Детские игры

Ванда в магическом воплощении, духовная наследница Ванги, Нострадамуса и бабы Вари из Нижних Вышних, а по паспорту — Тамара Тимофеевна Пуговица, на прием к врачу опоздала. Окулиста она посещала регулярно. Во-первых, лишняя бдительность и внимание к своему здоровью никогда не мешали. Во-вторых, это помогало поддерживать ее образ страждущей глазами провидицы, пророчицы, магини, ведьмы, колдуньи, ведуньи, целительницы и хранительницы.

— Добрый день, — робко сунулась она в кабинет, — можно?
 
На людях Тамара Тимофеевна любила корчить из себя забитую жертву обстоятельств и роковых событий. И только в рабочем кабинете преображалась сразу, становясь надменной, истеричной и наглой.

— Да, проходите. Присаживайтесь в кресло, — сказал врач. — Я через минутку подойду.
 
Он сидел спиной к двери и что-то писал в карточке.

Тамара Тимофеевна сняла дорогие очки в фирменной оправе, сложила их в футляр, а футляр спрятала в сумочку, от которой пеной лютой зависти исходили все местные модницы. А что такого? Тамара Тимофеевна умела зарабатывать и любила красивые, эксклюзивные вещи.
 
Без очков комната потеряла четкость и поплыла.
 
— Отлично, — врач подошел к Тамаре Тимофеевне, — положите голову на подушку и расслабьтесь. Я закреплю ремни.

— Какие еще ремни? — встрепенулась Тамара Тимофеевна. — Вы же раньше без ремней обходились!

— Я? — рассмеялся врач. — Какая же вы гадалка и провидица, Татьяна Тимофеевна! Вы меня сегодня первый раз видите! Ваш врач на больничном, спину прихватило, утром встать не смог. Попросил его заменить, благо у меня выходной был. А я хочу вам лекарство закапать и посмотреть через прибор, как оно действует.

— А вы мне ничего в глазах не испортите? — подозрительно спросила Тамара Тимофеевна.

— Я же врач, что же я испорчу! — рассмеялся доктор. — Я же не студент-практикант, а вполне себе дипломированный специалист, профессор. Все хорошо будет, не волнуйтесь!

— Ладно, — неуверенно сказала Тамара Тимофеевна. Больница была хорошая, платная — и женщина понимала, что шарлатана к пациенту бы не допустили. — Только смотрите, я человек в городе уважаемый, влиятельный. Если что не так будет — засужу!

— Договорились! — поднял руки, словно сдаваясь, врач. — Я вам сейчас капли капну, а вы глаза хорошо, плотно закройте. Потом, когда лекарство подействует, я их и посмотрю. Хорошо?

— Хорошо, — кивнула Тамара Тимофеевна.
 
Она хоть и строила из себя обиженку-возмущенку, но в глубине души новым врачом была довольна больше, чем старым. Явно умнее того, с красивой речью. И вон какой старательный и обходительный, каждую процедуру объясняет, по имени-отчеству зовет.

— Если мне все понравится, — капризно сказала она, — я попрошу сделать вас своим постоянным врачом.

— Спасибо за честь, — серьезно сказал доктор.

Капли в первую секунду обожгли, а потом по глазу разлилось приятное тепло.

— Как вы себя чувствуете? — заботливо спросил врач.

— Спасибо, все хорошо, — сказала Тамара Тимофеевна.

— Тогда полежите пару минут, — посоветовал врач.

Лежать с закрытыми глазами да еще и молча было скучно. Тамара Тимофеевна решила немного пообщаться.

— Я ведь почему Ванда? Знаете? — начала она свой монолог. — Я как Ванга, только почти. Когда мне было пять лет, я играла в соседнем дворе в песочнице. Вечерело. Ко мне подошел какой-то мальчик моего возраста и попросил посмотреть, красная ли у него кепка. Я хотела ему сказать, что он дурак, подняла на него глаза — а он брызнул мне в лицо какой-то дрянью. У меня глаза потом неделю болели, были красные и опухшие. Но с тех пор я стала видеть разное.

— Интересно как, — сказал врач. — Я ведь почему в медицину пошел, знаете? — голос врача дрогнул, и в голову Татьяны Тимофеевны закралась страшная мысль о том, что врач над ней издевается. — Когда мне было пять лет, я прочитал в старой, пожелтевшей от времени газете рецепт жидкости, которая выжигает глаза. С адским трудом достал все ингредиенты, сделал всё, как велел рецепт, прошел весь район в поисках идеальной жертвы — и, увы, не сработало. Даже нормального ожога не получилось.

— И что вы хотите этим сказать? — хрипло спросила Тамара Тимофеевна.

— Можете открывать глаза, — разрешил врач.

Тамара Тимофеевна так и сделала — и заорала, что есть мочи. Потому что перед глазами стояла кромешная тьма. Бедная женщина полностью ослепла.

— Теперь порядок, — радостно сказал врач и потер руки. — Старый гештальт закрыт!
 
Но Тамара Тимофеевна не слышала его. Она билась в истерике, царапала себе лицо, щипала глаза. Но даже не попыталась отвязать ремни, которыми была привязана ее голова.