Трудно быть уязвимой

Трудно быть уязвимой мне с моей мамой. Она на каждую уязвимость делает мне ещё больнее. Она совсем не понимает, а если и понимает, то это даже хуже, куда нельзя колоть, где мне больно. И потому создаётся впечатление, что она делает это специально. Но тогда это уже садизм. Почему когда я была такой уязвимой она совсем не знала, как реагировать? Потому что она никогда не знала меня, не думала о том, какие во мне сильные и слабые стороны, какие у меня потребности.
Я ждала поддержки в первую очередь, конечно, от мамы, потому что любая женщина бежит к маме, когда убегает от мужа. Но я рассчитывала получить поддержку от человека, которого всю жизнь оценивала неправильно, считая настоящей мамой, как должно быть, но она никогда ею не являлась. Поэтому мои желания и ожидания не оправдались. Она была не готова к тому, что я обращусь к ней за помощью.

Так получается, что всех людей я вижу не правильно, поэтому я постоянно разочаровываюсь. Я жду поддержки и помощи от призраков, которые только имеют какие-то семейные роли, но эти роли ограничены только взаимным использованием друг друга, и никакой эмоциональной поддержки. Дело в том, что я тоже не могу никого поддержать, потому что, как бы мне этого не хотелось, мои чувства не искренни. В глубине души я понимаю, что я не могу по настоящему полюбить этого человека, а только хочу проявить сочувствие, но между нами существует некий барьер. До конца я никогда никому не доверяла, несмотря на мою открытость и желание наладить контакты.

Я должна сказать своей маме одну вещь, которую мне надо ей сказать, но дело в том, что я уже представляю её реакцию, и мне уже не хочется ей ничего говорить. Не хочется ворошить прошлое, но мой свёкр был очень обижен и возмущен, он был очень неважного мнения о моей маме, хотя он очень, слишком добрый и сдержанный человек. Это мнение сложилось у него всего от одной фразы, сказанной скорее в шутку, чем всерьёз, но в каждой шутке есть только доля шутки, а остальное - правда. Когда я выходила замуж, то мама в разговоре с моим будущим свёкром проронила такую фразу: "Ну вот, одну сбагрила". И он очень это запомнил, а муж это мне постоянно напоминает. Раньше он постоянно защищал мою маму, от меня же и защищал, но теперь он принял нейтральную позицию, хотя мне больше хотелось бы, чтобы он был в моей команде. Но в моей команде только моя дочь. У меня очень немногочисленная команда.
Моя вторая семья, семья моего мужа, которая меня приняла, как родную. Для меня было дико, что совершенно посторонний человек, каким был для меня мой свёкр, относится ко мне, как к родной дочери. Именно так я себе представляла это в своих мечтах. Это было удивительно, что он нас не различал с своим сыном. Мы для него были одинаково родные и близкие люди, которых он совершенно одинаково любил. Я ни разу не замечала в его отношении ко мне чего-то, чтобы разнило нас между собой. Но в последнее время, перед самой его смертью, он впервые выругался матом в отношении меня и моей матери. Он увидел во мне тот же негатив, который произвела на него она. Он впервые в жизни обидел меня, и думаю, что он не смог себе этого простить. А я совсем не разозлилась на него. Он навсегда останется для меня святым человеком.

Я тогда не разозлилась, но как обычно, затаила обиду. Так и было. Я никогда не признаюсь себе в том, что делаю так, но я не приехала к нему тогда именно поэтому. Если бы этой сцены не произошло, всё сложилось бы по другому в его и нашей жизни. Замкнутый круг. И замыкается от на моей маме.

Все люди виноваты друг перед другом. Но близкие люди виноваты друг перед другом вдвойне, если они не умеют вовремя решать конфликты, а затаивают свои чувства, замуровывают себя в них. И потом они уже никогда не выберутся из этих толстых стен. Помогите мне вытащить мою маму оттуда хоть кто-нибудь. Бог устал нас любить. Бердяев пишет, что Промысла Божьего не существует. Бог может действовать только через людей здесь,на земле. И если человека не оказывается в нужное время и в нужном месте, то вместо него есть только зияющая дыра, которую некем заполнить. И вся картина жизни рушится.

На сегодня хватит психотерапии, а то опять опухнут глаза. Я ещё не совсем труп, чтобы не хотеть хорошо выглядеть, а слёзы иссушают глаза. Это шутка. Так я шучу.

Просто хотела бы закончить на том, что я уже потеряла двух дорогих мне людей, и хотя потери бойца никто не заметил, но мне бы хотелось, чтобы список жертв на этом закончился. Очень бы этого хотелось.

И что мне часто вспоминается и приходит на ум, так это то, что когда папа в последний раз звонил из хосписа, я спешила поскорее закончить разговор, потому что смотрела бразильский сериал "Новая жертва" и очень боялась пропустить что-то в сюжетной линии. Я тогда не знала, что он звонит в последний раз в жизни.

Я, как чёртов Атос, который, когда напьётся, всегда рассказывает грустные истории. Но я трезва, как никогда. Я не знаю, простила ли я себя за ту чёрствость, с которой относилась к людям. Это трудно простить себе, поэтому люди просто предпочитают оправдываться. Мне приходится валить всё на маму, а ей ещё на кого-то и так далее.