18+
авторы: Alex Sheridan & Луиза Мессеро
Retribution
Заключительная часть приключений Зандера Стоуна.
Хотя, кто знает....
Что остаётся у человека, когда у него отобрали его жизнь?
Теперь их цель не только выживание, но и преследование собственных целей.
У Зандера – бомба и месть Армстронгу.
У Грея – нейтрализовать компромат на себя, который есть у Грегори.
Для этого им нужен хакер и доступ в сеть ФБР.
Вот только до ФБР ещё нужно добраться...
Зима в Нью-Йорке и зима в Рефиси это две разные зимы, два разных мира. Пронизывающий ветер бросает в лицо снежную крупу. И негде укрыться от него посреди летного поля. Синтия плотнее запахивает свое пальто, но холод проникает не снаружи. Холодно внутри. Она заледенела от горя. Все ее попытки изменить ситуацию успехом не увенчались. Армстронг стоял на своем, упершись рогом, как упрямый баран. Он даже не стал слушать ее доводы. А вот присутствовать при отправке Стоуна и Грея в секретную тюрьму ФБР – это пожалуйста. В приказном порядке.
Близко подойти не позволяют требования безопасности. Остается лишь наблюдать с приличного расстояния, как двоих мужчин ведут под конвоем к трапу самолета. Еще немного, и они исчезнут в темно-зеленом брюхе военного транспорта, и Синтия никогда. Никогда не увидит их больше. Она так много не сказала Зандеру тогда. Столько шансов упущено. Если бы она только знала. Если бы только знала… Слезы текут по лицу, смешиваясь со снегом. Прекрасное прикрытие. Я не плачу. Это все снег. Снег.
Я никогда не забуду тебя. Пока бьется мое сердце, ты всегда будешь в нем. Слышишь, Зандер?
Он ее, конечно, не слышит. Потому что Синтия не произносит ни слова. Она безмолвно кричит ему вслед, и сердце ее разрывается от боли и тоски.
Самолет выруливает на взлетную полосу, разгоняется и отрывается от земли.
Больше нет смысла оставаться здесь. Синтия зло стирает с лица влагу и, резко развернувшись, уходит в здание аэропорта в сопровождении тех, кто только что отконвоировал Стоуна. Она ненавидит их, хоть и знает, что они всего лишь выполняли свою работу.
Они все. Всего лишь выполняли свою работу.
Если бы Грегори мог краснеть, он был бы сейчас пунцовый. Но в том, быть может, и преимущество темнокожего, что не видно, как тебе стыдно, и как ты мечтаешь провалиться сквозь землю. Потому что ему было стыдно, и он мечтал провалиться… да хоть куда угодно, только бы не слышать этих слов обвинения, сказанных таким тихим, вкрадчивым, но таким осуждающим голосом.
- Так сколько, вы сказали, вы уже работаете на этой должности?
- Восемь лет, сэр.
- Восемь лет… - задумчиво повторил директор. – И такая ситуация у вас впервые, я не ошибаюсь?
- Нет, сэр.
- И как же вы допустили такое? Впервые после восьми лет безупречной службы? Что же вы молчите, мистер Армстронг? Скажите что-нибудь?
- Мне нечего сказать в свое оправдание, сэр.
- А кто просит вас оправдываться? – стальные нотки явно проступили в интонациях директора. – Я лишь прошу вас объяснить, какими мотивами вы руководствовались, когда привлекали отставного военного с птср к строго засекреченной операции?
- Я считал это разумным и оправданным на тот момент.
- Значит, больше вы так не считаете?
Армстронг переступил с ноги на ногу. Директор не предложил ему сесть, а сам Грегори не решился занять место у массивного стола. Он не привык стоять так долго, а аудиенция, или, вернее сказать, вызов на ковер, длился уже, казалось, целую вечность. И Грегори чувствовал, как начинают гудеть ноги и ныть от напряжения спина.
- Я считаю, - осторожно начал он. – Что невозможно учесть все нюансы заранее. И, к сожалению, случаются сбои…
- Невозможно участь все нюансы? – переспросил директор. – Да что вы говорите! А разве не в этом состоит ваша непосредственная обязанность? Все учитывать и просчитывать? Чтобы система не давала сбоев?
- Да. Сэр.
- Но. Тем не менее. Это произошло. И речь уже идет не о причинах. Этим будут заниматься специалисты из ОВР. Что гораздо важнее, так это то, как вы намерены исправить создавшуюся ситуацию. Вы можете мне сказать, какие конкретно шаги предпринимаются для поиска и нейтрализации той пресловутой бомбы?
- Сэр. – Впервые с начала разговора Армстронг решился поднять взгляд на директора, оторвавшись от изучения рисунков напольной плитки. – Я почти уверен, что бомбы не существует…
- Вот как. – Директор не счел необходимым скрыть насмешку и сарказм. – Стало быть, вы предлагаете нам всем дружно забыть о том, что семь лет назад вы. Лично вы пришли ко мне с рапортом. И с пеной у рта оказывали, что необходимо сохранить жизнь Корморану Стоуну, потому что он единственный, кто может, знает, как предотвратить катастрофу. Я послушал вас тогда. Помните, Грегори?
Арстронг вздрогнул. Когда директор обращался к своим подчиненным по имени, это ничего хорошего не сулило.
- Да, сэр.
- Так что же такого сверхъестественного произошло, что заставило вас так кардинально поменять свое мнение?
И в самом деле, что? То, что Стоун сорвался с привязи в Рефиси? Что спутался с Греем? И что вернулся в Штаты? Они оба вернулись. Несмотря на угрозу ареста. И якобы зная координаты местонахождения бомбы, так и не обнаружил ее? Не лежит ли в основе его стремления избавиться от этих двоих страх за собственное благополучие? За собственную жизнь?
Армстронг молчал. Есть вещи, в которых он никогда не признается.
Пауза затягивалась. Зловещая тишина становилась все тяжелее. Она давила, не давал дышать, порождая чувство паники. Еще немного, и Грегори сойдет с ума от этого давления. Это он привык создавать такую удушающую атмосферу для всех. Но когда все обернулось против него, он оказался не готов.
- Так что вы намерены делать? - тихий голос заставил Грегори вернуться в реальность.
- Я приму меры к розыску бомбы. У меня уже наготове несколько групп…
- Так вы верите в ее существование?
- Пока не доказано обратное, лучше перестраховаться.
Перестраховаться. В этом он весь. Вечно осторожный, просчитанный, до мозга костей стратег… И вот. На старуху бывает проруха.
- К концу дня жду от вас детальный план операции. Свободны.
На негнущихся ногах Армстронг вышел из кабинета.
Дом встретил его необычной тишиной. Семья у них была небольшая, жена и две дочки, но казалось, что в доме живет целая армия неугомонных женщин. Хлоя постоянно была чем-то занята. То благоустройством сада, то меняла шторы в гостиной, то улаживала по телефону дела попечительского комитета школы, в которой училась младшая, Мейбл. Старшая уже встречалась с молодым человеком, но пока не считала их отношения достаточно серьезными, чтобы начать жить с ним отдельно. И две сестры беспрестанно спорили друг с другом по любому поводу и без оного. Но при этом любили друг друга беззаветно. Такой возраст, говорила Хлоя, умиленно улыбаясь.
И вот тишина. Нехорошие предчувствия закрались в душу Грегори. Он так рассчитывал на то, что хотя бы дома он обретет покой, вернет себе хоть частичку уверенности…
- Хлоя? Девочки? – позвал он из холла.
- В гостиной, - отозвалась жена. Голос ее звучал непривычно глухо.
Армстронг едва не бегом направился к ней.
- Милая, что случилось? Где девочки?
Случиться могло что угодно. Он даже не хотел сейчас рассматривать варианты.
- Это ты мне скажи, Грегори, - Хлоя подняла на мужа красные от слез глаза.
- Я не понимаю… - Грегори опустился на диван рядом с Хлоей, хотел взять ее за руку, но она отдернула руку.
- Не смей прикасаться ко мне, - прошипела она сквозь зубы.
- Да что происходит! – в отчаянии воскликнул Армстронг.
Хлоя молча указала взглядом на журнальный стол. Грегори протянул руку и взял со стола пачку фотографий.
- Это… Это…
Снимки выпали из ослабевших пальцев, рассыпавшись по полу. На них был изображен Армстронг в компании молодой стройной девушки. И то, чем они занимались, сомнений не оставляло. Между этими двумя бурный роман.
- Станешь отрицать?
По тону Хлои было ясно, что она едва сдерживается от того, чтобы не выцарапать Армстронгу глаза.
- Хлоя, это было всего один раз… Я…
- Избавь меня от подробностей! – Хлоя вскочила с дивана, воздев руки к потолку. – Меня итак сейчас стошнит! Ты говорил мне, убеждал меня, что все кончено. Что все в прошлом! А я поверила тебе! Я же тебе поверила! Да, я понимаю, я уже не столь привлекательна, как раньше. Но я мать твоих детей, Грегори! Ты произносил клятву, когда брал меня в жены! И нарушил ее! Я тебя простила тогда. Потому что любила. Но сейчас…
Грегори почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Но сейчас… Она хотела сказать, что больше не любит его? Как же так… Это невозможно. Это неправильно. Этого просто не может быть.
- Хлоя, послушай… - Он протянул руку в жесте бессильного отчаяния.
- Не смей прикасаться ко мне, не смей произносить моего имени. Не смей даже думать обо мне. Я знать тебя не желаю. Я думала, я думала, что я могу доверять тебе. Я прожила с тобой двадцать лет! А ты! Я даже не знаю теперь, кто ты такой. И чего ожидать от тебя!
Хлоя произнесла это все на одном дыхании. А потом, отойдя к окну, отвернулась, глядя в освещенный изысканной подсветкой двор.
- Твои вещи в гараже. Если что будет надо, позвонишь, скажешь. Я пришлю. Здесь ты больше не появишься.
- А как же девочки…
- Я скажу, что тебя перевели в другой город. Другой штат. Другу страну. Да что угодно. Со временем они поймут меня. – Она помолчала, как будто собираясь с силами. – А теперь уходи. Девочки скоро вернутся.
- Ты даже не дашь с ними попрощаться?
- Ты в своем уме вообще? – Хлоя обернулась к Грегори, сверкая гневно глазами. – Я сказала, убирайся!
Дван наблюдал разнос брата, глядя в монитор компьютера. Его кабинет скорее напоминал музейную экспозицию. По стенам висели портреты предков. Самым значимым и важным из них Дван заслуженно считал короля Ричарда. Ему удалось проследить родственные связи своей семьи за последние пять столетий. Это оказалось на много увлекательнее, чем он предполагал в начале.
Паркет на полу сиял янтарным блеском от канифоли, которой его натирали. Дубовый стол, на котором теперь стоял монитор компьютера, когда-то был создан для его пра-прадеда и отделан золотыми вставками.
Зажужжал моторчик электрического инвалидного кресла. Сколько золота нужно для того, чтобы не чувствовать, что ты не можешь жить, как обычный человек? Дван отпустил кнопку. Кресло остановилось. Если Грегори думает, что этот разнос у директора конторы самая большая неприятность, его ждёт сюрприз. Полные горечи и ненависти глаза Двана уставились на телефонный аппарат.
Никого не удивить тем, что люди, обделённые здоровьем, приобретают другие не вполне обычные способности. Вот и сейчас, Дван понял, что должен зазвонить телефон. Он протянул руку к трубке ровно в тот момент, когда прозвучал звонок.
- Добрый день, - голос в трубке был настолько знаком, что у Двана перехватило горло.
- Фил, рад тебя слышать, - улыбнулся лорд Бортвик. – Надеюсь, ты звонишь, чтобы попросить меня о чём-то?
Дван очень привык, что его просят о чём-либо все. Но Жуниоры хоть и были в родстве с Бортвиками, не спешили воспользоваться покровительством лордов. Лишь единожды, когда в семье случилось горе – исчезла маленькая дочь Жуниоров, Персиваль Бортвик задействовал все свои связи, но поиски не дали положительных результатов, за исключением некоторых косвенных доказательств того, что девочка жива и находится в Бразилии, что и послужило мотивацией Жуниора-старшего отбытия в Южную Америку. И стало причиной его смерти, в конечном итоге. И вот теперь Филип вспомнил о Бортвике. Это уже событие.
- Ты угадал, Дван, я кое о чём беспокоюсь. – Начал Фил, чуть помедлив. – У нас случилось несколько событий.
- Что-то с сеньорой? – с тревогой спросил Дван.
- Не тревожься. Большинство из этих событий очень, очень хорошие. Но есть о чём тебя попросить. Не мог бы ты найти в Штатах одного человека. Моя сестра…
- Сестра? Ты ищешь свою сестру в Штатах?
- Нет. Сестра нашлась в Бразилии. Её спас один человек, которого она теперь любит. Но этот человек отправился в Штаты. Связь с ним пропала. Не мог бы ты найти его. Я не переживу, если сестра умрёт от того, что пропал её любимый.
- О, нет! – рассмеялся лорд Бортвик. - Разве это не настоящие бразильские страсти! Я сделаю для тебя и твоей сестры, слава Мадонне, что она нашлась, всё, что может только сделать наследный лорд Англии.
- Его имя Роберт Артур Грей. Слышишь? – чётко, медленно и внятно произнёс Филип.
- Слышу. Роберт Артур Грей. – Спокойно отозвался Дван. О такой удаче нельзя было и мечтать. Тот самый Грей. Впрочем, всё складывается так, чтобы месть Грегори прожгла этого чернокожего выскочку настолько сильно, насколько только может сжечь настолько остывшее блюдо. Дван положил трубку, пожелав всех благ семейству и заверив в своём содействии. Значит, Грегори посмел самовольничать. Прекрасно. Это более чем прекрасно.
Рука опять потянулась к аппарату.
- Стивен, - не терпящим возражений голосом произнёс Дван. - Запускайте программу Retribution. И сообщите мне о результатах. – Прослушав ответ, он добавил. – Проследите так же, чтобы мистера Стоуна и мистера Грея не просто привлекли к завершающему этапу операции, вы же понимаете о чём я. Мне нужно, чтобы эти господа руководили операцией. Выполняйте.
Моторчик инвалидной коляски опять зажужжал. Лорд Бортвик покинул кабинет.
Может ли быть хуже? С некоторых пор этот вопрос для Грегори Армстронга стал риторическим. Ночь ему пришлось провести в отеле. Без семьи и без сна. И, как он ни старался сделать вид, что у него все как обычно под контролем, серое изможденное лицо выдавало его неуспешность. А сочувствующие взгляды коллег только подливали масла в огонь. Ему казалось, что они все знают. Только молчат. И то потому, что слишком презирают, чтобы разговаривать с ним. Как только он вошел в кабинет, телефон на столе начал разрываться от непрерывного зуммера.
- Где ты был? Тебя невозможно найти! – вместо приветствия раздалось в трубке. Беда не приходит одна, и по тону директора это было слышно. Армстронг посмотрел на свой сотовый. Ни одного пропущенного. – Хотя неважно. Ты смотрел сегодня новости?
- Нет, - только и выдавил он.
- Так посмотри!
- … было совершено беспрецедентное проникновение в базу данных Пентагона... Грандиозная утечка информации… Ответственность на себя взяла террористическая организации Новые Крестоносцы…
Армстронг слушал и с трудом заставлял себя слышать. Он с трудом улавливал суть сказанного. Но его как будто током прошило, когда он услышал Новые Крестоносцы. Нет, только не это.
- Армстронг! Ты там? – трубка ожила в его руках. – Слышал все, я полагаю? Так ты все еще станешь утверждать, что бомбы не существует? Значит, слушай и постарайся запомнить. А лучше вызови секретаря, чтобы записал. Где Грей и Стоун?
- Они… они…
- Узнай. Верни. Они должны быть здесь до конца дня. С этим-то ты можешь справиться?
- Да, сэр.
Что может быть хуже неизвестности? Определенность во всей своей пугающей реальности. Несмотря на то, что Зандер был вымотан морально и физически, опустошен и уничтожен, он не смог даже глаз сомкнуть во время перелета. Он периодически вырубался, но всякий раз распахивал глаза, стоило ему лишь смежить веки, как будто от какого-то внутреннего толчка. Он не чувствовал себя в безопасности и не мог расслабиться ни на секунду. Таящиеся в подсознании мысли как будто только и ждали этого момента, чтоб атаковать его и без того истерзанный мозг. Тебя поимели во все дыры. Снова. Ты думал, что тебе дадут из ничего превратиться в человека? Наивный. Как ты был никем, так никем и остался. И сдохнешь ты в какой-нибудь грязной дыре, всеми забытый.
Во тут Зандер немного ошибся. Дыра была не просто грязной, она была еще пронизывающе холодной. Практически ледяной. Он ощутил это, как только самолет коснулся взлетной полосы. Именно ощутил, потому что, глянув в иллюминатор, он увидел белое поле. Абсолютно белое. И когда сошел с трапа, видел все то же белое поле. Нью-Йорк в сравнении с этим белым безмолвием показался ему теплым местечком. И холод был в разы более жестокий.
Но это была еще ничтожная иллюстрация слова жестокий. Все самое изуверское началось, когда его вышвырнули из машины на утоптанный снег, рывком подняли на ноги и в воспитательных видимо целях ударили прикладом автомата по почкам. Зандер охнул от острой боли, задохнулся и не смог сделать и шага. Тогда его потащили в покрытое изморозью здание, по гулким серым коридорам, по крутым стертым ступеням, куда-то в преисподнюю, так ему показалось. Только в этом аду было зверски холодно. Сколько же разновидностей ада он повидал за сравнительно короткий срок…
Конвой остановился перед облезлой железной дверью.
- Добро пожаловать домой, ублюдок.
Дверь со скрипом открылась, и в следующую секунду Зандер оказался по ту сторону.
Камера на Атлантиде была образчиком цивилизации. Но то, что он увидел сейчас… Проржавевшие двухъярусные нары, с которых на него смотрели ненавидящие глаза. Свежее мясо, читалось в этих безумных взглядах. Зандер лишь устало прислонился к косяку. Опять… Да сколько можно…
- Вы посмотрите на это! Это же сам Алекс Стоун!
До омерзения знакомый голос. Феликс Уотерс. В одной из прошлых жизней они были в одном полку…
- А ты, я смотрю, выбрал не тех покупателей? - Зандер оторвался от косяка. Ненависть блеснула в его ледяном взгляде. – Странно, что ты помнишь мое имя.
- Как же, Алекс, ты же производишь незабываемое впечатление…
Алекс. Алекс. Не смей. Не смей так обращаться ко мне.
- Зандер. Мое имя Зандер.
- Да хоть Иоанн Павел второй. – Это уже другой голос. – Господь велел делиться. Мне пригодилась бы твоя куртка. Сам снимешь, или помочь?
Злость затмила разум и зрение. Стоун даже не заметил, как оказался окружен плотным кольцом свирепых, готовых на все, доведенных до исступления заключенных. Кто-то самый смелый или самый конченный протянул к нему руку. И тут же оказался на полу, скуля от боли, прижимая к груди кисть с неестественно вывернутыми пальцами.
Это было тем самым сигналом, которого ждали остальные заключенные. Они все разом бросились на Зандера. Тем самым дав ему определенное преимущество, ведь так они мешало друг другу. Но численный перевес был на их стороне. Хоть и ненадолго. И неизвестно, чем бы закончилась эта потасовка, если бы в камеру не ворвалась охрана и не раскидала дерущихся, сопровождая крики мощными ударами дубинками, не особо разбираясь, кто зачинщик, а кто защищался. Потом из всех корчащихся на полу под ударами заключенных они выдернули лишь Стоуна и уволокли с собой. Дверь с лязгом закрылась.
Если бы Зандер Стоун знал историю своего рождения… Если бы он знал, с кем связан кровными узами. Если бы… Хотя, он слышал когда-то, что король Англии Ричард Третий приходится ему предком.
А вот Дван Бортвик знал намного больше. Хотя для этого ему пришлось пройти через унижения и детские обиды. Тогда, в детстве ему было совсем не до выяснения, почему он вдруг оказался среди бруклинской шпаны. Потому, что сверстники и друзья его брата Грегори Армстронга издевались над белобрысым голубоглазым очкариком. Болезненность Двана и его отрешенность от реального мира лишь подливали масла в огонь межрасовой ненависти. А Дван хотел лишь стать когда-нибудь кем-то вроде супергероя, которыми были полны комиксы в те годы. Дван собирал все, все комиксы про Супермена. Как же ему хотелось однажды стать сильным и взлететь над этими отморозками с чёрной кожей и чёрными душами.
Он часто спрашивал маму о том, почему они с братом такие разные. Белый и чёрный. Да ещё это имя. Дван – означало чёрный. Как так получилось? Правда, у Двана было второе имя. Уильям. Но легче ему от этого не было. В детстве. Лишь оказавшись на пороге совершеннолетия, Дван узнал правду о своём происхождении.
В 12 июня 1452 года, король Англии Генрих VI, учредил наследный титул лорда для Уильяма Бортвика. Король надеялся обрести верного союзника трона Йорков, а молодой лорд Уильям рассчитывал на покровительство и дружбу короля. К тому же новоиспеченный лорд собирался стать крёстным отцом ребёнка, который должен был вскоре появиться в семействе Йорков.
Через четыре месяца у Ричарда Йоркского и Сесилии Невил родился сын Ричард. Уильям Бортвик был одним из тех, кто оказался на стороне Йорков во время войны алой и белой розы.
После смерти отца Ричард был отдан на воспитание «делателю королей» шестнадцатому графу Уорику, который и создавал легендарного короля Ричарда. При всём том, что род Уорика отличился в войнах с Шотландией, объединение вокруг королевской семьи требовало продуманной политики. Так Уильям Бортвик стал одним из тех, с кем будущий король Ричард был в хороших отношениях. Правда, надежды Уильяма на женитьбу Ричарда на его дочери не оправдались. Молодой человек выбрал в жены Анну Невилл. Оно и понятно. Делатель королей был гениальным манипулятором. Но совместные походы и битвы породили крепкую дружбу. А спустя время эта дружба переросла в родство.
До того, как жениться на Анне, Ричард успел стать отцом. Первый раз в шестнадцать лет.
Ричард познакомился с дочерью графа Хоута, Кэтрин на одном из многочисленных балов. Познакомился настолько близко, что вскоре Кэтрин родила сына. Его назвали Джон. А матери было выделено ежемесячное содержание из казны королевства. Через год Кэтрин родила двух девочек. Кэтрин и Абигейл. Ричард официально признал бастардами Джона и Кэтрин, взяв на себя заботы об их содержании и воспитании.
Каким образом семейству Хоут удалось найти аргументы, чтобы родство Абигейл с Ричардом осталось неподтверждённым, одному богу известно. Но именно это и спасло её от преследований Генриха Тюдора. Джону удалось пережить отца всего лишь на несколько лет. Кэтрин умерла ещё раньше. Зато Абигейл смогла прожить долгую жизнь и стать хорошей матерью. Именно она стала женой Уильяма Бортвика, третьего лорда Бортвика. Так сбылась мечта первого лорда Бортвика породниться с королём Ричардом.
Генрих Тюдор убил короля Ричарда, а также племянников Ричарда, устроив дело так, что несколько веков весь мир считал Ричарда третьего их убийцей. Сын Ричарда Джон погиб чуть позже при странных обстоятельствах. Он не был официально женат и не оставил после себя детей. Официально.
Двану пришлось провести уйму времени в библиотеке, прежде чем он нашел ниточку родства.
Так или иначе, у Абигейл были дети, затем внуки и правнуки. Наследный титул лордов Шотландии не потерял своего значения на протяжении пяти веков. Каждый последующий лорд является старшим сыном предыдущего. И должен быть обязательно законнорожденным. Это традиция. Закон. Основа всего. Персиваль был старшим сыном двадцать третьего лорда Генри Бортвика. Дван стал единственным сыном двадцать четвёртого лорда Бортвика.
Дван Уильям Бортвик родился в июне 1952 года в семье наследного лорда Шотландии Уильяма Рональда Бортвика.
Когда его сын Персиваль объявил, что женится, старый лорд Бортвик было обрадовался. Но стоило Персивалю представить свою невесту, мнение о намерении сына изменилось кардинально.
Это была безумная любовь. Настолько безумная, что Персиваль безоглядно устроил тайное бракосочетание с милой чернокожей девушкой по имени Моника, поскольку понимал, что его отец – лорд Шотландии ни за что не даст согласие на этот брак. И он таки не давал этого согласия. Тогда и открылось, что бракосочетание состоялось, и обратного пути нет. Развод был бы ещё более невозможным выходом из этой ситуации.
Старый лорд постарался закрыть глаза на женитьбу сына. Персиваль и Моника вскоре стали счастливыми родителями. Маленький Дван родился в совершенно законном браке ровно через девять месяцев после его заключения. Милого голубоглазого мальчугана обожали все родственники. Баловал дед.
Вот только его маму никто так и не хотел признавать. Моника частенько оказывалась не приглашенной на какое-нибудь семейное торжество или в общество. Впрочем, тогда она не слишком огорчалась по этому поводу. Её больше увлекали джазовые ритмы в обществе таких же молодых и беззаботных людей, как и она сама.
Она стала завсегдатаем одного из джазовых клубов Лондона. В 1957 году она побывала на выступлении Луи Армстронга. Невесть какими силами Моника пробилась к нему в гримёрку. А потом и в постель. Персиваль не мог сравниться с Луи по части любовных утех. Красочность и многозвучие той ночи перевернуло её жизнь.
Придя с маленьким сыном на вокзал, чтобы проводить «своего Луи» в Америку, Моника оказалась в одном купе с ним. Она ничего не могла с собой поделать. Ничего. Маленький Дван плакал, просился к папе, но Моника и не думала возвращаться в дом лордов Бортвиков.
Опомнилась она только в Нью-Йорке, когда Армстронг объявил ей, что женат, и не сможет сделать её своей законной женой. Правда, предложил ей небольшую квартирку. Конечно, она согласилась. Законный муж удостоился лишь телеграммы, посланной через океан. «Не ищи меня и Двана. Я больше тебя не люблю».
Через девять месяцев у Моники родился чернокожий сын, чему она была несказанно рада. Дван стал чем-то лишним. Второстепенным. Вскоре после рождения Грегори у Армстронга случился сердечный приступ, и больше Моника его не видела.
Жена Луи взяла жизнь Луи под свою опеку. Музыкант ещё выступал с концертами, но Моникой и её детьми больше не интересовался. Денег на содержание тоже не посылал. Моника выживала, как могла. Весёлые компании, бутылка и сигареты прочно вошли в её жизнь. Но о том, как выживает её старший сын, она и понятия не имела, пока не произошел тот случай, который сделал Двана инвалидом.
Мало того, что Дван рос застенчивым и нежным мальчиком. Его зрение к тому же было слишком слабым. Без очков он не видел дальше собственной руки. Комиксы и шахматы стали его любимыми развлечениями. Шахматы занимали мозг. Комиксы пришлись к душе. Полёты во снах и наяву – это разные вещи, но такие желанные иногда.
Лет в шестнадцать Дван встретил девушку Эмму. Ему казалось, что она ангел. И он говорил ей об этом постоянно. Грегори не мог видеть, как счастлив Дван. Его бесило всё. Однажды он выкрал из-под подушки Двана все комиксы, чтобы предъявить их своим дружкам. Вот уж кому нельзя отказать в жестокосердии, так это подрастающим детям, рождённым в предместьях Нью-Йорка.
Орава оголтелых юнцов накинулась на паренька, отличающегося от них не только цветом кожи и благородным происхождением, но и чуткой ранимой душой. Наиздевавшись над Дваном вдоволь, подростки скинули Двана с крыши одного из полуразрушенных домов, чтобы тот показал, как умеет летать супермен. Руководил этим всем его брат – Грегори.
Так Дван стал инвалидом. Эмма обещала не бросать его, всегда быть рядом с ним, но через две недели перестала приходить. Сердце Двана стало похоже на одну большую рану. Лишь после этого случая Моника поняла, что она сотворила со своей жизнью. Но было поздно. Она умерла довольно быстро. Алкоголь и наркотики не щадят никого.
Все эти долгие годы Персиваль Бортвик не терял надежды вновь обрести жену и сына. Надо ли говорить, сколько упрёков в неосмотрительности пережил Персиваль Бортвик… Но развода оформить он не мог. И забыть сына не мог.
Лишь когда Моника умерла, Персиваль нашел Двана. Показал ему свидетельство о браке с его матерью, заверенное всеми печатями. Так Дван избавился от угнетения и насмешек друзей брата и обрёл настоящего отца.
Врождённая способность к получению знаний помогла Двану добиться ощутимых успехов в овладении наукой побеждать, тем более тренированный шахматными баталиями мозг впитывал знания, как губка. А деньги и титул отца обеспечили ему ту необходимую власть над судьбами людей, которая и создала из Грегори Армстронга директора криминально-следственного отдела ФБР. Правда Двану пришлось пропустить его кандидатуру через отдел обеспечения равных служебных возможностей, который занимается вопросами расовой или половой дискриминации в департаментах ФБР, поскольку его чёрная кожа была большим препятствием к продвижению по служебной лестнице.
Правда и то, что всё это Дван делал не для того, чтобы помочь брату из родственной любви. Нет. Ненависть к Грегори клокотала в нём, словно вулканическая лава. Зная безграничную жажду Грегори властвовать над людьми, Дван и задумал весь этот очумелый план. Хотя для его воплощения необходимы были многие люди. Зандер Стоун попал в поле зрения Двана Бортвика, как раз после того, как он занимался изучением родственных связей своей семьи. Интерес к тому, кто был его предком, и кто может быть его родственником, появился у него ещё в детстве. Маленькому Двану так безумно хотелось, чтобы у него был брат, который бы защитил, а не подставил под кулаки маленьких оборванцев, разбивающих очки, рвущих на части новенькую рубашки или стягивающих только что купленные кроссовки.
Стоило Двану добраться до семейных архивов, как перед ним открылся прекрасный мир беззаветного служения своей стране, благородной помощи и покровительства. И беспредельной любви. Персиваль Бортвик не перестал любить чернокожую Монику даже после того, как она предела его. Он внушил Двану мысль о том, что на земле есть люди чести. Есть любовь. И есть справедливость. Дван честно соглашался с отцом. Вот только в его понимании о справедливости был пункт о том, что Богу иногда нужно помочь сделать этот мир более справедливым.
Обретя необходимые знания и власть, Дван стал готовить план низвержения Грегори. Такого низвержения, которое камня на камне не оставит от его карьеры. Которое вывернет наизнанку его чёрную душу, если она вообще была у него. А для этого ему нужны были исполнители. Фигуры на зловещей игровой доске. И не просто пешки. Нет. Найти пешек дело нехитрое. Дван хотел найти героев. Личностей, очень похожих на Супермена. Мечты о полёте души и о мести слились в один поток.
Стоуны. Стоуны привели его к незаконнорожденному сыну короля Ричарда, Джону. Его служба в Кале длилась довольно долго, чтобы не оставить следов после себя. Конфликты с французской короной с последующей потерей континентальных земель помешали Тюдорам избавиться от потомков Ричарда Третьего полностью.
Хотя… Самое невероятное было в том, что Джон Глостерский вопреки всем ожиданиям закрутил роман не с француженкой, а с одной из дочерей ирландского короля Бриана Уа Фланн, Кали Фланн. Теперь стало понятно, почему именно ирландская знать мечтала выкрасть Джона Глостерского, чтобы провозгласить его своим королём. И почему Тюдор поспешил казнить его поскорее, чтобы не дать ирландцам шанса восстановить свой трон. Кто знает, что могло бы быть, если бы Джону удалось стать королём Ирландии. Но Кали Фланн успела родить от Джона детей. Их пришлось прятать от шпионов Тюдоров, но ей посчастливилось подержать на руках и внуков, сохранив таким образом род Ричарда Третьего и продолжив его.
Эти двое Стоунов, как и те, что родились от короля Ричарда, как будто родовой знак. Два брата из одной утробы совершенно одинаковые на вид и абсолютно разные изнутри. Хотя, была и них и одна общая черта – они были потомками короля. И это было заметно. Ох, как хорошо заметно.
Комнату, в которую его притащили, можно было смело назвать пыточной камерой. Она была специально оборудована для такого рода процедур. Решетка с пристегнутыми к ней за одно кольцо наручниками. А по стенам… Средневековые палачи сдохли бы от зависти. Чего там только не было. Плети. Цепи. Резиновые шланги. Даже кувалда. Уже не говоря о стоящем чуть поодаль столе с разложенными на нем инструментами. Отнюдь не маникюрными.
Зандер сопротивлялся, как мог. Ужас накатывал удушающими волнами. Он четко осознавал, что здесь он не сможет сделать ничего. Он обречен на такие муки, что в самом страшном сне не привидятся.
- С норовом. Как мне нравятся.
От одного этого комментария сердце едва не остановилось.
С него стянули-таки куртку. И пристегнули к решетке. Зафиксировали руки и ноги. Он не мог видеть, что происходило в камере, потому как был пристегнут лицом к стене. Он мог лишь стоять, в напряжении ожидая удара. Это ожидание боли было во сто крат мучительнее ее. Так он думал. Пока на его торс не обрушился хлесткий режущий удар. Полоснул по ребрам, по спине, по груди. Второй удар заставил Стоуна закричать. Третьего он уже не выдержал бы.
- Что здесь происходит! Немедленно отвязать его и привести в порядок!
Последнее, что он слышал, это звяканье ключей, отпирающих наручники.
Весь перелёт Грей хотел поговорить со Стоуном. Но им не дали шанса даже увидеться. Хотя Грей и чувствовал напарника. Кожей. Печенкой. Задницей. Подсознанием. Чем угодно, но он ощущал присутствие Зандера Стоуна.
После посадки Грею долго пришлось ждать своей очереди, чтобы сойти с трапа на землю. Боже, что это была за земля. Грей отшатнулся от стены леденящего безмолвия, навалившейся на пришельцев. Поздравляю. Теперь ты у чёрта на рогах. Или ещё подальше. Путь до тюрьмы был так же безмолвен, если не считать окриков патрульных. Грей с тоской посмотрел на небо. Да. Это не океан. Но возможно ли, чтобы ему больше никогда не представилась возможность увидеть небо? А море? Грей вобрал в себя белый, как молоко, воздух и зажмурился. Похоже, единственное, что тут может его согреть – это мысль о Марии. Всё остальное было объято снегом и льдом. Даже стены в камере были покрыты шубой ледяных хрусталиков.
Первое, что услышал Грей, это китайская речь. Он ослеп со света и стоял у двери, зажмурившись. А они решали, как облапошить белого мудака. Грей ухмыльнулся. Нет. Он не надеялся поубивать эту кучу желтокожих. Судя по голосам, их тут слишком много. Но к тому времени, как его глаза привыкли к мраку камеры, он уже знал, что будет дальше. Атмосфера стала похожа на горьковатый кисель. Даже вдыхать её казалось опасным. А дышать было нужно. Нужно. Ему ещё возвращаться к Марии. Уловив краем глаза, что на его шаг вглубь камеры, самые жадные и отчаянные сидельцы, сгрудившись в свободном от проржавевших кроватей центре камеры, подбираются к нему.
Ещё минута, и они просто разорвут на части. И не костюм или куртку Грея, а его самого. И ничего он с ними сделать не сможет. Грей ухмыльнулся, опять представив перед собой лицо Ворона. Нужно найти аргумент. Весомый аргумент. Он посмотрел на капающих слюной китайцев. Понятно, почему их не держат вместе со всеми. Эти выкидыши триады слишком дикие, чтобы находиться в одной камере даже с отребьем.
- Я четвёртый сын четвёртого сына, родился в четвёртый день четвёртого месяца, - гаркнул Грей, выбросив вперёд раскрытой ладонью с растопыренными пальцами, руку. Будто сканируя приближающуюся к нему толпу. - Ты, - ткнул пальцем в одного из китайцев. - Ты умрёшь первым! – зло зашипев, произнёс он, и опять растопырил пальцы.
Толпа попятилась, а тот, на кого указал Грей, вытаращился на пришельца.
- Нет, нет! – завопил он. - Нееет!
И бросился к окну. Толпа рассредоточилась к своим нарам. К центру камеры вышел один. Видимо, главный.
- Зачем ты так? – мягко спросил он.
- Я могу и не пророчить, - пожав плечами, сказал Грей. - Всё зависит от вас.
- Я понял. Ты можешь занять любое место. – Словно приглашая к столу, сообщал он. – Только не нужно пророчить. Мы уважаем таких, как ты.
Грей ухмыльнулся. Сверкнул зелёными глазами. И проследовал к одной из кроватей с гордо поднятой головой. Население камеры, словно морские волны, откатывалось от него, освобождая ему дорогу.
- И не вздумайте навредить мне. – Проворчал он, ложась на нары. – Сами знаете, как наказывает бог тех, кто осмелится противостоять таким, как я.
Впрочем, это было уже излишним. Его боялись уже до безумия. Боялись и уважали. И его жизнь будут оберегать пуще зеницы ока.
Зандер пришел в себя от ощущения вибрации. Потом услышал мерный гул. Ничего не понимая, открыл глаза. И к своему безмерному удивлению вместо тюремной камеры увидел кресла самолета. Сам он лежал на боку на какой-то твердой поверхности. Первая же попытка пошевелиться принесла волну парализующей боли. Ничего нового.
Все же Зандеру удалось приподняться и осмотреться.
- И ты здесь... Может, скажешь, что происходит. И дашь мне попить.
Грей. Сидит в соседнем кресле и по всей вероятности ждет его пробуждения. Глаз не сводит. Без наручников. Чем дальше, тем страннее...
Грей успел даже уснуть на нарах под настороженные вздохи запуганных китайцев. Его познания китайского языка были далеко не самыми идеальными, но эту фразу про четвёртого сына он когда-то заучил с особым усердием. В его пиратской жизни знать много языков – обычная реальность. И некоторые знания традиций и понятий каждого народа тоже составляли ту разгульную жизнь. Он прекрасно знал, что двадцать первый век – это уже не то время, когда старые суеверия правят людьми. Но попробовать он должен был. Победить в схватке не значит разбить кулаки в кровь. Победить – значит привести противника в смятение. А китайцы повелись. Их смутило упоминание числа четыре, которое тождественно смерти. И его китайский, пусть и не идеальный, но вполне сносный. Из уст белого человека это звучало жутко.
Грей не удивился появлению целой кучи охранников, которые вломились в камеру в абсолютной тишине с расширенными от ужаса глазами с подобострастием глядевшие на Грея.
- Вам необходимо… Вас ждёт транспорт, - кое-как ворочая языками, лепетали они. - Поступил приказ, необходимо лететь…
Китайцы вытаращили глаза ещё больше, чем, когда он вошел в камеру. Охранники, возглавляемые кем-то важным, может быть это был начальник этого заведения, окружили Грея, словно готовы были нести его на руках, если он не встанет с нар. Он встал. Отряхнул куртку. Потом деловито поправил воротничок рубашки и скользнул ладонью по немнущемуся костюму. Неторопливо огляделся. Кивнул предводителю китайцев и посмотрел на того, кто имел важный, хотя и пристыженный вид, передавая ему распоряжение начальства.
- Ну, что ж, ведите, куда вам там надо, чтобы я полетел…
Сердце его пело от удовольствия. Даже пронизывающий холод помещения показался ему лишь лёгким дискомфортом в сравнении с тем, что его надежды оправдались... он знал, что экстренные меры не понадобятся, но…
- И не забудьте отдать мне сигары и зажигалку, которых я лишился во время шмона!
Суетливый человек в форменной куртке тут же протянул ему зажигалку и две сигары, которые тот следак-колобок оставил для его развлечения. Грей нахмурился. Злорадно ухмыльнувшись, он собрался было сказать, что сигар было больше, но не успел. К этим двум тут же добавилось ещё две. Вот значит, как. Исполнительность зашкаливает. А это значит лишь одно – его догадки верны. Теперь их со Стоуном будут на руках носить. Где только этот Стоун. Ну да ладно. Скоро всё станет ясно. Грей посмотрел на старого китайца, которого счёл вожаком в камере. Тот сделал шаг вперёд.
- Возьми. Зажигалку не дам. Если своей нет, то эти милые господа поделятся с вами. Курите на здоровье и молитесь за ваши души. – Великодушно, словно Папа Римский, сказал Грей, протягивая китайцу сигары. Сам курить такую гадость он бы не стал и с большой голодухи. А эти теперь сложат легенды о белом боге, которого уважали даже охранники.
Стоуна он увидел в машине. Как он орал на охранников, передать нельзя. Потому, что в выражениях Грей стесняться не стал. Крепкая брань, которой он знал предостаточно на всех языках мира, высыпалась на головы охранников, словно вселенский потоп. А нечего было…
Стоун чуть застонал, только когда его вносили по трапу на борт самолёта.
- Какого хрена! – взревел Грей, и охранники, встрепенувшись, зашагали слаженнее.
Грей сам проверил, насколько место для Стоуна будет удобным и безопасным. Проверил аптечку, и проследил, чтобы гейского вида мед работник ввел обезболивающее.
- Можете быть уверены, я позабочусь о том, чтобы вы получили по заслугам! – скрежетал зубами Грей, с тревогой глядя на спящего от действия седативов Стоуна. – Ничего, дружище, лучше ты поспишь немного от укола, чем будешь корчиться от боли. А эти уроды ещё попляшут! Жаль, нет времени разобраться с ними сейчас. Таких уродов нужно мочить на месте.
Самолёт взлетел. Грей всё поглядывал на напарника. Потом даже чуть задремал, согревшись в салоне самолёта после взлёта.
- Может, скажешь, что тут происходит, - прохрипел Стоун.
- Ну, слава Мадонне! – отозвался Грей, потянувшись к откидному столику, на котором стояли бутылки и не только с водой. – Ты уверен, что тебе нужна вода? Могу предложить недурственный виски, - нарочито вальяжно, сказал Грей, поднося к губам Стоуна пластиковый стаканчик, в который налил немного воды. – Ничего не происходит из того. Что не должно было бы произойти. Ты лучше скажи, что они с тобой сделали! Я думал, поубиваю этих скотов, когда увидел тебя. Они сказали, что ты неудачно упал! Суки! Так я и поверил! Но думаю, ничего не сломано. Надеюсь, что ни одна из твоих чёртовых костей ни сломана! Знаешь, когда в следующий раз ты соберёшься сбегать, не забудь бронник и мозги! Чёртов ублюдок! Я пол-Америки оббежал, чтобы найти тебя! И в каком состоянии я нашел тебя? Что скажет Мария? Как объяснить это Филипу? Ты подумал о тех, кто ждёт тебя?
Выговаривая это, Грей проверил, чтобы ему было удобно, подложил под голову ещё одну подушку и поправил плед, закрывающий тело Стоуна, напоил его, аккуратно поддерживая стаканчик.
Руки Грея подрагивали от волнения. Но он изо всех сил старался показать только своё раздражение. Не станет же он рыдать на груди у Стоуна, в самом деле. Хотя именно это было бы самым точным выражением тех чувств, которые он испытывал всё то время, что Стоун спал. Чёртов Стоун. Когда же наступит тот день, когда можно будет просто спокойно отпустить его погулять и не переживать, что он не найдёт приключений на свой зад!
- Знаешь, тебе бы следовало завести подружку, чтобы она подавала тебе водички и поправляла подушку. Я, как бы ты ни хотел сделать из меня сиделку, могу разделить с тобой сигару и бутылку грога. Но воду… фу... гадость какая! – передёрнув плечами, Грей поставил пустой стаканчик на столик.
Грей ворчал. Да. Ворчал. А что ещё он мог сделать?
- На кой черт мне сиделка, когда у меня есть ты? – Через силу улыбнулся Зандер. – И подружка из тебя просто идеальная. – Наоборот, конечно, да не все ли равно? – Куда мы летим? Ты знаешь?
Судя по тому, что их снова допустили друг к другу и в каких условиях перевозили, они больше не были заключенными. Или были? Что, история повторяется? Очередная Делайла? Зандер не мог решить, как он к этому относится. Наверное, нужно сперва узнать, к чему именно. А потом уже и относиться.
- Никуда я не падал, - злая ирония была подобна рычанию раненого зверя. – Просто отказался выступить в роли их козла отпущения. Решили воспитать. Своими методами. Я в порядке. – Добавил уже другим тоном. Мягче. Признательнее. Грей же ни при чем. - Стой. Филипу? Марии? Это они нас вытащили?
Он впился взглядом в лицо Грея.
Грей ухмыльнулся. Стоун хотя бы говорит. Выражает эмоции. Уже хорошо.
- Если я не ошибаюсь, без Фила не обошлось, - шепнул он в ухо напарнику. - Но точно и сам ничего не знаю. Я так орал на них из-за тебя, что совсем упустил из виду вопрос места назначения. Впрочем, ну думаю, что сейчас кто-то ответит на него вполне развёрнуто. Тут только пилоты, девушка-стюардесса и мы. И насколько я соображаю, они могут сказать нам название порта, а что дальше – увидим у трапа. Чёрт. Как было бы хорошо, если бы это было морское судно! Эти крылатые монстры мне никогда не нравились! Ты можешь сказать, как ты себя чувствуешь и не нужно ли ещё дозы обезболивающего? Знаешь, я не врач. Но очень надеюсь сдать тебя на руки врачам.
Грей потянулся к столику. Налил в стакан виски и посмотрел на Стоуна.
- Будешь?
- Будешь, - ни минуты не раздумывая, согласился Зандер.
Обезболивающее ему сейчас совершенно не будет лишним. А в форме спиртного будет еще и предпочтительным. Приняв сидячее положение, благодарно опершись на подушку, что подложил Грей, взял из его рук стаканчик.
Как много можно узнать, задав правильные вопросы. Даже о том, о чем и не спрашивал. И о составе экипажа. И о том, что сам Грей был совершено на другом положении в тюрьме. Кто бы позволил самому Стоуну орать на охранников… Вот орать от их побоев, это другое дело.
- Я в порядке, - выдавив еще одну улыбку, заверил Зандер. – Ничего не сломано. Так, потрепали немного. Бывало хуже.
На той же пресловутой Атлантиде. А до того вечные разборки в барах, на улицах, да где только не… Он что, специально создан для того, чтобы терпеть побои?
Мысли Зандера вернулись к Филу. Неужели он и в самом деле такой могущественный, что у него есть влияние даже на другом континенте? Сомнительно. У него есть деньги. Определенное имя, но скорее, что это все еще тень его почившего отца. Нет, тут вписался некто постарше и более значимый. Тот, кто остается в тени. Тот, кто дергает за ниточки самого Армстронга. Знать бы, кто именно. Хотя бы для того, чтобы сказать спасибо. Вот только не станет этот некто делать что-то просто так. У него в этом все есть и своя выгода. Знать бы, какая. Моно было бы вычислить и его самого.
- За наше будущее, - провозгласил Зандер. – Теперь, когда оно у нас появилось.
Грей ухмыльнулся, выпил виски и прикрыл глаза. Осталось провернуть только завершающую часть плана. Как только они окажутся на земле – подать сигнал. Потом проникнуть в кабинет Армстронга. Что вполне возможно, если только он всё правильно рассчитал. Потом … потом будет видно. Одно ясно. Что-то изменилось на этой земле. И теперь они опять нужны. Ха. Кто бы сомневался. Если бы его не ждала Мария. Если бы Стоун не был её родственником. Даже таким дальним. Это у простолюдинов родство кончается на кузенах. Королевская кровь, сколько её не разбавляй, остаётся королевской. Просто Стоун пока ещё этого не осознаёт. Армстронга бы за яйца подвесить за Ворона. Ну да чёрт с ним. Кажется, ему и так достанется. Да и не всё ещё закончилось. Грей предусмотрел ещё пару шагов, которые не оставят этому чёрному борову шансов на спокойный сон.
- Это прекрасное местечко, особенно, если учесть, что и кормят тут вполне сносно, - сказал он, подливая ещё порцию и протягивая Стоуну блюдце с ломтиками лимона.
Огромный стол для переговоров стоит криво. Нужно обладать недюжинной силой, чтобы сдвинуть его с места, не то, чтобы развернуть. Рядом с ним валяется на полу стул. Пол засыпан пеплом от сигар, тут и там видны пятна от засохшего пролитого виски. На полу, на столе… Монитор чудом уцелел после падения на пол, теперь его корпус украшает трещина. А вот письменным принадлежностям повезло меньше. Они так и валяются разбросанные, после того, как Грегори Армстронг смел их в порыве гнева со стола. Клавиатура повисла на проводе между столом и полом. Стены, кажется, все еще тонут от его гневного, полного бессильного отчаяния крика. После целой череды провалов, ухода из дома, разноса у начальства еще и это. Практически одновременно раздался звонок на его личный номер и на рабочий телефон. Армстронгу доложили о крахе Федеральной резервной системы. Никто не знает, как, но в их базу проникли извне. Пока все финансы страны под контролем, но в любую секунду ситуация может измениться. Драматически и бесповоротно. Прецеденты были. Армстронг уже представил масштабы потенциальной трагедии, и они были устрашающими. Экономика страны в доли секунды могла обратиться в прах. В ничто. Струйка холодного пота поползла по спине под офисной рубашкой. Армстронг трясущейся рукой вытер пот со лба. Что же делать, что… Атака на Пентагон, теперь это…
Но взлом Федеральной резервной системы, как оказалось, был не самым страшным, что могло произойти в жизни Грегори. Когда он, едва не уронив на пол телефон, вытащил его из кармана, он уже перестал звонить. Зато на мониторе мигала иконка, возвестившая о том, что у него новое сообщение на почте. Не ожидая ничего хорошего, Грегори щелкнул мышкой и прочел сообщение.
Отправитель: Банк Кредикорп.
Вниманию мистера Грегори Армстронга.
Транзакция успешно завершена.
Стоп. Что за транзакция? Грегори лихорадочно защелкал мышкой, застучал по клавиатуре, проверяя состояние своего счета. И к великому своему ужасу увидел в строке баланса цифры. Ноль-ноль-ноль… Не может быть. Это какая-то ошибка! Он снова перезапустил программу, но результат был прежним. Тогда он набрал номер своего банковского менеджера. И то, что он услышал, стало последней каплей. Той самой соломинкой, что сломала спину верблюда.
- Какой великодушный шаг с вашей стороны, мистер Армстронг, - щебетала Айя. – Перечислить все свои средства в благотворительный фонд помощи детям-инвалидам…
- Стойте, стойте, я ничего не перечислял!
- Вы нас предупреждали, мистер Армстронг, - неизменно любезно пропела Айя. – Что вы будет сожалеть об этом шаге. Но это так по-человечески…
В доказательство своих слов она дала прослушать запись их разговора. Грегори узнал свой голос. И все понял. Тот, что поставил себе цель уничтожить его, планомерно к ней идет. Сначала он разрушил его карьеру. Потом семью. А теперь еще и лишил средств к существованию.
Вот тогда Грегори и смел все, что было на столе. Правда, монитор он успел водрузить на место, а все остальное нет. Когда в его кабинет вошли эти трое.
Синтия. Стоун. Грей.
Грей ухмыльнулся. А не хило тут покуралесил господин Армстронг. То ли ещё будет, когда Том сделает последний шаг…
Правая бровь Грея поползла вверх, словно бы он и не сам давал сигнал Тому о начале операции, словно бы он и представления не имел, что за новости должны были привести большого чёрного босса в такое состояние.
- Мистер, Армстронг, стоило ли так готовиться к этой встрече, - полным яда голосом произнёс он, делая шаг вперёд. Его безупречный костюм отливал бирюзой под офисными лампами дневного света. Лишь пара пуговиц на рукавах пострадали при передаче сигнала о начале операции. Том оказался не просто хакером. У него нашлось несколько шпионских штучек. В частности, пуговицы с передатчиком, активизировать который можно, если воздействовать не неё огнём. Для этого Грею и нужна была зажигалка. И судя по разгрому этого кабинета, кое-что Том уже успел сделать. Интересно, насколько далеко продвинулся он в своих успехах. – Мы бы смогли пережить и более скромный банкет.
- Сэр? – Синтия в замешательстве остановилась у дверей. – А что здесь произошло?
- Он перестал платить уборщице, и она объявила забастовку, - хохотнул Грей, обводя взглядом разгромленный кабинет.
Стоун по своему обыкновению угрюмо молчал.
- В этом месте нужно смеяться? - рявкнул Армстронг. Его бульдожья физиономия вновь приобрела сероватый оттенок, когда кровь отлила от лица. – Зачем вы здесь? – Он едва удержался от того, чтобы сказать, что, мол, пришли посмотреть на творение рук своих? Но нет. Такого удовольствия он им не доставит.
- Сэр, - Синтия уже успела сменить свой растерянный вид на сосредоточенный и настроиться на деловую волну. – Как вам известно, нам поручена разработка плана операции Белая скала… - начала она официально, но тут ее взгляд зацепился на висящую у стола клавиатуру, и она запнулась. – Как вам известно, группа Новых Крестоносцев снова активизировалась.
Еще бы им не знать. Грея с Зандером Синтия посвятила во все детали еще по пути с аэропорта. Она то и дело бросала тревожные взгляды на Зандера, но это не помешало ей четко и обстоятельно описать все события, что произошли в их отсутствие. Хоть и столь недолгое, но произойти успело так всего много… Земля горела у Армстронга под ногами, и это было весьма очевидно. И Новые Крестоносцы были лишь верхушкой айсберга. Грей мысленно довольно потирал руки.
- И дальше что? – Армстронг уставился своими налитыми кровью глазами на Синтию.
- В соответствии с директивой двадцать шесть семнадцать восемьдесят нам надлежит найти и обезвредить бомбу в течение семидесяти двух часов с момента атаки на базу данных Пентагона. Из которых двадцать семь уже прошло. Осталось сорок пять часов. Во главе операции на месте будут господа Стоун и Грей, мы со своей стороны должны из центра координировать их действия и оказывать всяческую поддержку при возникновении необходимости.
Грей с трудом скрывал, насколько он доволен ситуацией. А главное – ему нужен был момент, чтобы начать главную атаку. Ибо бомба – это главное для Синтии. А вот для двух попавших на крючок мужчин бомба лишь предлог заявиться в этот кабинет лично.
Не особо заботясь о приличиях, Грей прошагал к ближайшему креслу и сел, закинув ногу на ногу.
- Думаю, мистер Армстронг согласится с тем фактом, что настало время решить некоторые организационные вопросы. Иначе ситуация может зайти слишком далеко, а до бомбы так и не добраться, - медленно и долгими паузами произнёс он. Грею важно было понять, насколько Армстронг адекватно воспринимает создавшуюся ситуацию. Иначе действовать дальше было невозможно. – Вам следует знать, - продолжал он, впиваясь взглядом в сероватое лицо хозяина кабинета, - что необходимо успеть за эээ... – Грей обернулся на Синтию, стоящую рядом со Стоуном, как будто с трудом вспоминая слова, только что ею произнесённые. - Оставшиеся сорок с небольшим, часов, но для начала нужно обнаружить местоположение бомбы.
- Что же вам мешает приступить к выполнению задания, если вы уже и без того назначены руководителем операции? – с шипением отозвался Армстронг, опираясь на столешницу криво стоящего стола.
- Есть некий вопрос, без согласования которого, ни мистер Стоун, ни я не можем этого сделать, - разводя руками, сокрушенно сказал Грей.
- Позвольте узнать, что это за вопрос, мистер Грей, не думаю, что у вас ко мне могут оставаться ещё какие-то вопросы. – Голосом, полным сарказма, произнёс Армстронг.
- Могут. Ещё как могут! – воскликнул Грей и встал. Он сделал пару шагов, чтобы подойти к противоположному краю стола, чтобы тоже на него опереться. – Папку. Две папки с компроматом на меня и мистера Стоуна. – Твёрдо выпалил он. - Наши досье на стол – и мы исчезнем из вашей жизни. Навсегда.
- Что? – вытаращив глаза, взревел Армстронг.
- Наши досье, и ваша жизнь перестанет казаться адом. – Твёрдо повторил Грей.
Тут замигал, жалобно пискнув и истекая короткими строчками сквозь побитые пиксели, монитор.
Армстронг покосился на экран. Нахмурился. Повернулся к экрану всем корпусом, изучая то, что предстало перед ним.
А строчки, бегущие по экрану явственно, давали понять, что произошел взлом базы данных ФБР. В частности, его директории. База криминально-следственного отдела подверглась новой хакерской атаке.
Грегори вновь почувствовал, как пол уходит из-под ног, а кабинет плывет перед глазами. Он вцепился в край стола, чтобы не упасть.
- Сэр? - обеспокоенно вскинулась Синтия.
- Стой! – Запоздало выкрикнул Стоун, но она уже сделала роковой шаг.
Она всегда была отзывчивой девушкой. Хоть и считала проявление чувств признаком непрофессионализма, в чем Зандер поддерживал ее. И собственные эмоции не проявлял. Но сейчас он отчетливо понял, что вот-вот произойдет. Прочитал в этом затравленном взгляде Армстронга, услышал в его хриплом прерывистом дыхании. Он бросился вперед, но опоздал на доли секунд. Его избитое тело подвело его. А вот Армстронг, напротив, успел схватить Синтию за руку, рывком притянуть к себе и приставить к ее шее пистолет.
- Даже не думай, - прохрипел он, в упор глядя на Стоуна. – Я все равно опережу тебя. Я смотрю, ты не в лучшей форме. Да и оружия у тебя нет. Ты же сам видишь. Этот бой тебе не выиграть.
- Чего ты хочешь, - также хрипло спросил Стоун. Гримаса боли исказила его лицо. Но не физической. Он осознал свое поражение. И это было в разы больнее.
- Виллу на Мальдивах и круглую сумму на оффшорных счетах. Сможешь устроить? – Заломив девушке руку за спину, Армстронг заставил ее вскрикнуть. – Вот он точно сможет, - кивнул на Грея. - А ты просто выведешь меня отсюда. Для начала.
- И что ты будешь делать дальше? Как далеко ты сможешь уйти?
- Я не ты, Стоун. Начав что-то делать, я довожу до конца. Двигай. Открой дверь. И скажи своему дружку, чтобы даже не думал что-нибудь выкинуть. Я пристрелю ее.
- И потеряешь единственный шанс на спасение, - резонно возразил Зандер. – Если убьешь заложницу.
- Ты потеряешь больше.
Тут он прав. Нужно подыграть ему. Только бы Синтия не подвела.
Грей отшатнулся от стола, не успев даже выругаться. Чёртов ублюдок. Оказывается, он умеет соображать быстро и действовать стремительно. Но неосмотрительно. Тащиться с заложницей по коридору, да ещё в сопровождении Стоуна… Грегори явно не в себе.
Впрочем, Грей мог бы и предположить нечто подобное. Вот только не знал про чувства, Стоуна так живо отразившиеся на его лице. Ещё одно открытие, ради которого стоило начать этот день. Грей перекрестился и поцеловал медальон. Мария. Вот кто живёт в его душе. И судя по всему, и в её душе по прежнему живёт её Роберто. Но, чтобы дальнейшая жизнь не приносила больше вот таких неприятных событий, нужно добыть папки с досье. Грей подошел к криво стоящему на столе монитору. Чтобы ещё раз убедиться, что все его расчёты были в точку. Да. Так и есть. Электронные версии досье можно считать уничтоженными. Теперь то, чему можно доверить самое сокровенное – бумага.
Сейф. Грей покрутился у сейфа. Конечно, ему не вскрыть кодовый замок с тройной защитой. Он всего лишь моряк, а не медвежатник. Грей развернулся к столу. В разгромленном кабинете трудно было определить, что находилось на своих местах, а что разлетелось к чертям, но по логике вещей, самый лучший тайник – на виду. Там, где никто искать не будет. Что первое приходит в голову – сейф. Корячиться возле него три часа и ничего не добиться? Нет. Грей не будет терять столько времени. Портрет Вашингтона? Нет. Слишком высоко весит. Грегори не стал бы там прятать что-либо. Грей подошел к полке с книгами, висевшей под портретом. Судя по всему, это единственное, что осталось сейчас в кабинете не тронутым порывом гнева. А значит, именно тут и стоит искать.
Грей злорадно улыбнулся, когда среди нескольких изданий Библии, Конституции и сводов законов, он нашел то, что искал. Не те офисные папки с резиновыми стяжками, а книжные переплёты с золочёным теснением. Вот так.
Мистер Армстронг очень умён. Но сегодня явно не его день. Грей забрал несколько папок в дорогих переплётах, удостоверившись, что это именно то, что он искал. То-то будет подарок Марии. И внукам. Как раз теперь Грей был уверен, что у него будут внуки, стоит только завести детей. Возможно, Мария обрадует его при встрече. А возможно, они ещё несколько ночей поработают над этим. Но увлекательный рассказ и пиратской жизни дедушки Грея уже готов.
Осталось лишь спасти мир. Ах, да. Сначала Стоун должен спасти Синтию. Грей прибавил шаг, не церемонясь, хлопнул дверью бывшего кабинета Грегори Армстронга….
Грегори шел боком, как краб. И вел рядом Синтию. Он все еще прижимал пистолет к ее шее. Не сейчас, не сейчас. Стоун осторожно шел подле. Пытался взглядом ободрить Синтию, она казалась напуганной, но не растерянной.
В отличие от Армстронга. Его взгляд был безумным. Бешеным. Он готов был на все. И это пугало.
Звук сирены разорвал тишину коридора. Красные всполохи заметались по стенам, потолку, полу, как будто не находя себе приюта. Грегори на мгновение сбился с шага, оглушенный и ослепленный. Его обостренные чувства сыграли с ним злую шутку. А вот Зандер, напротив, увидел свой шанс. Резко развернувшись к Армстронгу, он схватил его за руку, резко отводя ее в сторону от Синтии. Раздался выстрел. Девушка вскрикнула. А в следующее мгновение Армстронг сползал по стене, а Стоун стоял над ним, целясь из его же пистолета ему в голову.
- Ты в порядке? – не поворачиваясь к Синтии, спросил он.
- Да, да, уже да, - поспешно ответила она.
- Отлично. Тогда скажи, какого черта здесь происходит. И в честь чего вся эта цветомузыка.
- Кто-то решил проникнуть в базу нашего отдела, - пояснила Синтия. – Это его добило. Он знал, что ему недолго осталось сидеть в своем кресле. – Девушка ни разу не назвала своего бывшего босса по имени. – А Грей еще подлил масла в огонь, заговорив про ваши досье… - Она замолкла на полуслове. – Это же не был отвлекающий маневр? Он на самом деле пришел за ними?
Зандер медленно кивнул.
К ним уже бежали охранники. Надев на Армстронга наручники, они утащили его куда-то к лифтам.
- Так ты теперь будешь боссом, - улыбнулся Зандер, наконец, посмотрев на Синтию.
- Это не мне решать, - улыбнулась она в ответ. – А если буду, пойдешь ко мне в отдел?
- Я подумаю, - уклончиво ответил Стоун.
- Боже, как уныло, - развязно и брезгливо воскликнул, подошедший к ним Грей. Он понимал, что Стоун не склонен показывать чувства, хотя, что да Грея, то в такой ситуации он бы сгрёб в охапку эту леди и зацеловал бы до безумия. Хмыкнув для приличия, вместо извинения, Грей продолжил, - Надеюсь, что когда-нибудь у вас обоих хватит ума на поцелуи, а пока нам нужно убираться отсюда. Если тут кто и требуется – так это чистильщики всех мастей. А я не нанимался махать метлой, как последний баклан. – Грей поморщился, как от зубной боли, и зашагал вперёд, совершенно не уверенный, что Стоун последует за ним. Или хотя бы поцелует Синтию. Но оглядываться не стал, надеясь, что у первой же стеклянной двери он увидит то, что происходит позади него.
Он шел уверенно, чуть развязно, как настоящий морской волк и очень надеялся, что Стоун сделает тот самый верный выбор. Заберёт эту женщину с собой. Должен же в нём проснуться зверь. Настоящий природный хищник, каким он и был на самом деле.
Зандер постоял в растерянности пару секунд, решая, что же ему сделать. Безумно хотелось поцеловать Синтию, но нужно было убираться, пока ситуация не приняла дурной оборот. По довольной физиономии Грея он понял, что тому все удалось, и они двое больше не на крючке ФБР, что радовало несказанно. Но это не отменяло того факта, что где-то все еще есть угроза в виде атомной бомбы, и угроза вполне реальная. Он сделал пару шагов вслед за Греем и обернулся.
- Так ты идешь или как? – спросил он Синтию.
Та как будто только и ждала его приглашения или разрешения, быстро догнала его и пошла рядом.
- Полевая работа? Как раз то, что нужно вступившему на должность начальника отдела. Громкое дело о спасении мира. – То ли это была ирония, то ли переизбыток адреналина. – Ты уже знаешь, как будешь действовать?
- Не здесь, - тихо ответил Зандер.
Синтия понимающе кивнула.
- Мне только нужно заехать домой и переодеться.
- Определенно. Там куда мы собираемся, сейчас все еще довольно жарко.
Грей замедлил шаг, подходя к очередной двери, он заметил, что Стоун ведёт Синтию за собой. Эка, молодец какой. Хотя бы есть шанс…
- А, кстати, мисс Синтия, - обратился он к даме, как только эта парочка оказалась рядом. - Кто бы мне подсказал, как мы будем добираться до Вегаса и где мой Альфа-ромео?
Синтия, чуть смутившись, быстро обрела свою обычную невозмутимость.
- Мистер Грей, вертолёт только ждёт приказа для старта. А ваш автомобиль находится на спецстоянке в Вегасе. – Мягко и спокойно сказала она.
Всё-таки дамочка вполне под стать Стоуну. Её самообладанию можно только позавидовать. Вот Грей бы сейчас обложил бы матом половину снующих тут без бела клерков и запрыгал бы от счастья, прижав к груди те самые заветные папки. Но он тоже не стал делать этого. К чёрту. Нужно взять их к бомбе. Чтобы если что – на воздух взлетело всё. Хотя. Нет. Если что – быть не может.
- В Вегас. В чёртов Вегас! – кивнул он, пропуская мисс вперёд. Всё же приятнее любоваться на женский зад, чем на те унылые рожи, что мечутся по коридорам офиса конторы. Забегали, как мураши. Грей ощерился. Как удачно разбередил он это сонное царство. Ещё бы ему не радоваться. К чёрту всё. Как только этот марафон спасения мира от катастрофы закончится, он нальёт грога, закурит хорошую сигару и пошлёт всех к чёрту! Ха. Как бы не так. Он как щенок побежит к своей Марии… оскал сменила мягкая полуулыбка. Вот так и приручают старых морских пиратов…
- Его там нет!
- Есть. Ищи лучше, Алекс.
- Я уже искал. Моего проекта на столе нет. Куда ты его дел? Корморан, это уже не смешно. Индивидуальная работа. От него зависит мой балл за семестр. А ты свои шуточки шутишь.
Два совершенно одинаковых внешне подростка были так не похожи по характерам. Задира и хохмач Корморан, который вечно придумывал какие-нибудь приколы, не всегда безобидные. И его «правильный» брат Алекс. Один сосредоточенный на развлечениях, другой на учебе. Вот и сейчас Корморан валяется на кровати, рассеянно листая комикс, в то время как Алекс ищет свой проект по истории.
- Алекс, не будь ты таким занудой! Я же сказал. Стол.
- Нет его там!
Корморан отложил комикс, сел на кровати и посмотрел на брата долгим взглядом.
- Ты почему никогда не слушаешь? Я же не сказал на столе. Или под столом. Я сказал: стол. Это как ориентир. А дальше уже соображай сам.
- Вот не можешь ты без этих своих ребусов, - проворчал Алекс, в сотый раз обследуя большой стол, рассчитанный на двоих. На его стороне все было в идеальном порядке. Аккуратно сложено, расставлено. В то время как на стороне Корморана царил хаос. Как он в нем ориентировался… Но прибираться не позволял никому. Мне так удобнее, заявлял он. Алекс посмотрел уже по всему столу. При этом аккуратно сложив вещи Корморана именно так, как они и лежали, преодолевая жгучее желание навести порядок. Но он уважал личное пространство брата, хотя тот и не уважал его.
- Но согласись, так же интереснее жить! – парировал Корморан, довольно ухмыляясь.
Почему этот разговор пришел ему на ум именно сейчас… Эх, Корморан. И не спросишь тебя уже ни о чем.
Все-таки жизнь богатых людей так приятна. Именно богатых. Когда не задумываешься о том, что тратишь деньги налогоплательщиков, и что за них потом придется отчитываться. А просто приходишь в банк. Сообщаешь имя и сумму, а в качестве подтверждения доступа к средствам на счету предоставляется не подпись или цифровой код, а всего лишь медальон, висящий на шее. И вуа ля. В твой карман перекочевывает солидная сумма наличными. Потому что карту слишком легко проследить.
А потом ты снимаешь номер в отеле. И не какой-нибудь, а дорогой номер в дорогом отеле. И не задумываешься о его стоимости. Грей хотел, разумеется, люкс, но Зандер решил не привлекать к своей персоне лишнего внимания. Ни к своей, ни к его, Грея, ни к Синтии. Они заняли три номера на одном этаже.
Однако без чего им обойтись никак не удалось, так это без смены имиджа. Грею это далось легко. Дорогие костюмы как будто были для него созданы. Синтия в ее платье с открытой спиной тоже смотрелась весьма органично и уместно. Сам же Стоун поначалу чувствовал не совсем комфортно в новой одежде, но вскоре привык. Это просто разновидность формы, убедил он себя.
А потом твой номер оборудуют всем необходимым. Шустрые расторопные ребята из службы техподдержки приносят, размещают, подключают и настраивают оборудование, так что тебе нужно только садиться и пользоваться им. В твоем распоряжении и снимки аэрофотосъемки, и многообразные карты, и даже квадрокоптер, который будет вести для тебя съемку с высоты птичьего полета.
Остается лишь понять, что и где искать.
Джон Глостерский ждал отца, чтобы получить назначение. Король никогда не опаздывал. Виндзор кишел людьми. Все эти графы, бароны и лорды были так чужды Джону. Его жизнь в замке Миддлгем в Йоркшире была наполнена упорными занятиями по фехтованию и верховой езде. По тактике и стратегии. Конечно, его учили богословию и праву, а также танцам и этикету. Джон обожал общаться с отцом, тем более что был рано разлучен с матерью. Сестра Кэтрин тоже, став девушкой стала реже встречаться с ним. Её нужно было постигать другие науки, хотя и она любила верховую езду. Джон с умилением вспоминал те редкие совместные поездки верхом по дорожкам старого парка мимо мрачных болот, над которыми вечно висит низкое тяжелое небо. Но теперь Кэтрин готовится стать женой лорда Бредбери. Её отправили в замок Скарборо для того, чтобы отведённое до свадьбы время стало для неё более полезным. Война забирает много сил и средств. Ричард желает укрепить свои позиции во всём. В том числе и за счёт Кэтрин. Впрочем, Джон прекрасно понимал, что и его назначение в первую очередь продиктовано интересами государства.
Мир. Когда он ещё будет этот мир. Джон, как и его отец, родился и вырос во времена войны. С одной разницей. Он родился бастардом. Теперь его официально именуют принц-бастард. Всё бы ничего, но шансов стать королём никаких. Виндзор не для него. Но любовь и заботу отца он чувствовал. И не только в виде денежного содержания.
Вот и сейчас, когда отец стал королём и поселился в Виндзоре, о своём назначении капитаном крепости Кале – последним оплотом континентальных владений Английской короны, Джон узнал из присланного отцом сухого официального приказа. Другое дело, что к нему была приложена записка в несколько слов. Но какие это были слова!
«Возлюбленный мой сын, в виду вашего скорого совершеннолетия Вы назначаетесь капитаном крепости Кале. Надеюсь увидеть Вас в Виндзоре по пути на континент. Любящий Вас отец».
В этом он весь. Его отец Ричард Третий. Джон улыбнулся, вспоминая, как поднимал его отец в своё седло, когда он был ещё ребёнком. Как баловал их с Кэтрин во время своих редких визитов. Как лично привозил учителей, чтобы его дети имели полное представление о жизни. О чести. И о своём месте в этой жизни. Чтобы умели отдавать приказы и требовать подчинения.
Теперь Ричард короли, и Джон ждёт королевской аудиенции в одном из залов королевской резиденции Виндзор. У него не забрали даже меч, когда он входил во дворец. В комнате для гостей остались лишь меч и шляпа. Сундуки с вещами и оружием ждут его в карете. Всё готово для путешествия через Ла Манш.
Протрубили глашатаи, грельд громко объявил:
- Король Ричард Третий!
Спина Джона стала похожа на струну. Взгляды всех присутствующих были устремлены на входящего в зал короля. Короткий плащ из красного бархата с чёрным подбоем и белая роза на камзоле прекрасно сочетались с рыцарской цепью и королевскими браслетами. Ради такого случая Ричард надел большую корону, инкрустированную бриллиантами, сапфирами и изумрудами. Большой государственный меч, так же богато инкрустированный, висел на кожаной перевязи у высоких кожаных ботфортов с серебряными шпорами.
Коротко оглядев присутствующих, не останавливаясь ни на минуту, король быстрым шагом прошел к Джону.
- Я безумно рад, что Вы откликнулись на мою просьбу, любезный мой сын! – воскликнул он, раскрывая объятья. Их небесно голубые глаза наполнились радостью и любовью. Да – это не по протоколу. Но Ричард единственный, кто может нарушить протокол. Тем более что дикая тоска сжала сердце. Он единственный здесь, кто знает, что видит сына в последний раз. И он единственный, кто понимает, что сделал для сына всё возможное.
На континенте у Джона будет возможность остаться в живых. Ричард знал, что жена его брата готовит заговор. Тюдоры собирают силы. Но он должен править этой страной. Обязан.
Джону не стать королём или лордом. Но Джон прекрасный воин. К тому же он может продолжить королевский род Плантогенетов. Это важно.
- Милый мой сын, в Дувре тебя ждёт судно. Капитан Грей доставит тебя в Кале с Божьей помощью. Но сейчас ты должен стать героем этого бала. Поверь, я даю балы далеко не каждый день.
Они оба улыбнулись. Так чувственно и тонко, что большинство присутствующих дам пожалело, что один счастливо женат и не заводит любовниц. А второй утром будет уже в пути… но каков красавец… Боже…
Грей выдохнул, как только они направились в аэропорт. По дороге успев взять у Синтии телефон и позвонить Марии. Несколько минут такого долгожданного разговора отразились на его лице расслабленной чуть-чуть идиотской улыбкой. Потом, когда они добрались до стоянки, на которой его ожидал такой дорогущий автомобиль, Грей уже забыл, когда не говорил по телефону. Новый айфон был только приметой стиля и богатства. Да и говорить с гарнитурой в ухе было на много удобнее. Руки свободны. Мария помогала выбирать ему рубашки и трусы, потому, что в примерочной очень удобно не только заниматься сексом, когда истосковался, но и посылать видео любимой. Вскоре весь дисплей телефона был зацелован. Но тоска по Марии всё равно грызла сердце. В итоге они договорились, что свяжутся, как только минует угроза взрыва бомбы. Потому, что за разговорами с Марией, Грей совершенно не мог сосредоточиться. Он выглядел, как плейбой, который потерял кредитную карту. Хотя как раз она ему и не нужна. Наличные были получены по первому требованию без ограничения лимита. Без ограничения. Это о чём-то, да говорит.
Грей отстранённо смотрел на квадрокоптер. Чего-то во всём этом не хватало. А он никак не мог уловить чего. Ворон не мог сделать чего-то просто так. Во всём должен быть смысл. Идея. Драйв, наконец.
Запретив себе думать о Марии, Грей обратился к снимкам и бумагам, которыми завалили номер Стоуна. Вот же человек! Даже присутствие Синтии его не сбивало с толку. Да и как оно могло сбить, если он поселил Синтию в отдельный номер! В отдельный. Грей несколько раз оценивающе пробежал взглядом по ладным формам мисс. Всё прекрасно. У Стоуна просто железные нервы. Другого объяснения найти трудно.
Грею же понадобилось несколько сигар и приличная доза грога, чтобы вернуть мозг в рабочее состояние.
- Стоун, тут не хватает чего-то. И пока мы не найдёт недостающее звено искать бомбу бесполезно. Любоваться на Лас-Вегас с высоты птичьего полёта можно бесконечно. Для начала определимся с местом поконкретнее. Не мог бы ты сообщить координаты. Должны же мы знать, куда направил нас Ворон перед смертью. – Раздраженно бормотал он, раскидывая листы с кадрами съёмки. – Тут нет координат, тут нет… тут тоже… чёртовы военные. Нихрена никакого толку от их спутников, - возмущался он, откидывая отсмотренные кадры подальше.
- Ты не мог бы помолчать, если нечего сказать, кроме очевидного, - огрызнулся Зандер. Очередное напоминание о его брате не улучшило его настроения ничуть. Он и сам понимал, что они топчутся на одном месте. И что ответ где-то рядом, как его проект, который в тот вечер обнаружился на окне за столом.
- Я же говорил, что он в районе стола, а не на самом столе, - хохотал Корморан. – Ну и уморительное у тебя лицо, братец! Это бесценно! Погоди, я тебя сфоткаю!
Закончилось все очередной потасовкой.
А потом был новый год. Последний новый год, который они справили всей семьей. Потому что вскоре после этого Корморан ушел из дома, чтобы никогда в него не вернуться. Зандер помнил тот день слишком хорошо. Пытался забыть, но не мог.
- Раз ты так считаешь, я больше не твой сын!
Он слышал, как Корморан выкрикнул эти горькие резкие слова, прежде чем убежать вверх по лестнице в свою комнату.
Зандер бросился следом и застал брат собирающим свои вещи. Он вытаскивал их из шкафа и комода и зло швырял в большую спортивную сумку.
- Корморан, что ты делаешь? Что происходит? Что тебе сказал отец?
- Неважно! Неважно, что он сказал! – Продолжал бушевать его брат. – Я такое даже повторить не смогу… Но после этого я не останусь. Ни на минуту. И не пытайся меня остановить! – рявкнул он на Зандера.
И все же Зандер пытался. Уговорить. Даже снова подрался с братом. Но тот все равно ушел. Зандер искал его потом. Искал повсюду. Но не смог найти. И винил себя в том, что не смог воспрепятствовать случившемуся.
Родители постоянно ругались после исчезновения Корморана. Хотя раньше даже не спорили. Мать обвиняла отца в черствости и бесчувственности, а отец замкнулся в себе. Долго так быть не могло. И, после того, как Зандер уехал учиться в колледж, мать вскоре покинула этот мир. Она не вынесла одиночества.
Тот черный день всегда устрашал Зандера. Каждый год он напивался до беспамятства, если у него была такая возможность. Но если нет, то он вымещал свою злость иначе. На войне было просто. Можно было сочетать то и другое. Но сейчас нет. А страшный день приближался. И Зандер уже всем фибрами своей души предчувствовал очередной кризис.
- Какие тебе еще координаты надо? Есть же те, которые сказал Корморан. Я знаю, что они не точные. И что всего лишь могут являться центром радиуса, в котором нужно искать. – Он сообщил цифры снова, неотрывно глядя за кадрами с камеры квадрокоптера.
- Так. Назад. Еще раз вон над тем зданием. – Он указал пальцем в монитор.
Грей посмотрел на монитор. Ха. Ворон в своём репертуаре. На дисплее красовалась крыша в форме триквестра, словно гигантский ирландский трилистник.
- Те, что есть, не дают главного. Ворон прекрасно разбирался в навигации. А дать всего половину координат – это слишком. Тридцать шесть градусов и восемнадцать с половиной минут – это слишком около ста пятнадцати градусов и пятнадцати минут! – воскликнул Грей. - Если ты не понимаешь, могу пояснить. Это даже в море не полные координаты. Но, если в море не хватило бы промера глубины, то на суше ты будешь тысячу лет искать точку по высоте над уровнем моря. Тут сплошь город. Небоскрёбы. Где в этом муравейнике найти точку, если ориентира по вертикали у нас нет? Это же не шест в стриптиз баре!
Грей уставился на здание на экране. Вот чёртов Ворон. В проекции это тот самый трилистник, который так чтут ирландцы. Одно непонятно – почему он возглавил именно ирландских патриотов, но это уже другой вопрос.
- Этого мало, - сказал он, тоже ткнув пальцем в экран. – Не может быть только один трилистник. Ворон должен был указать координаты – это раз, и дата должна была что-то значить… место, дата, координаты… - Грей бубнил, как заведённый. – Место... дата… координаты… Нужно хотя бы вычислить, что мы тут ищем. Координаты. Стоун, ещё раз координаты.
- От того, что ты повторишь еще сто раз, ничего не изменится.
Да, Ворон прекрасно разбирался в навигации. Как и сам Грей. Так какого черта ему еще надо? Зандер итак сказал ему все, что знал! Думай сам дальше! Если ты считаешь себя этаким знатоком Корморана! Будь оно проклято. Корморан, бомба, Вегас этот чертовый. Координаты. Да если бы он знал, стал бы он тут сидеть?
Зандер встал и вышел на балкон. Духота, несмотря на зимнее время, была невыносимой. Постояв минуты три, глядя на снующие внизу роскошные машины и праздно шатающихся туристов, он вынужден был вернуться в прохладный кондиционированный номер.
- Какая еще дата? – спохватился он запоздало. – Бомбу мы ищем, если ты забыл. Не такая уж иголка в стоге сена, если разобраться. – Зандер вернулся к столу и принялся выискивать что-то в ворохе бумаг, коими был завален стол. – Где-то тут были поэтажные чертежи. Мы можем узнать, когда это здание было построено и ремонтировалось? - Он поднял тяжелый взгляд на Грея. – Как-то же они протащили туда эту бомбу! Не под мышкой же. Это явно либо ремонтники, либо какие-нибудь обслуживающие рабочие. Пожарные опять же. Курьеры. Да даже переодевшись врачом скорой, в этом их чемодане можно много всего протащить…
Он понял, что сам загнал себя в очередной тупик.
- Поэтажные планы… ты в своём уме, Стоун? У нас сколько времени осталось? Какие нахрен поэтажные… Постой, а сколько этажей в этой конструкции? Есть данные по высоте здания и уровню постройки? – Грей стал шарить на столе вместе со Стоуном. – Эти хибарка не так уж и мала… 613 метров над уровнем моря плюс 17 этажей… Стоун… узнаю Ворона. - Грей даже улыбнулся. Потом отошел к сервировочному столику, но котором скопилась уже куча пустых бутылок, налил себе в стакан виски.
- Надо заказать грог, - ворчливо констатировал он, убирая последнюю пустую бутылку на нижний уровень тележки. – Не будем же мы праздновать спасение мира исключительно водой из-под крана!
Выпив виски безо льда, Грей опять вернулся к столу. Взял лист с планом того самого отеля в форме трилистника. И запыхтел сигарой, выпуская клубы дыма.
- Так. Теперь возьми-ка калькулятор, чтобы не терять время. У меня просто есть пара вопросов. Про дату я ещё не понял. Но может ты мне всё же объяснишь, что это за дата. А про координаты… дайка минуточку подумать.
Грей принялся писать на краешке листка.
36 x 18, 5 = 666
115 x 15 = 17 25
- Твою мать! Конечно, что ещё мог придумать Ворон, если не это? Число Дьявола! Нашел же местечко… – воскликнул он, бросая ручку на листок с цифрами. - Стоун, дата, эта дата, которую назвали террористы, что-нибудь могла значить для Ворона? Для тебя? Чего я не знаю ещё? Потому, что если судить по расположению. Если предположить… только предположить, что наши догадки верны, то завтра в семнадцать двадцать пять Лас-Вегас превратится в такую же пустыню, как и та, что его окружает! Что это за дата такая?
Хотя не такой уж это оказался и тупик. Все-таки от Грея есть толк. А вот от самого Стоуна в последнее время не очень. Учитывая обстоятельства. Хотя. Именно они и стал определяющим моментом для них всех в конечном итоге. Кто бы мог подумать, что Корморан зашифрует свою жизнь в смертоносный ребус…
- Ты уже решил, в каком костюме пойдешь на Хэллоуин?
- Угу.
- О, нет, Алекс, только не говори, что опять оденешься в зомби…
- А во что еще?
- Это же так скучно. Каждый год одно и то же. Зомби, зомби, зомби. Прояви фантазию!
- Корморан, ты прекрасно знаешь, как я отношусь к Хэллоину. Никак. Для меня это не праздник. Я и иду туда исключительно ради тебя.
- О, какое великодушие! Меня сейчас стошнит. Вот наградил же меня боженька братом… Кстати. Зацени!
И Корморан задрал рукав свитера.
- Это что? Татуировка?
- Еще нет. Это смывается. Зато как круто!
- Чего крутого в трех девятках…
- Боже, да ты в каком мире живешь? Иногда мне с трудом верится, что мы близнецы! К несчастью. Это знак дьявола. Три шестерки. Шестерки, Алекс! Чувствуешь разницу!
Потом он сделал себе татуировки. Но среди них почему-то не было трех шестерок…
- Да, грог сейчас будет очень уместен, - глухо произнес Зандер.
И, пока не влил в себя стакан, не начал говорить.
- Двадцать пятое января. В тот день Корморан ушел из дома. Семнадцать. Столько лет ему было тогда. Я искал его. Искал, пока мне не сказали, что он погиб. А потом я узнаю, что он жив. И не просто жив, а находится в тюрьме. И что я должен стать им, чтобы предотвратить опасность, нависшую над миром. Именно так, Роберт, мне и сказал тогда Армстронг. Нет, я не согласился. Не сразу. Тогда они устроили мне подставу. У меня не было выбора. Просто не было выбора…
Плоский безэмоциональный голос. Невидящий взгляд. Напряженная поза. Он столько времени держал это в себе. И вот. Раскрылся.
- Теперь ты знаешь. Все знаешь. Вопрос в другом. Что ты будешь делать с этим знанием.
Грей не стал смотреть на Стоуна. К чему заставлять его переживать эту боль при свидетелях. Наоборот. Он встал, вышел из комнаты. Трудно что ли найти повод, если столько выпито. Унитаз – это как раз то место, где можно переждать бурю. А тут ещё и золотой унитаз. Хотя, ухмыльнулся Грей, расстёгивая штаны, врут. Стали бы они ставить золотой. Подделка. Вообще, весь этот долбаный мир – подделка. И правильно Ворон хотел его разнести. Грей бы тоже его разнёс. Ко всем чертям. Но – нет же. Нет. Этот грёбаный мир создан не ими, и не им его разрушать. Бог дал время исправить то, что сделал гений Ворона. Грей посмотрел по сторонам. Ещё бы ему увидеть этакую роскошь, если бы не Фил, Мария… Если бы не Стоун. Да и Ворону тоже можно сказать мерси. Дакота с Томом молодцы. Осталось ему, Роберту Артуру Грею побыть молодцом и растеребить эту бомбу. Какой там взрыватель? Электронный таймер? Эти черти из Новых Крестоносцев, поди-ка уже смотались отсюда, чтобы уцелеть? Ведь Ворона нет с ними много лет. Кто ими руководит? Вот кого нужно найти. Не бомба самая большая опасность, а тот, кто помнит о её существовании. Если они смотались – чёрта ты их найдёшь. А вот, если эти фанатики настолько зомби, чтобы остаться и убедиться в том, что бомба сработает, лично, то есть шанс их остановить.
- Стоун, чёрт тебя дери! – заорал Грей, выходя из туалета. – Запиши все эти цифры на бумажке и заучи наизусть! А ещё подумай, просмотри камеры видеонаблюдения. Ты у нас спец? Мисс Синтия? Надо послать записи Тому или ещё кому-то. Нужно выявить хвосты. Найдём мы бомбу. Обезвредим. А толку? Подумай! Если твоего брата нет, а кто-то заявил о причастности к атаке на Пентагон и о бомбе, значит, кому-то взбредёт в голову всё повторить? Это тебе ясно? Найди данные атаки на этот хренов Пентагон. – Это важно. И пусть все записи проверят. А ещё – вырасти глаза на спине, чтобы нас не прикончили, когда мы пойдём к бомбе. У нас одна попытка. Бронники нужны. Оружие. Инструменты. Мисс на связи – смотреть в оба. Вот что нужно. Уверен, должен быть тот, кто следит за нами. Уверен! Мать его!
Грей метался по огромным апартаментам, не считая шагов, но желая занять всё пространство. Нужно было учесть всё. Операцию. Прикрытие. Отход. Хорошо, хоть они купили ещё машину, чтобы создать ощущение разобщенности.
- Встретимся в гараже. Пусть приготовят всё необходимое. Там служебные лифты на самый верх. Если 666 метров – это крыша, то нам туда. Нужны промеры здания. И снимки в инфракрасном излучении. Закажи. Через пару часов должны доставить. Двух часов нам должно хватить, чтобы набраться сил. Я к себе в номер.
Грей бы ещё поорал и помахал длинными руками. Только и у него нервы. Одно дело идти в неизвестность. И совсем другое – полностью осознавать все последствия своих действий. Очень хорошо осознавать. До дрожи в позвонках. Бронники. Атомная бомба. Какие к хренам бронники! Но, выбора нет. Этот говённый мир нужно спасти. Вот и весь выбор.
Забрав куртку, Грей вышел из номера. К чертям всё.
Зандер остался один. Снова. А что, если Корморан не так уж и был не прав? Он же никогда не делал ничего так просто. Превратить эту цитадель лицемерия в такую же пустыню, как и та, что его окружает? Если они сядут в машину и уедут прямо сейчас, они как раз успеют. Деньги у них есть. Достаточно много, чтобы затеряться навсегда. У Грея есть Мария. А Стоуна… Он просто сделает вклад на имя дочери. Этого будет более чем достаточно. У Стоуна есть он сам. Все думали, что он не сможет, не выживет, сломается в одиночестве. Ошибаетесь. Он всегда был один. Даже когда кто-то был рядом. Это все иллюзия. Корморан. Тех пор, как он ушел, Зандер остался сам по себе. И часть его души умерла. Это было больно поначалу. Постепенно он привык. А потом ему даже понравилось жить вот так. Без чувств.
Рефлексировать слишком долго позволить он себе не мог. И вскоре уже стоял на пороге соседнего номера, излагая в своей привычной лаконичной четкой манере, что им с Греем понадобится.
- И подключи своего хакера. Я должен знать все об атаке на Пентагон, ФБР и Банк Америки или как его там…
Его взгляд был обращен на Синтию, но смотрел он как будто сквозь нее.
- Данные мне нужны в течение часа. Пока это все.
Зандер уже повернулся, чтобы уйти.
Синтия понимала одно – завтра может не быть. Вообще. Нет. Она была уверена в этих мужчинах. Но судя по тому, как серьёзен сейчас был Стоун, даже он не может дать гарантию успеха.
- Стоун! Сержант Стоун! – выкрикнула она, словно от этого завесила её жизнь. – Не смей, слышишь, не смей уходить сейчас, - дернув за рукав Стоуна, сказала она. Её глаза наполнились слезами, словно два огромных озера. Вот сейчас. Есть только сейчас. Завтра нет. Вчера нет. Есть только здесь и сейчас. Только ты я и. Неужели ты не понимаешь, остолоп чёртов! Хотелось крикнуть ей. Но она только ещё раз повторила. - Сержант Стоун, не смей уходить! Не смей!
В этом крике было всё. И мольба. И приказ. И стон. И жизнь.
Зандер порывисто повернулся к ней, как будто только и ждал этого ее приказа. Не ждал. Ожидал. А до сего момента просто тестировал. Сработает его тактика или нет.
- Через час, помнишь?
А потом был поцелуй. Страстный, долгий. Ненасытный. Оба хотели запомнить этот момент на всю жизнь, какой бы она ни была. Долгой или оборвется через пару часов. Вместе или порознь. Неважно. Важно лишь то, что сейчас они в объятиях друг друга. И все то, что осталось несказанным, они выразят в танце сольющихся в одно целое обнаженных тел.
- Да, помню. Все будет, - задыхаясь, ответила Синтия.
Если бы Грей знал, он, наверное, позавидовал бы своему напарнику. И может даже зауважал бы. Не просто как тень Ворона. А как завоевателя.
Грей сидел в баре отеля. Спать было так пошло и примитивно, что сама мысль об этом просто и логичном для человека действии сводила с ума. Звонить Марии он тоже не хотел. Нет. Не сейчас. После. Когда всё завершится. Сейчас нельзя позволить себе расслабиться забыться. Нельзя. Вокруг горели огни. Плескался в бокалах виски, и блестели бриллианты на белых шеях хихикающих дам. Джентльмены все, как один строили из себя мачо. Хотя, проигравшись вдрызг, некоторые из них теряли ориентацию в пространстве. Ясно же, что не у всех из них миллионы в загашнике. Грей ухмыльнулся. Его везучесть в игре была притчей во языцех на многих кораблях. Но здесь об этом никто не знал. Денег хватает. Грей пошарил в карманах. Сделал знак портье.
- Мне нужно обменять на фишки два миллиона долларов. – Небрежно сказал он подоспевшему к нему, одетому в совершенно идиотскую униформу парню. И сунув деньги, опять отвернулся к стойке.
Он вошел в зал с лотком, полным фишек и сел за первый же рулеточный стол. Чего выбирать, когда ему совершенно всё равно. Благо позвонить Дакоте и Тому не составило труда. И теперь у него было два часа до того момента, как Том сообщит недостающие детали. Провести эти два часа в полном людей, зале было весьма неплохой идеей. За одно и понаблюдает, кто чем дышит.
Первая ставка сыграла пять к одному. Крупье придвинул Грею кучку прямоугольных фишек с милой улыбкой и предложил ещё ставку. Вторая ставка так же оказалась прибыльной. Восемь к одному. Но милая улыбка крупье стала напоминать кислую мину. Грей ухмыльнулся. Ещё бы. Это он не ставил ещё на зеро. После третьей ставки крупье сменился. Вместо вёрткого парня, громко призывающего всех желающих, пришла солидная дама и трубным голосом возвестила о приёме ставок. Грей ещё раз поставил и выиграл. В этот раз громко удивляясь своему успеху и угостив всех, включая крупье шампанским. Дама явно нервничала. А Грей продемонстрировав запястье с RICHARD MILLE TOURBILLON за два миллиона долларов, убедился в том, что дамочка вполне ориентируется в ценах на часы. Она так и скисла, увидев блеск сапфирового стекла и платины. Ещё бы. Грей сделал ставку. В этот раз все его фишки перекочевали в сектор зеро. Не моргнув глазом, Грей бы проиграл эту сумму. Но. Как ни пыхтела дамочка, его ставка сыграла. Тридцать пять к одному. Грей лишь чуть приподнял бровь, будто ожидал большего от этой ставки. Красная шея дамы говорила лишь о том, насколько серьёзно она относится к своей работе. Но улыбка на её лице, пристывшая к ней словно железная маска выражала покорность судьбе. Ещё бы. Когда из этой забегаловки ещё кто-то уходил с такими деньгами?
Грей вновь посмотрел на часы. Пора. Теперь от того, что сообщит ему Том, зависело будущее этого рассадника греха.
- Не волнуйтесь, мэм, - мягко сказал он, добавив бархата в голос. - Я слишком занят, чтобы играть дальше.
Несколько квадратных фишек, оставленных в виде чаевых, должны были сгладить впечатление от разноса начальства.
Грей всучил свой лоток с фишками портье, который так и не отошел от стола пока он играл. Вот странно. У него что, нет работы? Рыжие ресницы паренька отражались в его зелёных глазах, полных восхищения.
- Это невероятно, сэр!
- Ничего удивительного, – буркнул Грей. - Всё в руках Божьих. Поменяй-ка фишки, пока я закурю.
Расторопности парня можно было только позавидовать. Грей и впрямь только и успел, что раскурить сигару, когда портье принёс другой лоток с упаковками долларов. Грей ещё раз приподнял бровь. Недурно. И чего Ворону вздумалось снести это местечко с лица земли? Тут вполне мило, если не считать круговой продажности. Выдернув из верхней пачки несколько купюр, которые он сунул портье, Грей забрал деньги и направился в свой номер.
На мониторе компьютера мигал диод. Том прислал письмо на почту. Значит всё решено. Грей бросил деньги на мягкую подушку кресла, стоящего у двери номера и быстрым шагом подошел к столу. Несколько движений мышкой – и вот. Искомая точка помечена красным крестом. Всё-таки на крыше. Хотя на месте будет виднее. Дальше ряд указаний и сопровождающих данных. Последнее переоборудование отеля производилось в 1998 году. Замена неоновых табло и всех электрических систем, включая пожарную сигнализацию. Сбоев и вторжений в систему с тех пор не было. Лишь плановые осмотры и замены. Всё в штатном режиме.
Значит, Ворон ставил бомбу, нарядившись ремонтником. Или портье. Возможно, в отеле до сих пор есть кто-то, кто следит за сохранностью объекта. Значит…
Грей вытащил из пачки сигарету. Значит, к объекту нужно идти не прямым путём. Это опасно. Хорошо. И эта информация будет учтена. Грей подошел к огромному окну, залитому светом неоновых реклам. На крыше соседнего здания, оборудованной под теннисный стадион, какой-то безумец махал ракеткой и орал песни. Нет. Не безумец. Пьяный. В бассейне плескалась голая девица, разливая шампанское в бирюзовую воду.
Да. Иногда хочется взорвать этот мир.
После смерти жены Ричард не проводил балов. И не собирался. Но ради приезда сына он сделал исключение. Виндзор вместил всех желающих поучаствовать в действе. Не так уж часто придворным показать себя и своих дам. Ричард был бы рад, если бы Джон приглядел себе невесту из знатного сильного рода. Не всё же ему воевать.
Джон, наконец, понял, зачем он мучился, разучивая танцевальные па. Это для Кэтрин танцы были приятным времяпрепровождением, а Джону они казались досадной помехой. Единственный аргумент, который позволил ему смириться с мыслью о необходимости этих уроков – это слова отца о том, что танцы развивают мышцы тела не хуже уроков фехтования. Уклоняться от ударов иногда приходится в самых невероятных ситуациях.
И вот теперь. На этом балу Джон увидел, что не зря учился. Все уроки, данные отцом, были впрок. Что ещё раз показывало Джону, как сильно любит его и сестру отец. Как заботится о них. Хотя решение выдать Кэтрин замуж было весьма спорным. Джон жалел её. Но и понимал, что отец слишком редко заботится о себе. И что это как раз тот случай, когда отец постарался устроить жизнь дочери.
Звуки музыки и искрящиеся глаза придворных дам всё ещё всплывали в затуманенном сознании Джона, когда он ехал в карете. В Дувр. Порт. Корабль. Кале. Вот нехитрый маршрут его жизни. Он покидал промозглый чужой Лондон с тяжелым сердцем. На коленях лежал один из отцовских подарков. Отличный парадный меч, с ручкой и ножнами, инкрустированными драгоценными камнями. Это был поистине королевский подарок. Второй подарок – клетка с дюжиной голубей. Чтобы Джон посылал весточки для отца.
Принц-бастард. На слишком многообещающий титул. Но у Джона есть вой герб. Свой девиз и своя свита.
Отец. Отец. Джон опять вспомнил его счастливые глаза. Из всех радостей жизни для него остались лишь он и сестра. Жена и младший сын умерли. Анна пережила своего единственного сына всего на один год. Ричард, беззаветно любивший Анну, держался гордо и независимо. Но фавориток у него не было. И этот факт так же стал орудием против него.
Джон никогда больше не увидел голубые, как бирюза, глаза отца. Никогда не услышал его бархатного голоса. Никогда.
Напротив. Он смолчал, когда Ричарда подло предательски убили на поле битвы. Когда надругались над его телом. Когда обесчестили его имя. Джон смолчал. Как же он ненавидел себя за это молчание. Как презирал. И как радовался, когда ему огласили приговор. Казнь. Вот чего он заслуживает. Только казнь может смыть бесчестие. А он видел, что делают с именем отца и молчал.
Но до ареста и казни было ещё далеко. Скоро Дувр. Там корабль. Капитан Грей встречает его на пристани. Кланяется и провожает до каюты. Джон даже польщен. Но, отдав приказ к отплытию, он зовёт капитана к себе в каюту. Это важно. Они должны стать хорошими друзьями. Отец этого хочет. Значит так и будет…
Традиционно Часом Быка называют время с четырех до шести утра. Время большего количества смертей и катастроф. И ошибаются – это время приходится на два – три часа ночи….
Час Быка. Два часа ночи... Так называли в древности наиболее томительное время незадолго до рассвета, когда властвуют демоны зла и смерти. Монголы определяли так: Час Быка кончается, когда лошади укладываются перед утром на землю. Китайский эпос гласит: “Земля рождена в Час Быка (иначе — демона, в два часа ночи)”. То же —в славянских поверьях: “Темнее всего перед рассветом”. Есть и латинский афоризм “Dolor ignis ante lucem” — “Свирепая тоска перед рассветом”. Час Быка является самым тягостным временем перед рассветом из-за сложившейся с первобытных времен физиологии организма и особого состояния атмосферы перед рассветом.
Практически все войны и военные операции двадцатого века начинались именно в это время. Конечно, есть рациональное объяснение: эффект внезапности, противник в расслабленном состоянии и прочее, но определённая "зловещность" этих часов, возможно, тоже присутствует. Отчасти этими соображениями и руководствовался Зандер, когда назначал время начала операции. Синтия не возражала. Она хоть и была назначена ио главы отдела Криминальных Расследований, но руководил операцией Стоун. И у них двоих на этой почве не возникало ни малейших разногласий.
Чего не скажешь о них с Греем. Понадобилось несколько долгих часов, как показалось, на самом деле менее одного, чтобы донести до Роберта, насколько целесообразно и оправданно его, Стоуна, решение.
Наконец, все детали были проработаны, вопросов и сомнений не осталось. Снаряжение доставлено, техническая поддержка обеспечена. Дело за малым непосредственным осуществлением плана.
На крышу можно попасть посредством трех служебных лифтов. Они располагаются в каждом из сегментов здания, если смотреть сверху, то, поэтически выражаясь, в каждом листочке трилистника. Повсюду камеры, коридоры, помещения, сами лифты находятся под неусыпным наблюдением.
- Все чисто. Можете приступать.
- Вас поняли. Приступаем.
Зандер с Греем для начала спускаются на самый нижний уровень подземной парковки. Оттуда самый удобный доступ к служебным лифтам. По причине раннего часа им не встречается никто. Это на руку двоим оперативникам. Войдя в просторную кабину, Зандер набирает заранее выясненный код, чтобы лифт поднялся до самой крыши. Потому как без этой комбинации он доедет лишь до самого верхнего этажа.
Лифт стремительно поднимается вверх. Синтия еще раз проверяет и перепроверяет кадры с камер наблюдения. Вдруг как удар током. На одном изображении картинка характерно дернулась. Как будто съемка закольцована.
- Что это за место? - она показывает на монитор
- Выход на крышу, мэм.
- На какую крышу? Ту самую?
- Боюсь, что да, мэм.
- А ты не бойся, ты возьми и разберись. Оперативную группу туда, немедленно! – командует Синтия.
А Уинстон уже ищет в системе следы вмешательства и пытается наладить передачу данных с камеры.
Но драгоценное время упущено.
Лифт остановился внезапно. Не было ни рывка, ни толчка. Просто он перестал двигаться.
- Это еще что за… - начал в своей привычной манере Грей.
А Зандер уже понял все. Слишком близко их подпустили. Слишком легко дали подготовиться. Не могло так быть. Просто не могло. Рано или поздно их везению, иначе это не назовешь, должен был придти конец. И вот он пришел. Превосходно выбрано время и место. Двое загулявших туриста забрели туда, куда не следовало. И вот незадача несчастный случай. Что-то пошло не так, техника, даже самая современная, даже самая надежная, дает сбои время от времени. И вот яркий пример. Лифт сорвался с тормозов. И какая досада. Случайные жертвы.
- Нужно убираться отсюда. Быстро.
- Убираться? Куда? Если ты не заметил, мы тут в лифте.
- Сложно не заметить. Из лифта и нужно убираться.
Пока Грей безуспешно пытался связаться с Синтией, Стоун, дотянувшись до потолка лифта, смог каким-то образом, расцарапав руки в кровь, отогнуть панели, подтянувшись, открыть люк на крыше лифта.
- Они заглушили все. Я бы и сам так сделал.
- Если ты такой умный, что же не предусмотрел альтернативный канал связи?
Зандер оставил вопрос Грея без ответа, слишком долго объяснять, а сейчас каждая секунда дорога. Он первым выбрался на крышу кабины, присматриваясь к стенам, настраивая зрение в полумраке после яркого света в лифте, ища путь к спасению.
- Здесь служебная лестница! – крикнул он Грею. – Быстро сюда!
Только бы не стал возражать и медлить. Пожалуйста, Роберт. Послушайся меня безоговорочно.
Как будто у Грея был большой выбор. Вцепившись в руку Стоуна, он подтянулся к люку и выбрался на крышу кабины лифта. Слава Мадонне, побегать по вантам и реям он научился задолго до того, как встретил Морского Ворона.
Ещё пара секунд понадобилась Стоуну, чтобы с прыжка оказаться на служебной лестнице шахты лифта. Грей задержался лишь на долю секунды, чтобы поправить на себе пояс с инструментами, необходимыми для работы с бомбой. Но этой задержки хватило, чтобы толчка от опоры не получилось. Потому, что опора стала стремительно опускаться вниз. Пришлось опять хвататься за руку Стоуна, который буквально повис вниз головой, чтобы успеть протянуть Грею эту руку.
- Твою мать! – заорал Грей, зацепившись второй рукой за трубу коммуникации. - Я чуть не сдох! Нужно было брать не инструмент, а запасные штаны!
На смех Стоуна, Грей и сам ухмыльнулся.
- Вот увидишь, никто даже не станет искать нас на крыше!
Ругаясь на чём свет и пыхтя, Грей добрался до лестницы. Размеренные движения успокоили его, возвращая в привычное русло жизни. Правда грохота падающего лифта и скрежета рвущегося железа в прежней жизни не было предусмотрено, но это значило лишь то, что в этот раз шторм повлёк за собой жертвы. Слава богу, ничего непоправимого.
Выход на крышу пришлось расстреливать из пистолета. Впрочем, это было скорее развлечением, чем огорчением. Препятствие было устранено. Дверь открыта. Грей только и успел, что перевести дыхание, в уверенности, что сейчас крыша будет в его полном распоряжении. Работать в спокойной обстановке всё же было более предпочтительным.
Когда они выбрались на крышу, розовый рассвет нежно занимался на востоке. Первый лучи солнца приветствовали пробуждающийся мир. Слабый ветерок шевелил кроны деревьев внизу на улице. Но Грею со Стоуном было не до красот природы. Он уже точно знали, что на крыше их ждет продолжение так неординарно начавшегося утра.
- Что со связью? – Синтия не узнала свой голос. Хриплый, резкий. И эти стальные командные нотки. Которые так безупречно действуют, когда нужно заставить кого-то пошевеливаться.
- Работаем.
- Мне нужна связь. Немедленно, прямо сейчас! Делайте что-нибудь! Уинстон! Камеры?
- Еще немного, мэм.
Но к тому времени, как видео с камер наблюдения стало передаваться в реальном времени, смотреть было уже не на что. И не на кого.
Им дали отойти от люка подальше. А потом окружили. По всей видимости, их противники поднялись на крышу, воспользовавшись двумя другими лифтами в оставшихся лепестках трилистника. Но мало того. Сверху над их головами завис вертолет. Зандер не обнаружил на нем вооружения, и то хорошо. Вертолет обеспечивал наблюдение. А это уже не очень хорошо.
- Бросить оружие! Лицом на землю!
Стоун вовсе не спешил выполнять приказ. Кольцо врагов неумолимо сжималось. Связи так и не было. Он прекрасно понимал, что сейчас все зависит от него одного. Он должен стянуть силы противника на себя. И дать Грею возможность заняться бомбой. Поудобнее обхватив рукоять Глока, он, вместо того, чтобы бросить его, напротив, поднял и направил на подступающих врагов.
- Оружие бросить! – Повторил приказ тот, кто по-видимому был главным среди их противников.
- А то что будет? – С издевкой спросил Зандер.
Тот, кто отдавал приказ, на секунду замялся, присушиваясь к голосу в гарнитуре в ухе. И этой заминки было достаточно, чтобы ситуация изменилась резко и драматически. На крышу высыпали бойцы спецназа ФБР с криками, приказывая то же самое, что только что приказывали бандиты с той только разницей, что они при этом орали, что из ФБР. И разверзся ад. Выстрелы, крики, стоны, визг рикошетящих от конструкций, установленных на крыше, пуль…
Для Зандера это было настолько привычно, что, предоставив бойцам разбираться с бандитами, он схватил Грея за руку выше локтя и, пригибаясь, побежал с ним вместе к вентиляционному люку. С одного удара высадив закрывающую проход в шахту решетку, Стоун скомандовал.
- Вперед! Разберись с этой чертовой бомбой раз и навсегда!
Он никогда не забудет этот взгляд Грея. Никогда. Но, замешкавшись лишь на долю секунды, Грей нырнул в шахту.
Грей так жалел, что не укокошил парочку этих оголтелых вояк. Но в силу многолетней привычки, выработанной до безусловного рефлекса, он ждал команды. Это стратегия ведения любого боя. Есть командир. Даже если их назначили командовать операцией обоих, Стоун вояка профи. Вот когда он встанет за штурвал – будет слушать Грея. А до тех пор Грей даже не пытался показать, насколько он крут. Ещё чего. Вот, кстати, и случай. Бомба. Стоун в лёгкую бы разминировал бы целое поле. Но это не тот случай. Здесь Стоун полагался на личные качества напарника. И сделал всё, чтобы напарник выполнил свою работу. Грей даже ухмыльнулся, карабкаясь по вентиляционной шахте.
- Хренов Стоун, ещё бы! Натыкать этим идиотам по полной – не велика задача! Какого хрена меня толкать в пекло? – пыхтел он, скользя по ровным стенкам вентиляционных коробов.
Благо, Том сделал необходимые расчёты…
Нет. Не благо. На том уровне, где по чертежам находилась отметка 666, ничего похожего на бомбу не было. Грей бессильно шандарахнул кулаком в стену. Время шло. Не хотелось бы изображать Джеймса Бонда. 007 – это не то время, которое должно отделять жизнь от смерти.
Грей огляделся. Чердак, как чердак. С одной только разницей.
- Ну-ка, подскажи мне дорогая, как открыть этот притончик? Сим-сим? – шептал Грей, обходя колонну. Благо никого и близко нет, чтобы счесть его безумцем. А если бы и сочли – невелика скорбь.
Стрелять в колонну Грей не решился. А вот постучать, выслушивая, как звонко отдаётся стук, было единственным решением. Вскоре его поиски обрели реальные очертания. Очертания прямоугольника на округлой стене.
- А-аа... Дверь. – Протянул он, оглядывая нацарапанный остриём отвёртки контур. – Теперь замок…
Как оказалось, замка, как и петель у двери не было. Просто в кусок конструкции был втиснут некая деталь, точно такой же формы. Хотя абсолютно не того же состава. Просто оклеенный под бетон, пенопласт.
Грей откинул этот кусок пенопласта, как только разорвал его декоративное облачение.
Внутри конструкции между кучей проводов и обрезков металла, на небольшой бетонной тумбе стоял чемоданчик. Тот самый. Надо же. Не соврал Ворон…
Стоун развернулся спиной к шахте, открыв стрельбу по врагу. Потери были с обеих сторон. Но и подкрепление подоспело, превращая стремительную стычку в затяжную перестрелку. Зандер уложил парочку нападавших, а потом решил, что тут и без него разберутся. И последовал за Греем. Кто-то должен присмотреть за ним, пока он будет деактивировать бомбу.
Шахта была тесной и душной. Зандер в очередной раз поблагодарил своих родителей за то, что они не наградили его клаустрофобией. Ни по наследству, и вследствие неправильного воспитания. Когда же он мягко спрыгнул на пол служебного этажа, то оказался под прицелом сразу трех пистолетов, направленных на него.
- А вот и ты, Ворон. Мы все гадали, когда же ты придешь. И вот ты здесь. Остается открытым вопрос. Зачем ты вернулся. Да опусти ты свой ствол, ты же среди друзей. Кстати, о друзьях. Куда твой-то дружок подевался? Сбежал от тебя? Или ты сам его отослал? Что ты молчишь, как неродной, а, Ворон?
Русоволосый мужчина с пронзительными черными глазами неотрывно смотрел на Зандера, а его пистолет был направлен Стоуну в грудь.
- Ты всегда целишься в родных людей? – в тон ему ответил Зандер.
- Только в тех, кто лжет.
Зандер непонимающе посмотрел на мужчину. Тот лишь усмехнулся в ответ.
- Взять его.
Зандер не собирался сдаваться так просто. Когда двое других приблизились к нему, чтобы скрутить, он, воспользовавшись тем, что они поставили себя в слишком опасное положение, выйдя на линию огня, выстрелил одному в ногу, а второго ударил локтем в лицо. Тут же раздирающая боль пронзила ногу.
- Хм. Странно. А я в колено метил. Ну, так тоже неплохо. Это чтоб был посговорчивее.
Мужчина с черными глазами подошел к Зандеру ближе.
- Брось пушку, если не хочешь получить еще пулю. Зандеру ничего не оставалось кроме как отшвырнуть пистолет в сторону. – Так лучше. А теперь вставай. Давай-давай. Ты можешь. Не знаю, кто ты, но по тебе видно, что ты из стоиков.
Стиснув зубы, Зандер поднялся, стараясь не наступать на простреленную ногу. Штанина уже промокла от крови. Только не артерия, метнулась паническая мысль.
- Ну вот. А теперь пойдем, побеседуем. Шевелись. Тут недалеко.
Кем бы ни были его пленители, но они подготовились ко встрече с ним. Как оказалось, и, правда, недалеко. Буквально в соседнем помещении посередине стоял стул. На который и усадили Стоуна. Руки стянули сзади пластиковой стяжкой, а ноги оставили свободными, посчитав, что хватит с него и пулевого ранения.
- А теперь рассказывай, - произнес мужчина. – Кто ты и зачем здесь.
Роберт Артур Грей
Родился и вырос в городе Тампа штат Флорида. Поскольку всё его детство и юность прошли в порту Де Сото, то ему не пришлось стоять перед выбором кем стать в этой жизни. Море, казалось, уже текло в его крови, с самого рождения. Стычки с полицией тоже начали с самого детства, словно это было само собой разумеющимся. Скрыться от полиции проще всего было на каком-либо из судов, в огромном количестве находящихся в порту. Закрытость залива Тампа от больших океанских штормов иногда удручала. Довольно скоро Грею захотелось испытать силу шторма на своей шкуре. Страх перед отцом и любовь к матери недолго боролись в нём с желанием отправиться в море. Хотя, в тот момент у него не осталось выбора. Укрывшись от очередной погони, он заснул в спасательной шлюпке какого-то судна. А когда проснулся, вокруг был океан. И ему не осталось ничего другого, как учиться морскому делу с самых азов. Проплавав пару лет, он вернулся домой. Ещё три года боролся с собой, пытаясь закончить обучение в колледже. Даже женился на милой девушке, которая казалась ему ангелом. Но сухопутная жизнь казалась почти могилой. И он опять сорвался в море. В этот раз уже не юнгой желторотым, а нанявшись на грузовое судно боцманом. Правда, теперь он бегал уже от всех властей. Потому что судно хозяин судна был контрабандист.
Грей чувствовал себя в море, как дома. Это суша казалась ему тюрьмой. Выходя в открытое пространство, он глотал ветер и пил удачу. Хотя, вскоре научился совмещать эти глотки с ромом, джином и виски, перемежая эти удовольствия курением дорогих кубинских сигар, что, в общем-то и было предметом его первой контрабанды, поскольку Куба была так рядом.
Потом он вернулся домой. Как-то не вовремя. Жена развлекалась с каким-то прыщавым юнцом прямо в их супружеской постели. И почему он не позвонил домой, чтобы предупредить жену о своём возвращении, одному богу известно. Но войдя в квартиру, он отчётливо услышал эти вздохи и крики. Кэрол всегда кричала во время секса. Его вовсе не удивил тот факт, что жена изменяет ему. Его убили её слова.
- Зачем ты пришёл? Тебя тут не ждали! Убирайся! – заявила Кэрол, после того, как получила от незадачливого любовничка всё, что ей причиталось. Прямо в присутствии Грея.
Грей застыл, как замороженный. Досмотрел всё до конца. Бледнея и забывая дышать. Когда всё закончилось, он вышел за дверь. Больше в этот дом он не вернулся. Добравшись до порта, Грей нанялся помощником капитана на первое попавшееся судно, лишь бы побыстрее отчалить от берега. Судно направлялось в Ливию. Там на борт подняли тонны семтекса и нескольких террористов, командиром которых и был Корморан. До этого Грей только слышал о Морском Вороне. А теперь увидел его воочию. Высокий, злой, резкий с колючими голубыми глазами, пронзающими, словно кинжалы. Но всё началось с того, что Ворон приволок на судно какой-то чемоданчик. Слухи о том, что на борту атомная бомба, не могли остаться без ответной реакции. Как только Грей услышал об этом, тут же сорвался с мостика, успев только проорать матросу, чтобы держал норд-ост.
- Какого чёрта! – орал он, врываясь в каюту Ворона. Мало ли какие слухи ходили между моряками про этого Корморана, но бомба на корабле – не самый желанный пассажир.
Ворон не тратя время на расспросы и оправдания, нанёс короткий удар в переносицу. Грей остолбенел. Он бы упал, если бы Ворон не пригвоздил его к переборке.
- Во-первых, не поминай тут чёрта, - прошипел Ворон, вдавливая визитёра в стенку. - А во-вторых, будешь орать – детонаторы сработают. Оно тебе надо?
Ворон резко отступил. Грей сполз по переборке. В другой ситуации он не оставил бы такого поведения. Но почему-то этот совершенно детский поступок оказал именно то впечатление, которого и ждал Ворон. Эти двое стали настолько близки, что матросы подтрунивали над старпомом. Хотя нет. Они не смели. Лишь иногда вспоминали, с каким фингалом вернулся Грей от Ворона. Ворона уважали ещё больше. А насколько их старпом мог постоять за себя, почти каждый знал не понаслышке. Получив от старпома по морде, мало кто позволял себе вступить в противоречие с ним ещё раз.
- Работай нежно, - рычал Ворон на Грея, так проворно орудуя плоскогубцами, что даже Грей терялся и зависал. – Каждое движение должно быть точно обоснованным. Ничего лишнего. Обрезал этот провод. Повернул этот тумблер. Теперь ты можешь деактивировать обычный взрыватель. Он хотя и не приведёт в действие ядерную начинку, но от корабля и щепок не останется, – фыркал Ворон, заставляя Грея раз за разом собирать и разбирать взрывное устройство.
На цилиндр с ядерной начинкой цеплялись куски пластида. Провода. Детонаторы. Таймеры. Сам же цилиндр с внедрённой в него системой запуска термоядерной реакции Ворон разбирал несколько раз, каждый раз заставляя Грея холодеть от ужаса.
Зато теперь эта струйка ледяного пота, стекающая по его позвоночнику, означала лишь одно – он вывел из боевого состояния каждый из полудюжины зарядов на этой конструкции. Лишь, отключив последний провода, выдернув последний взрыватель, Грей попытался разогнуться. Ан не тут-то было... Спина затекла так, что не дай Бог его сейчас увидел бы кто из команды… нет. Грей опёрся руками о корпус чемодана, в котором всё ещё покоился цилиндрический снаряд с ядерной начинкой.
- Вот не хватало окончить жизнь в обнимку этой железякой, Свята Дева! – фыркнул он, чуть приседая. И тут на глаза ему попался ещё один датчик. И он работал. ****ь! Грей даже онемел на секунду. Это ещё не всё? Ворон, мать твою! Какие ещё будут сюрпризы? Вообще-то меня ждёт Мария! И я всё ещё хочу иметь детей. Возможно дюжину! Но всё это Грей произнёс лишь мысленно. Вслух он только выругался. Нет. Ворон сказал, не ори – сдетонирует. Что это за детонатор, который срабатывает от вибраций воздуха? От децибелов? От чего? Мать твою. Какая химическая реакция должна запуститься, и какой заряд она приведёт в действие.
Грей всё же выпрямился и посмотрел на часы. До часа Х оставалось ещё куча времени. Запустив в белёсые топорщащиеся во все стороны, волосы, пальцы, Грей сделал несколько шагов по помещению. Нет. Не сейчас.
Думай, старпом. Думай, если хочешь выжить.
Грей вгляделся в датчик. Чёртов Ворон поставил-таки тот самый древний германский датчик, который раздобыл, шастая по секретным бункерам времён последней мировой войны. Вот же неугомонный. Грей выдохнул в сторонку. Весь ужас был в том, что для запуска механизма этому взрывателю было достаточно малейшего движения воздуха. Но весь парадокс состоял в том, что германские инженеры добились лишь тридцатипроцентного результата. А теперь, старпом Грей, угадай, сработает этот взрыватель или нет. Шансы один к трём. И это не рулетка.
Всё, чего хотел Грей – это, чтобы никто сюда не вошел. Ничего не сказал. Ни из чего не пальнул. Сколько бы не длилась вечность, она ничто по сравнению с тем, сколько времени понадобилось Грею, чтобы отсоединить последний взрыватель от бомбы. И как ему хотелось зашвырнуть его подальше! Растоптать! Заорать от перевозбуждения! Но он лишь едва ощутимыми движениями вынес последний взрыватель в дальний угол чердака. И вернулся к вентиляционной шахте, чтобы выбраться из этого ада. Вытерев пот со лба, Грей двинулся в обратный путь. Совершенно чётко осознавая, что ему ещё вести сюда сапёров для зачистки.
Святая Дева, какие будничные мысли. Уходить. Возвращаться. Зачистка. Боже. Мир не перестанет существовать после того момента, как он покинет это помещение с голыми бетонными стенами и пыльным полом…
Бой на крыше закончился в скором времени. Против спецназа ФБР, обученного и прекрасно вооруженного, горстка гангстеров не имела ни малейшего шанса. Командир группы приказал зачистить крышу. Оставшихся в живых бандитов забрали и увели вниз, трупы потом уберет похоронная команда.
- Группа Чарли, ваш статус.
- Потерь ноль. Со стороны противника трое убитых, двое раненых.
- Стоун и Грей?
- Они не найдены.
- Что значит не найдены?
- Мэм… Мы потеряли их…
Сердце Синтии дёрнулось и замерло. Прикрыв глаза, она осторожно выдохнула. Потом вдох. Ещё выдох. Нет. Стоун не может исчезнуть теперь. Нет. Только не это стоп. Связь.
- Проверка связи. Грей. Мистер Грей, доложите обстановку. – Чуть охрипшим, но уверенным голосом произнесла она в переговорное устройство.
- Я Грей. Докладываю. – Заорал он, радуясь зажужжавшему в ухе голосу. Мёртвое переговорное устройство ожило, как нельзя вовремя. – Объект деактивирован. Ожидает группу зачистки. Хим зачистки.
- Принято. – Отозвалась Синтия. – Ждём.
Хотя бы с Греем связь есть. Почему только Стоун не откликается. Синтия уставилась на часы.
Оставалось лишь дать Грея и связи со Стоуном.
Грей хмыкнул. А то он без указаний не знает, что ему пора возвращаться. Другое дело – возвращаться на крышу не входило в их со Стоуном планы. По предварительному замыслу ему надлежало воспользоваться другим лифтом. Поскольку отмены не последовало, Грей направился к восточному крылу здания. Фыркая и матерясь, он карабкался по штреку вентиляции. Нет. Эти чёртовы конструкции создали не люди и не для людей! Рычал Грей, выбираясь из металлического короба. Общедоступное пространство отеля выглядело сонным, пахло виски и чуть горьковатым сигарным дымком…
- Не хочешь говорить? – Мужчина дал знак своему подручному, тот, подойдя к Зандеру, ударил его по лицу. Голова Стоуна мотнулась в сторону. – Ты заявляешься сюда, притворяешься Вороном, хотя ты и как две капли воды на него похож, все же не являешься им. Так кто ты такой?
- Я никогда и не утверждал, что я Ворон. Это вы все с чего-то решили, что я это он. – Зандер сплюнул сгусток крови и поднял голову, с вызовом глядя на черноглазого. – Да, я похож на Корморана. Странно, если бы нет. Ведь он был моим братом-близнецом.
- Был. Так все-таки это правда. Ворон мертв.
- Да. Ворон мертв.
- Ты тогда кто? И зачем здесь?
- Мое имя. – Зандер на секунду замолчал. А потом с гордостью произнес. – Алекс Стоун. Я здесь, чтобы закончить дело брата. Я здесь, чтобы выполнить его последнюю просьбу.
- Интересно, какую?
- А ты иди поближе, я скажу тебе на ухо.
Мужчина приблизился к Стоуну, но не слишком близко. Но этого было достаточно, чтобы тот осуществил свой замысел.
Пластиковые стяжки такие ненадежные… Особенно если знаешь, как от них освобождаться. Под каким углом нужно расположить ладони. Какое усилие приложить. А жажда мести придает сил. И когда мужчина склонился к Стоуну, тот бросился на него, повалил на пол, сцепившись в борьбе, не позволяя его подельнику прицелиться и выстрелить. Двое мужчин рыча, катались по полу, нанося друг другу беспощадные удары, стремясь провести захват и подставить противника под выстрел. И это все же удалось черноглазому. Он держал Стоуна в захвате и орал.
- Стреляй! Прикончи его! Чего ты ждешь!
Стоун видел, как сгибается палец, нажимающий на курок. Вот сейчас раздастся выстрел, ослепительная вспышка боли, а потом темнота. Неимоверным усилием он, схватив черноглазого за руку, почти теряя сознание от недостатка кислорода, рывком перевернулся с ним вместе. Выстрел прозвучал в ту же секунду. Тело черноглазого дернулось и обмякло. Рука, сжимавшая горло Стоуна, ослабела. Подавив желание незамедлительно скинуть с себя эту тушу, Стоун лежал неподвижно, как мертвый. Он ждал.
И вот тяжесть, придавившая его к полу, исчезла. Сейчас. Распахнув глаза, он увидел перед собой лицо врага. Выбросив вперед руку, Стоун ударил раскрытой ладонью снизу вверх в челюсть противника. Тот, не ожидая нападение от мертвеца, отшатнулся назад. Стоун выхватил у него из рук пистолет и выстрелил несколько раз. Бездыханное тело упало на бетонный пол.
- Стоун! Стоун! Ты меня слышишь? – Раздался в наушнике взволнованный голос Синтии.
- Пока да, - ответил он. – Но если продолжишь так кричать, то я оглохну.
- Доложить свой статус, - явное облегчение слышалось отчетливо.
- Что там у Грея? – Вместо ответа спросил Стоун.
- Порядок. Все под контролем. У тебя что Стоун?
- Алекс. Зови меня Алекс.
Алекс… Сердце Синтии забилось так, что грудная клетка едва выдерживала этот ритм…
- Алекс, Грей дезактивировал объект, теперь направляется к выходу. – Синтия старалась говорить чётко и мягко. Хотя с трудом. Ей безумно хотелось кричать. Бежать к Алексу. И вообще. Почему в небе нет радуги? Она должна! Обязана там появиться!
Грей отряхнул пыль с плеч и рук. Огляделся и направился к лифту. Почему Синтия не сказала, где Стоун? Следовало бы связаться с ней ещё раз. Но... Грей услышал разговор Стоуна и Синтии. Бесстрастное переговорное устройство не предназначено для тайных переговоров.
- Голубки, если вы уже наворковались, может быть, мы покинем этот пыльный кабак? Очень уж тут приторно, - хмуро высказался он в микрофон. – Стоун, план А ещё в силе? Никаких замен не будет?
Если бы не подробный поэтажный план, которым его снабдила Синтия, Стоун еще долго блуждал бы по служебным коридорам. Или нет. На долгие блуждания у него не было сил. Отодрав от своей майки кусок ткани, он перетянул рану. Это было чертовски больно, но Алекс помнил о том, что теперь его слышат. И лишь втянул воздух сквозь сжатые зубы.
Держась за стену, оставляя за собой кровавый след, он упорно и целенаправленно двигался в сторону лифтов в восточном крыле здания. В глазах было темно от потери крови и побоев. Но Стоун не останавливался. Теперь он знал, куда идет. Зачем. А главное, кто он есть такой. Не просто тень своего брата. Не его двойник. Не марионетка в руках Армстронга. Больше нет. Он Алекс Стоун. Самостоятельная боевая единица. У него есть цель. Он знает, как будет ее достигать. У него есть, ради чего выживать теперь.
Едва не погибнув, он возродился на той крыше.
Грея он увидел раньше, чем тот его. Остановился. Перевел дыхание. И негромко произнес.
- А я и не сомневался, что у тебя все получится.
И криво улыбнулся разбитыми губами.
Джон познакомился с Кали вполне тривиально. Её представили ему на официальном приёме в честь его прибытия в Кале. Поначалу его позабавило то, что имя девушки так созвучно с названием крепости. Он шутил над ней. Иногда почти по-солдафонски. Лишь Грей, приглашенный им же на этот приём, шепнул на ухо весьма нетрезвому принцу, что с удовольствием приударил бы за этой рыжеволосой ведьмой, если бы она взошла на борт его корабля. Джон внимательнее пригляделся к девушке. Но со второго же взгляда утонул в её огненно-зелёных глазах. Теперь для него перестал существовать весь мир. Лишь её коралловые губы. Её гибкий стан. Её косы, вьющиеся вдоль её тела почти до пят. Джон и не знал, что бывают такие безумно потрясающие волосы…
Последняя реплика капитана Роберта Грея о том, что он бы мечтал о поцелуе, сорванном с этих губ, зажгла в ледяных глазах принца бушующий огонь.
Наутро Грей отчалил от берега, оставляя принца на попечение его свиты. Джон действительно умел хорошо сражаться – отец постарался преподать ему хорошие уроки. Но в любви Джон был совершенным юнцом. Краснея и замыкаясь в себе, он ни за что бы не добился успеха, если бы не Грей, заставивший его сделать в тот вечер две вещи. Посмотреть на Кали и влюбиться. А потом подойти и поцеловать её прямо посреди зала. И это оказалось действительно безумно волнующим действом. Кали ответила так пылко и страстно, что Джон после был удивлён её девственности. В первый момент ему показалось, что девушка весьма опытна в любви.
Может быть, эти его ошибки и стали началом той безумной любви, которую он старался сохранить всеми средствами. Или нет. Кто знает. Его молчание было совершенно непонятно никому. Не мог храбрый воин молчать, когда его отца предательски подло грязно убили. Не мог он молчать, и когда обнажённое тело отца подверглось поруганию и осквернению. И уж тем более храбрый воин не мог молчать, когда осквернению предали саму память о его отце – короле Ричарде Третьем.
Воин не мог молчать. Да. Но вассал, верный своему королю, обязан был подчиняться воле монарха. В том числе, и аресту.
Когда родственники Кали уже собирались укрыть Джона от длинных лап Генриха Тюдора, пришел приказ об аресте. Джон отправился в Лондон. На том же самом корабле. С тем же капитаном. И сколько капитан Грей не орал, что нельзя идти на плаху столько покорно, Джон предстал перед Генрихом и был казнён.
Кали была в отчаянии. Лишь необходимость заботы о подрастающих сыновьях Джона Глостерского давала ей силы. Поскольку Ирландия стала недосягаема для неё, французская земля приютила юную принцессу и её детей. А спустя пятьдесят лет Англия потеряла последний свой бастион на материке – Кале стал полностью французским.
После того, как стало известно о казни принца Джона, капитан Грей подался в пираты. Его команда поддержала своего капитана, и в июне тысяча четыреста девяносто девятого года Артур Грей подняв чёрный флаг, объявил своё судно пиратским. То есть свободным от уплаты королевских налогов и податей. Провозгласив: "Loyaute me lie". Верность делает меня стойким! Девиз Ричарда третьего стал его девизом.
Целый океан распростёрся перед ним, открывая свои объятья. Сверкающая гладь воды и поглотила его после одного из кровопролитных боёв у берегов Испании. Но прежде чем умереть, он успел отправить на тот свет полдюжины своих противников. И если бы его меч с инкрустированной изумрудами и бриллиантами рукоятью не был лишь парадным атрибутом…
Увы. Капитан Грей очень дорожил этим подарком принца, и в самом тяжелом бою один из нападавших разрубил лезвие меча. Но Грей ни разу не пожалел о том, что погиб в бою. Если принц-бастард Джон Глостерский сложил свою голову на плаху, неся это бремя заслуженной кары за то, что не вступился за честь отца, то его меч был побеждён лишь в неравном и кровопролитном сражении.
Одного взгляда хватило, чтобы понять, как насыщено Стоун провёл время в этом отеле.
- Ну, я же говорил, что надо убираться отсюда, - заворчал Грей, закидывая руку Стоуна себе на плечо. – Я тоже не сомневался, что у меня всё получится. Пока не нашел эту малышку. Ты не представляешь, какой сюрприз оставил твой братец… - чуть пошатываясь, парочка зашла в распахнувший свои двери лифт. – Нам ещё в другое крыло здания пробираться. Как думаешь, служба наблюдения тут хоть иногда работой занимается?
Они спустились на стоянку. Потом Грей отправился за машиной, а Стоун остался на скамейке у лифта. Перевязочный пакет и доза промедола должны были помочь Стоуну обрести человеческий вид. К тому же и бронники стали несколько навязчивы. Грей уже привык рядом со Стоуном всегда чувствовать две вещи. Свою безопасность и постоянную опасность жизни Стоуна. Он ругался. Размахивал руками. Кричал. Но уверенно стирал кровь и перевязывал раны Стоуна.
- Когда надоест собирать на себе шрамы – скажи. Я с удовольствием возьму тебя в свою команду, – ворчал Грей, укладывая обмундирование и оружие в багажник. Он обещал эту машину Тому после окончания операции. Нужно ехать туда. Парень ждёт. Потом на самолёт до Ресифи и на остров. Большего Грей уже не выдержит. Только самолёт. Самый ближайший. Мария ждёт его. Мария. Всё остальное вообще перестало существовать. Перестанет. Когда он выполнит последние обещания на этой земле. Оставлять незавершенные дела Грей не любил.
Двое мужчин и женщина выезжали из отеля поздно ночью. Их огромные чемоданы тащили на самой большой тележке. Сами же они выглядели, как будто только что сошли с рекламного плаката. Дама с безупречной укладкой в бирюзовом платье, сливающимся с телом, словно вторая кожа. Её уши и шею украшали бриллианты в платиновой оправе. А на запястье небрежно болтался браслет на тонкой платиновой цепочке.
И два кавалера в самых дорогих костюмах, которые только приходилось видеть обслуге отеля. Голубоглазый темноволосый высокий джентльмен поддерживал роскошную даму под локоток, зорко следя за всем происходящим вокруг. Попадавшим под его леденящий взгляд приходилось ёжиться и ускорять шаг.
Второй мужчина был высок. Его волосы казались выгоревшими на солнце, а кожа словно закалилась под воздействием постоянных ветров. Походка слишком явно выдавала в нём моряка. На поднесённом к уху запястье правой руки, держащей айфон последней модели, виднелись часы, стоимостью в несколько тысяч. Хотя чему удивляться, среди портье ходила легенда, что этот мужчина за один вечер выпотрошил казино на тридцать пять миллионов долларов и щедро раздал чаевые всем, кого встретил по пути. Кто знает. Большинство служащих видело лишь, что лицо этого мужчины обретает совершенно отрешенный, если не сказать идиотский, вид, когда он говорить нечто вроде – Моя донна…
Впрочем, всю троицу с почтением и облегчением проводили к машинам, которые стоили тоже несколько дороже небольшого самолёта, и ещё долго обсуждали другие события отеля. Ведь отряды специализированной химзащиты мотаются по служебным помещениям отеля не каждый день, а богатеньких гостей тут навидались и без этой странной троицы.
В служебный кабинет входят без стука. Стоун знал это прекрасно. Но, что если ты идешь не просто к своему коллеге, а к тому, кого он по праву мог назвать своей… кем? Подругой? Любимой? Он так и не определился с определением, открывая дверь.
- Не отвлекаю? – Спросил он с улыбкой.
- Ничуть, Алекс, заходи!
Синтия встала из-за стола навстречу ему. Они обнялись где-то посередине кабинета.
- Ты восстанавливаешься поразительно быстро, - отстранившись от него после приветственного поцелуя, отметила Синтия. – Я думала, ты еще недельку задержишься в госпитале.
- Мне там нечего делать, - небрежно отмахнулся Стоун. – Даже стыдно было валяться на койке с такой пустяковой царапиной.
- Узнаю моего Стоуна, - рассеялась Синтия. – Никогда не признается в своей слабости. Идем, присядем.
Поле того, как этот кабинет стал ее, в нем произошли некоторые изменения. Вместо стола с бутылками и креслами в углу уютно расположился диванчик. Перед ним все также стоял стол, но на нем теперь стояли освежительные напитки. Никакого спиртного.
Алекс с благодарностью принял ее приглашение сесть. Рана еще давала о себе знать, и долго стоять и ходить было проблематично.
- Ты пришел попрощаться? Я правильно понимаю?
Синтия была профи. Она умела не показывать своих эмоций.
Не уходи! Останься! Пожалуйста! Ей хотелось кричать во все горло. Чтобы он услышал. Понял. Остался. Но Синтия знала, что это невозможно. Такого, как Алекс невозможно удержать. Если он решил пойти до конца он пойдет до конца. За это она и полюбил его.
Синтия заставила себя улыбнуться. Хотя все внутри разрывалось от боли и тоски.
- Хочу, чтобы ты знал, Алекс. – Так легко ложилось это имя на язык, как будто он и не был никогда ни Стоуном, ни сержантом, ни Зандером… - Где бы ты ни был. Есть в мире такое место, где ты всегда желанный гость. Где тебя всегда рады видеть. Я приму тебя любым. Слышишь? – Она заглянула ему в глаза. – Помни это. Ты не один.
- Я запомню это, Синтия. Я всегда буду помнить об этом. О тебе. Потому что я люблю тебя.
- Я люблю тебя, Алекс.
Вот говорят: Жизнь разделилась на до и после. Многие говорят. Но немногим доводится по-настоящему прочувствовать, каково это. Зачастую поводом для такого высказывания становится какое-то значительное по мнению говорящего событие. А когда такие события следуют одно за другим с такой потрясающей быстротой, что не успеваешь даже сделать вдох, чтобы вскрикнуть от очередного потрясения. Сложно сохранить рассудок. Не то, что рассуждать о до и после.
Грегори очнулся, лишь когда за ним с лязгом закрылась дверь камеры-одиночки. До сего момента все было как в тумане. Следственный изолятор, чисто формальные слушания по его делу, вынесенный приговор и перелет. Перелет куда? Он видел вокруг лишь сплошную белизну. А еще зубодробительный холод. Где это он? Должно быть, это какая-то ошибка. Они не могли с ним так поступить. Самое страшное, что ему угрожало, это отставка и лишение званий и наград. Заодно и выходного пособия. Но это было бы не проблемой. Грегори скопил кругленькую сумму за время работы на Контору. И мог бы жить безбедно… Если бы не. Если бы не вмешательство кого-то извне. Кого-то могущественного настолько, что он смог разрушить казалось бы непоколебимые позиции Грегори в ФБР. И уничтожить его жизнь. По всем показателям. Карьера. Семья. Будущее. Даже прошлое. Ничего не осталось. Ничего.
Грегори знал, что это конец. Другой бы на его месте скрутил бы жгут из простыни и разом покончил бы со всем этим. Но Армстронг был слишком малодушен и труслив. И он не смог. Предпочел жить в агонии, чем быстро умереть.
Дван Бортвик просматривал динамику курсов голубых фишек, когда пришло это сообщение.
Камера, в которую вошел новый постоялец. Дван впился взглядом в монитор. К чёрту фишки. К чёрту всё, каким бы важным оно не было. Он, не отрываясь, смотрел на то, как его брат пытается казаться несломленным. Только Дван видел, как брат изнемог от бешенства и бессилия. Он столько лет учился отдавать приказы. Повелевать. Как будто имел на это право…
Как будто имел на это право, Грегори вопил, как ненормальный, распаляясь сам и распаляя своих дружков.
Дван стоял на краю крыши полуразваленного здания. Последнее, что он видел отчётливо – огни большого города вдалеке. Потом Грегори сдёрнул с него очки и растоптал. Несколько сопляков так усердно вдохновляли друг друга. Разжигая страсть, они вопили и тыкали в Двана своими чёрными пальцами. Подталкивая к краю крыши. Дван не видел, но чувствовал. Чувствовал каждый сантиметр кирпичной кладки под своими ногами, словно бы видел сквозь беспросветное марево тьмы. Они напирали. Этот напор казалось, спрессовывал воздух между ними. Перед глазами Двана летали искры. Он даже не пытался возражать. Нет. Он только взывал к благоразумию. Но его никто не слушал.
- Если ты можешь летать – лети! Покажи нам класс! Спасибо мир! – тычки сыпались на Двана. Сколько их было? Семеро? Сколько глоток вопило Двану о его праве летать? Сколько рук тянулось к нему? Сколько чёрных пальцев впивались в его тонкую белую кожу, продавливая мясо до костей? Ещё и ещё.
Дван закрыл глаза. Глотнул ветер, облизывающий его трепещущее сердце. Тоненькие русые волосы взметнулись в стороны. Беззвучно раскрылся рот. Но крик так и не посмел вырваться из него. Нога соскользнула, стягивая со стены полоску красноватой кирпичной пыли. Тело завалилось чуть набок.
Дван тянул руку к брату, в надежде, что он хотя бы в последний момент прекратит этот театр абсурда. Ведь брат же! Но нет. Грегори не протянул руку, не схватил Двана, не вырвал его из лап воздушного потока, обрадованно тянувшего его вниз. Нет. Грегори.
- Врал. Вот сволочь. Никакой он не супермен. И даже не человек. Так – червяк.
Благо для Двана было лишь в том, что старый домишка был всего трёхэтажным и разбиться насмерть ему помешала куча песка, нарытого накануне перед стеной здания. Правда, случись этим выродкам вытолкать Двана со стены несколько метров в сторону – в котлован, свернул бы он шею. Но не случилось. Дван остался жив. Он даже слышал яростные вопли сирен кареты скорой помощи, которую вызвала одна старушка, наблюдавшая из окна за этим полётом. Она не могла ходить, но умело воспользовалась телефоном. Дван всегда был благодарен ей, хотя цвет её кожи и не располагал его к приятным воспоминаниям.
И вот теперь Грегори мечется по камере, стены которой равнодушно поблёскивают белыми льдинками. Дван смотрит на него во все глаза. Брат. Ведь он же брат. Закрыв глаза, Дван пытается понять, есть ли в его душе хоть какой-то отклик на это слово. Может ли Грегори Армстронг считаться братом Двана Уильяма Бортвика? Имеет ли право он ждать, что брат подаст руку помощи? Но сколько не пытался Дван, ему не удалось найти ни капли, ни проблеска сострадания к этому чёрному монстру. Нет. При каждой попытке потянуться к столу, чтобы набрать команду отмены операции, внутри него восставала необъятная волна возмущения. Нет! Ни за что! Дван схватился руками за край стола. Инвалидное кресло с позолоченными подлокотниками звякнуло и откатилось. Ноги Двана соприкоснулись с гладким янтарным паркетом. Тёплым и вибрирующим. Словно бы приглашавшим человека в свой мир. Человек выпрямился и выдохнул.
Постояв минуту, опершись ногами в паркет, он отпустил стол. Руки чуть разошлись в стороны. Дван поднял голову. Оторвал взгляд от монитора. Хватит. Ему достаточно.
Сделав шаг назад, Дван обрёл равновесие. Теперь шаг вперёд. Вот так. Ещё шаг вдоль стола. Как будто он имеет право…
Он имеет право на любой шаг. Он же потомок короля Ричарда. Он имеет право отдавать приказы и ждать подчинения.
Грей стоял на капитанском мостике, обнимая Марию. Над головой постанывая, гудел такелаж, сдерживая белоснежные паруса, полные попутного ветра.
- А что у Стоуна? – тихонько спросила Мари, потеревшись затылком о грудь Грея. – Я вообще-то надеялась, что он найдёт себя и свою любовь…
- Он нашел. И себя, и свою любовь. Как бы он тогда выкрутился, если бы не поверил в себя? С ним всё в порядке, - целую макушку девушки через каждое слово терпеливо говорил Грей. – Он отправился на историческую родину, искоренять зло… Жаль, что один. Но я уверен, у него всё получится.
Мария порывисто развернулась, обнимая любимого и приникая к его губам.
- Да… У нас тоже… Роберто…
- Моя донна…
В хрустальном небосводе искрились звёзды… луна повисла над волнами, словно огромная слива, покачиваясь на ветке мироздания, иногда чуть окунаясь в трепетно-изумрудную воду. Ветер лизал паруса белоснежной яхты. Грей был счастлив. Впрочем, Мария была уверена, что во всём виноваты его безумно зелёные глаза. Невозможно было устоять перед этим пиратом…
Взаперти часть5
© Copyright: Тень Луизы, 2018
Свидетельство о публикации №218110101345
Свидетельство о публикации №218110101345
Рецензии