Столп

1 ноября - 200 лет со дня рождения Михаила Никифоровича Каткова

Давайте договоримся на берегу, что я,как автор этого очерка, нейтрален. И если буду говорить о ком -то хорошо,а ком-то плохо, это совсем не значит, что я с кем-то согласен, а с кем-то нет. Просто мои оценки приводятся. чтобы разделить Полюса. Мы ведь понимаем, что в физике плюс и минус одинакково необходимы.
Так вот о плюсах.
Здесь я плюсом означаю видного публициста 19-го века Михаила Никифоровича Каткова. Того самого, кого поэт Минаев ( в нашем написании - минус) обрисовал так :

"Гордись же ты, надменный росс!
Свободное печати слово,
Под алебардою Каткова
Преображенное в донос."

Кстати, сам Минаев, в отличие о Каткова, дурно кончил, Убеждения ли тому виной - сказать трудно.
А вот о убеждениях - скажу.
Это в ХХ веке Катков назван реакционером и мракобесом. Но вот открываю современную ему "Историю русской литературы 19-го века", и читаю о нём строки неподдельного уважения и пиитета. И здесь он назван ведущим литератором века, едва ли не больше других повлиявшим на развитие общественной мысли .
В самом деле - уже биография Каткова удивительна. Сын штатского майора, сам он вышел на пенсию штатским генералом и кавалером. И тут, я думаю,тот случай, когда награды заслужены честно.
Начать с того, что юный Миша Катков еще в Сиротском училище начал писать, как заявил в предисловии, книгу своей жизни. И так получилось, что подчинил всю свою жизнь сбору материалов для этой книги. То есть, мы можем сказать, что поступки и мысли Михаила Никифоровича проистекали из необходимости использовать их, как книжный материал. Отсюда иногда необъяснимое его поведение. Например, он бросился с моста в Рейн только затем, чтобы понять самоубийц. Этот опыт был нужен не ему, а для достоверности будущей книги.
Став студентом Московского университета, по пытливости ума, Катков живо впитывал новые веяния и знания. Он первым из поколения попробовал, так сказать, на вкус, немецкое гегельянство и неоплатонизм. Именно через него с немецкой классической философией познакомился Виссарион Белинский (минус в нашем повествовании). Катков стал центром молодежного ядра единомышленников, впоследствии известном, как кружок Станкевича (тоже минус). И разошелся Катков с ними не только по идейным соображениям, но и как с материалом, уже отработанном для его книги. Катков ушел в одиночное плавание, и стал в либеральном - да и не только - русском мире , наверное, сама грамотным и умным человеком . А всех этих Бакуниных, Каменских, Самариных, он, предварительно побив идейно, перелистывал, как прочитанные страницы.
Ко времени Александровских реформ Катков уже состоялся, как публицист и общественный деятель. И до той поры демократическое крыло общества с ним спорило, но не оскорбляло его.
Все изменилось после 1861 года. Катков воспринял реформы, как продолжение русского демократического движения. Он видел в них закономерный ход истории. И стал их ярым защитником.
Демократы же (минус в наших условиях) реформы отвергли и охаяли. Если по духу они не могли привести веских доводов в свою пользу, то по факту они поняли, что у них из-под ног выбили почву. Реформы отодвигали революцию на неопределенное время. Суть этого конфликта лучше других понимал Катков, и стал камнем на пути разрушителей державы. Можно сказать, что, если бы не Катков, то колхозы и ГУЛАГ у нас объявили бы на полвека раньше. Он именно формировал общественное мнение, и не случайно редактируемая им газета "Московские ведомости" превосходила по тиражам и доступности все демократические издания, вместе взятые. Причём, Михаил Никифорович был настолько блистательным журналистом, что оппоненты даже не вступали с ним в прямую. полемику. Кусали из-за угла, весь спор, по обычаям подленьких людишек, сводя к поруганию личности. Чтобы поссорить царя с Катковым, они пошли на прямой подлог: сочинили и выдали за авторство Каткова некое письмо президенту Палаты депутатов Франции с негативным отношением к самодержавию.
При этом нет никаких следов того, чтобы сам Катков опустился до оскорбления оппонентов. Собственно, происходило то, что мы видим и сегодня: прозападное крыло мыслителей не знает четко, чего оно хочет, какой видит послепутинскую Россию. Отсюда нестройность их позиции и неумение вести разговор. А Катков, напротив, имел под ногами твёрдую почву. Он был утес, и волне критики оказалось не под силу смыть его или даже подточить.
И Книга Жизни, сочиняемая им, всё росла. Она становилась свидетельницей века - предостережением и учебником. Уже готовилось её издание, уже Михаил Никифорович просил обер-прокурора Синода Константина Победоносцева написать к ней Предисловие.
Но левое крало не дремало. На стол императора легла очередная фальшивка, написанная якобы Катковым. Публицист попал в опалу. Но скоро Государь разобрался, что фальшивку подготовили в канцелярии Посланника России в США Катакози, и опалу снял.
Однако было уже поздно. Михаил Никифорович Катков сжег книгу, которой отдал всю жизнь. Когда он скончался, газета "Петербургские ведомости, написала : "«Утрата, какую несёт Россия, неоценима; она теряет не только первоклассного журналиста, создавшего политическое значение русской печати, но и центральный ум, который в критические минуты собирал вокруг себя здоровое общественное мнение и указывал ему прямой путь».
Сегодня мы можем задать себе вопрос: заблуждался ли Катков ?
Возможно.
Но заблуждался он честно, не воруя при этом, не вря другим, искренне любя Родину. Охаянный и оплёванный победившим хамом, он так и считается ныне реакционером и мракобесом. А уничтоживший Россию хам считается прогрессистом и просветителем.
С чем всех нас и поздравляю в день рождения Михаила Никифоровича Каткова.