Дно

Кожа на лопатках горит, изъедена мокрым песком. Он уже проник внутрь и медленно точит кости.

Легкие забиты илом. На глаза давят тонны воды.

Она хочет открыть рот, чтобы закричать, но не может разомкнуть окаменелые губы.

Она на дне. Река или озера? Почему? Как?

Кто она? Кем была раньше?

Она помнит густой запах леса: смолистая хвоя, свежая от росы трава, землистый мох и какой-то еще сладкий, пряный аромат…

Помнит звуки: хруст ветвей, мелодичный шёпот листвы, голоса птиц и какое-то урчание, ритмичное…

Сознание вязкое, как слизь. Мысли и образы растягиваются, теряя форму и очертания.

Резкий звук, похожий на крик птицы. Она видит женщину, пробирающуюся сквозь лес, влекомую живым, сильным импульсом. Она что-то знает, что-то чувствует, куда-то спешит…

Неужели она когда-то была ею…

Наверху, в толще воды, колышутся темные силуэты, словно живые. Водоросли или такие же, как она, — чьи-то тени?


* * *

Она проснулась от собственного хрипа. Широко открытые глаза, рыщут по комнате. Не может сделать вдох, словно в горло и легкие влили бетонный раствор. Садится на кровати, хлопает ртом, как рыба, страх жалит тело ледяными иглами.

Сдавленный стон вырывается наружу, открывая шлюз. Она  кашляет, давится слишком большими глотками воздуха, постепенно начиная дышать.

За окном светает, крупные хлопья снега кружатся, мерцают в отблесках уличного фонаря. Трясущимися руками она наливает себе стакан воды, пьет медленно, очень осторожно, словно боится захлебнуться.

Внимательно следит за ритмом дыхания. Вдох — выдох, вдох — выдох. Подходит к зеркалу, замирает, несколько мгновений вглядывается в женские черты лица, словно не узнает. Сердце в груди набирает ритм, снова заставляя дышать. Она шумно вбирает воздух ртом. Кладет ладони на лицо, пальцы холодные. Сознание словно возвращается в тело…

Она вспоминает, как кто-то рассказывал ей жуткую историю о душе, запертой на дне озера. Неспособной умереть, перевоплотиться или что-то изменить. Закольцованной в собственных воспоминаниях.

Ее пробирает озноб, по спине, словно мелкие насекомые, ползут мурашки. Она обхватывает себя руками, трясет головой, пытаясь избавиться от воспоминания. Хочет принять душ, но мысль о потоках воды вызывает дурноту.

Опускается на диван, обводит глазами пространство вокруг, вглядываясь в каждый предмет мебели, ощупывает фактуру дивана ладонями, стараясь вернуть себе ощущение реальности.

Что это было?

«Самое дно», — ответ в голове возникает внезапно.

Спустя пару часов она стоит на улице. Крупные белые снежинки опускаются ей на волосы и лицо. Она пытается поймать их ртом, громко, заливисто смеется. Последние месяцы жизни кажутся ей сном, наваждением, фильмом, который она смотрела мимоходом, отвлекаясь на другие дела.

Смех обрывается. Ей вдруг становится страшно.