Начинай со своего дома. Глава 9

– ...Андрей Михайлович, а сколько времени требуется для создания декораций к одному спектаклю?
– Это зависит от множества факторов, Саша. Приведу вам один пример. Несколько лет назад мы ставили спектакль по пьесе одного американского драматурга «Осенняя легенда». По режиссёрской задумке требовалось воспроизвести на сцене густой осенний лес, который к концу постановки должен был превратиться в зимний – то есть лишиться всех своих листьев. Причём происходить это должно было так незаметно и постепенно, чтобы не исчезла естественность этого процесса. Нам пришлось тогда немало потрудиться! На создание конструкций только этих чудо-деревьев ушло ни много ни мало полгода, но ведь помимо леса, нужно было ещё и...
Кто-то осторожно похлопал меня по плечу. Я вздрогнула. Остановив запись, я повернула голову. Митька! Тебя мне только сейчас не хватало, голубчик! Я вытащила из ушей кругляши наушников и мило улыбнулась.
– Ты что-то сказал, Митя?
– Пойдём покурим, Санёк? Я не знаю, где у вас тут можно дымить...
– Пойдём, Мить, только я не курю.
– Молодец, подруга! А я вот никак не брошу, – развёл он руками и с улыбкой огляделся по сторонам. – Извините, девушки, я не представился. Дмитрий Бабочкин, фотограф, буду теперь с вами работать.
– Марина, – улыбнулась Маринка.
– А меня зовут Наталья, – Наташка, сделав стойку на потенциального воздыхателя, изящно помахала тонкими наманикюренными пальцами.
Я хмыкнула про себя. Митька перевёл взгляд на Галку. Та даже не повернулась.
– А вас как величают, о прекрасная незнакомка в углу?
Из угла донеслось что-то невнятное.
– Извините, что побеспокоил, – вежливо поклонился Шапкин и с усмешкой посмотрел на меня.
Я пожала плечами.
– Ладно, пойдём, Мить, – встала я и потянула парня за рукав.
Тот беспрекословно пошёл за мной. Надо же, какое доверие!
Улица обрадовала нас тёплым солнцем и нагретым постаментом, на который я тут же и взобралась. Митя сел рядом и достал из кармана сигаретную пачку. Напротив нас, на другой стороне улицы, за невысокой деревянной изгородью шумели деревья. Красно-жёлтые листья ярко светились на солнце. «Наверное, как на деревьях у Серебрякова», – отрешённо подумала я.
– О чем ты задумалась, Сань? – Митька пустил лёгкий дымок вверх и посмотрел на меня.
– Да так, – неопределённо ответила я. – О жизни.
– Да, жизнь такая штука, которая заставляет порой диву даваться... – ещё одно туманное колечко поплыло в небо.
– Это ты о чем, Мить? – лениво спросила я.
– О нас с тобой. Мог ли я подумать пятнадцать лет назад, что не увижу тебя так долго? Нет, не мог. А думал ли я ещё сегодня утром, что наша встреча произойдёт, да ещё при таких обстоятельствах? Даже мечтать не мог.
– Было б о чём мечтать, – хмыкнула я. – Увидеть давнюю знакомую, постаревшую и ещё больше расплывшуюся – велика награда за пятнадцать лет!
– Вот как была ты тетёхой, Ковалёва, так и осталась, – сплюнул на землю Митька.
– А я что говорю! Тетёха – она и есть тетёха, – ничуть не обиделась я.
Я и сама себя таковой считала. Толстая неповоротливая баба – это я и есть.
– Глупенькая ты, – поддел меня плечом Митька. – Я же совсем в другом смысле! Ты ведь нравилась мне в школе, разве ты этого не замечала?
– Я нравилась? – повернулась я к нему всем корпусом. – Ты что, обалдел, Мить? Да это ты мне нравился, если хочешь знать! Да что там нравился, я же страдала по-настоящему!
– Не выдумывай, Санька, – с сомнением в голосе сказал Митя. – Я ничего такого не замечал. Это я на тебя запал, когда разглядел в свете софитов.
– Каких ещё софитов, Шапкин?
– Помнишь, мы делали постановочное фото в актовом зале? Приволокли откуда-то настоящие профессиональные софиты, соорудили подиум для смельчаков, и первой на этот подиум посадили тебя. Накрыли какой-то красной тканью, направили свет с разных сторон и щёлкали до умопомрачения. Тогда-то я и разглядел, какая же ты красивая, Ковалёва.
– Это ты просто на красную тряпку среагировал, – пробурчала я. – Нормальный инстинкт молодого бычка.
– Дурёха, – ласково сказал Митя.
– Ещё какая! – подхватила я.
Мы замолчали. Прозрачные колечки стайкой потянулись ввысь. Полетели на юг, наверное. Тоже инстинкт природы.
– Все равно бы у нас тогда ничего не вышло, – сказала я.
– Почему это? – удивился он.
– Опомнись, Митя! Мне было пятнадцать лет!
– Ну и что? Раньше вон рожали в двенадцать, и ничего.
– А потом ты вообще уехал, так что нечего теперь и говорить об этом.
– Ты первая начала, – поддел меня Митька. – А знаешь, Сань, я даже рад, что между нами тогда так ничего и не случилось.
– Почему?
– Потому что! – хмыкнул он. – У нас с тобой не осталось плохих воспоминаний, и неправильных шаблонов поведения тоже не выработалось.
– Ну и что?
– А то, Ковалёва! В новые отношения мы войдём с тобой с чистыми руками и незапятнанными мыслями.
– Какие новые отношения, ты что, Шапкин! – рассмеялась я. – Ладно, идём домой, а то я замерзать стала.
– Домой? – ухмыльнулся он. – Оговорочка по Фрейду, милая?
– Да ну тебя! – смутилась я. – Так, окурки тут не бросай, Дом этого не любит.
– Ну раз дом не любит... – Митька послушно поднял брошенный бычок и отнёс его к урне, которая стояла у порога. – Идём, Санька. Сильно замёрзла?
– Немного, – я поднялась по ступенькам. – Ничего, сейчас чай выпью и согреюсь. Ты вообще надолго к нам, Митька?
– Пока твоё сердце не завоюю, Ковалёва, – с усмешкой сказал он.
– Значит, навсегда, – в тон ему ответила я, открыла дверь и нос к носу столкнулась с Зиминым.
Лицо его было мрачнее тучи. «Опять что-то случилось?» – мимоходом подумала я. Впрочем, мгновение спустя брови Петра Петровича вернулись на своё привычное место. Он перевёл взгляд на Митю.
– Дмитрий, прошу вас, зайдите ко мне на минутку, – шеф взглянул на часы. – А вы, Александра, не забыли о нашей встрече?
– Конечно помню, Пётр Петрович. Буду как штык!
Я тоже посмотрела на высокие старинные часы, которые стояли у нас в холле. Ого, до пяти осталось всего полчаса!
– Ладно, Мить, я побегу работать.
– Давай, Санька! – Митька скользнул губами по моей щеке и направился вслед за шефом.
Я кинулась к лестнице.

Ссылку на продолжение можно найти на моей главной странице внизу