Вечерний листопад
Вспомнилась семейная жизнь. Перед мысленным взором плавно всплыл образ жены недавно ушедшей в иной мир. Затяжная болезнь не давала ни ему, ни ей, ни минуты покоя. Аптеки, лекарства, люди в белых халатах, больничные палаты…, а потом все закончилось, резко оборвалось и конец.
Еще вспомнились студенческие годы, знакомство с Екатериной Андреевной, первые ссоры, долгожданная свадьба в Алма-Ате, работа в школе учителем географии, дети.… Так и прошла вся жизнь, полная суеты и мелочных склок. Теперь заслуженный отдых, участие в церковных богослужениях, преподавание основ Православной веры в воскресной школе. Затопившая душу печаль сменилась легкой радостью, тихим просветлением. Ведь еще живу, работаю, незабыт людьми, навещают друзья, дети. С сердца, будто камень упал.
Семен Леонидович присел на край лавочки, выкрашенной голубой краской, и огляделся по сторонам. Поодаль у обочины дороги утопая в сгущающихся сумерках, мелькал одинокий, едва различимый силуэт старого дворника. Учитель пригляделся: на дворнике был теплый, темно-синий, потертый чапан, старые сапоги-ичиги и тюбетейка, с типичным казахским орнаментом. Окладистая белая борода, обрамляя пергаментное, изрезанное глубокими морщинами лицо, свисала до самой груди. Старик, низко наклонив голову и щуря подслеповатые глаза, мел улицу. Жилистые, черные руки, крепко держа метлу, сметали в кучу падающие с кленов и дубов желтые листья.
- Листопад. Вечерний листопад,- не отрывая глаз от дворника, тихо произнес Семен Леонидович,- завершение жизни, подведение итогов.
Листья плавно падали с больших, почерневших от сырости деревьев, ложась на землю тонким, бархатистым слоем сплошного осеннего покрывала.
Семен Леонидович внимательно наблюдал за листопадом. И казалось ему, будто не листья это падают на сырую, пропитанную дождевой влагой землю, а грешные, нераскаявшиеся в беззаконных делах своих люди, отрываются от подателя жизни Христа. Отрываются с болью и ужасом; падают вниз, в бездну греха, в пропасть адову. И вовсе не старик-дворник в узорчатой тюбетейке, а некий грозный Ангел собирает их в одну большую кучу, чтобы потом зажечь огнем неугасимым.
- И дым мучений их будет восходить во веки веков - мелькнуло в голове.
Дворник в тюбетейке, тем временем собрал громадную кучу мусора, и, достав из кармана спички, поджег ее, неторопливо подбрасывая небольшие кусочки скомканной бумаги. Огонь медленно пополз по листьям, слизывая с них темную, перемешанную с грязью позолоту и поднимая верх клубы серого дыма.
- Да, да, так и будет – подумал учитель воскресной школы – и не куча это вовсе, а геенна огненная, мировая помойка, до отказа набитая злыднями. Неужели, так сладостен грех, что люди совершенно забывают о своих бесценных душах?
Семен Леонидович задумался, а затем, неспеша, встав с лавочки, медленным шагом пошел домой. Только листва под ногами хрустела хруст-хруст.
Свидетельство о публикации №218103100492