввязывайся в драку, – крикнул Эльвур. – С химерами шутки плохи. Здесь жди.

Химеры?

Вильс послушно натянул поводья, белый жеребец недовольно захрипел, но перешёл на шаг. Белый и Шрам находились у повозок, на которых были установлены огромные клетки. В них, схватившись руками за прутья, наблюдая за происходящим, находилось шесть человек. По два человека в каждой клетке и это показалось Вильсу очень странным. Парень спрыгнул на землю и поморщился: никогда в своей жизни так долго в седле он ещё не находился.

Всадников, сопровождавших караван с заключёнными, в живых осталось четыре человека. Они, спешившись, отбивали мечами атаки химер и отходили к повозкам. Белый и Шрам помогали им как могли: Вильс обратил внимание, как умело разведчики обращаются с оружием. Иногда казалось, что у них не две руки, а гораздо больше. Эльвур, находясь в седле, вытянул вперёд руки и через несколько секунд в небо взмыл огненных шар. Инвур присоединился к брату и с его рук в небо взмыл такой же по размеру шар, только ярко-зелёного цвета.

«Убей некроманта, умри, тварь, но сначала убей некроманта!»

Вильс пошатнулся, потом почувствовал, как из носа потекла кровь. Голос в голове раздавался всё громче и громче, Вильс посмотрел по сторонам, пытаясь увидеть глазами того, кто влез в голову и пытается им командовать. Небольшая роща, недалеко от которой химеры атаковали людей, дорога. Справа от дороги – остовы разрушенных домов. Кто-то, невидимый для Вильса, словно читая мысли парня, повторял снова и снова:

«Ты один из нас, убей некроманта, убей мага, убей всех!»

Вильс достал из кармана штанов платок, запрокинув назад голову, попытался остановить кровотечение. Он увидел, как два плетения, красного и зелёного цвета, объединились в одно целое: высоко в небе, вращаясь на месте, разбрасывая искры в стороны, находился шар красного цвета с зелёным обрамлением-ореолом. Гулко прозвучал взрыв, странный шар распался на множество шаров малого размера, которые соединялись между собой яркими белыми нитями. Через мгновение в небе образовалась «огромная рыбацкая сеть», которая начала медленно опускаться на землю.

Химеры, атаковавшие людей, закричали, попытались убраться как можно дальше от каравана. Но они, так показалось Вильсу, помимо своей воли кружили в небе, сбившись в стаю, делая отчаяннык взмахи перепончатыми крыльями. Сеть накрыла рощу, часть степи и дороги. Заклинание резало на мелкие части химер, от крика которых заложило уши.

«Мы свои, не дай нам погибнуть! Убей всех, убей магов!»

Химер в небе становилось всё меньше и меньше, но крик и визг над степью стоял просто невыносимый. Запах сгоревшей плоти, сгоревших перьев и испражнений. Вильс почувствовал, что ему становится плохо. Он достал из заплечной сумки флягу с водой и хотел было сделать глоток, но его взгляд остановился на клетке, которая была ближе к нему. В ней находилась девушка в длинном сером платье. Темноволосая, волосы ниже плеч, стройная. Она, вцепившись руками за прутья решётки, смотрела в сторону Вильса и шевелила губами.

«Убей их всех, ты это можешь сделать. Ты один из нас, убей их всех!»

____________

Небо, относительно земли, начало вращаться с немыслимой скоростью. Потом оно на несколько секунд застыло неподвижно, начало вращаться в противоположную сторону. Подкатила тошнота, Вильс закрыл и сразу же открыл глаза, посмотрел по сторонам. Роща, дорога, рассекающая рощу на две части, около десятка одноэтажных домов. Возле колодца, с ведром в руке, стоит девушка: темноволосая, волосы ниже плеч, стройная. Она провела по волосам рукой, повернулась лицом к Вильсу:
— Ты пришёл за мной, Охотник?
— Сама знаешь что да, химера. К чему эти вопросы? – ответил парень, испугавшись своего голоса. Он прозвучал глухо и был для Вильса чужим.
— Мне можно попрощаться с родными?
— Не стоит, – произнёс Вильс. – Нам предстоит далёкий путь, поэтому мой ответ – нет. Надень на шею вот это.

К ногам химеры, в пыль, упал браслет-змейка. Змея зашевелилась, приподняла голову и зашипела.
— Давай обойдёмся без этого ошейника, Охотник, – предложила химера, делая шаг к Вильсу.
— Оставайся на месте и не вздумай применять свои чары. – Вильс предостерегающе вытянул вперёд руку, отступил на шаг назад. – Не вынуждай меня делать это на глазах у твоих родителей и соседей. Почему ты меня называешь Охотником? Меня зовут Вильсом.
— Ты был Вильсом пока не продал душу клану охотников. Твою метку в ауре видно за сотни метров, – ответила химера, поднимая с земли цепочку. – Не поможешь мне её застегнуть?

Вильс засмеялся, увидев как химера приподняла волосы, оголяя шею. Белоснежная кожа излучала жемчужный свет, фигура у химеры была очень красивая, словно само божество из мира красоты и совершенства снизошло до мира людей, явив им неземную красоту. Неуловимое движение руками и платье светло-голубого цвета упало на землю. Химера, обнажённая и прекрасная, повернулась к Вильсу лицом,  улыбнулась. От вида острых, как иглы, зубов по спине парня пробежала волна холода, он почувствовал боль в висках и всё тот же, когда-то и где-то ранее слышимый им знакомый голос:

«Убей себя, сдохни тварь!»

— Вот это ты сейчас зря сделала, химера, – спокойно произнёс Вильс, прикасаясь рукой к амулету на шее. Амулет в форме трилистника отозвался на прикосновение человека яркой вспышкой света. Лицо химеры начало менять своё очертание с вполне нормального, человеческого, на лицо чудовища с серой кожей. Вместо карих глаз на Вильса смотрели тёмные провалы, волосы из тёмных, почти чёрных, превратились в седые. Руки химеры удлинились, Вильс увидел как они превращаются в крылья. Раздался смех, старческий и дребезжащий.
— Ты слишком молод, Охотник, чтобы справиться со мною.

Химера взмахнула крыльями, Вильс, от сильного порыва воздуха, еле устоял на ногах.
— Молод, не отрицаю, тварь, но справлялся и не с такими матёрыми тварями как ты, – ответил Вильс. – Захотела публичной казни? Так тому и быть!

Из рукава куртки вниз скользнул цилиндр серебристого цвета, к которому через кольцо была прикреплена тонкая цепочка. Химера поднялась в воздух довольно-таки высоко. Она, сложив крылья за спиной, раскрыв в хищном оскале пасть, ринулась вниз атаковать Вильса. Парень раскрутил цилиндр над головой и он полетел вверх, навстречу химере. Раздался визг, от которого в голове на некоторое время помутилось. Обездвиженная химера, обвитая с ног до головы серебристой цепочкой, рухнула камнем на землю. Когда пыль осела, Вильс подошёл к химере. Исчезли крылья, кожа приняла привычный цвет. На земле лежала девушка, в глазах которой были слёзы.

Услышав за спиной шум, Вильс обернулся: жители небольшой деревни стояли молча, осуждающе смотря на него. Вильс усмехнулся: в один прекрасный момент любой из тех, кто сейчас с ненавистью смотрел на него, могли просто-напросто не проснуться. Период обострения ненависти к людям у химер непредсказуем, до сих пор никто в мире живых ответить на вопрос о повадках химер, о их привычках не способен. Вильс посмотрел на солнце – оно склонило голову к закату, поэтому нужно поторопиться, чтобы засветло добраться до ближайшего трактира.

Достав из внутреннего кармана кожаный мешочек и развязав шнурок на горловине, Вильс достал из мешочка несколько щепоток сиреневого порошка, посыпал им химеру.
— Вот и всё, – сказал Вильс. – Твоё время вышло.
— Будь ты проклят, Охотник, – услышал парень голос девушки. Тело химеры вспыхнуло ярким и обжигающим пламенем. Свет огня был до того ярким, что Вильс и жители деревни прикрыли глаза рукой.

Прошло совсем немного времени. Огонь исчез, люди удивлённо загомонили увидев, что на месте девушки осталась небольшая кучка пепла. Налетевший ветер подхватил пепел, поднял его вверх, разбросал по степи.

— Так стало быть все несчастья в деревне были из-за неё? – спросил старец, который поближе подошёл к Вильсу.
— Скот болел и исчезал, люди пропадали? – спросил парень.
— Да-да, именно всё так и было, господин маг, – ответил старец.
— Было и прошло, отец, – произнёс Вильс понимая, что падает в глубокую яму.

_____________

— Что это такое было и куда они делись? А с клеткой что произошло? – услышал Вильс незнакомый голос.

Парень открыл глаза не понимая, как очутился около повозок. Он этого, просто-напросто, не помнил. От стальных прутьев клетки осталась ржавчина, смешанная с серым пеплом человеческих тел.

Вильс посмотрел в сторону остовов домов бывшей деревни, нашёл глазами колодец. Ноги противно задрожали, в голове творилось непонятно что. Одна мысль, самая въедливая, как раскалённая игла вонзилась в мозг, не давая возможности думать о чём-то другом: что происходит? Если сон в Сталбурге старый Кромль объяснил перестройкой организма, сопровождающейся всевозможными видениями, то как можно объяснить гибель двух людей, которые были в клетке?

Инвур внимательно посмотрел в глаза Вильсу, потом показал головой на повозку без клетки и приложил палец ко рту: молчи, никому ничего не рассказывай.



                Глава 15.


Торуг Счастливый, набросив на плечи утеплённую куртку, вышел из палатки. Учебный военный лагерь, как это сейчас принято называть, ещё спал. Туман, холодный и липкий, опустился в долину Двух братьев, принеся с собой сырость и понимание того, что Торуг выбрал правильный путь. Путь воина, путь избавления от всепроникающего холода и сырости. Пусть злые люди и недоброжелатели говорят, что после вторжения на территорию Империи Киллайда он прослывёт захватчиком, из Счастливого превратится в короля Кровавого. Плевать на всё и на всех. Может быть когда-нибудь, через несколько поколений, его, Торуга, признают героем, который думал не о сиюминутной выгоде, а о будущем всего огромного королевства Доркамия? Время покажет и расставит всё на свои места.

Не его, Торуга, вина, что до сих пор, а прошло уже сто лет после последней войны, вопрос спорных территорий невозможно решить сидя за одним столом с Киллайдом, или доверенным представителем Императора. Виной всему – упрямство Киллайда и его нежелание передать в собственность Доркамии территорию за горами Двух братьев. Всего-навсего – жалкие тысяча километров и вопрос о войне даже не поднимался бы. Но нет, Император отказывался даже слушать доводы Торуга, избегал с ним встречаться. А доводы были понятны всему северному народу, который прозябал в холоде почти семь из двенадцати месяцев в году. Вечный голод, основной доход королевства – рыбная ловля. Император и сюда сунул свой нос: повысил пошлины на ввоз рыбы в Империю, давая тем самым возможность заработать своим рыбакам. В принципе, Торуг поступил бы так же, но вникать в ситуацию северного соседа необходимо, без этого неминуем военный конфликт.

Король прошёлся по лагерю, стараясь прогнать из головы плохие мысли. Перед входом в штабную палатку его ждал подполковник Штрауб, начальник разведки армии. Невысокого роста, коренастый, с вечно недовольным выражением лица, Штрауб напоминал Торугу его отца. Да успокоиться его душа в лучшем мире!
— Только не говорите, полковник, свою излюбленную фразу «я принёс вам плохие известия», – король пригласил Штрауба зайти в палатку.
— Так и есть, Ваше величество, – полковник развёл руки в сторону. – Я бы сказал, что известия очень плохие.

Штрауб выделил слово «очень», что заставило короля непроизвольно напрячься.
— Говорите, – Торуг подошёл к полевой печке, протянул к ней руки. – Когда же наступит то время, когда не будешь постоянно вспоминать и мечтать о тепле. А, полковник?
— Война все эти вопросы снимет. Там, за горами, сейчас конец весны, всё благоухает и цветёт. Мы, военные,  верим в победу, конечно, но какой она нам достанется ценой, это главный вопрос, Ваше величество. С такими друзьями и врагов не нужно.
Торуг обернулся, посмотрел на полковника:
— Штрауб, не о степняках ли вы речь ведёте?
— Так точно, Ваше величество! – отчеканил полковник. – Разведка донесла, что ваши послы к Таркану убиты по личному приказу Великого хана.
— Что? Что ты сказал, полковник? – Торуг подошёл к Штраубу. – Повтори!
— Все посыльные казнены по личному указанию Великого хана Дикой степи Таркана, – спокойно ответил полковник. Он, зная вспыльчивый характер короля, не сильно удивился такой бурной реакции.

В палатку заглянул воин-охранник, вопросительно посмотрев на короля. Тот махнул рукой, подошёл к складному походному столику, присел на стул. Штрауб продолжал стоять навытяжку, наблюдая за королём. Торуг уменьшил пламя фитиля в настольной лампе, переложил с места на место несколько папок с документами, смахнул с плеча несуществующую пылинку. Штрауб выдохнул воздух: действия короля указывали на то, что он взял себя в руки.
— Вы уверены в правдивости донесения, Штрауб? – король перешёл на «вы», голос Торуга был спокойным.
— Так точно, Ваше величество. Информация получена из степи и из дворца Императора Киллайда. Сами знаете, что внедрённый во дворец наш человек переправляет оттуда только проверенную информацию. Она..хм.. Он, то есть, попросил больше с ним на связь не выходить, Ваше величество.
— Что? Почему? – Торуг приподнял бровь.
— Начальнику разведки Империи, полковнику Пиккаро, стало что-то известно о нашем внедренце. Он лично занимается расследованием этого дела, Ваше величество.
— Пиккаро, Пиккаро.. – попытался вспомнить полковника король. – Это не тот военный, у которого разноцветные глаза и вместо волос на голове воронье гнездо?
— Так точно. Это он и есть, – ответил Штрауб.
— Этот обязательно что-то раскопает и выйдет на разведчика. Вот что, полковник, выводите нашего человека из Империи, пусть возвращается в Доркамию.
— Уже сделано, Ваше величество, – улыбнулся полковник.
— Ишь ты! Работаете на опережение, Штрауб? Похвально… Есть какие-то предложения по дальнейшему сотрудничеству с Тарканом?  Как я понимаю, вопрос о военном союзе снят раз и навсегда?
— Я думаю, что Таркан не станет дожидаться ваших бумаг с требованием объяснения о произошедшем в Дикой степи, Ваше величество. Он самолично должен прибыть по морю в Доркамию с объяснениями. – Полковник замолчал, наблюдая за реакцией короля. Тот громко засмеялся:
— Да вы с ума сошли, Штрауб! Нашли от кого ждать раскаяния за содеянное! Скорее горы Двух братьев с места сдвинутся, прежде чем это произойдёт. Нет, ждать объяснений не будем. Мы сделаем то, чего от нас Киллайд никак не ожидает: через десять дней я отбываю в Империю Хунак на переговоры о заключении военного союза, возможно, оттуда отправлюсь и на Зеркальные острова. Цель – та же. Но прежде всего, я навещу Таркана, узнаю подробности произошедшего с нашими послами и мы, уверен в этом, заключим такой необходимый нам и унгурам военный союз. Как такой план?
— Неплохо, Ваше величество, такой реакции от короля Доркамии Киллайд никак не ожидает. Я в этом уверен.
— Хорошо, так тому и быть. А вы, собственно говоря, почему и зачем так рано встаёте? До восхода солнца ещё очень много времени, – произнёс Торуг.
— Не до сна, Ваше величество. Ещё много дел, которые нужно успеть сделать до… – Штрауб посмотрел в сторону выхода из палатки, добавил: – Не желаете прогуляться по свежему воздуху, Ваше величество?
—  Хм..темните, полковник? Ну-ну! Хотя, да, давайте выйдем из палатки, прогуляемся по свежему хм..воздуху.

Туман стал похожим на молочный кисель, звуки огромного лагеря были приглушенными, но иногда они «накатывали» густой волной, в которой невозможно было что-то разобрать. На расстоянии нескольких метров от идущих по лагерю Торуга и Штрауба следовали, словно призраки, гвардейцы.
— Ваше величество.. – Штрауб показал на гвардейцев, король кивнул. Он подозвал охрану, что-то им сказал.
— Говорите, полковник, теперь никто ничего не услышит, будьте в этом уверены.
— Ваше величество, учитывая тот факт, что вы находитесь постоянно в разъездах, занимаясь насущными проблемами Доркамии, я взял на себе ответственность и создал отдельное армейское подразделение Невидимок. Хотя, воины этого подразделения называют себя Снежными кошками.
— Что за дикость, полковник? – засмеялся Торуг. – Мужчины, которые себя так называют, это по крайней мере, э-э-э..
— В том-то и дело, Ваше величество, что в Невидимках служат женщины. Точнее, девушки в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет, – ответил полковник.
— Удивлён, – признался Торуг. – И какие задачи вы ставите перед этими кошечками?
— Меня, как и вас, Ваше величество, волнует одно препятствие на пути продвижения войск в Империю.
— Чёрная роза, – кивнул король. – Но нам, надеюсь, во взятии крепости помогут чёрные маги с Зеркальных островов. Какие проблемы, полковник?
— Проблема в том, что восстановлением крепости занимается, как вы знаете, великий Зодчий. Он настоял, чтобы на все блоки крепости были нанесены особые защитные заклинания, для которых плетения чёрных магов будут как для нас с вами укусы комаров. Да, неприятно и раздражает, но не более того, – ответил Штрауб. – Место возведения крепости выбрано из условия непроходимости из-за снежного покрова гор Двух братьев. Вот я и подумал: а почему бы не создать подразделение, состоящее из специально обученных воинов, выносливых и так далее.
— И в качестве выносливых и мужественных вы видите женщин, полковник!? – удивился король.
— Именно так, Ваше величество, именно так, – ответил Штрауб. – Сам, если честно, был ошеломлён результатами тренировок. Сравнивали мужчин и женщин в умении преодолевать заснеженные пики гор, отвесные склоны, а так же..
— То есть, у нас появится возможность провести штурм Чёрной розы, когда наши кошечки обездвижат караульных и откроют нам ворота. Так, полковник?
— Так точно, Ваше величество! – улыбнулся Штрауб. – В истории развития и становления армий, ни в одном государстве подобного подразделения никогда не существовало. Но уверяю вас, что Невидимки показывают невероятные результаты.
— Мда.. Хотелось бы посмотреть их в работе, – произнёс Торуг и в ту же секунду почувствовал прикосновение холодной стали к горлу.
— Вы убиты, Ваше величество, – произнёс женский голос. Давление ножа ослабло, он растворился в тумане, как и его обладатель.
— Что за.. Что это было, Штрауб? – Король прикоснулся к шее, посмотрел по сторонам.
— Невидимки в работе, Ваше величество, – засмеялся полковник.
— Впечатляет, слов нет. А где мои охламоны, интересно? – Торуг развернулся и, пройдя с десяток метров, увидел лежащих на земле гвардейцев. Они, со связанными руками и с кляпами во рту, что-то мычали и смотрели со страхом на короля.
— Эх, гвардейцы-гвардейцы. Вас взяли и уделали разведчики. Хорошо, полковник, это всё на сегодня?
— Никак нет, Ваше величество, – ответил Штрауб. – Давно зрела мысль ликвидировать Киллайда на его же территории. С появлением Невидимок это можно организовать. Император, по нашим сведениям, сегодня должен убыть с инспекцией по воинским подразделениям. Разрешите..

Полковник замолчал, когда увидел перекошенное в гневе лицо Торуга. Штрауб даже отступил на шаг – он никогда в таком состоянии короля не видел.
— Убить со спины, говоришь? Перерезать глотку спящему человеку? Так военные представляют смерть того, кто руководит огромным государством?
— Нет, Ваше величество, но война есть война и… – попытался возразить Штрауб.
— Молчать, подлец! Слушай меня, полковник, и запоминай. Не дай боги с Киллайда до начала войны упадёт хоть один волосок, не дай боги он умрёт до того, как мы встретимся с ним в поединке на поле битвы! Такие люди могут умереть или на войне, или от естественной смерти, то есть от старости, но никак не от подлого удара сзади.

Полковник какое-то время постоял на месте, провожая взглядом Торуга. Потом он произнёс:
— Ульра, ты всё слышала?
— Да, господин полковник. Нашему королю не понять людей, у которых в семьях от голода умирают дети, он не знает, что такое питаться отходами, драться из-за еды на помойках с такими же голодными оборванцами. – Из плотной пелены тумана появилась молодая женщина, лет двадцати. Рыжеволосая с изумительной фигурой. Штраубу Ульра напоминала его старшую дочь.
— Вот и я о том же, девочка. Ты слышала о подлом ударе сзади, о волосах и другой ерунде, как то честь умереть на поле битвы. Чем раньше мы покончим с Киллайдом, тем быстрее король отправит нас воевать. На Киллайде держится всё в Империи, поэтому..
— Мы готовы выдвинуться хоть сейчас, господин полковник, – сказала Ульра. – Я и двое кошек рады будем выполнить ваше задание.
— А кто сказал, что я кого-то отправлял в Империю? – усмехнулся Штрауб.
— Никто не говорил и не скажет, – ответила Ульра, растворяясь в тумане.
 
______________

В этоже время в городе Аллейде;
Столица Империи.
____________________

Дон Риз вышел из караульного помещения, прислушался к звукам просыпающегося огромного города. Лейтенант посмотрел вверх, на городскую оборонительную стену. Стражники о чём-то тихо переговаривались, прохаживаясь по галерее стены. Риз прикрикнул:
— Отставить разговоры, служивые, мать вашу! Я вам устрою разговорчики!

Лейтенант собрался было подняться на верх стены, чтобы устроить подчинённым разгон, но его привлёк шум, который раздавался со стороны города. По улице, в сторону Главных городских ворот, двигалась кавалькада. Лейтенант опешил: до шести часов ворота должны быть закрытыми, но, по всей видимости, эти правила не писаны для быстро приближающихся наездников. Дон Риз громко свистнул, через несколько секунд из караульного помещения выбежали стражники. Один всадник оторвался от кавалькады, натянул поводья, когда был рядом с лейтенантом. Чёрный жеребец напирал корпусом на Риза, тот схватился за меч.

— Именем Императора, открыть ворота!
— Да вот щаз-з, прям взяли и открыли, – ответил лейтенант. – Бумагу показывай.
— Да как ты смеешь так с капитаном разговаривать, лейтенант? – пришёл в бешенство всадник. – Ты меня что, не узнаёшь?
— Первый раз вижу, – ответил Риз. – Ребята, валите этого нарушителя на землю.

Дон Риз многим рисковал, потому что он узнал капитана Раздвига, начальника личной охраны Императора Киллайда. Но служба есть служба и выполнение приказов и распоряжений – основа основ военной жизни.

Раздвиг спрыгнул с лошади на землю, подошёл к Ризу:
— И так не узнаёшь, лейтенант?
— Никак нет. Бумагу на проезд покажите, господин капитан.
— Ты с ума сошёл! Сейчас подъедет Киллайд, он тебе такую бумагу устроит, что ты до конца своей службы будешь по галерее расхаживать.
— На всё воля бога, а нарушать приказ начальника гарнизона не имею права, – ответил Риз. Услышав смех, он обернулся. Держа коня под уздцы, в метре от лейтенанта стоял Император, который покачал головой:
— Что, Раздвиг, ты с собой бумагу-разрешение за подписью начальника гарнизона не захватил?
— Так точно, Ваше императорское величество, не захватил.  Я думал, что... Мне возвращаться во дворец?
— Конечно, – ответил Киллайд. – Порядок есть порядок. Лейтенант, как вас зовут? Дон Риз? Быть вам капитаном, Дон Риз. Вернусь в Аллейд, обязательно вас награжу. Вот так, господа, я хоть за Аллейд теперь не буду переживать. А то мне все говорят, что ни на кого нельзя положиться. Раздвиг, ты ещё здесь?