Ноктюрн

Ноктюрн

(Книга основана на секретных планах иллюминатов по порабощению нашего мир)

Ночь тяжелым бременем на земле лежит
Струнами хрустальными, в душах страх звенит
Ликом страшным смерти скалится весна,
Жизнь нам в наказание — будь проклята она!
Глава 1
— Время молитвы! Время молитвы! — раздался крик полицейского, чей голос был приглушен химической маской, похожей на противогаз, надетый на лицо.
Я лежал в кровати, хотя мои братья уже встали и спешно одевались. Тут ко мне подошел полицейский и сверху нанес мне удар прикладом дробовика в живот, лежа на кровати я скорчился от боли. Где-то вдали комнаты стоял мой отец и молча смотрел за происходящим. Я не мог пошевелиться, и тут же получил еще один удар прикладом прямо в висок. Моя голова откинулась назад, я почувствовал струйку крови сочащуюся из рассеченной кожи.
— За что ребенка то бьете? — закричала моя мать и кинулась на полицейского схватившись руками за дробовик.
Полицейский оттолкнул мою мать с такой силой что она отлетела от него на несколько метров и упала на пол. Немного собравшись с силами я спешно встал с кровати и подошел к стене где висела моя рабочая одежда, похожая на комбинезон, только рубашка была прикреплена к штанам на молнии, чтобы в жару ее можно было снять.
— Одевай быстрее! — заорал на меня полицейский.
Я спешил как только мог, от этого зависело буду я избит или нет. Быстро одевшись, мы всей семьей вышли на улицу и отправились в церковь на молитву. А полицейские в наше отсутствие принялись обыскивать нашу квартиру. Рукавом рубашки я вытирал кровь стекающую по моему лицу, на себе я ловил испуганные взгляды двух моих братьев.
Примерно так начинался каждый выходной. Работали мы по шесть дней в неделю, по десять часов в сутки, все мы, всей семьей. Дети должны были работать начиная с 12 лет — вот я и работал уже год. Мои старшие братья работали пять лет.
Наш рабочий квартал был недалеко от церкви, идти было около двадцати минут. Все по пути было как в тумане, как в белене, окутанной болью и мраком страданий. Двухэтажные трущобы, с выбитыми окнами, из которых валила копоть, бельевые веревки висевшие во дворе домов, и повсюду бродили люди измотанные работой, некоторые падали не землю от бессилия. Все тут, в нашем районе носили грязные рабочие фуфайки, насквозь проеденные сажей и копотью, новые фуфайки правительство выдавало редко, посему шахтерам было особенно тяжело, они ходили грязные с ног до головы, вода здесь надо сказать тоже была большим дефицитом, посему мылись люди очень редко. Неба как такового не было видно, я знал что небо должно быть синим, кажется видел на какой-то картинке, но все что мы видели с самого детства была серая химическая дымка, заволакивающая собой весь небосвод. Где-то вдалеке, у самого горизонта гудели заводы, из огромных труб вверх валили черные столбы дыма. В нашем квартале был вечный сумрак. Ночью вообще становилось настолько темно что, практически ничего не было видно, холода по ночам были страшные. Если днем было совсем тепло, если не сказать жарко, особенно невыносимо было, в северном квартале, где был завод по переплавке металла, который действовал как огромная печь, то ночью иногда было настолько холодно, что под утро вода в лужах замерзала и покрывалась ледяной коркой.
Скоро мы дошли до церкви. Церковь была названа в честь американской певицы Кэти Перри, в этой церкви были захоронены мощи певицы Кэти Перри. Певица Кэти Перри была убита за то, что занималась проституцией, причем занималась проституцией она с самого детства. Ее настоящее имя было Кэтрин Элизабет Хадсон, вначале данная падшая женщина прославилась тем что публично занималась проституцией с бездомными, а потом решив стать певицей взяла псевдоним Кэти Перри, но заниматься проституцией не прекратила. Мы все считали, что церковь назвали именем этой падшей женщины, специально чтобы унизить прихожан О да, вот это здание было величавым, не таким убогим как наши рабочие кварталы. Я почти не видел в детстве высоких зданий кроме церкви и здания завода, где я работал. Церковь была хоть и не новой, но работы по ремонту там велись постоянно. Стены церкви были выкрашены в ядовитый желтый цвет, а купола были зелеными. Не могу сказать что мне было по вкусу данное архитектурное строение, но на тот момент я ничего более величественного и грандиозного не видел, и посему восторгался и ходил в церковь с некоторым удовольствием. У входа в церковь стояли двое полицейских с собаками одетыми в намордники. Огромные псины не унимались и лаяли на людей, входящих внутрь. Как только мы подошли ко входу полицейский, одетый в стандартную форму: черный комбинезон и респиратор, заорал на нас:
— Быстро показывайте свои номера и не задерживайтесь.
Каждый из нашей семьи протянул руку с прикрепленной к ней металлическим браслетом. Полицейский тот час же провел компактным сканером, который он держал в руке по браслету каждого из нас. Сканер одобрительной запищал.
— Проходите! — сказал полицейский.
Это была стандартная процедура, именно так власти следили за тем, чтобы все люди ходили в церковь, номера каждого человека заносились в специальную базу, поэтому если кто-то не приходил на службу, власти тут же об этом узнавали и применяли к нарушителю серьезные меры. Лишь только мы зашли в церковь, и ступили внутрь храма, как позади себя я услышал крики и стоны.
— Ах ты старая Тварь! — заорал один из полицейский на пожилого человека, который закрывал лицо руками.
И тут же в старика полетел удар дубинкой, затем еще и еще. Старик свалился на землю, а полицейский начал его запинывать ногами.
— Получи, получи! — орал полицейский пиная беспомощного старика, — в следующий раз скотина будешь на службу приходить вовремя.
— Эй, — сказал второй полицейский, обращаясь к своему товарищу пинавшему старика, — хватит, остановись, ты убьешь его.
— А на кой черт он нужен, все равно работать уже нормально не может! Так еще и в церковь на службу, пришел не в свою смену. Его смена была в десять часов. А он пришел в одиннадцать. Видимо проспал, дурак старый! Ну и поделом ему.
Cтарика избивали, потому что он, по каким то причинам пришел на службу в чужую смену. У каждой группы людей тут была своя смена, в которую они должны были ходить в церковь на проповеди. Мы должны были ходить в одиннадцать часов утра, другие в двенадцать, ну и так далее. Опаздывать было нельзя, за каждое опоздание начислялись штрафные баллы. У нашей семьи уже было два штрафных балла. Я как-то заболел на работе и не смог выполнить дневную норму производства картонных коробок. Нам начислили два штрафных балла и приставили к нам усиленную охрану полицейских, которые следят за нами регулярно, чтобы мы и не думали нарушать правила, именно эти полицейские будили меня сегодня утром. В общем два штрафных балла на семью это не страшно, это вроде как просто вводят за тобой усиленный контроль и следят за каждым шагом, и так в течении трех месяцев, страшнее если кто-нибудь из семьи тоже заработает штрафные баллы. Вот если сумма штрафных баллов на семью достигнет семи, то тогда будет самый настоящий ад: всем урежут продовольствие и заставят работать на износ по двенадцать часов в сутки, без выходных. А это равносильно смерти, больше трех месяцев на таком ритме работы никто не выдерживал, все умирали. У семьи набравшей семь баллов штрафа, есть только один путь к спасению, дотерпеть до окончания года, потому что по окончанию года все штрафные баллы списываются. Но не так то это просто, как только урезают рацион, сразу же чувствуешь слабость и головокружение, и тут поэтому очень легко сделать хоть мельчайшую ошибку: либо опоздать на работу, либо из-за слабости не выполнить суточную норму производства продукции на заводе, да мало ли чего еще, тут штрафные баллы дают за малейшую повинность, хоть зазевайся на работе и нечаянно натолкнись на полицейского который патрулирует периметр, и все. За распределением баллов никто не следит, все стоит на усмотрение полиции, а именно главы полицейского участка: ему приходит жалоба, и он тут же начисляет штрафные баллы. Как все просто. Поэтому у полиции власть в рабочих кварталах абсолютная.
Полицейский продолжал пинать старика, старик валялся пытаясь защитить голову руками.
— Ну все, хватит уже, успокойся, — сказал полицейский со сканером, смиренно смотрящий, как на его глазах избивают пожилого человека, — эй, дед, все, вставай и проходи в церковь, — сказал он обратившись к старику.
Старик попытался встать, но не смог, и снова упал на землю, затем снова опершись руками о землю попытался подняться, из его рта текла кровь а лицо выражало невыносимые страдания, но и вторая попытка встать не возымела успеха. А это было уже плохо.
— Что ты сделал, ты кажется ему сломал ребра! Как он теперь будет работать? — обратился полицейский со сканером к своему товарищу, — теперь только один путь — добей этого ублюдка, да вызови санитаров чтобы забрали труп.
Второй полицейский подошел к старику и занес свой тяжелый ботинок над его головой. в глазах старика я увидел неописуемый ужас, от неумолимо надвигающейся ужасной смерти, но в то же время в глазах его было что-то вроде умиротворения от того что эта земная жизнь полная боли и мук наконец-то закончится. Ботинок занесенный над стариком, с силой опустился уму на голову. Послышался глухой удар. Затем еще и еще раз. Из черепа старика потекла кровь, образовав небольшую лужу темно красного цвета которая стремительно расширялась. Полицейский наносил удары ногой по голове, пока череп старика основательно не деформировался и не было ни у кого уже никаких сомнений в том, что он мертв.
Я огляделся по сторонам и увидел на лицах людей странное недоумение, а на лицах детей что то вроде интереса, кажется им было не столько страшно, сколько любопытно и даже весело. Лица людей, смотревших на это зрелище меня напугали больше чем смерть старика. Ведь не то было страшно что убили человека, а то что избиение и смерть старика занимали людей.
— Расходитесь! Что столпились и смотрите! Рассаживайтесь по вашим местам! — заорал на людей полицейский совершивший убийство.
Мы стали продвигаться в глубь церкви. Для каждой семьи тут были определены свои места. Большую часть церкви занимали старые и в меру почерпанные деревянные скамейки, наши места были в самом центре зала, к ним мы и стали пробираться. Стены церкви были расписаны сценами из библии. Были на стенах нарисованы и ангелы с огненными мечами, и библейские пророки, и много всего. Но вот самого бога нигде нарисовано не было, и вот поэтому меня всегда мучил вопрос: как же все-таки выглядит могущественный бог, которому мы все служим. В самой дальней части была возвышенность, на которой располагалась кафедра с Алтарем. Задняя стена церкви, перед которой был Алтарь была украшена прибитым к ней деревянным крестом на к которому были прибита фигура распятого человека с терновым венком на голове. Как я уже успел узнать, это был Ешу, сын Бога, который умер за наши грехи. Рядом с Ешу висел портрет Императора.
Мы прошли к нашим местам и сели в ожидании священника, который должен был вскоре предстать перед нами, чтобы читать очередную проповедь. Два моих брата смиренно сидели на своих местах смотря куда-то вперед и в то же время в пустоту, отец и мать тоже сидели и смиренно и ждали начала проповеди. А я оглядывался по сторонам. Медленно церковь заполнялась людьми, сюда приходили рабочие семьи, по одежде каждого можно было сразу знать кто кем работает. Сюда приходили шахтеры, в грязных телогрейках, рабочие с литейных заводов в испачканных и по долгу не мытых комбинезонах и рабочие с механических заводов, чьи лица и одежда были перепачканы в мазуте. Детей было не так уж и много, ибо дети здесь были не желанны и трудно было их воспитывать, многие дети просто рано умирали, ибо призванные работать в раннем возрасте не всегда справлялись с нагрузками. Два ребенка в семье было большой редкостью, а три, так это уж вообще феномен. Поскольку в нашей семье было три ребенка, то все не нас смотрели искоса и все нас недолюбливали, мою мать часто называли ведьмой, и обвиняли ее в том что она вступила в сговор с Дьяволом. Не знаю почему со стороны других жителей к нам было такое отношение, возможно, просто завидовали что в нашей семье из детей никто не умер, а возможно им просто нужен был объект для ненависти, я не знаю, мне трудно судить.
И вот когда зал церкви наполнился, и полицейские закрыли входные ворота, а сами зашли внутрь, на трибуну взошел священник, одетый в черный балахон, его длинная борода такого же смоляного черного цвета, как и его одежда, свисала до живота. И тут мертвая тишина была нарушена лаем собаки, которую один из стерегших нас полицейских держал на поводке. Но тут же собака получила удар дубинкой по ребрам и умолкла.
Священник оглядел нас всех и сухим голосом, в котором одновременно сочетались презрение и чувство собственного превосходства, начал свою речь:
— Бог, вас любит! Вы дети бога, и должны выполнять его законы, законы написанные для людей. Помните, вера в бога — это еще не все, главное служение нашему Императору — божьему помазаннику на земле. Вся власть от бога, и служа Императору, вы служите богу! Все, те кто смиренно служат при жизни, после смерти войдут в рай и получит царствие небесное! Конечно если не поддастся искушению Дьявола! А есть тут среди нас те, которых Дьявол искушает!
И тут священник посмотрел на меня.
— Номер тринадцать В, выйди сюда.
А вот так меня зовут, тринадцать В, это мой номер, а В, это маркировка квартал где я живу. Мою мать зовут 16 В, отца 34 В, двух братьев 14 и 16 В. И как только священник призвал меня выйти я ощутил леденящий душу страх, и продолжал сидеть на месте и смотреть на него.
— Что же ты сидишь? Бог тебя вызывает, подойти! Или Дьявол тебе дороже Бога?
При слове Дьявол все прихожане церкви тут же бросили свои злобные, полные ненависти взгляды в мою сторону, казалось в их душах было столько ненависти, что, прикажи им, и они тут же разорвали бы меня на части. И тут я услышал шепот моей матери:
— Сынок, выходи, иначе будет хуже.
Я в нерешительности встал, и начал пробираться к кафедре священника. Как только я проходил мимо сидящих людей, я видел их полные ненависти глаза. Тут кто то и сидящих рабочих меня толкнул, я чуть было не упал, но пошел дальше, кто-то плюнул в меня, кто пожелал мне смерти. Везде и повсюду я слышал слова обращенные в мой адрес : «чтоб ты сдох, дитя Дьявола» «гореть тебе в аду». Мне было страшно в то время, очень страшно, я не понимал за что все меня так ненавидят, но шел вперед. И как только я подошел к кафедре священника, он посмотрел на меня и голосом полным ненависти спросил:
— Веруешь ли ты в Бога?
— Верую, — ответил я.
— Лжешь скотина, дьявольское отродие! — взревел священник и тут же отвесил мне пощечину, да так сильно что я упал на пол, и от страха и обиды из глаз моих потекли слезы.
— У тебя два балла штрафа, ты плохо, работал, а значит в тебя Дьявол! — заорал на меня священник.
— Нет, простите меня! — слезно взмолился я, — я не смог выполнить норму на работе, потому что плохо себя чувствовал, простите меня, умоляю.
Но священнику было наплевать на мои мольбы. Он простер руки вверх и закричал обращаясь к толпе людей сидящих в церкви:
— Что мы сделаем с этим Дьявольским ребенком?
— Накажем! Накажем! Наказать его! — раздались кровожадные крики с мест.
— Полиция! — призвал священник полицейского стерегшего выход из церкви.
Полицейский, держа на коротком поводке собаку подошел ко мне. Я в страхе замер.
— Двадцать ударов! — закричал священник.
Толпа одобрительно взвыла. Полицейский занес надо мной дубинку и со всей силы ударил меня по спине.
— Раз, — закричала толпа рабочих.
Я вскрикнул от боли. И тут на меня лежачего обрушился второй удар, который пришелся прямо по затылку.
— Два, — закричала толпа.
Я поднес руки к голове, пытаясь закрыться. Третий удар пришелся мне по почкам. Четвертый снова по спине. Все перед моими глазами поплыло, я старался лишь не потерять над собой контроль и закрывать голову руками. Далее я уже почти ничего не чувствовал, лишь помню, как в тумане, словно приглушенные через толстую стену боли, крики:
— Десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать.
После этого я потерял сознание. Очнулся я от толчка чьей-то ноги в бок, я открыл глаза и посмотрел вверх. Надо мной стоял священник и двое полицейских.
— Живой, собака, — процедил священник сквозь зубы, — а ну давай вставай и убирайся отсюда!
После это он пнул меня в живот, да сильно, что к горлу подступил приступ тошноты. Я собрал все свои силы чтобы встать, но ребра у меня болели, и голова кружилась, и казалось ноги и руки меня не слушались. Я напряг мышцы но ничего не получилось. И тут я мгновенно вспомнил, что бывает с теми, кто не встает. Страх дал мне силы, и вновь собравшись, я кое-как опершись руками о мраморный пол, поднялся на ноги и заковылял прочь. Меня качало из стороны в сторону, перед глазами стоял туман. Оглядевшись по сторонам я увидел, что церковь пуста, никого не было кроме моей семьи. Они все сидели на своих местах, застыв в ужасе боясь шевельнутся.
— Заберите это ваше отродье домой, — заорал священник.
Ко мне спешно подошел отец и взвалив мою руку ему на плечо, поддерживая меня помог мне шагать к выходу. За моей спиной залаяла полицейская собака, но тут же ее лай оборвал голос полицейского, приказавшей ей молчать.
— Поторапливайтесь, — закричал священник, — скоро придет следующая смена прихожан.
Мы с отцом ускорили шаг. Два моих брата поспешили за нами. Домой дойти мне удалось с большим трудом, я почти не мог идти, спина болела, а ноги не слушались. Но так или иначе мы добрались. Обессиленный я зашел в нашу комнату и лег к себе на кровать. Стянув с себя мою рабочую рубашку я увидел что со спины она вся пропитана кровью.
— Вот видишь, что ты наделал, — сказал мне отец, — из за тебя мы получили штрафные баллы и теперь вся наша семья, в под ударом.
— Да, от тебя одни проблемы, — сказал мой старший брат, с упреком.
Мне нечего было ответить, я стиснул от боли зубы и повернулся лицом к стене. Из рассеченной кожи на моей спине кажется все еще продолжала течь кровь.
— Нужно, обработать тебе рану, — сказала моя мать, — не засыпай пока.
Она подошла, к небольшому шкафчику стоящему у входа, и достала оттуда тряпку, затем порвала ее на несколько длинных полосок, изготовила некоторое подобие бинтов, затем подошла к большой железной фляге, где у нас хранилась вода и смочила тряпку. После этого мать подошла ко мне и протерла мне раны водой, а затем сделал мне перевязку. Бинты сидели так неудобно, опоясывая меня, кажется мешали дышать, и при каждом вздохе терлись об раны. Но через несколько минут я привык. И теперь вот так вот лежа на кровати, смотря на стену я чувствовал за своей спиной недовольные взгляды. Да комната то у нас была небольшая, да и наши то кровати стояли почти впритык, на кирпичных стенах висели четыре иконы, из мебели был только деревянный шкаф, в котором хранилась наша одежда. Вот и все. Вот так тут жили все. Был день, и скоро должен был быть обед. Обедом в выходной день нас кормили довольно просто. В определенное время к каждому дому подъезжала продовольственная машина, затем мы подходили к машине с железными мисками, в миски нам наливали еду. Двое полицейских приставленные к каждому дому следили за порядком. Вначале пищу получали живущие на первом этаже барака, а после к машине с едой выходили жители второго этажа. Поскольку мы жили на первом этаже, то мы были в очереди первые. Спустя некоторое время послышался гудок машины, подъехавшей к нашему подъезду — это означало что настало время кормёжку. Моя миска для еды стояла под кроватью. Я, перевернулся на кровати и начал предпринимать движения, чтобы до нее дотянуться. Но это было не просто, все мое тело болело от страшных ударов, во рту я чувствовал привкус крови. Но как бы тяжело мне не было, я должен был выйти за едой сам, никому из жильцов не разрешалось получать еду за кого-то другого, каждый должен был выйти сам. Не получить еду тут означало страшную беду, без еды можно было ослабнуть, и не выполнить норму производства на работе, а это штрафные баллы, а впоследствии и возможная смерть. Превозмогая боль, я потянулся за миской, нащупав ее рукой под кроватью, я потянул ее к себе. Миска было довольно старая и помятая со всех краев, не помню сколько лет она уже мне служила, довольно долго. Миски для еды тут тоже значили много, потерять миску было нельзя, потому что новую выдадут лишь по прошествии некоего времени, а если миски нет, то порцию еды будут наливать в руки. Тут все было строго, очень строго, и вся эта строгость очень походила на самые жуткие издевательства, как мне уже казалось в то время, хоть я еще не понимал кто я, и где нахожусь, но что-то внутри меня давало толчок к тому чтобы сказать себе, что все что здесь происходит не правильно. Взяв миску в руки, я встал с кровати и заковылял к выходу из нашей комнаты. Два моих брата уже вышли.
— Тык как сможешь идти? — спросила у меня мать.
— Да, наверное, — ответил я более или менее спокойным голосом.
Отец подошел ко мне и закинув мою левую руки себе за плечи помог мне передвигаться, поддерживая меня и передвигаясь со мной к выходу мелкими шагами. Когда мы вышли из нашей комнаты, я увидел всех соседей стремящихся к машине за едой. На меня все бросали недовольные взгляды. Несколько рабочих, прошедших около меня, презрительно плюнули мне под ноги. Мы с отцом вышли из подъезда барака и встали в очередь у машины. Полицейские с собаками стояли у дверей багажного контейнера машины, и следили за порядком. Два моих брата уже подошли к машине, и им в миску наливали вязкую похлебку. Когда они получили еду, они побежали обратно в нашу комнату. А перед нами с отцом стояло человек десять, поэтому надо было еще немного подождать, но мне уже очень сильно хотелось есть, а запах пшеничной похлебки будоражил мой голодный желудок. За нами с отцом в очереди стояла мать, и тоже смиренно держала в руке миску дожидаясь своей очереди. Рабочий который стоял перед нами держал за руку своего сына десятилетнего сына, который постоянно вертелся и кричал. И тут они обернулись и рабочий, которого звали 45 В, сказал обратившись ко мне с отцом:
— Вы одержимы Дьяволом, вся ваша семейка не верит в бога, вы грязные люди! — сказав это он засмеялся.
— Нехристи! — закричал его сын.
Другие рабочие стоявшие в очереди обернулись, услышав его слова и презрительно посмотрели на нас. Кто-то из детей стоящих впереди подобрал с земли камень и кинул в меня, попав мне в живот.
— Молись богу, нехристь! — закричал он, а после этого все люди в очереди надо мно засмеялись диким хохотом.
— Семейка грешников! — сказал кто-то из рабочих смотря на нас.
— Да им бы только грешить, а работать они не хотят, бездельники! — сказал кто-то другой.
В этот момент мне стало очень страшно, я почувствовал себя слабым и беззащитным и мне страшно захотелось убежать из этого страшного места, от этих злых людей, убежать куда-нибудь далеко-далеко, в другую страну, в другой мир.
Постепенно подошла наша очередь. Мы подошли к заднему багажнику машины, в котором стоял человек, наливавший всем еду в миски. Сначала еду налили в миску моего отца, затем я протянул свою, работник машины, сидевший в грузовом отсеке опустил поварешку в котел с едой и налил мне похлебку. Но как только похлебку налили мне в миску, кто-то стоящий сбоку сильно меня толкнул, и не удержавшись на ногах я упал на землю, разлив свою порцию еды.
— Ах, ах, ах, ха-ха, — послышался дружный смех рабочих и из детей, стоявших в очереди.
— Это бог тебя наказывает за то что ты грешник! — крикнул кто-то из очереди, и тут же все одобрительно засмеялись.
Тут кто-то крикнул моей матери, стоящей за мной:
— Грешница! Ты воспитала ребенка грешника! Вся ваша семейка грешников! — и тут же в толпе послышались одобрительные возгласы.
А полицейские стояли молча по бокам грузового отсека машины и за всем наблюдали, и казалось им не было дела до происходящего. Я поднялся на ноги, взял с пола миску и снова протянул ее рабочему наливавшему еду.
— Уходи! — закричал он, — ты пролил свою порцию, поднимай с земли если хочешь!
Но похлебка вся растеклась и перемешалась с грязью, поэтому собрать ее обратно в миску не было возможным.
— Давай проходи быстрее, не задерживай очередь! — заорал на меня полицейский.
Я вышел из очереди и стал ждать пока отец и мать получат свою порцию. Разумеется я знал что они поделятся со мной похлебкой. После того как они получили еду, мы все вместе отправились обратно в комнату, там сидели два моих брата, которые уже доели свою порцию еды и собирались пойти на улицу погулять.
— Мы на улицу, — сказал мой старший брат.
— Хорошо! — сказал отец.
Я сел на кровать. Отец и мать отлили мне в миску часть своей похлебки и я принялся есть, ложек тут не было, поэтому похлебку пили прямо из краев миски. После того как я закончил есть и немного подавил чувство голода, уставший и обессиленный, подавляемый грустью и отчаянием я лег на кровать и уснул.
Вот что значило получить два штрафных балла, я не думаю, что мне стоит объяснять, почему семь штрафных баллов было равносильно смертному приговору. Скажу лишь, что многих из тех, кто набирал много баллов забивали на улицах их же соседи по дому. Унижать и угнетать штрафников-грешников было единственным развлечением рабочих в выходные дни. Никого не мучила после этого совесть, ведь священник разрешал устраивать расправу над одержимыми дьяволом, и людям это даже нравилось. Служить богу, вот была всеобщая задача, только служа богу, и смиренно работая на Правителя можно было спастись. Всех кто служит богу, и является праведником — бог спасет, ведь бог нас любит. А тех кто отступит от правил бога — бог сурово покарает.
Рабочие дни текли тихо и размеренно. Утром люди выходили на работы, тридцать минут в течение рабочего дня давалось на обед, обедали в общих столовых, затем снова возвращались на работу, после рабочего дня людей заводили в столовую и снова кормили. После этого все отпускали домой. Приход на работу строго контролировался путем регистрации электронного кода на браслете. Поэтому не придти на работу было не возможно.
Я вместе с моими двумя братьями работал на картонной фабрике, мы делали коробки. Работа скажу я не самая тяжелая, здесь в основном работали дети, это уже позже, по наступлении восемнадцати лет, детей переводили на тяжелые отрасли производства, в цеха и на заводы. А тут проходило наше детство. Сидишь целый день у конвейера, по которому направлены картонные пласты, затем берешь эти пласты с конвейера и собираешь из них коробку, в течение каждого часа проходит контролер и забирает собранные коробки, которые ты складываешь возле себя, и ставит в рапорте норму выработки. Вокруг тебя тоже сидят дети разных возрастов и работают, никто ни с кем не разговаривает, каждый погружен в свои мысли. На серых стенах нашего цеха, всегда висят иконы и портрет Императора. С утра коротаешь время тем, что ожидаешь обеда. Как только я делал коробку и клал ее возле себя, я поднимал свой взор на иконы и молил бога о прощении моих грехов — так велел делать священник. Затем когда ко мне на конвейере подъезжали следующие картонные части коробки, я снова принимался за работу. Обычно к обеду ноги мои полностью затекали и невыносимо болели, поэтому поход в столовую воспринимался как великое облегчение. Затем после того как обед заканчивался все снова шли за свои рабочие станки. Ежесекундно со стены на нас смотрел Правитель, вернее его огромный портрет. Священник говорил, что правитель наместник бога, и тоже путем божественной силы за всеми нами наблюдает. Хоть по воскресеньям священник уверял что Правитель нас всех любит и думает о благе каждого, мне его взгляд почему-то добрым не казался, хоть я в молитвах и обращался к святому правителю, как велел священник, и молил его простить мою грешную душу, меня всегда почему то пугали его глаза, они были какими-то пустыми и в них читалось что-то вроде отвращения. Хотя тогда в детстве я еще даже не знал такого слова, но уже даже тогда, инстинктивно чувствовал в правителе что-то не доброе, хотя я и гнал от себя прочь эти мысли, поскольку считал их греховными. Ведь правитель на земле исполняет волю бога, а значит он тоже как и бог, нас всех любит, а все сомнительные мысли священник называл греховными, поэтому чтобы спасти свою душу и попасть в рай, я гнал от себя все сомнения прочь, и молил бога простить меня, за то что я осмелился сомневаться. Когда рабочий день подходил к концу, и мы должны были идти в столовую чтобы поесть, все станки выключались, и в зал заходили помощники священника — настоятели. А это значило что наступало время вечерней молитвы. Все мы выходили из-за наши рабочих станков и становились на колени. Настоятели читали молитву, а все мы должны были за ними повторять в унисон. Надо сказать что настоятели были одеты схожем образом со священником, такой же балахон черного цвета, но что их отличало, так это то что бороды у настоятелей были короче чем у священника. Молитва проходила под неустанным контролем полицейских, все мы должны были стоять на коленях, и держать спины прямо. Все те, кто сутулились во время молитвы, или допускали какие-либо посторонние движения, тут же получали удар дубинкой по спине. В молитве мы обычно благодарили бога за еду, и за то что он дает нам возможность служением искупить свои грехи. После того как молитва заканчивалась, нас вели в столовую, там кормили, а после этого отпускали домой. Вот и весь рабочий день. После такого рабочего дня, когда я приходил домой, сил ни на что не оставалось, конечно хотелось и погулять, побродить по кварталу, но как правило такая роскошь выпадала нам только в выходной день, а в будни, когда приходишь домой, то сил с трудом хватает на то чтобы добраться до кровати. Следующий день тянется точно также. Вот и вся жизнь рабочих в рабочем квартале.
Временами вот так вот идешь с работы, смотришь на небо, затянутое серой дымкой и думаешь: «а что же есть за нашим рабочим кварталом, как там живут люди за горизонтом», да и надо признаться что я даже не знал насколько большой наш квартал, что там и говорить, я не знал ничего на счет того насколько большой или маленький этот мир. Вот так и думал, что эти бараки, переплетающиеся с заводами, тянутся и тянутся уходя за горизонт и опоясывают собой землю, а где-то там далеко сидит Правитель, который все знает и все видит, ведь именно этому нас учили, и за всем наблюдает. А еще выше, где-то на небе сидит бог, который нас всех любит и ставит на земле своих правителей, которые помогают нам искупать грехи работой, а еще я думал, что бог с нами разговаривает через священников, которые называли себя гласом божьим. Примерно так я думал о мире, и даже боялся сомневаться ведь это было грешно. За сомнения в боге и его справедливости и всеобщей любви можно было попасть а ад и обречь себя на вечные муки. Какой сейчас год я не знал, да и особо не думал о времени и датах, тогда для меня дат и все временное разграничение у меня укладывалось в понятие рабочего дня и семи дней в недели. Что было в прошлом я тоже не знал, я думал что всегда так было, что существовали рабочие кварталы, где люди работали, а за порядком следил бог. Возможно я бы и прожил так всю свою жизнь, но примерно через месяц после того как меня избили в церкви в жизни моей произошли изменения.
В Воскресное утро к нам в комнату ворвались полицейские, с ними был какой-то человек в белом халате, украшенном красным крестом. Примерно такие халаты носили медики, к которым нас водили в лазарет, когда кто-то заболевал. Но этот отличался от наших медиков, потому что крест был гораздо больших размеров и был вышит не на рукаве, а проходил вдоль всего халата, да и к тому же мне его лицо не было знакомо. Полицейский подошел к моей кровати и еще сонного схватил меня за руки и подтащил к себе. Я невольно вскрикнул. Полицейский отвел меня к человеку похожему на медика, который начал пристально на меня смотреть. Вначале он осмотрел мои руки, затем приказал мне открыть рот и посмотрел на мои зубы. Затем то же самое сделали с двумя моими братьями. Родители уже проснулись и в испуге смотрели на происходящее.
— Этих двух возьмем, — сказал медик полицейским, указывая на меня и на моего старшего брата, — кажется они вполне здоровы и подойдут нам.
Далее нам с братом было приказано одеваться. Когда отец спросил куда нас ведут, то тот час же получил ударом приклада дробовика в живот. Я понял что дело не шуточное, но страха не было, ведь я знал что за всем наблюдает бог, который хочет нам только добра. Когда мы с братом оделись, полицейские вывели на во двор, во дворе нас уже ждала черная полицейская машина, окна которой были закрыты металлическими решетками. Двое полицейских сели на передние сиденья, а нас вместе с медиком посадили на заднее. Я никогда раньше не ездил в полицейской машине, поэтому если бы не грубое обращение, то происходящее я бы вполне мог воспринять как приключение, или что-то увлекательное. Но интуиция подсказывала мне что тут происходит что-то не доброе. Полицейский, сидящий впереди надавил на педаль газа и машина тронулась с места. Мы поехали вдоль рабочих кварталов. Я смотрел из окна машины на бараки в которых жили люди, и на трубы заводов, громоздящиеся на заднем фоне. После того как мы проехали картонную фабрику где я работал, я был весьма поглощен любопытством, потому что никогда раньше в жизни я не заходил дальше этого места. Мы проехали несколько кварталов однообразных трущоб, далее выехали на асфальтированную дорогу, и машина уже поехала быстрее. Я с заднего сиденья смотрел в лобовое стекло, и вот вдоль дороги с по которой мы ехали трущобы закончились и дорога начала подниматься на возвышенность, вдоль которой были железные перегородки, посмотрев в боковое стекло я увидел что мы заехали на мост. Под мостом проходила железная дорога, делящаяся на несколько веток и уходящая куда-то вдаль. Под самым мостом вдоль одной из веток стояли поездные контейнеры, в которое люди загружали какие-то ящики. А по бокам железной дороги росли деревья. Скорее даже не деревья, а целый лес, раньше я никогда не видел столько деревьев в своей жизни, и эти деревьях уходили далеко, далеко за горизонт. Тогда я был немного шокирован красотой увиденного. Съехав с моста, мы некоторое время ехали вдоль леса, а затем подъехали тоже к кварталу в котором располагались здания, но это были не трущобы. Эти здания были пятиэтажными и были более ухоженными и чистыми, да и рабочих я тут не видел, из зданий выходили полицейские и люди в серых костюмах. Подъехав к одному из этих зданий полицейская машина остановилась. Полицейские вышли, затем медик открыл дверь и тоже покинул машину. Один из полицейских направился в здание и через некоторое время вернулся, после этого он открыл нам с братом дверь и приказал выходить из машины и следовать за ним. Он завел на в здание, на входе в здание был пропускной пункт, через который мы прошли и оказались в длинном коридоре, освещаемом кварцевыми лампами. Нас повели в самый дальний угол. В дальнем углу располагался кабинет, около которого были расставлены скамейки, на скамейках сидели такие же дети, как мы, на их лицах я прочел страх. Мы сели и на скамейку и стали ждать. Всего тут находилось около двадцати детей, и никто не знал что происходит. И тут дверь кабинета открылась, и полицейские завели туда двух детей, которые сидели ближе всего к двери. Через несколько минут дети вышли и под надзором полицейского их повели к выходу. На шее у них я заметил металлические ошейники. Скоро подошла и моя с братом очередь. Нас завели в довольно просторный кабинет, где находилось несколько сотрудников, одетых в белые халаты. Один из них провел сканером сначала по моему браслету, а потом по браслету моего брата, затем сел рядом с компьютером и начал на нем что-то печатать.
— Вытяни руку, — вдруг скомандовал сотрудник.
Я протянул руку. Сотрудник оглядел мой браслет, после чего взял со стола, сканер уже несколько других, более крупных размеров и провел им по моему браслету. После этого браслет расстегнулся. Он снял с меня браслет и отнес его в другой кабинет, после этого таким же образом браслет сняли с моего брата.
— Зови следующих, — сказал медицинский сотрудник полицейскому.
Полицейский вывел нас из кабинета. И повел по коридору к выходу, в то время как его напарник заводил в кабинет двух других детей. Все происходящее меня сильно пугало, но я боялся спросить что происходит, потому что знал, что за любой вопрос я получу удар либо дубинкой, либо прикладом дробовика. Нас вывели вод двор здания, во дворе уже стояли дети в ошейниках, построенные в колонну по двое.
— Стройтесь, — приказал нам полицейский.
И мы с братом встали в колонну плечом к плечу. Далее из здания тоже выходили дети и строились за нами. Когда все двадцать человек были построены в колонну, впереди колонны встал полицейский и приказал строем идти за ним. Другой полицейский замыкал колонну и бдительным взором следил за тем, чтобы никто не убежал. Но мысли о побеге или малейшем неподчинении ни у кого не было, все были скованы страхом, который действует на людей лучше любых железных оков. Нас вели вдоль серых зданий, затем мы вышли на дорогу и пошли вдоль нее. И вот впереди я увидел огромный бетонный забор, высотой наверное метра два, вверху на заборе извиваясь кругами висела колючая проволока. И этот забор опоясывал весь квартал в котором мы находились и дальше уходил за горизонт вдоль домов и построек, видимо весь наш квартал был охвачен этим забором. Мы шли к железным дверям, около которых стоял пропускной пункт в виде железной будки с пластиковым стеклом, внутри этой будки сидел охранник. По бокам железных ворот стояли две сторожевые вышки на которых стояли полицейские с винтовками в руках. Когда мы подошли к воротам, полицейский на сторожевом посту нажал на кнопку, и ворота со скрипом и громыханием начали открываться. Я думал что за воротами будет очередной рабочий квартал, но нет, перед мои взором открылась глухая степь, с редко посаженными деревьями, дорога по которой мы шли уходила куда-то вдаль за горизонт, где виднелся лес и большие ничего. За воротами стояла огромная черная машина, похожая на грузовик, задняя часть машины имела форму контейнера, для перевозки грузов, двери контейнера были открыты. Около машины нас уже жали полицейские, но их одежда немного отличалась от той которую мне приходилось видеть. Их черный комбинезон был по бокам украшен двумя синими полосками и ткань комбинезона была сделана не из тряпичного материала, а из более плотного синтетического, который немного поблескивал на свету. На их лицах также были одеты респираторы, в форме масок, полностью закрывающих лицо.
— Принимайте груз! — сказал полицейский, идущий во главе колонны.
— Давай пихай их в отсек! — сказал полицейский дежуривший около машины.
— Заходите, заходите! — закричали полицейский сопровождающие нас.
И нас принялись заводить в грузовой отсек. Все покорно принимали свою неведомую участь. Грузовой отсек машины как раз был рассчитан на двадцать человек, по бокам были пластиковые скамейки на которые можно было сесть. Когда нас всех завели внутрь, дверь контейнера захлопнулась и внутри стало тускло, свет проникал внутрь лишь через вентиляционные щели, которые располагались по бокам контейнера, если прислониться к ним лицом, то через эти щели можно было смотреть.
Машина тронулась с места, и мы поехали по дороге, первый час езды я не отрывал глаз от вентиляционных щелей, для того чтобы обозревать окрестности, но все что я видел это пустырь, где лишь изредка располагались рощи деревьев. Кое-где в дали из-за деревьев виднелись разрушенные фабрики и заводы, а также пятиэтажные дома, которые уже были давным давно заброшены , некоторые из них представляли из себя просто руины без стен и крыш, а некоторые уже наполовину просели в землю. Но по мере того как мы отъезжали от рабочего поселка, где я жил, архитектурные постройки появлялись все реже и реже, а вот лес стал густеть. Примерно часа через три мы уже ехали по местности, которая представляла собой чистый лес, состоящий в основном из хвойных деревьев, хотя изредка попадались рощи из берез и тополей. И вот, среди всего этого монотонного пейзажа, я увидел картину которая меня удивила: одно место вдоль которого мы проезжали было просто полностью выжжено, вместо травы была черная земля, и лишь кое-где валялись обгоревшие высохшие деревья. А по середине этого выжженного пустыря стоял ржавый танк вся передняя часть которого была сильно искорежена, а башня, танка была оторвана и валялась около него. Это зрелище меня тогда сильно поразило, я никогда в жизни не видел столь больших машин непонятной формы. Я не знал что здесь произошло, но холодный мороз смерти пронесся по моей коже.
Чем дальше мы отъезжали, тем светлее становилось небо, я никогда раньше не видел такого синего неба — я просто был поражен. И солнце стало светить гораздо ярче, хоть я и смотрел через вентиляционную щель, но можно сказать что я первый раз в жизни увидел солнце. То что я видел раньше было скорее походе на какое-то размытое пятно, святившее через серое небо. Я был этому сильно удивлен, странные новые чувства заполонили мое сердце, и мне впервые показалось, что тот мир, который мы видели вовсе не является миром, вернее мир не такой какой нам его показывали и есть тут что-то большее, чем просто рабочие кварталы и заводы. И вот тут мне впервые стало страшно, по настоящему страшно, мой рассудок был охвачен необъятной тьмой. Впервые в жизни я увидел, что то что мы знали все, не совсем правда, а правду то от нас скрывали, о том что есть солнце, что есть леса, что есть что-то другое за тем кварталом где мы работали. Нам не о чем просто не рассказывали, кроме того что мы должны работать на заводах и молиться богу. Страх медленной дрожью пополз по моему телу, шипящими змеями проникая в душу. Меня начал мучить вопрос, что если нам не говорили правду о мире, то как я могу теперь верить этим людям, и что самое страшно, так это «куда же нас все-таки везут». Я оглядел детей сидящих около меня, но похоже никто из них не задавался подобным вопросом, все привыкли безропотно подчиняться. Я пихнул локтем своего брата, который кажется задремал:
— Послушай шестнадцатый, — говорю я, — куда нас везут?
— Я не знаю, — ответил смиренно брат, — я даже не хочу об этом думать, лучше сиди тихо, пока от тебя не начались проблемы.
Я замолчал. И тут отвлекшись от тревожных мыслей я поймал себя на том, что меня мучает жажда и голод, ведь с самого утра м ничего не ели. Солнце медленно заходило за горизонт, начинало темнеть, моя тревога нарастала. По наступлению сумерек, когда солнце уже зашло за горизонт, машина остановилась. Заднюю дверь фургона открыли двое полицейских, полицейские пристально смотрели на нас, крепко сжимая в руках дробовики.
— Эй, кому надо отлить выйти, быстрее! Выйдите на обочину трассы, но чтобы мы вас видели, попытаетесь бежать — пристрелим!
Я почувствовал, что действительной мой мочевой пузырь разрывается. Выйдя из фургона я подошел к обочине трассы и отливал, вдыхая свежий и столь необычный воздух. Поразительно, но воздух был совершенно другой, без примеси краски и бензина. Я чувствовал на себе пристальных взор полицейского держащего дробовик и наблюдающего за всеми нами. Около кабины машины я послышал металлическое громыхание. Это второй полицейский достал из кабины машины канистру с водой и наливал воду в алюминиевую кастрюлю.
— Эй вы, пейте! — обратился он к детям.
Все подбежали к кастрюле с водой и по очереди начали пить воду. Я подбежал в числе первых, поэтому и напился раньше остальных. И вот утолив жажду я немного отошел от общей куче, сделав несколько шагов в сторону обочины и стал смотреть на травяное поле, с иссохшей травой, пролегающее вдоль трасы по которой мы ехали, и на небольшую рощу редких деревьев, располагающуюся сразу же за полем. И тут вдруг не смотря на то что было уже довольно темно, и роща деревьев, была на довольно далеком расстоянии от трассы, я увидел как из лесной рощи вышло несколько человеческих фигур, около семи, и они направились в нашу сторону. И шли он как то странно, немного прихрамывая и качаясь из стороны в сторону. Я молча смотрел на них в изумленном оцепенении. Я не мог понять откуда в этом глухом лесу люди. А группа людей, все неуклонно направлялась к нам. Чем ближе они подходили, тем отчетливее я видел их запачканные и истлевшие одежды и лохматые волосы, это меня очень сильно насторожило, и более всего было странно то, что они шли молча, шли одинаково, все как один. И вот подойдя к нам на расстояние около двухсот метров, они побежали. И при беге их нескоординированные движения стали еще более явными, когда они бежали их как буд-то бы раскачивало из стороны в сторону, но при этом они бежали довольно быстро. Я быстро подбежал к машине и дернул рукой за комбинезон одного из полицейских, который уже заносил канистру с водой в кабину машины. Полицейский резко оттолкнул меня рукой. Так сильно , что я упал на асфальт. Он даже не обратил на меня внимания, и посмотрел на меня охваченного ужасом, и лежащего на асфальте, только когда положил в кабину машины канистру и захлопнул дверь.
— Чего тебе?! — раздраженно спросил он смотря на меня.
Я ничего не ответил, но только показал пальцем в сторону бегущих на нас людей.
Полицейский повернул свою голову и тут же в его глазах я увидел ужас.
— Шатуны… — вначале еле слышно прошептал он, а потом закричал громче, обращаясь к своему напарнику: «Шатуныыыы!»
Его напарник стоял, впереди кабины машины, затем развернул голову и, увидев бегущих людей, мгновенно среагировал, взяв в руки дробовик, который висел у него за спиной, он прицелился в толпу подбегающих к нам людей и сделал два выстрела. Но как ни странно эффекта выстрелы не произвели, казалось, что бегущие даже никак не отреагировали на заряд дроби, выпущенной в них.
— Быстро в машину! — закричал на нас другой полицейский, затем взял дробовик в две руки, и словно палкой начал теснить ничего не понимающих, остолбеневших детей в кузов фургона.
— Поторапливайтесь! — кричал он.
Я тут же поднялся и побежал в кузов машины, забежав я сел на свое место и стал смотреть в вентиляционную щель. Слышались выстрелы дробовика, но люди подбегали к нам все ближе и ближе. Когда последний ребенок залез в машину и за нами закрылась дверь, бегущие были уже около автомобильной трассы. Я уже мог их отчетливо видеть. А зрелище это было не из приятных, скорее даже ужасных. И вот когда полицейский, загоняющий нас в кузов, фургона, забежал в кабину и закрыл за собой дверь, и уже кажется даже нажал на педаль газа, один из этих людей все таки успел добежать до фургона и с разбега врезаться прямо в ту часть, где располагались щели через которые я смотрел. И можно сказать, что на секунду мы оказались с ним лицом к лицу. Я непроизвольно вскрикнул и отдернул голову от смотровых щелей. Машина тронулась. И уже кажется мы несколько минут были в пути, но я никак не мог придти в себя. Это лицо … оно казалось не живым: под глазами были синие отеки, кожа была желтоватого оттенка, местами разлагалась и некоторых местах отслаивалась от черепа, а глаза были пустыми, но в то же время зловещими, и мне показалось что он смотрел прямо на меня, и как буд-то бы проник взглядом в мою душу. С одной стороны он был как бы мертвый, но с другой стороны разумен, и мне показалось, что смотрел он именно на меня, бежал ко мне, и когда наши глаза встретились через вентиляционное отверстие, я почувствовал, что он хочет меня съесть. Просто он так смотрел на меня, так хладнокровно, так равнодушно, но в то же время, как на что-то принадлежащее ему. Мне стало очень жутко. Я потерял не то чтобы дар речи, я потерял дар мыслить, все поплыло перед моими глазами, затем начало мутнеть, и я сам не помню как это произошло, но я отключился. Очнулся я только утром, оказалось, я спал прямо под своим местом для сидения. Я оглянулся и попытался собраться с мыслями, припоминая, что же было вчера. «Что это было? Сон, наваждение» — спрашивал я себя. Я помнил жутких людей выбежавших из леса, но тут же поймал себя на мысли что это был сон. «Да, конечно разумеется сон, что же еще это могло быть», — утешил я себя. Я поднялся на ноги, и огляделся. В фургоне, кто-то из детей спал, кто-то сидел на своих сиденьях и смотрел в вентиляционные щели. Я тоже повернул голову, чтобы прислониться к щели для обзора, но тут дикий, кричащих холодный ужас пробрался в мое сердце и уже готов был разорвать его на части — на месте моей обзорной щели была большая вмятина, от удара головой. И тут то я в мельчайших подробностях вспомнил это обезображенное лицо, которое я вчера увидел, этого полуживого шатающегося человека, набросившегося на меня. Вот тут то мне стало совсем не по себе. Я не знал что думать, не знал чего ждать — фургон просто ехал в неведомую даль, унося нас всех в пугающую неизвестность.
Глава 2
День выдался холодным, хмурым таким и пасмурным. Примерно в полдень, полицейские сделали остановку, всех детей вывели погулять, напоили водой, и каждому дали по булке хлеба. Я стоял возле фургона, как раз напротив вмятины, которую проделало своей головой неведомое мне существо, и смотрел на полицейских, которые стояли около кабины фургона и вели разговор. До меня доносились обрывки их фраз:
— Не думаю что это хорошая идея, ночью ты за рулем, поэтому сэкономь таблетки, у нас их и так мало.
— Слушай, не по себе мне чего-то, и так сегодня всю ночь не сомкнул глаз!
— Таблетки на что? Амфетамин, мертвому силы даст!
— Слушай я не об этом, они не заходили в эту местность, вернее давно их тут не видели — лет десять уже, ведь ездили спокойно всегда.
— Да, вроде предупреждали что новая волна хлынула, опустошили поселок, что был около Стены. Да их вина, совсем бдительность потеряли, изгородь почти никто не охранял, многие посты сняли, а тут ночью налетела волна, шатунов больше, чем жителей, у центра патронов столько то не было. В общем ужас. Все руководство эвакуировали на вертолете, как только получили сигнал, а вот из черни никто не выжил.
— Да, у Стены опасно жить, ох опасно, бывает тихо, тихо, а бывает что всякая гадость как попрет, и все, словно саранча пожирая все на своем пути. Но в эти края не припоминаю чтобы заходили, странно это, ох странно …
— Да, нет, видать те шатуны просто последние из стаи были, раз так далеко зашли , кажись на последнем издыхании были, день два и с голоду подохнут … не парься ты. Раньше, и до города бессмертных доходили, вот там то были проблемы. А сейчас им по дороге жрать нечего, вот в пути все сдыхают, а эти так, видимо везунчики, — и тут полицейский громко расхохотался, сделал две последние затяжки сигаретой и бросил бычок на асфальт.
Второй полицейский бросил на него критический взгляд, обозначив, что вовсе не разделяет веселого настроения своего напарника. Затем нас завели обратно в фургон и машина вновь тронулась в путь. Пока мы ехали асфальтированная дорога стала значительно хуже и более отвратительного качества, то и дело машина наскакивала на неровности в асфальте. Пейзаж простирающийся вдоль дороги был, унылым и однообразным в основном лес, местами выгоревший, изредка встречались разрушенные поселения, разрушен заводы, дома, но располагались они далеко от дороги, поэтому рассмотреть я все руины толком то и не мог, пару раз практически вдоль дороги мы встретили заброшенные селения, деревянные дома, весьма приличного качества, правда с выбитыми стеклами, и обветшалыми крышами. Около одного из домов стоял автомобиль без колес, который был явно не военным, потому что окна его не были зарешечены, да и сам был он довольно небольших размеров. Ржавчина, только начала обволакивать его металлические двери, посему я сделал вывод что селение, мимо которого мы ехали было покинуто людьми совсем недавно. Просто другие дома, мимо которых мы проезжали, даже бетонные многоэтажные дома, были просевшими в землю, у некоторых вообще отсутствовали крыша или одна из стен, а эти дома были вполне, после небольшого ремонта, пригодными для обитания.
Так уныло и занудно тянулась поездка, небо заволокла туча, и в фургоне где нас везли, стоял сумрак. Все молчали, потупив взор, если по началу в глазах некоторых детей я видел что-то наподобие энтузиазма или заинтересованности, то теперь, глаза всех кто был со мной в одной лодке померкли, и не выражали ничего кроме обреченности. Вечером была еще одна остановка, нас еще раз покормили и напоили, я хотел было осмелиться и спросить о том, куда же все-таки нас везут, но тут же моё воображение одернуло мой решительный порыв, нарисовав мне картину того, как тут же приклад дробовика полицейского с размаху врезается в мою переносицу и я падаю на асфальт, а из моего носа бьет фонтан крови.
Я поднял голову вверх и увидел свинцовую тучу, медленно ползущую по небосводу. Тут, сразу же закапал моросящий дождик, усилив мрачность и так гнетущей, сумрачной атмосферы вечера. Я сделал глубокий вдох и простер руки к небу, позволив мелким каплям дождя капать на мои ладошки. Почему-то в данный момент дождь мне очень понравился, слегка прохладные капли , попадавшие на мою одежду и на мое лицо, как будто бы успокаивали. Да и вообще, надо сказать, что я люблю дождь и прохладную погоду, а жару просто не могу переносить.
Внезапно из самых дальних деревьев, что-то черное взметнуло вверх. Приглядевшись мы увидели, что это была стая ворон. Вороны испуганно каркали и летели прочь с места, на деревьях, которое они облюбовали в качестве ночлега.
— Что, то их напугало! — сказал один полицейский другому, — мы тут не одни! Быстро собираемся!
— Все в машину! — закричал другой полицейский.
Все быстро сели в фургон и машина тронулась с места.
Уже стемнело, машина мчалась по дороге и я приложившись в плотную лицом к узким вентиляционным щелям так и не мог ничего разглядеть. Тревога в моем сердце сменилась усталостью и я непроизвольно задремал. Я не помню, что мне снилось, кажется ничего и не снилось, но вот помню что я проснулся от сильного толчка, машина резко затормозили, явно во что то врезавшись, и всех, детей сидевших в фургоне, отбросило к передней стенке. Я никак не мог понять что происходит, затылком я ударился об чью-то голову, и чувствовал нестерпимую болью. Затем машина медленно дала задний ход, я в ожидании следующего толчка рефлекторно пытался за что-то ухватиться рукой, но я такой был не один, многие из детей, сидевших на задних сиденьях, не смогли удержаться и упали вниз, и все мы барахтались в темноте фургона, пытаясь за что-то ухватиться. Я нащупал рукой сиденье, уж не знаю, мое или нет, и вскарабкался на него. Машина ехала назад, потом остановилась, и резко рванула вперед, проехав нескольку секунд мы снова в что-то врезались, однако в это раз схватившись руками за сиденье, я все таки удержался. И тут внезапно послышались выстрелы. Видимо полицейские стреляли во что-то из окон грузовика. И тут я услышал, сильный стук: кто то бил по стенкам фургона, в котором мы все сидели, удары начали раздаваться со всех сторон. Затем послышались опять выстрелы. Удары по стенкам фургона не прекращались, и раздавались с такой силой, что фургон слегка покачивался. Я с опаской прислонился к смотровой вентиляционной щели, сквозь тусклое освещение фургона в основном только от фар, я смог разглядеть тени людей окруживших наш фургон и яростно колотивших его руками. И тут рядом с моим лицом, в щель через которую я смотрел, в фургон просунулись чьи то пальцы. Я в ужасе вскрикнул, и одернул голову назад. Руку я не видел, поскольку полностью она пролезть в фургон через узкую щель не могла, нот вот посиневшие пальцы, с черными ногтями я разглядел отчетливо. И тут фургон снова резко дернулся назад, затем вперед, пытаясь высвободиться из вязкой трясины, этих существ, которые нас окружили. Снова раздались выстрелы, затем снова толчок, после чего, подпрыгивая, словно ехавши по кочкам, машина все-таки смогла проехать вперед. Дальше фургон начал набирать скорость. Я перевел дыхание. «Что это было?» не прекращал я задавать себе вопрос, «что тут происходит?» , «что это были за существа, в стаю которых мы врезались?» «это были люди? Почему они шли вдоль дороги толпой посреди ночи? Почему вообще бросились вчера на нас в атаку?», «Да что это вообще тут такое?». Ночь бесшумно обтекала фургон в котором мы ехали, лишь слышался шум мотора машины, а так были тишина, кто-то из детей изредка пытался говорить, но не получая ответа от собеседника тут же замолкал.
Под утро машина остановилась, я кажется так и не поспал. Всех нас вывели на улицу на очередную кормежку. И тут я увидел машину: боковые металлические стены фургона были помяты, окна кабины машины, были все потрескавшимися и местами заляпаны кровью. Один из полицейских открыл капот машины и начал что-то чинить.
— Эй ты, — обратился ко мне его напарник, — чего смотришь? Поел, попил, иди в фургон садись, скоро уже поедем.
Но я стоял на месте как вкопанный, осматривая бампер машины, который был весь измят и измазан кровью.
— Что, произошло? — осмелился спросить я.
— Эй, а ну забери его отсюда, — сказал полицейский чинивший машину своему напарнику.
Его напарник схватил меня за шиворот и затащил в фургон.
— А ну сиди и не высовывайся! — скомандовал он.
Я сидел в фургоне и боялся высунуться. Небо было такое хмурое, серое, с высоко плывущими темными облаками. Утренний запах росы доносился до меня с лесной поляны, расположенной у дороги, это слегка успокаивало, но вопросы все больше и больше мучили меня, я не понимал, почему нас уже так давно везут в непонятном направлении, так далеко от дома, и кто эти существа, что напали на нас. Я весь был в догадках, кто это? Беглые рабочие? Не похоже, почему они брели вдоль автомобильной трассы поздно ночью, почему не заметили едущую машину? И почему не разбежались, а яростно бросились на фургон? Все происходящее казалось мне дурным сном, и уже вот-вот, должно было наступить пробуждение, но сон все продолжался и продолжался. Я начал скучать по семье. Увижу ли я их? Ах, если бы я знал тогда, в тот самый момент, что уже больше никогда мне не придется вновь встретиться с матерью и отцом, то я бы не смог дожить и до следующего утра, не говоря уже о тех нечеловеческих испытаниях, которые далее выпали на мою долю. Иногда неведение самый лучший вариант, а правда может очень сильно навредить, если ты к ней не готов, и сейчас был именно тот случай. Неведение давало надежду, тот слабый огонек, который горел в моем сердце посреди всего сумрака , хаоса и страха, окружавших меня.
— Ну все, едем, заводи всех в фургон, — скомандовал один полицейский своему напарнику.
Детей тут же запихали в фургон и закрыли дверь. Машина тронулась в путь. Не помню сколько мы ехали, помню лишь что я задремал, поначалу мы ехали спокойно, но вот в полусне я услышал непонятный шум, похожий на выстрелы, затем вскрики, но сил не было чтобы даже открыть глаза, так одолевала усталость, тем более что не мог понять, что мне сниться и есть игра моего воображения, а что реальность. И тут сильный толчок по фургону привел меня в чувство. Что толкнуло машину так что меня отбросило в сторону. Затем я снова услышал выстрелы, но уже не дробовики полицейских, а стрекотание автомата. Я повернул голову налево и увидел моего брата, лежащего рядом со мной, пуля, пробив стенки фургона попала ему в висок, и упас с сиденья, он мертвый лежал внизу около меня, из пулевого отверстия в голове у него текла кровь. Приподняв голову и осмотревшись я увидел, что не только мой брат был убит, но многие из детей были мертвы, некоторые были ранены. Выжившие оцепенели от ужаса. Кому-то из них впервые доводилось видеть смерть. Посмотрев на стенки фургоны я увидел свет сочившийся из пулевых отверстий. Тут уже для меня не было сомнений — по нам стреляли. И стреляли из автомата. Внезапно еще раз раздался стрекочущий звук автоматной очереди. Фургон потерял управление и закачался из стороны в сторону. Через несколько сделав большой крен в сторону, и сбавив при этом скорость, фургон остановился. Я огляделся, весь пол фургоны был залит кровью, а почти все дети рядом со мной были мертвы. Я кое-как сдержал крик, пытающийся вырваться из моей груди. Я поднялся на ноги и припал к смотровой щели. И тут я увидел такую картину: наш фургон стоял наискось к дороге. Около него стояли две серых, пошорпаных машины внедорожника, с непропорционально большими колесами, одна машина располагалась напротив кабины фургона, поэтому я полностью не мог ее разглядеть, вторая стояла прямо напротив боковой стены, через которую я смотрел. Из этой машины вышли, а лучше тут будет сказать спрыгнули трое человек, а один остался за рулем. Одеты они были в черные кожаные куртки, и темные джинсы, в руках двое из них держали охотничьи винтовки, а один был вооружен автоматом. И тут еще двое человек, находившихся в другой машине, вышли на линию моего обзора, один из них, приставив к спине полицейского винтовку, толкал его вперед. Затем когда его подвели к человеку вооруженному автоматом, полицейскому было приказано встать на колени. Человек вооруженный автоматом, видимо был самым главным среди них, и подойдя к полицейскому, к затылку которого был приставлен ствол винтовки, заговорил с ним:
— Откуда едите?
Полицейский молчал, потупя глаза в землю, но после того как получил ударом приклада винтовки в спину, от стоящего сзади человека, тут же заговорил:
— Квадрат Б12, промышленная зона.
— Куда везете оружие? — снова спросил полицейский с автоматом.
— Мы не везем оружие, — ответил полицейский и тут же сильный удар прикладом в спину свалил его на землю.
Человек с автоматом подошел к нему и придавил его шею к асфальту. Полицейский захрипел.
— Машина с оружием, выехала из квадрата на день раньше нашей, — простонал полицейский.
— А у вас тут что? — спросил человек с автоматом, заметно начиная волноваться.
— У нас генетический материал! Везем детей для генетических исследований!
Человек с автоматом посмотрел на фургон, по моему телу пробежал холод, я повернулся: весь пол фургона был залит кровь, большинство детей было убито, однако некоторые задыхаясь от страха сидели на своих сиденьях с широко раскрытыми глазами, кто-то, кто пришел в себя пытался стереть с себя брызги крови. Я снова прислонился к вентиляционному отверстию в стене.
— Бес, посмотри что в фургоне, — сказал человек с автоматом одному из своих сподвижников.
Довольно высокий человек, с короткой стрижкой направился к фургону, в котором мы сидели. Когда он дернул за дверь, дверь, заскрежетала, но не открылась.
— Закрыто, — ответил Бес.
— Давай ключ сюда, — закричал человек с автоматом на полицейского.
— Он в кармане, — ответил полицейский, все еще лежавший на земле.
— Доставай живо!
Полицейский встал на корточки и достал из кармана ключ, пристегнутый к ремню на цепочке, затем отстегнул его с карабина, и протянул человеку с автоматом. Тот взял в руки ключ, повертел его в руках, а затем кинвнул, Бес, который все еще стоял у дверей фургона. Бес, быстрым шагом направился к полицейскому и я подумал, что он хочет взять ключ, но нет, Бес зашел за спину полицейскому, резким движением снял с плеча дробовик и направив ствол на голову полицейского нажал на курок. Раздался выстрел. Полицейский безжизненно плюхнулся на землю, половина его черепа была оторвана выстрелом. Бес довольно улыбался.
— Ну все, — проговорил человек с автоматом, пренебрежительно смотря на капли крови, попавшие ему на куртку, — все открывай фургон, если там и остался кто живой, возьмем себе и продадим работорговцам. Хватай ключ, Бес, — сказал он и тут же подбросил ключ вверх, по направлению к Бесу.
Бес одной рукой ловко схватил ключ, летевший в его сторону, а затем направился к фургону. Я прокручивал в голове все сказанное, и то что у этих людей намерения были не добрыми сомнений у меня не оставалось, я отпрянул от моей смотровой щели, и ринулся в дальний угол фургона, случайно запнувшись о чей-то труп, я упал на пол попытавшись встать, увидел что все рукава моей одежды я испачкал в чьей-то крови. Почему-то в тот момент, моей первой защитной реакцией было забиться в самый дальний угол фургона и сидеть там закрыв лицо руками, ведь я наверное так бы и сделал если бы не упал. И тут я услышал скрежет открывающейся двери. Я решил замереть и притвориться мертвым. Дверь открылась.
— Шакал, там много трупов, ужас короче, — раздался голос Беса, — сам посмотри, только несколько живых.
Раздался топот ботинок, и чьи то голоса:
— Зачем ты стрелял?
— Это ты машину вел криво, по колесам нельзя прицелиться было.
— Кретин, ты сказал что там оружие, кто сказал что там живой материал?
Я лежал лицом уткнувшись в чей-то труп и закрыв глаза. Меня насторожило, очень сильно насторожило, что нас называли генетическим материалом, а еще сказали что хотят выживших продать в рабство. Я понял, что я пропал, ни у полицейских везших нас куда-то, ни у этих грабителей нет к нам хороших намерений. И тут на меня напало жуткое давящее чувство, что я попал во враждебный мир, где вечная тьма, и из тьмы на меня смотрят, тысячи хищных глаз, и повсюду сверкают острые клыки, готовые разорвать меня. В эту секунду я ощутил, что жизнь моя висит на волоске.
— Что, делать будем, Шакал?
— А сам, то как думаешь? Трупы, надо выгрузить да в рощу подальше от трассы отнести. Желательно чтобы с дороги их видно не было. Приступаем.
Снова послышались шаги, затем шорох одежд. Затем вдали, разговоры и ругань. Я лежал не двигаясь, я понял, что грабители вытаскивают трупы убитых детей и выгружают из фургона. Кто то из живых детей всхлипывал, кто-то тяжело дышал, больше я ничего не слышал, поднять голову и посмотреть я не решался, и лежал недвижимым. И тут чьи-то руки схватили меня за штанину и потянули к выходу.
— Хватай за руки его, — раздался голос.
Когда меня дотащили уже до дверей, еще один человек схватил меня за руки, и вдвоем меня понесли куда-то. По неровности почвы я понял что с автомобильной трассы мы сошли и идем по земле.
— Давай, раскачиваем и кидаем, на раз, два, три! — послышался голос.
— Раз, — меня качнули, — два, — еще раз. На слово «три», после раскачивания, двое человек державших меня за руки и ноги, внезапно отпустили меня и полетел в сторону упав на что то мягкое. Открыв глаза, я увидел, что приземлился я на кучу с трупами, остальных детей, чуть сбоку от меня лежали трупы двух полицейских. Я не смел шевелиться, все лежал и смотрел на трассу, куча с трупами располагалась недалеко от трассы, поэтому я мог с легкостью обозревать все происходящее. Один за другим мужчины в черных одеждах вытаскивали трупы из машины и складывали в кучу, рядом со мной бросили еще четверых человек.
— Шакал, пятеро живых, и один раненый, — обратился Бес, к человеку с автоматом.
— Приведи! — рявкнул Шакал.
Бес, пошлее в грузовик и за шиворот куртки выволок, корчащегося от боли ребенка. Шакал, приподнял его рабочую рубашку, всю залитую кровью, затем осмотрел внимательно осмотрел рану и сказал:
— Ранение в живот. Он уже не жилец. Пристрели его Бес!
Шакал отошел в сторону, Бес снова резко снял с плеча в дробовик и выстрелил ребенку в голову почти в упор. Голову ребенка разорвало на две части. И тут я не смог сдержать накатывающийся приступа рвоту, я почувствовал сильные спазмы в животе, но поскольку желудок мой был пуст, спазмы прекратились, оставив место головокружению. Убитого ребенка понесли к куче и бросили возле ее основания.
Затем между грабителями снова начались какие-то разговоры, до меня доносились лишь обрывки фраз:
— Садись за руль фургона!
— Хорошо!
— Может подожжем трупы, чтобы шатунам не достались?
— Совсем спятил? У нас только пять канистр с бензином осталось! А у нас еще фургон, который до города катить! Шатуны не наша проблема.
— Садитесь уже!
Все грабители расселись по своим бездорожникам , а один из них залез в кабину захваченного фургона. Через пару секунд все три машины тронулись в путь, оставив на трассе только три огромные лужи крови, и трупы людей, наспех сложенных другу возле друга, в лесной роще возле трассы. Вот так я и оказался живой в компании мертвых, в лесной роще, которая казалось уходила в бесконечную даль. Начинало темнеть, и вот теперь то, зловещее слово — «шатуны», по истине внушало мне нечеловеческий ужас.
Глава 3
Подул холодный ветер и заходящее за горизонт солнце закрыла темная туча. Я ощутил дрожь, холодную такую, неприятную и пакостную. Вот я стою в рубашке пропитанной чужой кровь, смотрю на автомобильную трассу, а за моей спиной лежат трупы убитых людей. И самое страшное что я просто не знаю что мне делать. Я как маленькая лодка, оказавшаяся посреди огромного океана в самый ужасный и непокорный шторм. Теперь я один, и кажется что даже самое малейшее дуновение ветра может меня сломать. Я прислушался, подошел поближе к трассе, посмотрел в разные ее стороны, но ничего увидеть или услышать мне не удалось, трасса видимо посещалась машинами весьма редко. Все что я мог слышать в данный момент это шелест листьев, колыхаемых ветром.
Наверное около часа я брел бесцельно по трассе, куда-то назад, в направление откуда мы приехали. Начинало холодать, ветер стал более и более сильным. Солнце постепенно садилось за горизонт, и землю обволакивал дрожащий сумрак. Мне стало страшно. Но это был не такой «кричащий» страх от которого хочется просто броситься и бежать прочь, нет, это уже был другой страх, страх человека обреченного на смерть, страх неизвестного, страх «медленно заползающий тебе в душу и пожирающий изнутри». Все что я боялся это смерти, возможно она будет ужасной, возможно внезапной, возможно медленной и мучительной. Так в полутьме уходящего дня я брел вдоль трассы, с опаской посматривая на рощи деревьев. С наступлением ночи мне стало очень холодно, холодный ветер кажется продувал меня насквозь, тем более что рубашка вся мокрая от крови так и не успела высохнуть, что доставляло мне невыносимы страдания. Казалось, что беспощадный ночной холод медленно обволакивает все мое тело и ядовитым туманом заползает мне в душу, подавляя волю и нашептывая мне ужасные и безумные мысли.
И тут вдалеке, как раз в том месте, где лесная роща редела я смог разглядеть что-то вроде деревянной постройки или какого-то полуразрушенного дома. Я сошел с трассы и помчался туда, в надежде найти теплое место для ночлега. Потому что эту ветреную и холодную ночь на открытом воздухе мне пережить было бы очень сложно. Я шагал по высокой траве, обходя деревья, смотря вдаль на деревянную хижину, и пытаясь понять что же это за постройка. По мере того как я подходил ближе и ближе, я мог видеть контуры других хижин, а также огромное здание из кирпича похожее на амбар. Видимо тут было раньше поселение людей. Когда я дошел до деревянной хижины, видневшейся издалека уже совсем стемнело, ночь накрыла темным одеялом всю местность, и лишь желтоватый свет луны освещал контуры близлежащих построек. Я подошел ближе к хижине, деревянный забор вокруг которой был наполовину разрушенным, а ржавая железная калитка валялась на земле. По всей видимости, этот дом, как и все селение в которой я попал был давно заброшен. Я перешагнул через калитку и подошел к дому. Крыша дома была просевшей и во многих местах разрушенной. Потянув за ручку двери я обнаружил, что дверь не заперта. Войдя во внутрь, я смог увидеть пустую комнату в самом углу которой стоял перекошенный деревянный шкаф. Обойдя весь дом я увидел, что окна в нем были заколочены толстыми досками, также в доме была деревянная лестница, которая вела на чердак. Поднявшись по лестнице я приподнял небольшой, но довольно увесистый деревянный люк в форме дверцы, и огляделся. Поскольку крыша дома была дырявой то на чердаке освещение было гораздо лучше чем в самом доме. Чердак тоже был пустым, если не считать всякого разного хлама, в виде досок. Забравшись на чердак я предусмотрительно опустил вниз деревянный люк. Вот именно тут на чердаке я и решил заночевать. Крышка люка открывалась снизу толчком вверх, а с чердака ее можно было открыть потянув за железное кольцо, которое к ней было припаяно, никакого шпингалета или засова тут не было, поэтому я решил положить на крышку какой-нибудь тяжелый груз, для того чтобы снизу ее никто не мог открыть. Схватив вначале одну доску, а затем другую я потянул их в сторону люка и затащил на него именно так чтобы они лежали на нем серединой. Однако поразмыслив я решил притащить сюда еще две доски так чтобы на них можно было улечься спать, дело в том, что в другой части чердака крыша была полностью дырявой, и если бы вдруг ночью пошел дождь он застал бы меня незащищенным. Затащив на крышку люка еще две увесистые деревянные доски я посчитал, что этого груза будет вполне достаточно, чтобы никто не смог открыть люк снизу. Затем почувствовав некоторую защищенность я улегся на эти доски и задремал. В данный момент я уже не чувствовал ни холода ни голода, лишь теплое радостное чувство от того, что мне наконец-то удастся отдохнуть. Я не помню, чтобы мне что-то снилось, не помню чтобы сон был глубоким, помню лишь отсутствие мыслей и неясность. Я помню как чувствовал холодное дуновение ветра, шелест листьев, а потом снова погружался в тишину. Не знаю сколько времени я так продремал, помню лишь что насторожил меня скрип двери внизу и звук похожий на топот ног. Приподнял голову, осмотрелся и прислушался, некоторое время вокруг стояла звенящая тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев в лесу. «Наверное просто ветер», — подумал я, и тут же опустил голову обратно на доски в надежде снова заснуть. Внезапно скрип двери повторился, еще и еще раз, потом внизу дома раздался топот ног. Я замер. Теперь уже не было сомнений что в доме я не один. Я надеялся лишь на то, что незванные посетители не будут пытаться залезть на чердак. Внезапно наступила тишина, как будто бы все замерло, затем снова топот, шорохи, какие-то неясные громыхания, внезапно под крышкой люка, на котором я лежал, послышался шум, кто то явно взбирался на лестницу и от меня его отделяло лишь несколько сантиметров дерева. Затем снова тишина, такие гнетущая и холодная. Я знал, что этот кто-то стоит на лестнице на чердак и если он протянет руку вверх то, сможет дотронуться до люка на котором я лежал. Он не уходил, иначе я бы послышал шум, он просто стоял и ждал чего-то. Я замер в ожидании. «Что черт возьми ему надо? И почему он стоит? Если у него нет мысли взобраться на чердак, то почему он не спуститься с лестницы?». Внезапно снова я услышал шорох, и легкое поскребывание о крышку люка. Хоть я и лежал не на самой крышке, а на досках, которые сложил на нее, я все равно явно услышал, как по дереву провели ногтями. Затем опять тишина. Я в ужаснее замер и прислушался, страх сжимающий моё сердце и не дающий пошевелиться овладел мои рассудком. Я боялся дышать, боялся даже думать., боялся хоть каким-то намеком выдать что я тут. Закрыв глаза я лежал неподвижно. Эта висящая в воздухе тишина, полное безмолвие и спокойствие, но в то же время ощущение чего-то враждебного рядом с тобой, совсем близко, на расстоянии вытянутой руки, просто сводило с ума и лишало рассудка. И тут я ощутил сильный толчок от которого меня немного подбросило вверх, затем еще и еще раз — тот кто стоял внизу пытался поднять крышку люка. Не помня ничего от страха, но движимый инстинктом самосохранения я приподнялся и сел на колени, чтобы сконцентрировать свой вес ровно на крышке люка. А то что было на лестнице продолжало ломиться. Но крышка люка теперь уже не так сильно подпрыгивала вверх. Внезапно толчки прекратились, но затем снова начали продолжаться с удвоенной силой. Внезапно крышка когда крышка люка приподнялась, эта сущность в образовавшееся отверстие смогло просунуть свою руку. Рука была мало похожа на руку нормального человека: худая, я бы даже сказал костлявая и вся изъеденная гнойными язвами, с очень длинными ногтями. Вначале это вызвало у меня шок, но затем когда я осознал плачевность ситуации, которая была в том, что второй рукой это существо начало медленно приподнимать крышку на которой я сидел и я почувствовал, как сползаю в сторону, я тут же вскочил на ноги и резко подпрыгнул на месте. На руку в это время обрушилось давление всего моего тела и нормальный человек быстро бы ее одернул, но это существо словно не чувствовало боли и продолжало дальше просовывать руку на чердак, а второй рукой приподнимать крышку на которой я сидел. Я продолжил прыгать с усиленной яростью, стараясь как можно сильнее надавить на самый край крышки, чтобы причинить руке наибольший вред. Вод я увидел уже как от нескольких моих таких прыжков кожа на руке отслоилась, но почему то не было крови, я прыгнул еще несколько раз и послышался хруст кости, затем крышка захлопнулась, отрубив половину руки, которая так и осталась лежать возле меня. Но не вид оторванной руки испугал меня, больше всего я пришел в ужас от того что толки снизу продолжились. Это существо по прежнему продолжало толкать крышку, пытаясь ее приподнять. Ни криков, ни стонов, ни малейших звуков я не услышал. Просто продолжались монотонные толчки . Затем толчки стихли на время, и я услышал шорох. Затем новый, но уже гораздо более сильный толчок слегка подбросил меня вверх. Я понял что произошло: потеряв руку, сущность поднялась на несколько ступеней по лестнице выше и принялась толкать крышку, упершись в нее спиной. Еще один толчок, потом еще один и я был отброшен в сторону. Крышка люка с которой я слетел приоткрылась и оттуда показалось что-то ужасное и безобразное, с исхудалым лицом, впалыми пустыми глазами и грязными скомканными волосами. На этой сущности была одета истлевшая грязная одежда, похожая на рабочий комбинезон. Высунувшись на половину из люка, это существо осмотрелось и направив свой взгляд на меня начало взбираться по ступенькам вверх, стараясь полностью влезть на чердак. Я лежал на спине, и тут что было силы пнул эту подползавшую ко мне тварь ногой по лицу, но оно кажется не почувствовало боли, лишь голова отклонилась назад, а затем неуклюжие попытки залезть продолжали. Существо опиралось на крышу половиной отрубленной руки, что не давало ему возможности обрести хорошую опору чтобы залезть, крышка люка, все таки была открыта на половину и давила это твари на спину, но так или иначе, для того чтобы взобраться наверх этой твари осталось сделать всего лишь несколько рывков. Я еще раз что было мочи пнул тварь по лицу, а затем поднялся на ноги и отбежал в дальний угол чердака как раз где лежали доски. Вначале моей первой безумной мыслью было пролезть в проем, где крыша была проломлена, а затем спрыгнуть вниз и убежать, но что меня остановило, так мысль о том, сколько же может быть там внизу похожих тварей. Вместо этого я нащупал самую легкую доску, вытянул ее из под груды более тяжелых, взвалил себе на плечи и подбежал к лестнице ведущей вниз, крышка люка была откинута, а тварь уже полностью вскарабкалась на чердак и стояла на четвереньках, пытаясь подняться на ноги. Я подбежал к твари и что было мочи ударил ее сверху доской прямо по голове. Удар пришелся немного вскользь, поэтому вместо того, чтобы упасть, тварь кажется еще больше разозлилась и опершись на одну руку начала подниматься на ноги, я снова замахнулся доской и теперь нанес удар существу уже прямо в затылок. Сущность немного покосилась но не упала, а продолжала вставать, казалось мои удары не причиняют ей никакого существенного вреда. Существо уже почти поднялось на ноги, как я с размаху нанес доской удар с боку, который пришел твари прямо в ухо. Тварь покосилась в сторону, но тут же сориентировалась и пошла прямо на меня, отступая назад я заносил тяжеленную доску за спину, готовясь для нового удара. Тварь быстрым шагом шла ко мне смотря, на меня своими пустыми глазами. Я снова ударил со всей силы, но тварь отбила доску рукой, и доску так сильно одернуло в сторону, что она чуть не вылетела из моих рук. Еще чуть-чуть, и тварь прижмет меня к стене, отступать уже будет некуда, я снова занес доску за спину, но развернул ее не плоской стороной а немного углом, и таким образом нанес рубящий удар сверху, тварь попыталась отмахнуться но доска острым углом ударилась ей об лоб с такой силой что в черепе образовалась вмятина и тварь свалилась вниз, однако продолжала дрыгаться и не прекращала предпринимать попытки подняться. Сделав несколько хаотичных движений, тварь встала на четвереньки и начала подниматься. Я был в шоке, я ясно видел на лбу у этой сущности вмятину. Я снова замахнулся доской и еще один рубящий удар сверху обрушился на зловещую сущность, затем еще и еще. Я был ее пока череп этой твари окончательно не превратился в подобие расколотого кувшина. Только после этого я наконец-то смог отдышаться и придти в себя. Положив доску на пол, я с замиранием сердца и тяжело дыша смотрел на неизвестное существо, которое я только что убил. Меня всего лихорадило, било дрожью, я не мог дать правильную оценку ситуации, просто не мог. Еще несколько дней назад, я был рядом со своей семьей, в простом рабочем квартале, где все казалось так просто и естественно: работаешь, чтобы тебя покормили, молишься богу, чтобы попасть в рай, и казалось так он будет всегда, до конца твоих дней. Но вот нет, теперь я один в непонятном селенье, голодный уставший, заблудившийся, на моих глазах вчера убили моего брата, а сейчас передо мной труп непонятной твари, которая похоже пыталась меня сожрать… из глаз моих потекли слезы, затем все это как то померкло и расплылось в тумане, я сам не заметил как уснул, просто обессиленный, видимо рухнул на землю, потому что проснулся я лежа совсем рядом с трупом сущности, которую убил ночью. Страшный запах гниющего трупного мяса резко ударил мне в нос, я скривился от отвращения, пополз по направлению к люку, затем в спешке спустился вниз на первый этаж, чуть не упав с лестницы, запнувшись о ступеньку. «Что же делать теперь? Что же делать?» — именно эти мысли лихорадочно подобно вихрю крутились в моей голове. Во рту у меня пересохло, нестерпимо хотелось пить. Я выбежал во двор, еще раз оглянулся и с опаской зашаг в лес, в лесу я подбегал к растущей траве, и жадно слизывал росу, скопившуюся на ней за ночь. Спустя некоторое время, такими медленными темпами я все-таки утолил свою нестерпимую жажду. «Что же теперь?» — спрашивал я себя. Мне пришлось оглядеться, теперь то утренний свет открыл мне картину полностью: я увидел небольшой деревенский поселок, который был давно заброшен, перекошенные дома с просевшими крышами, выглядели мертвыми. Мне даже на мгновение показалось, что это место самое настоящее кладбище домов, что когда-то эти дома были живыми, но теперь умерли, или это мое воображение играло со мной непонятные шутки, или какое-то другое внутреннее чувство говорило мне что в этом месте есть только смерть, есть только полное отсутствие жизни, и эта тварь кажется была единственным относительно живым обитателем этого поселка. Я ничего тут не найду, я знал это, знал что надо двигаться дальше. Как будто бы неведомая внутренняя сила говорила мне, что если я вздумаю вдруг тут остаться то я тоже умру, и я даже не переживу этой ночи, и самое вероятное меня тут ждет просто голодная смерть, либо помешательство от страха. Надо уходить отсюда, «но вот куда»? А на этот вопрос ответа у меня не было. Я решил провести более детальную разведку местности и обойти поселок целиком. Выйдя из леса я снова подошел к дому в котором ночевал, затем обогнул его и пошел к другим домам, все они были однотипными, и не очень опрятно построенными, вот подул ветер и ржавая калитка у одного из домов заскрипела, так протяжно и противно, как будто бы говорила: «Убирайся отсюда, тебе тут не рады», снова подул ветер и в каком то другом доме резко захлопнулось открытое окно, как будто сказав мне: «ты здесь чужой». Паранойя начала меня одолевать, мне казалось что дома этого заброшенного селения со мной разговаривают. Мое тело сильно изнывало от боли и усталости, а рассудок покачивался из стороны в сторону, готовый сию же минуту меня покинуть и умчаться в далекие странствия по просторам своих самых отчаянных и непредсказуемых фантазий. Я смотрел на дома, на их перекошенные деревянные стены, и в ту же секунду мне показалось что дома, тоже смотрят на меня своими огромными, впалыми окнами-глазами. Еще раз подул ветер, и я словно услышал протяжный вой, доносившийся отовсюду: «Убирайся отсюда», кажется каждый дом смотрел на меня с ненавистью, усталыми глазами мертвеца, готового в сию же секунду ожить и наброситься на того, кто так бесцеремонно осмелился потревожить его покой. Я поднял голову вверх и посмотрев на небо увидел, как налитые грозой, темные тучи уже заволокли весь небосвод и готовы закрыть собой солнце. Через несколько секунд, солнце зашло за тучи, и стало невыносимо темно. А дома все смотрели и смотрели на меня, в молчаливом презрении. Тишина, лишь изредка нарушаемая, случайными звуками нагнетала и сводила с ума. В моем сердце было только одно желание — броситься прочь из этого проклятого места. И тут я ощутил на своей спине, чей-то взгляд, какое то нехорошее давление, и чувство приближения чего-то плохого. Я даже не посмел оглянуться а просто бросился бежать, бежать куда глаза глядят, лишь бы оказаться подальше от этого страшного поселения. Я бежал и бежал не оглядываясь, бежал вперед, в лес, в надежде там укрыться от всех этих сотен глаз, которые смотрели на меня, и что-то жуткое, что-то страшное и безликое приближалось ко мне, и я бежал со всех ног, бежал пока мог бежать, бежал пока приступ страшной паники не сменился дикой усталостью, и я уже не мог передвигаться, и запутавшись ногами в траве, просто обессиленный упал, сердце мое так бешено колотилось, что казалось готово было вырваться из груди. Немного полежав и отдышавшись я приподнял голову и увидел , что я лежу среди высоких сосен, оглянувшись по сторонам я увидел только сосны. Кажется я долго бежал, так долго что забежал глубоко в лес. Совсем рядом от места, где я лежал я увидел небольшую поляну с красными ягодами лесной земляники, я выбежал на поляну и принялся жадно срывать ягоды и есть их. Я был настолько голоден, что рвал ягоды небрежно, срывая их вместе с листьями, и вместе с листьями их и ел. Выбирать просто не было сил. Ягоды были очень маленькими, и я, ползая на коленях, мечась от одного куста к другому, срывал их и срывал, но все никак не мог насытиться. Казалось, что чем больше я их ел, тем больше разгорался во мне голод, и с еще большим остервенением я срывал ягоды и жадно их ел.
Где-то вдалеке послышались раскаты грома. Потом где-то рядом со мной, казалось даже над моей головой. Затем пошел дождь. Я поднял голову вверх и увидел тяжелые тучи, крупные капли дождя оседали на моем лице, я старался не обращать на это внимание, и продолжал срывать ягоды лесной земляники. Вскоре вся земля по которой я ползал превратилась в противную слякоть, и так я ползал в грязи, пока наконец таки не опустошил всю земляничную поляну, которая была довольно небольшой, голод немного отступил, но все же, в данный момент очень сильно хотелось хлеба, ягодами почему-то не получалось полностью насытиться.
Я встал на ноги и осмотрел местность, вокруг земляничной поляны росли сосны, а кое-где мелкие кустарники, подлый дождь все никак не хотел прекращаться, а лил казалось с удвоенной силой. Моя одежда полностью промокла, я ощутил холод, надо было что-то предпринимать. Я уже и не помнил с какой стороны я пришел, и даже не помнил где находилась эта зловещая деревенька, да и если бы знал, то не за что на свете не пошел бы в это зловещее место, где сам воздух, казалось был пропитан запахом смерти. Все что мне оставалось в данный момент — это просто брести наугад, брести куда глаза глядят. Так я и сделал и поплелся сквозь деревья куда-то вперед, я шагал абсолютно бессмысленно, без какой либо цели, словно отдался течению реки и позволял ему подхватить меня и нести в неизведанном направлении. Вскоре подул пронизывающий ветер, а дождь все никак не хотел ослабевал, моя одежда промокла и я начал чувствовать нестерпимый холод. Спустя некоторое время я начал дрожать, и мне уже сложно было идти, помниться, я несколько раз споткнулся и упал, но нашел в себе силы встать и пойти дальше. Слышались раскаты грома, дождь все сильнее и сильнее лил с неба, так что мне казалось что сама природа решила меня погубить, холод пронизывал меня насквозь как сотни острых иголок воткнутых мне под кожу. Не помню сколько я так брел, довольно долго, вначале я просто шел, потом уже плелся совсем обессиленный и изможденный. Начало темнеть, и я уже плохо видел местность, по которой иду, нескончаемые деревья и высокая трава, вот и все что было вокруг меня, однообразный ландшафт, который сводил с ума. Голова моя начала кружиться, и я потерял надежду на спасение, сил уже не оставалось и единственным желанием было просто упасть на землю и замерзнуть в эту холодную ночь, надвигающуюся на меня словно неотвратимость рока. Я помню я вышел на какую-то возвышенность, на небольшой холм, и вокруг уже не было деревьев, и тут я обо что-то запнулся и упал, но вопреки ожиданиям, упал я не на траву, как ожидал, я ударился головой обо что-то железное. Кажется я рассек себе кожу на любу, я почувствовал как теплая струйка крови течет по моему лицу, я провел руками по лбу, и увидел на своей ладони кровь, размытую каплями дождя. «Но на что же такое я упал?». Я поднялся на ноги и увидел под собой железнодорожные рельсы. Да это были именно рельсы, уже давно заброшенные, заросшие травой и ржавые. Подняв голову и оглядевшись я увидел что стою на небольшой возвышенности, сделанной кажется из гравия, посреди которой проходила железная дорога. Посредине леса проходила железная дорога. Я не могу сказать что я обрадовался, но в тот момент это дало мне ориентир. Солнце уже почти село за горизонт, и кроваво красными бликами из-за серых туч освещало местность. Скоро должно было совсем стемнеть. Страх и ужас объял мое сердце, кажется из за каждого дерева на меня смотрели зловещие глаза неведомых мне существ, готовых наброситься на меня и растерзать мою плоть. Не помня себя от страха я поплелся вдоль железной дороги, в надежде, что эта дорога меня куда-нибудь приведет. Так я и брел, уже в ночи, вдоль железной дороги, постоянно запинаясь о прогнившие деревянные доски, соединявшие рельсы. Дождь уже лил не так сильно, но все же противно моросил, а дуновения ветра, заставляли деревья в лесу жутко скрипеть, нагоняя на меня, волны ужаса. Холод просто сводил с ума. Так тянулись минуты, превращенные в хмурую вечность, мне казалось что я теряю рассудок. Когда тьма уже окончательно обволокла все вокруг и ночь объяла меня своими черными руками, ветер стих, и я мог слушать каждый шорох в лесу. И что-то действительно происходило вокруг, это не было просто шелестением листьев, казалось, что за деревьями хлюпает грязь и кто-то между собой переговаривается. Не смотря на усталость я ускорил шаг, я хотел побежать, но сдержал порывы паники, решив все-таки сберечь силы, и сохранить холодность рассудка.
Кажется я брел так уже несколько часов, а железная дорога все уходила куда-то вглубь леса, деревьев вокруг самой железной дороги не было, видимо при строительстве их все вырубили, поэтому я находился как будто в глухом тоннеле объятом мраком, а вместо стен у этого тоннеля были высокие деревья, за которыми таился страх. Вот я повернул голову и справа около себя увидел металлическую высокую конструкция, похожую на каркас ящика. «Что это такое, и что эта вещь делает тут?», — думал я, — «ну не важно, самое главное, что это признак цивилизации, это главное, это главное, значит дорога куда-то приведет». Дождь прекратился совсем, лишь слабые дуновения холодного ветра обдували мою мокрую одежду. Я слышал шелест листьев в лесу и скрип деревьев. Но тут внезапно я услышал резкий хруст ветки, я вздрогнул и посмотрел в сторону леса, но, однако за деревьями из-за кромешной тьмы так и не удалось ничего разглядеть. «Может показалось», — подумал я. Но тем не менее, жуткое чувство не давало мне покоя, чувство, что кто-то хочет моей смерти, здесь и сейчас. «Оглянись, оглянись, немедленно оглянись», — шептал мне мой внутренний голос. И правда, я почувствовал, какой-то недобрый взгляд устремленный мне в затылок. Не сбавляя шага в нерешительности я оглянулся. И, о ужас! Во тьме я увидел три силуэта бредущих за мной вдоль железной дороги. Я остановился, и правда, тени двигались прямо на меня, и останься я стоять, через минуту они уже будут рядом со мной. «Надо идти быстрее, быстрее» — лихорадочно думал я. Вначале я просто ускорил шаг, а затем побежал без оглядки. Я бежал долго, пока совсем не выдохся, затем переводя дыхание сменил бег на шаг, оглянувшись я никого не увидел. «Возможно показалось, возможно я просто ошибся приняв тени деревьев за что-то иное?». Но спустя не которое время я вновь оглянулся и снова увидел силуэты, так же целеустремленно и коряво шагающих по железной дороге и идущих прямо на меня. Один из них споткнулся и я услышал шум гравия, ударившегося о шпалу железнодорожных рельс. Теперь сомнения пропали, я знал, что это были шатуны, которые как-то почуяли меня и теперь, преследовали меня, как раненного зверя. Я рефлекторно рванулся вперед, но тут же запнулся о шпалу и упал. «Вставай, борись за свою жизнь, борись», — шептал мне мой инстинкт самосохранения, — «не вздумай сдаваться, вставай». Я собрал последние силы и встал на ноги, оглянувшись я увидел, что они уже совсем близко: три зловещих силуэта, идущих на меня. Я собрал последние силы, встал на ноги, и побежал. Казалось я убегаю от самой смерти, которая шла по моим пятам. С трудом могу сказать, что я бежал, казалось я просто ковылял, что было мочи, из последних сил, на дрожащих ногах, которые уже не слушались меня. Только я сбавлял ход, чтобы отдышаться, я тут же оборачивался и видел их, равномерно идущих за мной, и смотрящих прямо на меня из глухой темноты. «Но идти, идти», — шептала моя воля, моему изможденному телу, «надо идти». Но я просто плелся, постоянно запинаясь о шпалы, сил уже не было, я никак не мог отдышаться, казалось, что если я вновь побегу, то мой организм не выдержит и я рухну на землю без сознания. Они были все ближе и ближе, расстояние неминуемо сокращалось, я уже мог слышать, шум гравия под их ногами. Мне казалось, что это конец. Мой взгляд был опущен вниз, я обессилено смотрел себе под ноги, стараясь не споткнуться о шпалы рельс, и уже ожидая, что вот-вот, со спины на меня набросятся эти твари, схватят руками, а затем разорвут на части. «Чтож», — думал я, может смерть принесет облегчение. И вот, уже когда я готов был сдаться, я поднял голову и увидел, впереди какое-то строение. «Надо бежать туда», — приказал я себе. Собрав последние силы я побежал, я знал, что это мой последний шанс, и если я ошибся, то я просто упаду от потери сил. Но нет, по мере того как я приближался, к неведомому объекту, я мог разглядеть что это было чем-то вроде огромного завода, окруженного высокой бетонной стеной, и рельсы уходили прямо, под высокие железные ворота. Если через бетонную стену мне перелезть было никак нельзя, то я надеялся что смогу перелезть через ворота, в противном случая прямо тут меня и растерзают. Я ринулся вперед и вскоре был уже около ворот, ворота были все покрыты ржавчиной, рельсы уходили прямо под них, но щель была слишком мала, чтобы я мог пролезть. А где-то там, из тьмы, вскоре выйдут шатуны, которые разорвут меня на части, поэтому соображать надо было быстрее. Перелезть через ворота я тоже не мог, они были слишком высоки. Ворота раскрывались, как створки, но в середине створки были замотаны спаянно железной цепью. Именно на эту цепь я и решил вскарабкаться. Подойдя близко к цепи, я залез не нее, и шатаясь стоял на ногами, руками же я уже мог дотянуться до верха ворот и тут все что мне оставалось это просто подтянуться. Но как же то было сложно, потому что сил совсем не осталось. Я ухватился руками, за край ворот и попытался подтянуться, но тут же сорвался вниз и упал, но тут же три силуэта выступающих из тьмы, мобилизовали все мои силы, не взирая на боль я полез на цепь во второй раз, и вот уже ухватился руками за край ворот, как прямо под собой услышал шорох гравия. Они уже были рядом, прямо подо мной и готовы были меня схватить. Я повернул голову и увидел их обезображенные лица, пустые, но сконцентрированные глаза, которые смотрели на меня холодно и расчетливо как на еду, им осталось сделать только несколько шагов и они схватят меня за ноги, стащат вниз и растерзают. «Давай, вскарабкивайся! От этого зависит твоя жизнь», — приказал я сам себе. Моё тело повиновалось воле, и из последних сил я подтянулся, моя голова уже была на уровне ворот, и я видел завод, осталось только сделать последний рывок. Я услышал грохот цепи внизу — они уже были под мной и осталось только протянуть руку, чтобы меня схватить. Я сделал последний рывок, и казалось смерть пролетела совсем рядом со мной, слегка оцарапав меня своей острой косой. Я был на воротах. А внизу по другую сторону, стояли трое зловещих силуэтов в истлевших одеждах, смотрящих на меня и жадно тянущих вверх руки, желая дотянуться до меня. Я спрыгнул вниз, теперь я был в относительной безопасности. По железным воротам бешено колотили жуткие твари, но добраться до меня они уже не могли, я устремился к заброшенному заводу, в надежде найти там место для ночлега.
Глава 4
Я брел вперед, оставив позади себя, железные ворота, от которых исходил глухой стук от раздававшихся ударов. Вот уже я подошел заводу, который представлял из себя высокое двухэтажное здание серого цвета, окна завода располагались на втором этаже и все были выбиты. Завод был довольно длинный и посему, я находясь у одного из его краев не мог видеть где же он все таки заканчивается. Так я и брел вдоль одной из стен, пока не увидел огромную железную дверь, подойдя к ней я увидел, что она была закрыта, причем закрыта изнутри, каких либо рукоятей у двери я не увидел, мне даже на за что было эту дверь потянуть. Я толкнул дверь от себя, но она не поддавалась. Надо было искать какой-то другой вход внутрь. Мой взгляд упал на одно из окон, но как же мне было туда добраться? Ведь окна были высоко. Я хорошенько осмотрел стену и немного дальше от железной двери увидел выступы в кирпичной кладе, из щелей залитый бетоном торчали еле заметные металлические штыри, уходящие вверх здания. Именно по этим металлическим штырям я и решил подняться наверх. Ступив ногой на один из штырей и ухватившись рукой за другой, расположенный выше я начал продвигаться вверх, переступая ногами на штыри уходящие наверх. По этим штырям, создающим импровизированную лестницу я поднялся вверх и ухватился за раму окна, дальше я сделал небольшой рывок и как можно более аккуратнее, чтобы не сорваться вниз, вполз в разбитое окно. Посмотрев вниз я подумал что было бы довольно неприятно упасть с такой высоты, а тут действительно можно было сломать себе кости, второй этаж завода располагался на внушительной высоте. Я повернул голову и осмотрел местность предположительного спуска. Под окном на втором этаже повсюду валялся мелкий гравий, и осколки стекол. Я осторожно спрыгнул вниз. Оказался я в темной комнате, забитой промышленным мусором: разными деревянными коробками, щепками, досками, и прочим никому не нужным барахлом. Комната была довольно просторная, двери у нее не было и открытый проем вел куда-то в темный коридор, исследовать который у меня уже не было сил. Глаза мои слипались, а организм требовал незамедлительного отдыха. В углу я увидел длинные доски, на которых и решил расположиться на ночлег. Я уже не ощущал абсолютно ничего, ни боли в ногах, ни промокшей одежды, ни голода, я просто лег на доски и тут же отключился, попав в таинственный мир сновидений. Очень странно, но до этого момента я не видел ярких снов, я просто засыпал, и видел перед собой темное полотно. А вот теперь я увидел сон, яркий и красочный. Я вначале увидел себя со стороны спящим, затем я поднялся выше и вот уже летал над крышей завода, потом взлете еще выше и увидел сам завод в котором я спал, но увидел его не обычно, весь лес, за пределами бетонной изгороди, опоясывающей завод кольцом, был окутан плотным черным туманом, из этого тумана доносились крики людей, из туманной дымки появлялись руки, тянущиеся ко мне, затем я увидел лица, пытающие высовывающие время от времени. Все они что-то кричали, казалось они стонали от боли. Затем из тумана начали высовываться какие-то звериные лица, непонятных и жутких чудовищ, все они что-то кричал и выли. Мне вдруг показалось что в этом тумане обитает зло, которое пытается выйти оттуда, но почему-то не может. И тут в небе я увидел стаю драконов, все они летели вниз, и сгустившись над заводом, стаей начали над ним кружить. Хоть драконы и были высоко, я слышал их человеческий шепот, доносившийся до меня: «Ты наш, ты наш, ты наш», — шептали они мне, «ты принадлежишь нам». Стая драконов спускалась все ниже и ниже, и вот они уже парили над самой крышей завода, то взмывая вверх, то снова опускаясь вниз. Я все никак не мог рассмотреть их цвет, казалось они могли его изменять, то они были серыми, потом становились вдруг черными, потом чешуя их снова меняла оттенок. Но я ясно слышал их шепот: «Ты принадлежишь нам», — шептали они мне.
Внезапно я проснулся, было уже утро, я открыл глаза и увидел около себя силуэт человека, это была высокая девушка лет двадцати пяти, с длинными золотыми волосами собранными в хвост, на ней был одет костюм серебряного цвета, за спиной у нее был походный рюкзак, а на плече висел карабин. Внезапно она достала из-за ремня, опоясывающего ее костюм, пистолет и направив на меня, спросила властным голосом:
— Ты кто еще такой и что тут делаешь?
Я не мог придти в себя и молчал не знаю, что ответить события прошлой ночи все еще не укладывались в моей голове. И вот на меня был направлен пистолет и я должен был что-то отвечать, хотя я с трудом мог понять где я нахожусь. Владелица пистолета подошла ко мне ближе и внимательно осмотрела. Затем переспросила тоном уже более раздраженным:
— Кто ты такой? Ты говорить то умеешь?
Я тут словно потеряв дар речи молчал.
— Ты из рейдеров? — снова спросила она, ствол пистолета по прежнему был направлен на меня, посему я счел благоразумным хоть что-то ответить.
— Я .. , — начал я мямлить, — я потерялся, я не знаю где я, я просто хотел спрятаться.
— Откуда ты пришел? — вновь раздался подозрительный голос девушки.
— Я … меня везли из дома в машине, потом я убежал, потом прятался в лесу, там за мной гнались, твари, и я убежал.
Девушка, опустила пистолет, и засунула его снова за ремень пояса.
— Откуда тебя везли, говоришь?
— Я не знаю, из дома, где я жил, там была моя семья, а потом меня посадили в машину и увезли, и потом, на машину напали и я убежал …
— Зовут тебя как?
— Тринадцатый.
— Все ясно, значит ты из рабочего поселка, ты батрак, — и тут девушка подошла ближе ко мне и рассмотрела мои руки, — браслет сняли, значит везли тебя скорее всего, как донора органов, — холодно сказала она.
— Что? — переспросил я, в нерешительности.
— Порезать тебя на кусочки хотели, вытащить из тебя органы и либо кому-то твои органы пересадить, либо просто для исследований использовать.
Я в шоке молчал, пытаясь осмыслить информацию.
— Что же с тобой то делать, — как будто бы в слух начала размышлять девушка, — я даже не знаю, ведь умрешь ты тут.
— А кто ты, — с силой выдавил я из себя.
— Я гражданка города бессмертных, и я работаю картографом, и сейчас я вроде как на задании, но направляюсь проведать моего отца, который к сожалению живет далеко от меня.
— Город бессметных? — переспросил я?
— Ах, ну да, — ответила девушка, — батракам же не положено знать ничего о мире, в котором они живут.
— А какой год сейчас знаешь?
Я отрицательно покачал головой.
— В общем малой, сейчас 2289 год, и миром владеет финансовая корпорация Эдельстар, которая контролирует всех и каждого, ну или пытается контролировать. И поскольку ты батрак, и к тому же приговоренный к смерти, то у тебя очень большие проблемы, потому что домой ты вернуться не можешь, да и без гражданства нет тебе места ни в одном из городов. Разве только …, — и тут она задумалась, затем продолжила, — скажи, тебе приходилось кого-нибудь убивать.
— Да, сказал я, я вчера убил одну из тварей которая пыталась на меня напасть.
— Да, неужели? Убил шатуна? Что-то мне вериться с трудом. Как такой маленький как ты смог убить шатуна? — и тут она сделала небольшую паузу, — хотя речь не об этом, я спрашивала, приходилось ли тебе убивать людей?
— Нет, ответил я.
Девушка, пристально посмотрела мне в глаза, явно пытаясь определить правду я говорю или нет.
— Я знаю что в ваших кварталах, забивают насмерть неверных.
— Кого?
— Ну, тех, кто якобы отступил от бога, и является грешником. Ты принимал участие в убийстве кого-нибудь из себе подобных?
— Нет, — ответил я, — меня самого много раз избивали, как грешника, но я никого никогда не трогал.
— Ты причинял кому-нибудь насилие?
— Нет, никогда, я просто работал на заводе и никого не трогал.
— А если я тебе скажу, что есть люди, которые не поклоняются тому богу, которому поклоняетесь вы, что бы мог испытать к таким людям?
Я молчал не зная, что ответить.
— Тебе хочется наказать таких людей за их грехи, хочется причинить им страдания?
— Нет, — спокойно ответил я.
— Но почему? Ведь они грешники? Ведь так вас учили?
— Я не думаю, что они грешники, я думаю, что те, кто причиняют боль другим, без причины грешники.
Девушка, пристально смотрела в мои глаза, затем сказала:
— Для батрака ты довольно разумен, что очень странно, ровно, как и то, что ты смог выжить в лесу и добраться до этого завода, — затем она выдержала небольшую паузу и снова заговорила, — хоть я и не имею права этого делать, но мне кажется, что ты вполне человечен, и я смогу привести тебя в племя, из которого я родом, но ты должен понять, что со старой жизнью покончено, ты уже никогда не сможешь вернуться домой.
— Никогда? — переспросил я.
— Да, никогда, никогда не сможешь больше увидеть своих родных, тебе придется смириться и во всем довериться мне.
— Разве я никак не могу вернуться?
— Нет, корпорация, которая владеет всеми вами приговорила тебя к смерти, и даже если ты каким, то чудом доберешься обратно до своего поселка, там тебя сразу же убьют — ты слишком много видел, слишком много узнал, что не должен знать батрак. Хоть я и гражданка города бессмертных, но родом я не от туда, я из племени, которое носит название Племя одинокого леса, и я могу отвезти тебя туда. Мой отец вождь этого племени и я смогу с ним поговорить насчет тебя, уверена, он согласится чтобы ты жил с нами. Вставай на ноги малой, — обратилась девушка ко мне, нам предстоит долгий путь.
Все сказанное произвело на меня ужасное трагичное впечатление я был шокирован, что уже никогда не смогу вернуться к себе домой и увидеться вновь со своими родителями, но в то же время часть меня радовалась от того, что я был спасен и остался жив. Я в своем сердце грел надежду, что настанет тот час, и я смогу увидеться со своей семьей. Просто мне очень хотелось в это верить, и эта простая вера дала мне силы смотреть в будущее.
Я встал на ноги и отряхнул свою одежду.
— Спускаемся вниз, — сказала девушка, нам надо пройти сегодня много миль.
— Но как же те монстры?
— Шатуны? Нет, они выходят на охоту по ночам, днем они прячутся, лучи солнечно света для них невыносимы и губительны.
— А что это вообще за твари? — спросил я.
— Знаешь, малой, по поводу того, что такое шатуны есть множество теорий: говорят, что до ядерной войны их не было в мире, а потом на месте одного из ядерных взрывов далеко на востоке, образовалось что-то вроде портала, ворот в другой мир, и из того мира в наш залезло много злых духов, которые захватывают тела людей вселяясь в них. А кто-то говорит, что шатуны — это результаты страшных экспериментов над людьми. Я не знаю, версий много, я не такой влиятельный человек, чтобы все знать. Шатуны идут с востока, с границы, где расположена Стена, и чтобы убить шатуна, нужно стрелять ему в голову либо в сердце, это все что тебе надо пока о них знать.
— Стена? — переспросил я, — я уже слышал это слово от одно из охранников, что это такое Стена?
— Слишком много вопросов, малой, всему свое время. Нам надо уходить.
Мы спустились вниз на первый этаж полуразрушенного завода, девушка открыла изнутри железную дверь, и мы оказались во дворе:
— Куда мы вообще направляемся? — робко спросил я.
— Тут рядом с этим заводом есть поездная станция, нам надо сесть на поезд, и поехать в пункт назначения, только поездка будет не сомой комфортной.
Вышли мы из двора завода не через дверь по которой я залазил. На заднем дворе завода, был потайной ход, небольшой лаз, открывающийся люком, спрятанным среди нагромождения бетонных плит и имеющий форму тоннеля, стены которого были обложены бетонными плитами. Правда освещения в этом тоннеле не было, посему шли мы используя фонарик. Тоннель вывел нас в лес, выход тоже открывался как люк, который был накрыт травой, и небольшим слоем земли, чтобы скрыть от посторонних глаз. За собой этот люк пришлось также закрыть и замаскировать. Дальше мы продолжили путь по лесу. Во время разговора я узнал, что мою попутчицу зовут Белла, и она живет в одном из самых могущественных городов, называемых «Городом Бессмертных», но сама она родом не из этого города, а из небольшого племени, которое образовалось после ядерной войны, уничтожившей цивилизацию. После того, как разразилась война, самые могущественные и самые богатые люди земли, смогли укрыться в специальных убежищах под землей, величиной с целые города, и жили там, около восьмидесяти лет, ожидая когда спадет на земле радиационный фон. Большинство из них умерло, но их потомки выйдя на поверхность, обладая совершенными технологи, смогли построить самый первый город, который был назван «Городом Бессмертных» — это была столица нового мира, которая была основана шестьдесят лет назад. Все кто управляют Городом Бессмертных, являются прямыми потомками руководителей, одной из могущественных финансовых корпораций на земле, которая называлась «Эдельстар», существовавшей еще до краха цивилизации. Именно корпорация «Эдельстар» построила подземные города, в которых позволила укрыться самым влиятельным на земле людям, включая их семьи. Теперь эта корпорация, снова стремится основать на земле свою полную и всеохватывающую власть. После ядерной войны все крупные города оказались разрушенными, стертыми с лица земли. Человечество потеряло своих самых развитых представителей, и превратилось в дикарей, которые были вынуждены бороться за свое существование. Люди объединялись в племена и таким образом выживали. Отсутствие продовольствия не позволяло создать крупные объединения людей, похожие на города и вся земля превратилась в сборище племен ведущих полукочевой, полуразбойничий образ жизни. Люди стали дикарями, убивающими друг друга за куска хлеба. Но это было не самое страшное, самое ужасное было то, что откуда-то с востока, начала приходить ужасные твари, монстры, убивающие всех на своем пути. Когда корпорация «Эдельстар» решилась выйти на поверхность, они пустили в разведку первый отряд обученных солдат, именно этот отряд, начал заниматься организацией мирового порядка, заложил основы Города Бессмертных, который было решено сделать столицей, и призвал к себе на службу многих людей из племен разбросанных по всей земле. Одно из самых первых племен, с которым вступил в контакт, так называемый «Первый Отряд», было племя одинокого леса, живущее около черного моря — «Племя одинокого леса», именно из этого племени была родом Белла. Затем многие мужчины Племени одинокого леса, присоединились к Первому Отряду, и вместе начали возводить цивилизацию. Для первого отряда, вооруженного по последнему слову техники, никто практически на земле не представлял опасности, единственной проблемой были орды шатунов, идущие с Востока. Как оказалось причину их появления выяснить не удалось. На Востоке был сильный фон радиации и неисследованных излучений, от которых люди сходили с ума, а некоторые из них сами превращались в ужасных тварей. Проникнуть вглубь восточной части континента и уничтожать очаг монстров, так и не удалось. Поэтому было решено отделить восток, от запада, для этого первый отряд начал возводить огромную Стену. Но это была не простая Стена, это был целый огромный город-лента, разделяющий континент на две части, город цитадель. Город был построен как раз, на самой границе, где излучения радиации были безопасны для человека, и солдаты обязались регулярно нести там службу, сдерживая орды шатунов и прочих других тварей идущих на западную часть континента. Стена строилась и увеличивалась в размерах, количество вербуемых новобранцев, росло. Человека, который возглавлял Первый Отряд звали Ральф, в убежище он был одним из самых лучших солдат, поэтому ему и поручили возглавить первый корпус людей, вышедших на поверхность. Про него ходили легенды, говорили, что он обладал сверх человеческими способностями: мог видеть с закрытыми глазами, мог читать мысли других людей, из простого пистолета мог попасть в муху с расстояния ста метров, а также в одиночку мог справиться с сотней простых солдат. Элиту Первого Отряда составляли, такие же сверхсолдаты как и Ральф, которые обладали паранормальными сверхчеловеческими способностями — они назывались чародеями, Ральф выбирал самых достойных людей из различных племен выживших, и предлагал им присоединиться. Одним из людей, который служил в отряде Ральфа был человек из племени одинокого леса которого звали Всеслав, ему выпала честь служить в элитном корпусе чародеев. После того как Ральф, провел разведку, заложил столицу новой цивилизации, и начал строить Стену, на поверхность вышли все люди из убежища, и стали руководителями Города Бессмертных. Они начали возводить новые города, которые подчинялись столице, стали строить фабрики и заводы, начали захватывать людей, живущих в разных племенах и превращать их в рабов. Ральф же в это время, вместе с элитой своего отряда, продолжал возведение Стены. Влияние Ральфа постоянно росло, многие племена уже признали его своим лидером и спасителем человечества, но тут внезапно руководители Города Бессмертных приказали Ральфу срочно прибыть в столицу вместе со всем своим элитным корпусом солдат, Стена же в это время еще не была закончена полностью, но за двадцать лет, что велось ее строительство, превратилась уже в самостоятельное государство, обладающее технологиями, оружием, и всем необходимым, чтобы обеспечить независимое существование людей. Ральф покинул Стену и вместе с элитой своей армии, отправился в Город Бессмертных. После этого о Ральфе никто ничего не слышал. Официально его объявили пропавшим без вести, и руководство Города Бессмертных потребовало от Стены полного подчинения. Однако самые влиятельные люди со Стены, заявили о том, что их лидера убили и отказались признать над собой власть Города Бессмертных и корпорации «Эдельстар». В данный момент о судьбе Ральфа до сих пор ничего не известно, Стена так и стоит недостроенной и тянется вдоль пространства равному чуть больше половины континента, а из местности, где стены нет, на континент идут шатуны, словно саранча, пожирая все на своем пути. Стеной руководит совет из людей служивших в Элите армии Ральфа, отказывающийся признавать власть города Бессмертных, но открытых столкновений между этими двумя государствами нет, из за очень большой удаленности друг от друга. Я рассказал Белле про людей, напавших на наш фургон. После чего она мне рассказала, что это были рейдеры, простые налетчики, которые живут небольшими группами и совершают разбойные нападения на собственность компании «Эдельстар», в основном на плохо охраняемые объекты. Рейдеры — это дикие племена, которые пережили катастрофу, обладающие самыми примитивным довоенным вооружением, та часть людей, которые из-за своей дикости не вошли в состав Первого Отряда, и из-за своей способности к выживанию не были порабощены корпорацией «Эдельстар», в данный момент доставляют мелкие неприятности, прячутся в заброшенных городах и подземных базах.
Примерно такую картину мира и расстановку мировых сил я получил на данный момент моей жизни, все это для меня было дикостью и большой неожиданностью, ведь я рос в абсолютно другом мировоззрении, и уж точно не мог понять, что вообще происходит в мире, но почему то шокирован я не был, а воспринимал это все как естественно вытекающие события. Более того, после того как я узнал правду я перестал чувствовать, тот дискомфорт, который мне доставляли байки священника, о том, что якобы мы живем в прекрасном мире, и цель жизни — это работа на заводе. Все это казалось мне наглой ложью, и как выяснилось, моя интуиция меня не подвела. Возможно даже сейчас я ощущал некоторое счастье, от того, что все таки узнал правду, какой бы жестокой она не казалась. Горькая правда была для меня лучше сладкой лжи, и будь у меня выбор, остаться и дальше в своем рабочем поселке, и прожить там всю жизнь в убаюкивающем неведении, или допустить, то что случилось сейчас, я бы выбрал второй вариант, без сомнений.
Так и не помню точно, сколько мы шагали по лесу, пару раз делали остановку, чтобы поесть, в рюкзаке у моей попутчицы была необычная еда, в тюбиках, не такая к какой я привык, довольно сытная и вкусная, что-то наподобие овсяной каши, только со сладким привкусом . Помню, что от одного тюбика с едой, который помещался в ладони, я наелся. Что бросилось в глаза, так это надпись «Эдельстар» на тюбике с едой, кажется именно такую надпись я видел на фургоне в котором меня везли из поселка, хотя я мог и ошибаться.
Когда солнце уже приближалось к горизонту я начал волноваться. В лесу начинало темнеть. Вдруг Белла остановилась, посмотрела на часы и сказала:
— Почти пришли, еще пять минуть ходьбы.
Вскоре я увидел вдалеке что-то вроде небольшого строения, довольно низкое и не особо бросающее в глаза среди высоких деревьев.
— Что это? — спросил я.
— А, это поездная станция, неплохо замаскирована, да? Тут поезда делают остановку, именно на поезд, который придет через час, нам и нужно будет сесть. Вскоре мы подошли к самой станции. Ничего особенного, железная дорога проходила посреди глухого леса, а в этом месте около нее расположена была бетонная платформа, на которую можно было сойти с поезда при желании, и небольшое здание, серого цвета, похожее на коробку. Двери и окна здания были заколочены. Мы зашли на продолговатую бетонную платформу, проходящую вдоль рельс, и видимо тянущуюся по всей длине останавливающихся тут поездов, затем посмотрели вдаль, но поезда не было видно. Белла снова посмотрела на часы, за тем спокойным голосом произнесла:
— Еще полчаса, будем ждать.
Затем она подошла к серому зданию с закрытыми дверьми, сняла с себя походный рюкзак, и оперевшись спиной о его стену медленно села на землю. Я продолжал смотреть вдаль.
— А если поезд не придет? — спросил я.
— Придет, они всегда по расписанию ходят, — устало ответила Белла.
— А может его ограбят по дороге, как машину, которая нас везла.
— Не думаю, этот поезд хорошо вооружен, перевозит топливо и уголь, а это довольно ценный груз, а вы всего лишь самовоспроизводящийся биологический материал, посему из-за низкой ценности, о вашей охране толком то и не думали.
Внезапно подул холодный ветер, напомнивший о приближении ночи, а вместе с ней пугающей неизвестности и молчаливой тоски. Неизвестность пугала, и я чувствовал себя растением которое злодейка судьба с корнем вырвали из родной земли и пытается пересадить в другое место, но выживу ли я, мне казалось что на этот вопрос ни у кого не было ответа кроме меня самого, даже у высших сил, которые управляют миром. Ветер подул еще сильнее, а сумрак, покрывалом накрывший землю заставлял дрожать от страха, в ожидании что самого худшего, самых ужасных тварей, которые могут сию же минуту выйти из-за деревьев и забрать твою жизнь.
— Мне страшно, — сказал я вслух.
Белла услышала меня, протянула руку за пояс и достав пистолет, как раз тот, которым он целилась в меня, кинула его мне. Я рефлекторно поймал пистолет на лету.
— Увидишь шатуна — стреляй в голову! Только не промахнись. Те, которых ты повстречал были слабыми, истощенными от голода, могут быть более сильные шатуны, посему стреляй метко.
Я держал в руке пистолет и принялся его осматривать, никогда до этого времени мне не приходилось держать в руках оружие, но когда я держал этот пистолет в руке, я почувствовал, что-то необычное, как будто был рожден именно для этой минуты — взять в свои руки оружие смерти. Пистолет лежал в моей ладони, как влитой, и я почувствовал, что-то необычное, как будто бы я встретился со старым другом, которого не видел очень давно, и почему то мне показалось, что этот пистолет был живым и тоже был рад меня видеть. Я мгновенно ощутил приток силы и уверенности в себе, теперь я уже не был тем беззащитным существом, которое вздрагивало от малейшего шороха, и подчинялось чужой воле, теперь я держал в своих руках право распоряжаться жизнями других, а в первую очередь право защитить свою собственную жизнь. На рукояти золотыми буквами было отлито W.b.
— Что это за надпись на пистолете?
— Там на написано «Colt 45», это название пистолета, Кольт сорок пятого калибра. Калибр это размер пули …
— Нет, там две буквы вылитые золотом.
— А, — слегка откинувшись назад, задумчиво произнесла Белла, — это инициалы хозяина данного пистолета, по легенде это был один из Легендарных личностей довоенной эпохи, некий человек, устроивший революцию, в стране, которая находилась примерно на той территории на которой мы сейчас с тобой стоим, в общем пистолет коллекционный, хранился в бункере, в специальном музее, потом когда люди вышли на поверхность, кто-то прихватил пистолет с собой, затем продал его кому, тот кому-то еще, и так этот пистолет ходил по рукам в «Городе Бессмертных», пока наконец-то его не подарили мне. А я взяла, хоть и примитивная вещь, но работает исправно. Правда патронов маловато, в обойме всего восемь, расстреляешь, можно будет выкинуть, девятимиллиметровые патроны сейчас редкость, корпорация «Эдельстар» не выпускает такие, а без патронов пистолет барахло.
Но вот мне почему-то пистолет барахлом не казался, почему-то с самых первых секунд он мне он показался совсем родным, как буд-то это часть меня, и выкидывать его я не собирался, и был даже счастлив что ко мне попала такая ценная вещь. Я положил пистолет в широкий карман, моего уже изрядно потрепанного рабочего комбинезона.
— Эй, ну все, поезд скоро подойдет! Через десять минут. Давай за мной, надо спрятаться.
Сказав это Белла, встала на ноги и скорым шагом по бетонной платформе направилась в сторону рельс. Я пошел за ней. Мы вместе перешли рельсы, оказавшись на другой стороне поездного пути, и зашли в лес, который нас скрывал.
— Уже скоро подъедет поезд, проводники вагонов выйдут на платформу, чтобы осмотреть поезд на предмет неисправностей, когда они зайдут в поезд, у нас будет ровно одна минута, чтобы незамеченными вскарабкаться на вагон с углем, понятно?
Я понимающе кивнул.
— Хорошо, сейчас сиди тихо.
Через десять минут подъехал поезд, и остановился около станции, я услышал лязганье открывающихся дверей, затем сквозь пространство под вагонами поезда увидел непонятные мелькания ног, видимо из вагонов вышли люди и расхаживали по платформе. Вагоны в начале состава были довольно новые и почти блестели, на каждом из них была нарисована звезда, и красовалась надпись «Эдельстар», ближе к концу состава вагоны были уже более старые, и покрыты пылью и ржавчиной, видно было, что подвергались они несчадной эксплуатации. В самом конце состава были три вагона с углём.
— Нам туда, — сказала Белла, указав на конец состава.
Сквозь деревья, стараясь производить как меньше шума, мы устремились к вагонам с углем. Когда мы дошли до конца состава, мы принялись ждать, пока люди осматривающие состав задут обратно в вагоны. И вот прозвучал гудок, сигналящий о скорой отправке поезда, и люди зашли обратно.
— Пора, — скомандовала Белла и побежала к предпоследнему вагону.
Я побежал за ней, вместе мы вскарабкались сначала на металлическое сцепление которое соединяло между собой вагоны, а после этого забрались и в сам вагон с углем. Вагон был заполнен не полностью, посему, лежа, мы могли не опасаться что нас кто-то увидит. Спустя некоторое время поезд тронулся.
Глава 5
— А долго нам ехать, — спросил я.
— Нет, утром сойдем с поезда, но вот потом еще придется идти пешком.
Ответ меня вполне утешил, поскольку я не старался думать о неизведанности будущего, а был счастлив, что этот день удалось прожить, а большего пока мне было и не надо. Усталость взяла свое, и хоть уголь был не самым удобным местом для ночлега, но в данный момент, я был уже бесконечно рад тому, что нахожусь в безопасности и ночью на меня никто не нападет. Так медленно, предавшись чувству блаженного спокойствия, я уснул.
Не помню сколько я спал, но ночью я почему то проснулся от чувства тревоги, я посмотрел на Беллу, она мирно спала. Я немного приподнялся, и оглядевшись по сторонам был заворожен изумительной ночной картиной. Мы проезжали мимо какого-то города, который весь горел от электрических огней, высокие дома переливались ярким светом, окна во многих домах горели, свидетельствовав, что обитатели этих домов не спят. Я был просто поражен увиденным, ведь раньше я никогда прежде не видел таких высоких домов. Рядом с домами у самого их подножия стояли другие дома карлики, величиной с трущобы в которых я жил, и они тоже горели электрическим светом, у входа в каждый такой дом была какая-то надпись, горевшая то синим, то зеленым цветом. И весь город казалось переливался в ночи всеми цветами радуги, электрический свет просто очаровывал своей мистической красотой и света было столько, что казалось по этому городу можно спокойно ходить по ночам не нуждаясь в солнце. Колеса поезда громко стучали, поезд быстро мчался вперед, ветер обдувал мое лицо, легонько потрепывая мои волосы, а я в это время был полностью очарован сказочной красотой неведомого мне мегаполиса. Вскоре, высокие строения стали все реже и реже проносится мимо моих глаз, сменяясь однообразными тусклыми бараками, а вскоре мы и вовсе покинули обитаемую полосу и вновь заехали в темный густой лес. Унылые деревья, окутанные ночным мраком, безразлично смотрели на меня с высоты прожитых ими веков, а монотонный стук поездных колес нагонял тоску. Я снова лег на уголь и уснул.
Утром меня разбудила Белла.
— Давай же вставай, скоро наша станция, — сказала она, толкнув меня в бок.
Я протер глаза, осмотрелся, поезд замедлял свою скорость, и готовился к остановке. Видимо это была такая же одинокая станция в лесу, как и та на которой мы заскочили в поезд. В воздухе плотной завесой висел туман, через который подобно сумраку ничего видно не было, кроме деревьев, что росли совсем близко к железнодорожным путям. Я протянул руку к карману и убедившись, что пистолет на месте, обрел чувство некоторого спокойствия.
Тут поезд остановился.
— Ну все, спрыгиваем быстрее, — проговорила Белла, и тут же вскочив на ноги, ловко выпрыгнула из вагона и приземлилась на крепление, соединяющее поездной состав, а дальше спрыгнула на землю.
Я тут же последовал за ней. Через пару минут мы уже были в лесу и брели прочь от поезда.
— Что теперь? — спросил я.
— Теперь у нас впереди нелегкий и длинный путь, несколько дней придется шагать пешком.
А дальше дорога наша и впрямь была довольно однообразной, леса, поля, холмистая местность. Но что я заметил, что температура в этой местности была теплее, нежели в тех краях, где жил я. И растения и даже деревья были совершенно другими: в тех лесах, по которым мы шли, деревья имели широкие листья, а некоторые из них были и впрямь огромны и необъятны, казалось росли они тут уже многие тысячи лет, трава была тоже непривычно высокой, доходила в размерах мне до колен и листья этих растений, похожих на траву были очень широкими. Ландшафт, по которому мы шли напоминал горы, иногда забравшись наверх какого-то холма можно было без проблем обозревать всю пролегающую вдали окрестность, с ее по истине красивой и великолепной природой, которую еще не тронула варварская человеческая рука. Ночи тут тоже были довольно теплыми, посему даже не требовалось разводить костер, вполне можно было накидать на землю кучу травы и спать.
И вот после двух дней ходьбы мы вышли на один высокий холм, я осмотрелся, и помимо цветущей природы, вдали я увидел огромное озеро, простирающие за горизонт, уходящее в необъятную даль. Я стоял на холме и смотрел на прекрасное зрелище, вода в озере, была необычного зеленоватого цвета, переливающаяся на солнце ярким блеском. Потрясающее, потрясающее зрелище, затаив дыхание я смотрел на открывшуюся моему взору волшебную панораму.
— Море, — пояснила Белла, — бесконечные просторы воды.
Тут со стороны моря до меня донесся приятный морской бриз, воздух пах солью и прохладой, раньше никогда я не вдыхал такой приятный воздух, я ощутил некое подобие блаженства, мне не хотелось никуда уходить с этого холма, хотелось провести тут всю вечность, восхищаясь вели чием и могущественным спокойствием морского пространства, которое манило вдаль, куда-то за горизонт, в совершенно другое, прекрасное измерение, прочь от нашего грязного и порочного мира. Не помню, сколько я так простоял, и тут Белла, толкнула меня в бок.
— Все, нам пора, путь еще долог, а времени нет.
Мы отправились дальше, когда мы спустились с холма, то оказались на некой, равнине, на которой росли цветущие деревья, от которых доносился приятный и сладкий запах. Под ногами у нас тоже росла трава, а кое-где прекрасные цветы. Никогда, раньше я не видел такой великолепной цветущей природы. В данный момент я видел то, что совершенно не укладывалось в мое представление о мире. Облезшие деревья без листьев, низкая, вытоптанная трава, сорняки-колючки — вот пожалуй и все что я знал о природе, и думал, что она такая везде, но как безоглядно я заблуждался, мир не везде был серым, как нам его старались представить, он был еще и прекрасным, цветущим и вдохновляющим, правда это от нас скрывали. Но теперь-то я понимал, что есть много того что мы не знаем, и о чем даже не смеем догадываться, но это тем не менее есть. Я был поражен, тем, что я для себя узнал за последние дни моей жизни, и сердце сжималось от одной только мысли, о том, что же еще мне предстоит узнать и какие фантастические открытия придется сделать.
Примерно под вечер, когда солнце постепенно начало заходить за горизонт я обратил внимание, что мне совершенно не холодно, погода тут совершенно отличалась от той, что была в месте где я провел большую часть своей жизни. Ветер был на удивление теплым и ласковым, а не холодным и враждебным. Мы снова вышла на небольшой холм, с которого можно было обозревать море, уходящее в неведомую даль. Мы расположились у одинокого большого дерева, Белла рюкзак и положил и положила вместе с карабином на траву. Я наломал веток для костра.
— Здесь безопасно, — спросил я.
— Более чем, — спокойно ответила Белла, — место, где мы находимся расположено на западе, слишком далеко от стены, шатуны сюда не доходят, если ты об этом, да и к тому же мы у Черного Моря, тут слишком теплый климат, который для них совершенно не выносим.
— А рейдеры, или «Эдельстар»?
— Из «Эдельстар» тут только я, — улыбнулась Белла, — да и не будет тут никого еще долго время, для рейдеров тут нечего грабить, да и дороги тут не проложены, а для «Эдельстар» и на востоке дел хватает, колонизировать, это дикое место, им нет никакого интереса.
Мы с Беллой сидели у разожженного костра, сухие ветки еле слышно потрескивали. Белла что-то рассказывала о племени из которого она родом, но я толком и не слушал, все мои мысли были поглощены бесчисленными вопросами, бесконечной тоской, ни с чем не соизмеримым чувством потерянности. «Что станет с моими родителями?», «Что ждет меня в будущем» «Как жить дальше», «Как преодолеть боль и тоску по дому и по моим родным», — я не знал всего этого, и от бесконечно неясной ситуации почва, как будто бы уходила из под моих ног.
— Я пойду спущусь к морю, хочу побыть один, — сказал я.
— Хорошо, только смотри не потеряйся, — ответила Белла.
Я встал на ноги и вяло потопал вниз по холму, спотыкаясь о траву и попадавшиеся мне под ноги разнообразные растения. Солнце окончательно село за горизонт, предоставив землю во владение холодному сумраку.
Спустившись вниз с холма, я вышел к морю, и пройдя по песчаному берегу подошел почти к тому месту суши, где морские волны ударялись о берег и расползались по нему белой пеной, а затем скатывались обратно в бескрайнюю морскую даль. Над морем желтым фонарем повисла луна, которая казалось смотрела на меня и ядовито ухмылялась. Погруженный в сумрачные думы я неспешно брел вдоль берега. Шорох морских волн, расползавшихся по песку действовал на меня очень успокаивающе и умиротворяющее, а соленый морской ветер, обдувавший мое лицо приятной прохладой, растопил в моей душе лед сомнений и тревог, и наполнил мое сердце спокойствием и теплом. Не помню сколько я так шел, растворившись в приятной атмосфере, но сам того не замечая отдалился довольно далеко от того холма, где дожидалась меня Белла. Внезапно неизвестный мне механический гул оборвал мою задумчивость и вернул меня к реальности. «Что это еще за такое?», — спросил я себя, впереди меня виднелась довольно обширная морская скала, преграждавшая собой берег и выступавшая своей передней частью в море. По берегу мне обойти скалу было нельзя, посему и пришлось свернув с берега в лес огибать скалу через небольшую лесную рощу. Прокрадываясь медленно и осторожно, как зверь, я вел свой путь через заросли кустарников и небольших деревьев как раз примерно к тому месту, где по моим расчетом, за скалой должен был находиться объект, издававший механический гул. Как только я начал подбираться к месту назначения гул усилился. По мере того, как я приближался к берегу, роща, через которую я пробирался, начинала редеть, и вот я уже видел контуры морского берега и яркий электрических свет от объекта, находящегося возле скалы. Окончательно выйдя из рощи и прокрадываясь уже по открытому берегу я смог разглядеть, что у берега стоит небольшой катер, на крыше которого установлен прожектор. И тут до меня начали доноситься голоса людей:
— Давай же заводись собака! — кричал чей-то хриплый голос.
Вновь раздался громкий механический гул, но затем немного прогремев прекратился.
— Я тебе говорю в десятый раз уже, двигатель из-за масла барахлит! — раздался другой голос.
— Нет, в чем то другом проблема! — снова раздался хриплый голос.
Как я понял, на катере было два человека и они о чем-то спорили, грохот мотора катера то раздавался, то снова стихал. Я так понял что у эти двое пытались завести катер и отплыть с берега, но вот у катера были какие-то неполадки. Во мне возгорелось страшное и непреодолимое любопытство. Я безумно хотел узнать, кто эти люди, ведь тут не должно было быть никого, ведь так сказала Белла, а сомневаться в ее словах у меня не было никаких оснований, да и к тому же, я должен буду ей рассказать что за катер я здесь наблюдал. Все эти основания заставили меня все ближе и ближе подкрадываться к морскому берегу. Я крался по прибрежному песку незримый, пытаясь не попадаться в свет прожектора, и вот я уже начал различать маркировку на катере с надписью «Эдельстар», и характерную пятиконечную звезду, и казалось бы сейчас самое время повернуть обратно и тенью скрыться в зарослях, но я решил прислушаться к разговорам двух людей.
— Что еще за черт, да это мертвый номер, нет тут никого, — кричал хриплый голос.
— Вот именно, бестолку тратим время только пытаясь здесь что-то найти, говорят же им — пустыня, стройте спокойно свою станцию, — ответил другой голос.
Вновь раздался гул мотора, но проработав немного снова затих.
— Чертов мотор! Чертовы батраки! Ну как так можно делать моторы! — закричал хриплый голос.
— Я тебе говорю, что не в моторе дело! — ответил его товарищ.
И тут кто-то из них, видимо нечаянно, толкнул рукой прожектор, прикрепленный на катере, и электрический луч света упал прямо на меня. Работники катера увидели меня и на секунду застыли в изумлении, я тоже не знал, что мне делать. В эту секунду произошло многое, мы представляли обе стороны, которые пытались определить насколько мы друг для друга опасны. С одной стороны работников катера удивило присутствие на диком берегу маленького ребенка, а с другой стороны они не верили своим глазам и думали что тут что-то не так и возможно это ловушка. Я же пытался оценить свои шансы спастись в том случае если я брошусь бежать, с другой стороны, они стояли от меня на довольно небольшом расстоянии, так что я думал что смог бы их убить из пистолета. Но тут желание самосохранения и паники возобладали надо мной и я бросился бежать.
— Держи его! — крикнул хриплый голос.
И двое мужчин спрыгнув с катера на берег погнались за мной. Как и следовало предположить у меня не было шансов от них скрыться, не успел я пробежать и нескольких метров, как тут же сильные руки вцепились в мою одежду и одернули меня назад.
— Стоять, стоять, кто такой! — закричал мужчина с хриплым голосом.
Теперь то я смог их рассмотреть. Оба они были одеты в черные комбинезоны с синими полосками на рукавах. Мужчина с хриплым голосом был весьма высокий и небритый, с бешеными и злобными глазами он производил впечатление самого настоящего дикаря. Второй, его напарник был весьма спокойным и похоже до ситуации происходящего ему было мало дела, но его взгляд мне тоже не понравился, много было в нем скрытой злобы.
— Кто такой? Кто такой, отвечай? — кричал на меня бородач, схватив меня за одежду и встряхивая при каждом вопросе.
Я молчал.
— Ты не видишь, что ли, — вмешался в разговор его напарник, — на нем рабочая одежда — это батрак, скорее всего беглый.
— Откуда беглый? Здесь по близости нет рабочих поселений. Тут до ближайшего рабочего поселка месяц по суше добираться.
— Не знаю я откуда он тут взялся! Свяжем, доставим на корабль, а там пусть начальство разбирается!
Тут мой взгляд упал вдаль на море, и вдали я увидел огни, огни горели отчетливо и ярко. Хоть я и не мог увидеть контуры корабля, но по площади освещения смог просчитать, что это был большой корабль дожидавшийся разведывательного катера. Туда, как я понял, и решили меня доставить. Но это судя по всему не предвещало ничего хорошего.
— Тащи его в катер, там свяжем, а я пока сообщу на базу, — сказал бородачу его напарник.
Бородач начал скрутил мне руки и потащил по направлению катера, а его напарник в это время достал из-за пояса рацию, и поднес к уху:
— База, как слышите, — произнес он.
Из рации донеслись какие-то помехи, затем раздался голос:
— База, слышу вас.
— У нас тут чрезвычайная ситуация …
Но закончить фразу он не успел. Как раз в это время, я резким движением высвободил руку и из кармана штанов достал пистолет, навскидку направил пистолет на человека с рацией и нажал на спусковой крючок. Раздался выстрел. Слегка запрокинув голову назад, человек упал. Я рванулся веред, но вторую руку высвободить я не смог, казалось, что бородач, находясь в состоянии шока вцепился в меня с утроенной силой. Правую руку в которой у меня был зажат пистолет я начал поворачивать в сторону моего пленителя, но тут бородач резко схватил меня за руку в которой был пистолет и резким рывком выбил оружие из моих рук. Пистолет упал на песок. Я посмотрел в лицо бородача и увидел в его глазах небольшое смятение, но страха он не испытывал, видно было, что человек этот бывалый и прошел через многое.
— Откуда у тебя пистолет щенок? — с ненавистью процедил бородач сквозь зубы и заломив мне за спину руки повал меня на песок.
Я лежал со скрученными руками, бородач прижав меня к земле потянулся за моим пистолетом. Взяв его в руки он пристально осмотрел его и снова произнес:
— Похоже на оружие рейдеров? Ты рейдер что ли?
Я молчал не зная что и сказать. Бородач немного приподнялся, а затем уперся мне коленом в спину, с еще большей силой прижав меня к земле.
— Отвечай собака! — яростно вскричал он.
Я молчал не столько от страха, сколько от незнания того что бы мне лучше ответить в данной ситуации. А пока я думал над наиболее безобидным и безопасным для себя ответа, я почувствовал холодную сталь, прижатую к моему виску.
— Говори кто ты, или вышибу мозги, — закричал бородач, — говори собака!
Внезапно раздался хлопок выстрела, мне даже показалось, что свистя, пуля пронеслась где-то около меня. Или нет, я точно не знал, в мгновение я подумал, что я мертв и оказался по ту сторону, но вес тела бородача упавшего на меня привел меня в чувство. «Тот кто направил на меня пистоле сам упал? Почему?». Я сбросил его с себя и встал на ноги. Бросив взгляд на труп, я увидел кровавую рану на его лбу — явно дыра от пули. Не секунды не медля я выхватил свой пистолет из его руки, который он по прежнему сжимал, и прицелился наугад в темноту. Но тут я был изумлен до самой глубины души: из сумрака в мою сторону шагал знакомый женский силуэт с длинными волосами, свисавшими до плеч и карабином перекинутым через спину. «Белла», — тут же молнией мелькнула мысль в моей голове. Снова она явилась для меня спасительным ангелом. С огромным облегчением я опустил вниз руку, сжимавшую пистолет.
— Но как……..?, — выдавил из себя я, обращая к ней незаконченный вопрос.
— По следам! — резко сообщила она.
Переведя дыхание я положил пистолет обратно в широкий карман моего комбинезона.
Тут из рации, валявшейся на песке, возле убитого человека, раздался приглушенный голос:
— Доложите обстановку, вас не слышно …
— Надо уходить, — с легкой дрожью в голосе произнесла Белла, — скоро тут будет подмога.
Немного постояв в раздумье она продолжила:
— Нам повезло, что, они не успели доложить на базу, что поймали тебя, но два трупа валяющиеся на песке осложнят ситуацию. Эдельстар поймет, что эта часть суши обитаема, и вышлет сюда войска. Надо спрятать один труп. С минуты на минуту с главного корабля, заподозрив неладное сюда явится военный катер, поэтому мы должны поспешить.
Белла в спешке осмотрела два трупа, взгляд ее упал на бородача.
— Вербованый рейдер, — произнесла она, на него и повесим труп.
Она в спешке достала из-за ремня своего комбинезона небольшой нож, и разрезав им одежду на руке трупа, сделал надрез в области кисти. Я увидел как на песок потекла багровая кровь. Затем из раны Белла аккуратно достала небольшую металлическую деталь.
— Микро чип, — пояснила она, — его мы заберем с собой, потому что по микро чипу, его будут отслеживать, думая, что он сбежал, а труп надо спрятать.
Белла положила микро чип себе в карман.
— Доложите ситуацию! — прокричал голос из рации.
— Они заподозрили неладное, — сообщила Белла, — живей, хватай его за ноги, а я возьму за руки.
Белла взяла труп бородача за руки, а я же схватил за ноги, и таким образом вместе мы его поволокли прочь с берега. Это было очень тяжело, я и так был очень сильно измотан, но насколько я помню, тащить вдвоем труп этого тяжеленного громилы для меня было пыткой, испытанием на грани моих последних возможностей, то и дело мои пальцы деревенели и я невольно выпускал его ногу, отчего труп падал вниз.
— Аккуратней, как можно меньше следов на песке! — осекала меня Белла.
И я из последних сил, готовый рухнуть вниз от усталости, вцепившись окоченелыми пальцами в комбинезон одежды, помогал тащить тяжеленный труп, стараясь чтобы он не касался песка. Помню, мы тащили его довольно долго, стремясь вынести как можно дальше от места преступления, так чтобы труп не нашли. После длительных усилий и значительных временных затрат мы затащили все-таки труп в лесную полосу, где под ногами у нас росла густая трава и было уже невозможно. Перед нами прорастали густые кустарники.
— Туда! — сказала Белла, посмотрев в сторону этих зарослей.
Мы поднесли труп к кустам, и не успели мы его туда затащить, как мои окоченевшие пальцы вновь разжались и ноги бородача плюхнулись на землю. Но Белла кажется не обратила на это внимания и самостоятельно, волоча труп за руки, затащила его в кусты. Дело было сделано. Теперь оставалось только полностью замести следы нашего пребывания на берегу.
— Быстрее, — поторопила меня Белла, — идем, еще есть работа.
Мы побежали не берег моря, прибежав на место, где уже был виден горизонт, мы увидели, что с большого корабля стоящего вдали, уже двигались две ярких точки световых прожекторов.
— Черт, — выругалась Белла, — уже выслали военные катера, у нас есть не более десяти минут. Надо замести следы.
Мы лихорадочно наломали веток, от кустарников росших неподалёку и бросились к месту преступления. Только сейчас я обратил внимание на то, что пляж был весь испещрен следами от моих ботинок. Я принялся как можно быстрее заметать следы и выравнивать песок, с опаской поглядывая на два световых прожектора зловеще, приближающихся к нам из темной морской дали. Выровняв песок возле мертвого тела, и стерев все следы, мы начали перемещаться ближе к роще. Когда мы вступили на траву и с песком было закончено, катера были еще на довольно большом расстоянии, поэтому я счел что беспокоиться не о чем и уставший присел на траву.
— Не время отдыхать! — сказала Белла, — за нами будут гнаться всю ночь.
— Что? — изумленно переспросил я, не веря своим ушам.
Вместо каких либо объяснений Белла вытащила из кармана маленький микрочип, вырезанный из руки убитого ею бородача.
— Видишь? Он в ссоре убил своего товарища и скрылся в лесу! Так должно все выглядеть. Ты понимаешь? У них радары и по встроенному микрочипу его будут искать. Мы должны довести эту постановку до конца.
Слегка подтянув меня за шиворот, Белла заставила меня встать на ноги, и мы устремились в путь. Я покорно шагал за ней, их последних сил, вяло передвигая ноги и уже вот-вот, готовый обессиленный морально и физически рухнуть на землю. Не помню сколько я так брел, но помню, ясно что силы начали покидать меня. Тут я увидел что мы пришли на место, где мы устроили лагерь, костер еще тлел и рюкзак Беллы стоял у дерева. Белла спешно подошла к своему рюкзаку, и начала в нем копаться, затем достала оттуда пластиковую упаковку с белыми таблетками. Открыв упаковку, одну таблетку она проглотила сама, а вторую протянула мне.
— Что это? — поинтересовался я.
— У нас впереди бессонная ночь, за нами уже гонятся, тебе надо быть на ногах. Проглоти эту таблетку — поможет быть в форме.
Я взял, протянутую мне таблетку и проглотил. Я как будто бы ничего не почувствовал, и наблюдал за тем, как Белла надевала рюкзак.
— Идем! — скомандовала она резким голосом.
Я вяло начал передвигать ноги, не отдавая ни на секунду отчета своим действиям. Голова гудела и ноги мои меня уже не слушал, помню как я обо что-то запнулся и упал. Но тут же Белла схватив меня за воротник с силой подтянула вверх. В глазах моих темнело и мне казалось что это уже все, и я беспомощен от сковавшей меня усталости. Я уже не шел, а в каком-то неясном дурмане, движимый инерцией, плелся вперед!
— Да пошевеливайся, же! Разве ты не понимаешь, что за нами гонятся!
Не помню сколько я плелся вялый и обессиленный, уже готовый свалиться на землю, как вдруг происходящее начало казаться мне отчетливо понятным и ясным. Я осознавал что надо удирать, что за нами гонятся, и то в какой мы беде, но в то же время усталость моя прошла, сознание стало чистым, и кроме цели, стоящей перед нами для меня в данный момент ничего не существовало: ни усталости, ни боли, ни отчаяния. Нет, ничего я бы даже сказал, что вместо физической неумолимой усталости и душевной боли появился страстный азарт и неукротимый поток сил и энтузиазма. Весь негатив внутри меня как будто бы исчез, я отчистился от всей грязи и был полон сил физических и моральных для самых невероятных свершений. Я ускорил шаг и зашагал бодро и решительно. Казалось я увидел даже мир по другому: все эти деревья во тьме ужасающие меня и пугающая обстановка, эта зловещая луна, это завывание ветра, в общем вся эта враждебная среда, казалось изменилась и стала дружелюбной, у меня даже появилось ощущение, что все окружающее пространство работает на меня. Я на миг поразился своему взгляду на мир и вещи, казалось все переменилось: весь мир я видел по другому, я смотрел в прошлое, на то что я никогда не вернусь домой, и возможно уже никогда не увижу своих близких, но мой разум не давал негативной оценки этим трагическим событиям, а концентрировался только на положительной оценки происходящего. Я увидел новые перспективы в жизни, новые возможности, новые горизонты, которые меня манили своим сладким пением, и сейчас в сию же минуту я был готов к ним устремиться и раствориться в их ласковых и дружелюбных объятиях, казалось будущее манило меня и ласкало теплыми солнечными лучами, пронизывающие мою душу безграничной любовью и восторгом. И главное у меня был запас безграничных сил идти вперед. Мне даже захотелось бежать, мчаться навстречу моей судьбе. Я был силен, чист, собран, и наполнен энтузиазмом, как будто бы только что заново родился. Мне казалось что нет и не может быть нерешенных проблем, вулкан вырывающихся на поверхность сил просто разрывал меня изнутри.
Белла увидев, что я значительно приободрился и ускорил шаг, сказала:
— Я вижу таблетка подействовала? Как самочувствие?
— Просто прекрасно, — ответил я, — усталости нет и в помине, я полон сил. Но как такое возможно?
— Это простой амфитамин, таблетка, которая активизируют скрытые резервы твоего организма. У компании Эдельстар таких полно, всем сотрудникам такие выдаются, на крайний случай, и сейчас этот случай настал.
Мы шли около часа, по темному лесу, по кочкам и ухабам, пока не взошли не небольшой холм, с которого открывалось обозрение на местность внизу. Хоть было темно и виднелись только верхушки деревьев, но Белла остановилась и прислушалась.
— Слушай внимательнее, — сказала она мне.
— Я ничего не слышу, — ответил я.
Но тут же вдалеке, послушались приглушенные голоса и шум трескавшихся веток, мельком увидел свет фонаря, мелькнувший, а затем исчезнувший вновь.
— Они идут за нами, — сказала Белла, — ловушка удалась, они ищут по радару своего сбежавшего сотрудника.
— Почему ты прямо сейчас не можешь выкинуть микро чип?
— Нельзя, они заподозрят что-то неладное, понимаешь человек не может вот так просто взять и вырезать чип из своей руки, не порезав себе вены или сухожилия, тут нужна тонкая работа. Нам надо изобразить паническое бегство.
Мы продолжили путь, я знал, чувствовал, что где-то по пятам за нами гонятся, ищейки Эдельстар, но меня это нисколько в тот момент не пугало, а только прибавляло интереса и сладостного чувства азарта, как от веселого приключения. Не знаю, толи отдать дань психотропным таблеткам, толи моей деятельной натуре. Скорее и то и другое сыграло свою роль. Но как бы там ни было, я получал удовольствие от происходящего.
Пройдя еще несколько часов по неровной лесной местности мы вновь увидели небольшую холмистую местность.
— Надо зайти на этот холм, — сказала Белла, — я надеюсь что они от нас отстали, если нет, то дела наши плохи: скоро рассвет, а при свете дня, скрываться от них будет весьма тяжело.
Мы забрались на холм. Вначале мы ничего не видели и не слышали, но потом, снова где-то вдалеке, на самом горизонте видимости, появились блики фонарика.
— Все еще идут, — с досадой произнесла Белла, — и что же им так сдался простой наемник, что они не могут от него отстать.
Мы сошли с холма и снова начали пробираться по зарослям, кустарниками. В ночи идти было тяжело, то и дело я обо что-то запинался. И тут я начал чувствовать некоторую раздраженность, а затем и полную потерю энтузиазма. Вскоре я заметил, что усталость овладевает моим телом, а отчаяние поглощает душу. Пройдя еще немного я заметил, что дико хочу есть, в голову начали лезть безрадостные мысли, доводившие меня до морального исступления. Спустя еще какое-то время, меня всего начало скручивать от чувства отчаяния и безысходности, мне просто хотелось упасть на землю и стонать и кричать. Тут Белла посмотрела на меня и сказала:
— Ты бледный. Совсем плохо?
— Да, — ответил я, — не могу больше идти, кажется, сейчас упаду на землю.
— Скажешь, когда будет уже совсем невыносимо продолжать путь — дам тебе еще одну таблетку.
Так в муках я вяло плелся по ночному лесу, готовый в любую минуту упасть на землю и просто отключившись, забыться в беспробудном сне.
— Сколько мы уже идем? — спросил я.
— Пять часов.
— Может быть они уже отстали?
— Не думаю, — ответила Белла, — видимо им зачем-то надо поймать этого сотрудника, если бы он им был не нужен они бы не бросились в погоню.
Оглядываться назад, чтобы посмотреть преследует ли кто-то нас было бесполезно: высоченные деревья сквозь которые мы пробирались скрывали от нас то что делалось вокруг. Но вот наши преследователи, обладавшие радаром, по видимому видели более ясную картину, и четко отслеживали передвижение микро чипа, который был в кармане у Беллы.
Спустя какое то время ходьбы, я запнулся о корягу торчавшую из земли и упал. Подняться на ноги уже не было сил, я был полностью измотан. Так и валялся обездвиженный. Видя мое трагичное состояние Белла сняла с плеч рюкзак и постав его на землю, достала из него еще одну таблетку.
— Держи, — сказала она, — протянув таблетку мне.
Я взял таблетку и проглотил ее.
— Вставай, скоро таблетка подействует.
Я поднялся на ноги, и как и прежде, вначале ничего не чувствовал, кроме усталости, но затем вновь ощутил колоссальный прилив сил. Разум мой снова кипел, энтузиазмом и радостью. И вновь, жизнь и все что с нами происходит начало видеться мне веселым приключением. Мне вновь хотелось даже не идти а бежать. Опасность как будто бы ушла, а все трудности, казались лишь небольшими помехами. Несколько часов мы шли по лесу, когда же лесная полоса закончилась, мы вышли на широкую поляну, заросшую травой. По ней мы шли до тех пор, пока не отдалились на достаточное расстояние от лесополосы. Затем мы остановились и принялись ждать, смотря в сторону леса, откуда предположительно должны были выйти наши преследователи. Я замер, ожидая блика электрического света от фонаря. Мы ждали довольно долго, но из леса никто не выходил. Вот уже первые лучи восходящего солнца начали сиять из-за вершин деревьев, возвещая о начале нового дня и осыпая всю округу золотым светом , но мы по прежнему никого не видели.
— Видимо отстали, — сказал в нерешительности я.
— Похоже на то, — согласилась Белла.
Подождав еще около получаса, Белла достала из кармана микрочип, положила его на ладонь руки, а затем достав из-за пояса нож, ударила по нему рукояткой ножа. Микрочип разлетелся в дребезги.
— Теперь все кончено, — сказала она, — преследователи по всей видимости вернулись на корабль и доложат в отчете о том что один из сотрудников убил другого и скрылся, сумев уйти от погони. Ничего особенного, такое бывает повседневно.
Тут она немного призадумалась и посмотрела на меня с подозрением:
— Смотри, сколько ты принес уже проблем! Твоя неосторожность чуть было нас не погубила! Могли быть и более серьезные последствия, если бы руководство Эдельстар заподозрило, что эта часть суши обитаема? Черт подери! — чуть ли не в гневе вскрикнула Белла, — мы по твоей вине были на волосок от смерти.
От ее резкого тона мне стало не по себе, каждая нотка ее волевого голоса сверкала алмазными гранями.
— Ладно пойдем, — сказала она наконец таки, весьма примирительно.
Достав из рюкзака компас Белла бегло посмотрела на него, затем положила обратно, и двинулась в путь. Я смиренно пошагал за ней. Наверное где-то к полудню я почувствовал слабость, затем раздраженность, а после этого полное бессилие и апатию. Только сейчас я осознал что не спал очень долго. Пройдя еще немного я ощутил что меня лихорадит, во рту пересохло, а ноги и руки дрожали. Я совсем не мог себя контролировать. Бросив на меня беглый взгляд Белла сказала:
— Кажется закончилось действие психостимулятора, скоро ты отключишься. Надо бы остановиться.
Как раз в это время мы проходили по лесной роще, где росли высокие деревья с густыми ветвями. Около одного из таких деревьев мы и расположились. Я помню только как Белла сняла рюкзак и положила его на траву. Дальше я, кажется потеряв над собой власть просто отключился, лишь присев, опершись спиной о дерево. Не помню, как я упал в крепкие объятия сна, ровно столько же не помню того как долго я спал, свой сон я тоже забыл сразу же после пробуждения, да и не снилось мне ничего .
Проснулся я ночью, вначале я услышал треск горящих дров, а после, когда открыл глаза, увидел в нескольких метрах от себя разожженный костер. На костре что-то жарилось, до меня донесся запах, кажется грибов, я попытался встать, но тело отказывалось подчиняться и я снова завалился спать сном мертвого. Следующее пробуждение было на утро. Жутко хотелось пить. Я открыл глаза, Беллы нигде не было видно. Возле углей, ночного костра лежала фляжка, заметив ее я кое-как поднялся на ноги, подошел поближе и схватив флягу и встряхнув ее, с восторгом обнаружил что она наполовину заполнена водой. Открыв крышку я жадно принялся пить. Выпив всю воду, я почувствовал себя значительно лучше, но слабость все еще беспокойным призраком сидела в моем теле, напоминав о тех неимоверных нагрузках, которые мне пришлось вынести. Внезапно захотелось есть, на траве, совсем рядом с костром лежал рюкзак Беллы, который я без колебаний обыскал, и неимоверно был рад, сразу же обнаружив те тюбики с едой, два из которых я тут же опустошил. Голод постепенно покинул мое бренное тело, позволив придти на свое место чувству некоего восторга. Сознание мое охватило все приключение прошлой ночи, и то как мы были на волосок от смерти, но и в этот раз удача оказалась на моей стороне. Все верно, теперь я уже начал подозревать, что какие-то внеземные силы меня берегут и не дают погибнуть, чем более я оценивал события произошедшие со мной за последнее время, тем более укреплялся в этой мысли.
Спустя какое то время к я услышал шорох листвы и увидел Беллу с карабином перекинутым через плечо, которая направлялась к истлевшему ночному костру.
— Можно выдвигаться в путь, — сказала она с подчеркнутой холодностью, — как ты себя чувствуешь?
— Да вроде нормально! — и тут я сделал небольшую паузу, и тщательней оценил свое состояние, — да, нормально, — тут же подтвердил я живым голосом.
— Тогда пойдем! — сказала она.
И закинув за спину рюкзак, перед этим положив в него пустую флягу с водой, тронулась в путь. Я молча пошагал, а вернее будет сказать поплелся за ней. Примерно так вот, в неопределенном молчании, мы шагали до наступления темноты. Да ничего такого и не случилось за день: лес, то редевший, то снова превращающийся в непроходимую чащу, иногда встречались открытые поляны, иногда холмистые возвышенности, на которых было тяжело взбираться, в общем дорога, как дорога — в меру скучная, но все же в меру разнообразная. Вечером мы подошли к небольшой речке, протекавшей прямо по нашему курсу. У этой речки мы и решили остановиться. Вода в ней была чистая, пресная, поэтому я, встав у самого берега и жадно набирая воду ладонями, с удовольствием напился. Белла набрала полную флягу воды и положила ее себе в рюкзак. Затем мы наломали веток и разожгли костер. Когда мы с ней сидели у самого костра и смотрели на пламя, я спросил:
— Что меня дальше ждет?
Белла немного подумала, а затем ответила:
— Жизнь штука сложная, предугадать невозможно, и все скорее всего зависит только от тебя.
— Извини, — осек ее я, и с какой то недетской серьезностью, поправил, — я спрашиваю про ближайшее время.
— Хорошо, завтра вечером мы будем на месте, и поверь, правда поверь, я искренне надеюсь что все будет у тебя хорошо.
Я вдохнул в себя свежий запах реки, о да это было прекрасно, такой влажный и прохладный воздух, не то что, воздух в рабочем квартале, в котором я жил, нет, такой воздух как здесь я чувствовал впервые в своей жизни. Странно, но страхи и тревоги как будто бы исчезли и я почувствовал некое приободрение и свежесть новой жизни которая, ждала меня уже завтра. В приятной усталости, отдающей некоторым блаженством я прилег на тонкие прутья деревьев, которые я разбросал у костра специально для ночлега, и погрузился вначале в дремоту, а затем и сам не заметил, как полностью уснул.
Глава 6
— Тринадцатый, тринадцатый, — обращался ко мне голос, — вставай!
Открыв глаза я увидел Беллу стоящую надо мной и смотрящую на меня укорительным взглядом. Я поднялся на ноги, затем неспешно, еще не совсем отойдя от сна, подошел к реке, и присев у берега начал жадно пить воду, черпая ее ладонями из реки.
— Лови, — резко сказала Белла, кинув мне тюбик с фирменной едой компании «Эдельстар» — последний, больше нет. Но мы уже почти у цели.
Съев еду из тюбика, я как обычно почувствовал прилив сил и ощутил что настроение моё заметно улучшилось — можно было отправляться в путь.
Мы провели в пути весь день, и почти весь день что-то меня тревожило, мне почему то казалось что я буду лишним там куда мы направляемся, но усилием воли я гнал от себя все тревожащие меня мысли. Странно, но под вечер небо затянулось свинцовыми тучами и готово было разразиться страшной грозой, подул ветер и заметно похолодало.
— Еще немного, — сказала мне Белла видя усталость на моем лице.
А мы все плелись и плелись, сквозь лес, в местности по которой мы шли, над нами возвышались небольшие холмы и утесы, и казалось что мы пробираемся, по какой-то узкой тропинке, среди всех этих непроходимых возвышенностей, казалось мы идем по той дороге, которая ведома лишь немногим.
Уже окончательно стемнело, когда на нашем пути встретился небольшой деревянный столб, с человеческий рост, на котором были изображены непонятные узоры.
— А вот кажется мы и пришли, радостно сообщила Белла.
За этим столбом, в лес простиралась небольшая тропинка, по которой мы и устремились через уже редеющие деревья. Шли мы до тех пор, пока на вышли на небольшую поляну, за которой находился высокий каменный утес у подножия которого протекала река. В самой середине поляны одиноко горел костер, и как мне показалось у костра проскальзывали силуэты людей. По мере нашего продвижения к этим людям, я оглядывался по сторонам и моему взору открывались очертания небольших деревянных домов, в окнах которых горел слабый свет.
Внезапно из тьмы к нам вышли двое мужчин, в одетых в одежды синего цвета, сделаные хлопка, Поверх синих одежд одного из мужчин была перекинута шкура волка.
— Белла? Ты задержалась в пути, — заговорил с Беллой мужчина чей наряд украшала волчья шкура, — и кто это с тобой?
И тут я ощутил на себе довольно пристальный и нельзя сказать что совсем уж дружелюбный взгляд.
— Его зовут тринадцатый и ему с огромным трудом удалось убежать из рабочего поселка, и поскольку ему некуда идти я решила привести его сюда.
Мужчина в волчьей шкуре оглядел меня пристальным взглядом.
— Посмотрим, что скажет Прометей, — безразлично сказал он.
Мы пошли в одну из хижин, довольно высокую и все таки среди всех довольно низких хижин выделявшуюся по размеру. Зайдя в хижину я увидел довольно приятную обстановку, на стенах висели картины а в некоторых местах, а в центре одной из стены висела шкура белого волка. По бокам комнаты стояли два шкафа, заполненных книгами, в центре комнаты стоял большой стол. К моему удивлению в хижине было электрическое освещение, на потолке тусклым светом горела лампочка. На столе стоял, предмет который я видел всего лишь несколько раз в своей жизни, в кабинетах руководства, нашего рабочего поселка. Экран горевший ярким светом, и белая панель для того чтобы на нее класть руки. Тогда мне это устройство казалось странным, и указывало на принадлежность своего обладателя к привилегированному сословию. Не было еще тогда в моем лексиконе слова компьютер, как и многих других слов, которые лишь спустя много лет мне предстояло узнать. В дальнем углу комнаты, прибитая к стене висела шкура белого волка. Пока я оглядывался по сторонам и привыкал к незнакомой обстановке, в самом дальнем и плохо освещенном углу комнаты открылась деревянная дверь и перед моим взором предстал довольно высокий человек с седым и длинными волосами, касавшимися его плеч, одет он был в белую рубашку с вышитыми на ней узорами, и в широкие штаны синего цвете. После того как он вошел, я тут же почувствовал как сама атмосфера в комнате переменилась и наполнилась пронзающей меня энергией, которую можно было охарактеризовать, как вдохновляющая и вселяющая силы и надежды. Без лишних слов я понял, что этот человек тут за главного. Его взгляд вскользь прошелся по мне, и упал на Беллу, затем он улыбнулся и кажется ощутил счастье и радость.
— Отец, как же я рада тебя видеть, — в восторге произнесла Белла.
После этого подошла к человеку с седыми волосами и обняла его.
Прометей был весьма сдержан и терпелив и старался не выдавать излишних эмоций. Даже спустя час после знакомства с ним, я не мог сказать определенно нравлюсь я ему или нет. Белла объяснила ему всю мою историю и конечно же он дал свое дозволение мне остаться, но в его глазах я видел сомнения, было видно, что однозначного мнения по поводу меня у него нет. Позже мне открылись многие истины в том числе, что рабочих, таких как я не любили, ибо считали нас религиозными фанатиками с промытыми мозгами, в которых отсутствуют человеческие черты. Я не раз, доказывал что я не такой как другие, и все впоследствии в племени одинокого леса принимали меня, как равного, но в момент нашей встречи с Прометеем, ему было тяжело возложить на меня свое доверие. Прав ли был он что относился к жителям рабочих кварталов с недоверием? Тогда я не мог дать на этот момент однозначного ответа, но спустя несколько лет — когда я увидел, что есть другое общество и другие люди, которые не будут пытаться тебя унизить или убить, просто за то что ты не такой как все, или просто потому что так приказали сверху — я понял что сомнения Прометея были не просто оправданными, а были жизненно необходимыми. Ведь, там где я рос, я и вправду не видел ничего кроме ненависти и жажды насилия со стороны моего окружения, как бы можно было быть уверенным, что я не такой как все те безумцы, среди которых мне приходилось жить?
Неделю Белла была в племени одинокого леса, и все время старалась проводить рядом со своим отцом. Меня поселили в небольшом сарае рядом со свинарником, и дали работу кормить свиней. Но это было только на первых порах, тут было так заведено, что каждый человек должен был сам построить себе дом. Поскольку дома у меня пока не было, я жил первый год без особой роскоши.
Как я уже и говорил, через неделю Белла уехала, оставив меня тут жить. Прощаясь с отцом она сказала:
— Я не знаю когда еще смогу приехать сюда, все очень осложняется тем, что «Эдельстар» запускают в космос спутник для полного слежения за всеми своими сотрудниками, у кого вмонтирован микрочип, поэтому мои передвижения будут строго контролироваться.
После этих слов, в глазах Прометея я увидел горечь и тоску.
— Все же я надеюсь на лучшее, — сказал он, обняв на прощание свою дочь.
Примерно так началась моя новая жизнь. Один, со своими страхами и переживаниями, без кого бы то ни было, кто бы хоть немного меня знал, я очутился в новом и неизведанном мире. Что же такое племя одинокого леса? На этот вопрос не так просто дать ответ. Они жили в небольших поселках, каждый из которых насчитывал не более двухсот домов. Лидеры племени неустанно следили за тем, чтобы каждый из поселков был скрыт от глаз людей и располагался в неприступной местности. Также, был строгий контроль за тем, чтобы поселки не разрастались. Когда население росло, отправляли колонистов для заселения и обустройства новой местности. Всех воспитывали в духе братства и преданности нематериальным идеалам, среди этого народа был культ верности, дружбы, любви и сострадания. Прометей был главным среди старейшин и пользовался безграничным авторитетом. Сам он обозначал племя одинокого леса, как хранителей знаний и самых чистых и благородных традиций — последний очаг духовной цивилизации. Я видел контраст того что такое жизнь в новом мире, подчиненном корпорации, установившей свой тотальный диктат, и жизнь в мире, в который был перед моими глазами в данный момент, в мире, связанном духовно с культурой, которая был до войны. Это небо и земля. Что от нас требовали в рабочем поселке? Только одного — подчинения. В племени я увидел, что главное это любовь и уважение к тем, кто тебя окружает, только на этих ценностях можно построить счастливое общество. Были ли я счастлив? Конечно! И даже то время что мне пришлось прожить в сарае, рядом со свинарником и пасти и кормить свиней, я радовался жизни, радовался тому, что есть люди, которые готовы мне помочь.
Прометей был не простым человеком, умным и очень начитанным. За пять лет что я тут провел я выучился многим наукам, истории, литературе, философии, и даже кое-каким ремеслам, кто был моим индивидуальным наставником? Конечно же Прометей. Он не раз говорил, что его дочь во мне не ошиблась, и я очень смышленый и одаренный для своих лет. Дом мне строить помогали односельчане. И я обустроил его по своему вкусу, в том числе и соорудил тем небольшой потайной ящик в полу, где хранил, тайно от всех мой пистолет , который я уже по праву начал считать моим талисманом.
Я очень интересовался новейшими технологическими разработками, и меня всегда удручало, что в этом я не могу ощутить полную свободу, не могу насытить свой интерес. Компьютер в начале стоял только в доме у Прометея, и он лишь изредка разрешал мне им пользоваться. Все дело в дефиците продукции. Хоть племя и поддерживало связь с внешним миром, но из-за осторожности делать это приходилось весьма редко, к тому же «Эдельстар» постоянно ужесточала меры контроля, и посему пробраться на черный рынок и что-то там купить, было не так то и просто. Но так или иначе, кое какие новинки в племя завозились, через весьма надежных и опытных людей. Самое изумительное изобретение «Эдельстар», ну помимо компьютеров, были изумительные аккумуляторы, которые можно было заряжать от солнечного света. От таких аккумуляторов и работали наши компьютеры, а также кое какие другие электрические приборы. Вообще вначале, компьютеры востребованы не были так сильно, ну ими интересовались лишь немногие, я включительно, но только из-за игр. Но позже когда люди из «Эдельстар» запустили на орбиту земли спутник, через который можно было выйти в сеть, соединяющую между собой все компьютеры, компьютеры в племени одинокого леса стали носит уже весьма значимый характер. Он уж стал источником новостей. Но что тут можно сказать: для выхода во всемирную сеть интернет нужен был модем — такая небольшая прямоугольная штука подключавшаяся к компьютеру сбоку, и карточка с кодом и паролем, каждая карточка для выхода в интернет имела запас на определенное количество часов и в зависимости от количества времени имела свою определенную стоимость. Разумеется, все это можно было достать на черном рынке. Но с интернетом тут были свои заморочки, ибо ходили слухи, что выход в интернет скоро станет строго именным, т.е. только по микрочипу, а поскольку карточки — это был способ выйти анонимно, т.е. купил карточку, подключился к спутнику через модем, ввел код, который на карточке — и все, ты в интернете, то с микрочипом дело было посложнее, говорили что обмануть систему тут будет практически невозможно. Но это были планы на будущее, а пока мне было 18 лет, мой дом стоял почти на берегу реки, впадавшей в море, в море я любил купаться, а по вечерам сидя на берегу реки рыбачить, и дома у меня стоял компьютер с выходом в интернет. Что еще для счастья было надо … Хотя работы у меня тоже было не в проворот: чтобы получить компьютер, мне проходилось работать с утра до поздней ночи чуть ли не пол года, в основном занимался постройкой домов, это была моя добавочная работа помимо основной — кормить свиней. Но тяжелая работа того стоила, не на секунду я не пожалел времени и сил ради такой бесценной вещи, как компьютер.
В реке, которая впадала в море и протекала, прямо около моего дома, водилось много рыбы, и посему одними из моих самых любимых занятий помимо компьютера — была рыбалка. Что за изумительная река! Она была широкой и глубокой. По ней многие плавали на лодке и рыбачили, другую сторону реки омывал очень высокий утес, из которого торчало несколько труб, эти трубы были проложены еще до ядерной войны, и выполняли функцию выброса в реку отработанной воды от завода, который располагался поблизости, на другом берегу реки. Завод этот был давно уже заброшен, и что он производил определить было довольно сложно, да я особо в этом и не усердствовал, по той причине что добраться до него было проблематично. Дело в том, в том месте берега реки, на котором я жил, на другой попасть было большой проблемой, именно из за этого каменного утеса, взобраться на который было невозможно, посему приходилось, плестись вверх по течению реки несколько часов, затем еще уходило около получаса чтобы переплыть эту реку, справляясь с ее бурным течением. А если все это уже удалось сделать, то опять таки оставалось пять часов ходьбы до завода. Однажды, несколько лет назад, ведомый всепоглощающим любопытством, которое было основной чертой моего характера, я таки добрался до этого завода. И старое разваленное здание с просевшей крышей, и разрушенными в некоторых местах стенами, ни сколько меня не порадовало. Внутри все было мрачно, и уныло: опустевшие кабинеты, потрескавшиеся стены, повсюду разбросанные куски бетона, и прочего строительного мусора. Руины, как руины, ничего особенного. Видимо здание раньше было обнесено высокой бетонной стеной, о чем свидетельствовали несколько бетонных плит, торчавших из земли, но давно поросших травой и сорняками. Никаких табличек, ни опознавательных знаков тут не было, поэтому о назначении этого здания оставалось только догадываться. Побродив там несколько часов и облазив все вдоль и поперек я с чистой совестью, вернулся обратно домой. Но вот только что мне смутило, так это пулевые отверстия на стене здания, где располагался центральный вход. Много пулевых отверстий, как будто бы по зданию велся очень плотный огонь. Но что бы там ни было, прошлое таило в себе еще и не такие тайны, как нечто что случилось с этим странным заводом, поэтому поставив для себя крест в этом деле, я больше к этому вопросу не возвращался даже мысленно. До одного интересного момента …
Я жил по большей части в виртуальном пространстве, помогал всем по хозяйству, чтобы заработать себе на карточки доступа в интернет, и в один прекрасный день это дало свои плоды. Корпорация «Эдельстар» контролировала почти всю сеть и всю сеть и все ресурсы, более того весь интернет в основном предназначался для ее сотрудников и граждан так называемого Города Бессмертных — столицы корпорации. Именно из интернета я узнавал, что такое этот город и чем он живет. В целом это был прекрасно благоустроенный административный центр, в котором было все для того чтобы живущие в нем хорошо себя чувствовали. Там стояли прекрасные высотные строения, красиво оформленные улицы, кинотеатры, в которых показывались фильмы, школы для детей и институты, в которых подготавливался класс новых управленцев. Регулярно появлялись в сети новости о постройке новых высотных зданий или о каких либо достижениях. Я видел многочисленные фотографии высоких, многоэтажных домов, украшенных мрамором, и представлявших собой самые настоящие образцы архитектурного искусства, видел небоскребы, которые казалось упираются в самое небо, видел также угрожающего вида танки и военную технику, которой владела корпорация, для охраны своих владений. Официальные сайты «Эдельстар» также предоставляли многочисленные образовательные услуги, по предоставлению новой информации в компьютерных технологиях, различные программы, которые можно было скачать и все такое прочее. Информации, касательно жизни рабочих кварталов было чрезмерно мало, однако так или иначе в сеть просачивались видеоролики, повествующие о жизни рабочих нищенских кварталов. Разумеется такая информация, доставлялась в сеть исключительно сотрудниками корпорации, т.к. в рабочих поселках про интернет никто и не знал, ибо люди, там содержались на уровне скота, который обслуживал элиту, и владел только теми знаниями, которые были необходимы для совершения работы, на которой конкретный человек специализировался. Останься я там жить, и в данный момент я не знал бы ничего, кроме того как работать за станком. Однако, в сети была некая корпорация «Ютуб», которая предоставляла возможность выкладывать в сеть, во всеобщий доступ видеоролики, но не каждому желающему, а только сотрудникам корпорации. Просматривать видеоролики на «Ютубе» мог даже я, но выкладывать в сеть, что-то свое не мог, ибо для этого требовалось пройти авторизацию и ввести номер именного чипа, которого у меня к сожалению не было. В основном «Ютуб» был переполнен различным видеоуроками, образовательными фильмами, развлекательными программами, а также любительскими роликами которые выкладывали граждане города бессмертных. В основном ничего серьезного, просто ролики из их жизни, разговоры ни о чем, записи их домашних животных, и мало чего серьезного, ибо такие ролики любительского характера, выкладывались в основном школьниками. Но из этих роликов я мог составить себе представление о том, как они живут, как устроен интерьер их квартир, как они одеваются, и прочие мелочи. И что мне особенно приглянулось, так это обстановка домов в которых они жили. Многие дома располагали бассейном, почти в каждом стояли широкие, на всю стену домашние кинотеатры, а также голографические проекторы, почти все дома были оснащены роботами-уборщиками. Прометей, который любил быть в курсе дел, и считал — это своим первостепенным долгом, пользовался интернетом, но исключительно для поддержания, пускай и односторонней связи со своей дочерью. У Беллы тоже была своя авторская страница на «Ютубе», где она выкладывала видеоролики, касательно своей жизни в «Городе Бессмертных» и делала это как небольшой видеодневник, который, неявно был адресован ее отцу. Так можно было сказать что «Эдельстар» соединяла людей, через огромные пространства. Поскольку система глобальной сети интернет, была запущена относительно недавно, контроля тут тотального еще установлено не было, и посему отщепенцы от системы, вроде нашего племени, могли внедряться в это узкое информационное поле. Но всем было понятно, что эту брешь скоро залатают, поэтому от интернета я брал столько, насколько это было возможно, а именно старался постичь все, объять необъятное.
Однажды я наткнулся на интересный видеоролик: некий человек, в камуфляжном костюме, называвший себя Лео, выложил видеозапись, где он обращался ко всем, кто мог бы его услышать, и говорил о преступлениях корпорации «Эдельстар», и упоминал что-то о закрытых лабораториях довоенного периода, где проводились исследования по генной инженерии, еще в довоенный период. Далее в ролике, демонстрировались фотографии довоенного времени, где были изображены результаты некоторых исследований, а именно люди с явной генетической мутацией, такие жуткие уроды, на которых было страшно смотреть. Далее он обращался ко всем, с просьбой помочь отыскать одну очень важную лабораторию в которой находятся доказательства того, что корпорация «Эдельстар» виновна в развязывании ядерной войны. После того, как я увидел фотографию этой лаборатории, сделанную еще в довоенный период я пришел в легкий шок: а ведь это было именно то полуразрушенное здание, которое располагалось на другом берегу реки.
Надо ли говорить, что через несколько часов после появления, в сети, этот ролик был удален. Но мысли тревожащие мое воображение, ни на минуту не отпускали мой пытливый ум. После того, как я обо всем рассказал Прометею, он проявил довольно странную реакцию, как будто бы что-то знал, но не хотел со мной делиться, выслушав меня он сказал:
— Знаешь, тринадцатый, лучше тебе обо всем забыть, пойми, это не твое дело, то что происходит, пока ты стоишь в стороне от дел корпорации, ты в безопасности, но если ты влезешь, ты поставишь под угрозу не только свою жизнь, но и жизнь тех людей с которыми ты живешь. Пойми, даже если, это и есть та самая лаборатория, то тогда уж тем более, будет лучше, чтобы никто не знал, что она располагается так близко к нам.
Я понимал, искреннюю заботу Прометея о своем племени, ведь, мы тут вели довольно спокойную жизнь, и не вмешивались в дела внешнего мира, и поэтому то до нас и не было никому особого то дела.
— Но если корпорация «Эдельстар» и правда, настолько опасна, как о ней говорилось, — вымолвил я, — ведь я должен помочь разоблачить ее.
— И как интересно ты это сделаешь? — спокойно сказал Прометей, — побежишь искать некоего человека по имени Лео? А что потом? Найдешь его и приведешь сюда? Даже если и так, то как ты можешь быть уверен, что он не сотрудник самой «Эдельстар», и все что он делает — это пытается по заказу, найти ту информацию, которая интересна руководству корпорации?
На все это мне нечего было ответить, я молчал. Видя мои колебания, Прометей продолжил:
— Послушай моего совета, настоятельно послушай, забудь про эту лабораторию, и ради твоего же блага и блага всех, нас, держись от нее подальше.
К словам Прометея я отнесся с пониманием и не выразил больше никаких возражений. День я закончил в тяжелых раздумьях, мысли сомнений грызли мою душу, с одной стороны я понимал, что Прометей был прав, и мое неумеренное любопытство могло принести неприятности, но с другой стороны, я не мог вот так все просто оставить как есть, часть меня требовала действий. Ночь выдалась беспокойно. Жуткий сон приснился. Как будто бы я попал в прошлое, и смотрел на эту лабораторию сверху, будто паря над ней. В окнах горел свет, около самой лаборатории ходили люди, у входа стояли военные машины. И тут я опустился ниже и оказался в самой лаборатории и парил бестелесным духом по ее коридорам. И снова я увидел ученых в белых халатах, которые бегали по кабинетам и были заняты своими делами. Но тут я как будто бы прошел вниз сквозь землю и оказался в подземном ярусе этой лаборатории, в длинном коридоре освещаемом тусклыми красными лампочками, горевшими на потолке, в конце этого коридора располагалась железная дверь. И тут я услышал страшные крики жуткие крики, как будто бы кого то очень сильно пытали. Крики раздавались из-за железной двери, к которой я медленно приближался. По мере того, как я подходил ближе крики раздавались все сильнее и отчетливее, и я не слышал более жутких и леденящих душу криков, словно люди, которые кричали испытывали одновременно нестерпимые физические муки и были объяты жутким ужасом охватившим их душу. Я испытывал невыразимый страх, и подходя к двери все больше ощущал на себе те невыразимые страдания, которые испытывали те, кто находились за этой дверью. И вот я уже был близко к этой металлической двери и уже готов был дотянуться до нее своей рукой, как услышал, жуткий шипящий голос за моей спиной, произнесший:
— Тринадцатый, даже не думай об этом.
Я боялся оглянутся, и увидеть обладателя этого голоса, стоящего за моей спиной. Я чувствовал могильный холод который от него исходил, и еще я почувствовал что этот голос принадлежит, кому угодно, но только не человеку. За моей спиной стояло что-то невыносимо жуткое и враждебное. И тут эта сущность дотронулась до моего плеча, и оборачиваясь я увидел, его руку, больше похожую на лапу какого-то чудовища. Руку с длинными когтями и покрытую чешуей. От леденящего чувства страха, пронзившего насквозь каждою клеточку моей души, я проснулся в холодном поту.
Я встал с кровати, и прошелся по своей комнате, затем подошел к окну. Была ночь, звезды горели на небе яркими алмазами, где-то совсем рядом около моего дома стрекотал сверчок, все вокруг было тихо и спокойно. Я вышел из своего дома и дыша свежим воздухом немного пришел в себя.
Где-то за моим домом я слышал шепот морских волн, омывающих песок, и в блеске реки, простирающейся перед моими глазами, я видел отражение луны, распластавшееся золотой лягушкой на тихой воде. Но подняв вверх свои глаза, я увидел на другом берегу реки, эти ужасные трубы, угрожающе торчащие из утеса. И снова в моей голове зазвучало это зловещее шипение «Даже не думай об этом». Но я не мог остановиться, смотря на трубы, я мысленно возвращался к этой лаборатории, и теперь уже для меня, преисполненного мистических суеверий, не было место сомнениям, что эта лаборатория, именно та, о которой говорил загадочный персонаж по имени Лео. Но вновь и вновь, волна неконтролируемого жуткого страха, при каждой мысли об этой лаборатории, предостерегала меня, подобно шестому чувству, от дальнейших действий, и даже каких либо мыслей о том что может находиться в подвалах этого здания.
С момента моего жуткого сна прошла неделя, и я кажется выкинул из головы все мысли о произошедшем, перестал придавать значение этому странному видеоролику в интернете, развеял все свои суеверные страхи, касательно жуткого сна, и постепенно начал убеждать себя, что возможно все это лишь чья-то нелепая шутка, усиленная моим не в меру буйным воображением. И я жил уже так как будто ничего не было. Днем следил за свиньями в свинарнике, изредка разговаривал о всякой ерунде с кем-то из жителей нашей деревни, изредка заходил в дом к Прометею, на какие-то пустяковые дружеские беседы. Но что-то все равно было не так. Пускай наше племя и жило в относительном комфорте и безопасности, но где-то далеко, шла иная жизнь: корпорация «Эдельстар» железной рукой пасла своих людей-рабов, и вынашивала никому не ведомые, и как мне казалось, чудовищные планы по устройству мира, где-то за холмами, в сотнях километрах от нас, по миру бродили полуживые, потерявшие разум сущности именуемые шатунами, наводящие ужас на все беззащитных, где-то далеко, неведомый человек по имени Лео, просил помощи в поисках таинственной лаборатории, в которой происходило что-то жуткое, где-то там, далеко в рабочем квартале жили мои родители, о судьбе которых я ничего не знал. Где-то там, за горизонтам, жизнь была полна боли, лишений и страданий, и за всем этим ужасом, мраком и хаосом, кто-то стоял, тот кто развязал ядерную войну и разрушил цивилизация, и возможно в этой лаборатории можно было найти ответы, на вопросы к которым я не мог оставаться равнодушным.
«Неужели я решил вернуться туда?» — именно это я у себя спрашивал. «Но как? Ведь я был там, облазил все здание и ничего интересного или подозрительного не обнаружил». Я не знал даже что ответить самому себе. Возможно на фотографии была другая лаборатория и я просто ошибся. Но опять же, хоть здание и было до нельзя пошарпано и наполовину разрушено, ошибиться было сложно, никакие разрушения не могли изменить архитектурных основ здания, да и на заднем фоне были те же самые сосновые деревья. Нет, Лео, говорил именно про эту лабораторию, и она, пережившая войну, и простоявшая тут более сотни лет, разрушенная и заброшенная, все же находилась рядом со мной и манила меня к себе своими тайнами и загадками.
«Видимо где-то есть тайный вход в нижний ярус» — именно на такой мысли я поймал себя, когда ложился спать. «Нет, стой» — сказал голос логики и осторожности, который тут умолк, от осознания того, что я не тот, кто оставит все это просто так. Я чудом избежал, того чтобы корпорация «Эдельстар» сделала из меня донора органов, судом пережил налет рейдеров, чудом спасся от голодных шатунов, пытавшихся меня сожрать, и чудом оказался около с некой таинственной лабораторий. И во всем этом я увидел некую закономерность, подобную неведомой руке судьбы, толкающей меня к задачам, которые я должен был разрешить. Во мне было мало фатализма, скорее больше романтизма, и любви к живописи и поэзии, но тем не менее, расположенную около меня загадочную лабораторию я уже не мог оставить без интереса. Загадка требовала того, чтобы быть разрешенной. И именно этим в ближайшее время я запланировал заняться.
Гуляя по берегу реки, в один из солнечных дней я осознал такую простую и незатейливую вещь: ведь я тут совсем один, у меня нет друзей, я ни с кем не говорю и держусь особняком, вся жизнь племени проходит мимо меня. Конечно я любил разговаривать с Прометем и он по сути являлся единственным моим другом, даже скорее не другом, а учителем. Ведь с ним я обсуждал прочитанные книги, делился своими мыслями спорил о чем то, но все жили иначе. Неужели другие смотрели на меня с высока? Или может быть просто не считали своим человеком? Племя жило обособленно от всего мира, и жило в своем тихом и размеренном темпе: тут были свои обряды, традиции, свои праздники, свои искусство, своя культура, но все это казалось мне каким то сонным царством. «Островок цивилизации и культуры» — так Прометей говорил о своем племени, «хранители традиция», — но признаться до всего этого мне было мало дела. Конечно я любил природу, но никогда не принимал участие ни в охоте, ни в праздниках, ни в вечерних посиделках у костра. Я просто занимался своим делом и был погружен в свои мысли. Племя одинокого леса было племенем охотников и рыболовов, которые старались поддерживать традиции и знания рухнувшей цивилизации, или просто людьми которые пытались выжить сообща, каких либо планов о внедрении в цивилизацию или изменении мироустройства ни у кого не было. Мне часто приходили мысли, это общество подобно стоячей воде, которая без свежих притоков, просто начнет портиться. Интернет и был именно тем притоком свежей информационно струи, но как я заметил ни у кого не было к технологиям большого энтузиазма. Никто не изменил своих увлечений, охотники остались охотниками, и соревновались в своих достижениях, ремесленники ремесленниками, ну и так далее. Один лишь свинопас смог найти в себе силы сменить свой уклад, который не особенно то ему и нравился. Образование в племени строилось по довольно простому принципу — каждый сам выбирал чем ему заниматься, какую специальность изучать, какие книги читать. Особенно талантливых детей отбирали сразу, и старались дать им знания и научить умениям в соответствии с природными склонностями. Надо ли говорить, что никто во мне особых талантов не заметил. Да я и сам то в себе ничего особенного не видел, поэтому вел себя замкнуто и жил уединенно. Был один вопрос, который интересовал меня особенно, это мистический человек по имени Всеслав, о котором говорила Белла, а также люди со сверхествественными способностями, но как только я пытался заговорить об этом с Прометеем, он отказывался вести беседу в этом направлении, и предлагал мне поговорить о чем то другом. От меня явно что-то утаивали, мне тут явно никто не доверял, некоторые даже обходили меня стороной. Это все вызывало во мне протест и желание доказать что я все таки стою большего.
И так погруженный в свои мысли я смотрел на колыхающуюся поверхность реки, где я так часто любил рыбачить, и тут мой взгляд интуитивно метнулся выше и остановился на трубах торчавших из отвесной скалы. «Куда интересно эти трубы ведут?» — невольно задался я этим вопросом. «Наверняка, в канализационный отдел лаборатории, но если на ярусе, расположенном на земле я не нашел ничего связанного с трубами, то скорее всего эти трубы ведут в подземный ярус». С такими мыслями и смелым заключением в моем сердце я решился на исследование. Первое в чем я нуждался так это в веревке, чтобы по ней организовать свой спуск вниз по трубе. Второе, это фонарик, больше мне ничего нужно не было, и еще конечно же лодка. Если на нашем складе, расположенном на самой окраине поселка, веревку я смог раздобыть без проблем, хорошую, прочную, валявшуюся среди досок, и по видимому никому не нужную, то с фонарем выходили проблемы. Дело в том что у меня никогда не было нужды в фонаре, и поэтому когда отправлялась экспедиция в город, я ничего такого себе не заказывал. А было бы обидно залезть в трубу и очутиться в кромешной темноте. Фонарик я мог попросить у Прометея, но тут же пресек в себе эту мысль, рассудительно подумав, что он может заподозрить что-то не ладное. Поэтому тут все пришлось действовать в лучших старинных обычаях: я соорудил три факела, намотав на палки тряпки, пропитанные смолой, на складе всех этих компонентов было в превеликом изобилии, ибо смола использовалась для строительных целей, а именно для смазывания щелей между досками. Все это дело я сложил в свой рюкзак, и осторожно, стараясь не попасться никому на глаза вернулся в свой дом. Я решил выдвинуться в путь утром переплыть реку и пролезть в трубу. В теории все было предельно просто. Но только не совсем, переплывать через реку держа в одной руке рюкзак с факелами было, как мне казалось довольно проблематично, ибо, если мой груз коснется воды, то факела промокнут и будут непригодными для дальнейшего использования. Тут я вспомнил, что где-то в дальнем углу комнаты у меня валяется дождевой рыбацкий плащ, который мне когда-то давно дарили, но в море рыбачить я ходил не часто, и посему плащ валялся у меня без дела. Плащ был довольно дешевый и сделан кажется из самой простой клеенки, поэтому он совсем ничего не весил. Именно в этот плащ я и решил завернуть три факела и спички. Обмотал я их как можно крепче и плотнее, затянув туго веревкой со всех сторон, чтобы обеспечить полную водонепроницаемость груза. Теперь я был полностью готов, чтобы устремиться в путь, осталось только дождаться наступления утра. Ночь у меня выдалась довольно беспокойной я долго не мог уснуть мучимый бессонницей. Кажется уснуть я смог лишь к середине ночи. Раним утром как и обычно, услышав крик петухов я проснулся. Я оделся в свою обычную рабочую одежду, вышел из дома, зашел в свинарник, накормил свиней, затем вернувшись надел за спину рюкзак и двинулся в путь. Но не один я так рано просыпался, рыбаки, которых я встретил по дороге тоже встали рано утром чтобы пойти рыбачить.
— Куда это ты так рано, — спросил меня один из них.
— Я погулять.
— А рюкзак тебе зачем? — продолжал свой допрос настойчивый собеседник.
— Я в лес, прособираю еще и грибы, — сказал я первое что пришло в голову, и быстрым шагом начал от них удаляться.
Выйдя из нашего селения, я по уже известному маршруту начал брести вверх по течению реки, пока не дошел до места, где возможно было осуществить переправу на другой берег. В рабочем комбинезоне, с рюкзаком за спиной я принялся переплывать через реку. Переправа заняла у меня минут тридцать времени. Выйдя на берег я снял с себя рюкзак и осмотрел содержимое, импровизированный сверток был туго затянут и не пропустил внутрь не капли воды. Я положил его обратно, и поплелся вдоль берега реки, ожидая когда мои вещи полностью высохнут под лучами дневного солнца. Идти напрямую к заводу я не стал, ибо на данный момент он не являлся моей прямой целью. Я старался идти вдоль берега выйдя на каменистый уступ, а затем пролагать свой путь уже вдоль него, держа курс на трубы, по которым я планировал пробраться внутрь завода. Вначале каменный утес совсем немного возвышался над рекой, но по мере того, как я шел вдоль него он незаметно становился все выше и выше, и вот спустя примерно два часа ходьбы, когда моя одежда уже полностью высохла, я добрался до места, где из него торчали три огромных железных трубы. С этой возвышенности я смог глядеть на наше селения, и на людей которые копошились внизу и казались мне совсем крохотными. Теперь все селение в котором я жил лежало у меня словно на ладони. Я отошел немного назад и сняв рюкзак достал из него веревку. Теперь осталось додуматься куда же ее привязать. За мной росли деревья и было некое подобие леса, но вот они были расположены довольно далеко, так что длины веревки едва бы хватило на то чтобы привязав ее к дереву, дотянуть до края утеса, не говоря уже о том, чтобы спуститься по ней вниз, а вниз нужно было спуститься метров на шесть не меньше. Оглядев местность получше я увидел в нескольких метрах о утеса, как раз на той плоскости, в которой мне необходимо было произвести спуск, чтобы залезть в трубу, торчащий из земли металлический штырь. Подойдя к нему и осмотрев его, я увидел что он довольно прочно и глубоко уходит в землю. Этот штырь казался тут просто идеальным для того, чтобы вокруг него обвязать веревку и не бояться что она соскользнет. Именно так я и сделал: один конец веревки прочно обвязал вокруг шнура, затем подойдя к утесу скинул другой конец вниз. Веревка идеально свисала вдоль одной из труб, которая была самой большой. Я поднял с земли свой рюкзак, надел его на себя и приготовился к спуску. Утес возвышался над рекой метрах в тридцати, посему я предпочел не смотреть вниз. Крепко взяв в руки веревку, я начал медленно спускаться по ей вниз, веревка была не очень толстая и чтобы уменьшить давление на мои руки, я опирался ногами о каменистый рельеф утеса. Через несколько минут такого спуска, я уже нащупал под своими ногами трубу, на которой и встал, не выпуская из своих рук веревки. Выйдя на самый край трубы, я лег на нее и заглянул внутрь. Внутри было непроглядно темно, я крикнул и мой крик, улетая куда-то вдаль звонким эхом разнесся по металлическим стенкам. Я встал на корточки, развернулся и осторожно спустил вниз ноги, пытаясь наступить на нижний край трубы. Дальше держась руками за верхний край, и стоя ногами на нижнем, я постепенно продвигал ноги вперед, до тех пор пока полностью не залез в трубу. Труба была довольно просторная, я мог в ней свободно развернуться и спокойно идти в полуприсяде. Я еще раз громко крикнул вдаль и услышал в ответ лишь далекое эхо. И тут мне стало как то жутко и страшно, от того неведомого и пугающего взора этой смотрящей на меня и уходящей в даль темноты.
Поборов в себе нерешительность и отбросив страхи, я достал из рюкзака сверток с факелами, и развернув его поджог один. Первые шаги давались мне не легко, я не знал что ждет меня там, в дали, и воображение рисовало злобных монстров, и неведомых чудовищ, однако разум мой, отрезвлял мои чувства, понимая, что скорее всего давным-давно, эти места уже предались забвению и запустению, и не впускают в себя и намека на какую либо жизнь, это царство мрака, разрухи и забвения. Так я и шел, борясь с противоречивыми чувствами, шаг за шагом преодолевая пространство вглубь этой, казалось бесконечно длинной трубы. Мой факел ярко освещал проржавевшие стены трубы, и некоторую часть пространства впереди меня, но вдали, как бы быстро я ни шел, по прежнему зияла зловещая тьма. Я не помню сколько времени я был в пути, казалось около часа, так что первый факел я уже сжег, и принялся освещать свой путь вторым. Но вскоре, мое сознание, было ошеломлено догадкой о том, что возможно эта труба настолько длинная, что и трех факелов может ни хватить, и дойдя до подземного яруса лабораторий, я могу внезапно оказаться без света, и сгинуть в темноте. Такой поворот событий меня не радовал, поэтому я решил потушить факел и бережно экономя свет, шагать в полной темноте, зажигая факел лишь после довольно продолжительного времени. Так я и шел.
В начале пути, около моего уха звуковой фон создавало пламя, с треском пожирающее горящую смолу, теперь же единственным шумом было шарканье моих ботинок и давящая гробовая тишина, подземелья в которое я спускался . Шел я в превеликой осторожности, боясь наступить на что-нибудь нежелательное или провалиться вниз, наступив на проржавевший участок трубы. Я не помню сколько времени я так шел, час или два, но довольно долго, так долго, что меня уже начинали мучить приступы клаустрофобии: мне внезапно начинало казаться, что стенки трубу сужаются и вот-вот меня сдавят, то мне казалось что мне нечем дышать, или в участке где я нахожусь воздух отравлен. Как только у меня случались приступы паники, я тут же зажигал факел и осматривался по сторонам, но нет — все было в порядке. Когда не смотря на экономное использование, мой второй факел уже почти полностью истлел, внезапно вдалеке я услышал тихое капание воды, как будто бы капля упала вниз с большой высоты в лужу, и хоть звук был довольно тихий, но из-за хорошей слышимости донесшийся, через большие расстояния до моих ушей. Я остановился и прислушался — ничего, «возможно мне показалось», — подумал я. Постояв еще около минуты я двинулся дальше. И тут снова я услышал, разносимый эхом, звон падающей капли, но где-то уже рядом со мной. Определенно, я не ослышался. Достав из рюкзака факел я вновь его поджог, и в тусклом свете, изливаемом горящей смолой, осмотрелся вокруг, но ничего необычного не увидел: только ржавые стенки огромной сточной трубы, уходящие в бесконечную даль. И тут я снова услышал капающий звук где-то слева от меня, повернувшись, я обратил внимание, что в одном месте труба довольно сильно проржавела, настолько, что казалось в месте ржавчины образовалось небольшое отверстие, через которое я мог увидеть, темное пространство, которое бело за трубой. Преподнеся к месту ржавчины факел я явственно увидел что за этой трубой есть некое помещение, но щели от ржавчины били настолько ничтожны, что я едва ли мог видеть что либо кроме темноты. Прикоснувшись рукой к месту изъеденному ржавчиной, я ощутил как истлевший металл рассыпается от моего прикосновения. Тогда я немного развернулся, оперся спиной о стену трубы и ногами со всей мочи толкнул проеденный ржавчиной участок трубы. Внушительный кусок металла, от удара моих ботинок упал куда-то вниз и огласил грохотом неведомое мне пока что пространство. Присмотревшись к пробоине я увидел, что вышиб ровную четырех угольную поверхность, как раз достаточную чтобы в нее смог пролезть человек. Крепко сжав в руке факел я просунул его в дыру и осветил помещение, которое мне теперь открывалось. А это была совсем небольшая, метров шести комната, с потрескавшимися цементными стенами, и какими то неизвестными научными приборами расположенными по ее периметру. Я пролез в отверстие и спрыгнул вниз. Приземлился я ногами как раз на тот кусок трубы, который я выбил. Поднеся к нему факел и осмотрев его края я еще раз убедился в своей догадке — это была заплатка. На краях металлического куска были запечатлены следы от сварки. Но что все это могло означать? Какая-то секретная комната?
И тут я услышал что-то похожее на тихий гул мотора втягивающего в себя воздух, затем начала слабо мерцать лампа расположенная на потолке, что-то снова где-то загудело, еще несколько мерцающих бликов и внезапно в комнате наладилось освещение, так что я мог видеть все четко и ясно. Я предусмотрительно затушил факел и огляделся. Впереди меня располагалась металлическая, запертая дверь, которая являлась входом в комнату, в моем же случае выходом из нее. Далее по правую руку непонятная электронная панель на половину стены, которая в данный момент еле заметно мигала разноцветными тусклыми огоньками. Внезапно в самом центре комнаты образовалось блеклое свечение, и появилось трехмерное изображение человека в белом халате, на котором была изображена до боли знакомая мне эмблема корпорации Эдельстар. Трехмерное, голографическое изображение было крайне нечетким и несколько раз блеснуло помехами. Кажется система настраивалась. Спустя пару секунд голограмма пришла в действие, ученый заговорил:
««Запись номер 9-10842. Сейчас 13 марта 2042 год. Меня зовут Влад Фюнфбрудер и я руководитель проекта «Сумеречная Звезда». Я надеюсь что мое сообщение получит неравнодушный и разумный человек, который найдет верное применение всем материалам, которые он сумеет добыть в этой лаборатории. Если вы смотрите эту запись, значит прошло сто лет или более со времен мировой трагедии, которая готовится и вот вот настанет, и виновником это трагедии отчасти являюсь я. Мы … мы не одни во вселенной … они наблюдали за нами очень давно … они вмешивались в наши дела, они управляли нашей цивилизацией, цивилизацией людей. Мы строили наш мир, думали, что мы выбирали политиков, ходили на работу, заводили семьи, и мало кто догадывался, что по соседству с нами живет враждебная нам инопланетная раса, холодная, расчетливая и коварная, технологически опережающая людей на сотни тысяч лет. Они ведут за нами наблюдение с космической станции «Сумеречная Звезда» Мы для них просто биоматериал … люди, в нашей цивилизации — это просто лабораторные крысы . Тысячелетиями мы были под наблюдением у враждебной нам инопланетной цивилизации, умело скрывающей свое присутствие на земле, и скрытно проводящей свою волю, они …они уготовили нам страшную участь. Во истину, коварство пришельцев не знает границ. Главная часть захвата заключается в том, что люди …»
И тут случился сбой в передаче, свет в комнате на пару секунд погас, затем включился снова, после этого голограмма снова появилось, но трансляция шла со страшными помехами, после этого электричество снова погасло, однако спустя некоторое время голограмма возобновилась но уже в гораздо худшем формате, последние слова которые я разобрал были:
«в лаборатории в секторе С, в моем кабинете, спрятаны копии архивов исследований», после этого свет окончательно потух, и гул работавших генераторов прекратился, я погрузился в кромешную тьму. Я вновь зажег факел. Треск огня нарушила капля упавшая с просевшего бетонного потолка на пол, в образованную там лужу. Я обошел комнату и подошел к железной двери. Однако ручки на ней не было, а было что-то типа электронной панели с цифрами и небольшого отверстия с линзой, которой по видимому выполняло функцию сканера. Вся электроника как я понял, давно уже вышла из строя. Я попытался толкнуть дверь, но она была намертво запечатана. Я пнул дверь и по глухим звукам понял, что сделана она из довольно толстого слоя стали, выбить ее было невозможно. Единственным выходом из этой комнаты была труба. Я еще раз оглядел комнату, освещаемую тусклым светом факела. Ничего примечательного в ней не было, электронная панель, потухла и более не подавала никаких признаков активности, по углам комнаты были разбросаны, какие-то проржавевшие инструменты, назначение которых определить уже было невозможно. И снова мой взгляд упал на трубу из которой я сюда прибыл. Надо заметить, что вся комната была сделана из бетона, который пока еще держал тест времени однако задняя ее часть, была изготовлена из каких-то других, менее стойких материалов, которые прогнили и развалились и тем самым обнажили трубу из которой я сюда и проник. Еще раз вспомнив про столь легко выбитую мною металлическую заплатку, я приобрел подозрение, что эта труба возможна была задумана и использовалась, как некое подобие черного хода, хотя возможно в прошлом тут просто проходили некие ремонтные работы, которые и сделали мое попадание в эту комнату столь доступным. Однако узнать наверняка мне уже не было дано, посему я решил более тут не задерживаться и полез обратно, решив продолжить мой путь в глубь подземного тоннеля. Я пока не знал, что мне думать по поводу голограммы и ее послания, поэтому весь анализ событий решил отложить напотом.
По началу я полз по трубе с зажженным факелом, разумно рассчитывая на новые сюрпризы, но довольно долгое время ничего интересного не было, меня окружала лишь тишина, и металлическая ржавчина трубы по которой я полз, поэтому я продолжил свой путь по старой схеме, экономя ресурсы, оставшегося у меня факела. Теперь пока я брел вот так вот, по тьме, в полуприсяде, и прислушиваясь к каждому звуку, я невольно начал строить самые невероятные теории, касательно того что же тут все таки случилось. Определенно, лаборатория принадлежала корпорации «Эдельстар», и видимо, раз я получил столь тревожное сообщение ученого, то видимо тут произошел мятеж, или что-то в этом роде, возможно часть подконтрольного персонала вышла из подчинения, а скорее всего, совершила диверсию, но только вот какую? И каким образом, то что происходило в этой лаборатории могло привести к мировой катастрофе? «Вторжение из космоса», — подобно колоколу звенели эти слова ученого в моей голове. Но как все это понимать?
Пока я думал, над всем этими вопросами, я явно ощутил, как значительно усилился вектор наклона трубы, продвинувшись еще на несколько метров вперед, и поняв что я не ошибся в своих чувствах — труба действительно сильно наклонилась вниз, я зажег факел. Медленно продвигаясь вперед я всматривался в непроглядную даль, и тут увидел, что на самой границе освещаемости труба заканчивалась и вдали виднелось полое пространство. Нерешительно продвигаясь я дошел до конца трубы и просунув вперед факел огляделся. Радиус света изливаемого факелом едва мог охватить все то пространство в котором я оказался, а оказался я в на самом дне какого-то огромного бака, который скорее всего был резервуаром для воду. Я выбрался из трубы и ступил на дно этого гигантского металлического резервуара, дребезжащий свет, бегая по его стенам, осветил мне лестницу, которая вела наверх. Подойдя к лестнице, я аккуратно хватаясь за перекладины, стараясь не уронить факел, полез наверх. Кажется некоторое металлические крепления у лестницы со временем оторвались и поэтому пока я поднимался наверх, лестница так неприятно скрипела и еле заметно покачивалась. Сумев забраться наверх я оказался на самом краю цистерны и увидел, что лестница вела дальше вниз, в большое помещение. Я начал свой спуск, и спустя пару минут оказался в помещении, похожем на машинное отделение. Вдоль стен этой комнаты проходили трубы небольших размеров, а где-то в дальнем углу виднелась приборная панель, по всей видимости уже давно вышедшая из строя. Обойдя помещение целиком я чудом наткнулся на небольшую железную дверь, которая была не заперта. С опаской открыв дверь и осмотревшись я увидел, что эта дверь вела на выход в коридор, по бокам которого тоже располагались двери. С опаской начал я продвигаться вперед, заглянув в две первые двери я не увидел ничего особенного — просто небольшие складские помещения, разное промышленное неиспользуемое барахло, ржавые инструменты, отпиленные куски труб, промышленные детали неизвестного мне назначения, в общем барахло. Двигаясь дальше по коридору, и зайдя практически в самый его конец, я увидел лифт, но как и следовало ожидать, не рабочий. Далее за лифтом была лестница. Выйдя на лестничную площадку и осветив все вокруг я увидел надпись 8, видимо я был на восьмом этаже. Лестница вела вверх и вниз. Я попробовал подняться выше, и странное дело, только я вступил на ступеньки, как увидел на стенах пулевые отверстия — видимо тут стреляли. Поднеся факел поближе к стенам я увидел, что пулевые отверстия были тут повсюду и целые куски бетона были выломаны, видимо стрелявшие не жалели патронов. Я дошел до места где лестница выходила на этаж выше и уже увидел цифру 7, как тот час же под ногами увидел горы крупных цементных кусков, которыми был устлан весь пол, а подняв глаза выше я увидел, что выход на седьмой этаж был полностью завален, видимо тут был взрыв, да такой силы, что стены и потолок обвалились, и обрушившись создали непроходимый завал из обломков. Вполне возможно, что все верхние этажи лаборатории были полностью уничтожены, и уцелеть после взрыва, который тут произошел, смогли только нижние ярусы. Однако треск смолы, горящей на моем факеле напомнил мне, что времени на раздумье у меня совсем не оставалось и я решительным шагом зашагал вниз. Спустившись на восьмой этаж двинувшись вниз, я естественно ожидал что внизу будет этаж номер девять, но как же я был удивлен, когда вместо девятки увидел букву «С». «Неужели это и есть тот сектор С о котором говорил ученый на голограмме?» — спросил я себя, и в полной уверенности что я близок к цели которую ищу, двинулся вниз по направлению к коридору, в которые вела лестница. Стоя у распахнутой железной двери я обнаружил, что этот этаж был последним и лестница тут прерывала свой путь вниз. Я потянул ручку двери на себя и сделал первые нерешительные шаги внутрь. И только я ступил внутрь этого коридора, как холодный мороз жуткого страха пробежал по моей коже. О, да! Определенно да! Это был он! Это был именно тот коридор из моего сна! Стены металлические, со слегка серебристым оттенком, и на потолке отверстия, где когда-то располагались лампочки. Точно! Это был именно тот коридор. Превозмогая дикий страх я двинулся вперед. О, как же я хотел, чтобы той двери, которую я видел во сне, тут не было, и в конце коридора был бы тупик. Но нет, худшие мои предчувствия сбылись — в конце коридора виднелась та самая стальная дверь. У меня перехватило дыхание, ведь я явственно помнил тот голос, который предупреждал меня. Но что мне оставалось делать? Повернуть обратно и забыть о том пути, который я проделал? Ни за что! Я двинулся вперед! И будь, что будет подумал я.
Шагая по этому зловещему коридору, и прислушиваясь к каждому шороху, я невольно подумал что я попал в пасть к тигру и уже ни за что мне не выбраться отсюда живым. Как только я подошел к двери на расстояние в два метра, что-то сработало, по видимому датчики движения и дверь, как будто бы ожила, замигав разноцветными огоньками. Я подошел поближе и рассмотрел дверь, она была сделана из прочной стали, и основательно была вмонтирована в такие же прочные стальные стены коридора. Казалось что такая прочная конструкция могла бы выдержать ядерный взрыв. По всему было понятно, что за этой дверью скрывается что-то очень важное, что-то колоссальное и имеющее огромное значение. Но только вот что? И как мне открыть эту дверь?
Внезапно я поймал на своей спине чей-то пристальный взгляд. Я резко обернулся и всмотрелся в глубь темного коридора откуда я пришел. Освещение факела было просто ужасное, и горел он не так ярко, как в начале, поэтому я едва мог видеть дальше нескольких метров от меня, а дальше была тьма, ужасающая и пугающая, смотрящая на меня тысячей хищных глаз. «Нет», — одернул я себя «наверное у меня паранойя, кто в этом месте может за мной наблюдать?». Снова повернул я голову к двери и начал пристально ее осматривать, вот сбоку от двери я увидел встроенную в стену мерцающую панель. Как только я поднес к ней руку, панель среагировала и на ней отобразилась надпись: «Для активации требуется чип С25», и тут в самом верху двери загорелась желтая лама, и по мне прошелся сканирующий красный луч лазера, затем раздался резкий неприятный звук, и лампа загорелась красным светом. «Для активации требуется чип С25», — снова высветилось на встроенной в стену плазменной панели.
Видимо вход мне был закрыт системой защиты. Я остановился в нерешительности, и думал что же мне делать дальше, как снова ощутил на себя неприятное чувство, чьего-то взгляда. «Пора убираться отсюда», — дал я себе команду и тут же развернувшись пошел по направлению к лестнице, прочь от этой зловещей двери. И только я вступил в дверной проем ведущий на лестницу, как я услышал наверху непонятное громыхание, и тут же откуда то сверху, прямо передо мной упал небольшой цементный блок, как раз один из тех блоков, которыми был завален путь наверх. Теперь уже не оставалось сомнений — я тут был не один. И сейчас в сотую долю секунды я должен был принять решение. Я замер от холодного страха, и время, как будто бы замерло вместе со мной, предо мной пронеслись два варианта: либо поддаться панике и ринуться обратно к стальной двери, но тут я бы оказался в ловушке, либо, учитывая, что кто-то был сверху в районе седьмого этажа, напрячь все свои силы и ринуться на восьмой этаж и сделать все возможное чтобы добежать до трубы и надеяться что при это не столкнешься лицом к лицу с этим враждебным объектом. Понимая, что только второй вариант может дать на спасение, я напряг все силы и что было мочи побежал по лестнице наверх. Во истину теперь доли секунды решали мою судьбу. Пока я бежал по ступенькам, факельный огонь сильно колыхался и казалось готов был потухнуть, но в то же время я не мог сбавить темпа бега, ибо до моего уха уже доносились шаги, по лестнице, издаваемые этим неведомым существом, и теперь вопрос был в том, кто раньше доберется до восьмого этажа. Пробежав первый лестничный поворот я чуть было не упал, но вовремя схватился за перила, с еще больше силой бросился бежать наверх. Добежав до площадки восьмого этажа, боковым зрением, в тусклом свете факела, я смог увидеть огромную темную, фигуру спускающуюся по лестнице вниз, и отстающую от меня на пару шагов. Я ринулся в дверь, и вбежал в коридор машинного отделения. В этот самый момент, зловещая фигура была за моей спиной и мне даже показалось, что это существо протянуло руку, пытаясь меня схватить, но лишь слегка коснулось моей шеи. Теперь я бежал со всей мочи, не видя и не слыша ничего вокруг. Вбежав в комнату с резервуарами для воды, я кинулся к спасительной лестнице и задыхаясь от страхи и усталости стал на нее вскарабкиваться, моя голова кружилась, а сердце колотилось с бешеной скоростью, но тем не менее я сохранял самообладание и крепко держал в руке факел. Вскарабкавшись на цистерну, и находясь на самом ее краю и уже готовый спуститься вниз и убежать в спасительную трубу, я окинул взглядом помещение в котором находился, но из за кромешной тьмы видно ничего не было. Бросив беглый взгляд вниз на лестницу и прислушавшись, я убедился что за мной погони нет, преследователь как будто бы исчез или затаился где-то, тогда я что было силы бросил факел вниз, ориентировочно по направлению к двери, которая вела в коридор. И вот тогда то когда факел приземлился на пол я увидел его. Я верно рассчитал с броском, факел упал прямо у двери ведущей в коридор, и в самом его проеме стояла фигура облаченная в балахон черного цвета, сделанный казалось даже не из ткани а из самой темноты, под самыми его ногами валялся брошенный мною факел, дребезжащим тусклым светом освещая моего преследователя. Я внимательно в него вгляделся, хоть на голову этого существа был накинут капюшон и лица не было видно, но я чувствовал, что оно с ненавистью смотрит прямо на меня. Да, именно оно, потому что ничего человеческого в этой сущности не было, от нее веяло ужасом. Несколько мгновений продолжалась эта немая сцена, но тут существо резким движением ноги наступило на догорающий факел и все пространство вокруг погрузилось во тьму. Я вскрикнул от страха, и казалось, ошеломленный, не мог пошевелиться. На секунду воцарилась гробовая тишина. Но тут же раздались шаги, «шерк, шерк,» — стучали ботинки о цементный пол, — оно шло в мою сторону. Оцепеневший, я казалось не мог пошевелиться и даже о чем-то думать, но снова безошибочный инстинкт самосохранения заставил меня действовать. Молниеносно я начал спускаться по лестнице на дно цистерны и когда я уже был внизу начал лихорадочно щупать стены желая найти трубу, но все было тщетно, я не кажется совсем дезориентировался в кромешной тьме, затем рефлекторно потянулся в карман за спичками и трясущимися руками схватил несколько штук и поджог. Признаться, страх внезапно увидеть прямо рядом с собой, в освещенном пространстве эту зловещую фигуру в балахоне, был огромен, но три зажженные спички осветили дно цистерны, и я был счастлив видеть что я тут один и труба находится от меня на расстоянии вытянутой руки. Резким движением я рванулся в трубу, уцепившись руками за отверстие я вскарабкался внутрь и что было силы начал продвигаться вперед. Так в полуприсяде я бежал около часа, даже боясь оглянуться назад, пока спина полностью не онемела и я не упал от усталости. Наконец-то лежа я смог разогнуться. Успокоив дыхание и прислушавшись я кажется ничего не услышал кроме лихорадочного биения своего сердца. «Неужели отстал», — спросил я себя. Но не давая себе времени на раздумья, а уж тем более на отдых, поднялся и вновь продолжил путь к выходу. Все оставшиеся часы пути — а сколько я так перебирался, трудно сказать, два часа, три, а может и пять, сказать очень сложно — я позволил себе отдыхать лишь раза два или три, и только тогда когда отекшая спина причиняла чудовищную боль и ноги уже заплетались. Либо желание жить, либо страх умереть, либо то и другое одновременно, заставляли меня выложиться на пределе моих человеческих возможностей, и поэтому, когда я увидел в конце трубы свет уже заходящего солнца, я был еле живой. С отекшей спиной и ногами сводимыми судорогой, я кое как дополз до выходи из трубы. Я с великим облегчением, торжествуя и радуясь тому, что я остался жив высунул наружу голову и с наслаждением и упоением вдохнул свежий воздух — как же это было прекрасно снова увидеть изумительный по своей красоте закат солнца, и ощутить себя в полной безопасности. Но пора было уходить, и вот вылезти из этой трубы было и вскарабкаться обратно на склон было, как я оценил, гораздо сложнее, чем залезть внутрь. Я немного осмотрелся по сторонам, затем зацепился руками за верхнее основание трубы, оттолкнулся ногами и начал вскарабкиваться наверх, как вдруг внезапно от сильной усталости у меня закружилась голова и я оступился и сорвался вниз.
Помню как я падал спиной вниз, помню как смотрел на обрыв, а он все от меня удалялся, помню сильный удар о воду. Сколько метров вниз я пролетел? Тридцать? Или может быть сорок? Сильный удар, об воду, за которым последовала полная потеря сознания …
Я воспарил в облака, да, да в облака, ибо мое сознание находилось именно там, где-то далеко. Затем я опустился вниз и с бешеной скоростью пронесся мимо полей и лесов, мимо нескольких населенных пунктов, пока в конечном счете не увидел огромный, красивый город обнесенный высокой белой стеной. Как бестелесный дух пролетел я сквозь стену и мчался по улицам этого города, смотря на необычно красивые дома. Вскоре я оказался около большого, даже огромного здания, по форме напоминающего завод, но только очень красивый и опрятный, со стенами покрытыми блестящим материалом и двумя мраморными обелисками у входа. Больше ничего рассмотреть я не смог, ибо с бешеной скоростью влетел вниз и оказался в большой темном зале, в конце которого горел тусклый красный электрический свет, а по середине, было огромное кресло с высокой спинкой, покрытое бархатом и компьютерный стол, на котором стоял ноутбук. По мере того как я продвигался вглубь этого зала я смог увидеть, что в кресле сидит человек в светлой накидке, но из-за очень тусклого освещения я не мог увидеть его лица. Осматриваясь по сторонам я увидел, что за мистическим человеком в кресле стены зала были разрисованы фресками. В красном электрическом свете я увидел нарисованных непонятных существ, похожих на ящериц, космос и летающие корабли. Далее были изображены другие планеты, как небесная звездная карта и снова повсюду были нарисованы существа, похожие на огромных ящериц. От всех этих рисунков мне вдруг стало очень жутко. Какой сумасшедший мог все это нарисовать!? И вдруг в человеке сидящем в огромном кресле я узнал Правителя. Да, это был определенно он, тот человек, в детстве смотрящий на всех на с плакатов. Но тут он был заметно постаревшим, небритым, с усталым взглядом, но тем не менее выражавшим определенное достоинство, мудрость и властность. Вначале он сидел за столом и взгляд его бы устремлен в экран ноутбука, но затем, как будто почувствовав мое присутствие он поднял глаза и посмотрев на меня пристальным взглядом промолвил:
— Тринадцатый, я ждал тебя.
И тут я открыл глаза и понял, что я лижу на кровати в своем доме, я попытался встать но не смог, все тело охватила страшная боль, лишь немного приподнявшись, я снова лег на спину.
— А, очнулся, — услышал я знакомый голос.
Повернув голову, я увидел Прометея, стоящего возле моей кровати.
— Тебе повезло, сильно повезло, что течением тебя вынесло на берег, где ты был найден рыбаками.
Я снова попытался подняться, но не смог, все тело изнывало от боли. Видя это, Прометей вновь обращаясь ко мне сказал:
— Подожди, ты еще слишком слаб, трое суток ты был без сознания, тебе нужен отдых. Вот выпей это.
И он поднес к моим губам чашку с каким то напитком. Я сделал пару глотков и ощутил во рту горечь и терпкий вкус травяной настойки.
— Пей, это поможет тебе восстановить силы.
Не смотря на то, что травяная настойка имела неприятный вкус, я выпил ее с большим удовольствием, ибо меня сильно мучила жажда.
— А теперь отдыхай, тебе нужно восстановить силы.
Сказав это, Прометей вышел из моей комнаты, оставив меня одного. Я тут же закрыл глаза и снова погрузился в объятия сна. На этот раз мне не снились кошмары. Во сне я увидел свою семью, мать и отца, наш рабочий квартал, в котором я вырос, нашу небольшую квартиру в которой я жил, а также завод на котором работал. Но все это я видел как в тумане, словно простые образы-картинки проносились перед моими глазами, и я никак не участвовал в происходящем.
Глава 7
Открыл глаза я ранним утром. В моем доме никого не было. Я по прежнему чувствовал по всему телу ужасную боль, но слабость, сковывающая меня уже понемногу отступила и мое бренное тело было способно так или иначе двигаться. Я медленно встал с кровати и поднявшись на ноги, осмотрелся в комнате — моя одежда лежала на тумбочке около кровати. Я оделся и вышел из своего дома. Где-то около реки рыбаки ремонтировали лодку, и один из них увидев меня, указал своему товарищу, рукой в мою сторону, затем посмотрев на меня, оба они начали, что-то обсуждать, но до их разговоров, мне не было большого дела. Я направился прямо в дом к Прометею. Шагаю, я заметил что на мне останавливаются взгляды моих соплеменников. И тут один мужчина, в волчьей шкуре, перекинутой через плечо, подошел ко мне и спросил:
— Ну как, ты живой? Как ты умудрился чуть не утонить в реке? Ведь тебя нашли без сознания?
— Я не помню, — ответил я, — совсем не помню что произошло.
— Будь осторожней, — сказал он.
И вот теперь то по его вопросу, я понял, что никто не знал, где я был. Никто видимо из местных жителей и не догадывался, что их племя находится рядом с заброшенной лабораторией. Но знает ли об этом Прометей? Именно это я и собирался выяснить, держа свой путь прямо к нему.
Когда я подошел к дому Прометея, я увидел как из двери вышли двое мужчин одетых в странные одежды: в рубашки светлого цвета свисавшие почти до колен, обвязанные поясом вокруг талии. Эти двое были явно не из нашего села. Один из них посмотрел на меня осторожным и пристальным взглядом. Признаться, это меня сильно насторожило. Дверь в дом к Прометею была открыта, и тут же забыв о его странных гостях я вошел внутрь. Прометей сидел за письменным столом и кажется был занят какими то мыслями, но бросив на меня взгляд тут же резким тоном обратился ко мне:
— Я так понимаю, ты не послушался меня и отправился в подземелья лаборатории, — затем он выдержал небольшую паузу и продолжил, спокойным тоном, — но вот чего я не могу понять, так это почему монстр оставил тебя в живых.
— Монстр? — переспросил я.
— Двадцать лет назад, четверо человек из нашего племени нашли вход в подземелья этой лаборатории, где-то в лесу, за самой лабораторией, точно сказать не могу. Но вернулся из этого похода только один человек. Можно сказать что он вернулся на последнем издыхании, весь израненный и истекающий кровью. Он рассказал о страшном монстре, похожем на тень, который на них набросился и за считанные секунды самым жутким образом расправился с тремя его товарищами, разорвав их на части а его покалечил но оставил в живых, для того чтобы он донес предупреждение до других: никогда не соваться в лабораторию. Через два дня этот человек умер от потери крови. Больше мне ничего не известно.
— Что это был за монстр? — спросил я.
— Мне трудно сказать, ибо сам его не видел, я лишь говорю тебе что понял из обрывочно рассказа умирающего человека. Но страх и ужас в его глазах говорили сами за себя: это было нечто нечеловеческое. Никто в нашем племени об этом случае не знает. Чтобы не пугать людей, я держу все это в секрете, но твердо знаю, что в эту лабораторию лучше не соваться.
Прометей говорил уж чересчур спокойным голосом и глядел на меня очень проникновенно, как будто всматриваясь в мою душу, и я понял, что он что-то не договаривает, да! у меня не было сомнений, что знал он больше, чем говорил.
— Там, в лаборатории я видел, голограмму ученого, — начал увлеченно говорить я, — он говорил, что-то об инопланетянах, там явно занимались чем то ужасным, какие-то опыты над людьми, а потом я нашел металлическую дверь и …
И тут Прометей перебил меня резким и волевым тоном:
— То что было в этой лаборатории, было очень давно и тебя этот никак не касается, даже и не думай снова туда возвращаться. Ты слышишь? Иначе ты навлечешь беду на всех нас.
Признаться такой резкий ответ меня несколько смутил и озадачил. Почему … почему он не проявил никакого интереса к тому что я рассказал? К голограмме ученого? К загадочной двери, которая вели неизвестно куда? И тут подобно вспышке света мой разум озарился догадкой — «ну конечно! Он ведь уже был там! Он обо всем знает, и даже гораздо больше чем я. Но страх или что-то другое мешают ему об этом говорить … или он не считает, что мне можно доверять … и что это были за люди, которые вышли из двери, и с которым Прометей о чем-то разговаривал. Разрозненные части мозаики лихорадочно метались в моей голове, никак не желая собираться в одно целое. Тут определенно имел место какой-то заговор, в который меня никто не собирался посвящать. Как же странно один из этих людей, выходивших из дома Прометея на меня посмотрел …» я все никак не мог забыть его глубоких голубых глаз, в которых столько много можно было прочесть, от развитого интеллекта, до эмоциональной и чувственной души, чьи бушующие порывы смирялись огромной силой воли. И мне показалось он знал меня, или слышал обо мне, ибо в его взгляде я прочел следующие слова: «ах, это ты», как будто бы он знал обо мне но не ожидал здесь меня увидеть. Впрочем все это были лишь мои догадки, всего лишь моя фантазия, буйствующая подобно неукротимым силам природы. Или нет? Слишком много случайностей, были против меня … ведь должен был человек, отвечающий за свое племя проявить хоть малейший интерес к том, что я увидел в столь опасном месте, как эта лаборатория. Но в его глазах я видел только строгость и недовольство. Так мог бы реагировать мой начальник на фабрике, но не вождь племени. «Ты знаешь, ты знаешь все, ты был там», — подумал я смотря в глаза Прометею, с еле сдерживаемым гневом.
— Подойди сюда, — сказал Прометей, — и жестом подозвал меня к столу, где у него стоял небольшой ноутбук.
Я подошел к деревянному столу и посмотрел на экран ноутбука. Там была изображена карта Европы, в центре красным цветом горела точка. Насколько я понял — это был город бессмертных, далее по всей европе горели меленькие точки города, которых было около сорока штук.
— Посмотри внимательней, — сказал Прометей, — их влияние растет, они организуют новые поселения на месте расположения каких-либо природных ресурсов, уровень добычи природных ископаемых увеличивается от года в год. Они постоянно проводят разведку местности и поиск новых месторождений.
Я внимательно посмотрел на Прометея, ставя своими глазами незримый вопрос.
— Они не сунутся сюда, — спокойно сказал Прометей, — им запрещено. Лаборатория секретна, и никто не должен про нее знать, даже высокие чины. Так лучше для корпорации, держать все в тайне. Поэтому, мы, находясь в запретной зоне, защищены.
— А если там что-то важное? Важное для судеб мира? Как я могу про это забыть?
— Просто забудь! — сказал Прометей уже грозным голосом. Что бы там ни было, ты не властен ничего изменить. Единственное, что ты можешь сделать — это привлечь внимание корпорации, если вдруг вздумаешь попытаться сообщить миру о том, что ты видел! И тогда никому из нас не жить! Никому!
— Но там что-то важное! За железной дверью! Ученый говорил о том что миру грозит опасность!
— Ах, вот что?! — слегка саркастическим голосом проговорил Прометей, и посмотрел на меня так, как будто глядел в самую бездну моей души, — ты не думаешь о судьбах мира! Ты просто мальчишка, который ищет себе приключений! Мальчишка, который еще не научился ответственности, за людей которые его окружают! И ради своих личных интересов, ради забав, развлечений, ты готов нас всех подвести под удар!
— Это не так! — резко сказал я.
— Нет это так! Ты веришь мне, что лучше будет оставить все как есть и не копать дальше, но хочешь сделать по своему!
Это было так, я не верил, что знаю больше Прометея, но я верил что смогу повлиять на события если захочу, верил в какие-то сверхъестественные силы, стоящие за моей спиной, и если я хотел разобраться в вопросе, то я не намерен был его закрывать. А что касалось людей, которым я мог принести неприятности, то я старался не думать об этом. И вот теперь я просто стоял и молчал, не зная, что мне ответить, и как же закончить беседу, которая логически подошла к своему концу.
— Я плохо себя чувствую, — проговорил я, — болит голова, я полежу в кровати.
— Я надеюсь ты усвоил, что я тебе сказал. Мы приютили тебя и ожидаем благодарности за нашу доброту, не создавай пожалуйста проблем. Будь ответственен за людей, которые рядом с тобой.
И вот в этом я услышал предупреждение, голос Прометея был грозен и суров, и на меня он сейчас смотрел не как на своего друга или близкого воспитанника, но как на человека являющего собой опасность.
— Хорошо, — молвил я в покорности.
И вот я вышел из дома Прометея и возвращался к себе домой. Голова и вправду болела, но неизмеримо тяжелее был груз угнетенного человека, которому не доверяют, и считают за чужого. Я шел и оглядывался по сторонам, тут у людей была своя жизнь, тихая, размеренная, находящая свое единство с природой. У кого-то были дети, и я видел счастье в их глазах. С виду племя одинокого леса могло показаться такой идиллией: тихой гаванью в бушующем и опасном океане жизни. И ведь то где жили мы нельзя было назвать отсталым местом, оторванным от цивилизации. Связь с миром была налажена через свои каналы, что там говорить, ведь был у нас тут интернет, не говоря уже о том, что специальные люди могли почти достать любые товары. Но вот вопрос, который вертелся у меня в голове: а как долго то все это продлится? И я знал интуитивно — не долго. Что делала «Эдельстар»? наращивала свою мощь. И не надо было быть гением, чтобы понять, что корпорация ежесекундно совершенствовала свои методы контроля — полного и всеохватывающего. Интернет — это глоток свежего воздуха, но все знали, что мера по контролю уже создана, и вход в сеть будет строго именным. И ведь не будет труда тем, чья технологическая мощь настолько глобальна, просто взять и сравнять с землей племя, в котором я жил или просто обратить всех в рабов.
Так думал я в тот момент, я не знал, что мне делать, но одно я знал совершенно точно — я не хотел стоять в стороне. Зайдя в свой дом, я рухнул на кровать и стал думать.
Следующая неделя промчалась как обычно. Днем работа, вечером тяжкие раздумья. Я сам не отдавая себя отчета начал интересоваться географическими картами, и бывало подолгу в них вглядывался, как будто бы пытаясь запомнить. В интернете не было ни одной карты, где бы можно было получить точное расположение городов и промышленных центров корпорации «Эдельстар», более того, я скажу что ни одной такой карты не было. Конечно же были люди, которые знали, что и как, но они, в следствие мер безопасности имели только односторонний доступ к глобальной сети. Если судить по разным слухам и сплетням, мифическая Стена, о которой совсем ничего не было известно, брала свое начало около Каспийского моря, и тянулась вдоль реки Волга, и это была вся информация. Ни видео, ни снимков, ничего не было, только слухи и разговоры. Надо отметить, что основным источником информации, оппозиционного толка, были те же самые хакеры, предположительно действовавшие в районе Города Бессмертных и имеющие доступ к современным технологиям.
Через две недели случилось то, чего и следовало ожидать и чего я так фанатично боялся. Интернет отключили. Карточки с кодом и паролем уже не работали. Произошло, то о чем так долго многие говорили — вход в интернет, только через специальный микрочип, являющийся удостоверением личности. Мы остались отрезанными от всего мира.
Я сидел и смотрел на море, в нерешительности и внутренних противоречиях я размышлял о своей судьбе. По левую руку от меня, в реке, впадавшей в море я видел лодки рыбаков, и маленькие фигуры людей, суетившиеся с рыбацкими сетями. Отчего-то я ощутил отчаяние, нахлынувшее на меня, и железными тисками объявшее мою душу. Я снова бросил взгляд на морской горизонт и мне показалось, что до моих ушей донеслась опьяняющая сладкая музыка, манящая меня к себе, куда-то туда за горизонт, в неведомые дали, музыка столь приятная, и светлая, что я готов был прямо сейчас броситься в море и поплыть вдаль, в неизведанную морскую пучину. Глубоко, внутри своей души я ощутил озарение, и я знал что это означает — я должен повиноваться зову своего сердца, отдаться велениям своей души и забыв все страхи и сомнения отправиться в путь в поисках приключений. Мне кажется в этом была моя судьба. Я не мог быть рыбаком или свинопасом, не мог быть охотником, не мог быть частью племени. Ибо я мыслил о себе ни как о части большого организма, а как о едином целом, как об индивидуальности, а это значило, что моя судьба была уникальной, отдельной от всех людей которые меня окружали, отдельной от этого организма называемого коллективом, общностью или племенем. Мне показалось, что именно сейчас пришло время это себе доказать, что я личность, которая обладает смелостью, храбростью, способностью самостоятельно принимать решения, самостоятельно думать, и что самое главное — самостоятельно жить.
Я резко встал с морского берега и твердым шагом направился к себе домой. Теперь я знал чего я хочу — попутного ветра в мои паруса. Пусть я и не думал об ответственности, но я думал о других вещах, о жизни и о судьбе и я знал, что моя судьба в чем угодно, но только не в том чтобы быть рыбаком или свинопасом. Подчас веления сердца и порывы души правдивее голоса разума, и сейчас я знал, что поступаю правильно. А поступать надо всегда, так, как кажется правильно, пусть даже в данный момент и не можешь найти для этого поступка достаточных оснований.
Придя домой я поднял секретную доску в полу, и открыл свой небольшой тайник, оттуда я достал коробочку, в которой аккуратно завернутым в тряпки лежал Кольт сорок пятого калибра, подаренный мне Беллой. И теперь мне казалось, что пришел тот час когда он снова мне может пригодиться. Я уже примерно знал, куда я направлюсь. Путь свой я определил — мистическая Стена — город лента, построенный некогда легендарным первым отрядом. Но как туда добраться я не имел ни малейшего понятия. Все что я знал, так это то, что линия поездов, по которой мы с Беллой сюда приехала идет на восток. Информация, скудная, но больше мне пока ничего узнать не было никакой возможности. Уже в своих мыслях я начал вести приготовление к путешествию.
Я оценил, что копченой рыбы, которую я мог положить в рюкзак может хватить на неделю, если питаться экономно, то на две. Этого было более, чем достаточно. Одежда у меня сделана из прочного материала, который мог противостоять холодному ветру и отвратительной погоде, да и к тому же одежда была куплена на черном рынке и поэтому, при встрече с людьми я вполне мог сойти за какого-нибудь рабочего. В случае чего, у меня был пистолет. Что касательно проблем с водой, то тут взять с собой одну фляжку было бы мало, ведь неизвестно сколько времени мне придется провести в пути. Я решил подготовиться все тщательно и избежать возможных ошибок и запастись водой по максимуму. В комнате, у меня были две пластиковые бутылки, хоть и мелочь, но штука довольно ценная, и если учесть что связь с внешним миром была довольно редка, то бутылка из пластика — вещь которой нужно было дорожить. Эти две пластиковые бутылки вмещающие собой каждая по полтора литра воды, я тоже решил прихватить с собой, разумеется наполнив их.
Мысленно представив себе маршрут и приготовив вещи, финальным штрихом приготовлений, я сделал пожалуй самое главное — наполнил свое сердце решимостью и отбросил все сомнения. Теперь дело было сделано — я поджог фитиль, обратной дороги не было. Вечером этого же дня я собрал все вещи, и спать решил пойти пораньше, чтобы встать рано утром, пока все еще спят, и двинуться в путь.
Проснулся я рано, еще до восхода солнца. Все мои вещи были собраны. Я не знал как оповестить всех о том что я ухожу. Но мне кажется, что вариант, который я нашел был самый оптимальный — я просто включил компьютер и в текстовом редакторе написал следующее: «Мне кажется, что моя миссия тут закончена, всем спасибо за теплый прием. Я постараюсь найти дорогу к Стене. С данного момента я отправляюсь в свой путь, и вверяю свою жизнь судьбе и моей интуиции. Тринадцатый». Оставив это сообщение я ушел. Мне показалось, что этого достаточно. Почему так сухо и бесчувственно? Просто для всех было бы лучше, чтобы я ушел. Я был здесь уже не нужен, и мне тут тоже больше делать было нечего.
Открыв дверь я вдохнул свежий утренний воздух, и зашагал прочь. Я хорошо помнил маршрут, по которому я пришел сюда вместе с Беллой, и топал по хорошо изведанной мне дороге, неся за спиной довольно тяжелый рюкзак, а за кожаным ремнем моих штанов, пистолет, с оставшимися семью патронами.
Что тут еще можно сказать, дальняя дорога и тишь леса открыли мне путь к размышлениям и погружению во внутренний мир. А по истине, все это время, у меня были какие-то дела: то изучал новую информацию в интернете, читал книги, работал, в общем все время чем-то был занят, и как получилось, то что времени на осмысление всего жизненного опыта у меня то и не было. Ведь когда я шел спать, то думал то в основном о том, как был прожит день, все ли я сделал правильно, а когда, в голове перебирал все происшествия дня сегодняшнего, то автоматически принимался за построение планов на завтрашний день. Но вот теперь я иду по лесу, смотрю на деревья, на равнину простирающуюся передо мной, и невольно спрашиваю себя: «а кто я в этом мире?» Мир то большой, огромный, а я всего лишь песчинка, ничего из себя не представляющая и ничего не значащая. Вот так вот, оставшись наедине с собой, наедине с этим огромным миром, я вдруг очень остро ощутил свою ничтожность, и понял, что для этого мира, для этой планеты — я всего лишь сиюминутное явление, да что там, для планеты, я был уверен, что даже эти высокие деревья, мимо которых я шел, переживут меня на множество столетий, и даже для них моя жизнь есть что-то временное, что-то что есть сегодня, и чего уже не будет завтра. Нет, конечно же нет, человек не властелин земли, человек тут просто временный гость, человек слаб и ничтожен, и слабость человека именно в том, что возомнил себя великим. Ведь если так то подумать, то когда я жил в рабочем квартале, то все эти невежественные рабочие думали, что они находятся чуть ли не в центре вселенной, под присмотром самого бога, и им было невдомек, что на этом же самом континенте, есть крупные мегаполисы, там живут совершенно другие люди, ведут совершенно другую жизнь, и более того, эти люди более могущественны, более образованные, более сильные, и для них этот рабочий квартал по свой ценности особо то ничего не представлял. Уничтожь один такой квартал, и вместо него с легкостью можно будет построить новый. Но рядовой рабочий этого квартала, чей мировоззренческий кругозор, был ограничен своей квартирой и заводом на котором он работал, преисполнялся гордости и религиозного фанатизма, и считал себя кем то очень значимым, очень влиятельным, считал себя праведником, считал себя лучше других. А на деле то было, что все эти рабочие, какого бы мнения о себе не были, являлись просто расходным материалом для системы жизнеобеспечения верхушки компании «Эдельстар». И каким бы я ни был грешником, и как бы эти рабочие надо мной не превозносились, и как бы ни измывались надо мной в детстве, они и я по сути выполняли одну и ту же роль. Но в нашем квартале грешники были нужны, для того, чтобы все эти глупцы утверждались в своем пустом самомнении и самообмане о своей значимости.
Но ведь мы не могли знать о том, кто здесь на этой земле настоящие хозяева, и вполне возможно, что верхушка компании «Эдельстар», державшая в руках весь европейский континент, далеко не замыкала пищевую цепочку. А звезды, которые смотрят на нас с небес? Может там тоже есть жизнь и наша планета, в масштабах галактики, есть лишь очередная ступень иерархии в пищевой лестнице. А наша галактика в масштабах вселенной? Ведь во вселенной миллионы таких галактик, и наша галактика, со всеми ее планетами и звездами, есть лишь маленькая точка в огромном и необъятном космосе. Ведь если подумать глобально, то все люди, независимо от их рангов и статусов, всего лишь крохотные песчинки, и если представить, что вся эта огромная вселенная живая, и живет она в своем загадочном и непонятном для нас ритме, то она просто нас не замечает, нас для нее просто нет, настолько мы все ничтожны для нее, и принцы и короли, и президенты, и простые рабочие — для Вселенной мы просто пыль.
Под вечер я дошел до реки, возле которой шесть лет назад по дороге к племени одинокого леса, мы с Беллой делали привал. Знакомое место, к которому я был рад вернуться. Только теперь я двигался совершенно в противоположном направлении — прочь от тишины и спокойствия. Немного побродив по лесу, я наломал сухих веток и расположился у реки на отдых. Разведя костер, я выкинул из головы все тревожные мысли и погрузился в созерцание. Где-то далеко в лесу, разбив хрустальный покров тишины — прокричала сова. Затем снова наступила полная тишина, лишь изредка нарушаемая потрескивание горящий веток. Я посмотрел на звездное небо, и боль одиночества пронзила мое сердце. «Ведь я совсем один», — думал я, — «у меня нет никого, ни друзей, ни родственников, я даже не знаю живы ли мои родители». Как это было больно, грустно и невыносимо тоскливо, в этом огромном мире чувствовать свое одиночество. Вот ты один, а никому до тебя нет дела, все заняты собой, своими делами и хлопотами, для других тебя просто нет, ты просто не существуешь. Есть только ты и это небо, и эти звезды. И если ты смотришь на эти звезды, значит сейчас они для тебя существуют и возможно что ты существуешь для них, а может быть и нет … Но очень, очень сильно, мне хотелось верить, что моя жизнь, что то представляла из себя, и имела для кого то значение … Примерно с такими мыслями я уснул возле костра.
Проснувшись рано утром, я набрал из реки воды в бутылку и продолжил свой путь. Я брел по направлению к железной дороге, по направлению к той станции, откуда мы с Беллой сошли. Иногда я останавливался чтобы попить и поесть. Копченая рыба была довольно сытная и поев я сразу же чувствовал огромный прилив сил, необходимых, чтобы продолжить свой путь. Была уже осень, поэтому сильной жары обычно царствовавшей в этих местах не было, прохладный легкий ветерок действовал на меня приободряющее, а красивый лесной ландшафт создавал прекрасную душевную атмосферу. В общем начало моего путешествия было более чем располагающим. Вечером я зашел на небольшой холм, с которого открывался вид на море, и расположившись на ночлег любовался прекрасным закатом.
На следующий день снова в путь. Весь день я брел по холмистой местности вдоль моря, справа от меня на скалистой возвышенности распростерся изумительный по своей красоте лес, где росли могучие и высокие деревья, которым казалось была не одна сотня лет. Снова вечер, и снова глубокий и спокойный сон, а утром, пробуждение в полной ясности ума и непоколебимом желании идти вперед. Так я шел еще три дня. Два раза на моем пути попадались небольшие речки, в которых я пополнял запасы воды. Под конец пятого дня моего пути я увидел вдалеке железную дорогу. Подойдя поближе и осмотревшись, я не смог увидеть той небольшой станции, на которой мы с Беллой сошли. Видимо, по пути сюда я немного сбился с курса. И вот теперь я не знал как обстояли дела, либо я прошел нужную мне станцию, либо еще до нее не дошел. Но так или иначе, я принял решение идти в восточном направлении. Так я плелся по шпалам целый день, слева и справа от меня росли небольшие молодые деревья, дальше же за ними были необъятные лесные массивы. Сама же железная дорого располагалась на небольшой грунтовой насыпи, поэтому шагая вперед, я то и дело, время от времени пинал попадавшиеся мне под ноги, крупные камни.
Так прошел целый день, я плелся и плелся вперед, уткнувшись взглядом в мои ботинки, лишь изредка поднимая голову и осматриваясь по сторонам. Под вечер слева от железной дороги я увидел озеро, располагавшееся в лесной роще. Было удачей для меня что я его заметил, ибо окруженное деревьями озеро могло быть замечено только с довольно ограниченного участка. Я сошел с грунтовой возвышенности и спустился вниз на лесную поляну. Пройдя немного вдаль, я подошел деревьям за которыми скрывалось озеро, пройдя через плотные кустарники, которые росли тут повсюду, подошел к берегу. Озеро было небольшим, и я мог бы переплыть его минут за десять, вода в озере была гладкой и спокойной, дуновения ветра едва ли могли проникнуть сюда, через высокую стену плотно растущих деревьев. Озеро представляло собой спокойную и тихую гавань, укрытую от посторонних глаз. Воздух вокруг был таким влажным и приятным, дарующим усталому путнику умиротворяющее и возвышенное состояние духа. Казалось, что все это озеро было окутано приятным колдовским дурманом.
Я стоял и смотрел на тихую озерную гладь, и погружался в сладкие грезы и мечты. Найду ли я то что ищу? Я точно не знал, я даже не мог для себя дать четкий ответ: «что же мне надо?». Я был в замешательстве, но сейчас, почему-то, этим вечером, в этой чарующей атмосфере заката, мне хотелось верить в то что у меня все будет хорошо.
Ночлег я устроил на лесной поляне вдали от железной дороги, нарвал тонких веток и травы, устроив себе таким образом теплую лежанку. Костер я решил не разжигать, потому, что во время моего сна мог проехать поезд, и меня могли ненароком заметить. Усталость дня не долго держала меня в своих объятиях и тут же отдала меня во власть сна.
Проснулся я ночью, от шума и стука колес. Я встал на ноги и посмотрев вперед увидел ехавший поезд. Поезд ехал с западного направления на восток и вез вагоны груженые углем. Признаться появление поезда меня несказанно обрадовало, ведь это значило, что железная дорога по прежнему используется, и если поехал поезд в западном направлении, то вскоре должен появиться и поезд едущий на восток. Вот только, чтобы попасть на него, мне нужно было еще найти станцию, но я думал, что так или иначе она встретиться на моем пути. Проводив уходящий поезд взглядом, я снова лег и укутавшись ветками и травой мирно уснул.
По утру меня снова разбудило громыхание колес. Но это уже был поезд едущий в восточном направлении. Вагоны поезда были пусты, не считая нескольких вагонов-контейнеров, содержание которых мне было неизвестно. Теперь для меня не трудно было установить, что эта железная дорога является трафиком для угля, перевозимого с востока на запад. Встав на ноги, я первым же делом спустился к озеру и пополнил запасы воды, и сразу же устремился в путь. Пройдя всего несколько километров вдоль железной дороги я почувствовал себя усталым и разбитым, моральные силы начали меня подводить, а некогда бодрый и оптимистический настрой начал трескаться под давлением тяжелых мыслей, связанных с сомнениями об успехе моего путешествия. Ведь я знал, сколько опасностей меня подстерегают впереди, знал, что меня может убить первый же полицейский встретившийся на моем пути, знал, что я могу просто заблудиться и умереть с голоду. Да и вообще, теперь, мое путешествие казалось мне чистой воды безумием. И единственная причина, по которой я мог выжить — это неимоверная удача, которая бы меня подхватила и донесла на своих крыльях к желаемой цели. Но существует ли в это мире такая вещь как удача? Есть ли в мире силы и законы, превыше законов созданных людьми, законов, по которым управляется общество? Ведь в соответствии с законами, этого мира, протяженность моей жизни теперь, будет крайне непродолжительной. Выходит единственной надеждой, которой я могу располагать — это законы, которые превыше законов земных, силы, которые превыше могущества корпорации «Эдельстар», влиянию которой я вызвался противостоять. Да и если есть эти силы, то встанут ли они на мою защиту? На все эти вопросы четких ответов у меня не было, и я просто плелся по грунтовой насыпи, где проходили железнодорожные рельсы, вслушивался в каждый шорох, и терзался неизвестностью и подкрадывающимся ко мне отчаянием.
Так прошел целый день, предавшись одиночеству и тяжелым мыслям обременяющим мой путь, я плелся вперед, изредка останавливаясь, чтобы попить воды. Какова же была моя радость, когда, уже вечером я увидел станцию: забетонированный участок грунтовой насыпи, огороженный по периметру металлическими прутьями. Станция, где останавливались поезда идущие на восток. Дойдя до станции, я осмотрелся и решил устроиться ждать в небольшой лесной роще, расположенной метрах в ста от железной дороги. Зайдя в рощу, я снял со спины рюкзак и сел на траву, прислонившись спиной к дереву. Так я просидел до наступления темноты. Осмотрев рюкзак я обнаружил, что опустошил уже ровно половину запасов рыбы. И вода в первой бутылке уже была на исходе, оставалось лишь несколько глотков. Второй бутылки мне должно было хватить, при экономном использовании на два дня. Волноваться было пока не о чем. Страшно уставший и утомленный я немного задремал. Не знаю, сколько я так просидел, но в чувства меня привел стук поездных колес. Выглянув из за дерева я увидел поезд, подъезжавший к станции. Тяжело пыхтя он остановился, и через минуту из передних вагонов вышли вначале люди в комбинезонах оранжевого цвета, и начали осматривать колеса, а затем на перрон вышли несколько полицейских, и принялись курить и о чем-то разговаривать. Я сразу же заприметил в конце поездного состава пустые вагоны, с открытым верхом, предназначенные, видимо для угля, и под покровом ночи, начал медленно пробираться к ним. Дождавшись, пока люди в комбинезонах, осматривающие поезд на предмет неисправностей скроются, я ринулся к предпоследнему вагону, и вскочив на крепление с ловкостью пантеры запрыгнул внутрь. Распластавшись в пустом вагоне и переводя дыхание, я смотрел на звездное небо. И вот поезд тронулся. Наконец-то! Я ощутил огромное облегчение. Сейчас мне показалось, что подобно непокорному и необъезженному жеребцу, я смог укротить саму судьбу, и она, признав мою волю, понесла меня на своей спине в том направлении, в котором мне было надо.
Может ли один маленький человек, стать повелителем бурной и могучей стихии под названием жизнь? Может ли один маленький человек, обрести полную свободу и ни от кого не зависеть? Может ли маленький человек, противопоставить огромному, враждебному и опасному миру свою волю и выйти из этой схватки победителем? Этого я не знал, но знал я лишь одно, что жребий свой я уже бросил. Сейчас только одна мысль настойчиво и ясно кружилась у меня в голове: «Я не батрак, я стою большего, и я получу, то чего я достоин … любой ценой … любой ценой». Усталость охватила меня и я уснул. Во сне я увидел свое детство, свой рабочий квартал. Я стоял в церкви окруженный батраками, такими же как и я.
— Грешник! — вдруг раздался голос священника.
— Грешник! Грешник! — подхватили его слова озлобленные дети и взрослые!
— Что мы делаем с такими как он? — вновь закричал священник.
— Побить камнями! — закричала толпа.
И тут же в меня полетели камни. Я закрыл голову руками, но все же чувствовал страшную боль от ударов.
— Ты не такой как мы! Ты грешник! Ты должен умереть! — кричала толпа, — ты должен умереть! Ты должен умереть! Умереть!
Ото всюду в меня летели камни, я упал на землю, корчась от боли, и тут же все набросились на меня и начали пинать ногами.
— Грешник! Грешник! — кричали все, — ты не такой как мы! Ты должен умереть! Смерть тебе! Смерть! Ты не хочешь работать! Не хочешь быть таким как мы! Смерть тебе!
Лежачего меня избивали, я почувствовал дыхание смерти, и тут я немного приподнял голову и у церкви за алтарем увидел плакат с изображением Правителя. Плакат как будто бы ожил и правитель посмотрел на меня с ироничной улыбкой, и в своей голове я услышал его голос:
— Так кого же ты ненавидишь, Тринадцатый?
Резко открыв глаза, я увидел ночной небесный свод. Громыхание колес поезда привели меня в чувство. Снова кошмар. Ужасный кошмар.
— Что же ты за сущность такая, что преследуешь меня и во снах? — подумал я обращаясь мыслями к Правителю, — Ты пытался сделать меня своим рабом, пытался подчинить себе мою жизнь … и если моя теория верна, и один маленький человек может противопоставить свою волю злому року, то кем бы ты ни был, Правитель, я найду тебя и уничтожу.
Заметно похолодало, там где мы сейчас проезжали, климат был уже другим. Я встал на ноги и прошелся по пустому вагону, чтобы немного разогреться, затем снова лег, пытаясь уснуть, но было слишком холодно, так холодно, что я не мог сомкнуть глаз, я снова поднялся на ноги и ежась от холода принялся бродить взад и вперед. Волна ненависти поднялась из глубин моей души. Я ощутил жажду крови, я хотел мстить за все несправедливости в этом безумном мире, хотел уничтожить всю верхушку компании «Эдельстар», уничтожить всех, кто отвечал за безумный мировой террор. Но главное я хотел убить его — Правителя, того, кто по моему мнению был виновен в том, что сейчас я бесправный раб, едущий в пустом вагоне неизвестно куда, и мучающийся от холода. Я хотел, чтобы он ответил за всю ту боль и унижения, что я пережил будучи батраком в рабочем квартале, я хотел, чтобы он испытал на себе все то, что испытывал я. Мне казалось что в данную минуту я прозрел и понял чего я хочу. А хотел я только одного — чтобы моя боль была смыта еще большей болью, хотел чтобы тиран получил по заслугам.
— Я ненавижу тебя, Правитель! — прошептал я, — я хочу, тебя убить!
Я заметил, как ненависть начала обволакивать мое сердце, отравляя мой разум. Во что бы то ни стало, надо было отвлечься.
Расхаживая по вагону в попытках согреться, на задней его стенке я увидел торчащие металлические штыри, видимо выполняющие роль лестницы. Я подошел к ним и вскарабкался вверх. Высунув голову из вагона я принялся обозревать окрестности. Вдалеке уже начинало всходить солнце, и непроглядная тьма постепенно рассеивалась. Но вокруг меня не было ничего кроме леса. Видимо до населенных пунктов было еще далеко. Так я и ехал, стоя ногами на металлических штырях, а руками облокотившись о край вагона, обозревая местность. Не помню сколько я провел в таком положении, но только солнце уже начало всходить и тьма полностью рассеялась. И тут справа от меня, на пути начали появляться незаконченные строения, состоящие из фундамента и нескольких бетонных стен. Некоторые из таких незаконченных строений были огорожены металлическими ограждениями. Повсюду был разбросан какой-то прочий строительный хлам. Мы явно въезжали в населенную местность.
И вот вскоре показались вначале обветшалые бараки, затем высотные строения прямоугольной формы, выполненные в весьма искусном архитектурном стиле. И тут я узнал этот город, ведь именно мимо него мы с Беллой проезжали ночью, но вот только этот город был тогда оживленным, везде горел электрический свет, мерцали фонари, чувствовалась жизнь, а сейчас он был каким-то вымершим. Да, точно, я получше пригляделся и не увидел на улице ни одного человека, ни одной машины. Улицы города были неухоженными, и повсюду валялся мусор. Присмотревшись к некотором домам я увидел, что во многих окнах стекла были выбиты. Хоть я и видел только первый ряд домов, населенного пункта, но безо всяких сомнений мне было ясно, что что-то тут не так. Город явно был заброшен. Наиболее хорошие постройки, закончились и перед моими глазами начали проноситься рабочие кварталы, с нескончаемой чередой унылых и однообразных бараков. И вот тут я увидел весьма пугающую картину, у одного из барачных домов, отсутствовала стена, как будто обвалившаяся после взрыва, другой рядом стоящий с ним барак был покрыт черной копотью, как после пожара, далее я увидел еще несколько домов, совершенно превращенный в руины. И везде была пустота, нигде я не увидел ни единой живой души. Перед моими глазами был город призрак.
После того как поезд выехал за пределы запустелого города, я снова уселся в угол вагона и принялся жевать копченую рыбу, которой у меня осталось уже не так много. После того как я насытился, меня потянуло в сон. Уснуть удалось довольно легко, ибо не было уже так холодно, как ночью. Проснулся я от скрипа колес. Мы где-то вновь остановились. Я притаился в и сидел, вслушиваясь в каждый шорох. Техники ходили, и стучали металлической арматурой по колесам поезда, видимо выявляя неисправности. Когда мой вагон осмотрели, я подождал некоторое время, а затем высунулся наружу. Мы остановились снова в лесу, на неприметной станции. Совсем неподалеку, рос кустарник и высокая трава. Я решил спрыгнуть с вагона вниз и наломать веток и травы, чтобы устроить себе более менее теплый ночлег. Быстро подбежав к рюкзаку и вытряхнув из него все содержимое я одел его за спину, и вскарабкавшись вверх по металлическим штырям, спрыгнул вниз на крепление соединяющее вагоны, а затем на землю и помчался к кустарникам. Добежав до кустарников, на начал в лихорадочно ломать ветки, и запихивать их в рюкзак. Когда я посчитал что веток достаточно, я набивать в рюкзак траву, которая росла тут повсюду. Я настолько увлекся процессом, что не заметил как поезд тронулся с места и начал медленно набирать ход. Увидев, как состав двинулся я рванулся к своему вагону и кое-как успел его догнать, благо поезд не успел еще толком разогнаться. Я забрался в вагон и безмерно радостный от того, что все у меня прошло успешно, вытряхнул из рюкзака траву и ветки, и в состоянии легкой эйфории, от пережитого стресса, лег на свою новую лежанку. Теперь эту ночь я мог перенести гораздо более комфортно, чем предыдущую. Я дотянулся рукой до бутылки с водой и сделал пару глотков, воды в бутылке осталось совсем чуть-чуть, хоть у меня была в запасе еще одна полная бутылка, все равно надо было быть экономным, ведь я не знал, сколько времени мне еще предстоит провести в пути.
Остаток дня прошел без происшествий, я валялся на ветках, и смотрел на небо, предавшись своим хмурым мыслям, изредка я вставал и вскарабкивался вверх по штырям, чтобы посмотреть, что происходит вокруг, в вокруг был бесконечный лес и равнина ландшафта. Под вечер заметно похолодало и казалось, что было еще более холодно, чем вчера. Ночлег я обустроил весьма комфортно: на охапке веток, я спал, а под голову положил свой рюкзак, который был мне вместо подушки. Под рубашку себе я напихал сорванной травы, для большего сохранения тепла. Получилось весьма неплохо, холод меня не мучил, и можно сказать, что спалось мне весьма комфортно. На утро я проснулся от стука металлической арматурины по железным колесам поезда. Техники снова делали обход. После того, как он закончился мы снова тронулись в путь. Хоть солнце уже взошло, но обыкновенного тепла, к которому я привык в данное время суток, тут не было. Я бы даже сказал, что было довольно прохладно, так что мне пришлось немного пройтись по вагону, чтобы согреться. После этого я поел копченой рыбы, от которой, меня признаться уже тошнило, и допил остатки воды в бутылки. Теперь у меня осталась только одна бутылка с водой, и совсем немного рыбы. Но я особо не волновался, потому что я чувствовал, даже по климатическим изменениям, что мы уже находимся далеко на востоке, а значит мое путешествие скоро должно подойти к концу.
Весь оставшийся день меня мучила страшная головная боль и душевные терзания, вызванные болью, страданиями и непониманием своего предназначения. Зачем люди рождаются в этом мире? Зачем мы все страдаем? Какой цели все это служит? Зачем мы все здесь? Для чего мы все живем? И что такое человеческая жизнь, дар или проклятие? Раз за разом в моей голове проносились неизгладимые картины всех ужасов, что я перенес в детстве. И теперь мне казалось, что я начал острее чувствовать боль. Ведь я уже не видел смысла во всех этих страданиях. Я как будто бы очнулся от беспросветного дурмана. Я уже прекрасно знал, что Правитель вовсе никакой не добрый и заботливый человек, понимал, что наш священник был никем иным, как мелким тираном и угнетателем, который просто обманом заставлял всех работать. Я понимал, что все о чем нам говорили и чему учили лож. А высшая сущность, которую именовали богом, уж если и существовала, до для нее не могло быть главным работаем мы прилежно или нет. Ведь если подумать, то весь наш смысл жизни сводился к тому, чтобы мы работали и терпели страшные угнетения. Но ведь не в этом смысл жизни, ни в том, чтобы выполнить норму производства и тем самым порадовать бога. Что за абсурд. Ведь есть в мире много других вещей, прекрасных вещей: море, лес, восход и закат солнца, мечты … И нас всех обманывали, работая до потери сознания на заводах, мы вовсе не делали дело угодное высшим силам. Скорее наоборот. А если кому-то и было выгодно наше угнетение, так это только тем, кто был здесь, на земле. Мы были скотом, бесправным скотом, с жизнями, которого никто не считался. А раз так, то выходит, все страдания что я пережил были напрасны, и я жил все эти годы впустую. И я не попаду в царствие небесное, только потому, что выполнил норму производства картонных коробок, или чего-то там еще. Какая наглая ложь.
Каждый удар дубинкой, который я получил, теперь как буд-то бы жег меня сильнее и сильнее, пробудившиеся из глубин памяти тяжелые воспоминания жгли раскаленным железом мою душу. Ведь я не видел теперь во всем этом смысла. Когда видишь смысл, то любая боль переносится гораздо легче, слово под обезболивающим, но когда смысла нет, то малейшая царапина может причинять нестерпимые страдания. А для меня сейчас все потеряло смысл! Жизнь как будто потускнела. Я не понимал зачем я родился, и в чем смысл моей жизни. Неужели я был рожден всего лишь для того, чтобы быть для кого-то рабом, чтобы служить чуждым мне интересам? И вот теперь я сошел с пути рабства, и меня ждет неминуемая смерть. Но если человек рожден, чтобы быть свободным и иметь в жизни все чего он только ни пожелает? Тогда, то что я делаю правильно, с высшей точки зрения, и тогда получается, что мой поход должен увенчаться успехом и я найду то что ищу, то ради чего я появился на этот свет. Но ответ по прежнему был для меня загадкой, что же такое этот мир? Огромная тюрьма, где все должны быть рабами, или все таки место свободы, где каждый имеет возможность стать тем, кем пожелает? В первом случае мне не жалко было и умереть, ибо лучше уж смерть, чем жизнь по чужим правилам, а во втором случае, я всеми силам готов был бороться за свою свободу, готов был на любые жертвы, чтобы прикоснуться к своей мечте.
Поезд плелся медленно как черепаха, видимо состав был весьма старой конструкции и доживал свои последние дни. Я встал и снова вскарабкавшись наверх по металлическим штырям высунулся из вагона. И вновь я увидел однообразную картину, бесконечно тянувшийся лес, высокая трава и редкие кустарники. Небо сгустилось свинцовыми тучами. Я боялся, что может пойти дождь. Заметно похолодало и воздух стал таким влажным, холодным и противным. Я вернулся на свою лежанку и вновь углубился внутрь себя. Я вспомнил хорошие моменты, которые случались со мной, вспомнил своих родителей, которые меня любили, наверное единственные люди в этом мире, которым было до меня какое то дело. Живы ли они сейчас. Я не знал, но очень на это надеялся. Я вспомнил всю ту детскую любовь, что испытывал к своей матери, и это было то единственное прекрасное чувство, которое озаряло мою хмурую и безрадостную жизнь Я вспомнил радость, которую испытывал проводя со своей семьей. Наверное два этих чувства, радость и любовь есть самое прекрасное, чем может обладать человек, наверное в этом и есть смысл жизни, чтобы испытывать два этих самых сильных и самых прекрасных чувства. Может быть, так и есть, я точно не знал. Но ведь были и силы, которые стремились отнять у тебя все прекрасное и дорогое, чем ты обладал. Что я мог испытывать к тем, кто стремился разрушить мою жизнь. Ненависть? Отравляющую душу ненависть? А если эти силы слишком огромны, и безвозвратно отняли у тебя все самое дорогое? То что тогда? Ведь ненависть поглотит тебя и сделает твою жизнь невыносимой? Тогда простить и смириться? Но я считал, что тиран должен быть наказан. Может быть тогда стоит быть более хладнокровным, хранить в себе все самое прекрасное и делать то, что считаешь нужным, что считаешь правильным, оставаясь при этом самим собой. Но как же это было сложно, как сложно было сказать нет жажде мести и ненависти, к тем, кто отнял у тебя все то, чем ты дорожил. Я представлял себе как, я приставляю пистолет к голове Правителя и нажимаю на спусковой крючок, еще и еще раз. Представлял как его бездыханное тело падает вниз и он истекает кровью. Мысленное представление его смерти приносило мне облегчение. Я был уверен, что не на секунду не поколеблюсь, и не усомнюсь будь у меня возможность его убить, пускай даже и ценой своей собственной жизни.
Мои мысли прервал дождь, который начал тихо капать мне на голову. Вдруг мне стало ужасно скверно и противно, мир вдруг показался мне до боли, до тошноты отвратительным и ужасным. Я немного укрыл себя ветками, чтобы хоть как то защититься от ненастной погоды. Скверное настроение и отвращение к жизни давили на меня тяжким грузом, сердце изнывало от боли. Но если подумать философски, то депрессия отрывает от реальности и заставляет погрузиться в самого себя, уйти в свои внутренние миры и там возможно увидеть, свои самые сокровенные мечты, самые потаенные желания, самые пугающие страхи, найти в себе что-то прекрасное, и самое ужасное и пугающее. Истина внутри. Нестерпимая боль, которая отрывает от реальности, пробуждает и открывает глаза. Истина всегда сокрыта внутри тебя самого, нужно лишь уметь слушать свое сердце, и чувствовать свою душу.
Я знал что в моей душе есть очень много плохого, много ненависти, и озлобленности, а также я знал что внутри меня сокрыто много всего светлого и прекрасного. Как бы я не был морально раздавлен и озлоблен, я все таки любил этот мир и хотел радоваться каждому мгновению жизни. Но вся любовь во мне беспощадно подавлялась ненавистью ко всем несправедливостям, царствующим в этом мире. Я хотел себе другой жизни, жизни в другом мире, светлом, чистом и прекрасном, в мире наполненном только яркими красками, в мире, полном любви, доброты и радости. Но по злому року судьбы, я ехал в пустом вагоне, один, никому не нужный, без семьи и друзей, ехал в пугающую неизвестность, стоя на краю пропасти. Я получше укрылся ветками, положил голову на рюкзак и уснул.
Утром, таким отвратительным, ранним хмурым и морозным утром, я проснулся не от скрипа останавливающегося состава. Я проснулся от шума выстрелов. Это определенно было огнестрельное оружие. Я лежал с открытыми глазами и боялся пошевелиться. До меня начали доноситься страшные крики и стоны людей, затем опять послышались выстрелы. Преодолев страх я по торчавшим штырям взобрался наверх и еле высунув голову, обозревал происходящее. Мы приехали к станции, за металлической сетчатой решеткой, идущей вдоль рельсов виднелся небольшой город, весть такой скверный и противный. Передо мной громоздились, два огромный прямоугольных здания, с обшарпаной и выцветшей штукатуркой, видимо это были заводы или мастерский, по всей видимости уже давно заброшенные. За ними, стоял ряд серых пятиэтажных трущоб, а где-то на горизонте дымили трубы. В общем картина, крайне безнадежная. Но ничего иного я увидеть и не ожидал. Повернув голову в сторону начала состава я увидел, столпотворение людей, и непонятную суматоху, казалось, несколько человек валялись мертвыми на земле. Получше присмотревшись я увидел, что полицейские выводят из вагонов людей, как раз из тех вагонов что были закрыты. О ужас! И ведь только подумать, что все это время в этих вагонах без окон, везли людей, просто как какую-то скотину. Люди были одеты в серые рабочие рубашки и выглядели очень ослабевшими и истощенными, некоторые выйдя из вагона, тут же падали на землю, и сразу же получали удары по спине дубинками. Вот один человек не смог подняться, и, не обращая внимания на жестокие удары полицейского, не шевелился. Другой полицейский, который стоял рядом и держал в руках дробовик, подошел к лежачему человеку и направив ему в затылок ствол выстрелил.
— Пошевеливайтесь сволочи! — грозно закричал он. Так громко, что до меня долетела каждая нота его звериного и бесчеловечного голоса.
Люди безразлично начали плестись вперед, выстраиваясь в колонну. Казалось, что им не было никакого дела до того, что на их глазах произошло убийство. Где-то вдалеке послышался собачий лай. Я увидел что к выстроившимся колоннам приближается другой патруль полицейских со служебными собаками, эти полицейские совершали обход. Я точно не видел сколько было колонн с людьми, ибо состав своей головой уходил далеко вдаль. В начале состава было около десяти таких вагонов, следовательно и колонн с выстроившимися людьми должно было быть тоже десять, или около того. В каждой колонне было около восьмидесяти человек, построенных по двое. Когда полицейские с собаками завершили обход колонн, колонны двинулись в начало поездного состава, обогнули его, и направились по асфальтированной дороге в город. Я дождался, пока полицейские замыкающие строй не скроются из виду, затем схватил свой рюкзак, вылез из вагона и спрыгнул на участок платформы, находящийся по другую сторону от города. Теперь город был за моей спиной, а перед моими глазами простирался редкий лес и широкое пустынное поле. Несколько секунд я не знал что мне делать. Внезапно в небе я заметил два летающих объекта, похожие на самолеты, но с двумя пропеллерами, расположенными по бокам. Они летели почти бесшумно, и пролетев над городом скрылись за горизонтом. Видимо это были Эдельстаровские боевые вертолеты, которые выполняли какое-то задание. Присутствие боевой техники Эдельстар говорило о том, что где-то неподалеку расположена зона боевых действий. Я хорошенько осмотрелся, трупы убитых людей по прежнему лежали на земле, кажется никто их убирать не собирался. Но как бы там ни было, стоять у вагона было весьма опасно, поэтому я решил поискать себе убежище и уже потом обдумать план дальнейших действий. Я спустился с платформы и побежал к лесной поляне, забежав в лесную рощу, и уверенный, что скрыт от посторонних глаз я присел на корточки и стал думать о том, что же мне делать дальше. Немного собравшись с мыслями, я решил посмотреть как далеко уходит железная дорога, и неспешно, прячась за деревьями пошел к месту, где бы я мог увидеть начало железнодорожного состава. Спустя несколько минут ходьбы все мои предположения подтвердились. Я ясно мог увидеть, что это была самая последняя станция, и дальше железнодорожного пути не было, дальше на восток простирался густой и необъятный лес. И тут мое внимание привлекло деревянное строение, небольшой дом огороженный металлическим забором, расположенный чуть дальше того места где железная дорога заканчивалась. За забором опоясывающим дом, виднелись еще кое-какие постройки, но с такой дистанции я не мог четко все разглядеть и решил пробраться немного поближе. Я начал незаметно прокрадываться поближе, и смог различить как за забором виднелась огромная металлическая цистерна, а также несколько деревьев, на которых росли яблоки. Я внимательно наблюдал за этим домом, он был довольно небольшим, одноэтажным, весьма складно построенным, но без роскоши. Крыша его была покрыта черепицей, а вот нижнюю часть дома я разглядеть не мог, из-за высокого забора, который из за плотно расположенных друг к другу металлических балок, сильно затруднял обзор. Забор действительно был основательным, широкие металлические балки, высотой около двух метров, спаянные сверху и снизу еще одной такой балкой, торчали из земли, и были расположены друг рядом с другом с промежутком может быть пять или семь сантиметров. Что это еще такое? Не проще ли было поставить обыкновенный деревянный забор? Все это конечно же весьма меня заинтересовало, но подойти ближе я не решался и наблюдал из леса, не переставая при этом размышлять. Скорее всего дом не принадлежит никому из руководства «Эдельстар», слишком убого и находится уж в слишком удалении от города, а козырем «Эдельстар», был именно всеохватывающий контроль, поэтому никого из своих сотрудников корпорация бы не поместила жить изолированно, следовательно, либо дом пустовал, либо тут жил изгой. Изгой, не являющийся частью самой корпорации, но как-то эту корпорацию обслуживающий и являющийся для нее в некотором роде полезным, но не сказать что очень уж необходимым. Кто-то выше по уровню, чем простой батрак, но ниже любого научного сотрудника. Хотя возможно дом был необитаем, ибо о наличии в нем жизни ничего не говорило. В любом случае, было еще утро и я решил тихо сидеть в лесу, и ждать наступления темноты, а лишь потом под покровом ночи можно было осмотреться.
На горизонте дымили трубы. До меня доносился шум города, громыхание заводов, вой сирен, пару раз показалось, что я услышал выстрелы, но сказать с определенностью было нельзя, шумовое поле было достаточно плотное, поэтому различить что-то конкретное было весьма непростой задачей. Я присел у дерева и доел остатки рыбы, сохраненные в моем рюкзаке, затем запил свой обед водой. После того, как я поел, на душе стало как то теплее и солнечнее, но все равно гнетущая обстановка, излучаемая этим страшным городом, ни давала лучам радости озарить мою душу. Казалось, что над местом где я находился, было проклятие. Даже день тут был тусклым, ибо небо было затянуто серой дымкой. А город громыхал, словно огромное железное чудовище, медленно и с удовольствием пожирающее всех, кто находится внутри него.
Поезд по прежнему стоял на станции, одинокий и заброшенный, казалось, что про него все забыли, как про ненужный металлолом. Что меня удивило, так это то, что никто так и не убрал трупы убитых людей, они так и лежали на земле.
Я так и сидел, притаившись, осматривая местность: на востоке, за станцией, виднелся темный и густой лес, совсем другой нежели здесь. Этот лес был редкий, и весьма безобидный, и даже немного дружелюбный, по сравнению с тем, хмурым, темным и непроглядным, с вековыми толстыми хвойными деревьями, похожими на страшных чудовищ с огромными лапами. Над этим страшным лесом, висело утреннее облако тумана, которое придавало этому лесу, очень жуткий вид. Где-то за этим лесом, по моим расчетам была Стена. Но вот как к ней добраться? Все чем я располагал, были примерные расчеты, собранные с весьма общей географической карты, и хоть я испытывал острую нужду в более четкой навигации, отсутствие знаний о маршруте не могло бы меня остановить. Я был на гране отчаяния, а для отчаявшегося человека нет никаких проблем вступить в самую непроглядную тьму, броситься в самую глубокую пропасть, совершить то, что человеку в здравом уме, кажется невозможным. Ни голод, ни страх самой ужасной смерти не могли меня теперь уже остановить, я был готов на все, на любые безумства, ибо терять мне уже было нечего.
Дождавшись наступления сумерек, я пошел на разведку. Так сильно меня манил к себе этот загадочный дом, что мне не терпелось, перелезть через железный забор и выяснить что же это за строение. За день, я не увидел ни намека на то что в этом доме кто-то живет. Осторожно выходил я из лесной рощи, крался как рысь к своей добычи, целеустремленно, сконцентрировано и осмотрительно, вслушиваясь в каждый шорох. Вот уже я немного приблизился к забору в том месте, где стояла огромная ржавая цистерна, я так и не понял для чего она использовалась, предположительно в ней находились когда-то запасы вод. В сумраке я плохо мог видеть что находится за забором, но когда я подошел поближе к дому, то через щели в заборе смог отчетливо увидеть, что на окнах в доме установлены толстые металлические решетки, больше похожие на амбразуры. Это признаться меня немного смутило. Зачем превращать дом в такую укрепленную крепость? Не успел я как следует, все хорошо осмотреть, как услышать по другую сторону забора свирепое рычание, приближающееся ко мне, через доли секунды, пытаясь накинуться на меня, на забор набросилась огромная лохматая собака, и начала лаять. Я настолько был ошеломлен внезапностью произошедшего, что вскрикнул, и рефлекторно сделав шаг назад, об что-то запнулся и упал. Собака, за забором продолжала бешено лаять. Только я начал подниматься, как почувствовал холодный кусок стали упирающийся мне в висок. Повернув голову налево я увидел седого старика в камуфляжном костюме, держащего в руках дробовик.
— Кто ты такой? — спросил грозным и волевым голосом старик.
Ощутив опасность ситуации, и то что моя голова, может от выстрела разлететься на куски как тыква, я просто молчал не знаю какую тактику лучше выбрать. Старик прищурился, затем осмотрел меня с ног до головы проницательным взглядом, вновь ткнул в меня дробовиком и повторил свой вопрос. Я снова ошеломленный и потерянный молчал. За забором не переставала диким лаем громыхать собака.
— Вулкан, молчать! — скомандовал старик собаке. Как ни странно, но не смотря на всю свою дикость, собака подчинилась приказу своего хозяина.
— Где твой ошейник? — спросил у меня старик.
— Ошейник? — переспросил я.
— Ты же беглый батрак, думаешь я не понял. Как тебе удалось снять ошейник?
— Я не понимаю о чем вы говорите, — судорожно вымолвил я.
— Прекрати меня дурачить, — сказал старик. Дробовик по прежнему смотрел дулом на меня.
Мне стало жутко страшно, мое воображение нарисовало, как из ствола вылетает крупная дробь и пробивает насквозь мой череп. Страх сковал меня и я не находил слов, чтобы ответить, я не знал друг передо мной или враг.
— И откуда у тебя эта одежда? Где стандартная форма? — и тут старик на пару секунд задумался, затем продолжил, — ведь ты не из этих краев, на поезде что ли приехал?
Я кивнул.
— Лучше тебе рассказать кто ты и зачем ты здесь, а там уже посмотрим что с тобой делать.
Я лихорадочно дышал, глотая воздух, как будто бы находясь на этом свете последние минуты своей жизни, затем немного собравшись с мыслями произнес:
— Я не отсюда, я из рабочего сектора Б12, там я вырос, потом потерялся и бродяжничаю с тех пор.
— Так, так, бродяжничаешь, значит, и стало быть ты батрак? — и тут он подозрительно с легким прищуром посмотрел на меня, — знаешь, в первые секунды я бы мог подумать, что ты батрак, но уж больно хорошая у тебя дикция, и слишком уж связно ты говоришь, и в твоих глазах нет той дикости, какая присуща батракам. Поэтому лучше говори правду, иначе будешь иметь дело с полицейскими, а они то уж точно найдут с тобой общий язык.
После этих слов я многое понял, а именно то, что этот старик не имел прямого отношения к корпорации «Эдельстар», ибо говорил о полицейских отстраненно, и дал мне шанс сказать кто я на самом деле такой. Работал бы он на «Эдельстар», сразу же пристрелил бы меня, либо под дулом дробовика повел к властям. Все это заставило меня сказать ему правду.
— Я ищу дорогу к Стене.
— К Стене? Откуда ты знаешь про Стену? — и теперь он уже смотрел на меня больше с любопытством, нежели с подозрением, — отвечай же!
Руки старика по прежнему крепко сжимали дробовик, а его лицо изображало изумление, и лихорадочный потом мыслей, проистекающий в его сознании.
— Неужто ты из тех повстанцев, о которых говорят? Если так, то где твои друзья?
— Я тут один, и я не понимаю, о каких повстанцах идет речь.
— Ну конечно, конечно, — усмехнулся старик, — конечно же не понимаешь, я слышал, что Лео обдолбаный наркоман, и не дружит с головой, но чтобы посылать своих людей, к пешком к Стене, это слишком даже для такого психа, как он.
Старик думал, что я от Лео, от того повстанца, которого я видел в интернете, и судя по всему был весьма этому рад. Видимо, он тоже был не в ладах с «Эдельстар», поняв это я вздохнул с облегчением. Я решил не рассказывать ему ничего про племя одинокого леса, ведь я должен был держать эту информацию в секрете. А раз старик думал, что я от Лео, и его это устраивало, то я решил оставить все как есть.
— Ну ладно, ладно, можешь встать с земли, — сказал старик, уже дружелюбным голосом и закинул дробовик на плечо, — так стало быть ты один?
— Да я один.
— Серьезно, серьезно, и приехал на поезде в грузовом отсеке?
Я кивнул.
— Видимо ты отчаянный малый и тобой движут какие-то личные мотивы. Не за что не поверю, что ты вызвался на смертельное задание, просто из-за преданности к своему командиру.
— Смертельное? — переспросил я.
И тут старик громко рассмеялся.
— А не уж то, тебе не рассказали? Уже который год повстанцы пытаются наладить связь со Стеной, да вот только все без толку. Сколько людей не пыталось туда дойти, ни у кого не выходило. Кого полицейские поймают, а кого Твари сожрут.
— Твари?
— А то ты не знаешь? Там за этим лесом, — старик показал рукой на восток, — там Стена, дней семь ходьбы. Но вот те кто в этот лес заходят, заходят в свою могилу. Там нечисть живет, и этот лес принадлежит им.
— Расскажи мне больше, я хочу знать все!
— Слушай парень, — добродушно обратился ко мне старик, — у меня работа есть еще на сегодня. Видел там трупы на станции валяются? Так вот, их похоже убрать забыли, поэтому видимо мне их закопать придется. Завтра поезд отходит, а если будет беспорядок, то с меня спросят. Поможешь мне?
Я положительно кивнул.
— Да, забыл представиться, — сказал старик, протянув мне руку, — Ганс Форалдберг, станционный смотритель. В прошлом инженер.
— Тринадцатый, — сказал я, и пожал морщинистую руку старика.
Вскоре после нашего знакомства, в роще неподалеку от железной дороги, мы уже рыли яму под могилу для трупов. Я толком то и не успел осмотреть его дом, он просто зашел в него и вышел с двумя лопатами в руке, одну из которых вручил мне.
— Копай живее, уже ночь, а ночью тут не очень хорошие вещи происходят, нам надо поскорее управится, — взволнованным голосом сказал Ганс.
Я копал так быстро, как мог, нам надо было вырыть яму в которую можно было поместить четыре трупа. А пока мы копали, Ганс поведал мне свою историю:
— Раньше я был инженером и помогал строить эту самую железную дорогу. «Эдельстар», не всегда правили миром. Когда они вышли на поверхность, мне было лет двадцать и жил я в небольшом городке, на западе отсюда. Да и городом, то это назвать было нельзя. Так дикое поселение, один из тех городков, которые уцелели. Жили как могли, без электричества и света, кормились сельским хозяйством, страдали от набегов разбойничьих шаек. Моих родителей убили, когда я был еще ребенком. Царил полный хаос, людей убивали из-за куска хлеба. Вооруженные банды держали всех в страхе. С детства мы все уже работали на полях и выживали как могли. Потом пришли вооруженные солдаты и обратили всех в рабство. Меня приметили сразу, и когда узнали, что я способный и умею читать, назначили бригадиром рабочих. Потом, обучили на инженера, и мы строили вначале железную дорогу, потом возводили города. Так и прошла моя жизнь, в строительстве нового мира, который стал именно таким. Теперь я на пенсии, можно сказать и слежу за порядком на станции. Все что от меня требуется, осматривать вагоны, на предмет неисправности, и прибирать тут. Иногда обращаются, за чертежом какого-нибудь здания. Это шахтенный городок, сюда свозят людей, которые больше не нужны, либо тех, кого сочли опасными, либо просто тех, кто неизлечимо болен и должен вскоре умереть. Это шахтерский городок, люди тут долго не живут, либо умирают от истощения на тяжелой работе, либо гибнут под завалами в шахтах. Когда я был молод, я руководил постройкой этой угольной шахты. Люди тут умирали как мухи. Но никого это не волновало, вслед за теми кто погибал, сюда привозили новых. Для «Эдельстар», люди были и есть просто скот, расходный материал. Но ты знаешь меня интересовало всегда откуда же они произошли, эти люди, являющие собой элиту нового мира, обладающие технологиями, способными дать им контроль над обществом. Когда я был ребенком много всего поговаривали, и истории передавались от тех, кто еще жил в то время, до войны. И говорили, что все было окутано тайной и мраком. Но одно было общее во всех историях, которые я слышал.Эдельстар появилась как корпорация известная своими передовыми технологиями в области вооружения: антигравитационные двигатели, лазерное оружие, силовые щиты и много всего, опережающего свое время. Они были аморальными и продавали военные технологии всем передовым странам мира, молниеносно богатея и захватывая рынок. Никто ничего не мог и противопоставить. Постепенно весь мир стал зависим от их разработок. Эдельстар, доминировала в области технических разработок и постепенно скупила, все другие мощные корпорации, которые были для нее конкурентами, превратившись тем самым в самую могущественную финансовую империю, имеющую свои филиалы по всему миру. Путем подкупов и политических саботажей лидеры корпорации «Эдельстар» добились абсолютного контроля над правительствами всех стран мира. После этого по миру начали просачиваться слухи, о пришельцах, и о том, что они на земле пытаются установить свою абсолютную власть. И правда, откуда у Эдельстар были все эти технологии? Почему они были монополистами? Почему они так стремительно захватили мировой рынок? Одной из версий версией было то, что технологии у «Эдельстар» инопланетные. Ну не могли земные ученые в столь короткий срок совершить такие громадные технологические скачки. Однако все технологии вовсе не служили на благо людям, людям вообще не было к ним доступа … «Эдельстар» все свои разработки предоставляла только правительствам, а правительства использовали это все для угнетения людей. Создавались группы сопротивления, разоблачающие лидеров корпорации и обвиняющие их в тайном контроле, над правительствами разных стран. Недовольных среди людей стало больше, когда, политические лидеры всех самых влиятельных стран мира, как сговорившись предложили своим гражданам пройти процедуру чипирования, якобы для их же безопасности. Вначале людям вживляли под кожу микро чипы добровольно, а потом уже в принудительном порядке. Тогда то люди и опомнились и вспомнили предостережения тех, кого они считали безумцами, но было уже поздно .. массовые протесты были бесполезны против правительств у которых были технологии по контролю над разумом.
Группами сопротивления было обнародовано много материалов о том, что корпорация «Эдельстар» проводит генетические эксперименты на людях. Были обнародованы исследования, говорящие о том, что для людей изготовляется зараженная пища. Корпорацию Эдельстар обвиняли в глобальном влиянии в правительствах разных стран и в том, что целью, было установление рабовладельческого строя во всем мире. Также некоторыми сотрудниками «Эдельстар» были высказаны публичные заявления, о том, что корпорация «Эдельстар» это представительство на земле инопланетной цивилизации, имеющей своей целью захват. Разумеется, «Эдельстар» все отрицала. Но вместе с тем все группы сопротивления жестоко уничтожались, по всему миру прокатилась волна репрессий, и всех кто подвергал критике «Эдельстар» либо выступал против правительства, объявляли сумасшедшими и подвергали преследованиям. А параллельно с этим начало происходит много необъяснимых явлений. В Сибири, началось строительство огромной, высотой с небоскреб, пирамиды из металла, неясно для каких целей. Но многие видели, в районе строительства в небе непонятные огни. В интернете появлялось на эту тему много видеоматериалов. Спустя некоторое время интернет закрыли. Связь между разными странами оборвалась. А люди во всех частях планеты видели в небе все больше и больше непонятных летающих объектов. Ходили страшные слухи про пришельцев, и о том, что они похищают людей. Жизнь становилась хуже и хуже. Все страны словно синхронно, превратились в тоталитарные государства, вводились ограничения: нельзя было пользоваться видеоаппаратурой, без специального разрешения и выходить на улицу по ночам. Контроль стал глобальным. Людям начали ставить прививки, от которых многие заболевали и умирали. Выезд из стран запретили. Всех, кто отказывался подчиниться, уничтожали. Потом начались страшные эпидемии, люди покрывались страшными язвами, и медленно сходили с ума, затем в припадках безумия сдирали с себя кожу ногтями, людям казалось что в них кто-то живет, многие из заболевших начинали слышать голоса в своей голове, некоторые теряли связь с реальностью выходили по ночам на улицы города и просто смотрели на Луну, не на что не реагируя. Но конец у всех заболевших был один — люди умирали, в мучениях. Эпидемия разразилась ни в какой-то одной стране а по всему миру, с каждым днем заболевших становилось все больше и больше. Во всем этом обвиняли корпорацию «Эдельстар», но было уже поздно …
Затем разразилась ядерная война, и все крупные города были уничтожены. Но была ли это война, или нечто другое никто не знает. На тот момент у каждой из стран была своя версия случившегося. Но все сводилось к тому, что все обвиняли друг друга. Цивилизация, которой ее знали была разрушена, укрылись под землей лишь, лидеры корпорации «Эдельстар», вместе со своими семьями. И теперь после долгих лет жизни под землей, они вышли на поверхность и обладают тут абсолютной властью. Это все, что я знаю, тринадцатый, больше мне нечего тебе рассказать.
— И что ты думаешь? Инопланетная цивилизация и правда существует?
— Я в этом уверен, иначе и быть не может, хотя видимых доказательств ни у кого нет. Но все говорит о том, что нами управляют, делают нашу жизнь невыносимой, и периодически уничтожают нас, кто мы? Просто рабы добывающие ресурсы. Если бы все было иначе мир был бы другим. Этот мир сконструировал, тот кто очень сильно ненавидит людей — здесь все страдают, страдают люди, страдают животные … Раньше мир делился на страны … но по сути страны были просто человеческими фермами под одним контролем… где людей выращивали как скот … все политики были куклами, отвлекающими внимание от главной проблемы.
Те, кто уничтожили довоенный мир, знали что они делают. Если и были какие-то доказательства что иная цивилизация захватила наш мир …. То все было уничтожено…. Сейчас у нас только обрывки истории, да рассказы передающиеся от человека к человеку. Заботы у людей другие — все хотят просто выжить … а не собирать по кусочкам разбитые истины. Но мир в котором мы живем, нам не принадлежит. Какие еще нужны доказательства того, что наш мир захвачен? Если и были времена когда все было по другому … то память об этих временах, безвозвратно уничтожена — А что за Стеной? Я слышал там что-то ужасное.
— Твари? Да! Они оттуда прут. А что там и как, я тебе не могу сказать. Много всего говорят. Там что-то не чисто было еще очень давно, говорили, что пирамида, которую строили еще до войны открывала портал в другие измерения. Но это просто слухи. Наверняка никто ничего не знает. Ты лучше капай поживее, видишь какая над нами луна висит. Опасно тут по ночам. Я посмотрел на зловеще желтую Луну, и в этот миг мне показалось, что Луна была живой и тоже смотрела на нас, и очень внимательно слушала наш разговор. «Не ищи истину, а то найдешь», — словно раздался в моей голове ее зловещий шепот, нарисованный моим воображением. И тут же я почувствовал что-то смертельно опасное исходящее от этой Луны, что-то холодное и жуткое как кладбище, населенное живыми мертвецами, желающими навеки утянуть меня в ледяной дурман небытия. По мне пробежала волна морозного холода. Я встряхнулся, стараясь выбросить эти, необъяснимые фантазии из моей головы, и налег на лопату, продолжая работать изо всех сил. В труде я пытался немного отвлечься от всех тревог, и вихря терзающих меня мыслей — но никак не получалось. И вот, что никак не давало мне покоя: так это то, почему Белла мне ничего не рассказала про пришельцев? Она явно многого не договаривала. И та голограмма ученого, ведь он тоже говорил про вторжение. Что все это значит? Что вообще происходит в этом чертовом мире? И тут я ощутил, что я насквозь замерз. Тут было так холодно, что моя довольно тонкая рубашка, не сколько меня не спасала. Я на минуту отложил в сторону лопату, и согрел своим теплым дыханием замерзшие пальцы. Ночь была темная и беспроглядная, тьма плотным одеялом окутывала нас, и казалось что пыталась задушить тысячей своих невидимых рук. Лишь вдалеке слабо мерцали фонари города, оповещая о присутствии людей в этом, казалось опустившемся на нас враждебном потустороннем пространстве. Ганс Форалдберг достал из кармана зажигалку и осветил вырытую нами яму.
— Кажется достаточно, — устало проговорил он, — теперь надо сбросить сюда тела убитых людей.
Мы пошли к железной дороге. Первый труп человека которого мы подобрали был довольно легким, видимо убитый человек был сильно истощен. Это был мужчина лет тридцати, обросший бородой и с взъерошенными волосам. Что меня поразило. Так это то, что на его шею был одет ошейник, как у собаки. Видя мой вопросительный взгляд, Ганс объяснил:
— Довольно простая конструкция, такие ошейники смертникам надевают. Пластик и прочная проволока, а в районе шеи микрочип устаревшей конструкции, которые уже не жалко. Такой ошейник используется для слежения и говорит о том, что обладатель его особо опасен и способен на побег, либо на проявление свободоволия. Это больше визуальная метка, нежели техническая принадлежность. Если на шее ошейник, значит перед тобой еретик, который как-то провинился перед системой. Сюда в основном таких и привозят. И никто отсюда уже не возвращается.
Ганс взял несчастного за руки, а я за ноги, и таким образом мы понесли его к могильной яме. Тоже самое сделали и с другими трупами. Когда все трупы были в могилы, мы похоронили их забросав землей. Когда работы была закончена, Ганс достал из кармана своей рубашки сигарету и закурил. Внезапно залаяла собака. Ганс тут же насторожился и бросил недокуренный окурок на землю. Собака вновь залаяла, но уже более громко и протяжно.
— Скорее, — прокричал Ганс, — бежим!
Не дав мне спросить касательно того что же случилось и чем он был так обеспокоен, Ганс, не смотря на свои годы, побежал довольно быстро и уверенно к своему дому. Я последовал за ним. Пока мы бежали, Вулкан, собака Ганса, продолжал громко лаять, видимо предупреждая на о какой-то опасности. Добежав до железной двери, Ганс мгновенно открыл ее, и вбежал внутрь ограды своего дома, а когда за ним забежал я он тут же резким движение закрыл дверь и задернул ее на металлический засов, Затем на дверь он надел прочный металлический замок и закрыл его на ключ.
— Быстрее в дом!
И мы поспешили к дому, Ганса, а Вулкан, как будто бы не обращая на нас внимание, стоял опершись передними лапами о восточную забора, и громко лаял. Добежав до дома, Ганс быстро открыл дверь, и окликнул собаку по имени. Вулкан тут подбежал к своему хозяину и забежал в открытую дверь. Следом за ним зашел я. Когда все были в доме, Ганс, быстро захлопнул за собой толстую металлическую дверь и задвинул ее на два засова, на верхний и нижний.
— Что еще такое? — вопросительно спросил я.
— Кажется мы лопаты забыли, вот досада! — с сожалением, сказал Ганс, — ну ничего, завтра заберем.
Рукавом своей рубашки я вытер пот со лба и оглядел окинул Ганса любопытствующим взглядом с ног до головы. Он показался мне либо безумным, либо настолько закаленным человеком и привыкшим к опасным ситуациям, что все его мысли в момент настоящей ситуации, которая как мне казалась чрезвычайной, были заняты тем, что мы забыли лопаты.
— Да черт с ними с лопатами! — вскрикнул я в недоумении, — что вообще происходит? Отчего мы бежали?
— Тише! — резко выпалил Ганс.
Я замолчал и прислушался. Вулкан вначале, нервно бегал по комнате, затем издал громкий лай.
— Молчать! — скомандовал ему Ганс.
В комнате снова повисла тишина. И тут я услышал как на улице кто-то долбился о железный забор, вначале совсем тихо, буд-то небрежно на него натыкался, а потом все сильнее и сильнее, как будто с силой пытался его выломать. И этот кто-то был не один, громыхание раздавалось с нескольких углов.
— Неплохо мы успели, — сказал Ганс хриплым голосом. Еще бы немного и нас сожрали. Повезло. Вулкану скажи спасибо, это он нас спас.
Ганс подошел к собаке и потрепал ее за шею.
— Хороший, песик, — ласково он обратился к нему.
Затем Ганс снова достал из кармана пачку сигарет и подойдя к открытой форточке закурил.
— Ну вот, теперь всю ночь будут громыхать, — слегка успокоенным голосом проговорил он.
Докурив сигарету он выкинул на улицу бычок и закрыл форточку. Шум немного стих, но по прежнему были слышны приглушенные удары о забор.
— Что происходит? — нетерпеливо спросил я.
— Встречался с ними уже? С неуспокоенными? — спросил меня Ганс.
— С шатунами?
Ганс кивнул.
— Да, было дело.
— Ну вот, стало быть это они пожаловали. Необычно, давненько их не было. Неужто ты их накликал?
Я сделал изумленное выражение лица.
— Да расслабься, я шучу, — дружелюбно сказал Ганс, — бывает заходят время от времени. Именно поэтому город обтянут металлической сеткой. Ох как тут неспокойно бывает, особенно осенью. Их нет только зимой. Но не все так просто. Шатуны это так, баловство природы я бы сказал. Есть и посильнее опасность. Более жуткие твари живут в том лесу.
— Более жуткие? — переспросил я.
— Да, химера к примеру. Слышал о таком звере?
— Нет, — ответил я.
— Молись, чтобы никогда и не услышать. В отличие от шатунов, это не безмозглая тварь. Это сущность размером с медведя, чертовски умная и необычайно сильная. Мало кто выживал при встрече с ней. Может когтями разорвать легковую машину, взобраться на любое дерево, притаиться и напасть неожиданно и всегда именно в тот момент, когда меньше всего этого ждешь. Кто-то говорит что они обладают сверхъестественными способностями и могут читать мысли на расстоянии, и поэтому знают о своих жертвах все. Никто не мог убить химеру, говорят, что они появляются из ниоткуда и также в никуда и уходят. Что-то типа того. Вот такая вот живность обитает в том лесу …Страшно?
— Да, — ответил я.
— Поэтому лучше бы тебе повернуть обратно, и вернуться туда, откуда ты пришел.
Я осмотрел комнату в которой мы находились. Несмотря на довольно скромный внешний вид, дом внутри был обделан весьма неплохо. Стены были украшены картинами, изображающими морские пейзажи, что создавало весьма умиротворяющую атмосферу, а по середине стояла печь для отопления помещения, и труба, мощеная кирпичной кладкой, идущая на крышу. На печи была приделана железная плита, видимо для разогрева еды. Что ж? Весьма неплохо и довольно просторно. Сразу же за печью стояла кровать на которой по всей видимости спал Ганс. За кроватью была сооружена деревянная лестница ведущая на чердак дома, который в данный момент был закрыт, а вернее сказать задраен железным винтовым люком. Что было на чердаке, я и не мог даже предположить в самых смелых своих фантазиях. Слева от входной двери была еще одна деревянная дверь, которая видимо вела в еще одну небольшую комнату. В общем по первым ощущения было ясно, что Ганс довольно неплохо устроился, и видимо не за один год, оборудовал тут свое жилище.
Ганс смотрел на меня скептическим, или бы я даже сказал испытывающим взглядом.
— Ганс, пока я ехал сюда в вагоне, я видел пустой город, но пять лет назад он был населен людьми. Что случилось? — поинтересовался я.
Кажется именно такого вопроса он не ожидал услышать от меня и я бы даже сказал, что в его глазах я встретил удивление.
— Сколько тебе лет, парень? — поинтересовался Ганс.
— Восемнадцать.
— Ты необычный … очень необычный … я хочу сказать, что видел много людей в своей жизни, много разных людей … но ты и вправду необычный.
Ганс вновь задумчиво на меня посмотрел, казалось, что он не столько меня оценивал сколько был поражен той оценки, которую мне дал. После некоторой паузы он отошел от окна и сел на диван возле печки.
— Я вижу, ты фанатичен и как будто бы не слышишь, того что я пытаюсь предупредить тебя об опасности и о том, что дело твое дрянь. Где твои отец и мать?
— Послушай, Ганс, у меня все не так просто. Я ничего не знаю о судьбе своих родителей. Они остались там, откуда я ушел. В рабочем квартале Б12. И я даже и в мыслях не знаю, где находится этот квартал.
— Говоришь в квартале Б12, — задумчиво проговорил Ганс, — Хм, очень интересно. Возможно у тебя есть шанс узнать о их судьбе, если я конечно не ошибаюсь. Пройдем в рабочий кабинет, — произнес Ганс, затем резко встал с дивана, и направился в другую комнату.
Мы зашли в ту комнатку, довольно небольших размеров, располагавшуюся слева от входной железной двери. Ганс провел рукой по стене, нащупал выключатель, нажал его и тут же загорелась тусклая неоновая лампа, встроенная в потолок. Слабый синий свет озарил своим, сиянием всю комнату. В комнате я увидел, небольшой компьютерный столик, стоящий на нем компьютер с плазменным монитором, внушительных размеров, и весьма удобное пластиковое кресло, с выдвигающейся подставкой для ног. — «Мда, весьма недурно, Ганс устроился», — тут же подумал я, «весьма недурно».
Ганс сел на кресло, легким движением задвинул подставку для ног внутрь, придвинулся к компьютерному столику и нажал на компьютере кнопку запуска. Замерцал монитор, на нем отобразилась звезда — эмблема «Эдельстар», а затем запустилась система.
Ганс начал проверять файлы на компьютере:
— Так, так, так, — кажется тебе повезло, — несказанно повезло … в город завезли двести человек из твоего района. Все что от тебя требуется, это пробраться в город, найти тех, людей, поговорить с ними, узнать все что тебе надо, и при этом остаться в живых.
— Ганс, это интернет? — поинтересовался я.
— Да. Но это небольшая локальная сеть. Сеть с данными о нашем городе. Главный компьютер, предоставляющий информацию, через спутник, находится в Городе Бессмертных.
— А скажи, как система контролирует, чтобы ты не выходил за грани разрешенных тебе ресурсов?
— Видишь ли, все очень просто, — спокойно начал разъяснять Ганс, немного откинувшись на спинку кресла, — в каждого из сотрудников «Эдельстар» вмонтирован электронный чип. Когда я сажусь за компьютер, лазерный луч, сканирует мою сетчатку глаза, на которую регулярно поступают электронные импульсы с чипа. После сканирования данные поступают на модем, и мне автоматически предоставляется доступ в ту зону виртуального пространства, для которой у меня есть полномочия. В данном случае у меня есть доступ только к ячейки нашего города. Тут я слежу за кадрами и за количеством выполняемой работы. И кстати, сейчас мне необходимо ввести данные о пяти убитых людях, которых мы закопали. Представляешь, даже имена их не важны, ибо, тут люди используются просто как кратковременная рабочая единица. Сегодня на пять рабочих единиц стало меньше.
Затем Ганс принялся что то печатать и заполнять какие-то административные бланки. Я за всем наблюдал с присущим мне интересом.
— Видишь, это шахта, — и Ганс указал на открывшуюся страницу со схемой, в которой я мало что понимал, — шахту надо расширить, ибо в том, месте, где сейчас ведется работа количество угля заканчивается. Мне необходимо составить расчеты касательно глубины, на которую необходимо сделать прорыть отсек вниз, и прикинуть предположительное количество человеческих единиц, которых надо будет задействовать в данной работе. Вот так то. Люди и не подозревают, что кто-то тут распоряжается ими как производственными единицами, решая сколько им работать и когда умереть. И всем плевать на их чувства, мечты желания, которых у них кстати и нет. Система промывания мозгов достигла высшего уровня совершенства. Люди довольны своей участью! Они рады что они часть такой системы, рады что думают, буд-то делают что-то Великое, грандиозное, работают на высшую цель и после смерти за свою работу обязательно получать награду! Но на деле они просто единички вот в таких вот расчетах! Понимаешь?
Я понимающе кивнул. Ганс продолжил:
— Но вот скажи им, что они простой скот, нет даже ниже, простые единички в расчетах финансовой бюрократической машины, и что эти люди с тобой сделают? А? Ведь ты пошатнешь их модель мироздания, пошатнешь веру в их праведность и исключительность, которую им внушали с детства. В своем уме, в своих фантазиях они герои, они праведники отдающие свою жизнь высшему божеству, они исключительные, можно даже сказать избранные. А тут вот скажешь им, что они пустышки, которые никому не нужны. Какова будет их реакция?
Уж я то знал какова будет их реакция. Я помнил, как толпа неистово кричала, когда меня избивал священник в церкви, я помнил как они жаждали крови еретика, крови грешника. Но я промолчал, давая Гансу развить свою мысль:
— Они сожрут тебя! Они растопчут тебя, ведь ты порушил их мир, порушил то ради чего они жили. Порушил их иллюзию собственной праведности исключительности. А жизнь их имеет столько же смысла, сколько и жизнь кирпичей из которых строят стены. Но согласись, если кирпич узнает, что он просто кирпич, то вряд ли он согласится быть кирпичом? Поэтому то кирпичу и внушают, что он, что-то большее, нежели кирпич. Хотя на деле исполняет он функции кирпича. Понимаешь?
Я кивнул.
— Вот поэтому система работает идеально, система концентрационного лагеря, где узники одновременно и узники и охранники, готовые убить любого, кто покусится на их право быть рабами. Находились люди, которые понимали, что все обман, что религиозный дурман, о царствии небесном, которое настанет если хорошо работать — это блеф, вранье. Такие люди пытались поделиться своими мыслями с другими, пытались объяснить людям кто они на самом деле. И ты знаешь что с такими происходило?
Ганс посмотрел на меня, и по моему понимающему взгляду понял что я догадываюсь, но тем не менее пояснил:
— Таких убивали не полицаи, о нет! Это было забавно! Таких убивали сами же рабы! Точно такие же как и они. Рабы, о рабстве которых эти, горе просветители осмелились заговорить. Их закидывали камнями с криками: «Грешник! Еретик! Отступник от бога! Гореть тебе в аду!», — ну и все в этом роде. Толпа любит льстецов, и презирает тех кто отнимает у нее веру в свое превосходство. Вот такая тут модель. Поэтому скажу я тебе по секрету, Лео, является одним из таких ребят, который говорит и свободе, и вроде даже пытается за нее бороться, но забывает что эта свобода никому не нужна. Те для кого он говорит про свободу, сочтут высшим счастьем разорвать его на части, как очередного грешника, еретика, вероотступника и все в этом роде.
— Если ты думаешь, Ганс, что я идеалист и борюсь за свободу людей, от оков рабства «Эдельстар», то ты не так меня понял. Я борюсь за свою свободу, до остальных мне особого дела нет.
— В таком случае у тебя больше шансов на успех. Свобода удел единиц, удел избранных. Свобода — это пространство для творческих людей. Поле для их самореализации. Свобода нужна тем, в чьих душах есть искра творца, тем кто сами являются частью творца. А большинство рочих, получив свободу сойдут с ума, ибо не могут жить самостоятельно, им надо быть частью чего то большого. Большинство счастливы, когда они загнаны, забиты и посажены на цепь. В этом их комфорт, лишившись своих цепей они останутся совершенно голыми в холодном и темном мире. Если в твоем сердце есть божественная искра Творца, то не бойся свободы, не бойся остаться один, не бойся быть непонятым, не бойся быть отвергнутым, ибо это и есть свобода. Источник божественной силы, который бьет внутри тебя всегда тебя согреет, и разведет в твоей душе костер, который своим светом осветит тебе путь во мраке. А посмотри на все эти массы. Разве в их душах есть свет? Нет, поэтому то, что им дает компания «Эдельстар» и есть для них тот тусклый свет, которым они согревают свои пустые души, и пусть этот свет и есть электрический и иллюзорный, но они могут видеть только такой.
— Но Ганс, почему они не ищут лучшей жизни?
— Все просто, толпа завистлива, и простой человек будет несчастлив обладая огромным состоянием и огромным имуществом, если у его соседа будет больше. А в обществе где все бедны и унижены, такие люди чувствуют себя счастливыми. Просто они получают то чего хотят. Ложную надежду на царствие небесное, и ощущение комфорта из-за того что в этом мире нет тех кому живется лучше чем им. Конечно же есть те кому живется лучше. Но чернь и понятия не имеет обо всем, что творится за пределами тех городков, в которых они гремят своими невидимыми цепями. Человек очень примитивная сущность, очень примитивная …
— Ганс, и ты тоже примитивная сущность?
— Я? — немного задумчиво произнес Ганс, — я не такой как все, я отличаюсь от других. Да и ты мне кажется тоже.
— Интересно Ганс, а что же делает нас такими особенными?
— Наверное, желание быть самими собой. Плясать не под чужую дудку, а самим придумывать музыку своей жизни.
Ганс встал со своего кресла достал из кармана пачку сигарет и выйдя из комнаты подошел к окну, открыл форточку и закурил. Из открытой форточки вновь раздалось громыхание металлического забора. Вулкан сидевший около печки злобно зарычал.
— Молчать, Вулкан! — окрикнул его Ганс.
— Что же это за твари такие? — спросил я у Ганса.
— Да черт его знает! Разное болтают. Говорят, что это какие-то злые духи вселяются в тела людей, также говорят, об страшных генетических экспериментах. Черт его знает. Но вот только они чувствуют где есть еда, и слепо движутся к ней, ведомые инстинктом. Поверь, они чуют, что мы здесь и хотят нас сожрать. Вот ведь незадача. И уйдут они только с первыми лучами солнца, уйдут в лес, прячась под тенью деревьев, а ночью снова выйдут на охоту. И так пока не здохнут от истощения.
— А что собственно случилось с тем городом?
Ганс затянулся сигаретой и на пару секунд погрузился в свои мысли.
— Там страшное было, — с дрожью в голосе произнес он, — ни с того ни с сего, но как будто по команде, все превратились в жутких чудовищ. Мутировали, потеряли разум и человеческий облик. Я сам не видел, но слышал много про это. Тут же выслали штурмовую группу зачистки, из самого города Бессмертных. Вначале прилетели боевые стелс-вертолеты, уничтожающие всех с воздуха, затем высадили десант. И так за день, всех в городе поперестреляли, а трупы сожгли. И что самое интересное, мутация коснулась всех: как простых батраков, так и руководство корпорации «Эдельстар». Но вся информация засекречена. Поэтому деталей простым смертным никогда уже не узнать. Но ясно, что тут многое нечисто. Лично моя версия, что это сама «Эдельстар» ставит на людях какой-то секретный эксперимент, и видимо с потерями не считается. Они явно проводят какие-то исследования, и планы у них весьма глобальные … так мне кажется. То что мы видим, это лишь верхушка айсберга, все самое существенное скрыто от наших глаз.
Докурив сигарету, Ганс выброси на улицу окурок и закрыл форточку.
Повернувшись ко мне Ганс сказал:
— Можешь спать на чердаке, там безопасно.
Я кивнул.
— Есть хочешь? — спросил он меня.
— Да, хочу, — сказал я сам не заметив, как успел проголодать.
Ганс подошел к лестнице ведущей наверх, и возле нее приподнял небольшую деревянную дверцу, ведущую видимо в погреб. Затем спустился вниз и через несколько секунд вылез оттуда с двумя сковородами в обеих руках.
— Это тебе Вулкан, — сказал он обращаясь к собаке и поставив на пол одну сковороду в которой было сырое мясо, нарезанное кусками.
— А это тебе, — сказал Ганс, обращаясь ко мне, и протянул мне другую сковороду.
Я подошел к Гансу, и взяв сковороду увидел, что в ней тушеная капуста. Признаться, после стольких дней, что я ел одну копченую рыбу, вид тушеной капусты, доставил мне несказанную радость.
— Можешь, поставить кастрюлю на плиту. Там рядом увидишь вилку и ложку.
Сказав это он снова полез вниз в погреб. Пока он был внизу, и чем то гремел, видимо перебирая пустые банки, я с большим удовольствием потреблял в пищу, эту скромную но весьма вкусную еду. Вулкан тоже ел мясо и был кажется вполне счастлив. Скоро из погреба вылез Ганс с большим металлическим чайником в руке.
— А вот тут чай! — радостно произнес он, — редкость и дефицит! Но можешь угощаться.
Он подошел ко мне и налил мне в кружку чая. Я сделал глоток, и не могу сказать, что чай был первоклассным, но не смотря на то что вкус у него был уже весьма застоявшимся, чай тоже пришел весьма к месту.
— Вот так вот он! — вдруг с нескрываемой досадой выпалил Ганс, — наркоты тут полно, сигареты вагонами завозят, а как дело до первоклассной продукции, то это редкость. Да и печально то, что никому кроме меня то чай особенно и не требуется. Все эти полицаи — грубые звери! Чертовы наркоманы. Им только наркоты надо, и они довольны. А «Эдельстар» щедра на такие подарки. Амфитамин для полицаев производит тоннами. Так они и живут. Двое суток обдолбаные стоят на вахте, носятся как угорелые, раздают тумаки батракам, некоторых забивают до смерти, иногда без причины, просто веселья ради, а потом двое суток отлеживаются, в ознобе, отходя от химии. Их сменяет другая смена. И так по кругу. Всех полицаев на окраине приучают к наркоте. Чтобы были послушными. Ведь они такие же рабы, такой же скот, только более привилегированный. Если вовремя не получат дозу — мучаются от ломки. Их удобно контролировать таким образом: лишнего не болтают, требуют себе не так много, да и до старости никто из них не доживет, внукам своим, которых у них не будет, ничего не расскажут. Что происходит тут, в этом проклятом месте знаю могу до людей донести только я, но я старик, уже одной ногой в могиле. Остаешься только ты, — и тут Ганс видя, как жадно я поедаю капусту усмехнулся, — но шансы твои дожить до лучших времен настолько малы. Поэтому сдается мне, что мы находимся на островке пространства, который навсегда поглотит вечность, и что тут было, для наших потомков останется тайной.
Ганс налил себе чашку чая, сделал пару глотков, затем подошел к окну и открыв форточку прислушался. На улице стояла тишина.
— Неужто ушли? — вслух спросил он сам себя, — похоже на то, — дал он себе ответ.
Ганс подошел к двери и открыв металлический засов вышел на крыльцо. И тут вновь послышалось громыхание металлического забора. Вулкан залаял.
— Молчать Вулкан! — прокричал Ганс, — да черт с ними, люблю курить глядя на звезды.
Он достал из кармана сигарету и закурил. В комнату подул свежий ночной воздух.
— Шатуны, ерунда, — вновь еле слышно заговорил Ганс, — через забор им не перебраться, главное чтобы более серьезных тварей не было.
Я затаил дыхание и смотрел на Ганса, опасаясь, что из темноты выпрыгнет какое-нибудь страшное чудовище и разорвет его на части. Но ничего такого не происходило. Он спокойно стоял на крыльце и неспешно покуривал сигарету.
— Если хочешь, туалет на улице! — сказал он обращаясь ко мне.
Затем он сошел с крыльца и куда-то исчез. Но через пару минут вернулся снова.
— Пожалуй я тоже схожу, — сказал я.
— Деревянная кабинка, слева от забора, не ошибешься, я там включил свет.
Выйдя на улицу, я тут же почувствовал как на меня смотрят чьи то враждебные глаза. Пройдя немного по огороду Ганса, и спотыкаясь о доски валявшиеся на земле, я наконец таки подошел к деревянной кабинке, расположенной чуть ли не в притык к забору. Над дверной кабинкой туалета, мерцала лампочка, кое-как освещая окружающее меня пространство. Внезапно об забор что-то ударилось. В ночи громыхание железа воспринималось особенно зловеще. Я вздрогнул и повернул голову в сторону забора: в тусклом электрическом свете я смог рассмотреть, как сквозь щели изгороди, ко мне тянутся несколько рук, покрытых трупными пятнами. Какой ужас! По тут сторону забора было около пяти шатунов, которые непрерывно двигались вперед, не замечая препятствия, пытаясь достать до меня своими руками. «Как же ты тут живешь, Ганс?», — с легким сочувствием к старику подумал я.
Вернувшись в дом, я застал Ганса сидящим за компьютером, увидев меня он встал на ноги и подошел к лестнице ведущей на чердак.
— Пойдем, — сказал он.
Я последовал за ним.
— Залезай наверх! Ты устал наверное. Там безопасно. Сможешь выспаться нормально. Да и еще, — Ганс полез в карман, достал оттуда небольшую пластиковую зажигалку и протянул мне, — вот там темно, посветишь.
Я взял зажигалку и начал подниматься по деревянной лестнице и поднялся наверх. Дотянувшись до винтового люка, я сделал пару вращательных движений и откинул люк наверх. Конструкция вполне легко открывалась. Я поднялся дальше по ступенькам и залез на чердак.
— Вот там и спи! Вполне комфортно. Завтра обсудим план дальнейший действий, — прокричал мне Ганс, — и люк лучше закрой! Не то чтобы люди из «Эдельстар» сюда часто заходили, просто если вдруг … то чтобы внимание их ничего не привлекло.
На чердаке была кромешная тьма. Чиркнув кремневую зажигалку, от первого отблеска пламени я смог увидеть, что все таки творилось на чердаке. А тут был разбросан всякий ненужных хлам: доски, пачки с газетами и журналами, коробки набитые каким то барахлом. На восточной стене, было расположено небольшое окно в форме полумесяца.
Обозрев обстановку я подошел к люку и опустил его вниз. Осмотрев механизм, я увидел, что люк имел двустороннюю систему замков, и успешно мог быть открыт как снизу, так и сверху, только сверху, на вращательный механизм можно было поставить металлический блокировочный рычаг.
Признаться обстановка чердака, не смотря на всю свою небрежность и заброшенность, несла в себе атмосферу спокойствия и защищенности, закрыв люк я тут же почувствовал себя в полной безопасности, защищенным от любых бурь и невзгод.
Выбрав себе подходящее место, среди досок и разбросанных повсюду журналов и газет я лег на пол и устроился поудобнее, из-за ремня штанов я достал свой пистолет, который я все это время так бережно хранил и положил рядом с собой на одну из досок. Я прислушался. Повсюду было очень тихо, лишь за окном на улице, было еле слышно громыхании железного забора, или мне так просто казалось от непомерной усталости. Я был настолько измотан, что уже толком не мог разобрать где явь, а где моя фантазия. Я сгреб под себя как можно больше газет валявшихся вокруг и постарался ни о чем не думать. Сон постепенно начал сковывать мои мысли и уносить меня в другой мир. Во сне я видел огромный корабль, севший на мель и на половину затонувший. Я с какой-то группой людей его исследовал и мы что-то искали. Это был либо пассажирский корабль либо военный, точно сказать было нельзя, но судя по основательной конструкции, по толстым стальным дверям, блокирующим вход в разные отсеки, в корабль было вложено много средств для постройки и он имел большое стратегическое значение. Помню, мы не могли открыть одну из дверей, и мне пришлось нырять под воду, чтобы через пробоину в корпусе проникнуть в нужный отсек.
Проснулся я рано утром. Первые солнечные лучи уже проникли сквозь небольшое чердачное окошко внутрь и озарили весь беспорядок, меня окружавший. Я обратил внимание, на то что в самом углу лежал пулемет и две ленты патронов. Но судя по тому, что пулемет был весь покрыт пылью — он уже давным-давно не использовался.
Я открыл крышку люка и спустился по лестнице вниз. Ганса внизу не было. Видимо он куда-то ушел. Первое что я сделал так это решил исследовать компьютер. Любопытство само потянуло меня к технике. Пойдя к компьютеру я увидел, что он был включен. Я сел на кресло и посмотрел на монитор, и тут же встроенная в него панель лазерного сканера замигала производя сканирования, после этого запустился интернет и я автоматически попал на страницу корпорации «Эдельстар».
«Внимание персоналу» — было написано на странице, «сегодня в … море, состоялся испытание нового транспортного лайнера «Аврора», прошедшее успешно. В скором будущем планируется серийное изготовление данного образца». Далее на странице, я увидел фотографии этого корабля. И тут же был охвачен мистическим ужасом. «Да ведь это корабль из моего сна!!!» — прошептал я, не веря своим глазам. Какая-то часть меня отказывалась во все верить. Как такое возможно? И совпадения тут быть не может, это был именно тот корабль. Я помнил его строение, размеры, и каждую деталь на палубе. Неужели я видел вещий сон? И что означало то, что во сне я с неизвестными мне людьми, что-то искал в трюме этого корабля? Не дав моим мысля завершить свой полет, а вопросам окончательно поставить меня в тупик, в комнату вошел Ганс. Вначале он выглядел весь нормально, и увидев меня за компьютером ничуть не рассердился, но как только он посмотрел на монитор, то тут же вскрикнул:
— Как черт тебя побери, ты попал на сайт корпорации «Эдельстар»?!
— Да я не знаю, — изумленно ответил я, — я просто сел за компьютер, сканер замигал и открылся сайт.
— Этого не может быть! Такого просто не может быть! Система не дает сбой! — Ганс продолжал изумленно смотреть на монитор, — встань из-за компьютера!
Послушавшись Ганса я встал и уступил место ему. Ганс сел за компьютерное кресло. Сканер замигал и страница сайта на которой я находился тут же закрылась.
— Система не дает сбоев, — дрожащим голосом произнес Ганс.
Он прислонил руку к голове и напряженно начал о чем-то думать. Посидев так около минуты, он произнес:
— Послушай, тринадцатый, для тебя и для меня будет гораздо безопасней, если ты больше не будешь подходить к компьютеру.
— А что такое Ганс? — в волнении произнес я.
— Со временем ты сам все поймешь, но просто знай, что однажды тебе придется в жизни сделать выбор, очень серьезный выбор, от которого многое будет зависеть. Есть две силы в этом мире, силы света и силы тьмы. Силы света потребуют от тебя самопожертвования ради других, силы тьмы потребуют от тебя пожертвовать другими, ради самого себя. Выбор, на какую сторону встать, будет за тобой.
— Я не совсем понимаю тебя, Ганс, — произнес я.
— Не торопи события, просто помни, что я сказал. А сейчас у тебя есть возможность разузнать про своих родителей. Для этого тебе потребуется отправиться в город. Сейчас для этого самый подходящий момент: поезд загружают углем, и погрузка будет продолжаться до самого вечера, поэтому в суматохе ты сможешь беспрепятственно проникнуть в город. Люди из твоего квартала были заселены в трущобы возле шахты — секция 12. Если повезет, кто-нибудь расскажет тебе все что ты хочешь знать. Путешествие твое опасное, а я тебе из оружия могу дать только нож. Из того что можно было бы незаметно пронести в город у меня ничего нет.
— У меня есть пистолет.
— Правда? — с любопытством произнес Ганс, — может покажешь мне.
Я поднялся наверх на чердак, и спустившись вниз со своим пистолетом, протянул его Гансу.
— Надо же, — с нескрываемым восторгом произнес он, — кольт сорок пятого калибра. Хороший пистолет. В отличном состоянии.
Ганс вертел пистолет в руках а затем достал обойму и пересчитал пули.
— Любопытно, — задумчиво вымолвил он, — одной не хватает.
Снова зарядив обойму, Ганс вернул мне пистолет.
— Пистолет то хороший, правда с патронами тут у нас дефицит, да и такие уже не выпускаются, расстреляешь остальные семь патронов, и можно будет выкинуть. Такое оружие — это уже история. Подобные патроны есть только разве что у рейдеров, это они пользуются всяким довоенным барахлом. Правда сторговаться с ними будет сложно.
Я засунул пистолет обратно за пояс. Ганс окинул меня взглядом и затем сказал:
— Где-то на чердаке валялась у меня рабочая одежда, которая может быть тебе в пору, сойдешь за обычного батрака.
Ганс поднялся на чердак, а затем начал копошиться в разном барахле так, что даже внизу я слышал грохот. Через пару минут он вернулся держа в руках довольно подержанный и пыльный рабочий костюм серого цвета.
— Я думаю подойдет, — сказал он.
Костюм и вправду был мне в пору. Надев его почувствовал себя настоящим батраком, загнанным и задавленным бесправным животным, к виску которого был приставлен заряженный пистолет карающей системы. Одежда была настолько отвратительно и всем свои видом и неказистой фактурой внушала отвращение, что мне стало даже не по себе. Этот монотонный комбинезон, как будто сжимал мертвой хваткой мою душу, запирая ее навечно в теле и лишая самых прекрасных чувственных порывов. Моим первым желанием было разорвать эту гнусную одежду в клочья и сжечь.
Увидев мою гримасу, Ганс иронично заметил:
— Теперь ты часть массы, может и не в душе, но по виду уж точно.
Что было омерзительно в этом комбинезоне, так это то что у него не было карманов, поэтому для пистолета пришлось сделать небольшую отдельную конструкцию. Приподняв штанину я привязал его двумя веревками к ноге, так, что дулом он слегка касался ботинка. Небольшая импровизированная кобура, если можно так выразиться. Хоть и сделано наспех, и ненадежно, но это являлось лучшим, что можно было придумать в данной ситуации.
Когда я был полностью собран и готов отправиться в путь, Ганс сказал мне напутственную речь:
— Послушай, тринадцатый, сейчас тебе сама судьба дает шанс выяснить что ты хочешь. Мне кажется ты должен сделать все, чтобы узнать о своих родителях. Ведь я фаталист, и я уверен, что не спроста все это так сложилось, что именно в тот момент, когда сюда приехал ты, привезли и людей из твоего рабочего района. Уж поверь мне, я прожил длинную жизнь и могу сказать с уверенностью, что просто так ничего не происходит и у всего есть свой смысл. И если я правильно истолковал знаки провидения, то высшие силы хотят до тебя донести информацию. Но так уж устроен мир, что чтобы получить, что ты хочешь, ты должен взять это. Никто не положит тебе в руки то что тебе надо. Ты должен сам дотянуться. И судьба дает нам шанс что-то получить, но вся шутка в том, что шанс, если он выпадает нужно использовать незамедлительно! Понимаешь?! Без промедлений! Будешь колебаться, сомневаться в нерешительности, проявлять робость и твой поезд уйдет. А поезда судьбы долго не стоят на станциях, так они устроены. Увидел свой поезд — тут же прыгай в вагон! Ибо поезд ждать тебя не будет. Это первый факт про поезда судьбы. Второй факт в том, что если ты упустил свой поезд, то второй уже не придет. Понимаешь меня?
Я кивнул, Ганс одобрительно посмотрел на меня и продолжил:
— Если хочешь стать властелином судьбы, то будь решительным! Как только увидишь на горизонте удачу, тут же хватай ее за хвост, тащи силой с себе, прижимай ботинком к земле и не отпускай, до тех пор пока не получишь всего что тебе надобно.
Судя по тому, с какой горечью и тяжестью в голосе обо всем этом рассказывал Ганс, сам он никогда не пользовался своими советами, и видимо упустил в жизни не один поезд судьбы.
— И еще, — продолжил Ганс, — есть третий факт про поезда судьбы. Если ты упустишь свой шанс, то до конца твоих дней судьба будет жестоко тебя наказывать, и беспощадно мстить за то, что ты пренебрег ее щедротами.
Во дворе бегал Вулкан, заметив меня, он подошел ко мне обнюхал мою одежду, затем куда-то убежал. Я вышел из ограды и направился к железнодорожной станции. Уже отсюда я мог видеть, что возле поезда была суматоха, слышен был шум и крики людей. Но что было на самой станции я разглядеть не мог, вагоны поезда загораживали мне обзор. Подойдя еще немного поближе я смог увидеть что поезд загружают углем. Несколько вагонов уже были заполнены, и велись работы на остальных. Я обогнул поезд так чтобы выйти из за головного состава и незаметно слиться с толпой. Дойдя до головы поезда, я свернул налево и тут же оказался в самой гуще событий. Из ворот города выезжали грузовые машины с углем и останавливались возле поезда. К ним подбегали рабочие, забирались в кузов и лопатами производили погрузку угля в вагоны. Что интересно, так это то, что полицейских следивших за работами было не так много, и у меня сложилось мнение, что энтузиазм работающих диктуется внутренними побуждениями. И теоретически, если бы батраки захотели убежать, то у них к этому была прекрасная возможность. Но только вот куда бежать? Бежать то было некуда. Бараки в которых они жили были их единственным домом, да и вообще, всем тем единственным, что они видели в своей жизни.
Проходя вдоль вагонов я старался не попадать на глаза полицейским и передвигался либо вместе с батраками, которые куда-то шли, либо когда оказывался на открытой местности, старался делать вид, что я иду к машине с углем, чтобы взяться за работу. Как только я подошел поближе к воротом, ведущим в город, я увидел, что ворота все таки охраняются двумя полицейскими, которые, куря сигареты о чем-то разговаривали. Просто так пройти у меня бы не получилось, надо было что-то придумать. И вдруг внезапно я ощутил сильный удар в спину. Я не смог удержаться на ногах и упал на землю. Подняв голову я увидел стоящего надо мной полицейского с дробовиком в руках.
— Работать не хочешь, собака? — обратился он ко мне.
Затем полицейский поднял вверх дробовик и нанес мне удар прикладом в живот. Я скорчился от боли.
— Прохлаждаться вздумал? Сейчас я тебе покажу как бездельничать! — закричал он яростно, — а ну за работу, собака!
Я поднялся на ноги и устремился к ближайшей грузовой машине с углем. Полицейский провожал меня взглядом. Дойдя до машины я забрался в кузов с углем, по небольшой металлической лестнице, крепившейся сбоку грузового отсека. В кузове машины, уже работало семь человек, усердно перебрасывая лопатами уголь из машины в вагон поезда. У тут я столкнулся с проблемой что у меня нет лопаты, и не зная, что мне делать я просто стоял на куче с углем. Полицейский увидев мою бездеятельность тут же подошел к машине и посмотрел на меня вопросительным взглядом.
— Тут одной лопаты не хватает, я как раз спустился вниз чтобы попросить лопату, — объяснил я.
Полицейский нахмурился и взглядом начал кого-то искать, спустя несколько секунд взгляд его остановился на человеке стоявшем около кабины грузовика с углем и неспешно курившем сигарету, этот человек был одет в комбинезон похожий на те, которые носили батраки и видимо являлся водителем грузовика. Полицейский быстрой походкой подошел к нему и ничего не объясняя ударил прикладом дробовика в живот. Человек согнулся но продолжал стоять на ногах. Полицейский схватил его левой рукой за одежду и начал трясти его из стороны в сторону.
— Почему одной лопаты у тебя не хватает? А?! Отвечай скотина.
— Не знаю, вроде бы я всем роздал, — хрипя начал оправдываться водитель.
— Вроде? Да ты посмотри, тут у одного лопаты нет.
— Я не знаю может он сломал ее … я всем роздал лопаты.
И тут полицейский с размаху ударил водителя кулаком по лицу. Водитель упал на землю, а полицейский пнул его ботинком в живот, и закричал:
— Выдай лопату! Сволочь ты безмозглая! Еще раз увижу что кто-то у тебя не работает, ты жизнью поплатишься!
Водитель машины встал с земли и подойдя к кабине грузовика открыл дверь, порылся внутри и достав лопату бросил ее в кузов. Я поднял лопату и принялся за работу. Полицейский с явным самодовольством наблюдал за мной. Видимо ему доставило удовольствие, что он смог так быстро разрешить проблему. Немного постояв, он засунул руку в карман достал оттуда таблетку и проглотил. Видимо он принимал наркотики и в данную минуту был под кайфом, поэтому и не заподозрил ничего странного. Полицейский еще немного постоял на месте а потом зашагал прочь, а я с лопатой в руках работал перебрасывая уголь из кузова машины в вагон поезда. Рядом со мной находились рабочие, одетые в точно такую же одежду что и я. Только лица их выражали равнодушие и безразличие, в них не было даже отчаяние или боли, единственное что читалось, это смирение и покорность. Они не смотрели ни друг на друга, ни по сторонам, просто опустив вниз глаза механически, как роботы выполняли данную им работу. Я не мог определить сколько им лет, но на вид они казались мне стариками: грязные, истощенные и небритые, они скорее были похожи на ходячих мертвецов, нежели на людей. Гримасы безразличия на лицах людей сливались в один тон с хмурым и холодным пейзажем города, создавая гнетущую атмосферу безнадежности и отчаяния.
Я перебрасывал уголь в вагон поезда, а где-то там на горизонте дымили трубы завода, заволакивая небо едкой копотью. Хоть уже и было утро, но сквозь серое небо солнечные лучи едва ли проскальзывали на землю, и ничто уже казалось не могло скрасить тягостную горечь и могильный холод места в котором я находился. Это было царство боли, тоски и уныния. Мне казалось что человеку тут выжить невозможно и даже полицейские не смогли бы здесь прибывать, будь их рассудок не затуманен наркотой, которую они принимали. Я проработал всего около часа но мне уже казалось, что душа моя подверглась страшной пытки, столь невыносимо мне было вновь оказаться и находиться в этом несносном аду рабочих кварталов. Спустя несколько часов, работа была закончена и грузовой фургон машины был пуст. Рабочие начали один за другим вылазить из ее кузова. Машина определенно должна была ехать в город к угольной шахте чтобы ее снова загрузили углем. Поняв, что это мой шанс я оставался на месте, и дождавшись пока все вылезут затаился в углу грузового отсека. Похоже этого никто не заметил, и через несколько минут заревел мотор и машина тронулась с места. Я возликовал, удача явно была на моей стороне. Спустя несколько минут машина, въехав в город, уже мчалась по унылым и безобразным рабочим кварталам. Время от времени я с опаской выглядывал из кузова и смотрел осматривался. Все было уныло, разруха и убогость, только так можно было охарактеризовать место в которое меня забросила судьба. Пятиэтажные и двухэтажные серые бараки, с потрескавшейся штукатуркой и местами выбитыми стеклами, рабочие бредущее по улицам как зомби, строительный мусор разбросанный на дорогах и возле домов, грохот от строительных работ, проводимых где-то неподалеку, гул от заводов, и в довершение ко всему небо затянутое химической серой дымкой и мрак царивший повсюду. Это был не город, это был склеп населенный живыми мертвецами.
Вскоре на горизонте я среди всех построек возвышающееся огромное серое здание, величиной с амфитеатр, и несколько гигантских куч угля возле него. Мы подъезжали к шахте, а поскольку возле нее должна была быть охрана я решил выпрыгнуть из машины, пока еще не было слишком поздно. Взобравшись на задний край грузового отсека я спрыгнул вниз на дорогу. Хоть машина ехала и не очень быстро, но мое приземление нельзя было назвать успешным, спрыгнув на землю я не смог устоять на ноги и упал на грубый асфальт. Встав на ноги я тут же поспешил укрыться в дворах рабочих домов. Свернув с дороги и запинаясь о строительный мусор, я добежал до одного старенького дома барачного типа, немного осмотревшись я увидел на нем табличку: «секция 10». Моя цель была где-то рядом, секция 12, располагалось возле шахты. Стараясь идти подальше от дороги и преимущественно идти закоулками домов, я начал продвигаться вперед. Все дома, мимо которых я пробирался были однотипными по конструкции. Дорог или тротуаров, соединяющих их не было, дома располагались на земле, испещренной вытоптанными тропинками. Возможно когда-то давно здесь и были дороги, о чем свидетельствовали бордюры, изредка встречающиеся на моем пути, но из за отсутствия длительного ремонта они просто были подчистую разрушены. Тут было очень грязно и повсюду валялся мусор, пустые бутылки, доски разбитые стекла, и все было очень похоже на обстановку давно заброшенной свалки, за тем исключением, что в домах, мимо которых я проходил, жили люди, которые сейчас видимо были заняты на своих работах. Кое-где возле домов мне попадались кустарники, а местами тонкие и невысокие иссохшие деревья, но даже такая редкая растительность не могла скрасить тягостную атмосферу, и даже наоборот, безлиственные деревья, в каком то смысле лишний раз напоминали о тяжелой и лишенной смысла жизни людей, обитавших здесь, как будто бы символизируя собой безрадостность и безнадежность. Внезапно на углу одного дома, в куче мусора я увидел труп человека: какого-то рабочего, и было сложно сказать либо он умер своей смертью, либо его убили, но я был до глубины души поражен увиденным, ведь дом был обитаем, и до трупа никому не было дела. Пройдя вперед еще мимо нескольких домов, впереди себя я увидел некое оживление: рабочие стояли возле одного из подъездов и говорили о чем то, затем к ним подошел полицейский патруль из двух человек и они куда-то направились. Осмотревшись, на одном из домов я увидел табличку «секция 11» Я был уже где-то рядом. Стараясь не заходить во дворы домов, а пробираться вдоль малонаселенных частей района, я продвигался по направлению к шахте. И вскоре я увидел то, что я искал. Табличку «секция 12». Это было довольно воодушевляющее. Теперь дело осталось за малым, найти кого-нибудь из тех, кто мог меня знать или помнить. Я стоял на углу одного из барачных домов. Впереди меня простиралось некоторое подобие дороги, если колею в земле, по которой видимо ездили машины можно было назвать дорогой. Впереди также стояли хмурые бараки, и откуда-то из-за них раздавался сильный гул. Видимо угольная шахта была уже совсем рядом. Также незаметно, избегая открытой местности я продвигался вперед на шум, пока не дошел до места которое можно было бы назвать концом рабочего квартала. Это была небольшая возвышенность, с которой я мог свободно обозревать громадную шахту, огороженную колючей проволокой и людей копошившихся возле угольных куч, лопатами загружая им машины. Вокруг громадного здания шахты патрулируя, шагали полицейские. У входа в огороженную зону располагалась церковь, около которой в полусознательном состоянии лежал полицейский, и протянув руки к небу что-то кричал. Видимо, он принял наркотиков сверх нормы и мучился от передозировки. Внезапно раздался выстрел, я перевел свой взгляд по направлению к шахте и увидел мертвого рабочего лежащего у машины с углем, возле него стояли два полицейских, один из которых держал дробовик в боевой готовности. И тут этот же полицейский навел дробовик на другого рабочего и вновь прогремел выстрел. Рабочий упал замертво. Полицейский перекинул дробовик за плечо, что-то сказал своему напарнику, и они зашагали прочь, вернувшись к патрулированию. Как только они ушли, рабочие, не обращая внимания на убитых людей, снова принялись грузить уголь. Безразличие и хладнокровие этих людей, взбудоражило мою душу. Как можно было спокойно относиться к смерти своих товарищей? Как можно было с таким смирением и безразличием относиться к своим собственным жизням? Как можно было даже ни вздрогнуть, ни испугаться, ни выразить вовсе никаких чувств, видя рядом с собой убийства? И что самое страшное, никого даже не смущали валявшиеся рядом с ними трупы. Рабочие просто спокойно перешагивали через убитых, и продолжали делать свою работу. Сейчас они напоминали мне муравьев, обладавших коллективным сознанием и видевших смысл жизни только в выполнении работы. А весь этот серый шахтерный городок был похож на огромный муравейник, где обреченные на смерть люди, размеренно и самоотверженно выполняли свою работу, служа интересам колонии.
В данный момент мне не оставалось ничего другого, кроме как ждать пока рабочие занятые на шахте не отработают свою смену и не вернуться в свои кварталы. Я смиренно наблюдал за происходящим и ждал дальнейшего развития событий. Одна машина груженая углем уезжала за другой и на место заполненных приезжали новые, в которые тоже начиналась погрузка. Примерно в середине дня, когда солнце было в зените и тускло светило сквозь хмурое серое небо, к рабочим подъехала продовольственная машина, и все встали в очередь, чтобы получить порцию еды, которую раздавали в мисках. И тут я тоже ощутил голод, и захотел чего-нибудь съесть, но еды у меня не было, и поэтому приходилось терпеть. Когда рабочие закончили трапезу машина уехала и все вновь приступили к работам. К этому времени полицейский, лежавший возле церкви, пришел в сознание, встал на ноги и шатающейся походкой куда-то направился, пройдя несколько метров он не устоял на ногах и вновь упал на землю. Немного повалявшись, он достал из кармана таблетку, проглотил ее, и спустя несколько минут, почувствовав себя лучше, вновь встал и уже твердым шагом направился в ведомом лишь одному ему направлении. Больше за весь день ничего интересного и достойного внимания не происходило, за исключением, того что по небу пролетело два вертолета «Эдельстар», с бесшумно работающими пропеллерами расположенными по бокам. Под вечер, когда солнце уже начало заходить за горизонт, шахта озарилась светом электрических фонарей, а квартал, где находился я начал постепенно погружаться в пугающую меня тьму. Но вот я увидел, что работы подошли к концу, отъехал последний грузовик и рабочих начали строить в колонну по два человека. Когда построение было закончено, колонны, под сопровождение полицейских начали свое выдвижение к рабочим кварталам. Из ограждения опоясывающего шахту, змейкой потянулась человеческая толпа, и выползая на дорогу вновь рассеивалась по колоннам, шагавшим к разным барачным домам. Вскоре колонны рабочих начали подходить к домам расположенным за моей спиной. Я отошел с возвышенности на которой находился и направился к постройкам за моей спиной. В этих домах должны были проживать люди, которые меня знали. Я выбрал наугад один из домов и выглядывая из-за угла вглядывался в лица людей, шагавших в мою сторону. Когда колонна подошла к подъезду, один из полицейских, крикнул: «разойтись», и люди покинув строй начали размеренно заходить внутрь дома. Как я ни пытался кого-нибудь из низ узнать, но все эти лица были мне не знакомы. Видя, что люди заходят в подъезд полицейские покинули сопровождение и ушли прочь. Я же, не сумев никого узнать направился к другому дому и также проследил за входящими в него людьми, но и тут встретился неудачу. По мере того, как люди заходили в дом, свет в окнах загорался, давая улице некоторое освещение. Я направился к другому дому, но по видимому опоздал, ибо в доме уже в окнах свет уже горел, а значит колонна уже разошлась по своим квартирам. Я забыв про осторожность вышел из-за угла и прошелся мимо подъезда, даже не удосужившись окинуть его взглядом. И в этом была моя ошибка, потому что внутри, на первом этаже, стояла группа людей и курила сигареты. Их я увидел только после того, как кто-то меня окликнул:
— А ты почему не был сегодня на работе?
Остановившись, я увидел всматривающиеся в меня чьи то озлобленные глаза. Я остановился как вкопанный, не зная что мне делать. Из тусклого подъезда вышли четверо человек, довольно молодых, но настолько отвратительных, что можно было только сожалеть о том, что старость еще не успела к ним подобраться и стерев озлобленность с их лиц, заменить ее на равнодушие и вечную усталость.
Один из этих людей, вышедших из подъезда, подошел ко мне и толкнул меня.
— Я спросил, почему я тебя не видел сегодня на работе? — произнес завистливым голосом, и оскалился на меня, обнажив гнилые передние зубы.
— Ты что лучше других, что не хочешь работать? — подхватил его реплику другой человек, не менее отвратительный и отталкивающий.
— Вы из сектора Б12? Да? — спросил я у них.
— Да! Мы оттуда! — ответил человек толкнувший меня.
Вот она, удача! Теперь то я мог расспросить их о том, что меня интересует.
— Меня зовут 13В, и я там тоже жил пять лет назад. Может быть вы меня помните? Меня прилюдно избивали в церкви несколько раз. У меня было два брата и мы …
— Ах да! — вскрикнул кто-то, — семейка грешников!
— Семейка грешников! Семейка грешников! — закричали все четверо, — гореть вам всем в аду!
И тут они все засмеялись как стая гиен.
— Послушайте, мне ничего от вас не надо, кроме, как узнать, что случилось с моей семьей, — сказал я.
И тут тот отвратительный человек с гнилыми зубами, схватили меня за одежду и рывком подтянул к себе на такое близкое расстояние, что я мог почувствовать его зловонное дыхание. Посмотрев мне прямо в глаза зловещим и кровожадным прищуром он с ненавистью процедил сквозь зубы:
— Все твою семью забили палками насмерть! Семья грешников! Гореть вам всем в аду!
И тут все четверо снова засмеялись отвратительным смехом.
— Твои мать и отец согрешили, так сильно что разгневали бога, и священник приказал вас забить насмерть! И я лично бил палкой твоих грешных родителей!
— И мы тоже! Мы тоже! — закричал трое его друзей.
— Но за что? За что? — дрожащим голосом спросил я.
И тут этот тип, вцепившийся в мою одежду произнес зловещим полушепотом:
— Ты понимаешь, что надо работать? Бог хочет чтобы мы работали! А твоя мать неделю не выходила на работу, сразу после того как ты сбежал! И всех вас приговорили к смерти, потому что вы семья грешников!
— Гореть вам в аду! Гореть вам в аду! — закричали трое других батраков, стоящих чуть поодаль от меня.
— И знаешь что? — спросил у меня тип с гнилыми зубами, — ты сейчас тоже отправишься в ад.
И тут он свободной рукой ударил меня кулаком в челюсть. Я упал на землю. В моем сознании творилось невозможное. Я вдруг осознал, что все кто мне были дороги погибли. Я был один на этой земле. Лист оторванный с дерева и несомый ветром в неизвестном направлении. Через слезы стоны и плачь, океан боли готов был вырваться из меня наружу, но леденящий кровь гнев, охладил меня, и заставил собраться. Ведь передо мной стояли одни из тех, кто убил мою семью. А у меня с собой был пистолет. Я поднял голову и увидел над собой четырех человек. Их лица были блистали гримасой озлобленности и ненависти, они жаждали моей крови. Еще секунда и как стая гиен они нападут на меня и запинают на смерть. Я посмотрел в глаза самому главному из них, тому кто меня ударил, и спросил у него холодным и равнодушным голосом, голосом человека, которому уже нечего было терять:
— А ты стало быть отправишься в рай?
Он был слегка ошеломлен вопросом, и не понял причину моего равнодушия, ведь меня должны были сейчас же запинать насмерть. Он был очень изумлен, что жертва не кричит и не просит пощады. И его изумление говорило о том, что ему не однократно доводилось в жизни, пускать кровь.
— Ко .. конечно! Ведь мы праведники и служим богу! Конечно мы попадем в рай!
— Ну чтож, счастливой дороги, — сказал я и быстрым движением руки достал привязанный к ноге пистолет и направив на своего обидчика и без всяких колебаний нажал на курок.
Раздался выстрел, и тут же отвратительный человек как будто внезапно потерял силу, его ноги подкосились и он упал головой вниз. На лицах троих его друзей отобразился ужас, несколько мгновений они не могли понять, что произошло, но увидев, что их друг не шевелится тут же побежали прочь. Я опустил пистолет и держал его в расслабленной руке. Судорожно дыша я подошел к лежащему на земле человеку, и повернул его на спину. Его одежда в районе живота была пропитана кровью, а глаза его были закрыты и я был уверен что он мертв. Но тут он закашлял, изо рта у него потекла кровь, и веки чуть-чуть приоткрылись. Он прохрипел, пытаясь что то сказать, но видимо был настолько слаб что не мог, из его рта доносилось только мычание приглушенное бульканьем крови. Стоя над ним я направил пистолет ему в лицо, и тут же увидел ужас в его глазах, он дернулся и попытался отвернуться, но был настолько слаб, что его движение было больше похоже на судорогу. «Нет», — подумал я, и отвел от него пистолет — «это для тебя слишком легко. Подыхай в мучениях». Я спрятал пистолет в импровизированную кобуру, и вновь окинул взглядом умирающего батрака. На лице этого ублдюка я увидел гримасу боли и страданий, и мне показалось, что это меньшее из того что он заслуживает. Вечные муки — вот чего бы я ему пожелал.
Постояв несколько секунд над этим человеком, еще минуту назад желающим меня убить, я вдруг осознал, что пора убегать с места преступления, ведь шум выстрела могли услышать полицейские. Я развернулся и бросился бежать, изо всех сил, лихорадочно и молниеносно, подгоняемый инстинктом самосохранения и ледяным отчаянием, обернувшимся желанием убежать прочь, прочь от самого себя, от своей жизни, от своих воспоминаний, убежать куда-то далеко, в другую реальность, где не было моей боли, моих воспоминаний, и где меня ждет совершенно другая жизнь.
Не помню сколько я так бежал, мое сознание парализованное от боли находилось как будто в другом измерении, где не было ни времени ни пространства, была лишь одна пустота. Мой рассудок вернулся ко мне, когда я осознал, что лежу обессиленный и изможденный возле старого разрушенного здания, похожего на заброшенный завод. Немного восстанови дыхание я встал на ноги, и увидев открытые железные ворота вошел внутрь. Меня окутывала кромешная тьма. Под моими ногами шебуршал какой-то строительный материал похожий на щебень. Пройдя немного вдаль, я ориентировочно оказался в самом углу этого здания. Тут я и решил заночевать. Пытаться выбраться из города сейчас было невозможно, потому что ворота на ночь скорее всего закрывались и у меня не оставалось ни физических ни духовных сил на дальнейшие действия. Я просто рухнул вниз, и заплакал. Невыносимая боль от осознания утраты самых дорогих мне людей открыла мне бессмысленность моего существования. Мне не хотелось жить, хотелось просто умереть. Единственным порывом, бушевавшем в моей душе, было просто выбежать на улицу города, и открыть стрельбу из пистолета по первому встретившемуся мне полицейскому патрулю, и так найти свою смерть, потому что в оставшейся жизни я не видел ничего кроме боли, мук и нестерпимых страданий. Возможно, если бы физически я не был столь истощен, то я бы просто сошел с ума, но обессиленный я уснул и окунулся в другое измерение бытия. Во сне я видел образы людей, встреченных мною в жизни. Все они смотрели на меня, все пытались что-то мне сказать, что-то объяснить. Но я был настолько подавлен горем, что почти никого из них не слышал. Слова долетали до меня, приглушенными, как из-за стены. Вот я увидел Беллу, одетую в длинный белый плащ, которая посмотрела на меня и сказала, что-то вроде: «Император ждет тебя…», затем я увидел Прометея, на плечи которого была накинута волчья шкура, он посмотрел на меня и прошептал: «Твой путь в том, чтобы пройти через боль и стать другим …ты должен …», далее я увидел Ганса, который ничего не говорил мне, а просто сидел и вглядывался в даль горизонта, как будто сам искал на что-то ответ. Затем я увидел батрака, которого в которого я выстрелил, он был похож на шатуна, весь грязный в лохмотьях он подошел ко мне и посмотрев на меня своими блеклыми глазами прошептал: «Ты грешник … и ты вечно будешь страдать …». Потом являлись еще и еще люди, которые что-то мне говорили, но я не мог понять что. После этого я оказался в тронном зале Императора, все вокруг было как во мраке, и нас окружала непроглядная тьма. Император посмотрел на меня, и произнес зловещим и властным голосом: «Тринадцатый, ты нужен мне, для моих планов ». Его слова прозвучали ясно и отчетливо, словно звон стали в тишине. «Никогда этому не бывать» — ответил я. И тут же проснулся. Рукавом я вытер со лба холодный пот и огляделся по сторонам. Я лежал в пустом, просторном помещении на куче щебня. Через разбитые окна внутрь проникал тусклый солнечный свет. Снаружи послышался шум проезжавшей рядом грузовой машины. Здание располагалось где-то совсем близко к дороге. Немного собравшись с мыслями я поднялся на ноги, голова жутко гудела и сильно хотелось пить. Я еще раз прошелся мыслями по воспоминаниям прошедшего дня, и сердце мое вновь наполнилось тоской и болью. «Я должен выбраться отсюда, должен выбраться» — заговорил во мне трезвый рассудок, — «все остальное потом, вначале спастись». Отбросив гнетущие меня мысли и силой воли заперев боль на замок, я сконцентрировался на своей цели. Сделав пару шагов я понял что ужасно слаб и ноги мои меня не слушаются. Еще немного постояв, я вновь двинулся вперед. Проходя через шебуршавший под моими ботинками гравий, я дошел до выхода. Я выглянул из здания и немного осмотрелся: прямо передо мной проходила дорога, по которой ездили машины груженые углем. Вдалеке я увидел серые трущобы рабочего района, а выйдя на угол здания я понял, что догадки мои были верны — я находился совсем недалеко от поездной станции. Передо мной простирался железный забор, опоясывающий город и открытые ворота за которыми проходили какие то работы. Поезд с углем уже уехал и на станции стоял другой поезд, который по всей видимости подъехал сегодня ночью. Вокруг него копошились люди и видимо велось приготовление к разгрузке. Где-то вдалеке послышался рев мотора, обернувшись я увидел ехавшую по направлению к воротам грузовую машину. Чтобы не быть замеченным я вновь зашел в заброшенное здание и прислушивался к происходящему вокруг. Вначале проехала одна машина, потом через несколько минут еще одна. К поезду подъезжали грузовые машины. Пока я сидел в здании мимо проехало около семи машин. Когда наконец все стихло я вновь вышел на улицу и осмотрелся. Вдалеке со стороны рабочих кварталов, по дороге тянулась лента из людей. Даже со столь далекого расстояния я смог заметить беспорядочность их построения. Видимо всех батраков просто согнали в одну колонну и повели по дороге на работы. Это была моя возможно отсюда выбраться. Затаившись, и выглядывая из дверей здания я стал ждать пока колонна не поравняется со мной. На ожидание ушло около десяти минут. И вот вдоль дороги, мимо здания где, я прятался зашагали сбитые в стадо люди. Они шли с поникшими головами, безропотно и покорно, словно скот на бойню. На их лицах не было ничего кроме пустоты и смертельной усталости. В начале колонны было двое полицейских, ведших за собой людей, также примерно через каждые двадцать метров колонну сопровождал патруль, в конце колонны, по всей видимости, тоже была охрана. Поэтому оценив ситуацию я дождался когда последние полицейские идущие по бокам не поравняются со мной и выйдя на угол здания незаметно вышел на дорогу примкнул к колонне. Все прошло как нельзя лучше. Полицейские замыкающие колонну не видели, что происходило по бокам, и поэтому никто не заметил, что колонна рабочих пополнилась новым человеком. Даже никто из самих рабочих не обратил на меня внимания, настолько они были погружены в себя и измождены. Осматривая тех людей, которые шли рядом мной я понял что эти люди уже давно здесь работают, настолько сильно они отличались от четырех человек, которых я встретил вчера. Видимо жизнь в этом городе была настолько скверна и невыносима, что бесследно стирала в людях их жизненные силы и стремления к чему либо, очень быстро превращая их в ходячих мертвецов.
Когда мы вышли из ворот города и подошли к железнодорожной станции началось распределение рабочих на группы. Каждую группу по двадцать человек двое полицейских сопровождали к вагону из которого им было необходимо разгружать какой-то привезенный строительный материал. Поскольку я был в самом конце колонны, то до меня очередь дошла не скоро и меня направили в самый конец состава. Несколько часов мы разгружали вагон, перенося доски, кирпичи и мешки с цементом с грузовые машины, все это время, хоть и не бдительно, но тем не менее весьма зорко, за нашей группой из двадцати человек наблюдали двое полицейских. Я стоял у вагона, принимал груз, и ждал момента чтобы незаметно ускользнуть. Со вчерашнего дня я ничего не ели и не пил, поэтому силы мои были на пределе, но тем не менее я не проявлял признаков слабости или усталости, так как знал, что стоит мне оступиться или упасть на землю, меня тут же будет ждать заряд дроби. Люди работающие со мной тоже были измождены, но в их глазах я не видел страданий, только пустоту, и это угнетало меня еще сильнее.
— Работайте живее сволочи! — то и дело кричали на нас полицейские, — работайте живее.
Примерное в середине рабочего дня к группам рабочих стали подъезжать небольшие машины желтого цвета, и всем наливали в железные кружки что-то выпить. К нашей группе машина подъехала в последнюю очередь, из машины вышел помощник водителя, распахнул задние двери и стал открывать одну из металлических фляг, расположенных в кузове. Полицейские всех построили в ряд, и в очередном порядке подводили к машине рабочих, которым в свою очередь из металлической фляги в железную кружку наливали какое-то пойло и давали выпить. Когда очередь дошла до меня, я жадно выпил воду из кружки, даже ни сколько не задумываясь о содержимом. Когда всех напоили, машина уехала, а мы снова принялись за работу. Вначале я подумал, что в кружке была простая вода, но примерно через пол часа я ощутил небывалую бодрость, и прилив сил, и тут же понял, что в воду были подмешаны наркотики. На душе у меня полегчало, и я даже предался иллюзии, что работа мне в радость, и я на некоторое время перестал думать о побеге, просто механически выполнял то что от меня требовалось. Я даже забыл о том что мертвы мои родители, и я скитаюсь на краю света, и подвергаюсь неимоверной опасности. Мой разум как будто был затуманен сладкой, розовой дымкой. И хоть мой чувственный мир был введен в заблуждение, логика по прежнему была со мной, и я сконцентрировался на цели убежать отсюда. Но полицейские, как на зло не, сводили с работающих глаз, лишь изредка отвлекаясь от наблюдения за нами, чтобы постоять в сторонке, покурить и перекинуться парой слов. Заметя, что я за ними наблюдаю, один из полицейских подошел ко мне и схватив за воротник куртки с силой толкнул в сторону, так что я чуть не упал. Поскольку я принимал из вагона груз, работы на некоторое время остановились.
— Ну, ну … ладно тебе, — сказал своему напарнику второй полицейский, — не трогай ты его, работу закончим, потом с ним разберешься.
— Да не нравится он мне, кажись, замышляет чего, — небрежно сказал полицейский толкнувший меня.
— Говорю же тебе, потом разберешься с ним! Да хоть пристрели этого наркомана, только пускай работу свою закончит, — сказал второй полицейский и расхохотался.
Полицейский толкнувший меня тоже засмеялся и отошел в сторону. Это был нехороший момент — я обратили на себя внимание.
Разгрузив один вагон мы принялись за другой, потом за следующий, и так до наступления темноты. Несколько раз к нам подъезжала машины и всем наливали в кружку воду с наркотой, стирающей усталость и моральную подавленность. Ночью мы работали при свете фонарей, расположенных вдоль изгороди. Хоть сейчас и была возможность скрыться, но я не решался этого делать, так как полицейские нас охранявшие сразу бы увидели что меня нет и принялись бы за поиски. Я решил дождаться окончания работ и в суматохе исчезнуть. И кое-как мне удалось дождаться того момента, когда я смог воплотить свой план в действительность. Когда действие наркоты закончилось и тело медленно начала охватывать лихорадка , весь состав был наконец таки разгружен, и всех работающих начали стягивать к воротам. Я шел где-то в середине колонны, как раз рядом с составом поезда. Рабочие, лишенные сил, шли неровно и пошатывась, и поэтому за построением было весьма сложно уследить, я чувствовал, что надо действовать, и сигналом к моему побегу послужило то что, кто то в начале колонны упал на землю и вызвал на себя внимание. Не дожидаясь развязки я дернулся в сторону и нырнув под один из вагонов и прополз под ним и побежал прочь. Спустя несколько секунд за моей спиной послышался выстрел. Я остановился и обернулся. Все было спокойно, за мной никто не гнался, дробь была предназначена не мне. Теперь я развернулся и уже спокойным шагом пошел в лесную чащу, а через нее к дому Ганса.
Когда я подошел к калитке Гансовского дома, звонким лаем меня встретил Вулкан. Затем из дома вышел Ганс и открыв дверь завел меня в дом.
— Ого, какой ты бледный, — сказал он осматривая меня.
— Меня сильно лихорадит, весь день меня пичкали наркотой, — ответил я.
— Это был мета-амфитамин, его дают рабочим, время от времени, и это еще одна причина, по которой никто не пытается убежать. Работа — это возможность получить наркоту и снять ломку. Сейчас налью тебе чаю, немного полегчает.
Я присел на диван и смотрел как Ганс заваривает чай. С каждой минутой мое состояние ухудшалось, все тело колотило в ознобе. Выпив кружку чая почувствовал себя немного лучше, но не на много, по прежнему лихорадило и трясло.
— Узнал про своих родителей, — тревожно спросил Ганс.
— Они мертвы, — прошептал я.
Ганс опустил глаза и на несколько секунд задумался, явно не ожидая такого поворота событий.
— Мне очень жаль, — сказал он, — поверь, правда очень жаль. Таков уж этот мир. Трагизма в нем больше, чем радости. Но пойми, ты должен был узнать, — немного подумав, он произнес более твердым голосом, — но ты сильный человек, ты сможешь это вынести. Видимо такова твоя судьба, быть одиноким и не от кого не зависящим и в одиночку противостоять этому миру. А сейчас тебе лучше всего отдохнуть.
Я поплелся на чердак, и когда я поднимался вверх по лестнице, Ганс сказал мне в след:
— А еще ты необычайно везучий.
Ночью мне было очень сложно уснуть, меня знобило и лихорадило, сон был крайне неглубоким и я просыпался каждый час, потом снова засыпал и больше дремал чем спал. Надо ли говорить что на утро я был весь разбитый и опустошенный. Сил ни на что не было. Я просто валялся мертвецки усталый и вертел в руках пистолет, предаваясь мечтам о том, как всажу пулю в голову Императору. Хищным волком ненависть грызла мою душу. Теперь я уже не сколько не сомневался, в том что смогу его убить, он отнял у меня самых дорогих людей, что у меня были, оставив в моей душе только мрак и пустоту. Барьеров, ограничивающих меня в желании мстить и убивать, просто не осталось.
Ганс поднялся ко мне на чердак и принес стакан чая, это было весьма кстати, ибо мне чертовски хотелось пить. Я с трудом встал на ноги, чтобы подойти к нему и взять протянутую мне кружку чая.
— Ну как ты? — поинтересовался он.
— Просто ужасно, хуже и быть не может.
— Ничего отдохни еще немного, впереди тебя ждет еще много испытаний. Ведь ты не передумал направиться к Стене?
— Нисколько, — ответил я, — наоборот, я только больше утвердился в своем желании.
— Прекрасно, — ответил Ганс, — значит в этом твоя судьба, и ты все правильно делаешь.
— Ганс, а как определить следую ли я своей судьбе?
— Все очень просто, если ты идешь против своей судьбы, то ты словно плывешь против течения, и будешь встречать на своем жизненном пути, непреодолимые препятствия. Если же ты следуешь своей судьбе, то река будет нести тебя, ветер будет дуть в паруса корабля твоей жизни, и ничто не сможет встать на твоем пути. А поскольку ты здесь, и до сих пор жив, значит ты следуешь своему предназначению и высшие силы помогают тебя. Ничего не бойся, если ты познал свою судьбу и следуешь ей, то горы разверзнуться на твоем пути, и ничто не будет в силах тебя остановить.
Когда Ганс ушел я снова погрузился в свои мысли, о том как я убью злодея Императора, мне казалось, что я нашел то, ради чего я появился на этот свет — убить Тирана. А если так, то стало быть нет той силы, способной остановить меня.
В каком-то полусонном состоянии, обескровленности души, и в полнейшем увядании всех моих чувств, я провалялся на чердаке до вечера. И только, когда тьма опустилась на землю, вновь ощутил в себе силы, действовать и целенаправленно мыслить. Теперь я твердо знал, что в этой жизни я не хотел ничего кроме мести, кроме крови моих врагов. За один день моя душа превратилась в безжизненную пустыню, где не вырастут цветы и никогда не запоют птицы, лишь одни грозовые облака тяжелых мыслей, будут моими спутниками и единственными друзьями. Я спустился по лестнице вниз и почувствовал запах жареной картошки. Услышав мои шаги, Ганс вышел из комнаты, где он сидел за компьютером и немного усталым голом спросил у меня:
— Ты голоден?
— Да, безумно, — сказал я.
Ганс указал на сковороду с картошкой, которую он видимо только что пожарил. Я тут же принялся за предложенную мне трапезу. Хоть картошка и была местами пригоревшей, но тем не менее, в данный момент показалась мне самой вкусной и изысканной пищей. Поев, я почувствовал себя немного приободренным и ощутил некий прилив сил.
— Знаешь что будешь делать дальше? — поинтересовался Ганс.
В отношении того что мне делать дальше, сомнений у меня уже не оставалось, мой внутренний мир был разрушен, я уже не мог вернуться в племя одинокого леса, и жить так как раньше, и теперь уже я был уверен, что мое предназначение не в этом. Слишком много я увидел, слишком много трагичного узнал, и это было не просто так, это не могло быть просто так. Все что я увидел и узнал я должен был увидеть и узнать, ибо это было, как мне казалось, часть неведомого плана, который мне надлежало исполнить. Все линии судьбы сошлись к тому, чтобы у меня был только один путь.
— Нет сомнений и нет колебаний — я иду к Стене, — холодно ответил я, словно это решение было принято не мною, а я лишь покорно исполнял уготовленную мне роль.
— Хорошо, — спокойным и мягким тоном сказал Ганс, как будто и не ожидал от меня услышать ничего другого, — я расскажу тебе как можно туда пройти. Через сам лес пройти невозможно, еще никому не удавалось. Но есть определенные переправочные пункты, о которых знают немногоие. Пойдем я тебе покажу.
Ганс пошел в комнату, где стоял компьютер, а я последовал за ним. Сев за компьютер, он немного поискал нужную информацию, а затем на экране появилась картинка небольшого строения, куполообразной формы белого цвета. Купол был размером не небольшой деревянный дом и обосновывался на кирпичном фундаменте.
— Эти строения планировались как радары дальнего действия, руководители Стены смогли построить только каркас, дальше из-за присутствия аномалий в этом лесу от задумки пришлось отказаться, и радары построили вдоль реки. Но каркасы радаров, которых три штуки, могут быть использованы тобой для ночлега. Расположены они на расстоянии сорока километров друг от друга, это фактически день пути. Не успеешь дойти и все! Ночью в лесу твоя смерть наступит очень быстро. Если все сложится благополучно, то на четвертый день ты подойдешь к Стене, приблизительно в районе около моста через реку Волгу. Там будет охранный пост. Дальше уже сам разберешься. Я думаю тебя возьмут солдатом, или техником, но скорее солдатом, у них острый недостаток в живой силе и люди позарез нужны, а ты человек уже довольно опытный много всего видел, и поэтому будешь для них весьма полезен. Так, что я думаю — все в твоих руках. Я дам тебе компас и начерчу карту, по которой ты пойдешь через лес. Медлить нельзя, с каждым днем ночь становится длиннее, к утру тебе необходимо будет выдвинуться в путь.
Меня снова посетило странное предчувствие, что Ганс чего-то не договаривает, и знает гораздо больше, чем показывает, хотя возможно эти беспокоящие меня мысли появились из-за чрезмерного потрясения, обрушившегося на меня. И если даже он что-то скрывал, то видимо у него были на то причины, ведь я тоже не сообщил ему о племени одинокого леса, и не из-за корыстных целей, а из-за чувства ответственности.
— еще, — вдруг резко произнес Ганс, — ты контактировал с кем-то из корпорации «Эдельстар», с кем-то, кто живет в Городе Бессмертных …
И тут я был сильно поражен услышанным, ведь я не рассказывал ему про Беллу, как он мог узнать? Я мгновенно попытался, выразить недоумение на своем лице, но Ганс быстро пресек меня:
— Можешь ничего не говорить, просто я хочу предупредить тебя, когда ты снова встретишься с тем человеком, а ты обязательно с ним встретишься, будь предельно осторожен, и не доверяй ему. Все кто работают на «Эдельстар», служат далеко не самым гуманным силам, эти силы способны подчинить себе даже самую чистую душу и самый непорочный ум. Будь осторожен и никому не доверяй.
Тут Ганс на секунду замолчал а затем, посмотрев мне прямо в глаза, произнес сочувствующим и доброжелательным тоном:
— И да … мне правда жаль твоих родителей, жаль что ты теперь один. Но пойми, судьба непредсказуемая штука, и мы не знаем какие сюрпризы она нам готовит за поворотом. Возможно взамен того что у тебя было отнято, ты получишь что-то другое, что-то очень ценное и желанное. Так всегда бывает — это закон баланса. За ночью следует день, за несчастьем счастье, а за отчаянием новые надежды. Как бы тяжело тебе не было — никогда не сдавайся, помни, что за холодной зимой неизменно следует цветущая весна.
В каждом слове Ганса я услышал искренность и сопереживание, и на душе у меня стало немного теплее от того, что есть кто-то, кому не все равно, что со мной будет.
— А пока есть возможность — отдохни, наберись сил, впереди у тебя тяжелая дорога.
И правда, организм мой еще до конца не восстановился, я был слаб и рассеян. Я вновь поднялся на чердак и лег на свою лежанку из газет и журналов. Как только я закрыл глаза, мое сознание окутало что-то вроде полусонной дымки. Сон еще не наступил, однако в мыслях я был уже далеко отсюда. Где-то на улице залаял Вулкан, но мне уже не было до него большого дела, я лежал в полудреме, и совсем скоро, заснул крепким сном. Я не помню что мне снилось, кажется вовсе ничего. Мой организм, как будто знал о предстоящем мне нелегком путешествии и набирался сил. Я проснулся от того, что услышал голос Ганса:
— Пора, просыпайся.
Я открыл глаза и увидел, что еще совсем темно. Но чувствовал я себя значительно лучше, озноб прошел, в голове была только ясность и отчетливое понимание происходящего. Силы вернулись ко мне и казалось я готов был прямо сейчас двинуться в путь.
— Быстрее, тринадцатый, поторопись, нужно действовать бес промедлений, скоро рассвет, за день тебе необходимо будет пройти сорок километров, не успеешь достигнуть перевалочного пункта, до наступления темноты, и твоя жизнь будет закончена.
Я поднялся на ноги и вместе с Гансом мы спустились на первый этаж его дома. И только тут я вспомнил про пистолет, до сих пор он был привязан к моей ноге. Я достал его и хотел его спрятать в более удобное место, но тут же обнаружил, что у рабочего комбинезона в который я был одет не было карманов. Увидя мою проблему Ганс сказал:
— Лучше оставайся в этом комбинезоне, ночи тут холодные, а уж теплые комбинезоны, «Эдельстар» делать умеет. Еще дам тебе куртку, там есть внутренний карман, пистолет можно будет положить туда.
Ганс открыл дверь в подвал и полез вниз. Послышалось копошение и громыхание. Я положил пистолет на плиту и пока Ганс был занят поисками, я выпил кружку чая, стоявшую на плите. Значительно приободрился и почувствовал себя полностью собранным. Ганс по прежнему копошился где-то внизу. Чтобы чем то занять себя я решил сесть за компьютер. Техника очаровывала меня и притягивала к себе как магнитом, и словно одурманенный я забыл про предупреждение Ганса. Компьютер был включен и лишь только я сел за кресло, замигал сканер и тут же на экране отобразилась страница сайта «Эдельстар». И сразу же мой взгляд упал на всплывший внизу заголовок: «Проэкт Пандора». Я навел мышкой на ссылку, и попал на страницу, где были отображены фотографии, города, с заброшенными постройками, такими странными и необычными, округлой формы, сделанные из металла и бетона, довольно невысокие, размером с обыкновенны пятиэтажный барак, но только выполненные в более изысканном архитектурном стиле. В некоторых местах, бетон на домах видимо, он со временем раскрошился, обнажив металлические каркас зданий. Что самое интересное, так это то, что вдали, за этими рабочими кварталами виднелась огромная пирамида, настолько громадная, что казалось упирается в самое небо. Пирамида была красноватого цвета и похоже сделана была из металла. Ближе к вершине пирамиды, в стенах, располагались довольно большие отверстия, в которые могли бы залететь вертолеты «Эдельстар». Других путей попасть внутрь, кроме как по воздуху, кажется не было. Здание пирамиды было настолько величественно и прекрасно по своей сути, что как будто излучало могущество и власть. Я был просто поражен грандиозностью этой архитектурной конструкции, на секунду взявшей контроль над моим разумом, и погрузившей меня в состояние благоговейного трепета. Кто мог построить это величественное сооружение и зачем? Искал ответы на эти вопросы и заворожено смотрел на монитор. И тут как гром среди ясного неба раздался голос Ганса:
— Что ты делаешь? Я же просил тебя не подходить к компьютеру.
И тут Ганс резко отключил питание у компьютера и монитор погас.
— Это не безопасно! Пойми! Ты еще многого не знаешь, как ты мог забыть про осторожность?
Я не знал что ответить. Да я и вообще не знал что происходит. Почему вдруг система дала сбой, и почему так опасно посещать сайт корпорации «Эдельстар»? Я хотел задать много вопросов, но Ганс пресек меня своей репликой:
— Пойми, ты в свое время узнаешь все что тебе положено, просто сейчас у тебя другая задача. Тебе надо сконцентрировать на предстоящей дороге. Каждая минута дорога. Ты должен отбросить все мысли, которые могут тебе помешать. Сосредоточься на том, что жизненно важно в данный момент, потому что от этого зависит твое дальнейшее будущее.
Ганс держал в руках куртку зеленого цвета.
— Вот возьми, хорошая, сделана и плотного материала, ночью не замерзнешь. Есть внутренний карман для оружия. Примерь.
Я надел на себя куртку, она была мне немного велика, но вполне подходила.
— Я собрал тебе рюкзак с провизией и водой, на три дня пути хватит, в рюкзаке есть фонарик, который тебе пригодится, и вот карта с компасом, по ней ты сможешь отыскать дорогу.
Ганс протянул мне напечатанную на листе бумаге карту, где точками обозначались перевалочные пункты, и указывалось направление в котором мне предстояло двигаться. Компас же был прикреплен к веревке и его можно было повесить на шею, что я и сделал, а навигационную карту свернул и положил в застегиваемый карман куртки. Теперь кажется все было готово, и можно было выдвигаться.
— И самое важное, — Ганс снял с руки электронные часы и протянул мне.
— На этих часах есть будильник, чтобы ты не проспал, в восемь часов утра, с наступлением рассвета раздастся сигнал — сразу же выдвигайся в путь. Понятно?
Я кивнул.
— Рюкзак у входа рядом с ним, ремень с крепящейся к нему походной фляжкой, и не забудь пистолет, он может тебе понадобиться.
Мы подошли у входа стоял мой рюкзак полностью упакованный необходимым провиантом, на рюкзаке лежал ремень, с фляжкой, наполненной водой. Я опоясался ремнем, затем поднял с пола рюкзак, накинул его на плечи, и взяв пистолет с плиты, где я его оставил, положил его во внутренний карман куртки.
— Все, тринадцатый, нет времени на долгое прощание, в день тебе надо будет пройти сорок километров, а это ориентировочно восемь часов ходьбы, это в лучшем случае, но по неровной местности, может занять и все десять. Я надеюсь, что ты найдешь то, что ищешь.
— Ганс, спасибо тебе, я благодарен за все что ты для меня сделал, — сказал я.
— И да хранят тебя высшие силы, тринадцатый, — ответил Ганс.
Так мы распрощались. Выходя из ограды я поймал на себе взгляд Вулкана, который видимо тоже молчаливо со мной прощался. В последний раз я окинул взглядом дом Ганса и устремился к лесу, через который мне надо было добраться до Стены. Пройдя через равнину и оказавшись у первых деревьев, я сверился с картой и убедившись, что иду по верному направлению, без колебаний зашагал вперед. Первые лучи солнца уже упали на землю, и предрассветная тьма понемногу начала рассеиваться. Вначале моего пути, я шел мимо невысоких деревьев, по большей части лиственных, но иногда попадались и хвойные. Иногда в лесу встречались рощи, поросшие густой травой, через которую было весьма сложно пробираться. Но я не пытался найти обходных путей, а шел строго по курсу, на указанному на компасе, чтобы ненароком не сбиться с дороги. Чем дальше я продвигался вглубь леса, тем более высокими и могучими становились деревья. В некоторых местах сонны и были настолько высокими, что закрывали собой небо. Было немного страшно, оказаться в тени этих больших деревьев.
Примерно в полдень небо затянулось такими скверными серыми тучами, и в лесу воцарился неприятный полумрак. Сквозь тучи, я мог видеть лишь размытое пятно солнца, безнадежно пытающееся дотянуться своими лучами до земли. Выйдя на широкую поляну, на которой росли лишь невысокие редкие деревца, я внезапно увидел следы от автомобильных колес, образовавшие на данной местности, что-то вроде дороги. Это было странно, и говорило о том, что тут все такие есть человеческая активность. Хоть мне и пришлось немного отклониться с курса, но все таки я не устоял от соблазна проследить куда же идет эта наезженная дорога. Примерно час я шел по следу автомобильных колес, и уже думал свернуть с дороги, и вернуться на мой изначальный курс, как тут же порыв ветра донес до моего носа запах нестерпимого смрада. Я невольно уткнул нос в куртку. Немного постояв я все же решил узнать причину этого явления, пройдя по дороге еще немного я увидел в конце ее огромную яму, и чем ближе я к ней подходил, тем несноснее становилась вонь. И уже когда я был настолько близко, что мог увидеть содержимое ямы, приступ подступил к моему горлу, и в живот свело в спазмах. Огромная яма, вырытая в земле была наполнена телами людей. Их тут были сотни: люди валялись в обгорелых одеждах, с обожженной кожей, и изуродованными огнем лицами. Некоторые обгорелые трупы лежали около краев самой ямы, как буд-то из последних сил пытались оттуда выползти, но смерть неминуемо их настигла. Смрад был нестерпим, и казалось проник в мою кровь и вывернул мой желудок наизнанок. Моя голова закружилась и меня вырвало. Немного придя в себя, я резко развернулся и пошел прочь от этого проклятого места. «Что это еще такое? Похоже это место куда свозили трупы, и пытались их сжечь. И по моему трупы, лежащие у краев ямы говорили о том, что кого-то тут сжигали заживо». Мне было ужасно и отвратительно все это видеть, а тем более думать об этом. Я шел вперед и содрогался от мысли о том, что еще меня ждет в этом лесу. Но начало пути, явственно говорило о том, что в этом лесу происходят очень плохие вещи и само это место, как будто дышало атмосферой застывшего в нем ужаса. Казалось каждое дерево в этом лесу было живым и смотрело на меня, как на незваного гостя, осмелившегося вторгнуться в их зловещее царство и потревожить их покой, и за это меня ждала неминуемая и суровая расплата. И если бы мне было что терять, хоть что-то, чем я дорожил, то я бы тут же бросился со всех ног прочь, прочь от этого жуткого места, прочь из этого проклятого леса, прочь из этой живой могилы, в которой по року судьбы я оказался. Но осознание того, что моя жизнь ничего не стоит и лишена всякого смысла, отрезвляло меня, и наполняло сердце, какой-то холодной яростью, заставляющей с презрительной улыбкой смотреть на дикого зверя, готового тебя разорвать, и таким презрением к своей жизни мстить судьбе, которая допустила, чтобы ты, обреченный на муки, появился на этот свет.
С безразличием к своей жизни и с ненавистью к высшим силам, не уготовившим мне на земле счастья, я брел и брел вглубь страшного леса, отчаянно забыв обо всем, что было в прошлом, и стараясь не думать о нависающим надо мной будущем. «Я буду идти вперед и бороться, пока бьется мое сердце», — так говорил я себе. И подобно мантре повторял эту фразу снова и снова, забыв обо всем и погрузившись в некоторое подобие транса. Под вечер я уже не видел ничего вокруг себя, просто брел и брел вперед. Садящее за горизонт солнце, заставило меня остановиться, достать карту и сверить мой путь по компасу. Все было верно, я шел по правильному направлению, и уже должен был дойти до перевалочного пункта, но здания радара по прежнему нигде не было видно. Легкая дрожь пробежала по моему телу, я с содроганием представил себе свою смерть в этом лесу, и ужасных тварей, подкрадывающихся ко мне из темноты, а затем набрасывающихся на меня, и разрывающих меня на мелкие части. Бесславная смерть. Ужасная смерть. И от осознания что она может меня настигнуть мне стало очень дурно. Я незамедлительно выдвинулся вперед и что было сил ускорил свой шаг. Под моими ботинками хрустели сухие ветки, а сверху, молчаливо и угрюмо на меня взирали высокие сосны, и как будто протянув ко мне свои мохнатые руки, пытались схватить меня и утащить в глубины преисподни. Все вокруг дышало ненавистью ко мне и жаждой моей смерти. Когда солнце уже почти зашло за горизонт, и лишь слабые его лучи кое-как рассеивали мрак, я увидел впереди равнину, на ее горизонте белый купол. Это было строение радара. Сомнений не было. Тьма уже начала сгущаться над землей, и я что было силы бросился бежать к спасительному месту моего привала. И тут, где-то вдалеке за своей спиной я услышал что-то похожее на страшный звериный вой. Как будто дикий зверь проснулся от долгой спячки и пришел в лютую ярость, заметив чужака, вторгшегося на его территорию. Я побежал еще быстрее, на пределе своих сил, гонимый чувством неконтролируемой паники. И уже только я подумал, что возможно я испытал галлюцинацию, как страшный вой раздался снова, и я почувствовал сердцем, что направлен он именно на меня, и внезапно я услышал у себя в голове чужие мысли: «Я вижу тебя, я за твоей спиной». Я не могу объяснить своего ужаса, который настиг меня в этот момент, не знаю как объяснить мою способность этому ужасу противостоять, и то как я добежал до радара, единственно, что я помню, это как мои руки лихорадочно открывали винтовой замок на железной двери в здание, и как забежав внутрь я закрыл дверь и нащупав металлический засов задвинул его. Далее я оказался в кромешной тьме. Присев и отдышавшись я вытащил из рюкзака фонарь и осветил помещение. Я находился в сером коридоре с бетонными стенами, впереди виднелась, просторная ниша. Уставший, тяжело дыша, я сидел под дверью и прислушивался. Но снаружи кажется ничего не было. В пространстве висела абсолютная тишина. Просидев так около десяти минут в пошел вперед и оказался в огромной пустой комнате, с такими же серыми бетонными стенами, как и в коридоре. В комнате был выход на лестницу, ведущую на второй этаж здания. Поднявшись по лестнице я оказался внутри пустующего купола, где должен был располагаться радар. Постучав по его стенам я обнаружен, что купол сделан и прочного материала, похожего на пластик. Я еще раз хорошенько прислушался, но снова не мог различить ничего кроме тишины. «Что это был за страшный вой? И почему у себя в голове я услышал мысли, неведомого мне существа? Неужели это была просто галлюцинация?» — но как бы сильно эти вопросы меня ни мучили, ответить на них я не мог. Все что было на данный момент в моей власти, так это устроиться на ночлег. Заночевать я решил здесь, на втором этаже. Я присел на землю, открыл рюкзак, достал из него одну из банок с консервами, которые в рюкзак упаковал Ганс, и открыв ее с съел содержимое. Запив свой обед водой из фляжки, я решил ложиться спать. Хоть бетон и не самое приятное место для ночлега, а положенный под голову рюкзак, с трудом можно было назвать подушкой, но тем не менее я был настолько измотан дорогой, что моментально уснул.
Ранним утром, меня разбудило пиликание электронных часов. Пора было выдвигаться в путь. Я как можно быстрее поел, и собрался в дорогу. Выйдя из здания я достал карту и компас и посмотрел в каком направлении мне нужно было двигаться дальше. Все три радара, располагались не вытянутыми в одну линию а в разнобой друг от друга, поэтому в этот раз мне предстояло идти немного севернее. Сегодня мое настроение было весьма более приподнятое, чем вчера. Я прошел одну треть своего пути, а это уже было хорошо. Радары существовали и в них можно было переночевать, Ганс не ошибся в расчетах и дал мне верную информацию, все это заставляло чувствовать себя гораздо более увереннее. Чем дальше я заходил в лес, тем реже на моем пути встречали открытые равнины и все чаще, были непроходимые лесные массивы. Примерно в полдень я вышел на обгорелую площадь земли. Вся трава и деревья здесь были выжжены огнем, просто черный участок земли, покрытый копотью. Видимо по какой-то причине здесь случился пожар и все сгорело, некоторые обгорелые деревья валялись на земле, а некоторые, черные как сажа, слегка накренившись продолжали стоять, и словно молчаливые часовые, наблюдали за происходящим.
Вечером, я наткнулся на упавший в лесу вертолет, который видимо пролежал здесь много лет. Обгоревший корпус, и местами расплавленный металл был полностью изъеден ржавчиной. Это был необычный вертолет, в отличие от двухпропеллерных эдельстаровский вертолетов, у этого лопасти располагались сверху, и были длинными и очень массивными. На вертолете я не смог различить никаких опознавательных знаков, пламя сильно изуродовало корпус, так что я мог только предположить, что это вертолет со Стены.
Чем ниже опускалось солнце, тем сильнее возрастало мое беспокойство. Я шел по лесу, со всех сторон окруженный высокими соснами и изредка попадающимися на моем пути невысокими кустарниками, внезапно за моей спиной я услышал что-то вроде шороха, обернувшись я ничего не увидел. Определенно мне не могло послышаться. Неужели снова, начинается? Уже скоро я должен был дойти до радара, поэтому я как можно быстрее усилил свой шаг, но прошло и нескольких минут, как за моей спиной, снова раздались шорохи и хруст трескающихся веток. Я почувствовал приступ паники и непреодолимое желание побежать вперед сломя голову. Но поняв, что так я быстро устану и могу заблудиться я пересилил себя, и резким движением достав пистолет из кармана куртки, обернулся, и с вытянутой руки прицелился наугад в невидимого врага. Но снова за мной никого не было, только мирно растущие деревья. Я постоял и внимательно прислушался, но кроме легких дуновений ветра, до моих ушей ничего не доносилось. Я спрятал пистолет в карман своей куртки и зашагал к своей цели. И когда я снова услышал за спиной шорох, по моим жилам протек леденящий душу страх. Теперь то я уже точно знал что не ошибся. Я слышал как за мной кто то идет крадущейся походкой, осторожно наступая на землю, сплошь усыпанную сухими сосновыми иголками. Я не знал что мне делать, с одной стороны оборачиваться мне было страшно, а с другой, я не мог просто побежать, потому что на долго моих сил бы не хватило и уставший я был бы легкой добычей. Уже сильно стемнело и скоро на моем пути должно было показаться здание радара. Я шел быстро как только мог, стараясь сохранять трезвость рассудка и не поддаваться панике. Шорох за моей спиной то бесследно пропадал, то снова возобновлялся. В один момент это нечто преследовавшее меня, подошло настолько близко что я даже услышал приглушенное рычание, резко обернувшись от испуга я ничего не увидел кроме близстоящих деревьев и темноты за ними. Я снова зашагал вперед, постоянно сверяя правильность своего направления по компасу. По мимо того как я шел лес начинал редеть и я вышел на пустынную равнину, поросшую травой. В середине равнины, я увидел здание радара. Вначале я просто шел быстрым шагом, а когда мне осталось пройти совсем немного всего около сотни метров, я не сдержался и побежал, и тут же я услышал сзади себя снова этот страшный вой, который слышал вчера. Затем за моей спиной послышался уже не шорох, а что-то наподобие громкого топота. Я бежал так быстро, что стал задыхаться. Я почувствовал, что голова моя закружилась а ноги готовы вот-вот подкоситься, но в то же время я осознавал, что за мной гонится нечто страшное, пытающееся меня убить, и оно совсем рядом от меня. Когда чудовище было уже совсем рядом, так близко, что я слышал его рычание, я добежал до двери здания, и на мое счастье дверь была открыта, потому что это меня спасло. Вбежав в открытую дверь я тут же закрыл ее за собой, моментально повернул винтовой замок. И тут же об дверь послышался страшной силы удар. Я нащупал в темноте на двери засов и задвинул его. Теперь я был в относительной безопасности, но ужас не покидал меня. От чудовища меня отделала только стальная дверь. Уставший, я сел на пол и достав из рюкзака рюкзак осветил помещение. Это здание не отличалось от того в котором я был вчера. Такие же бетонные стены и точно такой же коридор, ведущий в центральную нишу. Я немного посидел в тишине с включенным фонариком. За дверью была тишина. И только я подумал, что чудовище, преследовавшее меня ушло, как услышал скрежет по металлической двери, как будто по ней проводили огромными когтями. Чудовище было там, оно сидело под дверью и никуда не ушло. Я тут же рефлекторно отпрыгнул в сторону. Затем направил на дверь луч фонаря, как будто чего то ожидая. Но снова воздухе повисла зловещая тишина. Но я знал, что оно было там, и тоже прислушивалось. Постояв так в напряжении, я все же решил отойти от двери подальше и пройти в нишу здания, и только я развернулся и зашагал по коридору, как скрежет о металл повторился, я замер, и снова холодный страх пробежал по моему телу. Но теперь я уже решил не оборачиваться, а просто зашагал дальше. Войдя в просторную комнату, я осмотрелся и не увидел ничего примечательно, затем я поднялся на второй этаж здания. Находясь на втором этаже, в просторной нише, внутри белого купола, подальше от двери, за которой меня ждало чудовище, я обрел некое душевное спокойствие. Присмотревшись, в самом центре помещения, я увидел обугленные поленья деревьев, и валявшиеся около них пустые консервные банки. Кто-то разводил тут костер и останавливался на привал. Видимо я был не единственный, кто ходил через этот лес и останавливался тут на ночлег. Это немного воодушевляло, и говорило о том, что все-таки выжить тут можно. Но что это было за чудовище? Неужели то что говорил Ганс это правда? И действительно можно встретить такое чудовище как химеру, которое обладает необычайной физической силой и может читать мысли? Я подумал что он сказал это, чтобы напугать меня, просто отговорить от затеи идти в лес, но оказывается все это правда, а если так, то значит и правда то, что никому не удавалось выжить после встречи с химерой. Но почему монстр не убил меня сегодня, когда все что ему требовалось, это просто наброситься на меня пока я шел через лес? Возможно это чудовище просто играло со мной, как кошка с мышью, прежде чем ее убить. Безрадостная перспектива, быть загнанным в мышеловку и чувствовать себя обреченным на смерть. Но если Гансу было так много известно про химеру, значит кому то все же удавалось выжить после встречи с ней. Какой интересно был мой шанс, оказаться в числе счастливчиков? В любом случае завтра мне предстояло это узнать. Также как и вчера, я поел перед сном и лег спать.
С утра меня разбудило пиликанье будильника. Опустошив еще одну банку с консервами я решил выдвинуться в путь. Стоя у двери, я не некоторой опаской отодвинул засов и открыл винтовой замок. Когда я немного приоткрыл дверь, она так противно заскрипела, что тут же захотелось ее захлопнуть, но все же я осмотрелся через небольшую щель, но ничего подозрительного не увидел. Похоже монстр ушел. Я вышел из здания, и под дверью увидел взрыхленную землю, а также большие следы тянувшиеся из леса. Осмотрев следы я пришел к выводу, что зверь перемещался на четырех лапах и был необычайно большого размера. Лапы были оснащены громадными когтями, которые на земле оставляли глубокие борозды. За мной велась охота, в которой у меня было мало шансов на выживание, но поскольку я смог выжить вчера, значит смогу выжить и сегодня, если под утро зверь ушел, то возможно что это была сущность, которая охотилась только по ночам, а значит мне необходимо было поспешить. Я тут же по компасу сориентировался в направлении и быстрым шагом зашагал вперед.
Вот уже третий день я был пути, но так не разу не увидел ни одной птицы. Лес был как будто мертвым, без малейших признаков жизни. Единственные звуки, которые здесь раздавались — это шорох валяющейся на земле листвы, задеваемой моими ботинками. Примерно в полдень солнце опять скрылось за тяжелыми грозовыми тучами, предвещающими ливень, это немного напугало меня, потому что если начнется дождь, то по грязи мне будет очень сложно пробираться и я могу опоздать. Но как и всегда случается — происходит то, чего ты боишься больше всего. Пошел страшный ливень, от которого буквально за несколько минут я промок до нитки, а почва под моими ногами превратилась в скользкую грязь. Пробираться через лес в таких условиях было крайне тяжело. Я шел и шел, просто на пределе своих возможностей, прилагая все свои силы, чтобы сохранить темп. А дождь по прежнему лил как из ведра, даже и не думая останавливаться. Во второй половине дня я оказался в небольшой роще, на краю которой стояла деревянная хижина. Меня это немного шокировало. Кто мог жить в этом лесу? Подойдя к хижине я увидел, что уже давно она была заброшена: окна в ней были выбиты, а дверь была сорвана с петель, и поросшая травой валялась у входа. Войдя внутрь я оказался в небольшой комнате, в углу которой была старая кровать, рядом с ней стояла печь, и повсюду были полки со стеклянными пробирками, в которых была налита жидкость разных цветов. Обойдя комнату я увидел в углу деревянную дверь ведущую в подвал. Подойдя к двери я дернул за кольцо и дверь приподнялась, вниз подвала вела деревянная лестница. Достав из рюкзака фонарь я решил спуститься вниз. С первых же ступенек, в нос мне ударил неприятных запах сырости и мокрой земли. А когда я спустился вниз, то увидел совсем небольшую комнатку, больше похожую на подвал, стены которого были обиты деревянными досками, практически полностью прогнившими. К стенам были приколочены полочки на которых стояли непонятные черепа, и тут их была целая коллекция. Но эти черепа были не человеческими, а какими-то с более продолговатой формой. И когда я присмотрелся то увидел, что зубы у этих черепов были совсем не человеческими, они были длинными и заостренными, как клыки у хищных животных. И жевательных зубов не было совсем, два ряда сплошных клыков. Видимо существа, являющиеся обладателями данных черепов были хищными и вовсе не пережевывали пищу, а отрывая ее от жертвы сразу же проглатывали. Я еще раз осмотрелся и не увидел больше ничего привлекательно. Пора было уходить. Я поднялся вверх по лестнице, и снова оказался в комнате, с пробирками. Похоже это была хижина какого-то алхимика, жившего в этом лесу и по каким то причинам покинувшего свое обиталище. Я посмотрел в окно, дождь так и не прекратился, но немного сбавил свою интенсивность. Я вышел из хижины и вновь пошел по прежнему курсу. Когда я вышел из рощи и вошел в лес, немного сбоку от меня раздался треск и зашелестела листва. Боковым зрением я увидел как что-то огромное пробежало рядом со мной и скрылось в густых зарослях. Я застыл в леденящем душу ужасе. Это была она — химера. Все это время она наблюдала за мной и не думала от меня отставать, и теперь где-то затаилась и смотрела на меня. Я просто чувствовал на себе тяжесть ее взгляда. Я не знал что мне делать, я понял что я обречен и шансов у меня нет, и тут охваченный чувством отчаяния я громко крикнул:
— Что тебе надо от меня? Зачем ты меня преследуешь?!
Но ничего не произошло лишь шум дождя нарушал тишину. Химера, явно со мной играла, и возможно получала удовольствия, видя как от страха и отчаяния я схожу с ума. Немного постояв на месте я пошел дальше, во всех моих действиях и даже мыслях присутствовала некая трагическая обреченность. Я сбавил шаг, а мысли мои стали хмурыми и бесцветными. Я чувствовал себя приговоренным к смерти заключенным, который делал свои последние шаги до места казни. Дождь шел до самого вечера, то превращаясь в моросящую капель, то опять усиливаясь и до настоящего ливня. Противная грязь, хлюпала под моими ногами, хмурые деревья смотрели на меня с высоты, а где-то совсем рядом, незримый, и бесконечно опасный, за мной наблюдал хищник, который выжидал подходящего момента чтобы меня разорвать на куски. Совсем под вечер я уже настолько замерз от непрекращающегося дождя, и метающихся в разных направлениях мыслей, что смерть мне бы показалась чем-то вроде избавления от мук. Единственно, что как-то поддерживало меня на ногах — это ярость полыхавшая в душе, я знал, что я должен убить Императора, и когда я представлял, как приставлю пистолет к его голове и нажму на курок, я ощущал прилив сил, похожий на блаженство, и когда я об этом думал, то чувствовал, что ничто, ни физические муки ни бесконечные душевные страдания не способны меня сломить, ненависть была сильнее страхов и боли, и только она вела меня, поддерживала, и давала мне силы. Когда солнце было уже за горизонтом, вдали я увидел белый купол радара — моя последняя остановка. Неужели я благополучно дошел? Мне даже самому не верилось. Теперь я ощутил некоторое облегчение. Даже не смотря на моросящий дождь, я испытал что-то вроде душевного тепла и радости, ведь мое путешествие, можно сказать благополучно подошло к концу и я остался цел. Но по мере того как я все ближе приближался к месту остановки, я вглядывался в огромное черное пятно, находящее у самого входа в здание радара. Это было что-то похожее на огромную кучу сена, в темноте я не мог хорошо разглядеть. Но как только, я подошел достаточно близко, каков же был мой ужас, когда это пятно начало шевелиться и казалось встало на четыре лапы и повернулось ко мне. Химера. Она ждала меня здесь. Она знала, куда я иду. Вначале она просто смотрела на меня своими горящими огнем красными глазами, затем медленно, крадучись начала двигаться в мою сторону. Я решил было схватиться за пистолет, но понял что этого делать не стоит. Все равно у меня не было никаких шансов таким слабым оружием убить этого зверя. Подавив в себе порывы просто броситься прочь, ибо этот зверь мог с легкостью меня догнать, я просто стоял на месте, в ожидании исхода событий, просто потому что тут от меня ничего не завесило. Я стоял, как вкопанный и смотрел зверю прямо в глаза, а зверь медленно ко мне подкрадывался, как будто боясь спугнуть. Чем ближе подходил ко мне зверь, тем отчетливее я видел его контуры: огромные лапы, с громадными когтями, на спине острые шипы, похожие на шипы дикобраза, глаза химеры были красными и казалось горели пламенем. Я видел приближающуюся ко мне смерть, но почему то я стоял в полном безразличии, готовый принять свою судьбу. Зверь приближался ко мне и я уже мог слышать его тихое, злое рычание. Подойдя ко мне вплотную, химера принялась пристально смотреть мне в глаза, как будто пытаясь заглянуть ко мне в душу. Я стоял на месте и не шевелился, полностью отрешившись от происходящего. Глаза химеры, были хоть и очень злыми, но чрезвычайно умными, в них не было какого-то зверино бешенства, лишь холодность расчетливого убийцы, понимающего, что он делает и зачем. Я не мог понять, чего этот хищник ждет, почему не набросится на меня и не разорвет на части. Несколько секунд мы стояли и смотрели друг на друга. И тут внезапно химера зарычала, обнажив огромные как ножи зубы, и внезапно молниеносно метнувшись в сторону, скрылась в лесу.
Некоторое время я не мог отойти от шока, я без чувств и без каких либо внятных мыслей просто стоял под дождем. Что произошло? Почему я остался жив? Почему химера убежала? Много для меня оставалось не ясным, и я прибывал в состоянии ошеломления, не будучи способным даже пошевелиться. В чувства меня привел холод, и дрожь, разошедшаяся по телу. Я поспешил к зданию радара, войдя внутрь я закрыл дверь на засов и без чувств упал на пол и уснул. Проснулся я рано утром, от пиликанья моих часов. Встав на ноги, я обнаружил что вся моя одежда до сих пор мокрая, и я чувствовал нестерпимый холод, сил у меня совсем не было, а голова кружилась от усталости. Я открыл дверь и вышел на свежий воздух. На улице было еще очень холодно, а земля была влажной от вчерашнего дождя, но на горизонте уже появлялись первые лучи солнца, поэтому я решил незамедлительно отправиться в путь, чтобы хоть как то согреться. Уже с первых шагов я почувствовал сильную слабость и недомогание, я понял что я заболел и у меня была сильная температура. Вся моя одежда была мокрой и мне это причиняло чрезвычайный дискомфорт. Я устало брел вперед и с нетерпением ждал, когда же солнце выглянет из-за горизонта и прольет свои согревающие лучи на землю. Спустя несколько часов ходьбы я почувствовал сильное недомогание, и полную неспособность продолжать путь, обессиленный я лег на траву и задремал. Примерно час я провалялся в забытии, когда проснулся, то увидел, что солнце было уже в зените, а моя одежда полностью высохла, однако я по прежнему чувствовал морозный озноб и сильную слабость. Хоть я и поел консервов, но однако не почувствовал никакого прилива сил. Меня по прежнему мутило и сильная слабость мешала подняться на ноги. Но как бы там ни было мне надо было продолжать свой путь. Я посмотрел по компасу в каком направлении мне надо было идти и из последних сил поднявшись отправился в путь. Мне оставалось иди не так много, по приблизительным расчетам под вечер я должен был дойти до моста, являвшегося переправой через реку, а дальше уже дело было за малым — надеяться на теплый прием.
Пробираясь через лес и густые заросли, под вечеря я кое-как дошел до реки. Над широченной рекой висел густой туман так что я не мог разглядеть, что творилось на другом берегу. Согласно карте, мост должен был находиться прямо передо мной, но почему то я его не видел, видимо немного сбился с курса, либо в координатах на карте были допущены ошибки. Я должен был найти мост, только вот куда идти, вверх или вниз по течению? От этого выбора завесила моя жизнь, ведь если я пойду не в том направлении, то ночь мне придется провести на открытой местности, и если уж меня не загрызут шатуны, или другие твари, то я точно умру от переохлаждения. Сейчас я мог рассчитывать только на свои интуицию, и интуиция подсказала мне идти вверх по течению на север. Так я и поступил, побрел вдоль берега реки, надеясь что я не ошибся. Пару раз на моем пути встречались тела людей, прибитых течением к берегу, распухшие от воды и в истлевших одеждах они производили жуткое впечатление. Видимо тут все было крайне не спокойно. На трупах была одежда похожая на одежду рабочих, только несколько другого пошива, значит, они пришли сюда из какого-то рабочего квартала и нашли тут свою смерть. Мне стало не по себе от мысли, что возможно и я так умру, и мой труп будет валяться у берега бездыханно, омываемых холодной водой. По мере того как я шел вперед, вверх по течению реки, туман немного рассеивался и я смог различить на другом берегу высокие постройки белого цвета, похожие на дома. Это была Стена, и с одной стороны я был рад, что нахожусь у своей цели, но с другой стороны, цель была по прежнему далеко. Переплыть через эту широченную реку я бы не смог, слишком я был слаб, оставалось, только надеяться что я избрал верный курс, и дойду до переправы. Но солнце садилось все ниже и ниже за горизонт, а моста по прежнему не было видно. Я поднял голову на небо, чтобы посмотреть на солнце и увидел, как, где-то на горизонте два эдельстаровских вертолета, летели по небу, а потом скрылись за лесом. Видимо это были патрульные машины, проводившие тут регулярную разведку. Я почувствовал что хочу есть. Я сел на корточки снял, с себя рюкзак, и достал последнюю банку с консервами которая у меня была. Немного повертев банку в руках, я все же счел, что благоразумней будет ее сохранить, так как не известно было сколько времени мне еще предстоит провести в дороге. Собравшись с силами я дальше зашагал по пустынному берегу реки, неизвестность пугала меня, ведь возможно я шел не в том направлении и только удалялся от своей цели. Но как бы там ни было, выбор уже был сделан и осталось только полагаться на то что моя интуиция меня не подвела.
Когда полностью стемнело, я понял что не ошибся в выборе: прямо передо мной из зияющей темноты вдруг появилось строение — широкий мост, по которому могли проехать в ряд несколько машин. Моя радость была неописуемой, я понял что я достиг заветной цели и был спасен. Подойдя к самому основанию моста я увидел полуразрушенную асфальтную дорогу, которая вела в лес, и судя ее состоянию, уже давно не использовалась. Вход на мост же преграждали закрытые ворота. На верху ворот была намотана, крупными кольцами колючая проволока, так что перелезть через него не представлялось возможным. Я дернул за ворота но они был прочно закрыты и не поддавались. Как попасть на мост я не знал. Тьма опустившаяся на землю пугала меня, а холод сковывал железными цепями.
— Эй, есть там кто-нибудь! — закричал я в надежде, что на другом конце моста меня услышат.
Но ответа не последовало. Я закричал еще раз, но ответом снова была тишина. Я принялся неистово дергать за ворота, пытаясь их открыть, но надо ли говорить, что единственным результатом моих действий было только то, что я невыносимо устал.
Становилось все холоднее и холоднее, и я почувствовал, как меня начало лихорадить. Я присел на асфальтированную дорогу и немного отдохнув и собравшись с силам, снова встал на ноги и принялся трести металлические ворота и кричать, в надежде создать как можно больше шума и привлечь внимание. Но опять никто меня не услышал. Я чувствовал себя все хуже и хуже, кажется у меня был жар, и меня очень сильно тошнило.
— Да есть там хоть кто-нибудь! — закричал я во тьму, — отзовитесь!
Но никто похоже меня не слышал. Я продолжал панически дергать ворота. Мое воображение рисовало мне страшные картины, того как из темноты леса выбегут ужасные твари и разорвут меня. Внезапно мне стало не по себе, и от сильной температуры и страшной усталости я потерял сознание.
Глава 8
— Кто такой Творец друзья, кто нас создал? Я не знаю, но это что-то больше чем просто личность, это что-то непостижимое нашим разумом, это гораздо больше, чем можно выразить словами и написать об это в какой-нибудь книжке. Ведь не зря же говорили мудрецы прошлого, что высшая сущность — это Любовь, быть может мир был создан из разумной энергии которая называется Любовь, может быть вся вселенная разумна, и управляется высшим разумом, который состоит из чистого света и чистой любви, дарующей жизнь? И это всеобъемлющее космическое сознание нельзя понять логически, нельзя охватить разумом, а можно только почувствовать своим сердцем.
— Да прекращай уже, Холидэй, достал нас всех своими бреднями! — резко выпалил Алекс и сделал пару глотков из своей кружки с пивом.
— Нет, нет, — продолжил Холидэй, — я знаю, что я говорю, а ты что думаешь тринадцатый?
Вечером, в баре, после дневной работы по расчистке территории от строительного мусора, очень хорошо думалось. Я не знал что ответить, и поэтому сказал, первое, что пришло на ум:
— Мы не можем знать, мы слишком, примитивны. Люди, большинство из людей глупое и ленивое ходячее мясо. Но та сущность, или сознание, которое создало вселенную, должно быть далеко от людей, по своему подобию. Человек может только разрушать, почти никто из людей не научился создавать, значит и в творце всей вселенной должно быть так мало от человека, что человеку эта сущность просто невозможно постичь.
— Вот вот, — сказал Алекс, сделав еще несколько глотков пива, — не понять да и черт с ним! Но Холидэй то самый умный, думает что все понял!
— Не понял, а почувствовал, — сказал Холидэй, — я заглянул внутрь своего сердца и увидел там много любви к миру и к жизни, и когда я почувствовал это блаженное чувство любви, для меня сразу прояснилось много вещей: как будто пелена спала с моих глаз, и я ощутил в себе самые светлые и чистые силы вселенной, из которых зародилась жизнь и все самое прекрасное на земле.
— Почему то эти светлые и чистые силы вселенной не спасли тебя от отчисления, из инженерной академии, и отправили в самое дикое место, на границу, где ты работаешь как собака, копаешься в мусоре, разгружаешь машины, по ночам бродишь по периметру и патрулируешь, сам не зная зачем и для чего. И вот она твоя жизнь, работа, да ненужная рутина. Ты отброс, и никому ты не нужен, ни командованию, ни даже своей семье. Творец Вселенной, нашего мира, да что такое наша жизнь и вообще жизнь людей? Где ты тут видел Любовь? Жизнь любого существа и людей и животных полна страданий, все мучаются на этой планете. Тот кто создал весь этот мир и этот хаос просто маньяк, каких поискать еще надо. Если и есть какой-то высший Творец, то он садист, слышишь, просто больной садист. От него надо этот мир избавить. Но вы посмотрите что делается, вопреки здравому смыслу ему еще и поклоняются …
Холидэй услышав, такое заявление только казалось больше погрузился в себя. Казалось ему не было никакого дела до того, что говорил Алекс.
— А мне пребывание здесь доставляет много радости, — сказал я, — я рад что судьба или высшие силы, или вселенский разум меня закинули сюда.
— Ага, высшие силы? — насмехаясь сказал Алекс, и снова сделал несколько крупных глотков из кружки с пивом, — ты сам сюда дошел на своих двух ногах! Вот себя и поблагодари! И нечего тут болтать про высшие вселенские силы, а уж тем более говорить, что эти силы нас всех любят! Достало уже! Никто нас не любит! Земля — это большая помойка, и мы тут просто навозное удобрение, кто бы ты ни был, гений, музыкант, инженер — ты мусор. К черту все! Не люблю я эти разговоры.
— Слушай, Алекс, — вмешался Холидэй, — может быть если бы тебя не выгнали из военной академии, то жизнь не казалась бы тебе таким мусором? Ходил бы сейчас довольный, с тридцати зарядной «осой» на ремне, и было бы тебе счастье.
— Прекрати черт возьми! — взревел Алекс, и поднялся из за стола на ноги! — Я просил тебя больше не напоминать мне про военную Академию, и просил не трогать мою разрушенную жизнь!
— А ты сам и разрушил свою жизнь, — спокойно сказал Холидэй, — тебе были даны все условия, чтобы ты учился, а не пьянствовал, где попало. Вот и твой результат, что посеешь то и пожнешь. Получи и распишись.
— Да пошел ты! Пошел ты! — взревел Алекс, — Пошел ты к такой то бабушке! У меня свой путь! Я плевал на вас всех!
И тут он вышел из за стола, и качающейся походкой пошел прочь из бара. Был поздний вечер, и у нас не было сомнений, что он направился в казарму спать, а перед сном уткнувшись в подушку носом будет проклинать свою жизнь.
Что же касается меня, то с одной стороны я был благодарен высшим силам, за то что дошел до Стены, за то, что в тот злополучный вечер, когда я потерял сознание стоя у ворот на мосту, дежурный на наблюдательном пункте увидел что-то подозрительное и выслал к воротам патруль, и меня, еле живого доставили в госпиталь, где я пролежал под капельницей семь дней, борясь со страшной лихорадкой, и находясь на гране смерти все таки выжил. Но с другой стороны, я потерял всех своих родных людей, и я не мог не роптать на злой рок, сыгравший со мной такую злую шутку. Но как и говорил Ганс, я получил компенсацию, взамен тех потерь, что я претерпел. Теперь у меня, было два друга, оплачиваемая работа и место для ночлега. И хоть у меня и не было пока гражданства, Централизованной Федеральной Республики, как тут называли Стену, но из пяти лет, которые я тут должен был проработать для статуса полноправного гражданина, мне оставалось всего два, поэтому вроде бы все шло довольно неплохо. Вот так и жил, сосланный на самый север, к границе, к месту где постройка длинного оборонительного вала протекала весьма медленно, из-за того, что на линии строительства располагались руны заброшенного мегаполиса, и теперь, нам простым рабочим приходилось расчищать территорию. Вначале саперы взрывали дома, стоящие на пути, а потом уже мы разгребали мусор и выравнивали землю, делая ее пригодной для закладки фундамента. Ну а строительством уже по большей части занимались машины. Тихо тут было на границе, ничего не происходило, никто на нас не нападал. Я слышал, что были вроде боевые действия с корпорацией «Эдельстар», которая высадила десант, в самой южной части Стены , возле каспийского моря, как раз в том месте, где располагались важные военные объекты, но нас это никак не затронуло у нас тут все было мирно и одновременно занудно. Пять дней работали, потом два дня выходных. На выходные Алекс и Холидей уезжали с границы к своей семье, а я оставался тут. Система передвижения представляла из себя следующее: под самой стеной, располагалось метро, где ходили поезда, доставлявшие пассажиров на любые участки нашего государства-ленты. Сама же Стена была высотой примерное с девятиэтажный дом, внутри нее располагались казармы для солдат, военные склады, столовая, и прочие жизненные комплексы, а сверху военные турели и наблюдательные пункты. При любой военной угрозе, в любую точку Стены, через систему подземного метро, незамедлительно могло быть доставлено любое подразделение солдат. Уже за Стеной располагались города. Стена располагалась вдоль реки Волги, которая в свою очередь была уже естественной защитой от угрозы с запада. И это государство, берущее свое начало у Азовского моря, куда впадала Волга, уже вытянулось вдоль половины евразийского континента и продолжало тянуться на север. Я много тут еще не знал, да и почти нигде то и не был. Сразу из госпиталя меня перевели сюда, на границу, в самую серверную точку, в строительный отряд, так я здесь и работаю. Пару раз был в одном крупном городе, когда нужны были люди чтобы машины загрузить, несколько раз ездил за покупками в небольшой городок по соседству, где есть приличный книжный магазин, и все. Вся моя жизнь пока была тут. Днем работаем, вечером тасуемся в баре и болтаем ни о чем. Но города тут были красивые, белые невысокие здания, весьма разнообразные по своей архитектурной конструкции, хорошие асфальтные дороги, и аккуратно посаженые повсюду деревья. Но меня пока все это не касалось, граница, самая крайняя точка была совсем другой, казармы в Стене, бар через дорогу, военные склады, и фермы, где выращивали картошку и держали скот. И расположено все это было на болотистой скверной местности, поэтому место моего пребывания скорее было похожее на деревенский поселок, чем даже на неказистое подобие города. Сюда в основном ссылали всякие отбросы: безнадежных учеников, пьяниц, людей без образования, и прочих приблудных. В общем всех кто был, признан бесполезным для системы, и использовался, как низкоквалифицированная рабочая сила. Но как бы там ни было, я считал что мне крупно повезло, ибо самым ощутимым плюсом, в работе на Централизованную Федеративную Республику было то, что людей здесь по крайней мере не забивали до смерти, как это было в рабочих поселках «Эдельстар», и хоть работа тут и была не из легких, но я все таки чувствовал, что у меня есть права.
— Черт с ним, — пускай идет, — сказал Холидэй, — в каком то смысле мы все здесь прокляты, и это далеко не благословение судьбы оказаться в дали от цивилизации, рядом с безлюдной пустыней. Кто знает, может быть мы это заслужили.
Холидэй взял нетронутую кружку с пивом, стоящую возле него и сделал пару глотков.
— Да, — продолжил он, — иногда есть желание напиться до такой степени чтобы просто не думать обо всем что происходит вокруг нас, чтобы просто отключиться. Выходишь на улицу, смотришь по сторонам и видишь мрак, смотришь в будущее и тоже видишь один только мрак. Черт! В жизни должен быть у человека какой-то источник света, иначе человек просто сойдет с ума. А я тут не свихнулся еще, потому что вспоминал свое детство. Семья, дом, море радости, счастья, компьютерные игры, в которые я любил играть. Никаких потрясений, спокойный уголок планеты. А теперь на двадцать втором году моей жизни, я словно вырван из родной почвы в которой я рос, ласкаемый лучами солнечного света, и помещен в сухую и мрачную пустыню, где царит мрак и безнадежность. И мне не будет счастья уже на земле, мне не может дать мир того что я хочу, и о чем мечтаю. Я творческий человек и мечтаю о других мирах, где я бы мог быть свободным, а здесь я могу только механически следовать общему порядку вещей …
— Поэтому ты и бросил инженерную академию? — спросил я.
— Не совсем, — уныло сказал Холидэй, — бросить было бы слишком примитивно. Я просто забросил учебу, о как протест, против всей этой бессмыслицы, в которую я был погружен. Нет, математика и инженерные науки, не мой конек, я человек искусства, мечтатель в каком то смысле. Свяжи я свою жизнь с профессий инженера и я окажусь рабом своего положения, так думал я. «Сделай то, сделай это», — ото всюду посыпятся указы, задания, работы то много. Целое Государство строится! Работы невпроворот! Стройки, стройки и еще раз стройки, в тусклых помещениях разрабатываются чертежи, пишутся программы для строительных машин, составляются графики работ, и прочая мышиная возня. Попади я в этот круговорот я не смогу уже из него выбраться, затянет, развратит, поработит. А потом в один прекрасный день поднимешь голову от рабочего стола, и осознаешь что ты уже старик, покрытый морщинами, и вся твоя жизнь то текла за этими унылыми схемами и графиками. И спросишь себя: а стоило ли оно того? И я уже сейчас готов ответить, что нет. Мой отец тридцать лет тут работал инженером, фактически с момента становления Стены, и что? Да ничего! Он не видел ничего кроме серых комнат и унылых рабочих кабинетов! Ах да, воспитал сына! И что? Сыну уготовлена такая же участь?! И в этом смысл? А моему сыну, тоже жить работая на нелюбимом месте … Что то тут не так.
— Твоя жизнь не совсем бессмысленна, — сказал я, — я видел бессмысленные жизни, жизни рабов, которые работают на чуждые им интересы, ради лживых обещаний о спасении их души, а у вас тут другое — вы делаете государство, как убежище для людей, и государство, в котором принимал участие твой отец явилось для меня пристанищем. Тут я вижу смысл, смысл во всем! А там от куда я родом, смысла не было ни в чем.
— Вот это да! — иронично заметил Холидэй, — принести свою жизнь на алтарь общих интересов и работать на благо других! Делать общественно полезную работу! Но такое отношение не по мне. Заниматься нелюбимым делом, равносильно убийству своей мечты, а человек без мечты — это корабль без парусов. Человек без мечты — это не человек, а мертвец, ходячий кусок мяса. Поэтому скажу я тебе, Тринадцатый, пускай те, кто рождены рабами или по духу таковы, работают, ради чуждых им интересов, а моя жизнь должна быть наполнена только прекрасными мгновениями и всецело и полностью принадлежать только мне.
И в этот момент я кое что понял. Ведь мы все трое, Алекс, я и Холидэй изменили свою судьбу. Нам всем была предназначена какая-то участь, Алексу стать профессиональным солдатом, Холидэю — инженером, а мне донором органов. Но все мы каким то образом изменили предначертанное, иными словами мы изменили направление своего движения и сошли с дороги по которой шли.
— Бар закрывается ребята! — раздался голос бармена из за барной стойки.
И тут я заметил, что совсем не притронулся к пиву, которое заказал. Сделав пару глотков, я встал из столика за которым мы сидели, и с Холидэем мы направились к выходу. На улице было темно, лишь свет от электрических фонарей тускло освещал улицу. Наш путь лежал к Стене, к казармам, в которых мы жили. Бар, в котором мы проводили время после рабочего дня, располагался совсем рядом с нашим домом, поэтом идти тут было всего минут десять. Мы шли молча, каждый из нас думал о своем. Не знаю о чем думал Холидэй, он просто смотрел на небо и казалось был далеко от сюда, в каких то ведомых одному ему мирах. Мы прошли мимо бетонного каркаса строящегося здания. Это должна была быть стоянка для машин, но строилась она очень медленно. И с тех пор как я сюда приехал строительство, кажется нисколько не продвинулось. Да оно и не удивительно, ведь это была глушь, самая граница, торговли тут не было, ровно как и жилых комплексов, да и дорога то ведущая сюда была только одна, и то по ней ездили только машины со строительными материалами. Мы находились в некоем подобии сонного царства, о пробуждении, которого никто особенно и не заботился. Покой ведет только к стагнации, и в этом я убеждался каждый день.
Мы дошли до стены, именно до того участка в котором располагались наши казармы. У входа, где должна была быть расположена механическая железная дверь, было только пустое отверстие. Войти внутрь мог любой желающий. Механическую дверь уже давно должны были установить, но наш комплекс был не автоматизирован, поэтому и дверь ставить не было смысла. Дело в том, что вся стена, все военные и рабочие комплексы, были подключены к единой интеллектуальной компьютерной системе, обеспечивающей безопасность и систему жизнеобеспечения. Подсоединение к этой системе выполнялось через радарные установки, которые в нашем квадрате еще не построили, поэтому мы были лишены компьютерной автоматизации и необходимой защиты. Дело в том, что интеллектуальная компьютерная система, производящая обеспечение всего комплекса Стены, была создана на базе чипа «Эдельстар», и это было единственной причиной, по которой ракеты из военных баз Города Бессмертных не были запущены в стену. Военная система «Эдельстар» работала на тех же интеллектуальных чипах, что и Стена, а эти чипы создавались в со встроенной системой безопасности, предотвращающей возможность использования высоких военных технологий против своих. Поэтому и ракеты не полетят в зону, на которую распространяются электроволны излучаемые радарами, подключенными к компьютерной системе, основанной на общем для Стены и «Эдельстар» чипе. Воевать мы могли только при помощи пехоты. А пехоту доставить к Стене через весь континент было проблематично. Поэтому и противостояние стало таким вялым и вроде бы даже не заметным. Мы, простые смертные не знали ничего о том, какие планы вынашивало высшее командование обоих сторон, мы были заняты своими мелочными и малозначительными делами и наши жизни, похоже ничего не стояли.
— Вот и пришли, — усталым голосом сказал Холидэй.
Мы зашли внутрь, поднялись по ступенькам на первый этаж и оказались в небольшом холле, освещаемом тусклыми кварцевыми лампами, проходящими вдоль потолка. Перед нами был лифт, Холидэй нажал на кнопку и мы начали ждать. Нам надо было на девятый этаж, именно там на самом верху располагались наши казармы, на нижних этажах были всякие склады, где хранились законсервированные запасы еды, оружие и разный строительный хлам. Каждый этаж представлял собой, что-то вроде длинного коридора с комнатами. Стена делилась на отсеки, каждый отсек был длиной в шестьдесят метров, и имел девять этажей. Отсеки между собой были связаны только в стратегически важных местах, где именно мы не знали, просто потому что наш отсек был изолирован от других, и чтобы попасть в другие отсеки мы не могли просто выйти на любом из этажей и продолжить движение по коридору, нет, спустя шестьдесят метров упрешься в бетонную стену, нам для путешествий необходимо было пользоваться метро, или машинами через обыкновенные дороги. Хоть и пользоваться метро предполагалось только в крайних случаях, но мы располагались в столь отдаленной части государства, что транспортные перевозки пассажиров отсюда пока не осуществлялись, поэтому раз в неделю отсюда можно было уехать на метро на специальном поезде.
Подъехал лифт, мы вошли внутрь и я нажал на кнопку девятого этажа. Лифт медленно поехал вверх. Приятно было осознавать, что тебя ждет теплая постель, и завтра последний рабочий день и впереди два выходных, это немного бодрило и вдохновляло. Когда лифт остановился мы оказались в длинном коридоре, также освещаемом тусклыми кварцевыми лампами, по бокам коридора были казарменные двери. Все они были закрытыми, и это говорило о том, что мы последние из рабочих, кто вернулся домой. Хотя больше половины казарменных комнат пустовали из-за недостатка персонала, но в тех, что были заняты, люди уже наверняка спали. Мы дошли до железной двери под номером 301, это был номер комнаты в которой мы жили. Комната была рассчитана на четверых человек, но мы жили тут втроем уже три года, и так к нам никого и не подселили. В комнате было две двухэтажных кровати и один шкаф для вещей, а также письменный стол, на котором у нас стоял компьютер. Вот и вся обстановка. Хоть Алексу и Холидею, место жительства не нравилось, но я навидавшийся всяких ужасов и испытавший на себе много притеснений, был весьма доволен.
Холидей дернул за ручку двери, дверь открылась, и тут же до нас донеслась старинная музыка, еще довоенных времен, похожая на джаз. Когда мы зашли в комнату мы увидели, что компьютер включен, а возле него на полу лежит Алекс. Повсюду в комнате был едкий химический запах и висели клубы дыма.
— Вот же черт! — воскликнул Холидэй, — походе он опять дури накурился! И где только он берет эту наркоту?!
На компьютере играла спокойная музыка, а Алекс, кажется услышав, что в комнату кто-то вошел начал барахтаться на полу, и бубнить что-то невнятное.
— Накурился до невменяемости, — сказал Холидей, подойдя к нему и наклонившись посмотрев Алексу в глаза.
Холидей принялся его тормошить:
— Алекс, Алекс, ты слышишь меня?
Но Алекс не реагировал, а продолжал сопеть и говорить что-то совсем уж невнятное.
— Черт! Черт! — занервничал Холидей, — а если сейчас войдет комендант, и увидит эту картину, то у нас у всех троих будут неприятности.
— Парни! Парни! Мне плохо! Парни! Помогите! — внезапно завопил Алекс, — совсем мне плохо.
Холидэй, взял чайник стоящий у компьютерного столика и присев рядом с Алексом, приподнял ему голову и поднес к нему чайник.
— Попей воды, полегчает.
Алекс принялся жадными глотками пить воду из чайника. Закончив пить он прохрипел:
— Меня тошнит … что-то мне совсем плохо.
— Давай же, тринадцатый, выведем его на свежий воздух, — сказал мне Холидэй.
И вместе мы взяли Алекса под руки, подняли, и вытащили из комнаты в коридор. Сам Алекс шел очень вяло, кое как опираясь на ноги, и все время норовя свернуть куда-то в сторону. Мы потащили его в к лифту, в самый конец коридора, где была лестница ведущая на крышу стены. Дойдя до лестницы, мы потащили по ступенькам Алекса наверх. Все это время он что-то невнятное бормотал, и казалось корчился от мук. В конце лестницы была железная дверь, которая не закрывалась и постоянно была открыта. Мы затащили в нее Алекса и вышли на крышу. Крыша была просторная, по бокам крыши, на металлических ограждениях горели электрические лампы, освещая пространство. Вообще на крыше предполагалась постройка радаров, антенн, наблюдательных пунктов и установка оружия, но у нас тут ничего не было, наш сектор был еще не обустроен, и поэтому крыша была пригодна только для ночных прогулок. Мы довели Алекса до ограждений. Он немного постоял качаясь, а затем его одолел приступ рвоты. Проблевавшись, он кажется почувствовал себя немного лучше. Съехав по ограждениям вниз, он уселся на пол и достав из переднего кармана своей одежды пачку с сигаретами, закурил.
— Нет, ребята, — промямлил Алекс устало, — я не хочу так больше жить, жизнь мне не в радость.
— Угости сигаретой, — сказал я.
Алекс протянул мне пачку с сигаретами и зажигалку. Вначале закурил я, потом Холидэй. Так мы и стояли молча, дымя сигаретами и смотря на небо.
— А интересно, — спросил Алекс, — что там на востоке? Ведь там должно что-то быть.
— Черт его знает, — ответил Холидэй, — да я и не думаю, что что-то хорошее, ведь правда Тринадцатый?
Я не знал что ответить, но я уже ясно понимал, что от нас многое скрывают.
— Не знаю, что там может быть, — сказал я задумчиво, — но на западе, откуда я пришел, есть только ужас и страдания, поэтому не думаю, что где-то там есть лучшее место. Вероятно мы сейчас находимся там где безопаснее всего. Что еще для жизни надо?
— И правда, — слегка запинаясь, слабым голосом, произнес Алекс, — ведь если то подумать, то у нас есть все, и еда и безопасность и ночлег, вот только нет одного — будущего. Понимаете? Будущего нет!
Холидэй выкинул окурок за ограждение и критически заметил:
— Знаешь, Алекс, если ты не завяжешь с алкоголем и с курением наркоты, то у тебя точно будущего не будет.
На этом наш день и закончился. Мы еще немного постояли, а затем спустились вниз, и зайдя в свою комнату, уставшие, завалились спать.
Утром нас разбудил механический звонок, громыхавший из коридора. Я вяло потянулся на своей кровати и открыл глаза. Двое моих друзей кажется не реагировали и спали как убитые. А звонок по прежнему громыхал, с такой силой, что даже мертвый бы услышал. Я встал с кровати и подойдя к шкафу, достал из него свой полувоенный костюм, песочного цвета, и быстро оделся. Следом за мной проснулся Холидей, и тоже начал одеваться, готовясь к рабочему дню. Звонок уже перестал громыхать, а Алекс все валялся в своей кровати. Холидей, принялся его тормошить.
— Давай вставай! Пора уже, — но Алекс валялся совершенно обессиленный и что то бормотал.
Тут в нашу комнату отворилась дверь и дежурный по казарме закатил внутрь нашей комнаты продовольственную тележку с завтраком, включавшем в себя чашку кофе и бутерброд с маслом и сыром.
— Давайте быстрее собирайтесь! Через двадцать минут все должны быть у выхода! — прокричал дежурный и удалился.
— О, запах кофе, — пробормотал Алекс, и вяло поднялся с кровати.
Кое-как одевшись, он взял горячую чашку, и сделал пару глотков.
— Бодрит, да, бодрит чертовски! День надо начинать с чашки кофе и сигареты!
— Но, но! — осек его Холидей, — только курить то здесь не вздумай, — допивай, да покурим все вместе в туалете.
Мы все втроем быстро поужинали, и пошли курить в туалет, который располагался в самом конце коридора, у лестницы, ведущей на крышу. Весьма неплохо оформленное помещение, с белыми стенами, недавно покрашенными, и повсюду расставленными зеркалами. Кто-то тут стоял у умывальника и чистил зубы, а мы вот так начинали каждое утро, с чашки кофе и сигареты. Да и надо сказать ни с кем из работников то и не общались, все они были какими то другими, не такими как мы, с унылыми и хмурыми лицами, потухшими глазами, в общем к общению не располагали. Да и мы тут были самыми младшими, если нам было всем около двадцати с небольшим лет, то остальным было лет по сорок. О их судьбе мы особо не интересовались, было ясно что это были либо пришлые люди, либо родившиеся здесь но не проявившие никаких способностей, и признанные негодными, и соответственно отправленные вот сюда. Но если все были полны смирением, то мы то втроем знали, что достойны большего, и большего хотели и требовали от жизни, и в этом было наше несчастье и одновременно преимущество.
— Алекс, на выходные ты домой поедешь? — поинтересовался Холидэй.
— Черт его знает, да не хотелось, дома меня не особо жалуют, поэтому не рвусь.
— Может экзамен на ношение оружие сдадим, а то уже давно хотели? — спросил я с энтузиазмом.
— Да, не знаю, — скептически проговорил Холидэй, — я планировал на выходных к семье съездить, навестить их, просто обстановка границы меня с ума сведет.
— Да ладно, Холидэй, брось! — сказал я, — к семье съездить то всегда успеешь, а вот экзамен сдать, так сейчас мне кажется самый благоприятный момент и так мы уже давно затягиваем.
— Э, Тринадцатый, — отозвался Холидей, — начинаешь опять хитрить, экзамен на ношение оружия скорее нужен тебе, ну а мне то зачем? На кой черт мне пистолет? Вот в кого тут стрелять?
— В кого? В кого? — проворчал Алекс, — можем и в тире пострелять, на крайний то случай.
— Вам деньги, да, девать некуда? А? — сказал Холидей, выкинув бычок от сигареты в мусорную урну, — почем патроны вы хоть знаете? Двадцать этих чертовых патронов будут стоить вам недельной зарплаты.
— Да черт, наверное, — протянул уныло Алекс, — лучше пива купить в баре.
— Ну нет, ребята, прекращайте! — сказал я, — пистолет штука нужная, мало ли что может случиться, а так пускай будет, с ним безопасней.
— Ну, не знаю, — сказал неуверенно Холидэй, — я пистолет себе точно покупать не буду. Стоит во первых дорого, во вторых, мне это как то и не надо особо, поэтому вы вдвоем можете сдавать ваш экзамен, а я наверное домой поеду, да проведу с родными выходные, в спокойной обстановке подумаю о жизни. Мне нужна среда хорошая, радостная, а тут я просто зачахну, как растение без солнечного света. Надо развеяться, просто, казармы и все военное — это не для меня.
В коридоре прозвенел звонок. Это значило, всем надо покинуть казарму. Идти к лифту не было смысла — около него наверняка толпилось много народу. Мы спустились вниз по пожарной лестнице, расположенной в правой части коридора, возле комендантской комнаты. Пожарная лестница вела к другому выходу из здания, расположенному чуть подальше от места, где наш ждал транспортный автобус. Выйдя на улицу, мы увидели, что автобус уже полон людьми и мы были последние, кто в него заходил.
— Пошевеливайтесь, бездельники! Пошевеливайтесь! — закричал на нас комендант, мужчина лет сорока, в военном костюме песочного цвета.
Мы ускорили шаг и забежав внутрь автобуса уселись на наши излюбленные места в конце салона. Автобус тронулся с места, и поехал по неровной дороге. Вскоре мы доехали до металлических ограждений, охватывающих весь периметр и служащих чем-то вроде границы, обозначающей ведение нашей территории. За этим железным забором начиналась дикая степь, а именно место проведения работ — заброшенный город, который мы планировали приспособить под наши нужды. Дорогу автобусу преграждали ворота и военный блокпост. Чтобы ворота открылись, коменданту нужно было выйти и показать заверенный список пассажиров. На блокпосту тут же делали ксерокопию списка и отправляли через компьютер в центральный военный штаб. Система контроля тут была хоть и не на всеохватывающем тотальном уровне, но все же весьма действенная. По этим спискам, оформляемым на блокпосте нам начисляли зарплату, которую переводили на пластиковую карточку. Раз в неделю с пластиковой карточкой нужно было подойти в отделение связи, где через компьютерный терминал можно было активировать перечисление денежных средств. Все было просто. Вся Стена была компьютеризирована и информационно связана между собой через кабельный интернет, и через антенную связь, однако спутника в космос запущено не было. Космическая программы тут отсутствовала, хотя проекты на будущее были в разработке, но поскольку они были засекречены, простым смертным о них узнать ничего конкретного было невозможно.
После того как с бюрократическими делами было закончено, железные ворота открылись и автобус тронулся в путь. Мы выехали из зоны ведения нашего государства и оказались в дикой степи. Вначале мы ехали по пригородным районам города, застроенном низкими обветшалыми постройками, в которых раньше жили по всей видимости не очень богатые слои населения. Некоторые из стен этих построек обвалились от старости, обнажив бедную внутреннюю архитектуру унылых комнат, в которых когда-то жили люди, и судя по всему вели жизнь полную лишений и притеснений. Следом за бедными кварталами последовали более высокие и основательные строения, в которых хоть и не было окон, но стены их по прежнему стояли, и говорили об основательности конструкции. Перед нашим взором лежал целый город призрак, город когда-то населенный людьми, со своими проблемами, мечтами и надеждами. Теперь их не было в живых, но у меня было ощущение, что их души по прежнему витают в заброшенных домах и смотрят на нас из темных окон. Мы въехали в самый центр города и остановились у здания, похожего на театр. Оно имело весьма приятную архитектурную форму и было украшено колоннами и мраморными статуями, изображающими античных героев. Хоть здание и было уже немного просевшим в землю, и все поросшее вьюном, но тем не менее не утратило красоту и изысканность своей формы, напоминающей о днях прежнего блеска и величия.
— Все, приехали, — скомандовал комендант, — можете выходить.
Рабочие неспешно вышли из автобуса, и последовали за комендантом, который повел нас за здание театра. Проехать напрямую к месту работы мы не могли, так, как дорога была тут одна, совсем недавно отреставрированная, а съехать с нее и не увязнуть в грязи, могли лишь мощные грузовые машины. За театром нас ждала груда развалин, от недавно взорванного здания. Весь разбросанный повсюду мусор, представлявший из себя бетонные блоки и кирпичи, нам необходимо было собрать в одну большую кучу, чтобы приехавший погрузчик, мог все это захватить строительным ковшом, и загрузить в свой кузов, чтобы в дальнейшей увезти мусор на свалку. Все наши рабочие инструменты: ломы, и носилки, лежали там где мы их и оставили в прошлый раз, никто своровать их отсюда не мог, поэтому без всяких происшествий, сразу по прибытии на место мы принялись за работу. Вначале закидывали в носилки строительный мусор, а потом двое человек относили этот мусор к общему месту свалки. Некоторые бетонные блоки были настолько велики и громоздки, что поднять их было невозможно, поэтому вначале приходилось раскалывать их ломом на несколько частей, и переносить каждую часть по отдельности. В общем нудно и утомительно. Примерно в середине дня, приехал погрузчик — большая машина с прикрепленным к основанию кузова железным ковшом. Этот железный ковш захватывал строительный мусор и закидывал его в кузов. Пока работал оператор погрузчика, мы рабочие проводили время за обеденным перерывом. Нас кормили походными пайками: рисом, куриным мясом и хлебом, запить обед можно было либо кофе либо чаем, кому что нравилось. Когда погрузчик закончил работу мы снова принялись таскать мусор в большую кучу. И так до самого вечера. Вечером снова приехал погрузчик и увез весь мусор, который мы собрали. Вот такая вот житуха. Под вечер обычно устаешь как собака, и мечтаешь только об одном — скорее добраться до казармы, поесть, принять душ и улечься спать. При таком темпе жизни я чувствовал себя весьма уверенным, твердо стоящим на ногах. Неразрешимые мысли о загадках человеческого бытия уже не так сильно тяготили душу, и уступали место, бытовым вопросам, легко разрешимым и не столь гнетущим. Вполне можно было сказать, что мой мятущийся дух успокоился и я нашел в мире свое место. После каждого рабочего дня, я даже чувствовал, что то вроде легкого упоения, похожего на счастье. Но все таки я понимал, что здесь лишь мое временное пристанище и я хочу от жизни чего то большего, чем быть простым рабочим, таскающим строительный мусор. Мои чувства были двоякими: с одной стороны я был счастлив, что нахожусь среди своих друзей, людей близких мне по духу, но с другой стороны, я понимал, что кто-то враждебной властью воззвал меня из ничтожества, из ранга простых смертных, наполнил мою душу страстями, а ум сомнениями, и теперь уже эта сила меня не оставит в покое, и будет и дальше требовать от меня подвигов. И я понимал, что так и должно быть, ибо человек создан для того, чтобы быть героем, чтобы покорять все новые и новые вершины, а если так, то покой, в который я планомерно погружался, должен будет быть разбит, пускай даже моей волей, или волей свыше, значения это не имело. И так должно было быть, ибо только в трудностях дух может расти, крепнуть и самосовершенствоваться. Я знал, что вот-вот, должна будет грянуть буря, и я должен был признаться, что сам, со страшной силой, этого хотел.
Мы ехали в автобусе чертовски уставшие от рабочего дня. Солнце уже заходило за горизонт, мои глаза слипались от усталости.
— Ну как доработалось? — спросил меня Алекс, сидящий рядом.
— Да ну эту работу, — ответил я, — уж лучше о чем-нибудь другом думать, кроме этой бессмыслицы.
— А о чем? О своей дрянной жизни.
— Лучше о ней, уж куда лучше о ней, — сказал я меланхолично, — надоело мне работать на других как раб, вот если бы можно было все свое время тратить на себя, и посвящать тому что хочешь ты. А то так и летела вся моя жизнь, работая на других.
— Вот это верно, — ответил Алекс насмешливо, — однако единственное место, где ты полностью свободен — это в твоих снах.
— Ну да? — усмехнулся я, — если бы ты только знал, что мне снится. Эх, нет, даже во снах я не свободен, вечно меня что-то преследует.
— Да брось ты эти мысли! Выпьем пива, тебе станет легче.
Вечером, как и всегда мы сидели в баре.
— Так, что, Холидэй, что решил? — спросил я, — поедешь завтра с нами сдавать экзамен на стрелковое оружие.
— Нет, к черту, это!
— Ну как хочешь! Черт, дело твое! — сказал я.
— Зачем оружие то? — спросил Холидэй.
— Нам надо сделать вылазку в город, и осмотреться, я давно вынашиваю эти мысли, с оружием будет безопасней, — сказал я решительно.
— О, друг мой, — произнес Алекс задумчиво, — ты я вижу под трибунал захотел.
— Да, — подтвердил Холидей, — идейка то опасная. И к тому же бесполезная, ведь видели мы этот город, нет там ничего кроме руин.
— Знаете, что друзья, — начал я говорить с вдохновением, — мы можем жить так, как велят нам другие, хозяева свыше, но вы видели лица этих рабочих? Видели пустоту их глаз? Это чертово ходячее мясо! В их головах и нет мыслей о неподчинении! Да что там, в их головах нет и не будет мыслей о том, чтобы узнать правду! А мы должны это сделать! Мы должны узнать правду, должны увидеть все своими глазами! Почему нам никто ничего не рассказывает о том, что происходит там на востоке, дальше за Стеной? Думаете разведка не знает? Сомневаюсь, думаю они знают больше чем говорят. И если мы примем тот уровень осведомленности, на котором находимся, то мы согласимся быть простыми муравьями в этом муравейнике. Но если мы неподчинимся, то это будет первым шагом к тому, чтобы узнать правду, и стать выше других. Я уже понял многое об этом мире, понял, что те, кто подчиняются, есть просто цыплята на бройлерном комбинате, их съедят рано или поздно. Откажешься сам выбирать свою судьбу — за тебя ее выберут другие, откажешься сам искать правду — другие заставят поверить тебя, в то что ты будешь считать правдой. Если мы не будем сами управлять своими жизнями, то будем рабами. А что происходит с нами? Да мы уже полностью погрязли в этой трясине, в этом болоте, когда нам комфортно жить так как мы живем, и вроде хочется лучшего, но что-то менять нам страшно. Потому что есть что терять: есть место для ночлега и есть еда, и даже есть небольшое время для отдыха. Но вот при таком раскладе, огонь в наших сердцах быстро потухнет, мы станет такими же как все — унылыми и апатичными серыми личностями, развращенными комфортом и спокойствием. Постоянный поиск, постоянные сомнения, постоянное действие. Таков мой взгляд на вещи! Лежачий камень ржавеет! Судьба покоряется лишь тем, кто действует. Знания даются только страждущему уму. И если вы не поддержите меня, то я пойду на разведку один. Я сделаю то что хочу, с вами или без.
— Ха! Иш ты! Как заговорил, — воскликнул Алекс, — то сидишь тихий такой, то буйствовать начинаешь! Ну давай, давай, прогуляемся по городу, только с чего ты взял, что там вообще есть что-то интересное?
— Просто моя интуиция, и ничего больше, меня этот город тянет как магнитом, я чувствую что там есть что-то!
Ха, — закричал Алекс, — и вот ты так предлагаешь довериться твоей интуиции и пойти черти знает куда, в дикую зону.
— Да, Тринадцатый, — сказал с сарказмом Холидэй, и посмотрел на меня с прищуром — из-за того что у тебя зов твоей интуиции, ты нас всех хочешь подвести под риск, создать для нас угрозу военного трибунала и еще кучу разных возможных проблем.
— Да что такое с вами?! — сказал я чуть ли не переходя на крик, — вы только послушайте себя. В вас сомнения, страх, попытки рациональной подойти к делу. Да просто бюрократический подход! Это не дело! Настоящий искатель истины так не поступает! Настоящий искатель истины, бросается навстречу опасностям и с радостью ищет себе новые приключения! Я пытаюсь ваши души спасти от одряхления! Ведь если вот так вот, дорожить тем что ты имеешь сейчас, вот этими жалкими крохами, подачками сверху, которыми мы располагаем, то во что мы превратимся? В таких же безликих и занудных исполнительных рабочих, не смеющих поднять голову! Поэтому давайте отбросим сомнения и хоть как то постараемся изменить наши безрадостные жизни.
— Черт, с тобой, тринадцатый! Будем считать что я подписался, на вылазку, — сказал Холидэй, после небольшой паузы.
— Разведаем местность! — сказал Алекс, — ведь смотрите, то как интересно: почему если город пуст, Стену от него огораживает железный забор и блокпост?
— Да, точно, от нас многое скрывают, безгранично многое, — произнес я, — если мы сами не зайдем за стену, и не отыщем правду, то так и проживем всю оставшуюся жизнь в неведении.
Примерно на этой ноте мы решили, все как один, что необходимо продвигаться дальше в наших исканиях. Я знал, что то что предлагаю я, сулит много проблем и сам я был тем человеком, нахождение рядом, с которым сулило много всего неведомого, возможно даже рокового, но я смотрел на вещи так, что считал, что человеческая жизнь, текущая в простом обывательском ритме ценности не имела, ибо человек был низведен до роли простой обслуги, и все что я делал, так это пытался дотянуть моих друзей до уровня искателей истины, потому что только такой человек мог называться человеком, а не простым куском мяса. И возможно за то, чтобы стать именно таким, приходилось многое ставить на карту, приходилось рисковать, но этот риск был оправдан, потому что иного пути просто не было. Убежать из темницы невежества, в которой мы находились, можно было только преодолев опасности.
Суббота была весьма радостной и солнечной. Утром мы все отправились к станции метро, которая располагалась в южной части стены. На нашем участке это была единственная станция, и поэтому добирались мы до нее пешком около часа. Вход в метро был одиноким и с первого взгляда казался заброшенным: вокруг станции росли деревья и густая трава. Сама станция представляла собой широкую лестницу ведущую в открытое светлое помещение напоминающее подземный переход. В этом помещении располагались прочные пластиковые двери, ведущие в подземный ярус конструкции. Метро здесь было не автоматизировано поэтому вниз приходилось тоже спускаться пешком. Лестница, на которой горизонтально могло уместиться около двадцати человек, по наклонной спускалась вниз, и вела под Стену, где и проходила ветка метро. Спустя несколько минут, мы спустились вниз и оказались на станции. Весьма просторной, и пустой, кроме нас тут пассажиров не было. Станция была еще не закончена в своем архитектурном исполнении, и стены были уложены простым кирпичом, без дополнительной отделки мрамором, как это было на других станциях. Именно здесь, на конечной станции и располагалось депо для электропоездов. В метро было четыре железнодорожных ветки. Первые две использовались для перевозки пассажиров, а другие две были резервными и использовались для военных целей. Мы сели на деревянную лавочку и принялись ждать нашего поезда. Нам нужно было проехать в один из административных центров, где производилась выдача лицензии на оружие. Ехать нам было не так долго, примерно около часа. Вскоре подошел поезд. Мы зашли в вагон и сели на скамейки. Поезд был абсолютно пустым, мы здесь были единственными пассажирами. Видимо с нашей станции, никто больше не собирался никуда отправлять, такая уж у нас тут была глушь. Поезд тронулся в путь.
— Ну наконец таки мы решились сдать экзамен, — сказал я, нарушив паузу молчания.
— Ну да, — вяло сказал Алекс, — проявляя какую-то не свойственную ему апатию.
— Говоришь, Тринадцатый, там, далеко, за рекой бродят полчища разный непонятных сущностей? — спросил Холидэй.
— Да, все верно, странно, что никто вам не проводил инструктажа по безопасности, — ответил я.
— Видишь ли, за всю жизнь, что я живу здесь, я мало слышал о том, что происходит за стеной, меня всегда это настораживало, — задумчиво произнес Холидэй, — но официальная линия руководства, всегда настаивает на грифе секретности, и строгой степени градации предоставления знаний по профессиональной принадлежности. Вот ты, Алекс, как учащийся военной академии слышал что-то о монстрах?
Алекс призадумался, напрягая память, и всем своим видом показывая, что он не очень был предрасположен к учебе.
— Ну, — начал он, — на лекциях нам говорили о том, что «Эдельстар» проводят какие-то генетические эксперименты по созданию сверхсолдат, и испытывают на людях разного рода препараты, поэтому мы должны быть готовы ко всему. И поэтому у нас проводились разнообразные тренировки, на тренировку психики: стрельба в темноте, реагирование на нестандартные ситуации. Не знаю, мне сложно сказать, к чему конкретно готовили солдат. Я не очень преуспел в военной науке. Хотя, если бы я преуспел, то не сидел бы тут с вами. Понимаете, военные — это чертов закрытый клан. Если в него войдешь, то все, обратной дороги нет уже. Какими сведениями они располагают, что не хотят с другими делить — черт его знает. Да к черту их! К черту.
Алекс достал из переднего кармана своего костюма пачку сигарет, и закурил, затем медленно затягиваясь сигаретой, погрузился в какие-то свои мысли.
— Эх, ты б не курил то в вагоне, — сказал Холидэй.
— Да к черту! Все равно тут никого нет.
Несколько остановок мы ехали в полном одиночестве. Потом, когда электропоезд начал останавливаться в крупных населенных пунктах в вагон начали заходить люди, похожие на рабочих, в скромных серых одеждах с угрюмыми лицами, от которых повергало в депрессию. На одной из остановок в поезд зашло около пятидесяти солдат, в камуфляжной одежде и с автоматами в руках. Часть из них расположилась в нашем вагоне, другая часть в соеднем.
— Странно, странно, — сказал тихо Алекс, чтобы никто не слышал, — почему это боевое подразделение солдат не пользуется специально отведенной военной железнодорожной веткой, и не перемещается по периметру Стены на военных машинах? Неужели какая-то экстренная ситуация?
— Странно все это, — задумчиво произнес Холидей, — странно.
Скоро электропоезд остановился на нашей станции. Мы вышли из вагона. Станция была довольно развитой, и здесь уже чувствовалось присутствие высоких технологий. Со стены на нас смотрел огромный плазменный экран, на котором демонстрировался агитационный ролик, призывающих жителей уважать военнослужащих. Ролик заканчивался надписью: Армия Централизованной Федеральной Республики — страж твоего покоя. Станция метро была довольно оживленной, люди здесь суетились, ждали своего поезда и о чем-то разговаривали. На выходе из метро был электрический эскалатор, который доставил нас на верх, в закрытое помещение, где у дверей на выход висело электронное табло с расписанием поездов. Выйдя из метро мы оказались на весьма опрятной улице, с хорошо оформленными тротуарами для пешеходов. Вокруг нас были расположены девятиэтажные дома белого цвета. Мы прошли несколько кварталов, прежде чем оказались возле оружейного бюро, небольшого двухэтажного здания, места где необходимо было получать лицензию на оружие. Здание было весьма неприметное, и лишь золотого цвета на дверях, говорила о государственной принадлежности данного учреждения. Мы открыли двери и вошли. На входе сидел охранник, который проверил наши пластиковые карточки, удостоверяющие личность, ввел на в базу данных компьютера и сказал номер кабинета к которому нам надо было подойти. Мы подошли к кабинету и открыли дверь. Внутри за компьютером сидел человек в белом халате, и что-то печатал на клавиатуре.
— За лицензией пришли? — спросил он увидев нас.
— Да, — ответил я.
— Предъявите ваши удостоверения, — сказал он холодно.
Мы подошли к нему и положили на стол наши пластиковые карточки. Сотрудник ввел в компьютер наши идентификационные номера и стал изучать выведенную на компьютере информация.
— Так, на твой идентификационный номер записано оружие, — сказал сотрудник, обращаясь ко мне, — кольт сорок пятого калибра. Уже год хранится на складе. Изъято при зачислении на службу. Верно.
— Да, верно, — сказал я.
— После того как сдашь экзамен, сможешь получить его обратно.
— Экзамен то сложно сдать? –поинтересовался я.
— Вы ребята из погран. отряда что ли?
Я кивнул.
— Ну, думаю, для вас проблем в получении оружия быть не должно. Вначале вам нужно будет пройти тест, по психологии, затем тест на моторику и координацию, после этого лицензия ваша. Оформим сегодня же. С вашего счета спишется некоторая сумма денег. Также сразу же после получения лицензии сможете оформить заказ на оружие. Я подам заявку на оружейный склад и на купленном оружии будут выбиты ваши личные идентификационные имена. После этого курьерской службой, оружие вам доставят по месту жительства. Через наш сайт вы в дальнейшем сможете заказывать себе боеприпасы, доставка тоже через курьера.
— Сколько времени займет доставка оружия? — поинтересовался я.
— Так, — задумчиво произнес сотрудник, — обычно заказ доставляется в течение двух дней после оформления. Но поскольку вы живете в удаленной зоне, и к вам электропоезда ходят только два раза в неделю, то посылку сможете получить только на следующих выходных. Устраивает?
— Ну думаю да, — согласился я.
Сотрудник в белом халате, еще раз просмотрел информацию на компьютере и сказал обращаясь к Алексу:
— А вот тебе не хватает пятиста кредитов для заказа пистолета. Поэтому сегодня заказ сделать не сможешь, сможешь только сдать тест на получение лицензии.
— Да, нет, все нормально, — энергично сказал Алекс, — недостающую сумму за меня доплатит мой друг, правда, Тринадцатый, доплатишь? Ведь это была твоя идея.
— Весомый аргумент! — согласился я.
Целый день у нас ушел на бюрократическую рутину: сдавали тесты по психологии, проверялись зрение, моторику движений, далее по конец в тире сдавали последний тест на умение обращаться с оружием, который был простым и нашей задачей было попасть по мишеням, что было крайне легко. В итоге после успешной сдачи теста, наши идентификационные номера ввели в базу данных и на наше удостоверение был нанесен специальный штрих код, подтверждающий право быть обладателями стрелкового оружия, первой категории, то есть только пистолетами.
Мы остались довольны результатами и вечером сели на электропоезд и поехали обратно в казармы. Ближе к нашей станции поезд опустел и был похож на поезд призрак. Алекс снова достал из кармана сигареты и закурил в вагоне.
— Ну вот, — сказал он, — завтра у нас есть целый день, для того чтобы подумать и решить как же мы сможем выйти в город минуя блокпост.
А это действительно была интересная задача, потому что забор находился под электрическим напряжением, в некоторых участках были расположены видеокамеры и при прикосновении к забору срабатывала сигнализация оповещая командный центр. По крайней мере так было нам сообщено в инструктаже, а как же на деле все происходило мы не знали.
— Я думаю, что забор обрывается где-то в районе реки, ведь не могли же его и в воде построить, — сказал я, — сходим и проверим.
— Ну что делать, — проверим, — согласился Алекс.
Поезд остановился на конечной станции. Мы вышли из вагона пошли к выходу из метро. Уже был вечер и пустое метро, освещаемое тусклыми кварцевыми лампами приобрело какой-то жуткий пугающий вид, казалось вокруг нас, по стенам скользили призраки и страшные тени. По лестнице наверх подниматься было утомительно, тут то как раз я и вспомнил удобные эскалаторы, построенные на других станциях.
— Мы сделали сегодня большое дело, — обратился я к своим друзьям, — первый шаг на пути становления наших личностей — собственное оружие, дающее нам возможность в этом диком и опасном мире стать искателями правды.
— Ну да, верно, верно, — согласился Алекс, — лишним пистолет не будет.
Холидэй, казалось не разделял моего настроения, и по его лицу я видел, что его что-то гнетет.
— Ох, и дурные какие-то у меня предчувствия, — сказал он, — очень дурные.
— Да расслабься ты, — небрежно сказал Алекс, — хватит уже пессимизм разводить.
Перед тем как пойти в казарму мы немного посидели в баре, выпили пива, поболтали о чем то не существенном и отправились спать. Воскресным утром надо было отправляться в путь. Я подумал и решил, что лучше мне будет пойти одному, чтобы не привлекать лишнего внимания. Алекс решил посидеть в баре, а Холидей уселся за компьютер, и что-то изучал в интернете.
Я вышел из казармы и пошел по направлению к реке, я старался не подходить близко к забору, так как опасался расположенных на нем видеокамер. Наш поселок заканчивался одноэтажными деревянными домами, в которых видимо жил обслуживающий персонал, вплотную к этим домам прилегали огороженные забором земельные территории, где по всей видимости содержали куры и свиньи. Дальше за этими домами начиналась лесная роща, с редко посаженными деревьями. Я брел по роще около получаса, пока не увидел перед собой широкую реку — это и была Волга, естественная защита от угрозы с запада. Немного пройдя вдоль берега я увидел перед собой забор, заканчивающийся как раз на речном берегу, так что немного затупив в воду, его запросто можно было обогнуть. За забором возвышались таинственные руины заброшенного города. Внезапно я посмотрел на небо и увидел вдалеке уже знакомые мне двух пропеллерные вертолеты корпорации «Эдельстар», они летели на запад с востока. «Что они тут забыли? Зачем они летали в заброшенный город?». Почему то появление вертолетов меня не сильно удивило, я знал что тут что-то не так. И раз над этим городом летали вертолеты, то вне всяких сомнений у корпорации «Эдельстар» тут был какой-то свой интерес. Только вот какой? Именно это я и намеревался выяснить. И только я собирался идти обратно, как увидел в небе еще два вертолета летевших с того же направления. Это уже было более чем странно, ибо два вертолета летевших со стороны разрушенного города можно было бы объяснить как просто патрулирование или разведка местности, но тут явно проводилась какая-то военная операция. Быстрым шагом я поспешил обратно в казарму. Пока я шел меня не покидали тревожные мысли и еще более тревожные предчувствия о том, что начинается что-то нехорошее. Если в разрушенном городе были интересы корпорации «Эдельстар», то начало военного столкновения было неизбежно. Я будто чувствовал, что над нами нависла темная туча грозящей опасности, а мои инстинкты меня еще никогда не обманывали, и более того, благодаря им я был все еще жив. Не знаю почему, но скользкий и липкий страх заползал в мою душу, я вдруг ощутил приступ паники и мне захотелось побежать прочь из этого места, прочь с границы, где мы находились.
Дойдя до Стены я немного пришел в себя, тревожно чувство пропало, знакомая обстановка действовала успокаивающе. Я зашел внутрь и поднялся по лифту наверх в казармы, зайдя в нашу комнату я увидел, Холидея и тут же сходу рассказал ему о том, что я видел.
— Хм, — задумчиво произнес он, — боевая техника «Эдельстар» на приграничной зоне, весьма странно и не к добру все это, не к добру, надо сообщить начальству, пускай они разбираются.
И тут я увидел большой запечатанный ящик, стоящий на полу.
— Что это? — спросил я у Холидея.
— Вот это неожиданно было, пока тебя не было пришел курьер с оружейного склада и принес наше оружие.
— Странно, как то, — скептически произнес я, — ведь сказали же что на следующей недели.
— Да черт его знает, принесли и принесли, может быть больше заказов у них не было, вот так быстро и доставили, я пока не распечатывал.
Я подошел к коробке и надорвав липкую ленту открыл ее . В коробке лежало три пистолета модели Шмель, и мой девятимиллиметровый Кольт. К каждому пистолету Шмель, прилагалось по две обоймы и военная кобура с поясом. Пистолет шмель был весьма массивный, и вмещал в себя по две обоймы, одна крепилась под стволом, а вторая находилась в держателе для руки. Суть была в том, что пистолет можно было зарядить одновременно разными типами патронов и в зависимости от цели переключать между первой обоймой и второй. Как правило пистолет заряжался бронебойной обоймой и обоймой с разрывными патронами. Бронебойные подходили лучше всего для целей защищенных броней, а разрывные для простых целей. По мимо всего прочего, в основание ствола пистолета был вмонтирован небольшой светодиодный фонарик.
Я достал пистолет и хорошенько его рассмотрел. Быстро пролистав прилагающуюся к комплекту инструкцию, я тут же разобрался как пользоваться пистолетом. А дело тут было нехитрое: вставить обойму, снять с предохранителя, поставить распределитель, на использование выбранной обоймы и можно было стрелять. Единственное что было неудобно, в данном пистолете, так это его размер: он был в два раза больше и тяжелее чем мой Кольт. Я вставил в пистолет две обоймы: обойму с бронебойными патронами и разрывными, затем засунул пистоле в кобуру и пристегнул ее к поясу. Внезапно я почувствовал огромный прилив сил и понял, что надо действовать. Я уже стал мистиком, повсюду видевшем знаки, и все говорило только об одном — надо действовать прямо сейчас.
— Пойдем на разведку! — сказал я Холидею.
— Что прямо сейчас? — удивленно спросил он.
— Да! Именно сейчас! Разве ты не понимаешь что все это не спроста? Мы собирались пойти в город, а сегодня я увидел подозрительные вертолеты, и нам по странному стечению обстоятельств именно в этот день принесли пистолеты. Мы должны выдвигаться незамедлительно, какая то мистическая сила хочет чтобы мы действовали!
— Ты с ума сошел? — воскликнул Холидэй, — нам надо доложить обо всем начальству!
— Да брось ты! — прокричал я, — пока мы будем докладывать коменданту пройдет черт знает сколько времени, к тому же нас задержат на неопределенное время, и не факт что мне поверят. А к тому времени, вся боевая активность «Эдельстар» уже свернется. А сейчас что-то происходит, и именно в данную минуту мы должны поторопиться.
— Ладно, — нехотя проговорил Холидэй, — давай пройдемся до места, где ты видел вертолеты, если уж тебе так не терпится.
— Где Алекс? — спросил я.
— Да не возвращался еще, наверное в баре сидит пьяный, либо шарится где-нибудь.
— Ладно, придется идти без него. Возьми с собой на всякий случай пистолет, мало ли что.
Холидей зарядил пистоле двумя обоймами, засунул его в кобуру и пристегнул за пояс. Я решил на всякий случай взять с собой свой старенький и добрый Кольт, мне казалось, что этот пистолет был для меня чем то вроде талисмана, защищавшего меня в трудную минуту, я засунул его за ремень и мы отправились в путь. Выйдя из казармы мы решили заглянуть в бар где обычно зависал Алекс, но наши надежды на то, что мы его там найдем оказались тщетными. В баре его не было, где он проводил время оставалось только догадываться. Не теряя времени понапрасну мы отправились к реке, к месту где заканчивался забор, огораживающий нас от города призрака. По прибытии на место мы осмотрелись вокруг. Все было тихо, лишь ветер слабо колыхал речную воду, создавая на ней мелкую рябь.
— Все, тринадцатый, нет нигде твоих вертолетов! — устало сказал Холидэй, — возвращаемся, выждем время, а потом, как и планировали в следующие выходные сходим в город и осмотримся.
— Да подожди еще немного! Пойми, это не мог быть простой патруль! Тут какая-то операция проходит.
— Да ладно тебе! Может и не было никаких вертолетов, а тебе просто показалось, мало ли что в небе можно увидеть! Большая птица например!
— Да, нет, говорю же тебе, я точно видел!
Именно по этой причине я и не хотел преждевременно докладывать командованию о том что я видел — мне бы просто никто не поверил и не стали бы предпринимать никаких действий. Но я был в себе уверен, я знал что тут что-то не так. И этот заброшенный город призрак был не таким уж заброшенным.
Холидей подобрал с земли камень и зашвырнул его в реку, затем посмотрев вдаль, сказал:
— И что? Так и будем стоять и ждать неизвестно чего?
Не успел я ответить, как из за реки, высоко в небе показали два объекта, летевших в сторону города.
— Смотри! — сказал я и указал на вертолеты рукой, — теперь они летят в город.
— Давай за ними, — сказал я.
Мы быстрым шагом пошло вдоль берега, обошли забор и вошли в запретную территорию. Вертолеты летели на восток и в скором времени скрылись где-то за возвышающимися вдали заброшенными домами. Мы пошли примерно по направлению их полета. Войдя в город мы вначале с опаской шли вдоль пустых высотных домов, но потом, привыкнув к пустоте и мрачности данного места уже не обращали внимание на то, что нас окружало, хотя надо сказать, что все эти высокие девятиэтажные дома с пустыми стеклами, и в некоторых местах обвалившимися стенами выглядели и впрямь ужасающими. Иди по городу было крайне неудобно, под нашими ногами росла высокая трава, а в некоторых местах прорастали деревья. След тротуаров тут давно уже был смыт временем. Мы шли довольно быстро, продвигаясь в центр города и вскоре дошли до новенькой асфальтированной дороги, по которой наш автобус возил нас на работу. Но нужно было идти дальше, потому что вертолеты залетели куда-то в самый восточный и крайний район города. Чем дальше мы шли на восток, тем реже нам встречались на пути дома, все больше нас окружали открытые пространства, заполоненные какими-то руинами и старым промышленным мусором. Увидеть панельный дом тут уже стало редкостью. Мы шли и постоянно смотрели в небо в надежде еще раз увидеть вертолеты, но ничего не было, небо было чистым. «Куда же залетели те вертолеты?» — спрашивал я себя, — «и что самое интересное ведь они не вернулись обратно, значит где-то приземлились, только вот где?».
Мы шли уже довольно долго и казалось покинули пределы города, впереди нас был только лес.
— Я думаю надо возвращаться, — сказал Холидей, — солнце уже начинает садиться, у нас времени только на обратный путь.
— Да погоди ты, пройдемся немного по лесу, если там ничего не будет вернемся, успеем мы до заката, не паникуй! — сказал я голосом, как можно более уверенным голосом.
— Ладно, пройдемся по лесу и вернемся.
Мы пошли вперед и некоторое время пробирались по редкому лесу. Деревья тут были совсем молодыми, тонки и невысокими. Лес образовался совсем недавно, и на месте где он рос, по всей видимости раньше были какие-то постройки, потому что время от времени мы натыкались на бетонные блоки. Я не верил что на этой лесополосе город обрывался. Такой большой мегаполис с высокими домами и продвинутой архитектурой не мог быть столь уж маленьким, что пересечь его можно было за несколько часов. Скорее всего мы просто попали в зону, где дома были разрушены, и если так то за лесом должно что-то быть. И как всегда мои догадки оказались верны. Мы внезапно наткнулись на проходящую вдоль леса асфальтированную трассу. Мы были весьма удивлены и зашли на саму трассу, что посмотреть, что она из себя представляла. Дорога была довольно широкой и располагалась на грунтовой возвышенности, причем не была разрушена временем, асфальт был хоть и не новым, но вполне пригодным для передвижения транспортных средств, а это уже внушало некоторые опасения, ведь это значило, что в месте на котором мы оказались могла быть какая-нибудь активность, и не факт, что дружественная.
— Как ты думаешь, трасса используется? — спросил я.
Холидей немного задумался, осмотрел внимательней асфальт и сказал.
— На асфальте почти нет трещин, это значит, что ремонт тут проводился минимум десять лет назад. Кем сказать сложно. Вполне возможно, что и Федеральной Республикой, но если так, то не ясно кто был задействован в работах. Да и зачем ремонтировать дорогу, которая находится в столь далеком месте от фронтов основным работ по расчистке местности? Возможно, что здесь расположен какой-то секретный объект, но тогда не понятно, почему дорога не поддерживается в идеально новом состоянии, и все-таки приведена в степень некоторой разрушености. Видишь на дороге не растет никаких сорняков, или молодых порослей деревьев, а это значит, что дорогой кто-то пользуется, причем регулярно, и это внушает очень серьезные опасения. Лучше бы нам с нее сойти.
— Видимо да, — согласился я.
И тут где-то за нашими спинами мы услышали стрекот вертолетного пропеллера. Мы подняли глаза на верх и увидел однопропеллерный вертолет. Это был вертолет федерации, он был более массивных размеров, чем вертолеты «Эдельстар» и при полете издавал шум, в то время, как Эдельстаровские вертолеты летали совершенно бесшумно. Вертолет летел на север, как раз в том направлении, куда вела дорога. Некоторое время мы стояли в полном оцепенении, мы явственно поняли, что это не к добру и назревает какой-то военный конфликт. Но вот какова была теперь наша роль. Я посмотрел на Холидея, и он явно колебался в принятии решения. Но у меня не было сомнений в том, что надо делать.
— За вертолетом, — сказал я.
И не оглядываясь назад побежал легким бегом по направлению курса взятого вертолетом.
— Да подожди ты меня, — раздался за моей спиной крик Холидея.
— Поспеши, — поторопил я его.
Я знал, что если своим примером не вдохновляя его, то наш разговор о целесообразности, преследования вертолета может затянуться на очень долгое время, а время в нашей ситуации было решающим фактором, ведь немного промедлив, мы могли упустить происходящие события. Пока мы бежали по трассе, на нашем пути, вдоль трассы, время от времени, встречались небольшие сельские постройки, похожие на амбары. Постройки были обветшалыми, и крыши многих из них были просевшими. Примерно спустя двадцать минут легкого бега перед нашим взором предстал небольшой комплекс из ряда серых построек, весь этот комплекс был огорожен решетчатым забором, уже наполовину разрушенным и проваленным в землю. Именно туда вела дорога, в то время как мы приближались, было все явственнее видно, что постройки наполовину обращены в руины и все место приведено в полное запустение. Было не похоже, что мы приближаемся к какому-то значимому военному объекту, скорее казалось, что перед нами очередной никому не нужный покинуты квартал. Дорога вела внутрь этого поселка, и проходила через блокпост, от которого впрочем остался только старый, ржавый шлагбаум, лежавший на земле, да небольшое серое здание с выбитыми стеклами, где по всей видимости раньше несла дежурство охрана. Мы остановились и отдышались, от длительной пробежки.
— Стоит ли входить туда? — спросил Холидэй, — кажется вертолет полетел куда-то дальше, а это просто какая-то разрушенная военная база, или что-то типа того.
— Ну раз уж пришли, давай проведем разведку.
— Да к черту разведку! — раздраженно воскликнул Холидэй, — ты посмотри, что солнце уже садится, и нам обратно придется возвращаться уже по темноте.
Аргументы Холидея заставили меня поколебаться и впустить в мое сознание мысли о скорейшем возвращении в казарму, ибо в ночью в городе было весьма легко заблудиться. И уже было я хотел развернуться и бросить затею, как до нас отчетливо донеслись крики и людские голоса, откуда-то из-за близстоящих с нами построек. Я тут же безо всяких колебаний ринулся вперед, Холидей последовал за мной. Пройдя через блокпост, мы уткнулись в полуразрушенное одноэтажно здание без крыши, из за него и слышались голоса. Часть стены у этого здания отсутствовала, и именно через эту брешь мы проникли внутрь. Окна здания выходили примерно на то место откуда слышались голоса. В полуприсяде, стараясь издавать как можно меньше шума мы подошли к окнам и сели у стены. Я высунулся из окна первым и посмотрел на происходящее вокруг. Совсем рядом со зданием в котором мы находились, стояли два черных вертолета «Эдельстар», рядом с которыми стояло четыре солдата, в черных блестящих комбинезонах и шлемах и полых шлемах, солдаты держали на изготовке автоматы. Чуть дальше от них стояли солдаты Федерации, одетые в песочную военную форму защитного цвета. Солдат Федерации было десять человек и по видимому это была группа быстрого реагирования прилетевшая сюда на вертолете, который мы видели. Обе сторон держали друг друга на прицеле. Офицер Федерации кричал на солдат корпорации «Эдельстар», приказывая им сдаться, но они стояли как вкопанные, с автоматами на изготовке и ни на что не реагировали.
— Что там? — спросил Холидэй.
— Подойди к другому окну и смотри, только осторожно, — шепотом сказал ему я.
Холидей крадучись пошел вдоль стены, и обосновавшись у другого окна, еле высунувшись тоже стал обозревать происходящее.
Снаружи продолжалась напряженная сцена. Офицер Федерации прокричал:
— Кладите оружие, у вас нет шансов!
Но солдаты «Эдельстар» никак не реагировали. Внезапно дверь одного из вертолета открылась и из него вышла высокая девушка со светлыми волосами, одетая в длинный светлый плащ, на ее правой руке, одетая поверх плаща, виднелась какая-то блестящая панель, начинающаяся от кисти, и доходящая до локтя. Девушка уверенно пошла навстречу вооруженным солдатам. Навстречу ей энергичной походкой тут же вышел офицер. Остальные солдаты продолжали стоять за ним, держа автоматы на изготовке. И тут я ощутил что-то на подобии удара молнии, поразившей мое сознание: ведь эта девушка не спроста показалась мне до боли знакомой, конечно, как же я мог сразу ее не узнать? Это была Белла. Но что она здесь делала? Мое сердце начало учащенно биться в ожидании развязки событий.
Когда Белла подошла близко к офицеру, офицер обращаясь к ней сказал:
— Отдайте нам ваш груз, и никто не пострадает.
— Офицер, — обратилась к нему вкрадчиво Белла, — вы в курсе, что у вас нет прав находиться на нашей территории.
— Просто сложите оружие и отдайте груз, — твердо сказал офицер.
— Просто сложить оружие? — иронически спросила Белла.
И тут произошло что-то неописуемое. Из блестящей панели, одетой на руку Беллы, выскользнул энергетический луч красного цвета, упирающийся в землю. Белла резко махнула рукой, и энергетический луч прошелся вдоль шеи, стоящего напротив нее офицера. Голова офицера тут же съехала с плеч, а из шеи брызнул фонтан крови. И не успел обезглавленный офицер упасть на землю, как Бела резко ринулась вперед на стоящие перед ней солдат, и в прыжке, долетев до одного из них рассекла его лучом пополам. Затем молниеносным движением руки вонзила красный луч в сердце рядом стоящего солдата, и тут же обогнув падающего солдата добежала до другого и отсекла ему ноги в районе колен. Все это произошло настолько быстро, что никто из солдат не успел среагировать. Белла ринулась к следующему солдату, но тот уже навел на нее автомат и произвел несколько выстрелов. Тут же вокруг Беллы образовались колебания синеватого цвета, а затем исчезли — ее защищало какое-то энергетическое поле, останавливающее пули. Белла даже не шелохнулась и продолжала движение. Добежав до солдата стрелявшего в нее, она энергетическим лучом отсекла ему кисти рук, а затем пронзила сердце. Отрубленные кисти рук солдата лежали на земле вместе с разрубленным пополам автоматом. Дальше раздались выстрелы со стороны солдат Эдельстар, которые быстро расправились с остальными онемевшими от ужаса солдатами Федерации. Битва продолжалась казалось несколько секунд, но десять солдат Федерации были повержены, без потерь со стороны «Эдельстар». Белла оглядела трупы убитых солдат, и остановив взгляд на солдате, которому она отрубила ноги неспешно подошла к нему. Солдат корчился в муках и стонал от боли. Белла наступила ему на грудь, пристально посмотрела в глаза, а затем вонзила энергетический луч ему прямо в шею. Солдат бесшумно скончался. Энергетический луч тут же исчез. Белла провела рукой, по сверкающей панели на своей руке, как будто поблагодарив оружие за дарованную победу и властным голосом обратилась к солдатам:
— Продолжать загрузку!
Солдаты сложили оружие в вертолеты, и подошли к большому металлическому контейнеру, затем взяли его за крепления и поволокли в грузовой отсек одного из вертолетов. Металлический контейнер был не полый и имел вентиляционные отсеки, и что самое жуткое, из контейнера раздавалось ужасное рычание похожее на нечленораздельную речь. В контейнере кто-то или что-то сидело.
— Ты слышишь это? — спросил я шепотом у Холидея.
Он оторвался от окна, посмотрел в мою сторону и кивнул. Когда контейнер был загружен, Белла отдала солдатам новый приказ:
— Ликвидируйте вертолет, на котором они прилетели.
Солдаты тут же бросились исполнять приказ и побежали куда-то за здания. Я отодвинулся и сел опершись о стены. Мой пульс участился так, что мне трудно было дышать. Сотни мылсей проносились в моей голове: «Может все таки это была не Белла и я обознался? А если это была она то что заставило ее так жестоко расправиться с солдатами, и почему она была такой сильной и двигалась с неимоверно быстрой скоростью? И что это был за груз который так важен был для Эдельстар и солдат Стены?». На все эти ответы у меня не было даже теорий. Мой разум беспорядочно метался не осмеливаясь высказать никаких догадок. Внезапно где-то вдалеке прозвучал взрыв. Я посмотрел на Холидея, он тоже отодвинулся от окна и испуганно сидел прижавшись к стене. Мы боялись шелохнуться и сидел окутанные тревогой и страхом. Спустя несколько минут, снова послышались голоса:
— Садитесь по машинам, и улетаем, — послышался голос Беллы.
— Может стоит сжечь трупы, чтобы не было следов? — спросил кто-то из солдат.
— Нет, пускай лежат, ходячим, будет чем полакомится, — ответила Белла.
На этом разговори прекратился, и до нас донесся шум работающих двигателей. Я высунулся из окна и увидел что солдаты садятся в вертолеты. Последней в вертолет садилась Белла, и когда она открыла дверь и заступила одной ногой внутрь салона, она вдруг внезапно обернулась и посмотрела прямо на меня. На некоторое мгновение наши взгляды встретились и я почувствовал в ее глазах огонь, прожигающий насквозь мою душу. Я рефлекторно отпрянул от окна и прильнул спиной к стене. Это вне всяких сомнений была Белла и она меня узнала. «Что теперь?» — вопрошал я себя, «Неужели и надо мной она совершит такую же расправу?». Но вопреки мои ожиданиям послышался хлопок от закрывающейся двери вертолета, а затем еле слышный шум пропеллеров, а после этого тишина. Несколько минут мы с Холидеем сидели затаив дыхание, затем я все таки осмелился осмотреться. Перед нами никого не было, вертолеты улетели, и перед нашим взором лежали лишь трупы убитых солдат.
— Выйдем и осмотримся, — сказал я Холидею в нерешительности.
— Да выбираться бы отсюда надо! И так хорошо, что живы остались, — со страхом в голосе ответил он.
Я не обращая внимание на его заявление перепрыгнул через оконную раму, и направился на место прошедшей баталии. Когда я дошел до места стоянки вертолетов, я увидел металлическую арку уходящую в землю, которая была закрыта механическими железными воротами. Арка была довольно большой, настолько, что в нее свободно могла въехать легковая машина, и было похоже, что закрытые двери вели в какое-то подземное сооружение.
— Смотри что я нашел! — прокричал я.
Холидей вылез из окна и подошел ко мне.
— Хм … похоже что эти ворота ведут куда-то под землю.
Похоже Холидей заинтересовался и забыв про свои страхи подошел к странной конструкции. Он постучал по дверям, затем повернувшись ко мне сказал:
— Двери толщиной около полуметра, конструкция выполнена из стали, и сможет выдержать практически любой взрыв. Похоже двери открываются каким-то внутренним электронным механизмом. В любом случае нам их не открыть, поэтому надо скорее уходить отсюда.
Я зашагал по направлению к дверям, чтобы своими глазами их осмотреть с близкого расстояния, и только я подошел к дверям вплотную, как к нашем удивлению, двери разъехавшись в сторону открылись.
— Что это было? — изумленно воскликнул Холидей.
И не дав себе ответить на этот вопрос тут же уставил взгляд в зияющую темноту тоннеля простершегося перед нашими глазами. Достав из кобуры пистолет, встроенным в него светодиодным фонариком я осветил открывшееся перед нашими глазами пространство. Следом за мной пистолет достал Холидей и тоже направил его во тьму. Перед нами простирался широкий тоннель уходящий вниз под землю. Я не решительно сделал шаг вперед. Зайдя внутрь я оказался в небольшой нише, откуда вниз вела обыкновенная лестница и эскалатор без ступенек, предназначенный, видимо для транспортировки грузов. Эскалатор был выключен, поэтому я решил спуститься вниз по лестнице.
— Пойдем, — сказал я Холидею.
— Да ты с ума сошел! — воскликнул он, — уже темнеет, как мы будем добираться до казарм? Надо сейчас же возвращаться!
Но любопытство во мне было сильнее любого чувства осторожности и я начал молча спускаться вниз.
— Тринадцатый! Прекрати! Нам надо вернуться! — громко произнес Холидей, стоящий у дверей.
— Послушай, — ответил я, — мы не можем просто так уйти, слишком долгий путь мы проделали! Мы должны узнать куда ведет лестница.
— Ты точно смерти ищешь! — панически произнес Холидей, — я прошу тебя, давай вернемся.
Но ничего уже не могло, совратить меня с пути, любопытство влекло меня вниз, мои натура исследователя брала вверх над всяким чувством осторожности и предусмотрительности.
— Все в порядке, кажется, — сказал я спокойным тоном, — тут никого нет, вернемся в казармы ночью, дорогу мы помним, фонарики у нас есть, все нормально. Уйти отсюда не изучив этот тоннель будет преступлением.
— Черт с тобой! — произнес Холидей, с интонацией, в которой чувствовалась надломленная воля, — спускаемся вниз и возвращаемся! Все!
— Договорились, — твердым голосом сказал я и направил вниз тоннеля луч света.
Холидей подошел ко мне и вместе мы начали спускаться по ступенькам вниз. За нами послышался стук закрывающейся двери. Холидей вздрогнул от страха.
— А что если дверь не откроется? — спросил он.
— Да все нормально, она работает на датчиках движения, спускаемся.
Мы медленно начали спускаться. Фонарики на пистолетах были довольно слабыми и не могли просветить до конца путь вниз, который перед нами лежал. Это создавало сильное напряжение, ступенька за ступенькой, мы спускались в неизвестность и мысленно готовились к худшему. Хоть пистолет и придавал некоторую уверенность, однако, только что виденная нами картина, напоминала о том, что в случае столкновения с кем-то из корпорации «Эдельстар», шансов на выживание у нас было мало. Мы шли как можно тише, осторожно размеривая шаги. Тишина, окружавшая нас со всех сторон, несколько успокаивала, и как будто говорила нам о том, что мы здесь одни. Мое любопытство было сильнее страха и поэтому я чувствовал себя относительно спокойно, а вот Холидей не разделял моего энтузиазма, и шагал вниз очень медленно с большими задержками, опасаясь за каждый шаг.
— Быстрее, — поторапливал его я, — не бойся, видишь, электричество выключено, значит мы здесь совершенно одни.
Но по мере того, как мы спускались все ниже и ниже, страх и беспокойство Холидея усиливались, и по дергающемуся лучу фонаря, я видел, как сильно дрожали его руки. Наконец внизу лестницы показались очертания бетонного пола, спустившись вниз мы обнаружили что находимся на платформе для поездов, справа и слева от нас пролегали железнодорожные пути, уходящие в темные тоннели. Это было подземное метро, в этом сомнений у меня не было.
— Мы на станции, — сказал я, — видимо по этим путям производятся какие то важные поставки.
Холидей промолчал а лишь огляделся по сторонам, осветив фонариком бетонные стены и серые колонны. На станции не было никаких опознавательных знаков либо надписей, по которым можно было бы судить о ее предназначении. Я встал на край железнодорожной платформы, и посвятил фонариком в темный тоннель, в который уходили рельсы. И тут внезапно, что-то схватило меня за руку и потянуло в сторону. Я непроизвольно вскрикнул от ужаса и направил и направил пистолет в сторону угрозы. Свет от фонаря осветил темноту и упал на бетонную стену. Рядом со мной никого не было.
— Что такое? — испуганно спросил Холидей, и направил луч света мне в лицо.
— На меня кто-то напал из темноты! — панически сказал я.
— Вокруг тебя никого нет, — сказал Холидей.
— Посмотри тогда на это.
Я протянул вперед руку, за которую меня схватили и показал порванную рубашки и пять кровоточащих ран на предплечье, по форме напоминающих царапины от острых когтей.
— Быстро уходим отсюда, — сказал Холидей.
И как только он отвел от меня луч света, кто-то снова с силой схватил меня за рубашку и резким рывком бросив вниз потянул за собой. Я снова громко закричал. Холидей резко повернулся и осветил меня лучом светодиодного фонарика. Нечто схватившее меня за рубашку тут же ослабило хватку и исчезло. Я резко вскочил на ноги и развернувшись панически начал водить фонарным лучом по стенам станции, в надежде увидеть то что меня схватило и застрелить. Холидей тоже освещал фонарем стены ища того кто на меня набросился. Но станции была пуста, и тишину нарушал только шорох от наших ботинок.
— Похоже оно боится света, — сказал я, — уходим освещая друг друга фонарями.
Холидей кивнул. Мы медленно начали продвигаться к лестнице ведущей наверх, Холидей двигался спиной вперед направив на меня фонарик освещая вокруг меня пространство. Я же в свою очередь светил фонарем на Холидея. И тут внезапно Холидей замер и я увидел запечатленный на его лице дикий ужас.
— За твоей спиной стоит огромная тень, — кое-как проговорил он, — сейчас резко отпрыгни в сторону, — Холидей выдержал небольшую паузу, а затем прокричал, — давай.
Я резко прыгнул в сторону и упал на правое плечо. Тут же прозвучало три выстрела. Не теряя не секунд времени, я тоже направил пистолет в дальнюю стену станции, где ориентировочно находилось нечто, и начал беспорядочную стрельбу. Я поднялся на ноги и мы вместе с Холидеем принялись водить лучами фонарей по стенам станции, но снова ничего не было видно, было похоже, что мы стреляли в пустоту.
Внезапно Холидей вскрикнул:
— Что-то пробежало рядом со мной.
Я навел на него луч света, и мельком увидел что-то черное скользнувшее вдоль бетонной стены.
— Скорее уходим! — скомандовал я.
И пытаясь светить друг на друга фонарями мы ринулись к лестнице. Добежав до эскалатора, быстро, но тем не менее стараясь сохранить самообладание мы начали подниматься по ступенькам. Холидей освещал фонарем путь наверх, а я светил вниз тоннеля. Примерно на середине пути, я обнаружил что, снизу, стараясь избегать света моего фонарика, нас преследует насколько черных объектов. Они были чернее самой темноты, и двигались неимоверно быстро, как бы скользя по пространству. Я не смог сохранить самообладание и поддавшись страху, практически не целясь несколько раз нажал на спусковой крючок пистолета. Холидей тут же вздрогнул и обернулся.
— Иди наверх! Все нормально! — закричал я.
Мы продолжали подниматься наверх и я по прежнему в отблесках света видел преследовавшие нас тени. Наконец таки мы поднялись наверх и подошли к железной механической двери. Первым в дверь уперся Холидей, но датчики движения почему-то не среагировали.
— Дверь заклинило! — прокричал он и в отчаянии ударил по ней кулаком.
Но как только к дверям приблизился я, они тут же распахнулись. И мы благополучно выбрались наружу. Уже стемнело, и хоть мы и выбрались из метро, где произошло что-то непонятное, меня не покидало чувство жуткой опасности. Холидей смотрел на меня и запыхавшись тяжело дышал.
— Что теперь то? Что? По тьме до Стены пойдем? — со страхом в голосе спросил он.
— Ну ничего другого не остается.
И внезапно я ощутил приступит тошноты и сильного головокружения. Несколько секунд я просто не мог пошевелиться. Посмотрев на Холидея и увидел что ему тоже вдруг внезапно стало не по себе. Какая то апатия и усталость взяли над нами верх. Мне с трудом удалось собраться с силами чтобы сделать первые шаги по направлению к блокпосту, ведущему на выход из заброшенного поселения в котором мы находились. И тут только лучи моего фонарика упали на трупы убитых солдат, валяющиеся на нашем пути, как пред нашими глазами предстала страшная картина: около тридцати страшных человек, с обезображенными и пустыми лицами, одетые в лохмотья, седели у трупов и жадно рвали зубами их плоть.
— Шатуны, — еле слышно прошептал я Холидею, — и тут же резким движением руки отвел в сторону его пистолет, чтобы лучи света не попали на этих страшных сущностей.
Но было уже поздно. Одна из этих ужасных тварей, вероятно услышав наши шаги подняла вверх голову и посмотрела на нас.
— Бежим! — скомандовал я Холидею и мы со всех сил бросились прочь, в совершенно другую часть поселка.
Оглянувшись я увидел, что твари начали нас преследовать. Мы были усталыми и обессиленными, а твари бежали довольно быстро, и нас отделяло от них всего лишь несколько метров. Холидей резко обернулся, и совсем не целясь открыл по шатунам огонь из пистолета.
— Старайся целиться в сердце, — закричал я.
— Кажется патроны кончились, — панически прокричал Холидей.
— Переключи на другую обойму, — выкрикнул я.
Холидей на быстро дернул затвор и переключил на другую обойму, затем развернувшись сделал несколько выстрелов. Теперь он стрелял уже разрывными патронами, и я увидел как два шатуна, в которых он попал упали на землю. У меня в обойме оставалось несколько бронебойных патронов, сколько точно я не знал. Я предусмотрительно решил их не тратить и тоже передернул затвор и перевел пистолет на стрельбу разрывными патронами. Я тут же развернулся и каков же был мой ужас, когда я увидел всего лишь в паре метров от нас двух шатунов, вырвавшихся вперед и готовых на нас наброситься. Я тут же выстрелил в одного из них, но дрожащая рука, сжимающая пистолет, дернулась в сторону и я промахнулся. Я сделал следующий выстрел и попал одному бегущему шатуну в ногу, нижнюю часть ноги в районе бедра тут же оторвало от туловища и шатун свалившись на землю затерялся во тьме. Другому который уже был рядом со мной на расстоянии вытянутой руки я попал в живот и увидел как половина его туловища просто была разорвана. Пули действовали безотказно, но за нами гналась еще огромная стая шатунов, на которую у нас просто не хватило бы патронов.
— Нам надо где-то укрыться, — прокричал я, — я выдыхаюсь.
— Я тоже, просто нет сил уже, — сказал Холидей, и обернувшись два раза выстрелил, но похоже не в кого не попал.
Мы бежали все медленнее и медленнее, а перед нами простирались только руины полуразрушенных зданий. Мы уже очень сильно устали и заметно сбавили ход. И тут луч моего фонарю упал на небольшое здание похожее на сарай, стены которого были целы и внутрь вела деревянная дверь. Я резко дернул Холидея за плечо, и потянул в сторону:
— Сворачиваем налево, — выкрикнул я.
Холидей, был настолько изможден, что казалось не видел куда бежал и слепо, по инерции направился в сторону которую я указал. Оказавшись у двери я резко толкнул ее и на наше счастье деревянная дверь оказалась открытой. И тут Холидей развернулся и начал стреляя по группе шатунов, догонявших нас, его руки сильно дрожали и казалось он сам не осознавал, что делает. Из пяти выпущенный пуль в цель попали только две. Одному из шатунов он попал в грудь, отчего в груди у шатуна образовалась огромная взрывная воронка и его как будто разорвало на две части, а другом он попал в плечо — разрывная пуля оторвала от тела шатуна руку, но он лишь остановившись на несколько мгновений, снова продолжил бежать в нашу сторону. После того как Холидей расстрелял всю обойму он застыл на месте и продолжал в беспамятстве жать на спусковой крючок пистолета. Я не теряя зря ни секунды схватил его за одежду и рывком закинул внутрь здания, затем вбежал внутрь следом за ним и захлопнув дверь уперся в нее плечом. Тут же об дверь раздался сильный удар, чуть было не сбивший меня с ног, но я выстоял и еще сильнее подпер собою дверь, стараясь как можно прочнее стоять на ногах. Удары об дверь продолжались и я понял, что долго так не выстою, посмотрев на Холидея я увидел, что он сидит на полу без движений, сжимая в руке пистолет. Кажется у него был шок.
— Холидей! Холидей! — окликнул я его, — посмотри на меня.
Холидей повернул голову в мою сторону, и увидев меня подпирающего плечом дверь, кажется немного пришел в себя.
— Быстро! Найди что-нибудь тяжелое, чтобы приставить к двери! Долго я не продержусь! –крикнул я ему.
Холидей встал на ноги и принялся рыскать по помещению. Немного осмотревшись по сторонам я увидел, что мы находились в здании, похожем на теплицу, повсюду стоял клумбы и глиняные горшки с иссохшими ростками деревьев. И похоже, что с тяжелыми предметами, которыми можно было бы подпереть дверь тут была проблема. Однако как следует осмотреться у меня просто не было возможности, все мое внимание было сосредоточено на том, чтобы как можно прочнее придерживать дверь, об которую все сильнее и сильнее раздавались удары. Я стоял на ногах уже не так прочно, усталость дала о себе знать. От одного удара дверь очень сильно распахнулась и в образовавшуюся щель несколько шатунов просунули свои руки. Я тут же направил в проем между дверью и стеной пистолет и произвел несколько выстрелов, на мгновение давление прекратилось но потом возобновилось с новой силой. Кажется я убил нескольких гадов но их место заняли другие, хищно рвущиеся внутрь, чтобы нас растерзать. И снова раздавались сильные толчки, от которых я еле держался на ногах. Я поднес к проему двери пистолет в надежде убить еще пару шатунов, но вместо выстрела услышал только щелканье спускового крючка. Разрывные патроны в моей обойме закончились, а из проема в двери снова начали высовываться руки шатунов. Я быстро передернул затвор пистолета и выстрелил в проем двумя бронебойными патронами, которые оставались в магазине. Давление на дверь снова ослабло и я смог плотно ее закрыть, но это были последние патроны. За поясом у меня был еще пистолет Кольт, но шесть слабых патронов, находящиеся в его магазине вряд ли бы помогли нам против такого рода врагов. И тут я услышал такой противный металлический скрежет, от которого просто хотелось заткнуть руками уши, чего я к сожалению в данный момент сделать не мог. Направив фонарик в глубь помещения, я увидел что Холидей пихает к двери огромную металлическую подставку на четырех ножках, на которой располагались пусты цветочные горки с землей. На секунду, бальзам облегчения вылился на мое сердце.
— Быстрее! Быстрее! — прокричал я ему.
Мобилизовав все свои оставшиеся силы, я подпер плечом дверь, и сдерживая шатунов, стал дожидаться помощи. Вскоре Холидей дотащил до двери подставку с клумбами и резко припер ей дверь. Подставка для клумб была широкой и увесистой, длиной около четырех метров. Я увидел изможденное лицо Холидея и понял насколько нелегко ему удалось придвинуть ее сюда. Я направил луч фонаря на дверь, удары продолжались, но подставка с клумбами была настолько тяжелой, что не давала двери шелохнуться. Я восстановил дыхание и немного успокоился, и тут Холидей направил на дверь луч фонаря и испугано проговорил:
— Смотри.
Я посмотрел на дверь: одна из прогнивших досок в верхней части отвалилась, и через образовавшийся проем внутрь помещения просовывалась посиневшая рука шатуна. Через мгновение вывалилась еще одна доска, и я уже мог разглядеть силуэт жуткой твари ломящейся внутрь. Я быстро подбежал к двери, достал из за ремня свой Кольт и приставив его почти вплотную к голове жуткого монстра нажал на курок. Шатун упал вниз, но вскоре в образовавшийся проем начал пролазить еще один, я снова выстрелил и шатун упал. Так я убил еще двоих, но другие все продолжали лезть внутрь. И тут я опустил пистолет вниз и замер в раздумье.
— Почему ты остановился?! — выкрикнул Холидей, — стреляй!
— У меня осталось только два патрона, — мрачно сказал я, — а за дверью их еще очень много.
Я направил лучь света на лицо шатуна пролазившего внутрь дверной бреши. Фонарь осветил его обезображенное, грязное лицо покрытое трупными пятнами.
— Ты хочешь чтобы они нас разорвали на части, или ты предпочтешь более легкую смерть?
На лице Холидея отобразился ужас. Было видно, что он боялся смерти, но в то же время понимал, что мы обречены, однако не успел он ответить, как за дверью раздались выстрелы. Один, второй, третий, и так я насчитал ровно восемь. Последний девятый поразил шатуна, просунувшегося в дверную брешь. Шатун провис вниз на сломанных досках, и мой фонарь осветил его туловище, изуродованное разрывной пулей.
Долгое время мы с Холидеем молча стояли и шокированные смотрели друг на друга, не зная что сказать. А за дверью повисла загадочная тишина.
— Отодвинем подставку и выйдем наружу, — сказал я после долгого молчания.
— А если там кто-то из «Эдельстар», — спросил Холидей.
— Если бы это было так, они бы уже сюда ворвались, — ответил я, — по бликам наших фонариков видно что в помещении кто есть.
Холидей кажется согласился с аргументом, я засунул Кольт за ремень, и вместе мы отодвинули подставку для клумб, затем я толкнул ногой труп шатуна, повисшего на поломанных досках, и когда он выпал наружу я открыл дверь и фонариком осветил пространство вокруг. Повсюду, в луже крови, валялись изувеченные трупы шатунов и среди всего этого ужаса, с пистолетом в руке, стоял Алекс.
Глава 9
— Алекс, Алекс, это ты? — радостно воскликнул я, наведя на него луч фонаря.
Это несомненно был Алекс, весь перепачканный грязью и брызгами крови, он стоял тут, убивший шатунов, пытавшихся нас сожрать, и спасший нам жизнь.
— Но как? Как ты нас нашел? — изумленно спросил я.
Но Алекс почему то продолжал стоять молча, лишь потупив взгляд в вниз, на его глаза были широко раскрыты, а лицо выражало холодное безразличие к происходящему. Перешагивая через трупы убитых шатунов я подошел к нему и положив ему руку на плечо немного его встреяхнул.
— Алекс, ты слышишь меня? — спросил я глядя ему в глаза.
Он продолжал молчать, и лишь выронил пистолет из обвисшей вниз руки.
— Кажется у него шок, — сказал из-за моей спины Холидей, — надо завести его внутрь.
Холидей подошел к Алексу, мы осторожно взяли под руки его обмякшее тело и завели в помещение теплицы. Алекс продолжал молча стоять опустив голову вниз, затем внезапно рухнул на пол и потерял сознание.
— Закроем дверь, и придвинем подставку обратно. Ночь я думаю следует провести здесь, — сказал я Холидею.
Так мы и сделали. Снова забаррикадировали наполовину сломанную дверь, затем подошли к лежащему на полу Алексу и осмотрели его, с ним было все в порядке, он тяжело дышал и как будто находился в глубоком сне.
— Как он здесь оказался? Как думаешь? — спросил Холидэй.
— Да кто его знает? Может быть шел за нами. Сложно сказать. Дождемся рассвета, я думаю к этому времени он очнется.
Мы сели вдоль стены и принялись бесцельно водить фонариками по стене. Мы были слишком усталыми даже для того чтобы о чем то разговаривать и что-то обсуждать. Самочувствие было прескверным. Страшно хотелось пить, усталость сковывала все тело. Я посмотрел на Холидея и увидел что он задремал. А я не мог уснуть так и сидел погруженный в какое-то смутное состояния, упадка и безразличия. Так я и просидел всю ночь, перебирая в голове хаос мыслей и бесполезных догадок о случившимся. Лишь под утро я задремал, но поспать мне удалось совсем немного ибо меня разбудили стоны Алекса:
— Где я? Что случилось? Как я тут оказался.
Я открыл глаза и увидел, как Алекс лежащий на полу взялся руками за голову и жалобно стонал. Холидей тоже тут же проснулся. Я быстро встал на ноги и подошел к Алексу.
— Ты как? Живой? — спросил я у него.
Алекс в ответ жалобно застонал.
— Ты помнишь как здесь оказался? — спросил у него я.
Алекс не ответил, а лишь снова издал болезненный стон и закрыл глаза.
— Кажется ему совсем плохо, — сказал я Холидею, — надо выносить его отсюда и тащить на базу. Алекс ты можешь идти?
Но Алекс не ответил на мой вопрос, и снова потерял сознание. Я подошел к месту где я спал и подняв пистолет засунул его в кобуру, фонарик на пистолете не работал, видимо батарейка проработавшая всю ночь под утро уже села. Холидей тоже поднял с пола свой пистолет и засунул в кобуру.
— Надо выбираться отсюда и тащить Алекса на себе, иного варианта у нас нет, — сказал я.
Хоть сил совершенно не оставалось и все мое тело изнывало от усталости, голода и жажды, нам предстояло пройти еще долгий путь. Мы разбаррикадировали дверь и взяв Алекса под руки потащили на выход. У выхода нас ждало отвратительное зрелище из изувеченных трупов, через каждый из которых мы перешагивали, таща на себе Алекса. Когда мы отошли от теплицы, на нашей дороге мы увидел покалеченного шатуна, которому я отстрелил ногу. Кажется он был еще живой и шевелился. Стараясь не обращать на него внимания, мы направились к блокпосту. Как только мы подошли к трупам убитых солдат Алекс очнулся и тяжело застонал:
— Что происходит? Где я?
Но не дождавшись ответа снова потерял сознание. Так мы и тащили его, я взгромоздил себе на плечо его левую руку, а Холидей правую. Алекс периодически начинал что-то бормотать в бреду, но никак не реагировал на то что мы ему говорили. Мы были очень уставшими и передвигались крайне медленно, все усугубляла стоящая жара и страшная жажда, которую мы испытывали. Так мы протащили Алекса по дороге, через рощу леса, и примерно в полдень, когда солнце уже стояло в зените, мы оказались где-то в центральном районе разрушенного города.
— Передохнем, Холидей, — сказал я, щурясь от лучей палящего солнца.
— Давай, — измученным голосом ответил он.
Сильно уставшие, не в силах больше сделать ни шагу, мы положили Алекса на траву и тоже сели рядом, чтобы отдохнуть. Перед нами стояли пустынные, девятиэтажные дома серого цвета, нижние этажи которых были покрыты прорастающим на них вьюном. Повсюду росла высокая трава, и тут было уже мало от цивилизации, было больше похоже, что эти дома, стоящие на зеленой местности, являются незваным гостями в дикой лесополосе, а не наоборот, настолько основательно вторглась зелень и растительность в когда-то обитаемый город, что казалось, здесь были ее вечные владения, и заброшенный город лишь трагичный пример той беды, которая постигнет незваного гостя, осмелившегося потревожить царство природы.
— Холилей, ты видел высокую башню, — спросил его я.
— Какую еще башню? — вяло ответил он.
— Я краем глаза увидел высокую серую башню, с острым шпилем на конце, как раз в тот момент, когда мы выносили из теплицы Алекса.
— Где ты ее увидел?
— За лесом. Там в далеке, за тем поселком в котором мы были, еще что-то есть кроме леса. Вдалеке за деревьями я видел высоченную башню.
— Тринадцатый, у тебя похоже бред! Какая еще башня? Ну и что из того, что ты ее видел? Что из того?
— Да то, что дальше на Востоке есть что-то! Понимаешь?! Там не простая степь и лес! Там постройки! Технологические. Эта башня была не просто какой-то башней, она была высокой, и такую за день или два не построишь!
— К чему ты вообще ведешь? — безразлично и устало спросил Холидей.
— Там автономные постройки, там много всего что руководство Федерации от нас скрывают! Но знают, то они все! Они все знают. И про это подземное метро тоже знают! Но нам не рассказывают.
И тут у Холидея случился нервный срыв, он вскочил на ноги, и размахивая руками начал на меня кричать:
— Не рассказывают! Да не рассказывают! И правильно делают! А что ты заладил о том что они нам не рассказывают! Мы чуть не погибли! Ты понимаешь! Понимаешь!
Холидей приложил к лицу ладони и слабо застонал, затем продолжил уже более тихим голосом:
— Может так и лучше! Понимаешь? Может лучше нам не знать про то что на Востоке? А жить то так спокойней! Если ты не знаешь про этих тварей, которые могут тебя сожрать! Про какие то кровавые убийства, разборки между военными! Да и что тут еще за ужасы! Какие тут еще ужасы? Я и не хочу ничего знать! Не хочу! Я просто хочу домой живым вернуться, и быть подальше отсюда.
Внезапно послышался металлический звон. Холидей обо что-то запнулся. Он опустил глаза вниз и застыл в изумлении. Под его ногами лежала пустая консервная банка. Холидей поднял банку и рассмотрел ее.
— Не такая уж она и старая, — заключил он, — надпись на ней еще не даже не выцвела. Наверное, банка лежит тут около месяца.
Я подошел ближе к Холидею, чтобы рассмотреть находку и тут сам обо что-то запнулся, посмотрев под ноги, в густой траве, я увидел пустую пластиковую бутылку, в которых обычно хранят воду.
— Смотри, — сказал я, подняв бутылку с земли и показав ее Холидею.
И тут похоже, что в одно и то же мгновение нас посетили совершенно одинаковые мысли. Мы тревожно оглянулись по сторонам, внимательно всматриваясь в дома, которые нас окружали. И тут мой взгляд пал на дверь ведущую внутрь одного из домов и что было странно, так это то, что вокруг двери не росла трава, как было с другими дверьми. За поясом у меня был мой пистолет Кольт, в котором оставалось еще два патрона. Так что готовый к неожиданностям я устремился по направлению к этой двери. Подойдя к двери я увидел, что земля около этой двери была отвердевшей и как будто то кем то притоптанной. Осмотрев внимательней землю я увидел что в нее было втоптано несколько окурков от сигарет. Я кинул беглый взгляд на Холидея, стоящего в некотором отдалении от меня, чей вопрошающий взгляд будто пытался донести до меня, тревожащий его вопрос: «Ну что там такое?». Вместо ответа я резко достал из-за пояса свой верный Кольт, и передернув затвор, шагнул к двери. В этот момент я сам не понял откуда у меня появилась такая всесокрушающая решительность, казалось бы события, произошедшие с нами должны были преподать мне урок и заставить бояться неизведанного до конца моих дней, однако, чем большее количество испытаний мне пришлось преодолеть, тем я становился безрассудней и меньше думал об опасности.
Железная дверь открылась от легкого толчка рукой, и передо мной предстало небольшое подвальное помещение, еле освещаемое дневным светом, проникающим внутрь через открытую мною дверь. Не успел я зайти внутрь как в нос мне ударил страшный смрад. Я рефлекторно уткнул нос в ворот своей рубашки и зашел внутрь готовясь увидеть нечто ужасное. Мой взгляд скользил по помещению: вдоль одной из бетонных стен проходили ржавые водопроводные трубы, прогнившие до дыр, на полу в середине помещения валялись обугленные поленья от разведенного тут костра, кое где валялись пустые консервные банки, однако свет не проникал в самый дальний угол помещения, и поэтому мне не было видно что там находилось. Через пару мгновений к двери подбежал Холидей и тоже сморщившись в гримасе от отвратительного трупного запаха, подтянул к лицу воротник рубашки и уткнулся в него носом.
— Ну что тут? — промычал он.
— Кто бы знал — ответил я задумчиво, — слушай, у твоего пистолета фонарик полностью сел?
Холидей достал из кобуры пистолет и попытался включить фонарик, но к нашему разочарованию фонарик не загорался.
— У меня тоже батарейки на нуле, — мрачно констатировал я.
Холидей обвел взглядом подвальное помещение и воскликнул:
— А там что? — и указал пальцем на небольшой коробок лежащий возле костра.
— Хм, — похоже на спички, сказал я и пряча нос в ворот рубашки, зашел в мрачную комнату и подойдя, к обугленным головешкам, поднял коробок.
Я потряс коробок в воздухе и внутри что-то загремело. «Замечательно», — подумал я, и открыв его достал оттуда две спички. Некоторое время я держал спички в руке не решаясь их зажечь, но видя беспокойное лицо Холидея, тут же чиркнул ими о коробок. Комната тут же озарилась тусклым светом и в углу мы увидели именно то, что являлось причиной ужасного смрада — труп человека, в истлевшей одежде. Я рефлекторно сморщился и отвернулся, но потом снова перевел взгляд на мертвое тело. Он лежал возле стены, точнее как бы даже сидел на полу, опершись спиной о бетонную стену. На черепе мертвого человека зияло огромное выходное пулевое отверстие а его правая рука сжимала револьвер.
— Похоже он сам себя убил, выстрелом в голову, — сказал я обращаясь к Холидею, по прежнему нерешительно стоящего у двери.
Холидей движимый не столько любопытством, сколько желанием поскорее разобраться с ситуацией и уйти восвояси, подошел ко мне бросил взгляд на труп.
— Похоже на то. — безразлично сказал он.
Спички в моей руке догорели и я тут же зажег две новых. Угол комнаты с лежащим в ней трупом осветился снова.
— А там что такое? — спросил Холидей указывая на участок бетонной стены, находящийся чуть выше головы мертвеца.
Я вгляделся и увидел какую-то надпись, но мы были слишком далеко и разглядеть отсюда, что было там выцарапано, просто не представлялось возможным. Преодолевая отвращение, и страшное трупное зловонье, от которого нас не спасали даже наши импровизированные респираторы из воротников рубашек, мы двинулись в темный угол. Прочитать надпись удалось лишь стоя чуть ли не вплотную к мертвецу. Поднеся близко к стене горящие спички мы прочитали корявую надпись: «Одержимые тьмой», — именно это было выцарапано на стене, по всей видимости каким то острым предметом. Надпись была исполнена настолько небрежно, что напрашивался вывод, что тот кто ее сделал обладал либо нарушенной моторикой, либо выцарапывал ее в очень скорой спешке.
— Ладно, — пойдем отсюда, — сказал я, — тут нам нечего больше делать.
— Давай, — согласился Холидэй.
Я бросил уже пустой коробок на пол и развернувшись мы зашагали в сторону, но не успели мы подойти к двери как, Холидей вдруг застыл и с озадаченным видом вновь посмотрел на темный угол, где лежал мертвец.
— А ты знаешь что странно?
— Что? — в недоумении спросил я, сильно удивившись такой необычной заинтересованности Холидея.
— Странно то во что одет этот человек, ты рассмотрел его одежду?
— Ну одежда как одежда, похожа на одежду рабочего, правда вся поношенная и грязная, — небрежно ответил я.
— Нет, это одежда инженера, по крайней мере, очень на нее похожа, в академии я видел людей, которые были одеты в такую же, только эта более старого образца.
— Выходит это инженер со Стены? — изумленно спросил я.
— Похоже на то, — задумчиво и немного растягивая слова, после небольшой паузы ответил Холидей.
Я посмотрел на Холидея, его лицо выражало крайнюю обеспокоенность и было видно, как в его голове проносится шквал лихорадочных мыслей и догадок, доставляющих ему сильные беспокойства.
— Но что здесь мог делать инженер Федерации? — спросил я.
Немного помедлив с ответом, Холидей произнес:
— Вот и я хотел бы знать.
В его голосе, в интонациях, которыми он говорил можно было почувствовать лихорадочные движения его души, которые сочетали в себе страшную тревогу и разочарование, а также ожидание чего-то очень плохого от мира в котором он жил. По его твердому сконцентрированному взгляду я увидел, что он бы хотел задать множество неприятных вопросов, тем стоял во главе управления Федеральной Республикой, и тут же получить самые правдивые ответы. Холидей внезапно погрузился в себя, как будто ведя сам с собой диалог, в котором разные стороны его личности утверждали что-то свое и никак не могли придти к согласию.
Эта молчаливая сцена вдруг внезапно была прервана криком, раздавшемся снаружи:
— Эй кто-нибудь! Помогите! Помогите! На помощь!
Холидей тут же пришел в себя и вырвавшийся из плена дум, терзавших его разум, ринулся к дверному проему. Я последовал за ним. Оказавшись снаружи, мы увидели жалобно стонущего Алекса, лежащего на траве, однако пришедшего в сознание. Алекс лежал на спине и простер одну руку к небу, а другую положил на лоб.
— Кто-нибудь! Услышьте меня! — снова завопил он.
Мы с Холидеем быстро подбежали к нему.
— Алекс, ты как? Мы здесь, рядом с тобой, — озабоченным голосом произнес Холидей.
Алекс смолк, и убрав от лица руку, медленно приподнял веки и посмотрел на нас уставшими глазами, полными страданий и боли.
— Где я? Как мы сюда попали? Что произошло? — простонал Алекс.
— Алекс мы за городом, в заброшенном городе, — пояснил ему Холидэй, — ты хоть что-нибудь помнишь?
— Нет, ничего не помню, — тихим, ослабевшим голосом сказал он, — у меня все тело болит, голова сильно болит.
Холидей посмотрел на меня вопрошающим взглядом, в котором сочеталось удивление от того, что Алекс забыл как он до нас добрался, а также я почувствовал немой вопрос обращенный ко мне: «Потащим его на себе? Или как?». Однако, не дождавшись моей реакции, Холидей снова заговорил с Алексом:
— Алекс, ты идти можешь?
— Не знаю, не знаю, — снова застонал Алекс, — принесите воды, я пить хочу.
— Нет здесь воды, нигде нет! И нам надо выбираться отсюда как можно скорее, — твердым волевым голосом ответил Холидей.
Я был поражен насколько Холидэй вдруг внезапно изменился, он уже больше не был тем робким парнем, который боялся сделать первый шаг, а уж тем более взять на себя ответственность за принимаемые решения, передо мной сейчас находился какой-то другой Холидей, твердый, хладнокровный, и не смотря на крайне сложную ситуацию, мыслящий предельно рационально,. Даже его взгляд стал другим: обычно рассеянный и мечтательный, погруженный куда-то внутрь себя, теперь вдруг стал как будто сконцентрированным на одной цели, и выражающим решимость к своей цели двигаться, и если надо — повести за собой остальных. Я не могу сказать, что в глазах у него пылал огонь, но могу уверенно сказать, что глаза его отражали твердую и блестящую сталь, в которую вдруг внезапно превратилась, еще вчера бывшая хрустальной, душа этого человека. Я не знаю, что послужило причиной, столь резких изменений в его характере, скорее всего это то, что с него спала розовая пелена иллюзий, окутавшая его фантазии, рисовавшая мир лишь в радужных и приятных красках. Теперь перед взором Холидея предстал совершенно другой мир, полный боли, страхов, опасностей и насилия. И то что Холидей так спокойно принял перемены и смог так быстро адоптировать к ним свою личность, говорило лишь о том, что не смотря на мечтательность своей натуры он был очень сильным человеком, готовым противиться любым ударам судьбы, бороться за свою жизнь и идти к своей цели, преодолевая стоящие на пути трудности.
Я посмотрел на Алекса, он все никак не мог трезво оценить ситуацию, в которой находился. Он кажется думал, что находился на строительных работах и внезапно потерял сознание.
— Мне нужно в казармы! Позовите коменданта, пусть меня отвезут в казармы, — стонал Алекс, как будто не слыша стоящего над Холидея.
— Да приди же ты в себя! — громко сказал Холидей, наклонясь к Алексу и смотря ему прямо в глаза, — здесь нет коменданта! Мы здесь одни! Одни где-то в заброшенном городе! Одни! Понимаешь?
Алекс соображал очень вяло, однако поднял голову и осмотрелся по сторонам.
— А где автобус на котором мы приехали? — спросил он.
— Алекс, попытайся встать, — спокойно сказал я, — мы сами сюда пришли, вчера, и нам надо быстро отсюда выбираться, потому, что тут очень опасно.
Алекс еще раз осмотрелся, по сторонам, затем посмотрел на нас и видимо видя наши серьезные и обеспокоенные лица понял, что мы не шутим. Изобразив на лице страшные муки и страдания, Алекс, перевернулся на живот и опершись об землю руками сел на колени, затем его взгляд упал на рубашку перепачканную кровью. На глазах Алекса тут же отобразился дикий ужас. Он вскрикнул, затем тяжело дыша начал расстегивать на рубашке пуговицы.
— Что ты делаешь? — ткнул ему Холидей.
— Я ранен, надо перевязать рану, — вскричал Алекс.
— Кровь не твоя, — холодно сказал Холидей.
— А чья?
— Алекс, у нас нет на это времени, вставай, и пойдем, по дороге все тебе объясним.
Алекс, с пустотой и страхом в глазах, поднялся на ноги и принялся озираться по сторонам, явно пытаясь вспомнить, что же все таки произошло.
— Идем, давай же! Ты можешь, — подбодрил его Холидей.
Алекс вначале осторожно сделал несколько шагов, как бы проверяя не травмированы ли его ноги, а потом, убедившись что с ним все в порядке, немного оживился и сказал что может идти.
Теперь уже мы продвигались несоизмеримо быстрее, ведь не надо было тащить на себе Алекса, он шел сам, хоть и весьма вялой походкой, постоянно останавливаясь и жалуясь на сильную тошноту и головокружение. Мы с Холидем тоже с трудом передвигались, нам сильно хотелось пить, и обезвоживание было настолько сильно что тело казалось стало ватным и еле слушалось приказов разума, во рту так сильно пересохло, что мы уже не могли говорить, и на все жалобы и стоны Алекса отвечал молчанием. Уже под вечер, я поймал себя на том, что большую часть времени иду с закрытыми глазами, лишь изредка смотря себе под ноги.
— Мы не сбились с курса? — заплетающимся языком спросил я, — уже достаточно идем, а к реке так и не подошли.
— Да, — хриплым голосом ответил Холидей, — вокруг однообразные постройки, бараки да сараи. Как будто из города то вышли, а вот тащимся как то наискось, а не по прямой.
Холидей взглянул на солнце, потом что-то прикинул в уме, затем посмотрел на постройки и сказал:
— Так и есть мы идем в северо-восточном направлении, река левее от нас.
Мы скорректировал курс и снова вяло поплелись вперед. Однако не прошли мы и пары километров, как Алекс устало произнес:
— Давайте сделаем привал.
— Да, надо бы, — согласился я.
Холидей ничего не сказал, а просто в знак одобрения еле заметно, два раза устало кивнул. Мы втроем присели на высокую траву, росшую под нашими ногами. Мы сидели молча, смотря в даль. Лицо Алекса по прежнему хоть и выражало сильное недоумение, а мимика свидетельствовала о попытках вспомнить случившееся, но все же маска усталости и изнеможенности была доминирующей, и казалось, что за здоровый сон и стакан воды, он будет готов навеки забыть о терзающих его вопросах. Холидей же сидел с каменным лицом, по живому направленному вглубь себя взгляду, было видно, как в его уме происходят сложные философские брожения, и он ищет для себя ответы на какие-то важные для него жизненные вопросы. Мне, почему то совершенно не хотелось о чем то думать, тем более о событиях вчерашнего дня, для меня все это было не в новинку. Весь этот ужас уже встречался на моем пути, и я лишь снова окунулся в тот кошмар, из которого казалось, еще совсем недавно, с таким трудом пытался выбраться. Я сидел на траве и медленно погружался в полудрему, у меня совсем не было сил: организм требовал отдыха, глаза сами слипались, а безвольно свисали вниз руки, отказываясь шевелиться. Я устал настолько, что был уже не в состоянии поднять опущенные веки, поток моих мыслей угасал, а разум медленно отключался, отрываясь от этого мира и незаметно погружаясь в сладкое и беспечное царство беззаботных снов. Однако только я немного задремал, как почувствовал, что какое-то насекомое ужалило меня в шею. Шлепнув по шее ладонью, я увидел, что убил огромную муху, величиной с кончик моего пальца. На ладони у меня была размазана неприятная жидкая масса, в которой просматривались блестящие крылья и огромная голова. Я тут же вытер руку о штаны, и уже готовый снова задремать, вдруг вновь ощутил такой же сильный укус. И снова, точно такая же огромная муха, оказалась мною убитой. Тут я увидел, как, Холидей шлепнул ладонью по шее, и его уставшее лицо, тоже дернулось в еле заметной гримасе отвращения. И тут я обратил внимание на то, что вокруг нас раздавалось очень громкое и неприятное жужжание. Я поднял голову и осмотрелся: над нашими головами летала целая стая этих огромных противных мух. Внезапно еще одна из них села мне на запястье и тоже, так больно укусила, что я непроизвольно вскрикнул и несколько раз дернул рукой пытаясь стряхнуть ее с себя, но муха так сильно в меня вцепилась, что пришлось прихлопнуть ее ладонью другой руки. И вновь я ощутил растекшуюся по своей коже неприятную вязкую массу, составляющую внутренности насекомого. Превозмогая невыносимую усталость, я поднялся на ноги и сказал как можно громче,:
— Вставайте! Нас тут мухи сожрут! Посмотрите сколько их!
Холидей, поднял голову и посмотрел на стаю мух, круживших вокруг нас, затем тут же вскочил на ноги, и принялся тормошить Алекса, который похоже задремал и ни на что не реагировал. Несколько здоровенных мух, уже прицепились к его лицу и шее. Холидей тут же смахнул их рукой и еще сильнее принялся тормошить его, дергая за одежду. Алекс наконец то открыл глаза и испуганно посмотрел по сторонам.
— Пора! — сказал Холидей, — мы уже близко к реке. Видишь этих мух? Они только у речной местности обитают.
Алекс испуганно посмотрел на стаю огромных мух жужжащих над нами, и быстро вскочил на ноги, готовый идти куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Мы снова были в пути и прокладывали себе дорогу домой. Совсем скоро ветер донес до нас влажный и прохладный запах реки, и еще через мгновение на горизонте показалась широченная Волга. Мы ускорили шаг, на лицах моих друзей я видел радость и энтузиазм, сама река видневшаяся вдали, и приятный ветер, освежающей прохладой ласкающий наши лица, говорили о том, что мы удостоились счастливого спасения и на этом наши испытания подошли к концу. Все мы почувствовали огромное облегчение. Когда мы подошли к реке, Алекс бросился в воду и хотел попить, как я тут же осек его:
— Не делай этого!
Алекс в удивлении уставился на меня.
— Когда я только пришел к Стене, я видел, как в этой реке плавали трупы. Алекс, лучше не надо.
— Одежду постираю тогда хотя бы, — злобно ответил Алекс, явно обвиняя меняя в крахе его надежд на утоление жажды.
— Да, жара нестерпимая! — сказал Холидей, и зайдя по колено в воду снял с себя мокрую от пота рубашку и принялся полоскать ее в воде.
А жара и правда мучила нас весь день хуже любых пыток. Поэтому я тоже счел за благодать, и не смог удержаться от соблазна, зайти в воду и постирать свою рубашку, а затем надеть ее на себя, мокрую, и прохладную, и подобно живительному бальзаму, облегчающую муки тела и души, и дарующую неописуемое блаженство. И тут мой взгляд упал на Алекса, который видимо не смог сдержаться, и набирал воду в ладони и поднося к губам пил. Мне вдруг тоже захотелось унять нестерпимую жажду и выпить хотя бы один глоток. Мои колебания были не долгими: «Какого черта?», — подумал я, — «ничего страшного не будет если сделаю пару глотков», и тут же последовав его примеру, набрал в ладони воду и поднеся к потрескавшимся от жары губам, сделал пару глотков. Я тут же почувствовал, как холодной струйкой вода растекается по моему организму. Приятный морозный ток скользнул по моей коже, и меня тут же охватило счастливое блаженство, от чувства утоленной жажды. Казалось, это была самая радостная минута в моей жизни, Холидей посмотрев на нас, тоже мучимый нестерпимой жаждой набрал в ладони воды и принялся пить.
— Идемте вдоль берега, — сказал Холидей, — уже немного осталось, скоро будет забор, а там уже и до казарм рукой подать. Мы шли вдоль берега реки, молча и опустив головы вниз, нам ни о чем не хотелось разговаривать. Усталость брала свое. Вскоре мы дошли до забора, очерчивающего границу.
Войдя в воду, мы обошли его и оказались уже, на территории своего государства, хоть условностей тут было больше, чем действительности, но все равно, было чувство некого психологического комфорта и защищенности. Солнце уже садилось за горизонт, и последние его лучи, медленно ползли по верхушкам деревьев, как будто желая заботливо и любяще попрощаться с каждым листиком, перед тем как уступить место царствования обволакивающей землю тьме. Мы успели вернуться как раз до наступления сумерек, все остальное перед этим просто меркло. Мы выжили, выжили там, где по всем законам здравого смысла выжить были не должны. Мы перенесли грозовую бурю, и поэтому я сомневался, что Холидея либо Алекса беспокоил слабый моросящий дождь, ожидающий нас, впереди по курсу.
Мы уже проходили мимо сельскохозяйственных ферм, а это значило, что скоро мы дойдем до стены, и зайдя в казарму, надо будет доложить коменданту, о случившемся.
Алекс? Память вернулась к тебе или еще пока нет?
— Нет, ребята, ничего не помню, все как в тумане. Помню только, как вчера вас искал, а вас нигде не было, а потом, все как во сне … все в тумане, какие-то жуткие монстры снились … не помню ничего, помню, как проснулся я на дороге в городе … и кажется я сознание потерял от жары … в общем все путается у меня все путается …
— Ладно, отоспишься, потом вспомнишь наверное, — сказал я.
Вскоре мы добрались до наших казарм, и поднявшись по лифту наверх вошли в нашу комнату.
— Что делать то будем? — спросил я, — нас наверное ищут, мы на работах не были сегодня.
— Да черт его знает, — сказал Холидей.
В нашей комнате стоял нетронутый завтрак, который нам видимо принесли утром. Алекс принялся за жадно уплетать еду.
Внезапно комендант вошел в нашу комнату, и сказал, что завтра, я буду дежурить по казармам.
— Послушайте, — начал спешно говорить я, — сегодня мы не были на работах потому что …
И тут комендант не дав мне закончить удивленно сказал:
— Каких еще работах? Сегодня был внеплановый выходной? Вы что втроем пива перепили, что не помните какой день сегодня?
Комендант резко захлопнул дверь и удалился, но было ясно, что что-то случилось. Но я был настолько голоден, что решил поесть бутерброды и рис, которые еще видимо с утра лежали у нас на подносе.
Поев, мы рассказали Алексу в мельчайших деталях, что случилось. Он слушал не веря своим ушам, отрицательно мотал головой, не желая принимать то что мы говорили.
— Да как посреди ночи, я мог оказаться там с пистолетом в руках? Как? — вскрикивал он.
— Не знаю, Алекс, может у тебя болезнь лунатизма, или что-то в этом роде, — сказал я.
Алекс был настолько морально сломлен, что просто лег на кровать и закрыл голову подушкой.
— Слушай, — начал разговор Холидей, — а что касается того несчастного? Помнишь? Что свел счеты с жизнью.
— Да, — ответил я.
— Ведь, как там мог оказаться человек в форме инженера? А как?
— Не знаю, не знаю, все это странно очень, скорее всего сбежал из плена «Эдельстар».
— А что это за надпись там была на стене? «Одержимые Тьмой»? И почему он вдруг покончил жизнь самоубийством? — недоумевал Холидей.
— Не знаю я … не знаю … видимо он просто столкнулся с чем то, что его напугало сильно, да забился в подвал и боялся вылезти наружу, а потом, видимо, не выдержав напряжения пустил себе пуляю в лоб. Что тут еще может быть. Видимо знал, что за дверью его что-то худшее поджидает вот и выбрал себе более легкую смерть.
— А если у него был шанс спастись? А он просто не воспользовался им? Просто потому что испугался до смерти?
— Кто знает … — усталым и равнодушным голосом ответил я.
— Не нравится мне все это, очень сильно не нравится, почему от нас скрывают, что за стеной есть все это, ужасное, то о чем мы не знаем? Ведь в случае опасности, в случае если случайно встретимся с шатунами или с чем то другим более ужасным, то мы не будем готовы дать отпор, мы просто ведь не будем знать, что это такое. Ведь окажись я на месте того инженера, один в пустынном городе, не зная, как противостоять неизвестной угрозе, я ведь наверное тоже бы сошел с ума, и забившись в угол выстрелил себе в голову. Они не имели права скрывать от нас то, что происходит на востоке, они должны были нас подготовить.
— Наверное, командование, посчитало, что эта информация не для нас, и вызовет панику. У мира много темных сторон, и я думаю, что они решили, что лучше не всем об этом знать, ведь мы рабочие, а наше дело то работать, — сказал я.
Холидей задумался немного а потом сказал:
— Хоть, то через, что мы прошли было опасно, и хоть и выжили мы конечно же чудом, я все таки благодарен тебе, что ты меня вытащил в заброшенный город и я увидел своими глазами, те вещи о которых нам не говорили. Мой мир не простирался дальше моего дома где я вырос, и казарм в которых работал. Я и не подозревал, что все тут так ужасно. Может кому то лучше прятать голову в песок, так легче жить, но я думаю, что должен был увидеть эти темные стороны, чтобы при необходимости просто быть готовым к опасности, а не смотреть потом на угрозу, как кролик на удава. Уверен, что я поступил правильно сделав выбор в пользу получения нового опыта и знаний, возможно это мне пригодиться и когда-нибудь спасет мне жизнь, знать правду — это лучше чем смотреть на мир через розовые очки, которые могут просто разбиться в один прекрасный момент.
Холидей выдержал небольшую паузу потом сказал с досадой:
— Но все таки я никак не могу поверить, что с нами так обошлись, заставили работать в столь рискованном месте.
— Да брось ты, здесь в первую очередь рабочая сила, а уже во вторую очередь человек. Но это гораздо лучше чем то что было в «Эдельстар», потому что там ты просто рабочая сила. Понимаешь? Просто скот, который даже кормить иногда забывают. А здесь, хоть мы и рискуем, но мне кажется делаем хорошее дело, строим неплохое государство. А что касается трепетной любви, то мне кажется что оберегать и любить тебя будут только твои родители, а больше никому ты особо то и не нужен. Абсолютно свободного, справедливого и правдивого места, мне кажется, на земле нет. Если лишь места, которые предоставляют тебе возможности достичь того, что ты хочешь. В каких то местах возможностей больше, в каких-то меньше, а где-то совсем нет. Я жил там, где возможностей нет никаких, кроме возможности преждевременно умереть, теперь я живу там, где я могу ездить на электропоездах, зарабатывать собственные деньги, обучаться в институтах, и получив статус гражданина могу даже, когда-нибудь, быть избранным в совет управления страной. Мне кажется ты должен радоваться что родился здесь, а не в государстве «Эдельстар»
Холидей задумался о чем-то. Он тем не менее он явно был не доволен и разочарован, тем, что все что было от них скрывали.
— Давай спать, Холидей, я устал сильно, просто сил нет, день меня измотал.
Холидей достал из шкафчика пачку сигарет и зукурил.
— Не хочешь? Спросил он меня.
— Да пожалуй, — ответил я.
— А ты Алекс? — поинтересовался у него Холидей.
Но Алекс уже спал. Докурив сигареты мы тоже легли по нашим кроватям. Единственная мысль, которая не давала мне покоя, так это Белла, я не знал что думать насчет нее и почему вдруг она участвовала в военной операции, неужели она перешла на сторону Императора? Что это за смертоносное оружие было у нее? И почему она так посмотрела на меня, как буд-то вовсе не была удивлена увидев меня? Хотя может я обознался и это была не Белла? Хотя в тот момент у меня не было сомнений, что видел я именно ее. Однако усталость заставила меня отбросить все эти неразрешенные вопросы и я быстро погрузился в сон. Во сне мне приснилось что я еще совсем маленький и живу в своем рабочем квартале, я увидел своих родителей и вдруг сильно ощутил как мне их не хватает, я понимал что я сплю и почувствовал сильнейшую боль от того, что лишился самых близких мне людей, без которых жизнь была уже не той что прежде, какой-то померкшей и бессмысленной. Внезапно я всем сердцем возненавидел Императора, за то что из-за него я лишился самого дорого и ценного что может быть в этом мире — своих близких. И тут моя мать, посмотрела на меня добрым и любящим взглядом и сказала, с голосом в котором чувствовалась теплота и забота:
— Сын мой, смысл жизни в любви, не трать свои силы на ненависть.
И тут я открыл глаза и увидел, и почувствовал что они были влажными от слез. Я не мог придти в себя, воспоминания прошлого всколыхнулись в моем сердце, я понял, как сильно я любил свою мать, и как мне не хватало ее заботы и любви. Я готов был отдать все на свете, чтобы еще хоть раз ее увидеть. Страшная боль разрывала мое сердце и мне захотелось уткнуться в подушку и расплакаться.
Внезапно в дверь вошел комендант включил свет и прокричал:
— Быстро подъем, срочное дело!
Холидей повернулся на кровати и открыл глаза.
— Будите третьего! — Прокричал комендант.
Холидей попытался растормошить спящего Алекса, но Алекс не подавал признаков жизни.
— Он немного не здоров, — пояснил Холидей.
— Ладно черт с ним! Одевайтесь живо и через пять минут у выхода!
Комендант резко вышел из нашей комнаты, затем из коридора до нас донесли его крики на других, кого он будил.
— Давай, одеваться! — сказал мне Холидей, — что то там стряслось.
Мы быстро оделись и спустились по лестнице на улицу. На улице стояла ночь и было темно, пространство освещалось лишь электрическими фонарями. Возле наших казарм я увидел приземлившийся грузовой вертолет. У вертолета стояли военные. Когда у казарм собралось десять человек, к нам быстро подбежал офицер и сказал:
— Все! Все быстро садитесь в машину! Срочное задание. Поторапливайтесь!
Мы быстро подбежали к вертолету и зашли в заднюю дверь. Салон был довольно просторный, в середине было небольшое пространство для груза, а по бокам располагались сиденья для пассажиров.
— Занимайте места, — прокричал офицер, забежавший последним.
Как только мы заняли пассажирские места, вертолет поднялся в воздух. Холидей сидел рядом со мной, но во время полета гул пропеллера был настолько громкий, что мы не могли переговариваться. Я посмотрел в окно иллюминатора, но кроме темноты ничего не мог разглядеть. Около получаса вертолет летел в неведомом для нас направлении. Я не знал, что думать и боялся неожиданностей. Вскоре вертолет пошел на посадку и через иллюминатор я увидел, что мы садимся на борт какого-то огромного корабля стоящего в море. Когда вертолет окончательно приземлился, то я почувствовал, как сели мы на поверхность расположенную под неким наклоном. Пропеллер вертолета заглох и офицер скомандовал нам, чтобы мы продвигались на выход. Выйдя мы построились в шеренгу и офицер стоя перед нами громким голосом объяснил задание:
— Итак, все быстро спускаемся по лестнице на нижнюю палубу, забираем груз и уходим!
Быстро посмотрев по сторонам я увидел что, мы находимся на каком то грузовом корабле, на задней палубе, которого была вертолетная площадка, а на корме располагался огромный радар и капитанский мостик.. Корабль освещался лишь светом, горящих прожекторов, расположенных по периметру палубы и стоял немного наклонившись на бок, как будто сел на мель или имел сильные повреждения. Этот корабль был мне до боли знаком и у меня было странно ощущение, что где-то я его уже видел. И тут взгляд мой упал на крупную надпись «Аврора», которая была стальными буквами выгравирована на башне капитанского мостика. И подобно вспышке озарения я тут же вспомнил свой сон, который видел, когда ночевал на чердаке у Ганса. Конечно, именно этот корабль мне снился! А потом я видел его фотографию на сайте корпорации «Эдельстар». Неужели мой сон сбылся и самой судьбой мне было велено оказаться именно здесь и именно сейчас? Но на размышления времени не было. Потому что все мы быстро побежали за офицером к капитанскому мостику, где располагалась лестница, ведущая в грузовой отсек трюма корабля. Пока мы бежали по палубе, я увидел тела убитых людей, лежащих на палубе: солдат «Эдельстар» и солдат Федерации. Похоже совсем недавно на это корабле разворачивались какие-то боевые действия. Добежав до лестницы мы принялись спускаться вниз. У корабля было пять нижних этажей, и на каждый этаж с лестницы вел широкий. Добежав до самого нижнего этажа мы оказались в широком просторном грузовом отсеке со стальными стенами. Отсек освещалась дребезжащим тусклым светом, аварийный лам, расположенных вдоль потолка. Вдоль стены располагались железные ящики разных размеров, от довольно маленьких до размеров с человеческий рост.
— Продвигаемся к дальней комнате! — скомандовал офицер и все мы тут же побежали за ним.
Хоть я и особо не смотрел по сторонам, но тут невольно мой взгляд упал на пластиковые контейнеры стоящие около стены, имеющий форму колбы. Внутри этих контейнера в прозрачной жидкости, находились какое-то странное существа, по всей видимости мертвые. Их конечности были тонкими и похоже были недоразвитыми, а головы были не такие как у людей, а продолговатыми и с более крупной челюстью. Кожа у этих существ была не гладкой, как у людей а, неровной, и больше напоминала собой чешую. Хоть глаза этих существ и были закрыты, но было видно, что они значительно больше, чем у людей. По всей своей неестественной форме эти сущности напоминали гибридов человека со змеей. От всего это зрелища мне стало как то не по себе.
Добежав до конца грузового отсека мы оказались в узком коридоре, который вел небольшую комнату, где стояли компьютеры и какая-то научная аппаратура, а на полу лежало десять металлических контейнеров средних размеров, с вмонтированными в них ручками для транспортировки.
— Берем контейнеры и уходим! Быстро! — прокричал офицер.
Контейнеры предназначались для транспортировки двумя человеками. Поэтому мы все быстро распределились по два человека к каждому контейнеру, и подняв их стали выносить из комнаты. Не смотря на свой размер, контейнеры были довольно легкими, поэтому мы быстро вынесли их по лестнице наверх и без всяких проблем загрузили в вертолет. Когда с погрузкой было закончено, мы распределились по своим местам в салоне и вертолет поднялся в воздух. Я молча думал и пытался увязать между собой то что я видел, в разрушенном городе и то, что происходило сейчас. Похоже что-то происходило, что-то важное и имела место какая-то крупномасштабная операция. Похоже «Эдельстар» перевозили очень важный груз из одной точки в другую, а войска Федерации пыталась им помешать и перехватить груз себе. Я никак не мог забыть тех непонятных существ, которых я видел в грузовом отсеке. И тут же я вспомнил подземную лабораторию и голограмму ученого, говорившего о каких-то генетических экспериментах, а также рассказы Ганса о пришельцах. И возможно то что происходило сейчас имело к этому какое-то отношение. Все что происходило и вся эта спешка сильно меня настораживали, а больше всего пугала неизвестность, которая нас окружала.
Вертолет приземлился на какой-то военной базе, огороженной колючей проволокой, где располагалось лишь одно здание казарменного типа, радар и вертолетная площадка. Нам было приказано вынести контейнеры и загрузить и в подъехавшую к вертолету машину. Военная база располагалась где-то неподалеку от наших казарм. Обратный путь с военной базы к стене едва ли ли занял больше десяти минут. Никто нам не дал никаких объяснений, касательно ночной операции, вертолет просто приземлился возле стены и офицер приказал нам всем возвращаться в казармы. Все начали расходиться, а мы с Холидеем стояли и молча смотрели на вертолет исчезающий в ночном небе.
— Что ты думаешь, Холидей, — поинтересовался у него я.
— Да черт его знает, хорошо что живыми вернулись.
— Слушай, а ты тоже видел тех существ в контейнерах.
— Да, видел, — сказал он, — похожи на каких то мутантов или что то типа того. Какая то чертовщина тут творится, это точно!
— Уж точно, фантасмагория, — сказал я, — ну ладно, давай возвращаться, хоть немного поспим перед рассветом.
— Давай, — согласился Холидей.
Вернувшись в казармы мы увидели, что Алекс по прежнему спал беспробудным сном. Нам ничего не оставалось кроме как последовать его примеру. Утром снова началось как обычно: с завтрака и болтовни. Мы с Холидеем рассказала Алексу о том, что произошло этой ночью и про то, что мы разгружали весьма подозрительный груз с захваченного корабля. Но казалось у Алекса, это не вызвало интереса и он лишь был рад, что ему во всем это не приходилось учавствовать.
— Чертовы сверхурочные работу! — вскрикнул он, — у меня и без всего этого голова раскалывается.
— Так ты вспомнил все таки как попал в заброшенный город? — спросил я.
— Да ничерта я не вспомнил! Все какое-то туманное и расплывчатое, словно безумный сон … аххх .. не знаю, — Алекс тяжело вздохнул и взялся за голову обеими руками.
В этот день нас заставили работать на весьма необычных работах: всем приказали собираться на крыше стены, где стоял вертолет, внутри которого был огромный металлический контейнер. К задним дверям были поставлены металлические подставки, по которым этот контейнер вытягивая за крепления вытащили из грузового отсека вертолета и оставил на крыше. Когда разгрузка была произведена вертолет улетел, но вскоре прилетел другой, севший на соседний участок стены, и из его грузового отсека тоже вытащили огромный металлический контейнер. Так в течение целого дня, два вертолета, попеременно привозя груз, садились вдоль стены, а мы их разгружали. Когда мы выгрузили последний контейнер, я подошел к пилоту вертолета, который стоял возле кабины и неспешно курил сигарету и спросил у него:
— Что мы вообще разгружаем? Что в этих контейнерах?
— Вам привезли комплекс системы противовоздушной обороны, ракеты и пусковые установки.
— А в чем такая спешка? — удивился я.
— Как? Ты разве не слышал?
— Нет ответил я, еще нет.
— Ха! Медленно же до вас известия доходят. Война началась! Корпорация «Эдельстар» совершила нападение на несколько крупных городов: из строя вывели многие электростанции. Несколько городов остались без электричества. Поэтому ваш гарнизон в спешном порядке укрепляют. Слышал тут у вас будут строить радарную установку, поэтому обеспечивают безопасность. И еще поговаривают, что вроде как в некоторых районах вспыхнула неизвестная эпидемия, поговаривают о том, что это было биологическое оружие, но не паникуй — это слухи всего лишь. Больше ничего не знаю. Завтра должен приехать инженерный корпус и заняться установкой оборонительной системы.
Пилот докурил сигарету, и выкинув окурок сел в кабину вертолета и запустил двигатель. Холидей стоял рядом со мной и все слышал, он тоже явно был взволнован известием.
Вечером мы все втроем, сидели в баре и обсуждали то что удалось узнать.
— Я так и думал, — сказал Холидей, — что что-то начинается, что то не очень хорошее, я знал, что так дальше не может продолжаться, спокойная жизнь и технологическое развитие.
— Да уж точно, — сказал я, — все это время «Эдельстар» видимо наращивала военную мощь, и уж точно они не остановятся в завоевательных планах. Настолько агрессивное государство не будет терпеть на одной планете с ними существование иной цивилизации. И мне даже страшно подумать, что будет если в этом противостоянии победит «Эдельстар», вот тогда уж точно настанут темные века и горе всему роду человеческому.
Алекс сидел за столом держал в руках кружку пива и смотрел себе под ноги.
— Нет, все, — прохрипел он, — хватит с меня. Завтра же отсюда уеду! Уеду к себе домой! И Хватит! Вся эта бредовщина доконала уже!
Алекс сделал пару глотков пива, а затем снова уставясь в пол сказал:
— Кажется я вспомнил, что было до того как я попал в заброшенный город. Я пришел в нашу казарму немного подвыпивший и лег спать. А затем мне приснился странный сон: какой-то человек в синей одежде подошел ко мне и сказал, что вам нудна помощь, во сне я взял пистолет и отправился в путь, а потом стрелял в каких-то странных тварей и проснулся уже где-то в развалинах города.
Мы внимательно слушали, что он говорил. Алекс сделал еще пару глотков пива и продолжил:
— Выходит, что я ходил во сне и каким то мистическим образом пришел к вам, и спя убил человекоподобных монстров, — Алекс тяжело вздохнул, — ужас, просто ужас от которого можно сойти с ума. Не скажи вы мне что это было на самом деле, я бы никогда не помыслил что это было в реальности.
Мы с Холидеем тоже не могли поверить, в то, что услышали и самое главное, не могли ответить на вопрос: каким образом это было возможно, чтобы Алекс, спящий нашел к нам дорогу? История была очень невероятной, однако я повидавший много всего в своей жизни, просто был удивлен, если не сказать поражен, а вот Холидей похоже сильно во всем этом усомнился и смотрел на Алекса скептическим взглядом и видимо ища рациональное объяснение присходящему.
— Алекс, слушай, может ты просто много выпил, и просто шел за нами следом, а потом и сам забыл как все было? — наставительным тоном сказал Холидей.
— Да нет же! — вскричал Алекс, — нет же я бы помнил все, а тут точно — я спал! Говорю же спал! Это во сне было! Да к черту все это.
Алекс допил свое пиво и выйдя из бара направился в казарму. Мы с Холидеем еще решили немножко посидеть и поговорить.
— Что думаешь тринадцатый?
— Ах не знаю, — сказал я, — много всего странного и необъяснимого видел в жизни, и поэтому я ничему не удивляюсь уже.
— Да … — задумчиво произнес Холидей, — я уж точно теперь буду мистиком, и возможно какие-то мистические силы нам жизнь спасли, приведя к нам Алекса.
— Похоже на то, — согласился я.
— Слушай тринадцатый, а вот что будет с миром ели «Эдельстрар» одержит победу в войне? — с тревого в голосе произнес Холидей.
— Тьма, просто тьма, таким людям как мы в этом мире не будет места, нас будут уничтожать, свободомыслие и какое либо неподчинение будет вырезаться на корню, только покорные стада послушных рабов, ненавидящих всех, кто будет как то отличен от них, заполонят землю. И если вдруг ты по злому року родишься в этом мире, то если не власти «Эдельстар» тебя задушат, то сами же безмозглые и озлобленные рабы, любящие свое рабство, затопчут тебя, просто потому, что ты будешь не таким как все. Тьма и ужас — вот что будет с миром, весь воздух будет пропитан ненавистью и страданиями. Незавидная участь ждет нашу планету, если победит Император. Молись чтобы этого не было.
Глаза Холидея наполнились тревогой за будущее и похоже он был обеспокоен не больше моего.
— Ладно, пойдем наверное спать, — успокаивающе сказал я, — завтра я думаю нас ждет еще много работы.
Эта ночь выдалась очень беспокойной, мне снился жуткий сон: я смотрел на небо и на небе начали появляться космические корабли непонятной формы, они были огромными и их становилось все больше и больше. Я чувствовал как от этих космических кораблей исходит что-то нехорошее, какая то страшная угроза. Они все появлялись и появлялись, как будто из неоткуда пока не заполонили собой все небо. Мне стало страшно захотелось бежать прочь, но потом я понял, что бежать некуда, потому что нет на земле безопасного места, где я мог бы укрыться, и тут с неба раздался чей-то голос:
— Тринадцатый, не бойся, ты был избранным, ты можешь все изменить.
И тут я проснулся и резко открыл глаза. Я понял что нахожусь в своей комнате и ничего мне не угрожает. Я с облегчением вздохнул и вытер пот со лба. «Какой странный сон» — подумал я. Но не успел я привести в порядок мысли, как дверь нашей комнаты резко распахнулась и внутрь ворвались трое солдат с автоматами, один из них держал в руках фонарь и осветил нашу комнату. Это были солдаты «Эдельстар». Я подумал, что нам пришел конец и нас расстреляют и только я потянулся рукой под подушку, чтобы достать свой пистолет, как тот час же один из солдат подбежал ко мне и с размаха ударил в лицо прикладом автомата. Мой рассудок поплыл и теряя связь с реальностью на упал с кровати на пол. Сильная боль не давала мне пошевелиться, и я лежал как парализованный смотря, как солдаты подбегают к кровати Холидея, оглушают его ударами прикладов по голове, а потом потерявшего сознание, хватают за руки и вытаскивают из комнаты.
— Алекс! — прокричал я, — проснись же ты!
Но Алекс никак не реагировал и спал, как убитый. Я собрался с силами, и подползя к его кровати толкнул его рукой. Алекс, зашевелился и что-то прохрипел, затем перевернулся на другой бок и посмотрел в мою сторону.
— Что такое? — спросил он недовольным сонным голосом, — а затем, увидя что с моего лба течет кровь, тут же вскочил с кровати и включил в комнате свет.
— Что случилось? — в панике спросил он.
— Солдаты «Эдельстар», похитили Холидея, — кое-как прохрипел я, — похоже на нас напали, беги к коменданту и предупреди о тревоге.
Алекс тут же выскочил из комнаты и побежал к коменданту, а я встал на ноги и качаясь от боли, вышел в коридор, быстрым шагом направился к лестнице, ведущей на улицу. Когда я уже был на самых нижних ступеньках я услышал вой тревоги, под который я выбежал на улицу. Все что я увидел это трупы двух патрульных солдат, лежавших возле входа в казармы и два вертолета «Эдельстар» уже поднявшихся в небо и улетавших прочь.
Глава 10
На следующее утро было разбирательство военной ситуации, я в письменной форме написал отчет о случившееся и отдал его коменданту.
Мы с Алексом сидели в комнате и дожидались представителей военного руководства, которые с минуты на минуту должны были прибыть в наш гарнизон и провести подробное разбирательство ситуации. Я был не столько напуган, сколько ошеломлен случившемся. У меня не было ни малейших догадок, почему Холидея похитили, у меня не было ни малейшего желания даже допускать то, что я его больше, скорее всего не увижу. Страшно было подумать о том, что с ним могли сделать. Скорбь, печаль и чувство вины охватили мое сердце, откуда-то издалека, страшная, черная тень одиночества вновь начала подкрадываться ко мне. Внезапно в дверь постучали. Открыв дверь я увидел коменданта.
— Пойдем на выход, тебя хотят видеть представители военного комитета.
Я удивился, но последовал за комендантом. Если меня хотели допросить то почему бы не сделать это к казарме? Да и где вообще собирались проводить допрос? Однако, моя внутренняя подавленность не давала мне возможности развить эти подозрительные мысли. Я просто плыл по течению происходивших событий. Когда мы вышли из казармы, у входа нас ожидали двое солдат, а на посадочной площадке стоял вертолет.
— Тебе придется проследовать с нами, — сказал один из солдат, обращаясь ко мне.
Я вопросительно посмотрел на коменданта. Он кивнул, давав понять, что я должен подчиниться.
— Пойдемте, — ответил я.
Солдаты развернулись и направились к вертолету. Я последовал за ними. Дойдя до вертолета я зашел внутрь и занял место на пассажирском сиденье, следом за мной в пассажирский салон зашли двое солдат и заняли места рядом со мной. Пилот запустил двигатель и под гул пропеллера мы поднялись в небо. Я не видел смысла в том, чтобы меня куда-то доставляли, тем более на вертолете, ведь я не обладал какими-нибудь важными сведениями, могущими повлиять в глобальном масштабе на ход процессов, а все что мне было известно, касательно сегодняшнего нападения я на наш гарнизон, я уже изложил в письменном отчете коменданту. Значит тут имело место что-то другое.
Вертолет пролетел над двумя городами и несколькими небольшими поселками похожими на фермерские и вскоре начал заходить на посадку на небольшой военной базе, окруженной со всех сторон высокими бетонными стенами. База была расположена в густой лесополосе, казалось в самом непроходимом для человека месте. Из строений тут были только полуразрушенные и слегка просевшие в землю амбары и несколько зданий казарменного типа. По первому впечатлению вполне можно было заключить, что эта база является давно заброшенной и пришедшей в негодность. Из строений, которые тут функционировали была похоже только высокая антенная башня, предназначение которой мне оставалось неизвестным.
Когда вертолет приземлился на посадочную площадку, возле него уже стояла военная машина, похожая на бронированный грузовик, весьма новая и по видимому оборудованная по последнему слову техники. Машина столь нового образца, каких я еще ни разу не видел сильно контрастировала по своему виду с заброшенной военной базой и уже в данную минуту у меня зародились подозрения, что что-то тут было не так и первый взгляд как всегда был обманчивым. Когда меня завели в машину я был удивлен ее внутреннему оформлению: машина была полностью компьютеризированной и обладала множеством технологий военного образца, включая панель радара, отображающую процесс сканирования окружающего пространства на предмет наличия вражеской военной техники.
Машина выехала с аэродрома, проехала мимо открытых ворот, которые, по всей видимости никем не охранялись и поехала по старой асфальтной дороге. Я старался вести себя как можно более холодно и сдержано и не задавать вопросов, всем видом показывая, что во мне нет ни тени беспокойства, хотя конечно это было не так. Я не знаю куда вела эта асфальтированная дорога, по которой мы ехали, потому что вскоре мы с нее свернули и поехали через лесную рощу, по небольшой и весьма узкой тропе. За окном машины, мимо нас за окно мелькали деревья, кусты овраги разнообразная лесная растительность. И каково же было мое удивление, когда мы приехали к Стене, а именно к железным воротам, ведущим внутрь, рядом с которыми и остановилась машина. Вначале из машины вышли двое офицеров, сопровождавших меня, и подошли к железной двери. Один из них приложил к сенсорной панели пластиковую карточку, которую достал из кармана френча, и створчатая стальная дверь тут же открылась, разъехавшись в стороны. Затем офицер, открывший дверь подошел к машине, открыл дверь с моей стороны и приказал следовать за ним. Мы зашли в дверь затем прошли через ряд коридоров со множеством стальных дверей, ведущих в неизвестном мне направлении, и в конце концов оказались около двери на которой была нарисована эмблема орла. Как только мы подошли к двери она открылась и за ней я увидел огромный холл, посередине которого стоял круглый стол, сделанный из мрамора. Вокруг стола стояли двенадцать стульев, но лишь один из них был занят.На стуле сидел мужчина средних лет одетый в одежду синего цвета, сделанную из чистого хлопка. Одежда была похожа на ту, которую носили люди из племени одинокого леса. Прямо за спиной этого человека, вмонтированный в стену комнаты располагался огромный плазменный экран, который в настоящее время был выключен.
Офицер, сопровождавший меня обратился к загадочному человеку в синей одежде:
— Приказ исполнен, мы доставили его.
— Хорошо, вы свободны, — ответил незнакомец офицеру.
— Заходи, Тринадцатый нам надо поговорить, — сказал загадочный человек, обращаясь ко мне.
Я нерешительно вошел в холл.
— Садись за стол, где тебе будет удобней.
Я подошел к столу и сел напротив этого человека в синей одежде.
— Меня зовут Самаэль, — начал он разговор обращаясь ко мне как можно дружественным тоном, — я родом из племени одинокого леса. Надо признаться я был удивлен, что ты покинул столь безопасное место и направился сюда.
Я не ожидал такого поворота разговора, тем более разговора про племя одинокого леса. Так как о своей жизни там я умалчивал.
— Я думаю у тебя накопилось множество вопросов, в частности, скорее всего тебе интересно кто я и зачем тебя вызвал.
— Да, — ответил я.
Самаэль, глядя на меня продолжил разговор спокойным и миролюбивым голосом:
— Я член совета тайного ордена чародеев, сформированного при основателе Стены Ральфе. Совет состоит из двенадцати человек и мы принимаем все жизненно важные решения.
— Но как? — удивился я, — а как же выборные органы власти?
— Все это ширма на показ. Мы считаем, что людям так будет проще адоптироваться к миру, в котором они живут. А вторая причина и пожалуй самая главная, по которой мы держим в тайне наш орден — это то, что на понимание людьми наших целей и задач мы не рассчитываем. Хоть мы и стараемся открывать двери нашего государства только ответственным и сознательным, но все равно, процент таковых не высок. Поэтому, чтобы поддерживать жищнедеятельность нашего государственного организма, мы стараемся не давать остальным той информации, которая бы выходила за пределы границ их мировоззрения, их представлении о возможном и невозможном, о допустимом и недопустимом. Наше государство существует не так давно и большинство жителей все таки пришлые, как ты. Поэтому приходится приспосабливать модель управления к невежеству и интеллектуальной лени масс. Однако главное отличие Федерации от «Эдельстар» в том, что Эдельстар уничтожает всех людей с проблесками таланта и интеллекта, не оставляя им никаких шансов, ибо элита Эдельстар видит в них угрозу для власти. А мы всеми силами помогаем талантливым и морально неиспорченным людям, и по мере их роста предоставляем нужную информацию и даем новые знания.
— Но почему «Эдельстар» делает именно так? Ведь если государство ведет политику по уничтожению мыслящих людей, то такое государство будет ждать только одно — смерть ржавеющего механизма.
Самаэль пристально посмотрел на мня, как будто удивляясь проницательности вопроса, и продолжил:
— А теперь мы, наверное, подошли к самой сути вопроса. Уничтожая мыслящих людей «Эдельстар» уничтожает не потенциальную элиту своей цивилизации, а ее конкурентов.
Я посмотрел на Самаэля вопрошающим взглядом, а Самаэль продолжил:
— Все дело в том, что «Эдельстар» руководят не люди.
Видя в моих глазах не столько удивление, сколько заинтересованность Самаэль сказал:
— Посмотри эту запись.
Самаэль нажал на кнопку на ноутбуке, который стоял напротив него и рядом с плазменным монитором заработал голографический проектор:
«Запись номер 9-10842. Сейчас 13 марта 2042 год. Меня зовут Влад Фюнфбрудер и я руководитель проекта «Сумеречная Звезда».
Это был именно тот ученый, именно та запись, которую я смотрел в подземной лаборатории, расположенной около племени одинокого леса. Мое внимание предельно обострилось, а концентрация приобрела степень наивысшей интенсивности, как натянутая до предела тетива. Я вслушивался в каждое слово, чувствуя, что стою у порога чего-то очень важного. Ученый на голограмме продолжил:
«Я надеюсь что мое сообщение получит неравнодушный и разумный человек, который найдет верное применение всем материалам, которые он сумеет добыть в этой лаборатории. Если вы смотрите эту запись, значит прошло сто лет или более со времен мировой трагедии, которая готовится и вот вот настанет, и виновником это трагедии отчасти являюсь я. Мы … мы не одни во вселенной … они наблюдали за нами очень давно … они вмешивались в наши дела, они управляли нашей цивилизацией, цивилизацией людей. Мы строили наш мир, думали, что мы выбирали политиков, ходили на работу, заводили семьи, и мало кто догадывался, что по соседству с нами живет враждебная нам инопланетная раса, холодная, расчетливая и коварная, технологически опережающая людей на сотни тысяч лет. Они ведут за нами наблюдение с космической станции «Сумеречная Звезда» Мы для них просто биоматериал … люди, в нашей цивилизации — это просто лабораторные крысы . Тысячелетиями мы были под наблюдением у враждебной нам инопланетной цивилизации, умело скрывающей свое присутствие на земле, и скрытно проводящей свою волю, они …они уготовили нам страшную участь. Во истину, коварство пришельцев не знает границ. Главная часть захвата заключается в том, что люди»
Именно на этом моменте запись в тайной комнате лаборатории оборвалась, но сейчас запись была стабильной. Ученый продолжил:
«люди — должны выполнять роль простых инкубаторов. Я получал указания напрямую с исследовательской космической станции «Сумеречная Звезда». Никто кроме меня и группы моих коллег не был посвящен в задачу, стоящую перед нами. Нас держат в строгой изоляции, чтобы предотвратить утечку информации. Передо мной поставили задачу в земных условиях совместить ДНК пришельца и ДНК человека. Только после 10 лет работ и экспериментов с этим проектом я понял весь ужас их замысла.
Пришельцы, дети мрака, называющие себя Зэты, рассматривают планету земля, как планету малопригодную для их существования, ввиду высокой гравитации и высокочастотного вибрационного фона биополя нашей планеты. Они могут здесь находиться, но их способности тут ограничены и они испытывают состояние дискомфорта и чувство уязвимости, солнечный свет невыносим для их глаз, они могут хорошо видеть лишь в темноте либо в сумраке. Из обрывков информации, которую я получал я смог составить полную картину о природе захвата нашей цивилизации. Они пришли из далеких глубин космоса, с неизвестных нам звезд и планет, тем с кем они вошли в контакт пришельцы рассказали, что они постоянными войнами уничтожили атмосферу своей планеты, сделав ее поверхность непригодной для обитания, после этого они ушли под землю, генетически модифицировав свои тела: их миндалевидные черные глаза идеально видят в темноте, но солнечный свет их обжигает, также они модифицировали свое сознание, устранили в себе все различия, все стали одинаковыми, носителями единого коллективного сознания при полном отсутствие души и личности. Таким варварским способом они устранили все возможные разногласия внутри своего вида. Однако версию пришельцев, о том что они самостоятельный вид, я подвергаю сомнению, вполне возможно, что это не так, учитывая, что их главный инструмент захвата — это ложь и манипуляции сознанием, я допускаю как теорию, что и у них есть иерархически высшие хозяева, которые просто создали этих тварей в лабораториях, как солдат для захвата и порабощения других миров. Зэты не испытывают ни страданий ни сомнений. И хотят не просто нас уничтожить, они хотят нас изменить. Изменить до такой степени, чтобы мы были такими же как и они. Они похожи больше на насекомых, чем на людей. И они считают, что так должны жить все остальные, кто не согласен, подлежит уничтожению. Организованы они по типу роя, который управляем из единого центра. Цивилизация лишенная эволюции, как застывшее в смоле насекомое, с неизменными отношениями в рое, не меняющимися технологиями и неизменными целями — которые рассчитаны на захват, порабощение и разграбление других миров. Бездушные и безжалостные твари, они высочайшие специалисты в генной инженерии, общаются между собой они телепатически и все слаженно работают на достижение одной цели. Эти твари просто ненавидят проявление в человеке индивидуального сознания и свободомыслие, потому что они другие, одна мысль, как задача транслируется в головы сразу всем участникам процесса. У них нет собственности, нет личных интересов, нет чувств, размножаются они клонированием, и служат только интересам роя. Различаются они только по специализации которой занимаются, ученые солдаты, солдаты, пилоты, рабочие … однако кроме функций разделения труда, иных различий между ними нет, они даже выглядят одинаково. Их цивилизация очень древняя, в генной инженерии они достигли таких высот, что могут создавать новые формы жизни, и поэтому они считают себя выше остальных, а свою форму существования единственно правильной. И их очень много. На орбитальной станции «Сумеречная звезда», их около двухсот миллионов.
Захват нашей планеты ведется по двум направления, в социальной среде они меняют информационный фон. Все их политики-куклы работают на задачи которые они поставили — отупление людей, стирание в людях индивидуальности и творческих способностей, медленно но верно из людей постепенно вытравливают все что делает людей людьми и превращают нас в биороботизированных однотипных бездушных сущностей. Медленно но верно они вытравливают в людях душу, и навязывают нам образ жизни свойственный миру машин. Часть таких людей, прошедших культурологическую обработку, будет сохранена в неизменном виде, но лишь на стадии полной интеллектуальной недоразвитости, не только не способные оказать сопротивления, но не способные осознать самого факта захвата. Жизнь людей на земле радикально меняется, и кукловоды при этом остаются в тени.
Не маловажный факт при инородной колонизации нашей планеты в том, атмосфера земли мало пригодна для их существования. Высокие частоты вибрации излучаемые биополем земли действуют на них угнетающе. Поэтому они решили что захват земли нужно произвести изнутри и путем медленной энергетической трансформации наполнить биополе земли грубыми низкочастотными вибрациями, которые были вполне пригодны для их существования. Зэты обладают паранормальными способностями позволяющими им переселять свое сознание в тела других сущностей. Однако при попытках переселить свое сознание в людей они потерпели неудачу. ДНК человека, излучало более высокие вибрационные частоты чем сознание пришельцев, поэтому в теле человека они ужиться не могли. Однако это конечно же не могло их остановить, а скорее замедлило. Они с нашей помощью разрабатывают вирус по изменению человеческого ДНК. Наша исследовательская группа получала экспериментальные образцы вируса, которые постоянно дорабатывались. Первые эксперименты носили в себе ужасные черты. ДНК человека было изменено, до степени пригодности подселения в человека пришельца, однако форма человека при этом менялась, люди постепенно сами мутировали и превращались в отвратительных чудовищ. Но постепенно вирус доводится до совершенствования и в скором времени проект будет закончен, без явных изменений внешних биологических признаков, человеческое тело будет пригодно для захвата пришельцами, путем подселения в него инородного сознания. Что самое ужасное вирус будет распространен по земле массово, как эпидемия и по плану большая часть живущих на земле подвергнется заражению. Земля наполнится пришельцами, живущими в телах людей, со временем биополе земле, изменит частоту своих вибраций настроившись на сознание большей части населения, и планета земля, станет уже планетой этих тварей. Они и правда ужасны, я видел некоторых из них — тех кто прибывал сюда для участия в экспериментах. Непропорционально большая голова с огромными черными глазами, их тела лишены мускулатуры не приспособлены для жизни на планетах с высокой гравитацией, похожи на мумии — скелеты обтянутые кожей, лишены всяких половых признаков, поскольку являются клонами, они медиумы, могут транслировать свои мысли вам прямо в голову, управлять сознанием, внушать чувство страха, паники. Людей они просто ненавидят, просто за то что люди, это одухотворенные создания, а они насекомые, роботы, это враждебная нам форма жизни, с которой не возможно договориться, и их легионы. Они хотят уничтожить нас как вид. Я постараюсь замедлить разработку вируса, как могу, но от меня похоже уже мало что зависит … надвигается катастрофа.».
Галлограмма исчезла. Я посмотрел на Самаэля. Его взгляд смотрел сквозь меня и казалось он весь был погружен в свои мысли.
— И что теперь? Они закончили разработку вируса? — спросил я.
Самаэль посмотрел на меня предельно сконцентрированным взглядом.
— Мне это неизвестно, скорее всего нет, что-то помешало доведению проекта до конца, но точно известно что «Эдельстар» в данный момент проводит активные биологические исследования. Нам удалось перехватить некоторые их исследовательские разработки — это вирусы вызывающие мутации, вирусы вызывающие болезни и все в этом роде. В некоторых наших районах вспыхнули неизвестные эпидемии, люди заболевают. Наши ученые активно ведут работы по разработке вакцин, но скорее чем они работают, появляются вспышки новых заболеваний. Один небольшой городок в самом удаленном южном секторе пришлось поместить на карантин, люди там сходят с ума а некоторые и в припадках галлюцинаций пытаются содрать с себя кожу, уверяя, что в них кто-то живет. Нет сомнений, что за этими эпидемиями стоит «Эдельстар». Пока мы можем им противостоять, но за их технологическим прогрессом нам не угнаться, все-же наше исследовательское оборудование гораздо уступает тому, которым располагает «Эдельстар».
— Скажи Самаэль, — спросил я, — что такое орбитальная станция «Сумеречная Звезда»? О которой шла речь.
— Это Луна. Каждый смотрел на ночное небо … и каждый видел в ночном небе огромный космический корабль, но никто не придавал этому значения, потому что всех с детства убедили, что это искусственный спутник земли. Мы точно не знаем когда, эта космическая станция прибыла на Землю, но достаточно давно, все зло на землю идет от Луны, они держали нашу цивилизацию под контролем и ограничивали в развитии, не давая людям выхода в космос. Мы у них в рабстве, и очаги сопротивления подавляются. Именно космическая станция «Сумеречная Звезда», ответственна за уничтожение Атлантиды, и за последующее погружение человечества в темные века.
Внезапно во всем что было, я увидел, какой-то зловещий смысл, все несчастья и боль постигающие людей имели свою первопричину, уходящую во тьму тысячелетней истории, скрытой от нас, а оттуда еще дальше — в бесконечные глубины неизведанного космоса. Зло неестественно, то что мы видим и как мы живем, это неестественно, это все пришло откуда-то не из нашего мира. Ну надо же … еще один фрагмент всей этой зловещей мозайки встал на свое место …
Я задумавшись посмотрел на Самаэля. Зачем он мне все это рассказывает? Какое я к этому имею отношение? Как будто бы прочитав мои мысли он откинулся на спинку кресла, сделал глубокий вдох, приготовившись сообщить что-то важное. Затем положил руки на стол, посмотрел мне в глаза и сказал:
— «Эдельстар» надо остановить, сейчас, пока еще не поздно. Когда исследования будут завершены — всему роду человеческому наступит конец.
В глазах Самаэля в увидел неподдельную грусть и тревогу, а также очень сильное беспокойство.
— Но причем тут я? Какое я к этому имею отношение?
— Двадцать лет назад Император получил пророчество. В пророчестве было сказано, что в определенном месте, в определенный год родится ребенок, который самой судьбой будет наделен властью его убить. Поэтому всех детей, рожденных в указанном месте в указанный год взяли под контроль. Среди этих детей был ты.
— Я?
— Именно, — твердо сказал Самаэль, — и более того, всем детям подпадающим под пророчество вживили микрочип для наблюдения за ними, и из всех, за кем следили, только один ты остался в живых. Только ты.
— Стоп, стоп, — несколько обескураженно запротестовал я, — но где логика? В каком то квартале в определенный год рождаются дети, один из этих детей может представлять опасность для Императора, так почему бы всех просто не убить?
Самаэль слегка усмехнулся и прищурившись посмотрел на меня.
— Не все так просто. Если убить человека, то его душа перевоплотится, но уже в неизвестном для Императора месте. Это было бы равносильно тому, что выпустить добычу из своих лап. Поэтому Император решил просто всех потенциально опасных взять под контроль. Все чипованые дети были подвергнуты серьезным испытаниям, их помещали в условия непригодные для виживания, возможно это было сделано чтобы выявить именно того, кто на самом деле защищен судьбой и обладает той силой, необходимой для того чтобы свершить пророчество. И раз ты здесь, то тебе каким то образом удалось не просто выжить, а еще и выйти из-под контроля корпорации «Эдельстар»
Я задумался, все это было более чем странно, я не мог поверить в то что слышал.
— Значит ты считаешь что я избранный?
Самаэль сделал глубокий вдох и на секунду задумался, затем произнес:
— Я надеюсь что ты избранный. Надеюсь. Потому что надеяться больше не на что. Не все члены нашего ордена разделяют мою позицию. Многие считают что все эти легенды, и пророчества не более чем простые суеверия и сказки, а также возможно дизинформация. Но я наблюдаю за тобой с того момента как ты пришел сюда. И судя по всему не я один, Эдельстар тоже за тобой следили и до сих пор следят.
Значит во мне был Эдельстаровский микрочип для слежения. Теперь мне стало вдруг понятно почему на меня так реагировало Эдельстаровское оборудование, теперь мне вдруг стал понятен испуг Ганса, когда с его компьютера я проник в систему Эдельстар. Скорее всего на него вышла корпорация сразу же после того как я ушел, я искренне надеялся что его не убили.
— И то что похитили твоего друга лишь подтверждает все мои гипотезы, — сказал Самаэль.
— Но зачем похитили Холидея? — поинтересовался я с тревогой.
— Не знаю, — ответил Самаэль с холодной обреченностью, — мне кажется что было запланировано твое похищение, но что-то опять тебя спасло и по ошибке схватили другого человека. Возможно, ошибки и не было, и они продолжают пристально за тобой наблюдать, а твой друг им нужен как информатор.
— Что с ним будет? — поинтересовался я с тревогой.
— Вначале допросят, — с холодной обреченностью ответил Самаэль, — а уже после этого решать что делать с ним и с тобой.
— Его убъют? — спросил я.
— Не думаю, — ответил Самаэль, — он им для чего-то нужен, но обратно он уже не вернется. Все что тебе остается — это только надеяться на лучшее.
Все во мне похолодело, из-за меня пострадал человек, невыносимый груз вины лежал на моих плечах.
Самаэль занес руку под стол и нажал на какую-то кнопку. Спустя несколько секунд дверь в комнату, где мы сидели распахнулась и внутрь вошел человек в белом халате в руках которого был небольшой чемоданчик. Он подошел к столу за которым мы сидели, положил на него чемоданчик, который он держал в руке, затем открыл его и достал оттуда некий аппарат похожий на пистолет, только некоторые его части были сделаны из пластика мерцали фиолетовым свечением. Увидя опосение в моих глазах Самаэль сказал:
— Не бойся, это необходимая процедура.
Человек в белом халате подошел ко мне и приставил аппарат к моей шеи, затем я почувствовал сильный электрический импульс принизивший каждую клеточку моего тела.
Я непроизвольно вскрикнул. Человек в белом халате, развернулся, и подойдя к чемоданчику положил в него обратно аппарат, затем взяв чемоданчик руки вышел из комнаты.
— Что это еще такое? — спросил я, все еще ощущая покалывания во всем теле.
— При помощи медицинской операции извлечь микрочип, который в тебе находится невозможно, так как он вживлен в сонную артерию, однако электрический импульс определенной частоты которого, вывел микрочип из строя. Теперь Эдельстар не будет знать, где ты находишься.
Я приложил руку к шее. Сильная боль, от электрического разряда, еще чувствовалась, но постепенно проходила.
— Признаться наша с тобой встреча, — продолжил Самаэль, — не согласована с остальными членами ордена, я не надеялся найти в них поддержки моим планам касательно тебя.
Самаэль смотрел прямо на меня решительным и волевым взглядом.
— Пускай остальные члены ордена считают, что пророчество нельзя принимать всерьез, и тебя опасно посвящать во все тайны, — продолжил Самаэль, — однако я не могу этого объяснить с точки зрения разума, но я в тебя верю и считаю, что ты именно тот, кого Император так боится. Ты именно тот, кто сможет его убить и остановить «Эдельстар» и моя цель тебе в этом помочь.
— Но как? Как я смогу его убить? Да и как я смогу даже близко к нему подобраться?
— Я не знаю, но я знаю того, кто знает. И я отведу тебя к нему.
Самаэль встал из-за стула на котором сидел и заложив руки за спину немного прошелся по комнате, словно обдумывая то, что он собирался рассказать:
— Ты наверняка хочешь узнать что это за оружие, которым Белла расправилась с солдатами Федерации? — спросил Самаэль.
— Но откуда ты знаешь …
Не дав мне закончить свой вопрос Самаэль подошел к столу, и из выдвижного ящика достал пистолет Алекса, который мы забыли забрать из заброшенного города, и положил его на стол.
— Так вот, — продолжил Самаэль, уже более твердым голосом, — Белла — это личный телохранитель Императора, а ее оружие — это интеллектуальная панель Скайлан, которая одевается на руку и делает человека, ею обладающим ходячей машиной для убийств. Панель Скайлан — это древние технологии, которые остались от Атлантиды и перешили в руки корпорации «Эдельстар». Панель обладает своим сознанием и интеллектом и надетая на руку входит в симбиоз со своим владельцем. Панель и ее владелец влияют друг на друга. Панель делает все чтобы помочь своему обладателю выжить, а ее хозяин наполняет ее знаниями и опытом, которые сам испытывает. В данный момент таких панелей только две, однако изначально панелей было двенадцать, и когда корпорация Эдельстар решила выйти из убежища панели были даны двенадцати самым выдающимся солдатам. Шесть из этих элитных солдат были заняты возведением городов для корпорации Эдельстар, а остальные отправились возводить Стену — наше государство. Одним их этих солдат был основатель нашего Государства — Ральф. Когда Стена обрела силу и могущество Ральфу вместе с его элитным подразделением было приказано прибыть в столицу корпорации «Эдельстар» — в город Бессмертных. После этого о его судьбе и о судьбе его Элитного корпуса никто ничего не знает.Однако участь их очевидна. У этих панелей есть свойство — сила которую они используют разделена между всеми ними пропорционально и когда кто-то из обладателей панели погибает, и панель уничтожается — обладатели других пенелей становятся сильнее. У каждой панели есть встроенный микрочип, на который записыается вся информация о ее владельце — все его мысли, чувства и весь его жизненный опыт, если извлечь микрочип из панели то она приходит в негодность, однако такой микрочип можно вставить в другую панель, и тогда к человеку, который ей обладает переходит весь жизненный опыт его владельца. Когда с отрядом Ральфа было покончено, шестеро солдат Эдельстар стали значительно сильнее. Корпорация Эдельстар, тут же централизовала власть в одних руках и выбрала для руководства Императора — кто он такой и откуда появился мы не знаем, все что связано с Императором крайне засекречено. Императору была вручена самая могущественная панель — тринадцатая панель, панель с силой которой другие не могут и сравниться. Однако один из шести оставшихся солдат, который был в тот момент генералом, понял свойство панелей распределять между собой силу, и одного за другим убил своих товарищей, и вставил в свою панель их микрочипы, обретя тем самым весь жизненный опыт тех кого он победил. Естественно что преданность этого человека была поставлена Императором под сомнение. Тем более что он был теперь единственным с панелью Скайлан, и располагая в своем подчинении крупными военными силами, мог захотеть большего. Для корпорации он был угрозой. Поэтому Император подослал к нему своего агента — Беллу. Став его любовницей она, по приказу Императора, убила его, но не в честном конечно же поедике, а перерезав ему горло ножом, когда он спал. Император не стал уничтожать его панель, в оценив преданность Беллы, назначил ее своим личным телохранителем, позволил ей завладеть панелью последней оставшейся панелью Скайлайн. Одев панель, которая досталась ей от столь ужасного человека Белла навсегда изменилась, на ее личность наложилась личность прошлого обладателя панели, со всей его кровожадностью и властолюбием.
— Но ты сказал, что панелей осталось две, не считая панели Императора, — сказал я Самаэлю.
— Верно, — ответил он, — преждем чем подчиниться приказу, и вернуться в Город Бессмертных, Ральф почувствовал что-то неладное и передал свою панель «Скайлайн» одному из солдат, своему ближайшему стороннику и ученику, в праведности которого он не сомневался.
— Всеславу Чародею, — догодался я.
— Верно, — ответил Самаэль, явно удивляясь моей сообразительности.
— Значит …, — нерешительно произнес я, — в этом и есть твой план — Всеслав Чародей именно тот человек, который поможет мне убить Императора.
— Да, он научит тебя всему, что тебе необходимо, всему что знает сам.
— А если я не избранный и пророчество ошибочное, и я вовсе не тот кто нужен …
— Лучше бы тебе оказаться избранным … — с фатализмом в голосе ответил Самаэль.
Он сделал небольшую паузу, а затем спросил:
— Ну так что? Согласен, на мое предложение? Готов пойти в ученики в Всеславу, чтобы самому стоть Чародеем и попытаться убить Императора?
— Готов ответил я, — с полной решимостью в сердце. Можно подумать у меня был выбор сделать иной выбор.
— Тогда нам надо отправляться, — сказал Самаэль направляясь к двери.
— Прямо сейчас? — ошеломленно спросил я.
— У нас мало времени, разве ты забыл что мы тут находимся под покровом тайны?
Я встал с кресла и пошел к выходу за Самаэлем.
— Еще один вопрос, Самаэль, — обратился я к нему.
Самаэль развернулся и посмотрел на меня.
— Как Алексу удалось так вовремя придти к нам с Холидеем на помощь, когда на нас напали эти ужасные твари?
Самаэль просмотрел на меня проницательным взглядом и с еле уловимой иронией в голосе произнес:
— Я немного помог, ведь я тоже Чародей, а чародеи могут чуть больше, чем обычные люди.
Он резко развернулся, давая понять, что время для вопросов себя уже давно исчерпало, и вышел в коридор, через открывшуюся перед ним дверь. Я вышел следом за ним. Мы оказались в коридоре. Пройдя возле нескольких стальных дверей мы остановились возле одной, которая выглядела довольно устаревшей и на которой отсутствовал электронный сканер для распознания сетчатки глаза. В качестве замка тут использовался устаревший электронный замок с кодовой системой. Самаэль ввел код и дверь открылась. Дверь была обманчивой, выглядела она как обыкновенные двери стандартной толщины, но на деле была раза в три толще обычных и словно предназначалась для защиты от взрывной волны. За дверью нас ждала лестница ведущая куда-то вниз, видимо в подвальное помещение откуда дул сырой и прохладный воздух. Самаэль закрыл за собой дверь, глухой хлопок которой эхом отразился от стен. Как только дверь захлопнулась, на потолке лестничного коридора загорелись тусклые лампочки, напряжения которых кое как хватало, чтобы осветить ступеньки, ведущие вниз. Я сразу же понял, что это какой-то секретный проход в самом нижнем основании Стены. Спустившись вниз мы зашагали по коридору, стены которого были сделаны из бетона, без какой-либо дополнительной отделки. На потолке слабо мерцали лампочки еле-еле разгоняя своим светом окружающую нас темноту. Самаэль молчал, шагая вперед целеустремленным шагом и меня словно совершенно не замечая. Дойдя до конца коридора мы уперлись в еще одну металлическую дверь. Самаэль открыл ее приложив к сканеру свою ладонь. Дверь тут же с гулом отъехала в сторону, исчезнув в боковом пространстве коридорной стены. Когда мы перешагнули через ее порог дверь тут же за нами закрылась и мы оказались в небольшом замкнутом пространстве — перед нами находилась еще одна дверь. Однако стены коридора вокруг нас уже были не бетонными а металлическими, возле двери, ведущей на выход загорелся фиолетовым светом электронный сенсорный дисплей вмонтированный в стену. Самаэль подошел к дисплею и приложил к нему ладонь. В стене находившейся от меня по левую руку вдруг автоматически открылась секретная дверь, замаскированная под обыкновенную стену. Самаэль быстро подошел к образовавшемуся в стене проему и зашел внутрь. Я последовал за ним. Секретная дверь вела в небольшую комнату, тут стояло несколько выключенных компьютеров, рядом с ними прислоненными к стене стояло пять автоматов, а на полу возле них лежали обоймы с патронами. Самаэль быстро начал осматривать комнату, что-то ища.
— Ах вот они где, — сказал Самаэль и подойдя к прислоненным к стене автоматам отодвинул их и поднял с пола два фонаря.
Фонари были не обычными, округлой формы, со специальными креплениями сверху для транспортировки, фонари были похожим на старинные.
— Держи, — сказал мне Самаэль и протянул один фонарь, — включается поворотом диска расположенного снизу.
Я держал фонарь в правой руке за крепление а левой повернул повернул диск. Фонарь загорелся, озаряя комнату ярким электрическим светом.
— Зачем нам такие фонари? Почему не взять обычные?
— Нам нужны фонари с круговым освещением, обыкновенные лучевые не подойдут, — пояснил Самаэль.
— Почему? — спросил я.
— Скоро сам все увидишь.
Быстрым шагом Самаэль вышел из комнаты, я пошел следом за ним, держа в руке фонарь. Самаэль подошел к двери и приложил свою ладонь к сенсорной панели расположенной рядом с дверью, затем ввел цифровую комбинацию. После этого загудели какие-то механизмы и створки двери распахнулись, разъехавшись в стороны. Нам в глаза ударил яркий солнечный свет. Эта дверь вела наружу. Перед нами, до самого горизонта простиралась пустошь — равнина на которой ничего не росло, небыло даже травы. Лишь вдалеке виднелось одиноко стоящее сухое дерево.
— Давай же, — поторопил меня Самаэль, — надо спешить.
Мы вышли из ниши в которой находились. Дверь за ними тот час же закрылась. Я повернулся и посмотрел на Стену — огромная исполинская, стояла она тут, отделял дикие земли от человеческой цивилизации.
Мы зашагали вперед по ровнине, вся почва тут была словно выжженной и изъеденной рытвинами, похожими на воронки от взрывов. Самая настоящая пустыня.
— Куда мы идем? — спросил я, — впреди нас вроде бы ничего нет.
— Э, нет, если ты ничего не видешь, то это не значит, что ничего нет.
Некоторое время мы шли молча, я то и дело оглядывался назад и смотрел на удаляющуюся от нас стену.
— Что будет с Алексом? — спросил я, нарушив нависшую над нами тишину.
— Да не волнуйся, я понимаю, что теперь на границе ему оставаться небезопасно, я позабочусь о том, чтобы его перевели в другой гарнизон, где Эдельстар его не достанет.
Солнце висевшее над нами неумолимо палило нас своими горячими лучами. Жара была нестерпимой. Вот мы уже поравнялись с сухим высоким деревом, одиноко тут стоящим, и словно часовой, наблюдающее за происходящим. Теперь Стена, отсюда издалека не такой уж и огромной, а когда мы отошли еще дальше — стала казаться совсем незначительным, почти игрушечным строением, среди всех этих бескрайних пустынных равнин.
— Так, — сказал Самаэль, остановившись и окинув взглядом местность, — мы уже близко.
А я и сам не заметил, что мы подходили к небольшому, еле заметному холму. Подойдя к холму почти вплотную Самаэль, присел и смахнул рукой небольшой земляной слой. Под эти слоем виднелся кусок брезентовой материи.
— А ну ка! — сказал он мне, — хватай с другой стороны.
Подойдя к другой сторону холма, я откопал такой же угол брезентовой материи.
— А теперь тянем наверх, — сказал Самаэль.
Мы вместе потащили за концы брезентовой материи и сбросили ее с холма. То что было холмом на самом деле было чем-то вроде замаскированного входа в подвальное помещение. На невысоких железных выступах крепились металлические створки. Самаэль схватился за металлическую ручку одной из створок и открыл ее. Как я и предополагал внизу был тоннель, из которого веяло холодом.
— Вот теперь нам нужны будут фонари, — строго сказал Самаэль, и не только фонари, но и твердая выдержка.
Я посмотрел на Самаэля вопросительным взглядом.
— Тени, — поясни Самаэль, — думаю ты уже успел с ними столкнуться. Это твари из параллельных измерений, которые проникают в наш мир через порталы, которые образовались на восточной части континента, после ядерной войны. Эти порталы соединяют нашу земля с планетой Орион, как мы считам были открыты, корпорацией «Эдельстар» специально. Ох и много же тварей от тутда лезло, еще когда стена только строилась. А сейчас порталы несколько ослабели, но достаточно сильны чтобы пропускать в наш мир, такие полуматериальные сущности как эти, что живут во тьме. Останешься во тьме без света и они тебя загрызут. А в подземельях метро, куда мы сейчас спустимся их огромное количество. Главное помни: они чувствуют страх, и питаются им, для них твой страх словно кровь для акул. Испугаешься — и они на нас их слетится сотнями. Контролируй свои эмоиции. Чтобы ни случилось — не бойся.
Эти тени могут также вселяться в людей и делать их одержимыми, но только в тех, кто окончательно потеряет контроль над своим рассудком. Если такая тварь вселяется в человека, то захватывает его рассудок и человек уже не является человеком, а становится шатуном. Но в основном они вселяются в людей, которым башня излучатель выжгла мозг.
— Башня излучатель? — спросил я.
— Ну да, возможно ты видел ее когда вы были за стеной на востоке. Вот именно такие штуки и выжигают мозг людям … Эдельстар полна сюрпризов … но нет времени обо всем тебе рассказать …
Самаэль включил фонарь и сделал первый шаг по лестнице в подземелье. Я последовал за ним. Внизу тоннель сильно расширялся, и было ясно что вход в подземелье искусственно был уменьшен, чтобы не привлекать большого внимания. Мы медленно спускались вниз, пока еще по той части лестницы, куда проникал солнечный свет из открытой створки двери. Но по мере того, как мы спускались все ниже и ниже, солнечный свет покидал нас, вместе с моей уверенностью в своих силах. Вот мы уже были окружены тьмой, и со всех сторон, защищаемые лишь электрическим светом фонарей. Ступеньки вниз были выложены из мрамора, и уже разваливались в некоторых местах, а на стенах тоннеля, штукатурка уже давно отвалилась. Вход в подземелье выглядел очень древним и давно заброшенным, возможно ему была не одна сотня лет.
Внезапно внизу послушались шорохи и что-то похожее на змеиное шипение. Я вздрогнул.
— Они заметили нас, — сказал Самаэдь, — не смей бояться, контролируй себя.
Я посмотрел на Самаэля. На его лице не было никаких эмоций, его взгляд выражал твердость и решимость. Его уверенность словно передалась ко мне, и отпустив все страхи сомнения я стал дальше спускаться вниз, стараясь идти вровень с ним. Внезапно по стене мимо нас что-то неслышно проскользнуло, какой-то темный силуэт.
— Не реагируй, иди дальше, — сказал Самаэль, — твой страх сделает их сильнее. Испугаешься, погубишь нас обоих.
Самаэль спускался по ступенькам с твердой решимостью, казалось ничего не могло, лишить его уверенности в себе. Я как мог подавлял в себе неуверенность, но за своей спиной я чувствовал чье-то враждебное присутствие, и казалось, что эта сущность смотрит прямо на меня и идет за мной по пятам, пытаясь проникнуть в мои мысли. Холодный страх пополз по моему телу. Внезапно за своей спиной я услышал сильный крик, похожий на жутких визг и чья-то холодная рука прикоснулась к моей шее. Я тут же вскрикнул от ужаса и чуть было не выронил из руки фонарь. И тут же из глубин тоннеля донеслись похожие жуткие завывания.
Самаэль резко повернулся ко мне и посмотрел на меня пламенным взглядом. И тут же я увидел как от меня в сторону отлетела черная тень.
— Сейчас их тут будет целая стая, — произнес Самаэль, — немедленно возьми над собой контроль.
Я сделал глубокий вдох.
— А теперь слушай, — сказал Самаэль, смотря мне прямо в глаза, — представь что вокруг тебя купол света, который их сдерживает. Твоя мысль материальна, и способна их остановить. Сконцентрируйся.
Я сконцентрировался и представил, что нас окружает свет. Шорох и шипение, доносившиеся из глубин тоннеля становились все громче. И вот несколько теней промелькнули по потолку прямо над нами, несколько проскользили по стенам. Внезапно за своей спиной я услышал дьвольское шипение, нечто стояло прямо за моей спиной, затем шипение повторилось.
— Не оборачивайся, — сказал Самаэль, — они пытаются тебя напугать, визуализируй свет.
Я еще сильнее сконцентрировался на свете вокруг нас, и тут же ощутил как какая-то незримая сила оттолкнула существо стоящее за мной назад.
Мы продвигались вниз, а вокруг нас, в областях тоннеля, куда еле доходил свет от наших фонарей, словно рой мух, мелькали черные силуэты. Самаэль шагал твердо и уверенно, словно и не было никакой угрозы. А за моей спиной, что-то было, я чувствовал как меня хотят схватить и утащить во тьму. Я ощущал страшный холод, казалось стоит мне только обернуться и я увижу что-то настолько ужасное, что потеряю рассудок. И тут я потерял над собой контроль, и немного поддался панике, и в сию же секунду, что-то вцепилось в мою одежду и дернуло меня вниз, так что я потерял равновесие и покачнувшись упал вниз, однако вытянул вверх руку в которой я держал свой фонарь, так что он остался цел. Самаэль резко подошел ко мне и помог мне подняться.
— Сконцентрируйся на свете вокруг тебя! — сказал от волевым голосом, — сконцентрируйся, не позволяй им испугать тебя.
От моей концентрации зависела наша жизнь. Тени мелькали вокруг нас, и чем глубже мы спускались, тем дальше они проникали в область света наших фонарей. Вот одна тень, выскользнула из тьмы и пронеслась прямо перед моим лицом, затем снова скрылась в темноте. Я ощутил страшный, могильный холод, исходящий от этой сущности. То и дело я слышал жуткие крики, шипение, и страшные завывания. И тут снова что-то меня схватило за одежду, но Самаэль посмотрел в мою сторону и тень скрылась прочь.
Чем ниже мы спускались, тем невыносимее мне становилось, от всех этих воплей и криков, издаваемых этими существами. О том сколько их вокруг нас я боялся и подумать. Внезапно за своей спиной я услышал зловещий шепот:
— Мы знаем кто ты … ты здесь умрешь … ты умрешь …
— Не слушай, — сказал твердо Самаэль.
Мое сердцебиение усилилось, казалось до критической точки, дыхание сбилось, а руки начали трястись. Впереди я увидел несколько черных силуэтов, которые почуяв мой страх двигались прямо на меня. Однако приблизившись к нам они тут же ринулись в сторону и скрылись во тьме.
— Если ты будешь бояться я не смогу их сдерживать, — сказал мне Самаэль.
— Сейчас ты умрешь … — прошептал за моей спиной зловещий голос, словно проникнув в мою голову, и заволакивая мою душу могильным холодом.
В моих глазах потемнело и я ощутил как мой рассудок покидает меня. Я вытер лоб от пота ладонью левой руки, затем бросил взгляд вниз тоннеля и увидел, что он закончился и лестница выходит на бетонную площадку. Однако внизу по было множество шнырящих теней пытающихся пробиться к нам. Позади меня тоже было слышно непрекращающееся движение, мне казалось, что из тьмы ко мне тянутся сотни рук.
Самаэль ускорил шаг, и я последовал его примеру. Когда мы спустились вниз, то оказались в просторной нише, что нас окружало я пока еще не мог разглядеть, света наших фонарей едва хватало, чтобы осветить пространство вокруг нас. На углу стены тоннеля располагался рубильник довольно устаревшей конструкции. Подойдя к нему, Самаэль поднял рычаг вверх и тут же на потолке комнаты ярким светом замерцали электрические лампы. Первое, что я увидел, так это то что вокруг нас находились десятки темных фигур, которые тут же бросились в рассыпную. Мы находились на старой заброшенной поездной станции, где одиноко стоял вагон поезда, обтекаемой формы, своей современной конструкцией явно контрастирующий с этим заброшенным местом, где мы находились. Когда свет стабилизировался, я увидел как последние несколько теней скрылись в темном тоннеле, куда вели железнодорожные рельсы.
— Ну вот и все, — сказал Самаэль, — пришли. По подземной ветке метро, этот поезд доставит тебя прямо в руки к Всеславу. Он предупрежден о твоем прибытии и будет тебя ждать. Путь к нему займет всего несколько часов.
Как только мы подошли к вагону, его двери автоматически распахнулись. Внутри было десять пластиковых сидений, обитых кожей, впереди вагона располагалась широкая сенсорная панель управления, видимо поезд был предназначен для транспортировки особо важных персон, руководящего звена. Мы зашли внутрь и Самаэль что-то нажал на панели управления.
— А теперь нам пришло время прощаться, — сказал он, — тебе надо многому научиться, прежде чем ты сможешь исполнить свое предназначение, но я уверен, что у тебя все получится. Всеслав поможет тебе.
Развернувшись, Самаэль вышел из вагона, затем резко повернувшись в мою сторону произнес:
— Прощай, и да помогут тебе высшие силы.
Дверь вагона тут же закрылась, и поезд двинулся в путь медленно набирая скорость. В окнах, освещаемые светом из кабины вагона, мимо меня замелькали серые бетонные стены подземного тоннели, по которому мы ехали. Я поставил свой фонарь на железный пол поезда и сел на сиденье. Сделав глубокий вдох я расслабился. «Что интересно ждет меня впереди? Да и каков этот Всеслав? Уже наверное глубокий старик … ведь сколько лет то прошло со времен того, как он воевал в армии Ральфа … уже около сорока …и чему меня может научить этот ветеран в отставке?».
Поезд мчался по рельсам быстро, как стрела и почти бесшумно, одолевающие меня сомнения уступили место усталости и расслабившись я задремал … Я увидел странный сон, словно видение … Холидей стоял передо мной одетый в форму корпорации «Эдельстар» и пристально смотрел на меня, затем он произнес: «Отбрось все сомнения, тринадцатый, ты на правильном пути». Потом я провалился словно в темную пропасть … я проснулся от легкого толчка. Я открыл глаза и увидел, что поезд остановился. Его двери медленно открылись. Я оказался на такой же заброшенной станции, только свет тут был включен, хоть и грел не очень ярко. Я встал с сиденья и взяв в руки фонарь вышел из вагона. На станции повсюду валялся строительный мусор: куски бетонных блоков, искореженные металлические прутья, кучи цементной пыли. Пять колонн упирающихся в потолок были настолько в плохом состоянии, что у некоторых из них, из разрушенного основания торчали металлические прутья железного каркаса, стены станции были грязными и обветшалыми. Казалось, что эта станция метро не использовалась, уже около сотни лет. Где то вдали виднелась лестница ведущая наверх. В ее сторону я сделал несколько нерешительных шагов. И тут в самом дальнем и темном углу послышался шорох. Я резко достал из-за ремня брюк пистолет и направил в сторону откуда исходила угроза. Из-за угла станции в мою сторону двигалась человеческая фигура в синем балахоне, с капюшеном накинутым на голову, так что я не мог видеть лица того, кто ко мне приближался. Я находился в легком замешательстве, а человек, словно не замечая пистолет направленный в его сторону, приближался ко мне медленной, но уверенной поступью.
— Кого-то ищешь? — вдруг спросил загадочный человек и легким движением руки скинул с головы капюшон.
Передо мной стоял мужчина лет пятидесяти, с короткой стрижкой, мужественными чертами лица, и живыми блестящими глазами, смотрящими на меня, с лукавой усмешкой.
— Да, — ответил я, — я ищу старика-отшелька по имени Всеслав. Вы не знаете где он может быть?
Прищурившись, загадочный человек сделал пару шагов в мою сторону, и оказавшись рядом со мной, резко толкнул меня ладонью в живот. Его удар был настолько сильным что меня словно взрывной волной отбросило назад, и я отлетел в самый дальней конец станции, ударившись спиной об стену. Скорчившись от боли я валялся на земле, в куче цементной пыли. Я попытался сделать вдох, но казалось, что мой организм меня не слушается, и все мои внутренности просто парализованы. Некоторое время я корчился в муках, потом наконец мне удалось сделать несколько спасительных глубоких вдохов. Подняв голову я увидел, что человек стоит прямо надо мной и смотрит на меня, саркастически насмешливым взглядом.
— Ты знаешь, — сказал он с наигранной задумчивостью, — я тоже кое-кого ищу. Несокрушимого, война, который должен уничтожить самого Императора. Не видел такого по близости?
— Вы наверное … Всеслав? Да? — кое-как прохрипел я, не успев еще восстановить дыхание.
— Дай-ка угадаю, — ответил загадочный человек, — а ты наверное и есть тот несокрушимый войн?
— Да, — с трудом прохрипел я, еще мучаясь от боли, — это наверное я.
— На ноги, то подняться сможешь?
— Думая да, — ответил я.
С трудом придя в себя. Я кое как встал на ноги и отряхнул одежду от пыли.
— Это был твой первый урок, — ответил Всеслав, — всегда будь наготове и умей чувствовать опасность.
— Чувствовать? — спросил я.
— Да, — ответил Всеслав, — просто доверяй своей интуиции, вот и все.
Всеслав еще раз оглядел меня с ног до головы потом произнес:
— Ладно, пойдем, тебе я вижу многому надо научиться. Не забудь свой пистолет поднять и фонарь.
Быстрым шагом Всеслав направился в лестнице, ведущей на выход со станции. Я последовал за ним, по пути подняв, оброненные фонарь и пистолет. Пистолет я засунул обратно за ремень штанов, а фонарь держал в правой руке. Мы поднимались наверх по лестнице, настолько старой, что половина ее ступенек, были разрушенными, и приходилось аккуратно выбирать место где можно пройти. Когда мы вышли из станции метро, то я был несколько удивлен тому что увидел вокруг нас. Я думал, что мы окажемся в каком-то тихом и скрытном месте, но мы оказались будто в центре огромного заброшенного мегаполиса. Вокруг нас стояли огромные дома, и вдалеке виднелись самые настоящие небоскребы. Некоторые из зданий были разрушены почти полностью, и от них осталось только одно основание, а некоторые, были целыми, не считая окон, без стекол. От дорог тут, однако не осталось и малейшего следа, повсюду, возле зданий, росла высока и густая трава.
— Где это мы? — спросил я у Всеслава.
— Это Москва, город находится севернее, Стены, откуда ты приехал. До войны, этот город, где мы находимся, был столицей целого государства. А теперь пойдем, скорее, а то уже темнеет.
Мы пошли по высокой траве вдоль мрачных зданий, некоторые из них были настолько старыми, что уже просели в землю, однако некоторые, не считая, разрушений в некоторых местах, возможно, нанесенных взрывами, смотрелись вполне пригодными для проживания. Постепенно на нашем, пути здания стали встречаться все реже и реже, пока наконец не начали попадаться одни только руины и груды бетонных блоков, заросших травой. Продвигаясь мимо этих руин, мы вышли на лесную поляну, на которой росла зеленая трава. Посередине стояла небольшая деревянная хижина, в небольшом отдалении от хижины протекала широкая река, а справа от нас располагалась крепостная стена выложенная из красного кирпича, по периметру которой были построены высокие башни, некоторые из которых неплохо сохранились.
— Вот тут вот я живу, — сказал Всеслав, указывая на хижину.
Немного сбавив шаг мы пошли через поле, к жилищу Всеслава.
— Значит, панель Скайлайн у тебя? — поинтересовался я.
— Панель Скайлайн? — с легким укором ответил Всеслав, — даже думать пока о ней забудь. Если ты думаешь, что я сразу дам ее тебе то это не так. Панель Скайлан опасная вещь, и если неподготовленный человек ее оденет, то это будет для него фатальным. Видишь ли, эта панель, дает человеку громадный потенциал, но в то же время, увеличивает нагрузку на его организм в десятки раз. Начни ей пользоваться неподготовленный человек и его сердце остановится от перегрузки. Тут нужна серьезная подготовка.
В небе над нами начала вырисовываться зловеще желтая луна, и заметно похолодало. Когда мы подошли к хижине Всеслава, я сразу же у входа увидел деревянную бочку с водой.
— Это питьевая вода? — спросил я, ощущавший жажду.
— Да, — ответил Всеслав, — дождевая, стекает сюда с крыши, можешь попить.
Подойдя к бочке я, поставил на землю фонарь и зачерпнул ладонями воду и сделал несколько глотков. Всеслав тем временем открыл дверь в хижину дверь и зашел внутрь. В хижине не было никакого освещения, но Всеслав похоже неплохо видел в темноте, но я все же взял в руки фонарь, повернул включатель и зашел внутрь помещения. В холле хижины стояла небольшая печка, из кирпича, с трубой ведущей к крыше. Возле печи на полу, лежала небольшая куча картошки и другая куча моркови. Похоже это и был весь доступный здесь рацион.
— Можешь поесть, — сказал Всеслав, — это пока все что у меня имеется.
Я взял несколько моркови с пола и принялся за свою трапезу. И правда, за день я сильно проголодался, да и денек, то выдался не из самых легких.
— А вот тут ты будешь спать, — сказал Всеслав, указывая на дверь, расположенную чуть по одаль от входной.
Я подошел к двери, открыл ее. За дверь была небольшая комната, внутри которой не было ничего, кроме сена разбросанного на полу. «Весьма скромно», — подумал я. Зайдя в комнату я поставил фонарь на пол и доедал морковины, которые я держал в руке.
— Располагайся, — сказал Всеслав спокойным тоном, — а у меня еще есть дела.
Он развернулся и вышел из хижины. Какие дела у него были в столь позднее время меня мало волновало. Доел последнюю морковину, достал из за пояса свой пистолет, положил его в угол комнаты, сгреб сено поплотнее в одну кучу и улегся на него, готовясь ко сну. Признаться, я не ожидал такого странного приема, хотя был уже крайне доволен, что все закончилось хорошо и я попал в пункт назначения. Я закрыл глаза. В моем сознании начали мелькать разнообразные малозначительные мысли, которые вскоре отступили перед усталостью … я быстро задремал и начал засыпать. Но не успел я толком заснуть как проснулся от того, что кто-то вылил на меня ледяную воду. Я резко открыл глаза и вспрыгнул на ноги. Передо мной стоял Всеслав с пустым ведром воды. Я еще не придя окончательно в себя, пошатнулся и чуть было не упал, но сумел все таки сохранить равновесие.
— Всегда будь готов! Помнишь!? — сказал Всеслав. — Всегда! А теперь, на улицу и пробеги два круга возле крепостной стены.
— Но я совсем не могу … просто не могу.
— Быстрее, — прокричал Всеслав!
Я, совершенно не соображающий ничего от шока, вышел из хижины, и медленно поплелся к крепостной стене.
— Бегом! — прокричал Всеслав.
Я еле как побежал, постоянно спотыкаясь о кочки, и земляные рытвины. Холод был нестерпим, а ветер обдувавший мою мокрую одежду просто сводил с ума. Желтоватый свет от луны освещавший окрестности окончательно лишал меня рассудка. Когда я подбежал поближе к стене, то чуть не упал в овраг, который находился у ее основания, из-за темноты и моей рассеянности я его просто не заметил. Обогнув овраг я побежал вдоль линии крепостной постройки, стараясь бежать как можно быстрее, чтобы согреться. Чтобы хоть как то отвлечься от холода, я рассматривал крепостную постройку. Стена была довольно длинной, но это похоже была только одна ее небольшая часть, остальная же часть стены, видимо опоясывающая собой особо важные строения, просто не существовала. Когда я обогнул стену и бежал вдоль внутренней ее стороны, то увидел, что за ней тоже ничего не было, кроме пустого поля, заросшего травой. Пробежав один круг я сильно устал и остановился чтобы отдышаться, но тут же откуда то из темноты раздался голос Всеслава:
— А ну не халтурь! Два круга! Пробеги нормально.
«Он что наблюдает за мной?» — подумал я, и вновь принялся бежать по неровной земле. Второй круг я пробежал уже на последнем издыхании и когда задание было выполнено, полностью обессиленный рухнул на землю.
— Очень плохо … — проговорил Всеслав.
Я поднял глаза и увидел что он стоит прямо надо мной. «Как он ко мне подкрался?» — подумал я, впрочем я не стал в данный момент забивать свою голову этим вопросом.
— Если ты сейчас оденешь панель Скайлан, то твоей выносливости хватит лишь на двадцать секунд боя, после этого ты будешь себя чувствовать примерно так же как и сейчас. Тебе надо много тренироваться, ты еще очень слаб.
Всеслав сделал небольшую паузу, затем продолжил:
— Ну ладно, можешь идти спать, на сегодня сюрпризов больше не будет. Завтра продолжим твое обучение.
Еле живой и изнеможенный я поплелся в хижину. Одежда моя уже высохла, поэтому зайдя в свою комнату я свалился на сено и отключился.
Когда я утром открыл глаза, то первое, что я увидел так это фигуру Всеслава в длинном балахоне, стоящего надо мной.
— Поешь и приступим к тренировке, — сказал он, — затем вышел из хижины.
Я протер глаза и увидел что рядом со мной стоит тарелка с несколькими жареными картофелинами. Я приподнялся, сел на корточки и отчистил картошку от кожуры и съел ее. Выйдя из хижины я увидел, что неподалеку стоит Всеслав и взглядом приглашает меня подойти к нему. Подойдя к нему поближе я увидел, что он стоит рядом с обугленными поленьями, которые по всей видимости, еще недавно служили для костра.
Всеслав посмотрел на небо, и о чем то задумался, затем как будто переключился с задумчивой волны на другую, более бойкую и уже немного азартным тоном произнес:
— Давай как посмотрим что ты можешь в рукопашном поединке. Нападай!
Всеслав встал напротив меня и несколько привел меня в замешательство.
— Действуй быстрее! Не думай действуй.
Я сделал несколько шагов в его сторону и попытался ударить Всеслава кулаком, но он тут же резко увернулся от удара немного отклонившись назад.
— Хорошо! — сказал он, — наступай более активно.
Я попытался нанести еще несколько ударов, но Всеслав двигался очень быстро, и как я ни пытался ударить его, он постоянно очень ловко уклонялся и то и дело забегал мне за спину. Наш поединок закончился тем, что я просто устал, а Всеслав как будто только набрался сил.
— Двигаешься медленно! — сказал он мне, — реагируешь на все медленно, много думаешь, мало полагаешься на свои инстинкты и интуицию. Давай еще раз!
Мы начали поединок снова, и Всеслав уклонялся от всех моих ударов с неимоверной легкостью, словно, предчувствуя каждое мое движение. Когда я уже достаточно устал, Всеслав сказал:
— Ладно, хватит на сегодня. Теперь перейдем к тренировки выносливости. Твоя задача пробежать десять кругов вокруг крепостной стены.
— Десять? — переспросил я.
— Да, выполняй, — приказал Всеслав бескомпромиссным тоном.
Я легким бегом направился к крепостной стене, и начал совершать вокруг нее пробежку. Солнце стояло в зените, но палило не так сильно, климат в этом район был более мягкий и дружелюбный. Я во время бега я старался не думать об усталости, а сконцентрироваться на чем-то другом. Я вспоминал свое прошлое, анализировал свои поступки и внимательно изучал свои мотивы, которыми я руководствовался. Мне было сложно дать ответ, что являлось движущей силой в моем путешествии по этой жизни, либо сильная ненависть, либо тяга к прекрасному, казалось, обе эти стихии переплелись в моей душе в неразрывный узел. Да я ненавидел, и да я любил. Я любил красоту природы, грезил о прекрасном мире, иногда мною завладевали возвышенные порывы, уносящие мои мечты ко всему светлому, доброму и прекрасному, а иногда меня душила ненависть, ко всему уродливому и отвратительному, что есть на этом белом свете. Я ненавидел людей за их пороки, за их глупость, жадность, зависть и злобу, но в то же время жил с надеждой на лучшее, на то что может и не в этой жизни, но когда-нибудь, я окажусь в другом, прекрасном мире, где все будут преисполнены возвышенными достоинствами, душевной чистотой, любовью добродетелями, я грезил о мире, где не будет страданий, болезней, старости, ничего негативного и разрушительного, где каждый сможет получить то чего он хочет и быть тем, кем хочет. Пусть это были и мечты, но они порой спасали меня от сурового груза реальности. Ведь как мне казалось, каждый должен стремиться к чему-то лучшему, к чему-то прекрасному, и даже та утопия, в которой я хотел бы жить, была не чем иным, как духовным ориентиром к которому я мысленно шел. И если бы подобные ориентиры были у всех, то с каждым днем мир становился бы немного чище, немного лучше, немного прекрасней. Но мне казалось, что в своих мечтах я одинок, и меня это просто убивало и сводило с ума. Так я и метался в своих душевных порывах, от чувства светлой надежды к чувствам духовного упадка и разочарования.
— Еще два круга! Два круга! — услышал я издалека голос Всеслава, — ты можешь! — снова закричал он.
Я собрал все свои последние силы и уже даже скорее не бежал, а вяло плелся по траве, перешагивая, через рытвины на земле. Завершив свою пробежку, я дошел до Всеслава, который ждал меня на том же месте, у обугленных палений костра.
— Все, пробежал таки! — тяжело дыша проговорил я.
— Хорошо, отдохни немного! А потом еще десять кругов! — сказал Всеслав.
— Это не реально! — устало сказал я.
— Реально то, во что ты веришь. Соберись и не останавливайся на достигнутом.
Я немного отдохнул, потом снова пробежал десять кругов, а потом снова отдохнул и пробежал еще десять, а потом еще сколько-то, точно не помню. Помню, что бегал я вплоть до того, как зашло солнце. И под конец дня, у меня было чувство, что мои ноги мне уже не принадлежат, настолько я был усталым и измотанным, что с трудом дошел до хижины, чтобы попить воды.
Попив воды из бочки я ощутил сильный голод, ведь с утра мой рацион составил лишь несколько жареных картофелин.
— Что сложный денек выдался? — спросил Всеслав выходя из хижины, куда он зашел, чтобы взять фонарь.
— Да, — согласился я, — тяжеловатый.
— Но таков путь чародея, — усмехнулся Всеслав, — чародей не ищет легких путей, потому что только трудные пути могут сделать тебя Великим. А легкие пути ведут только к серости и забвению.
— В таком случае, наверное, я вступил на путь чародея с самого рождения, — ответил я с долей иронии и скептицизма в голосе.
— Но вопрос в том, сможешь ли ты пройти его до конца, и выдержать самую главную битву.
— Битву с Императором и его войсками, к которой ты меня готовишь? — спросил я.
— Нет, — ответил Всеслав, — битву с самим собой.
— Расскажи об этом подробней, Всеслав, — попросил я.
— Хорошо, только нам надо сейчас дойти до вон той башни, — сказал Всеслав и указал рукой на одну из высоких крепостных башен, стоящих на углу стены, — а по дороге скажу тебе свои мысли.
Мы зашагали к крепостной стене. Я уж не знаю случайно или не случайно Всеслав построил себе хижину с видом на руины крепостной стены, но должен заметить, что тут и правда было довольно красиво. Вокруг повсюду росла высокая трава, и лиственные деревья, где-то за нашими спинами простирались руины города, а прямо перед нами была разрушенная некогда крепость, и река, протекающая возле нее. Я не осмеливался выдвигать никаких догадок счастлив ли Всеслав ведя жизнь в этом месте, но по моему, мне казалось, что он был вполне доволен. Для человека прожившего насыщенную жизнь, это как раз было прекрасным местом, чтобы отдыхать от событий прошлого, положив их груз в темную кладовую своей памяти, и предаваться созерцанию этого мира и размышления об устройстве Вселенной.
— Видишь, какая штука, — начал свой монолог Всеслав, — в каждом человеке, есть две силы, сила добра и сила зла, светлая и темная сторона. И каждый сам, осознанно делает выбор на какую сторону ему склониться. Жизнь дает человеку много соблазнов и много искушений, много сиюминутной выгоды и сиюминутных удовольствий, а также много возможностей воспитать путем усилий и стойкости, в себе светлые стороны личности. Выбор за каждым человеком. Но большинство склоняются на темную сторону. Почему? Просто потому что такой путь проще.
— Что такое темная сторона, Всеслав? — поинтересовался я.
— Темная сторона — это путь низших позывов твоего эго. Служение своим эгоистичным желаниям. Темная сторона ведет к деструкции, потому что все в этом мире взаимосвязано. Отделяя себя от остального мира, ты несешь разрушение всем подряд, включая и себя самого. Сторона света — это любовь к миру, осознание себя частью большого целого, и следовательно ответственность перед всем мирозданием, ответственность перед миром в котором мы живем, ответственность перед всей вселенной, не только за свои поступки, но и за свои мысли. Легче идти по пути тьмы, так как этот путь предполагает получение сиюминутной выгоды, и сиюминутных низших удовольствий, в то время как сторона света предполагает служение дальним перспективам и духовным ценностям. Темная сторона сильна своими соблазнами, которые подобно сорняку прорастают в душе каждого человека. И поэтому главная битва всегда ведется внутри тебя самого.
Мы подошли к оврагу распростершемуся у крепостной стены и обогнув его оказались у внутренней стороны одной из башен. Внутрь башни вела небольшая дверь обитая стальными пластинами. Всеслав потянул за кольцо двери и она со скрипом отворилась. Мы вошли внутрь и в электрическом свете изливаемым фонарем я увидел лестницу ведущую вниз. Немного жутко и немного неожиданно.
— Что там Всеслав?
— Там? Всего лишь склад.
Мы спустились вниз по каменным ступеньками и оказались в просторном и прохладно помещении, где у одной из кирпичных стен, лежала огромная гора картошки, а рядом стояло железное ведро. Чуть подальше, лежала такая же куча моркови.
— Вот и твой ужин. Я обычно предпочитаю поджаривать картофель на углях, — пояснил Всеслав.
— Да, весьма неплохо, — согласился я.
Я набрал пол ведра картошки и прихватил с собой несколько морковин, затем мы поднялись по лестнице наверх и вышли из подвального помещения башни. После этого зашагали к хижине.
— Где ты выращиваешь картошку? — поинтересовался я у Всеслава.
— Там дальше за стеной есть поле, сажаю картофель, окучиваю, полю землю от сорняков, потом собираю урожай, то же самое с морковью, земля дает мне все, чтобы прокормиться, за что я ей благодарен.
И как бы предвидя мой дальнейший вопрос, Всеслав продолжил:
— Я живу так, один, в дали от цивилизации, потому что считаю, что так правильно, считаю, что люди должны жить в гармонии с природой и как бы сливаясь с ней в одно целое. Потому что если человек не часть природы, то он только паразит. Уединение мне необходимо, чтобы думать о вечном, смотреть на звезды, на чистое голубое небо, думать о жизни на других планетах … в общем я больше мыслитель чем солдат, ибо солдатом стал лишь по вине вынужденной необходимости, просто времена такие, но теперь меня уже мало заботят мирские дела. Если у меня и были какие то обязательства, то я их все выполнил. Теперь я готовлю себя к иной жизни, к иному перерождению …
— А есть ли жизнь на других планетах? — спросил я.
— Да, — уверенно ответил Всеслав, — есть, и я надеюсь оказаться на одной из других планет, после того как я умру, в более прекрасном мире.
— Да, я тоже, — сказал я задумчиво.
— Хм, — усмехнулся Всеслав, — тогда живи духовной жизнью, и возможно тебе откроются новые духовные горизонты. Сегодня мы находимся там, куда нас привели наши вчерашние мысли, а завтра будем находиться там, куда нас ведут наши сегодняшние мысли. Думай позитивно, чувствуй позитивно, испытывай только добрые эмоции. Именно так я и стараюсь сейчас жить, чтобы покинув эту жизнь, оказаться в месте, которое прекрасней, чем это.
Дойдя до места, где лежали обугленные поленья, Всеслав поставил на землю факел и сказал, чтобы я дожидался его здесь. Сам он пошел к хижине и завернув за ее угол, вскоре показался с охапкой дров. Подойдя ко мне, он положил дрова на землю.
— Знаешь в чем твоя основная проблема? — спросил Всеслав, глядя мне в глаза.
И не дожидаясь ответа сказал:
— В том, что ты не веришь в свои собственные силы. Ты не веришь в невозможное. А с другой стороны, ведь что такое невозможное? Кто определяет границы того что ты можешь а чего нет? Разве ты сам? Ты думаешь что это невозможно потому что тебе священник в церкви не сказал, что это возможно, или твой инструктор в военной академии не сказал, что такое возможно, или кто-то там еще. Иными словами границы твоих возможностей и сил определяют другие люди, внушая тебе, что ты этого не можешь, и принимая это на веру, ты делаешь это своей реальностью. Плохие люди, навязали многим громадные ограничения их способностей, просто убедив всех, что это невозможно. Но я открою тебе секрет: только твой разум определяет границы, того, что ты можешь, а что нет.
Всеслав выдержал небольшую паузу и посмотрел на меня, стараясь определить слежу ли я за полетом его мысли, и убедившись, что я его внимательно слушаю, продолжил свой монолог:
— Как ты думаешь, могу ли я разжечь костер, без спичек и вообще без постороннего огня, а лишь силой своей мысли?
— Думаю что нет, — ответил я.
— А почему ты так думаешь? Да просто потому, что тебе посторонние люди сказали, что это не возможно, или не сказали что такое возможно. Но вот смотри.
Всеслав направил свой взор на поленья лежащие на земле, его взгляд обрел сфокусированную концентрацию и на мое удивление поленья тут же загорелись, вначале слабым еле заметным огнем, а потом ярким пламенем.
— Вот видишь, — произнес Всеслав, — теперь запомни, что слово «невозможно», существует только в словаре дураков.
Этот день принес мне много впечатлений, и самое главное зародил в моей душе надежду на что-то прекрасное. Я как будто среди всей серости и мрака почувствовал в воздухе, что-то радостное и веселое. Всеслав был удивительным человеком, слишком неоднозначным, внушающим тревогу своей неординарностью и непредсказуемостью, но в то же время в нем было что-то вдохновляющее и вселяющее в тебя уверенность. Я чувствовал в нем огромную силу и огромную мудрость, и в то же время не смотря на истязания которым он меня подверг он был добрым и отзывчивым человеком. И если я и относился к нему по началу с опаской и даже считал безумцем, то теперь почему то полностью ему доверял хотя и до конца не мог понять сути его личности.
Пожарив картошку на углях догорающего костра и поев, я отправился спать в хижину, а Всеслав так и остался тут сидеть смотря на звезды. Где он спал и спал ли он вообще, для меня так осталось загадкой.
На следующее утро я проснулся от того, что Всеслав облил меня из ведра холодной водой. Только теперь для меня это уже не было неожиданностью.
— Приступаем к тренировкам незамедлительно, — сказал он.
В руках Всеслав держал что-то вроде лоскута ткани. Мы вышли на открытую поляну и лоскутом этой ткани Всеслав завязал мне глаза.
— Доверяй своей интуиции, — сказал он, и тут же толкнул меня рукой с такой силой, что я упал на землю.
— Встань, и блокируй мои удары! — тут же раздался его голос.
Я встал на ноги и тут же снова получил еще более сильный удар, от которого опять свалился на землю.
— Доверяй интуиции! — раздался снова голос Всеслава.
Так мое избиение продолжалось несколько часов, пока я наконец не научился прислушиваться к малейшим шорохам и резко уклоняться в сторону от летящих в меня ударов. Так прошел целый день, и под конец дня, когда все мое тело изнывало от боли и болело от пропущенных ударов во мне открылось что-то вроде внутреннего взора, и я как будто видел с закрытыми глазами силуэт Всеслава и уже интуитивно знал как и откуда он нанесет мне удар.
Когда вечером мы сидели у костра и жарили картошку Всеслав похвалил меня:
— Быстро учишься, — сказал он, — ты весьма способный ученик.
— Рад, что оправдываю доверие, — ответил я.
И тут я все таки решился спросить то что меня интересовало:
— Всеслав, ну все же, сколько тебе лет.
Всеслав задумчиво посмотрел на меня, в свете горящего костра я увидел искорки недовольства в его взоре.
— Ты имеешь в виду мой физический возраст?
— Да, — ответил я невозмутимо.
— А какое это имеет значение? Какое имеет значение сколько твоя физическая оболочка прожила на этом белом свете. Ведь ты — это не твое тело, ты — это твой дух, твоя душа, те ценности, которые внутри тебя. Старость и молодость — это состояние твоей души. Молодость определяется желанием и готовностью учиться, постигать новое, идти по пути развития и совершенствования своей души, своего сердца, своего интеллекта. А старость — это косность, отказ от возможности тянуться вверх к солнечному свету, отказ постигать новое, отказ самосовершенствоваться. А вся наша жизнь — это учеба. Мы никогда не сможем сказать, что стали совершенным ибо совершенна наверное только Вселенная давшая жизнь всему живому. А мы всего лишь крохотные частички, и наша задача, подобно семенам растений, тянуться вверх к вселенскому свету и к всеобъемлющей вселенской любви, чтобы в один прекрасный момент слиться воедино с вселенским разумом. Поэтому я молод, возможно даже моложе тебя, я каждый день учусь чему то новому, пытаюсь стать умнее, добрее, возвышеннее. Кем бы ты ни был, нищим или богачом, королем или батраком, для Вселенной мы все всего лишь крохотные неразумные существа. Кто-то идет правильной дорогой, а кто-то нет, в этом лишь вся разница. И люди конечно же не равны, у кого-то один эволюционный уровень, а у кого-то другой.
Высокомерие было чуждо Всеславу, возможно это была одна из причин, по которой он стал отшельником, ищущим свой путь, и отказавшимся от общественного положения, которое он некогда занимал. Мне было сложно сказать наверняка и в общем, было сложно его понять. Ведь он мог бы занимать довольно высокое положение в Федерации и возможно входить в состав тайного ордена, но почему то он выбрал другой путь. Возможно он понял, что ничего нового для себя уже не сможет узнать и не сможет быть чем-то полезным другим, и поэтому выбрал более благодатную почву для своего духовного роста, кто знает … Но в тот момент, этот вопрос меня мало волновал. Мои мысли были заняты другим.
Так прошло три месяца, Всеслав тренировал меня, обучал боевым искусствам и делился своими взглядами на жизнь. Как говорил Всеслав, чародей — это всесторонне развитый человек, умеющий слушать голос вселенной, физически, духовно и интеллектуально развитый. В какой-то момент я тоже стал ощущать, что я иду по правильному пути, а все заточенные в темницу современной цивилизации обречены на вымирание, если не одумаются и не увидят тот свет, который смог увидеть я. Но самое печальное было то, что люди сами выбрали такой путь, быть примитивными и злыми, и похоже этот путь им нравился. А «Эдельстар» — для многих была родным домом, цивилизация, дающая ложные надежды и стирающая любую индивидуальность. Лишь небольшой процент людей в нашем мире был разумным, и я был рад, что оказался в числе этих немногих, но к сожалению я не имел возможности расправить крылья и взлететь, ибо этот мир был тюрьмой, куда мы все были заточены, а мне так хотелось дотянуться до звезд.
И вот одним утром Всеслав разбудил меня, в его он держал фонарь:
— Пойдем, отправимся в небольшой путешествие, хочу кое-что тебе показать, — сказал он.
Я думал, что мы не пойдем далеко, и все что меня будет ожидать — это еще одно испытание или новый вид тренировки, но когда мы прошли через руины города подошли к спуску в метро я понял, что слово путешествие имело прямое значение.
Мы спустились вниз и зашли в электропоезд на котором я приехал. Всеслав подошел к кабине управление и ввел какие-то координаты на сенсорной панели. Поезд тронулся в путь.
— И куда мы едем? — спросил я.
— Скоро увидишь, — невозмутимо ответил Всеслав.
Несколько часов поезд мчался в неизвестном направлении по разветвленной сети подземных железных дорого. Всеслав стоял в вагоне и держась за поручень хранил молчание. Я же сел на сиденье и погрузился в свои мысли. О чем думал Всеслав я не знал, но в его глазах блестел азарт искателя приключений, поэтому у меня не было сомнений, что это не просто развлекательная поездка.
Наконец поезд остановился и двери открылись. Затаив дыхание я уставился во тьму.
— Пойдем, — сказал Всеслав, держа в руках включенный фонарь.
Всеслав вышел из вагона и я последовал за ним. Станция на которой мы оказались была похоже скорее не на станцию, а на секретный выход из военного объекта. К платформе, на которой остановился поезд, вел только один небольшой темный тоннель, в который мы и направились. Когда мы в него вошли я увидел, что стены этого тоннеля были облицованы толстым железом, на котором не было ни одной ржавчины. В конце тоннелю нас ждала толстая металлическая дверь искореженная взрывом.
— Ого, — удивился я, — что-то тут произошло.
— Поверь, ничего хорошего, — ответил Всеслав.
Первым в полуоткрытую дверь протиснулся Всеслав, я последовал за ним. Когда мы вошли внутрь я осмотрелся, фонарь не мог осветить всего помещения, настолько оно было огромным, я видел лишь металлический пол и некоторые стены помещения. Всеслав подошел к сенсорной панели расположенной возле двери, панель загорелась ярким фиолетовым светом. Всеслав что-то на ней нажал и внезапно, все помещение в котором мы находились, озарилось ярким светом. Повсюду загорелось множество ламп, вмонтированных в потолок и в разные участки стены.
Мы находились в помещении цилиндрической формы, которое имело три этажа, на каждом этаже вдоль стены, в прозрачных двухметровых пластиковых контейнерах располагались, какие-то мертвые существа, которые словно забальзамированные сохранили свою форму и не поддались разложению. Это были какие-то страшные уроды, с обезображенными лицами и непропорционально длинными и большими конечностями. Это были люди, но люди-уроды, один вид, которых вызывал жуткое отторжение.
— Мутанты, — пояснил Всеслав, — это один из экспериментальных отсеков довоенной лаборатории «Эдельстар». Здесь по всей видимости проводились исследования, по воздействию радиационных излучений на человека. И это не простые экспериментальные образцы, это удачные экспериментальные образцы. Знаешь почему?
— Почему? — спросил я.
— Таких тварей было множество на Востоке, и когда Стена еще только начинала строится они атаковали в больших количествах. Сила ядерного облучения во время войны по всей видимости была четко рассчитана, потому что результат был в точности как при экспериментальных разработках. В свое время, Федерацией мутантов было убито большое количество, но «Эдельстар» по прежнему терпимо относится к многочисленным их поселениях на западе.
— Зачем?
— Чтобы давать иллюзию защиты. Тем кто будет покидать города, придется несладко, потому что сбежавшие становятся едой. Но не только сбежавшие. На двадцать процентов Город Бессмертных, состоит из элиты управленцев — это внутренний город, огороженный высокой бетонной стеной от многокилометровых кварталов трущоб. Трущобы в свою очередь тоже огорожены стеной от всего внешнего мира. Город Бессмертных дает защиту, и всех провинившихся, например тех, кто отказывается чиповаться, плохо работает, и так далее — не убивают, их выгоняют из города прочь, в дикую степь, где люди долго как правило не живут, а если и живут отдельными поселениями. То жизнь их крайне не сладкая. Изгнанные ютятся в подвалах разрушенных городов, голодают, мучаются от холода, становятся добычей шатунов, рейдеров и мутантов. А мутанты очень опасны: физически они очень сильны, не чувствительны к боли, а некоторые из них обладают паранормальными способностями. Все мутанты каннибалы, они не просто убивают, они мучают своих жертв перед смертью, порой месяцами. Им нравится видеть боль людей, нравится видеть страдания. О зверствах мутантов ходят легенды.
Всеслав сделал небольшую паузу и оглядел помещение задумчивым взглядом.
— Надеюсь ты понимаешь, зачем я тебя привел сюда? — спросил он.
— Нет, — ответил я.
— Я хочу чтобы ты не столько увидел, сколько почувствовал технологическую мощь «Эдельстар», и осознал то направление в котором движут судьбу нашей планеты.
— Они создают уродов, в несметных количествах ... Но как же Стена? Федерация?
— Стена, лишь временный бастион. Технологии «Эдельстар» были получены от внеземной цивилизации, которая на много тысячелетий опережает в развитии земную, и их главная специализация — это генная инженерия. Оружие, бьющее по самым уязвимым местам, оружие, от которого у Федерации нет защиты. Дни человеческой цивилизации подходят к концу. Был проект под названием «Пандора», в Сибири, «Эдельстар» строили огромную пирамиду, для этого даже был выстроен квартал, где жили люди-рабы. После того как постройка пирамиды была завершена, всех рабов убили. У них отношение к людям, как к рабочим муравьям, не больше.
— Для чего строилась эта пирамида? — спросил я.
— Точно не известно, но моя точка зрения, что сооружение используется как пространственный портал, к родной планете пришельцев. Все это держится в строжайшем секрете, поэтому детали захватнического плана покрыты покрывалом мрака, и все что мы можем и что мы должны, так это видеть общую картину конечной цели.
Мне вдруг стало очень дурно, как будто атмосфера этой лаборатории излучала злую непостижимую энергетику, губительную для всего живого. У меня закружилась голова и нестерпимо захотелось сделать глоток свежего воздуха. Всеслав посмотрел и как будто прочел мои мысли.
— Ладно, — сказал он, — пойдем отсюда.
Всеслав снова подошел к сенсорной панели, и выключил свет. Тьма скрыла от моих глаз уродливых мутантов, и я наконец таки вздохнул с облегчением. Мы повернули обратно и через коридор вернулись на станцию, затем сели на поезд.
Когда поезд уже был в пути, я сказал, обращаясь к Всеславу:
— По моему именно эту лабораторию искал лидер повстанцев хакер Лео.
— Ах, — с легким разочарованием произнес Всеслав, — если бы искал то нашел бы. Лео знаменит не столько своими поисками лаборатории, сколько своей ленью и пристрастием к наркотикам. Но каким бы бездарем он не был, он поможет тебе на твоем пути.
— Как? — удивился я.
— Скоро узнаешь, — невозмутимо ответил Всеслав.
Мы вернулись к хижине Всеслава уже под вечер, Солнце садилось за горизонт, а разрушенную церковь облепила стая ворон, устроившись там на ночлег. Этой ночью мне снился странный сон: я увидел Беллу, на ее правую руку была надета панель «Скайлайн», внезапно панель активизировалась и из ее основания резко высунулся длинный красный энергетический луч.
— Тринадцатый, — обратилась ко мне Белла, вкрадчивым голосом, — Император ждет тебя.
Посреди ночи я проснулся. В тревоге я провел рукой по сену на котором спал и в углу нащупал мой пистолет Кольт. Не знаю почему но это предало мне уверенности и чувство безопасности, внезапное ощущение тревоги и потерянности, прошло, и я снова уснул.
Утром меня разбудил Всеслав.
— Пора, — сказал он, — следуй за мной.
Я нехотя встал, и потянулся, затем последовал за Всеславом не зная чего от него ожидать на этот раз. Всеслав повел меня к одной из крепостных башен, расположенной на другом углу разрушенной стены, от той башни в подвале которой у Всеслава был продовольственный склад. Дверь ведущая вниз была сделана из дерева, прогнившего в некоторых местах, и ничем к себе ни привлекала постороннего внимания. Дверь вела внутрь подземного коридора, однако спустившись вниз мы пошли несколько метров, затем Всеслав остановился возле одного участка стены и надавил на три камня, ничем не выделявшихся из общей кладки. Послышался скрежет пружинного механизма и внезапно, участок стены, возле которого мы стояли, словно дверь отъехал немного вперед высвободив пространство через которого можно было пройти. За этой потайной дверью была просторная комната, как только мы вошли внутрь в ней автоматически включился свет и я увидел по что по всему ее периметру стоят металлические полки с оружием. Оружие тут было разное, начиная с пистолетов и заканчивая автоматами, весь этот арсенал хранимый тут говорил о многом и нес отголосок прошлого Всеслава, с которым он похоже так и не хотел расставаться. Подойдя к одной из полок Всеслав взял в руки продолговатый предмет черного цвета и протянул мне.
— Теперь эта панель твоя.
Моему удивлению не было предела. Неужели мое обучение подошло к концу? И настал тот момент, когда в мои руки попадет оружие сокрушительной мощи?
Я нерешительно взял в руки панель, она была на удивление легкой и выглядела, как длинный браслет, охватывающий руку от кисти и доходящий до предплечья. На внутренней стороне панели был небольшой экран. Как только я взял ее в руки панель автоматически расстегнулась и экран замерцал голубоватым светом.
— Можешь одеть ее, только имей ввиду, в этой панели сокрыта огромная сила, когда ты ее оденешь, твоя жизнь изменится навсегда — ты станешь чародеем.
Я надел панель на правую руки и замок, по видимому работавший на сильных магнитах автоматически застегнулся. Компьютерная панель продолжала мерцать синем цветом.
— Панель и человек, который ее носит, представляют собой некий симбиоз. Панель разумна и заинтересована в том, чтобы ее владелец выжил, и сделает все возможное, чтобы ему помочь в критических ситуациях. Обладателями этой панели были я и Ральф, поэтому в ней сосредоточена частичка наших душ, наши знания и опыт, которые теперь постоянно будут с тобой.
— Как управлять панелью? — спросил я.
— Все очень просто, своим сознанием. На самом деле ты уже знаешь ответ на этот вопрос, и умеешь ей пользоваться, потому что тебе уже передан опыт ее прошлых владельцев, который находится в твоем подсознании. Просто доверяй своей интуиции и все.
Я сжал кисть в кулак и подумал об энергетическом луче, и пожелал, чтобы оружие активизировалось, но ничего не происходило.
— Не работает почему то, — сказал я Всеславу, — энергетический луч не функционирует.
— Подожди немного, панели нужно несколько минут, чтобы настроиться на тебя, скоро все заработает, а пока пойдем на выход.
Когда мы поднимались по ступенькам наверх я уже начал чувствовать потоки силы струившиеся по моим венам, я вдруг почувствовал, что стал сильнее и умнее, в моем сознании появилось твердая уверенность, что я в совершенстве владею боевыми искусствами и обладаю многочисленными знаниями и колоссальным опытом.
Когда мы вышли из башни я сжал кисть в кулак и сконцентрировался, из основания панели, прилегающей к внешней стороне кисти моей руки тут же бесшумно выскользнул энергетический луч синего цвета.
— Поосторожней с этой штукой, — предостерег Всеслав.
Я заворожено смотрел на синий луч являвшийся продолжением моей руки.
— Пробьет любую броню, — пояснил Всеслав, — оружие ближнего боя, смертоносная вещь.
Я опустил руку вниз, луч, немного не доставал до земли. Если у Беллы энергетический луч был похож на меч, то мой скорее на длинный кинжал.
— Почему у Беллы энергетический луч длиннее? — спросил я.
— Панель подстраивается под индивидуальные характеристики своего владельца, учитывая его характер, физические параметры и манеру вести бой. Панель настроилась исключительно под твою индивидуальность Для Беллы предпочтительнее рубящее оружие, в то время. Как для тебя колющее. Но помимо энерго луча панель обладает еще рядом свойств. Первое, энергетическая волна — немного присядь и выстави вперед локоть, как щит.
Я сделал так как сказал Всеслав и тут же раздалось что-то вроде гула и Всеслава, стоящего рядос со мной отбросило назад на несколько метров. От неожиданности я изумленно открыл глаза, а затем подбежал к нему.
— Ты живой, Всеслав?
— Да, — сказал он, вставая на ноги, — все нормально, главное чтобы ты усвоил механизм действия. Используй это свойство панели, если со всех сторон будешь окружен врагами, это высвободит тебе пространство для маневра.
Всеслав оттряхнул свой балахон от пыли.
— Далее, шаровая молния, — продолжил он, — вытяни руку вперед.
Я вытянул вперед руку по направлению к небу.
— Теперь мысленно задай расстояние до цели, просто представь конечную точку.
Я сконцентрировался и представил в небе врага на расстоянии десяти метров от меня.
— Теперь также мысленно дай команду на уничтожение.
Я так и сделал и тут же послышался треск и я ощутил легкую отдачу назад. Панель сгенерировала в воздухе небольшой светящийся шар, который быстро полетел в заданном направлении. Как только шар пролетел десять метров он резко начал расширяться в размерах, и затем взорвался разлетевшись на мелкие частички.
— На открытом пространстве этот энергетический шар бесполезен, так как от него легко увернуться, но вот если придется вести сражение в замкнутом пространстве, и иметь дело с многочисленными противниками, то он очень эффективен. Все кто окажется в радиусе разряжение концентрированной энергии, потеряют сознание.
— На чем работает эта панель? Какое источник энергии, — поинтересовался .
— Панель работает на голубой энергии, которая была открыта древними атлантами. Ее ресурсы неограниченны, но после долгого использования панели будет необходимо некоторое время, чтобы перезарядиться. Поэтому не стой под пулями. Как только в тебя начнут стрелять, панель тут же создаст вокруг тебя защитный купол, зеркало — которое защитит тебя, но это время необходимо использовать, чтобы найти укрытие, до того времени, пока не кончится заряд энергии.
— Как долго перезаряжается панель?
— Около минуты.
— Как я пойму, что аккумулятор садится?
— На встроенном мониторе есть индикатор заряда, панель индикатора так же вызывается мысленно. Но самое главное ты почувствуешь, что энергия кончается. Не забывай, что вы с панелью теперь единый организм, панель чувствует тебя, а ты ее. Да, и самое главное, панель — это ключ к любым дверям «Эдельстар», она в состоянии взломать любую компьютерную систему, и взять под контроль любую компьютеризированную технику. Ее действиями ты управляешь мысленно, но если возникнет какая-то угроза, которую те не видишь — панель будет действовать автоматически, спасая тебе жизнь.
Всеслав задумчиво посмотрел на небо, затем перевел взгляд на меня:
— Все что от меня зависело, чтобы подготовить тебя ко встрече с Императором я сделал, теперь все зависит только от тебя, — сказал он.
— Значит, на этом мы с тобой распрощаемся?
— Да, — спокойно ответил Всеслав, — тебе надо двигаться на встречу своей судьбе, медлить нельзя, с каждым днем враг становится все сильнее, и все непоколебимее воплощает свои планы в жизнь.
— Но … — в нерешительности проговорил я, — что и как мне делать теперь? Как я попаду в город бессмертных? А как подберусь к Императору.
— Тебе придется встретиться с повстанцами, у них есть свои люди в Городе Бессмертных. Они подскажут тебе тайные тропы.
Вот так и пришло время расставания с Всеславом, непостижимым философом-отшельником. Мы вернулись в его хижину, я поднял свой пистолет-талисман из сена, где он так долго меня дожидался и засунул его за пояс, надеясь, что и на этот раз он спасет мне жизнь.
— Фонарь возьми, — сказал Всеслав, — пригодится.
Так с пистолетом за поясом, и держа в руке фонарь, я с Всеславом отправился до спуска, ведущего в метро. Когда мы спустились вниз, и зашли в поезд, Всеслав ввел на панели координаты и сказал:
— Сегодня вечером будешь на месте, когда выйдешь из станции, держись заброшенной асфальтированной дороги, по ней тебе придется идти несколько часов, затем выйдешь на пустошь, через каждый километр на твоей дороге будут встречаться вбитые в землю невысокие бетонные столбы, иди по линии их расположения и выйдешь на поселение рейдеров. Они поддерживают контакт с повстанцами и обязательно тебя к ним приведут. Запомнил?
— Да, — кивнул я, — вначале по дороге, а затем вдоль столбов.
— Хорошо, — сказал Всеслав.
— И еще одно, — спросил я, — почему … почему это случилось именно с землянами, я имею ввиду захват, тирания, и прочее.
— Дело в людях, все дело только в них. Пороки внутренние, открывают дорогу напастям внешним. Люди сами выбрали такой путь, еще давно. Дали власть ставленым правителям-марионеткам, соблазнивших одних лживыми обещания, и купившими других. Продажность, невежество и отсутствие какой бы то ни было ответственности людских масс, привели мир к тому состоянию в котором он сейчас. Через политику, а именно через согласие большинства «Эдельстар» и их хозяева получили власть. Но не забывай о том, что как бы ни были плохо дела, у каждого есть власть и возможность изменить свою жизнь и свою судьбу, надо только захотеть.
— Я уж точно встречу свою судьбу, так долго шел я к ней навстречу.
Всеслав одобрительно кивнул.
Всеслав вышел из поезда и перед тем как закрылась дверь сказал, смотря мне прямо в глаза:
— Помни чему я тебя учил, всегда слушай свою интуицию и принимай решения не разумом, а сердцем.
— Я помню, Всеслав, — ответил я.
Дверь поезда закрылась и я вновь отправился в неизвестное, но уже ни сколько не пугающее странствие.
Глава 11
Вечером поезд остановился. Я взял фонарь и вышел на станцию. Эта станция похоже была еще более очень старой если даже не сказать древней, повсюду тут веяло тоской и унынием. Кажется нога человека здесь не ступала очень давно. От плитки мраморной плитки, некогда висевшей на стенах остались лишь следы в виде небольших вмятин. Мраморный пол был весь испещрен трещинами и в некоторых местах провалился вниз, огромные впадины. Увидев лестницу я устремился к ней и вскоре уже поднимался по ступенькам наверх. Выход из метро был забаррикадирован досками, которые мне пришлось выбивать ногой. Благо доски были гнилыми, поэтому возиться с ними долго не пришлось и вскоре сломав несколько штук я оказался снаружи. Как и говорил Всеслав, передо мной я увидел дорогу, но дорогой эту полосу асфальта назвать было сложно, скорее это были остатки дороги, просевшие в землю, поросшие травой и кустарником. Вдоль этой дороги я и поплелся на запад. По самой же дороге идти было просто невозможно, так как она сплошь была усеянная ямами и широкими рытвинами. Справа и слева от меня, где-то вдали росли редкие деревья, иногда встречались на пути молодые рощи, и больше ничего, сплошная пустошь: серая, выжженная земля, на которой даже не росло травы. Вокруг меня повсюду было царство тоски и одиночества. Местами дорога обрывалась и на ее месте не было ничего кроме земли на которой росла трава, и я шел наугад в том направлении в котором она прежде вела, затем дорога снова появлялась, и я знал что иду по верному курсу. Совсем скоро солнце село, и на землю опустилась тьма. Единственными моими спутниками были ярко горевшие на небе звезды и луна, смотрящая на меня своим холодным взглядом. Так я брел всю ночь, погруженный в состояние тоски и раздумья, временами морально сломленный от всех испытаний, что мне пришлось вынести и жалеющий себя, а временами все же гордый за то, что мне выпала хоть и тяжелая судьба, но все же необычная и преисполненная смыслом и духовными поисками. Наверное, чтобы расти, духу человека нужен все новый и новый опыт, ведь как говорится: лежачий камень ржавеет, и если так, то грани моей души были отточены словно лезвие бритвы. По крайней мере, теперь я был готов к любым неожиданностям, а страх, прежде живущий во мне, бесследно испарился. Я старался смотреть на все происходящее позитивно и думать только об удачном исходе событий, тревожащие меня мысли я беспощадно подавлял, не давая им дальше отравлять мою душу, и затмевать чистое сияние моего разума.
Я был в пути всю ночь, однако физической усталости я совершенно не ощущал, я чувствовал, как панель, одетая на мою руку давала мне силы и где-то в глубине своего подсознание я ощущал присутствие Всеслава, словно он был незримым гостем в моей душе, готовым в любой момент дать нужный совет и придти на помощь. «Теперь мое сознание рядом с твоим, ученик» — словно шептал он мне, вторгаясь в мое одиночество. Когда из-за горизонта показались первые лучи восходящего солнца, я испытал чувство радости и восторга, от того, что свет коснулся моей души, и взял верх над окутавшей землю тьмой. Асфальтированная дорога закончилась и я брел по пустоши ища глазами бетонные столбы. Где-то вдали, я увидел один из них вбитый в землю, пройдя мимо него я устремился дальше на запад. Вскоре, на пустынной местности показался еще один, так же незаметно высовывающийся из под серой безжизненной земли. Так я прошел двадцать километров и примерно в полдень на горизонте увидел длинную бетонную стену и возвышающиеся за ней строения.
— Кажется я наконец на месте, — радостно подумал я.
Все опасения, что данные Всеслава неверные и за время, что он был отшельником, многое могло измениться, испарились как утренний туман при восходе солнца. Это определенно была база рейдеров, расположенная в пустоши. Размеренным шагом я начал к ней приближаться и вот уже мог видеть железные ворота, расположенные вдоль бетонной стены и две дозорные вышки за ними. Подойдя еще ближе я увидел на дозорных вышках людей, которые заметили мое приближение. У одного из дозорных был бинокль, и смотря на меня он что-то говорил своему напарнику. Вскоре ворота отворились и из-за них вышли двое человек в черных куртках с винтовками в руках, их взгляды были направлены на меня. Когда я подошел довольно близко один из них передернул затвор и направил винтовку в мою сторону.
— А ну стоять! — крикнул он мне, — кто такой?
Не останавливаясь я пошел прямо на него произнеся:
— Кто у вас главный? Я хочу поговорить насчет повстанцев, меня прислал Всеслав.
— Какой еще Всеслав? — закричал второй и передернул затвор, направив винтовку на меня.
Не обращая внимания на ружейную угрозу я твердым шагом приближался по направлению к ним. Двое рейдеров смотрели на меня хищным взглядом.
— Стой на месте, кому говорю!? — закричал первый из них.
— У меня нет времени на эти игры, — спокойно ответил я, — позови главного.
И тут рейдер к которому я обратился, потерял терпение и сделав несколько шагов в мою сторону и приблизившись ко мне почти вплотную, замахнулся на меня прикладом винтовки пытаясь нанести удар в голову. Я тут же молниеносно среагировал и блокировав его удар выхватил винтовку у него из рук и со всей силы толкнул его ладонную руки в солнечное сплетение. От моего удара рейдер отлетел на несколько метров назад и упал на землю скорчившись от боли.
— Да стреляй же ты, — прохрипел он, обращаясь к своему напарнику.
Второй рейдер державший меня на прицеле и остолбеневший от изумления тут же нажал на курок. Вокруг себя я увидел небольшую рябь от колыхания защитного поля. Я резко бросился в сторону рейдера стрелявшего в меня и не успел он второй раз нажать на курок, как я в прыжке ударом колена в живот сбил его с ног, и придавив к земле направил ему прямо в лицо энергетический луч. Рейдер испуганно смотрел на меня, кажется не совсем отдавая себе отчет в том, что произошло.
— Мне нужно поговорить с вашим главарем, — сказал я смотря ему прямо в глаза.
И тут снова я послышал щелканье передернутых затворов. Я поднял голову и на смотровых вышках увидел еще двоих рейдеров направивших на меня автоматы. И только я уже был готов броситься на них в атаку, забежать за забор и вскарабкавшись на вышки убить их, как послышался женский голос:
— Отставить! Отставить, идиоты! Разве вы не видите, что перед вами чародей.
Из открытых ворот вышла женщина тел тридцати, среднего роста, с каштановыми волосами, одетая в такой же военный костюм, как остальные рейдеры. Однако ее глаза блестели интеллектом и говорили о здравомыслии их обладательницы.
— Отпусти его, чародей! — сказала она мне, прося слезть с валявшегося на земле рейдера, которого я придавил коленом к земле.
Я выключил энергетический луч и встал на ноги.
— Меня зовут, Вайпер, — сказала женщина, — я здесь главная. Ты уж извини этих идиотов они не ведают что творят.
— Да ничего, я привык, что люди меня не понимают.
— Ну так что? Милости прошу в нашу скромную обитель, — Вайпер сделала, жест рукой приглашающий войти за ворота.
Ее радушие и ирония произвели на меня благодатное впечатление, и я с радость пошел к открытым воротам. Рядом с воротами стояло еще человек десять, которые видимо только что сюда подбежали услышав выстрел. Поселение рейдеров не отличалось изысками и стилем, а существовало как вынужденное место, где люди нашли себе приют. Тут стояло около двадцати мрачных панельных двухэтажных домов, несколько установок ПВО, видимо защищающих поселение от воздушных угроз, радар, и несколько казарменных складских помещений. За домами виднелись картофельные поля и стекольные теплицы. Все это небольшое поселение было обнесено бетонной стеной, в разных частях которой были установлены смотровые вышки.
— Скромно тут у вас все, — сказал я, обращаясь к Вайпер.
— А что поделаешь? Жить то как-то надо, вот и выживаем как можем. Так все, что тебя привело сюда?
— Я ищу встречи с повстанцами.
— Ха! — воскликнула Вайпер, — да ты опоздал на месяц! Раньше Лео приезжал к нам раз в неделю, для закупки … как бы тебе сказать, специальных препаратов, но «Эдельстар» теперь усиленно патрулирует все входы и выходы из Города Бессмертных, поэтому наши торговые контакты прервались. Вот так то …
— Неужели ничего нельзя сделать? — раздосадовано спросил я.
— Ну, — задумалась Вайпер, — можно конечно, только сложно все это. Я отведу тебя к человеку с которым тебе надо поговорить. Следуй за мной.
Вайпер пошла вперед непринужденной походкой, остальные рейдеры боязливо смотрели на нас, храня покорное молчание.
— Когда я был маленьким рейдеры напали на фургон, в котором меня везли и убили двух моих братьев, — сказал я.
— Хм, — задумалась Вайпер, — ну знаешь ли, тут на пустоши много всяких группировок, столько что всех и не упомнишь. Кто-то беспределит, кто-то придерживается каких-то принципов и грабит только караваны «Эдельстар», а кто-то занят только резней между собой. Поэтому я не знаю что тебе сказать …
— А чем вы занимаетесь?
— Да всем понемногу, в основном торгуем с повстанцами, но в боевые стычки с «Эдельстаровцами» стараемся не лезть, именно поэтому на нас они не обращают сильно внимания, и к нам не суются. Мы можно сказать торговая гильдия, ну … по большей части.
— Занятно, — сказал я.
— Так кто тебе рассказал про нас? Неужто руководство стены, испытывает такую нужду, что послали чародея, для дипломатической миссии к повстанцам?
— Не совсем, — ответил я, — у руководства Стены свои планы, а у меня свои. Меня прислал к вам человек по имени Всеслав.
— Да неужели, — изумилась Вайпер, — не может этого быть!? Неужели Всеслав на самом деле существует?
— Существует, — ответил я.
— Ха, когда я была маленькой про эту личность ходили легенды. Говорили, что боевые подразделения «Эдельстар» отказывались вступать в бой, с подразделениями Федерации, только узнав, что ими командует Всеслав, а мутанты целыми поселениями покидали обжитые места только заслышав его имя.
— Что еще говорили?
— Говорили, что он мстил за убийство своего командира и хотел положить конец войне убив Императора, но у него так и не получилось подобраться к нему достаточно близко. В одном из сражений Всеслав потерпел поражение, его боевое подразделение было полностью уничтожено, лишь одному ему удалось выжить, но с тех пор о нем никто ничего не слышал, а Федерация оставила все попытки взять контроль над западной территорией. Вот такие вот легенды бродили по миру пятнадцать лет назад.
— Интересно, — ответил я скептически.
— Не то слово, ты знаешь ведь жители Города Бессмертных его ненавидели, «Эдельстар» изображали Всеслава, как демона с рогами, восставшего из ад! Ха! Смешно! Смешно! А я знала что он не такой! Ведь не такой же он?
— Нет не такой, совершенно не такой.
— Вот, и я так тоже думала. Ведь я родилась в Городе Бессмертных, во внешнем городе, в трущобных районах.
— И что потом?
— Потом все стало сложно, всех заставили чиповаться. Вживляли под кожу чип, для полного контроля над разумом. Тех кто отказывался собрали и выставили за стены города. Живите дескать как хотите. На пустоши, где нет еды и воды, где шарятся разные твари. Вот и все. Но мне повезло. Одной из нескольких тысяч. Других уже нет на этом свете. А там все вранье! От начала до конца! Город Бессмертных, ха! Центр Европы! В довоенное время там стоял город Берлин, как мне рассказывали, теперь вот нет ни стран, ни культуры. Есть точка контроля всем миром. Есть элита, и есть рабы, с промытыми мозгами и превращенные в самых настоящих зомби. Да, видел бы ты этот Город Бессмертных, не дай бог там родиться. Многокилометровые кварталы трущоб, где живут рабы, повсюду расположены электромагнитные вышки, через которые людям промывают мозги, вводя их в религиозный транс. А если попасть под интенсивное излучение, то окажешься с выжженными мозгами. Бам и все! И ты не человек, а ходячее мясо, которое тут же расстреляют полицаи. Но либо так, либо тебя выставят прочь, на съедение тварям.
— Как тебе удалось спастись?
— Все просто, всех кто отказался чиповаться, зная к чему это приведет, а приведет это к тому, что через чип, тебе будут промывать мозги, ночью собрали возле ворот и выставили вон. Таких было около тысячи человек. Все разбрелись по разным направлениям. Многих сожрали мутанты, многих шатуны, кто-то ушел в леса. Мне относительно повезло, я наткнулась на рейдеров, всех кто был со мной включая мою семью они убили, а меня взяли как трофей и подарили их главарю. Потом много всего было, но в результате все так как есть сейчас.
Мы дошли до одного серого одноэтажного здания, с маленькими окнами и железными дверьми.
— Вот мы и пришли, — сказала Вайпер.
Она открыла двери и мы оказались в некотором подобии лаборатории. В центре амбара стояло несколько столов на которых располагалось химическое оборудование, колбы с жидкостью разных цветов, в углу лежали пакеты с сушеной травой, и в воздухе пахло гарью.
— Тофель, — закричала Вайпер, — Тофель, покажись!
В углу помещения небольшая открылась дверь и оттуда вышел человек невысокого роста, одетый в такой же костюм защитного цвета, что и все остальные, только поверх костюма на него было надето что-то вроде защитного белого плаща, из блестящего материала.
— Тофель, к нам тут гость пожаловал, — обратилась к нему Вайпер, указывая на меня, — ему надо попасть к повстанцам. Какие там новости от Лео?
— Да черт его знает! Черт его знает! — как то нервно начал говорить мужчина, — ты же знаешь что после того как мы продали ему последнюю партию, от него нет вестей. Дороги патрулируются вертолетами, а шумовые помехи блокируют интернет. Дело плохо. Очень плохо. Интервал патрулирования постоянно меняется и у нас нет пока точных сведений о его расписании. Сейчас пытаться выйти на связь с повстанцами смерти подобно.
— Что с обходными путями? — спросила Вайпер.
— Да… — проговорил задумчиво Тофель, — патруль охватывает все области кроме одной, кроме Некрополя. Уж там то, точно они не ожидают что мы сможем проложить дорогу. Но вот только какой безумец отважиться туда сунутся …
— Некрополь … — задумчиво проговорила Вайпер, — город могила.
— Ага, пока это единственный коридор, через который можно проникнуть в Город Бессмертных, но безопасней мне кажется идти через зону патруля. Так что если не повезет, то хоть умрешь быстро.
— У нас есть хоть кто-то кто сможет провести вот этого человека, через Некрополь?
— Я не думаю Вайпер, и не советую тебе даже поднимать этот вопрос, иначе рейдеры утратят к тебе доверие. Все слишком хорошо знают как опасны те кто там живет. Разумней будет подождать пока Лео получит график патрулирования пустоши и передаст его нам, тогда мы сможем безопасно выйти с ними на контакт.
— И как скоро будет график патруля зоны? — поинтересовался я.
— Черт его знает, — лениво ответил Тофель, — может через месяц, может через два, или через три, а может и вообще никогда. Эдельстар постоянно совершенствует информационную защиту данных, и повстанцам порой требуется много времени, чтобы взломать систему.
— К черту это! Сидя на месте и ожидая подачек фортуны войну не выиграть! Неужели среди вас нет никого кто сможет провести меня через этот ваш Некрополь.
— Вообще-то, если подумать … то есть один, — небрежно и лениво ответил Тофель, — Вайпер тебя к нему отведет. Это единственный вариант.
— Ха! — ответила Вайпер, — как здорово. Ладно, Тофель, удачной тебе работы.
Вайпер развернулась и пошла к выходу. Я последовал за ней.
— Видишь, как все непросто, — сказала она мне, — все очень непросто. Есть вообще вероятность, что нас отрезали от связи с городом на очень и очень долгое время.
— А что это за человек, что может меня провести? — поинтересовался я.
— Скоро увидишь.
Выйдя на улицу, мы прошли вдоль нескольких домов, и вышли в самый дальний конец поселения. За двухэтажными домами, совсем возле бетонной стены было расположено небольшой кирпичное здание, с крышей сделанной из старого шифера.
— Нам сюда.
Войдя в помещение я увидел, что мы оказались в каком-то грязном баре, где за деревянными столиками сидели пьяные рейдеры и о чем то вели беседу.
— Вайпер ! Вот и ты! Как мы тебя ждали! Выпивка то совсем плохая! — закричал кто-то, — пусть Тофель, что-нибудь нахимичит, чтобы с одного стакана улететь можно было.
— Замолчи! Достали уже все! — огрызнулась Вайпер.
Вайпер окинула взглядом весь бар, тщательно вглядываясь в физиономию каждого, затем громко сказал, так чтобы все слышали:
— Кто-нибудь видел Джона?!
Рейдеры переглянулись между собой но никто ничего не ответил.
— Кажется я знаю где он, — раздался голо бармена из-за прилавка.
Вайпер прищурилась и подошла к нему поближе. Я последовал за ней. Бармену было лет сорок на вид, одет он был в черную длинную рубашку и на щеке у него был широкий шрам, по всей видимости от ножа.
— Он был вышел часа два назад, я думаю он там же где и обычно, — сказал бармен.
— Ах, — с досадой сказала Вайпер, — налей-ка мне выпить.
Бармен, потянулся к прилавку и взял оттуда бутылку с зеленой жидкостью, затем достал стакан и заполнив его на половину протянул Вайпер. Она залпом выпила содержимое и зажмурила глаза.
— Кто это с тобой? — поинтересовался бармен, глядя на меня, — гости тут у нас редкость, неужели кто-то из повстанцев пробился?
— Не твое это дело, — резко выпалила Вайпер, — ладно, все пойдем, — сказала она теперь уже обращаясь ко мне.
Мы вышли из бара, и завернули за угол. На земле я увидел небритого человека лет пятидесяти, одетого в грязную камуфляжную одежде, который лежал в луже своей собственной блевотины. Вайпер подошла к нему и в пол силы пнула его ногой в живот.
— Джон, просыпайся, пьяное ты животное, — закричала она.
Но Джон не проснулся, а лишь прохрипев что-то невнятно, повернулся на другой бок.
— Черт возьми! — закричала Вайпер, — пьян в стельку! Да как так можно!
— Это и есть проводник? — спросил я.
— Ага! Он и есть! — ответила Вайпер.
— Видимо все совсем плохо? Верно? Я про Некрополь.
Вайпер тяжело вздохнула.
— Этот заброшенный город населен мутантами и еще бог весть кем! Ни один человек в здравом уме туда не сунется.
Вайпер еще несколько раз пнула Джона, но он никак не реагировал.
— Придется тебе ждать до утра, если ты конечно не передумал.
— Ни в коем случае, уж лучше подожду до утра, чем ждать неизвестно сколько.
Вайпер усмехнулась.
— Выпить не хочешь? — иронично спросила она.
— Нет, пожалуй откажусь.
— Ладно давай зайдем в бар, там что-нибудь поесть закажем.
— Это можно, — ответил я.
Мы развернулись и оставили Джона, спать на его месте, затем зашли в бар и сели за столик. Вокруг нас кричали пьяные рейдеры, некоторые из них сидели рядом со своими подружками, и лапали их. В углу стоял древний проигрыватель и играл какую-то жуткую скрипучую музыку, от которой у меня просто звенело в ушах.
— Эй бармен, — крикнула Вайпер, — поесть моему другу а мне выпить.
Бармен подозвал к себе своего помощника и что-то ему сказал, помощник бармена, парень, лет двадцати, засуетился и направился к двери расположенной в дальнем углу, где по видимому была кухня.
— Вот так и живем, — сказала Вайпер.
— Какие отношения вас связывают с повстанцами? — поинтересовался я.
— Торговые, исключительно торговые. Хотя Тофель очень дружен с Лео, постоянно радуется его приезду, пьют вместе, болтают о чем то. Можно сказать, пока Эдельстар не усилили воздушный патруль пустоши, Лео сюда частенько заезжал. Теперь времена другие, с каждым днем гайки затягиваются все сильнее и сильнее. Мощь Эдельстар крепнет, а все отщепенцы страдают. Скоро нас задавят, я думаю всех, если конечно не случится чудо. Но кто в наше время верит в чудеса?
— Я знаю одного человека, который верит, — ответил я.
— Уж, неужели ты про Всеслава?
— Про него.
— Но, однако, как бы он там не верил, его вера не помогла ему убить Императора.
— Может быть мне поможет.
Вайпер усмехнулась.
— Да ладно, тебе. Мечтай. Что может поделать простой человек против мощи целого государства — железного чудовища с тысячей глаз и тысячей стальных рук?!
— В том то и дело — я не простой человек.
— Ха! Ты стало быть ученик чародея! Ну вот если выйдешь живым из Некрополя, то тогда с полной уверенностью сможешь сказать, что ты особенный. А пока …
К нам подошел помощник бармена, держа в руках поднос. С подноса он поставил на мой край стола тарелку с какой-то вязкой кашей и стакан томатного сока, из тарелки торчала деревянная ложка. Вайпер он принес стакан с напитком зеленого цвета.
Вайпер взяла стакан и сделал пару глотков. На мой вопросительный взгляд она ответила:
— Вермут, с настойкой полыни. Бодрит и отрубает часть мозга отвечающего за депрессию.
Я пододвинул к себе тарелку с кашей и принялся за еду.
— Неужели овсянка? — спросил я.
— Овсянка! Стандартный рацион. А томатный сок — деликатес, только для важных гостей. А так, даже чистая вода тут редкость.
Несколько минут мы сидели молча, Вайпер пила свой напиток а я ел кашу и запивал томатным соком.
— А расскажи мне про Лео. Какой он, — нарушил я тишину.
— Лео? — будто изумилась Вайпер, — какой он? А разве тебе не достаточно того факта, что он друг Тофеля? По моему это красноречиво обо всем говорит.
Вайпер сделала пару глотков вермута, затем продолжила мысль:
— В общем, человек он может быть и не плохой, но вот лидер повстанцев скажем так никудышный, и уж толком то не понять, чего от него больше, пользы или вреда. Приезжает к нам, меняет оружие на наркоту, производством которой промышляет Тофель. Вот так то мы и разворачиваем наши отношения.
— А где он живет?
— В городе Бессмертных на одном еще довоенном заводском комплексе, который расположен под землей. Эдельстаровцы не могу его достать, так как рядом с заводом, они построили башню-излючатель, которая выжигает мозги людям. А Лео с его людьми взяли над ней контроль, и теперь к его подземному заводу нельзя близко подойти, так как он контролирует интервал и силу излучения. Такие вот дела. Ни пехота не может подойти, ни на вертолетах подлететь. Уничтожить башню ракетами тоже не могут, так она была неудачно построена прямо рядом со стеной во внутренний город, где живет элита. Ракеты могут задеть стену и разрушить ее, тогда все недовольные рабы попрут во внешний город. Поэтому с существованием под их носом базы повстанцев приходится мириться.
— А расскажи про эти башни.
— Да что там рассказывать. Построены чтобы рабов держать под контролем. По всему Городу Бессмертных они натыканы. В определенный момент башни подают сигнал-излучение, и все чипованые рабы начинают молиться испытывая религиозный экстаз. Раз в три часа происходит выброс накопившегося электромагнитного заряда, и если в это время не укрыться дома, либо в церкви, то тебе просто выжжет мозг, и станешь ходячим.
— А если нет чипа.
— Если нет чипа, то вместо религиозного экстаза, будешь испытывать простую головную боль и недомогание. Но если подойти к такой башне близко, либо попасть в интервал выброса электромагнитной энергии также останешься с выжженным мозгом. Все просто. Скоро такие башни будут построены во всех, даже мелких городах. Всем вживят чип. Отказаться то формально можно, но это приведет к тому, что либо выгонят в пустошь, либо просто задушат непомерной работой, так что умрешь от перегрузок. Можно конечно стать повстанцами, так и произошло их формирование по началу, но подземный завод может вместить и прокормить только две тысячи человек. И он и так уже переполнен. Люди Лео испытывают недостаток в еде, в свежем воздухе, в общем живут как загнанные животные. Мне кажется Эдельстар их даже серьезно то не воспринимает, впрочем, как и всех нас. Мы лишь временные помехи на их пути.
Вайпер осушила бокал до дна, и глаза ее сделались очень грустными и задумчивыми.
— Черт, черт, я то думала от депрессии поможет, а нет, не помогает, — как то раздосадовано и в пустоту сказала она.
Вайпер тяжело вздохнула, затем посмотрев на меня произнесла:
— Мы все уже без пяти минут ходячее мертвецы. Сочтены наши дни.
Я не знал что ответить, я просто слушал музыку и смотрел себе под ноги. В глубине души я понимал, что она права, но если уж и суждено было всем умереть, то я хотя бы планировал сделать это красиво.
Там мы просидели в баре до самого вечера и болтали о чем-то несущественном. До Города Бессмертных меня отделяло всего триста километров, но кажется это путешествие должно было стать самым опасным и рискованным в моей жизни. Я так и не замечал, что не спал ночь, новые люди, новые знакомые, по своему отвлекали от усталости. Затем Вайпер отвела меня в один из мрачных домов расположенных возле бара, и показал мне мою комнату для ночлега. Дом был вполне обычным, и похожим на те казарменные бараки, в которых я вырос. Такой же коридор, вдоль которого располагались квартиры. Моя комната не блистала изыском. Панельные стены без обоев и грязный матрас для того чтобы на нем спать. Вот и весь интерьер. Похоже роскошь была рейдерам чужда.
— Ладно, ученик чародея, завтра утром тебя ждет долгая дорога, отдыхай, силы тебя пригодятся, — сказав это Вайпер ушла.
А я стараясь не думать о плохом забылся в своих сновидениях.
Утром, меня разбудил Тофель. Он зашел ко мне в комнату и принялся тормошить меня за одежду.
— Ну давай! Просыпайся! Просыпайся! Пора уже, — сказал он.
В руке он держал небольшой черный чемодан.
— Давай быстрее, пора отправляться в путь! Тебя уже ждут.
Я быстро встал на ноги и мы пошли к центральным воротам, через которые я пришел. У ворот стояло два квадрацикла, на одном из которых сидел Джон, а второй видимо предназначался для меня. Рядом с Джоном стояла Вайпер и смотрела на меня вызывающим взглядом.
— Ну вот и все! Время отправляться в путь, — сказала она.
Я посмотрел на Джона, за его спиной, на ремне, перекинутым через плечо, болталась винтовка. Хоть с первого взгляда и можно было подумать, что он собран и находится в боевой готовности, однако его мутные и блуждающие глаза сказали мне о том, что с утра он уже успел выпить, и это почему то не вызвало у меня никакого энтузиазма и не придало ни капли радостного настроя.
Тофель подошел к пустующему квадрациклу и в задний грузовой отсек положил черный чемодан.
— Передашь это Лео, хорошо? Ну так, мало ли, вдруг вам удастся до него добраться. Это подарок от меня.
Хоть слова Тофеля «вдруг вам удастся до него добраться» произвели на меня гнетущее впечатление, и звучали как плачевный прогноз касательно нашей поездки, я все же не подал виду что я смущен и равнодушно кивнул.
Джон завел мотор квадрацикла, как бы говоря, что готов тронуться в путь и не хочет ждать. Я тоже сел за крадрацикл и готов был двинуться в путь.
— Как им управлять то? — спросил я у Джона.
— Просто все, возле правой ноги педаль газа, слева тормоз, коробка передач автоматическая, красная кнопка возле спидометра включает двигатель.
Я нажал на красную кнопку и двигатель загудел.
— Удачи, ученик чародея, — сказала Вайпер.
Джон нажал на педаль газа и его квадрацикл рванулся вперед. Следом за ним поехал я. Надо сказать, что управление данным видом техники было элементарно простым, если даже не сказать интуитивным. Силой давления на педаль я регулировал скорость, и держал прямо руль, что квадрацикл не заехал в сторону. Казалось им мог управлять даже маленький ребенок.
Так мы ехали по пустоши около двух часов, фактически по прямой линии, никуда не сворачивая, лишь изредка объезжая встречающиеся на нашем пути овраги и небольшие лесные рощи. Солнце уже окончательно вышло из-за горизонта и изливало на нас свои знойные и палящие лучи.
Внезапно Джон остановил квадрацикл. Я остановился следом за ним.
— В чем дело? — поинтересовался я.
— Жарко, — ответил Джон, — пить хочу.
Он слез с квадрацикла, открыл багажный ящик, достал оттуда пластиковую бутылку с водой и сделал несколько глотков. Я тоже открыл багажный отсек своего квадрацикла и обнаружил там помимо положенного Тофелелем черного чемоданчика, несколько пластиковых бутылок с водой и пару булок хлеба. Мне тоже захотелось пить, и я открыл пластиковую бутылку и утолил жажду. Джон напившись воды снова начал копошится в багажном отсеке, затем достал оттуда бутулку рома и принялся пить алкоголь.
— Уверен, что ты будешь в норме? — спросил у него я.
— Я уверен, что если не выпью, то в норме не буду.
Я тяжело вздохнул не предвкушая ничего хорошего от пьяного проводника.
— Видишь, — обратился ко мне Джон, — если бы не эти чертовы патрули, то доехали бы за пару часов, а так, весь день придется на дорогу затратить, делаю объезд. Но я думаю все у нас получится.
Он сделал еще несколько глотков и опьянев заметно быстро продолжил свой монолог:
— Эх, все эти трусы, боятся Некрополя, а я ничего не боюсь, и не верю я в эти байки про мутантов каннибалов! Всех их давно уже поперестреляли! Все будет нормально!
— Вот черт! — раздосадовано сказал я.
— Что такое? — спросил Джон.
— Да я забыл спросить есть ли у рейдеров девятимиллиметровые патроны.
— А зачем тебе?
Я достал из-за ремня свой Кольт и протяну его Джону. Джон с интересом повертел пистолет в руках, затем вернул его мне.
— Занятная штука! Откуда у тебя такое старье?
— Белла подарила.
— Да иди ты! Кровожадная Белла, которая является личным охранником Императора.
— Она самая.
Джон рассмеялся нездоровым смехом.
— Хорош врать! Ну и выдумщик! Тоже мне сказки тут будешь рассказывать.
Затем он снова приложился к бутылке и принялся жадно пить Ром.
— Да прекрати ты! Хватит! А то напьешься сейчас, да отключишься, — закричал я на него.
— Ну подожди, еще пару глотков, — сбивающимся голом произнес Джон.
Я не стал дожидаться пока он напьется в стельку, а просто подошел к нему, выхватил у него из рук бутылку, закрыл ее и положил обратно в багажный отсек.
— Хватит уже! Поехали давай! — сказал я повелительным тоном.
— Слушай, слушай! — закричал Джон, — а тут неподалеку одна достопримечательность есть, могу показать.
— Какая еще достопримечательность?
— А вот поехали увидишь.
— Ехать то далеко?
— Да нет, щас маленько свернем направо, вон, прямо за той лесной рощей на горизонте. Минут двадцать езды.
Я подумал, что двадцать минут погоды не сделают и решил согласиться.
— Джон, оно стоит того?
— Без всяких сомнений! — ответил Джон.
— Ну поехали!
Мы снова сели на квадрациклы и отправились в путь. Вскоре мы доехали до плотной линии деревьев, через которые не было дороги. Мы остановились и слезли с квадрациклов.
— Теперь надо немного пройтись пешком, — заявил Джон, и не глядя на меня, быстрым шагом зашагал в лесную рощу.
Я молча последовал за ним. Мы прошли через узкую полосу довольно редкого леса и перед нашими глазами открылась удивительная и шокирующая картина: посреди пустоши находился огромный, исполинский округлый объект серебряного цвета, размером с целый стадион, за этим объектом простиралась глубокая и длинная борозда.
— Космический корабль, потерпевший крушение, — пояснил Джон.
Я присмотрелся. Нос или лучше сказать передняя часть космического корабля, от сильного удара был врыта в землю, сам же корабль был сделан казалось из цельного куска металла, на нем не было ни отдельных пластин, ни швов от запайки. На его днище виднелись металлические округлые выпуклости, напоминающие реактивные двигатели, но только более плоской формы. Верхняя часть корабля, возвышающаяся на основным корпусом была размером с огромный дом, и была сделана из более темного металла, но тем не менее блестела на солнце.
Я заворожено смотрел на эту картину не в силах вымолвить не слова. Тут я заметил на задней части корабля огромную пробоину, как будто от взрыва.
— А это что еще? Неужто кто-то пытался его взорвать?
— Да, — ответил Джон, — Эдельстар пытались, да только мощности всех их взрывных устройств хватило чтобы слегка пробить внутреннюю обшивку корпуса и все, зато внутри все уничтожили. Перед нами просто обгорелый каркас, который тут уже достаточно давно валяется. Внутри просто расплавленный под большой температурой металл, все технологии и аппаратура были уничтожены, чтобы не достались нежелательным лицам.
— Какой огромный летательный корабль, — сказал я изумленно, все никак не имея сил придти в себя.
— Да что там огромный! — воскликнул Джон, — мы тут такое видали, ого-го! Бывало, высоко в небе пролетали космические корабли размером с целые города! Вот это по настоящему страшно. Даже боюсь представить кто в них обитает. Но люди разно говорят.
— Например? — спросил я.
— Говорят, что пришельцы страшные чудовища, покрытые чешуей и похожие на мутантов. Похищают людей, тех, кто из заблудший, отбившихся от своего стада. А тут даже слышал историю, что приземлился вот такой вот корабль, возле одного из небольших поселений изгнанников, живущих в лесу, всех загнали в корабль и все! Пропали без вести. Говорят они людьми питаются или эксперименты ставят на людях, в общем жуть.
— Ладно, поехали отсюда, а то мне уже дурно, — сказал я.
— Ага, сейчас, только выпью немного.
Джон подошел к квадрациклу, достал из багажного отделения бутылку и сделал пару глотков.
— Да хватит уже! Времени у нас мало!
— Поехали! Поехали, — лениво проговорил Джон и положил бутылку обратно, затем сев за квадрацикл надавил педаль газа.
Снова мы устремились в путь, снова ветер обдувал мое лицо и трепал волосы, а палящее солнце? словно не зная жалости обжигало меня своими лучами. Климат тут и вправду был иной чем на востоке, более жарких и сухой, так что мне с непривычки было тяжело дышать и казалось что раскаленный воздух обжигал мои легкие. Целый день мы провели в пути, лишь изредка делая небольшие остановки. Нельзя сказать, что местность была уж совсем безлюдной, нет тут чувствовалось прежнее присутствие людей, теперь ставших призраками и частью истории. Иногда нам встречались небольшие пустующие поселки из пяти-шести старых панельных домов, в которых никто не жил, и вокруг которых царило запустение. Иногда остатки от некогда проходивших в данной местности дорог, но все это были руины можно сказать древности, сердце новой технологической цивилизации располагалось в Городе Бессмертных, и с каждой секундой я все отчетливее и отчетливее слышал его тяжелое и скрипучее механическое биение.
Вечером на закате солнца на горизонте показались высокие постройки — это были не обыкновенные дешевые панельные дома, это были заброшенные дома, которые в своем прошлом были наполнены архитектурным величием и размахов. Сразу было ясно — перед нами руины города, который в своем далеком прошлом был самым настоящим мегаполисом. Мы подъехали к асфальтной дороге, которая вела из города и терялось в песках пустоши.
— Вот он перед нами, — сказал Джон, слезая с квадрацикла, — Некрополис, и что только про него не говорят. Ха!
Джон снова достал флягу с ромом и принялся пить большими глотками.
Я, прищурюсь смотрел вдаль асфальтной дороги, которая словно ковровая дорожка, создавала нам комфорт для въезда в город. Но вот в этом то я и видел опасность, уж очень мне не нравилось такое символично мягкое приглашение в этот зубастый город, с острыми высотными строениями, видневшимися на горизонте. У меня было чувство, что мы входим в пасть к очень жуткому и коварному чудовищу, которое в своей долгой жизни съело и переварило не одну сотню таких искателей приключений, как мы.
— Поехали Джон, — сказал я.
— И да помогут нам высшие силы, — ответил он и сев на квадрацикл надавил педаль газа.
Все сомнения были оставлены позади, заходящее солнце кроваво красным светом обливало землю, и мы в под его неслышимую но ощущаемую сердцем восторженную музыку, приняв вызов судьбы, въезжали на враждебную и крайне опасную территорию. В пригороде города не было ничего особенного: маленькие, наполовину разрушенные дома, среди которых встречались и весьма крупные, деревья прораставшие вдоль улиц, высокая нестриженная трава. Но где-то там вдали виднелись похожие на зубы дракона, угрожающие высотные строения. Дорога была просто отвратительной, истрескавшаяся и испещренная канавами и ямами. Наши квадрациклы то и дело подпрыгивали, и казалось, готовы были развалиться на запчасти. Вдруг, возле одного из двухэтажных зданий без стекол я заметил пугающую картину.
— Тормозни, Джон, — выкрикнул я.
— Что?! — не расслышав закричал Джон.
— Тормози! — что было силы закричал я.
Джон надавил на педаль тормоза и немного съехал с дороги, меня тоже слегка занесло в сторону.
Я слез с квадрацикла и жестом указал ему на четырех повешенных человек на деревянных виселицах, возле входа в серое двухэтажно здание. Увидив их Джон застыл от страха и не в силах что-то сказать, просто разинул рот от изумления.
Одежда на повешенных людях была грязной и выцветшей, кожа на из лицах была черно-синего цвета, по всей видимости провисели они здесь уже достаточно давно.
— Вот же черт! — наконец таки вымолвил Джон, — город обитаем.
И тут же в трехэтажном кирпичном здании, расположенном по другую сторону дороги, совсем рядом с нами, в одном из окон промелькнула какая-то тень и послышался шорох. Я молча дернул Джон за куртку и указал на окно, где мне показалось кто-то был. Джон похоже тоже что-то слышал, он снял с плеча винтовку, и прицелясь стал всматриваться в темноту окон. Внезапно за каким-то другим окном снова послышались шорохи, как будто кто пробежал по валявшему на цементе строительному гравию. Джон лихорадочно водил винтовкой от одного окна к другому карауля невидимого нами врага. Его руки сильно дрожали, было видно что он очень сильно боится.
И тут где-то в районе здания где былы двое повешенных, раздался страшный вой, похожий на крик дикого животного, но все же в этом жутком крике улавливалось человеческое происхождение. Мы быстро повернули головы, но никого не увидели, но ясно было одно — нас заметили.
— Давай-ка убираться отсюда, — сказал я.
Джон быстро перекинул через плечо винтовку. Сев за квадрациклы и надавив на педали газа мы помчались дальше по разбитой дороге. Перед нашими глазами мелькали разрушенные дома и заброшенные строения. Постепенно, мы выезжали в более развитый район города, и на нашем пути уже начали попадаться высотные строения, но такие же грустные и опустевшие, со всех сторон окруженные проросшими возле них деревьями. И тут где-то сбоку, перед моими глазами промелькнула машина — это был бронетранспортер корпорации Эдельстар, его пулеметная вышка была искорежена взрывом, а на самом бронетранспортере было множество пулевых отверстий. Джон тоже увидел боевую машину, и я не мог не заметить паники на его лице. Мне тоже было не по себе, шестым чувством я ощущал, что нас преследуют и мы сейчас подобны мышам попавшим в мышеловку, и мы знали что рано или поздно ее механизм сработает. Пока дорога была ровной мы ехали быстро, но на тех участках, где дорога проваливалась в землю, мы вынуждены были снижать скорость. Возле одной из таких рытвин, когда мы ехали достаточно медленно, рядом с одним из зданий я заметил человеческую фигуру, одетую в рваный плащ. Это существо стояло на углу разрушенного дома и смотрело на нас, когда оно поймало на себе мой взгляд, то тут же поспешило скрыться. Что вызвало отторжение так это то, как оно двигалось, так неуклюже и неровно переступая с ноги на ногу, будто хромая. Когда оно скрылось я снова устремил свой взгляд на дорогу. Вскоре случилось то чего давно следовало ожидать. Мы проезжали около одно здания, прямоугольной формы, видимо, с мраморными ступеньками ведущими внутрь. Видимо раньше, в эпоху расцвета города, это здание принадлежало администрации и выполняло важную функцию, но теперь в нем меня привлекла одна деталь: хоть основание здание и было обветшалым и поросшим травой, однако над главными дверями развевался флаг, на котором были изображены три красные крупные точки, обведенные в круг. Флаг был хоть и немного потрепанным, но на нем не было следов выцветания от длительного воздействия солнечных лучей. Мой взгляд был прикован к этому лоскутку ткани колыхающемся на ветру, и я уже догадался о том, что тут присутствует жизнь и хотел остановиться но опоздал. Внезапно, двое существ, прятавшихся по разные стороны дороги, которых я смог увидеть лишь боковым зрением, резко натянули за концы веревки, лежавшей на трассе прямо перед нами. Сначала натянутая струна, врезалась мне в грудь и я был силой толчка сброшен с квадрацикла на землю, следом за мной вниз слетел Джон.
В данной ситуации не нужно было быть гением, чтобы понять, что мы угодили в засаду, и наше выживание теперь зависело только от того, сможем ли мы мгновенно среагировать на угрозу. Лежа на асфальте, и быстро поднял голову и огляделся. Все мои чувства и мысли были сосредоточены только на одном: оценить угрозу и тактически верно среагировать. По правую сторону от нас в пятиэтажно сером здании в двух окнах я увидел мелькание теней и еле уловимые блики солнечных лучей, отраженных в стали, значит скорее всего там прятался вооруженный винтовками противник. Прямо впереди нас, из за углов разных домов, расположенных за зданием с флагом, к нам двигались неразборчивые силуэты высоких сущностей, с непропорциональным телосложением. В миг оценив сложившуюся ситуация я резко вскочил на ноги и рывком бросился к Джону, еще валяющемуся на земле. Я дернул его за одежду и поднял с земли, затем ища глазами ближайшее укрытие, оттолкнул его с дороги в сторону недалеко стоящего здания. И тут же раздались выстрелы. Одна пуля попала в асфальт рядом со мной, выдрав из него огромный кусок, вторая пуля, попала в меня, вызвав колыхание на энергощите.
— Позли за угол здания, — крикнул я Джону.
Джон среагировал скорее не на мой голос, а на раздавшиеся выстрелы, и уползя с линии огня скрылся за углом кирпичного строения. Я по прежнему стоял на дороге и смотрел на группу мутантов приближающихся к нам. Они были по настоящему ужасны, носили на себе лохмотья похожие на тряпки, видимо сшитые из одежды рабочих, которых им удалось убить, а телосложением напоминали скорее каких-то огромных и неуклюжих приматов. На их огромных ногах не было ботинок, они шли босиком, а их лохматые нестриженные волосы спадали на лицо, скрывая безобразие их лиц. В руках они держали какое-то оружие, что-то наподобие железных палок, с заостренными концами. И тут снова из окон здания раздались выстрелы, и снова пули ударившись об энергощит отскочили в сторону. Долго мне оставаться под перекрестным огнем было нельзя, я быстро бросился прочь с дороги к углу здания где прятался Джон. Мы оба были за укрытием, но скоро к нам должны были подойти вооруженные мутанты, поэтому медлить было нельзя.
— Джон, — обратился я к нему.
Но Джон не реагировал он смотрел перед собой широко открыв глаза и не на что не реагировал. Кажется у него был шок.
— Джон! — закричал я, — посмотри на меня.
Джон повернул голову в мою сторону.
— Итак слушай меня внимательно. Расклад такой: по дороге в нашу сторону движется группа вооруженных мутантов, в здании через дорогу засели стрелки. Стрелки для меня не опасны, и я беру их на себя, как только я их ликвидирую, ты высунешься из за угла и будешь оказывать мне огневую поддержку. Все ясно?
— Да, да, все, — дрожащим голосом ответил Джон.
Он снял винтовку с плеча и передернул засов. Я высунулся из-за угла и увидел, что группа мутантов уже рядом с нашим квадрациклам, скоро они дойдут до здания, за углом которого мы прятались.
— Джон, соберись! — сказал я ему, — все будет нормально, мы справимся, это всего лишь тупые мутанты.
Глаза Джона излучали панический страх, а руки в которых он сжимал винтовку тряслись.
— Это всего лишь мутанты Джон, — сказал я ему спокойны голосом, и тут же резко выбежал из-за угла здания на дорогу.
Прямо передо мной была группа этих жутких тварей. Издалека я и не мог рассмотреть насколько они были большими, каждый из них был примерно двух метрового роста, с развитой мускулатурой и обезображенным лицом, с явными деформациями черепа. Изо рта каждой такой твари торчали кривые клыки, а на руках в которых они сжимали оружие были длинные и острые когти. Увидев меня они злобно зарычали и ускорили шаг. Я же со всех сил побежал прямо на них, в середину их колонны. Когда до мутанта бежавшего прямо на меня оставалось несколько метров и он уж занес на головой стальную палку чтобы ударить меня, я резко в прыжке бросился на него, и из моей панели молниеносно выскользнул энергетический луч, который я вонзил ему в район шеи. Мутант рухнул на землю оставшись валяться за моей спиной. Я обернулся и увидел что, остальные твари были шокированы увиденным и стояли, смотрев на меня, видимо пытаясь понять с чем они столкнулись. Не теряя ни секунды времени я бросился на другого, стоящего возле меня и вонзил энерго луч ему прямо в сердце, мутант мгновенно рухнул на землю. Остальные стояли не шевелясь. Тут из кирпичного здания, напротив которого я находился снова раздались выстрелы. Я бросил взгляд на два окна из которых стреляли и запустил туда энергетические шары. Но не успели шаровые молнии долететь до цели, как за своей спиной я почувствовал движение, я тут же резко уклонился в сторону. На место, где я стоял обрушилась тяжелая остроконечная железная палка. Развернувшись, я схватил мутанта пытавшегося меня ударить за плечо, резко зашел ему за спину и нанес удар энерголучом ему прямо в затылок, мутант рухнул на землю, и тут же в окнах домов раздался треск от разрыва энергетического шара.
— Джон, прикрывай меня! — закричал я.
В сию же секунду четыре мутанта, казалось в одновременно набросились на меня. Я резким рывком выскочил из их окружения и ушел немного в сторону, и тут же раздался выстрел. Это стрелял Джон, но ни один из мутантов, не упал на землю — было ясно, что он промахнулся. Передо мной находилось четыре опасных противника, которые уже оценили опасность исходящую с моей стороны, и осторожно ко мне подкрадывались, пытаясь окружить и зайти со спины. Я тоже двигался по дуге, пытаясь этого избежать и выстроить их в одну шеренгу. Хоть они и были с виду неуклюжими, но передвигались достаточно умело и я бы даже сказал быстро и ловко. Как только я немного выскользнул из круга, в который они меня зажимали, я сделал фехтовальный колющий выпад энерголучом в сторону одного из мутантов, который стоял ближе всего ко мне, но он с ловко увернулся отпрыгнув назад. Снова раздался выстрел, и опять Джон ни в кого ни попал. В данную минуту я готов был просто проклясть его всеми известными мне проклятиями, потому что ситуация, становилась напряженной, а от него толку было мало. И тут какой-то из мутантов, стоящий дальше всех от меня, забыв об осторожности, кинулся на меня, пытаясь ударить меня железным прутом. Я не стал отступать назад, а сделал шаг по направлению к нему, и в момент удара, ловко произведя захват блокировал его руку, держащую оружие, и тут же пронзил энерголучом его сердце. Мутант упал замертво. Раздался еще один выстрел, один из мутантов, упал на землю, схватившись за ногу. Теперь передо мной стояло только две твари. Не давая им времени на то, чтобы опомниться я резко бросился в атаку. Одного из них я тут же убил, уклонившись от его удара, в сторону, и сблизившись с ним, пронзя ему сердце. Второй же оставался у меня за спиной, и почувствовав его приближение, я ударил его с разворота ногой в живот с такой силой что он отлетел назад и свалился на землю. Я не теряя ни секунды, подбежал к нему и убил его. Затем подошел к раненному в ногу мутанту, который не имея возможности встать на ноги, пятился от меня, и тоже ударом энерго луча в сердце завершил его страдания.
На секунду мне показалось, что все было очень легко и все эти ужасные слухи о Некрополисе, лишь детский лепет. Но это было лишь на секунду, до тех пор, пока я не поднял глаза, и не увидел, что в ко мне со стороны, здания с флагом, бегут другие мутанты и их было много, казалось они выползли как тараканы из разных щелей.
Я сделал глубокий вдох, мысленно рисуя себе картинную боя. Я отбросил все лишние мысли и строго сконцентрировался на происходящем. Выдох, и все началось. Я побежал в сторону ближайшего мутанта, и резким фектовальным выпадом пронзи ему горло. Второго находящегося справа ударил в челюсть ногой. Затем уклонился от удара палки третьего мутанта и пронзил ему сердце энерго лучом. После этого отбежал немного назад, чтобы вырваться из кольца окружения. Затем снова резко бросился вперед на мутанта, выбившегося из основной шеренги, и опередив его удар, проткнул насквозь его грудную клетку. Потом снова отбежал назад. Так я лавировал по местности, не давая меня окружить, и стараясь убивать тех кто подходил близко. Время от времени раздавались выстрели, и мутанты падали от пуль Джона. Я отчаянно вел бой, медленно отступая к углу дома, где прятался Джон, но так дальше продолжаться не могло, потому что, доберись они до Джона, и ему уже ничто не сможет помочь. Поняв губительность такой тактики, я резко рванулся в сторону мутантов, пытаясь прорвать их плотную шеренгу и перевести бой ближе к зданию с флагом. В прыжке я убил одного из мутантов, но тот, кто стоял рядом с ним успел ударить меня по спине железной цепью, которую держал в руках.
Я свалился на землю и ощутил страшную боль от удара. Открыв глаза я тут же приподнялся на одно колено и увидел, что со всех сторон я был окружен злобными тварями, еще секунда и они разорвут меня на части. Я резко выставил вперед локоть, и энергопанель послушавшись моей команды ударила по всем стоящим рядом со мной мутантам энергетической волной. Мутантов отбросило от меня на несколько метров назад и они оглушенные лежали на земле. Пока они не пришли в себя, я вскочил на ноги и заколол троих лежащих на земле, а четвертого, мутанта, который уже встал и замахнулся на меня железной палкой я сбил с ног ударом ноги в живот. З моей спиной раздались шаги, я обернулся, но мутант пытающийся меня ударить, тут же упал на землю сраженный метким выстрелом Джона. Но их по прежнему оставалось много, а я уже начинал чувствовать что устаю. Я на секунду потерял внимание, и тут один из мутантов, видимо уронивший оружие подбежал ко мне со спины, и схватил меня за руки. Я попытался высвободиться из захвата, но мутант как был очень силен и держал меня железной хваткой, а спереди на меня уже бежал другой мутант. Предприняв усилие я дернулся вперед и ударил его ногой в живот, выиграв время. Затем оценив ситуацию, и поняв что мутант державший меня чрезвычайно силен и простым рывком мне не удастся высвободиться, я сделал шаг влево, и направил вниз руку, на которую у меня была надета панель скайлайн, Энергетический луч тут же пронзил насквозь ноги мутанта, раздробив ему кость. Со страшным криком мутант рухнул на землю. И тут откуда-то издалека раздались выстрелы, стреляли по мне, на моем энергетическом щите появились колебания от выстрелов. Стреляли со стороны площади, но откуда я не знал, и выяснять не было времени, потому что, на меня со всех сторон двигались мутанты, поднявшиеся с земли. Затем откуда-то издалека послышался крик:
— Хватит, им займется Гринч!
Мутанты, окружившие меня, вдруг разом отступились, и принялись в один голос кричать:
— Гринч, Гринч, Гринч!
Я на секунду замер, затем мой взгляд упал в сторону здания с флагом. И оттуда на меня двигалось страшное четырехметровое чудовище, покрытое, словно латами, металлическими пластинами, прикованными друг к другу цепями. Его лицо было просто ужасным: искореженный череп с выпирающей вперед челюстью из которой словно ножи торчали огромные зубы. Его телосложение напоминало скорее не человеческое, а обезьянье, это было что-то похожее на огромную гориллу с небольшой примесью человека. В руках это чудовище держало огромную дубину, по всей видимость сделанную из выдернутого с корнем дерева. Дубина со всех сторон была обмотана длинной цепью. Чудовище смотрело на меня и вначале мерной поступью, а затем быстрым шагом начало приближаться ко мне. Учитывая его огромные размеры я решил сбить его с ног энергетическим шаром. Я направил в его сторону панель и мысленно дал команду на формирования шаровой молнии. В пространстве, рядом со мной, тут же образовался небольшой энергетический который полетел на встречу злобной твари, но лишь только шар приблизился к чудовищу, как оно тут же отпрыгнуло в сторону и уже не шагом а бегом начало быстро приближаться ко мне. Теперь я понял, что этот монстр был не так то прост и обладал отменной реакцией и сообразительностью. Он двигался очень быстро и бежал значительно быстрее любого человека, поэтому отступать не было смысла и я тоже со всех сил побежал на него. Моим планом теперь было сблизиться с ним и в прыжке уколоть его энергетическим лучом в шею. Мы бежали друг на друга и я на себе словно чувствовал тяжелый и давящий взгляд чудовища, его злобу и ненависть. Я сконцентрировался так сильно как никогда раньше, и как только мы сблизились на короткое расстояние я в сильном прыжке оторвался от земли и уже занес руку для смертельного удара, как этот монстр молниеносно среагировал и ударил меня в бок своей страшной дубиной с такой силой, что я отлетел в сторону на несколько метров и ударился о стену близстоящего кирпичного здания. Время для меня словно остановилось, я почувствовал нестерпимую боль в боку, кажется мои несколько моих ребер были сломаны. С большим трудом я открыл глаза, и первое что я увидел, это надпись на дисплее моей панели: «Повреждена костная ткань ребер. Включен режим ускоренного метаболизма». От руки на которую была надета панель пошел слабый покалывающийся ток, быстро распространявшийся по всему телу. И уже буквально через мгновение мне стало значительно легче, боль стихла, и я словно получил новый приток сил. Следующее, что я увидел была огромная дубина монстра, занесенная над моей головой. Я резко дернулся в сторону, кое-как успев увернуться от удара. Дубина с силой обрушилась на землю, подняв вверх огромное облако пыли. Монстр снова поднял дубину и занес ее над головой, готовясь снова меня ударить, но я уже вскочил на ноги, и пятился от него назад. Затем я резко отпрыгнул в сторону от следующего удара, потом от другого. И так уклоняясь от страшных ударов, я отступал назад к углу здания, где прятался Джон, стараясь вывести монстра на линию огня.
— Стреляй Джон, — крикнул ему я изо всех сил.
Джон выстрелил несколько раз в преследующее меня чудовище, но патроны попадая в металлическую пластину на его груди, со звонким стуком отскакивали в сторону, не причиняя монстру никакого вреда.
— Целься в голову, — закричал я.
Пока я уворачивался от ударов дубины этого чудовища, Джон сделал еще несколько выстрелов, но промахнулся. Хоть монстр был и большой, но двигался он быстро, поэтому даже с близкого расстояния попасть ему в голову было непростой задачей. А я уже начал все сильнее уставать, и долго так лавировать я уже не мог, поэтому я решил сменить тактику и действовать более решительно, я выждал подходящий момент, и когда дубина обрушилась на землю около меня, отпрыгнул не назад, а сделал резкий рывок по направлению к чудовищу и немного зайдя ему за спину, нанес колющий удар энерго лучом прямо в его ногу. Энерго луч с треском разорвал защитный металлический лист, и как в масло вонзился в мышечную ткань. Монстр, сильно взвыл и рванулся в сторону. По его раненой ноге багровой струйкой потекла кровь. Но похоже я не задел кость, потому что монстр, еще больше рассвирепел, и хоть и прихрамывая, но принялся наносить удары с еще большим остервенением. И вот снова увернувшись от очередного удара, я попытался еще раз проделать тот же трюк, и приблизившись в нему ударить его, но монстр уже научился на своей ошибке и только я сделал рывок в его направлении, как он отскочил в сторону, не подпуская меня близко к себе. Эта тварь была достаточно разумной, чтобы учиться на своих ошибках, и теперь мне предстояло придумать новый способ чтобы приблизиться к нему вплотную. Я решил ударить его энерговолной, рассчитывая сбить его с ног. Я выставил вперед локоть руки, на которую была надета панель, и дал панели команду. В пространстве вокруг меня раздался треск, однако энергетическая волна коснувшись чудовища, лишь немного оттолкнула его назад, и слегка обескуражила, но он продолжал стоять на ногах. Снова раздались выстрелы Джона, и снова я услышал резкий свист пули отрекошетившей от металлических доспехов мутанта. От Джона тут толку было мало. Рассверепевший монстр вновь бросился на меня, и снова я прыгнул назад уклонившись от удара его дубины, однако я подметил, что теперь он двигался медленней, видимо потеря крови от ранения дала о себе знать. Когда чудовище снова на меня замахнулось, я уклонился немного в сторону, а затем когда дубина опустилась на землю в сантиметре от моих ног, вспрыгнул на нее и пробежав по ней вверх до самого основания, нанес монстру колющий удар энерголучом прямо в руку в район кисти. Энерголуч словно масло пронзил руку монстра насквозь. Монстр яростно взвыл, разжал кисть уронив на землю дубину. Я приземлившись, тут же подбежал к монстру вплотную, и пока он находился в болевом шоке, нанес колющий удар лучом ему прямо в живот. Энерголуч с треском порвал его железную броню и вонзился в туловище. Чудовище взвыло еще сильней и тут же ударило на меня наотмашь левой рукой. Я отлетел назад на несколько метров, но тут же вскочил на ноги и не теряя драгоценного времени снова подбежал к раненному мутанту и нанес еще два удара в его живот. Монстр покачнулся и снова ударил меня здоровой рукой, но на этот раз удар был значительно слабее, так что я упал совсем рядом с ним. Я тут же быстро поднялся и подбежав к нему начал продолжал наносить удары ему в живот. Один, второй, третий, четвертый, пятый. Вначале обессилевшее чудовище подкосилось на одно колено, а я все продолжал бить, пока его стальная броня не была похожа на решето, затем подкосившись на вторую ногу, монстр опустил на землю второе колено, и передо мной предстало его обезображенное лицо, с пустыми умирающими глазами. И тут только я замахнулся чтобы нанести последний удар ему в горло, как заряд на панели закончился, и мой кулак остановился возле его морды. Теперь я был временно беззащитен: панели требовалась некоторое время на перезарядку. Увидев как ослабевший монстр, из последних сил замахнулся на меня здоровой рукой, я резко выхватил из-за ремня свой старый и добрый Кольт, и вытяну руку вверх выстрелил ему в район подбородка. Монстр издал предсмертный булькающий хрип, его голова откинулась назад и покосившись на бок чудовище рухнуло на обагренную кровью землю. На секунду все стихло. Передо мной лежал труп ужасного монстра. Какое-то время я сам не мог поверить, что мне удалось убить эту громадную тварь. Но не успел я перевести дыхание, как один из мутантов, откуда-то сзади накинул на меня лассо из веревки, и со всех сил потянул на себя, так что я упал на землю, затем ко мне подбежал еще один мутант, и ударил меня по голове чем-то тяжелым. Перед моими глазами все поплыло, и я потерял сознание.
Очнулся я в темном, сыром подвальном помещении, я сидел на полу, прислонившись спиной к стене, мои руки были привязаны цепями к толстой деревянной балке, перекинутой через мои плечи, а на ноги были надеты железные колодки. Я не мог пошевельнуться, голова чертовски болела и перед глазами до сих пор стоял туман. Первые секунды я не мог понять, что произошло. Оглядевшись по сторонам я увидел лежащего на полу Джона, связанного по рукам и ногам простой веревкой. И только тогда я вспомнил что случилось.
— Джон, — позвал я его, — ты слышишь меня?
Но Джон похоже до сих пор был без сознания, на его лбу виднелась засохшая струйка крови. Я попытался пошевелиться, но все было напрасно. Мои руки были прочно прикованы цепями к деревянной балке, А кандалы на ногах были настолько тяжелыми, и настолько прочно меня сковывали что я даже не мог встать на ноги. Я еще раз внимательно осмотрелся, пытаясь хоть приблизительно понять где мы находимся. Стены в этом подвале были не обычными, а выложенными из обтесанного камня. На противоположной стене от меня, была толстая железная дверь, из небольшого смотрового окошка которой внутрь просачивался тусклый свет. В одном из тусклых углов подвала виднелись обглоданные человеческие кости, на которых до сих пор, оставались куски мяса.
— Джон! — закричал я, — ты живой.
Джон ничего не ответил, лишь издал в ответ слабый хрип, но и этого, как проявления признака жизни мне уже было достаточно. По всей видимости, мутанты взяли нас в плен и заперли где-то в подвале, и вот теперь мне была не ясна наша дальнейшая участь, и уж тем более было не ясно как отсюда выбираться, если это вообще можно было сделать. Тяжело дыша и мучаясь от приступов тошноты и головной боли я сидел на холодном полу, и мое воображение рисовало мне самые ужасные картины нашей смерти. Внезапно послышался металлический скрежет и дверь ведущая в нашу темницу распахнулась. Внутрь зашло человекоподобное существо, одетое в грязный плащ белого цвета, его голова была обмотана бинтами, скрывающими лицо, и оставляющими только тонкие щели для глаз. За этим существом вошел огромный довольно крупный мутант, с винтовкой в руках и встал, возле двери.
— Меня зовут Зет, — хриплым голосом сказало существо чья голова была обмотана бинтами, — я здесь главный, а вы мои пленники.
Я ничего не ответил, а лишь молча смотрел на него. Он видимо ожидал какой-то реакции, но не дождавшись засунул руку за спину и достал из за плаща мой пистолет Кольт.
— Неплохое оружие, — сказал он, вертя пистолет в руках, — а главное раритетное. Наверное, оставлю себе, как трофей.
— Может пистолет оставишь себе, а нас отпустишь? — произнес я.
Существо рассмеялось противным хриплым смехом.
— Отпустить? Ну как же? И это после всего что ты натворил? Это после того как ты убил Гринча? Моего родного брата?
— Значит то чудовище твой брат? — спросил я, — я даже боюсь представить, как выглядела ваша мать.
На мгновение Зет уставился на меня своими злыми, желтыми глазами, а затем подошел ко мне и пнул меня ногой по лицу разбив мне нос. Моя голова завалилась назад, и я ощутил приступ рвоты, вновь перед моими глазами поплыло окружающее меня пространство.
— Знаешь, вначале я хотел отрезать тебе твою руку, — с затаенной злобой в голосе произнес Зет, — но потом рационально подумал, что за целого чародея, Эдельстар заплатит больше, чем за чародея калеку.
— Надо же … какой ты умный, — ответил я.
Либо мне показалось но, существо еле слышно захихикало, затем развернулось и хромающей походкой направилось к двери. Вооруженный мутант охранник вышел следом за ним, с силой захлопнув за собой дверь. Снова мы с Джоном остались одни.
— Джон! — позвал его я.
В ответ Джон что-то нечленораздельно промычал, кажется его так сильно ударили по голове, что он до сих пор не мог придти в сознание. Моя голова тоже раскалывалась, а приступы тошноты становились нестерпимыми, к тому же сильно хотелось пить. Перед моими глазами начали появляться цветные искорки, и я почувствовал что теряю сознание. Я закрыл глаза, и сдавленный тяжкими думами, о том, что мы обречены, погрузился во тьму. Вдруг я почувствовал в комнате чье-то присутствие. Я открыл глаза и увидел перед собой Всеслава. Он стоял передо мной в синем балахоне и улыбался. Затем посмотрев мне прямо в глаза, он сказал спокойным голосом:
— Ничего не бойся, я слежу за тобой, ты был избран.
Я закрыл глаза, затем снова открыл их. Видение исчезло. Должно быть, от психологического истощения у меня начались галлюцинации, подумал я. Но видение было настолько реально, и образ Всеслава таким ярким, что это придало мне сил и вселило в мое сердце надежду. Я закрыл глаза и погрузился в легкий дрем.
Рано утром дверь камеры отворилась, внутрь вошел Зет и двое мутантов охранников с винтовками.
— Просыпайтесь! — закричал Зет, — время пришло.
Двое мутантов подошли ко мне и схватив за руки поставили на ноги.
— Двигайся на выход, — закричал мне Зет.
Один из мутантов тут же толкнул меня в спину и прорычал:
— Пошевеливайся.
Затем подойдя к Джону, он разрезал на нем веревки, и ударив его своей безобразной кривой рукой по щеке выкрикнул:
— Вставай!
Джон открыл глаза и кажется совершенно не понимая что происходит испуганно озирался по сторонам. Мутант схватил его за воротник и резким рывком дернул вверх, поставив на ноги. Джон стоял покачиваясь и в недоумении смотрел на меня, видимо пытаясь вспомнить события прошлого дня. Мутант передернул затвор винтовки и толкнул ей в спину Джона.
— На выход, — злобно зарычал мутант.
Джон покачиваясь попятился к выходу, я последовал за ним. Мы шли очень медленно, Джон еле волочился видимо еще не сумев до конца придти в себя, я же двигался маленькими шажками из-за колодок, сдавливающих мои ноги. Выйдя из камеры мы зашагали по темному коридору, в котором стояла нестерпимая вонь, похожая на запах разлагающего и гниющего мяса. Вслед за нами, почти вплотную двигались мутанты, то и дела тыча нам в спины стволам винтовок.
— Пошевеливайтесь давайте, — раздался за моей спиной хриплый голос Зета.
Я знал, что надо продумать план бегства, но голова моя настолько сильно болела, к тому же этот запах смрада, стоящий в коридоре был нестерпим, что единственное о чем я мог думать, так это о том, как было бы хорошо сделать глоток свежего воздуха. Джон похоже тоже мучился от отсутствия свежего воздуха, внезапно он вдруг упал на колени и его начало рвать. Один из мутантов идущих сзади тут же схватил его за шиворот и поставив на ноги ударил в спину прикладом винтовки, так что Джона откинуло вперед и закачавшись он кое как устоял на ногах.
— Шевелитесь давайте, — раздался невнятный голос мутанта, говорившего так, словно его язык был онемевшим или приросшим к небу.
В конце коридора была каменная лестница ведущая наверх. Мы поднялись по ступенькам и вышли в просторный холл, который был хоть и старым но не столь древним как подвал этого здания, стены холла была выложены кафельной плиткой, а окна были сделаны из пластика. Наружу вела огромная деревянная дверь, которая была приоткрыта. Дойдя до двери мы вышли на улицу. Мы оказались на небольшой площади окруженные теми же разрушенными домами, что и по всему городу. Чуть подальше за руинами домов виднелось то белое здание с флагом, возле которого вчера разворачивались события. Видимо место, где мы были сейчас располагалось выше чуть выше центральной улицы. На площади словно выстроившись в боевой порядок стояли десять мутантов. И злобно смотрели на меня.
— Встать на колени, — крикнул мне Зет.
Не успел я повернуть голову в его сторону, как из-за моей спины вышел конвоировавший нас с Джоном мутант, и ударил меня прикладом винтовки в живот. Я скорчился от боли и опустился на колени. Следующий удар достался Джону. Зет подошел ко мне и достав из-за пояса острый нож приставил его мне к горлу.
— Смотри, без фокусов, я тебя предупреждаю. Попробуешь что-нибудь выкинуть, тут же перережу тебе горло, — прошипел он.
Посмотрев на меня своими злобными желтыми глазами, Зет развернулся и стал пристально вглядываться в небо. Я посмотрел на Джона. Он смотрел не землю пустым и отсутствующим взглядом, видимо понимая, что пришел его конец. Весь его удрученный вид выражал покорность и смирение перед жестоким роком судьбы.
Вскоре высоко в небе показалась черная точка, которая приближаясь в нам, постепенно принимала вид эдельстаровского штурмового вертолета. Вскоре вертолет, похожий на огромное черное чудовище, приземлился на площади. Из вертолета вышли четверо солдат с автоматами и одетых в бронежилеты, на лице у них были противохимические маски. Затем из кабины вышел человек, лет сорока, одетый в простой в военный комбинезон черного цвета, маски на его лице не было. На его воротнике блестело несколько металлических золотых звездочек, видимо обозначающих статут офицера. Видимо этот человек был среди всех солдат главным. Все пятеро направились в нашу сторону. Пока они шли, из кабины вертолета вышел пилот, одетый в комбинезон серого цвета и достав из кармана пачку сигарет принялся неспешно покуривать. Солдаты подошли достаточно близко к нам. Они вели себя достаточно уверенно и если не сказать бесстрашно. Их даже не смутили стоящие рядом с Зетом вооруженные мутанты. По всей видимости солдатам приходилось бывать тут не раз и от мутантов они угрозы не чувствовали.
— Приветствую тебя, Лукас, — обратился Зет к офицеру.
— Заткнись, грязная собака! — рявкнул офицер на мутанта, — давай показывай, кого вы тут поймали.
— Ооооо, — завопил Зет, — как я и обещал, все по честному. В это и правда сложно поверить, но у нас тут чародей.
— Веди меня к чародею! Хорош уже болтать, — сказал офицер.
— Да вот же он! — сказал Зет, показывая рукой в нашу с Джоном сторону.
Офицер презрительно посмотрел на меня и Джона, затем схватил рукой Зета за воротник плаща, и рывком дернул к себя, затем смотря ему прямо в глаза злобно сказал:
— Этот пьяница бородач, что ли чародей? По твоему это смешно? Ты шутить вздумал, грязный мутант?
Офицер с силой оттолкнул мутанта от себя, затем приподнял рукав своего черного комбинезона. На запястье у офицера словно браслет был прикреплен небольшой компьютер с маленьким дисплеем. Офицер нажал на дисплее какую-то кнопку, затем поднеся браслет себе к лицу, сказал:
— База, это Лукас. Отбой. Мутанты нас обманули. Чародея у них нет. У них тут просто двое бродяг, скорее всего рейдеры.
Из компьютера в ответ послышался чей-то голос. Но что было сказано я расслышать не мог.
— Вас понял. Конец связи, — ответил офицер.
— Лукас, послушай! — завопил Зет, — я говорю тебе правду, — вон тот в кандалах чародей. Он убил двадцать моих лучших бойцов.
Офицер посмотрел на меня, затем повернулся к Зету.
— Этот мелкий, чародей? Да?
— Да, да, — завопил Зет.
Офицер неестественно рассмеялся и сквозь смех сказал:
— Вот это да, как низко пали мутанты, какой-то мелкий наркоман, нанес вам такой сокрушительный удар.
Офицер продолжил смеяться, а затем вдруг со всего размаха ударил Зета кулаком в челюсть. Зет упал на землю и с опаской смотрел на офицера.
— По твоему это смешно? Жалкий ты урод! — завопил офицер, — Недочеловек! Будь моя воля я бы всех вас вырезал, грязные животные! Поиграть со мной решили, да? За идиотов нас тут всех держишь?
Офицер достал из-за пояса пистолет, передернул затвор и направил ствол на лежащего на земле Зета.
— По моему пришло время кончать с тобой, урод, ты меня уже достал.
Зет в страхе закрыл голову руками и жалобно завопил:
— Умоляю, Лукас, не убивай меня, я говорю тебе правду. Клянусь тебе! Я же никогда тебя не обманывал! Посмотри … посмотри на его руку, у него есть чародейская панель.
Офицер изо всех сил пнул Зета ногой в живот, и держа его на прицеле в нерешительности посмотрел на меня, а затем вновь перевел взгляд на лежащего на земле мутанта. В данный момент он колебался между двумя решениями, либо пристрелить Зета, либо все таки подойти ко мне поближе. Но во втором случае он явно боялся выглядеть в глазах своих солдат, полным идиотом, поверившим в абсурдные роскозни мутанта. Ну тут похоже над ним возобладало любопытство. Офицер убрал пистолет, засунул его за ремень и с ироничной улыбкой устремился ко мне. Я видел в его глазах злую ненависть и желание как можно быстрее разделаться с назойливой проблемой, пристрелив всех, кто отнял его драгоценное время.
— Значит ты уверяешь, меня что вот этот вот чародей, — вызывающе спросил офицер даже не смотря на Зета.
В ответ не было ничего кроме тишины. Подойдя ко мне офицер схватил меня за волосы и приподняв мою голову посмотрел мне в глаза и по злому рассмеялся.
— И это чародей?! — вызывающе закричал он.
Затем взгляд офицера упал на мою руку, на которую была надета панель, и от прежнего самодовольства, иронии и силы ни осталось и следа. Лицо офицера застыло в гримасе страха и ужаса, он побледнел, так словно увидел саму смерть. Застыв он смотрел на дисплей моей панели. Я отвел глаза вправо и на дисплее увидел надпись: «Транспортное средство опознано: Штурмовой вертолет BF-143. Контроль взят. Цель: обеспечение безопасности».
Придя в себя офицер развернулся и что было силы панически побежал по направлению к вертолету.
— Глуши систему! Слышишь!? Глуши систему! — закричал он обращаясь к пилоту.
Но было поздно. Из минигана встроенного в носовую часть вертолета раздались выстрелы. Первая пуля попала в офицера, раздробив ему половину черепа. Дальше стрельба пошла по солдатам эдельстар и мутантам. Крупноколиберные пули косили всех словно траву, вырывая из тела куски мяса, и ломая всем руки и ноги, словно тонкие ветки. Через полминуты все было кончено. В живых остались только я и Джон, который не мог поверить в происходящее и смотрел на развернувшуюся перед его глазами кровавую бойню, словно на кошмарный сон.
— Джон, — окликнул его я, спустя некоторое время молчания.
Но он не реагировал.
— Джон, ты должен меня освободить.
— Что? — в недоумении спросил Джон.
— Подойди к трупу мутанта с бинтами на лице и обыщи его.
Джон встал на ноги и пошел к трупу Зета, затем принялся шарить по его карманам.
Посреди всего этого кошмара стоял черный вертолет и словно покорное чудовище смотрел на меня, как на хозяина, своими огромными стеклами-глазами.
Джон немного покопошился возле Зета, затем прокричал:
— Нашел.
Он поднял вверх связку ключей и направился ко мне. Перепробовав несколько штук, удалось таки найти ключ отпирающий замок на моих кандалах. Вначале Джон освободил мои руки, потом снял кандалы с ног. Как же это было приятно сбросить со своих плеч тяжелую деревянную балку и снова выпрямить затекшую спину. Немного размявшись я подошел к трупу Зета, и достал из-за его пояса свой пистолет Кольт, в котором теперь оставалась последняя пуля. «Приберегу эту пуляю для особого случая», — подумал я.
— Чертовски пить хочется, — пробормотал Джон.
— Ага, мне тоже, где интересно эти мутанты берут воду? — спросил я.
— Да черт их знает, — ответил Джон, — возможно они как верблюды, вообще могут подолгу не пить.
Джон подошел к искалеченному трупу одного из солдат и обыскал его.
— Неплохой автомат, — сказал он, отобрав у мертвеца его оружие, — встроенный датчик движения и калиматорный прицел, плюс обойма пятьдесят патронов. Замечательная штука скажу я. Нам рейдерам о таком оборудовании приходится только мечтать. Возьму-ка я эту штуку с собой.
Джон перекинул автомат через плечо и продолжил осматривать трупы убитых.
— А вот эта штука кстати, — сказал Джон и показал мне металлический предмет яйцевидной формы, — граната.
Джон подошел к другому трупу и снял с пояса убитого еще одну.
— Зачем тебе гранаты? — спросил я.
— Место зачистим, взорвем тут все, чтобы когда сюда прилетит подмога, все выглядело как простая стычка солдат с мутантами. А о нас с тобой никто и не думал. Иначе будут искать.
— Разумно! — согласился я.
Джон надавил на верхнюю часть гранаты и она съехала немного в сторону, высвободив небольшую цифровую панель.
— Так, — сказал Джон, — время до взрыва установим в десять минут … максимальное.
Джон направился к вертолету и закинул одну гранату внутрь кабины. Затем быстрым шагом вернулся к месту где стоял я и кинул вторую в самый центр скопления трупов.
— Все! — сказал он, — теперь надо уходить. Ах, да чуть не забыл.
Джон подошел к другому трупу солдата и из его винтовки достал обойму с патронами и засунул себе в карман.
— Так, на всякий случай, вдруг пригодится, — пояснил он, — ну все, теперь надо сваливать отсюда.
Я тоже подошел к одному из убитых солдат и взял у него винтовку. Затем осмотрел окрестности и сказал:
— Нам надо идти к дороге. Видишь то белое здание за руинами?
Джон напряг зрение.
— Ага, вижу.
— Вот там нас вчера поймали, будем надеяться что наши квадрациклы стоят нетронутыми.
— Пойдем, — сказал Джон и мы двинулись в путь.
Когда мы отошли уже на значительное расстояние от места развернувшейся кровавой бойни, за нашими спинами раздалось два сильных выстрела, от которых содрогнулась земля и взрывная волна докатившаяся до нас нанесла нам небольшой толчок.
— Черт, жаль вертолет, — сказал Джон, — такой стоит баснословных денег, да даже если разобрать на запчасти то можно было бы себе до конца жизни безбедное существование купить. Однако уже скоро пропажу будут искать и через пару часов сюда прилетит целый взвод солдат.
— Да уж, — согласился я, — надо выбираться отсюда и поторапливаться.
Внезапно датчик на винтовке Джона запищал. Джон замер. Я развернулся в направлении в котором он смотрел и датчик на моей винтовке тоже среагировал.
— Смотри, — сказал мне Джон, показывая небольшой электронный дисплей расположенный на верхней части винтовки возле прицела, — из-за этих разрушенный зданий к нам с большой скоростью приближаются два объекта. На людей не похоже, люди двигаются в два раза медленнее.
— Что это? — спросил я.
— Вот хотел бы я знать, — ответил Джон, — но судя по тому с чем мы уже столкнулись ничего хорошего тут ожидать не приходится. И они уже скоро будут здесь, секунд через двадцать.
— Занимаем оборону, — сказал я.
Мы быстро осмотрели местность и решили занять боевую позицию возле одной из разрушенных кирпичных стен, от которой осталось только одно основание. Мы находились на открытой местности, перед нами метрах в шестидесяти было несколько пятиэтажных полуразрушенных кирпичных зданий, откуда и должна была появиться угроза.
— Уже скоро, — сказал Джон, — и передернул затвор винтовки.
Я последовал его примеру, и через перекрестие прицела начал смотреть на участок, откуда должен был появиться враг. Вокруг все было тихо, лишь прерывистое дыхание Джона нарушало тишину.
— Сейчас! — прошептал Джон.
Я пристально смотрел на руины перед нами но там никого не было.
— Датчик показывает, что они уже здесь, — тихо сказал Джон, — какого черта?
— Похоже они тоже наблюдают, — сказал я.
— Они прямо за руинами, — уточнил Джон.
В воздухе висела тишина. Датчик движения на наших винтовках показывал, что две точки застыли прямо перед нами, но мы никого не видели. И тут я, высунувшись из-за урытия, встал в полный рост, чтобы выманить врага на себя. И сию же секунду раздались выстрелы из автоматического оружия, и на моем энергетическом щите, появились многочисленные волнообразные колебания он пуль попавших в меня. Я примерно увидел позицию врага откуда велась стрельба. Прямо перед зданием росли невысокие кустарники и валялся строительный хлам, именно туда я и запустил энергетический шар, но когда он был на половине пути к цели, враг резко сменил свою позицию выскочив из укрытия. И это были не простые тупые мутанты уроды, которых мы видели вчера, эти были худыми, ростом примерно два метра, одеты они были в камуфляжную одежду военного образца и у них было четыре руки, в одной из которых такой мутант держал автоматический пистолет-пулемет. Всем внешним видом эти мутанты напоминали гибрид человека и саранчи.
— Вот они, стреляй! — крикнул я Джон.
Тут же Джон выстрелил очередью по бегущим мутантам, но ни один его патрон не достиг цели, настолько они были проворными и быстро двигались. Но вот зато мутанты на бегу стреляли и их патроны попадали точно в меня. Прежде чем я успел приложить автомат к плечу и прицелиться, мутанты спрятались за новым укрытием.
— Черт! — сказал я и сел на колени, прячась за стеной, — кажется это их спецназ и все будет не так то просто.
— Смотри, — воскликнул Джон и показал мне на дисплей его винтовки, — видишь? Один отделился и побежал вправо. Я высунулся из-за кирпичной стены и стал смотреть на местность. Но впереди ничего не видел, кроме руин. Датчик движения на моей винтовки показывал что одна из точек переместилась назад и держит курс вправо. Затем точка, по дуге, стала приближаться к нам.
— Один из них обходит нас со спины, — сказал Джон.
Я быстро развернулся и только сейчас я понял насколько неудачно мы заняли позицию. За нами тоже находились руины зданий, и если мутант зайдет с тыла, то мы окажемся под перекрестным огнем.
— Скоро он объявится, — сказал Джон, — выбежит из-за угла вот этого здания.
— Держи под прицелом первого, а я займусь этим.
— Готовься, три, два, один …
Как только Джон сказал "один", я увидел, как из-за угла выбежал четырехрукий мутант, я резко встал на ноги закрывая собой Джон от пуль, и открыл из автомата стрельбу по мутанту. Мутант же в свою очередь на бегу стрелял прямо по мне. И стрелял он предельно метко, казалось, что всего его пули били точно в цель. Со спины в меня тоже начал стрелять другой мутант. Я приглушенно слышал выстрелы Джона, который стрелял по мутанту, укрывшемуся в руинах, сам же я кажется выстрелил половину обоймы в бегущего на меня мутанта, прежде, чем он упал. На мгновение я обрадовался, но раненый мутант тут же вскочил на ноги и принялся убегать направившись к подъезду здания. Следующая очередь поразила его прямо в спину, и мутант вновь упал. Я нажал на курок, но патронов в винтовке уже не было.
— Джон, дай мне обойму, — прокричал я.
Джон достал из кармана обойму и протянул мне, пока я перезаряжал автомат, раненый мутант перевернулся на спину, и выстрелил в меня очередью. Мой энергощит отразил все попавшие в меня пули, но за своей спиной я услышал крик Джона. Не оборачиваясь, я выстрелил очередью в лежащего мутанта, и уже не имея сомнений в том, что он мертв, присел на корточки и повернулся к Джону. Джон лежал на земле, на его рубашке в районе предплечья правой руки, появлялось огромное кровавое пятно.
— Ты как? — спросил я.
— Ерунда, — ответил зажмурившись Джон, — бывало и похуже.
Затем восстановив дыхание, он с трудом сказал:
— Он бежит прямо на нас.
Поняв что Джон говорит о мутанте, прятавшемся в руинах, я резко высунулся из-за укрытия, и увидев четырехрукое чудовище, в расстоянии двадцати метров от нас, тут же навскидку выстрел в него очередью из автомата. Я определенно попал в мутанта несколько раз, но он не упал, а развернувшись, побежал прочь, продолжая отстреливаться. Он бежал не по прямой, а зигзагами, и бежал очень быстро, поэтому попасть в него, даже стреляя очередью было самой настоящей проблемой. Но вот уже почти добежав до укрытия, мутант, подкосился, как будто споткнулся, и упал на землю. Кажется я ранил его в ноги. «Побегай-ка у меня теперь» — подумал я. Я еще несколько раз выстрелил в лежавшего на земле мутанта, но он резко поднялся и прихрамывая на одну ногу, скрылся за руинами. «Да сколько же в тебя надо попасть, чтобы ты здох?!», — мысленно воскликнул я, и выскочив из-за укрытия помчался по направлению к его укрытию. Увидев, что я бегу в его сторону мутант начал отстреливаться. И кажется стрелял он настолько метко, что каждая выпущенная им пуля достигала цели. И тут я почувствовал, как заряд моей энергопанели садиться, нужно было разобраться с мутантом как можно быстрее, потому что похоже у него в запасе было еще много магазинов с патронами. Мутант прятался за бетонным блоком, лежащим около здания, и как только я приблизился к его укрытию, он тут же из за него выпрыгнул, и избегая ближнего боя, начал ковыляющей походкой отступать назад, параллельно стреляя в меня. Я тоже прицелился и выстрелил в него оставшимися в магазине патронами. Несколько пуль попали мутанту в туловище, а одна прямо в руку, в которой он держал оружие. Пуля раздробила на руке кость, и тонкая рука мутанта, повисла, словно плеть, на куске кожи. Мутант упал на землю. Я резко подбежал к нему и выпнул ногой из кисти его руки автоматический пистолет. И только тут я увидел его лицо. Оно было человеческим, не считая того, что череп его был не округлой формы, а слегка продолговатым. Раненый мутант посмотрел на меня, и в его глазах я увидел блеск развитого интеллекта, даже не смотря на то, что на одежде мутанта, по всему телу виднелись кровавые следы от попавших в него пуль, его взгляд был предельно холоден и сконцентрирован, без какого либо намека на боль, усталость или страдания. Это была самая настоящая машина для убийств. И я намерен был положить конец его существованию. Из моей панели выскользнул энергетический луч и я, замахнувшись на лежащего мутанта уже готов был пронзить его сердце, как он резко перекатился на другой бок и вскочил на ноги. Я быстро кинулся на него, пытаясь нанести ему колющий удар, но мутант резко увернулся, и нижней левой рукой выхватил из-за пояса длинный нож. Не дав мне времени на оценку ситуации, мутант махом перебросил нож из одной руки в другую сделал шаг в лево и нанес мне колющий удар в плечо. Я зажмурился от острой боли, и немного покачнулся назад, потеряв равновесие. Заметив как мутант снова делает выпад номом в мою сторон, я выставил вперед локоть с энергопанелью и ударил по мутанту энергетической волной. Энергетическая волна сбила мутанта с ног и отбросила назад. Нож выпал из его руки, и откатился в сторону. Не обращая внимание на острую боль от ранения, в плечо я бросился к лежащему на земле мутанту и хотел пронзить его энерголучом, но когда я занес над ним кулак, я обнаружил, что батарея моей энерго панели села, и ей требовалось время на перезарядку. Вместо удара энергетическим лучом я просто ударил его в грудь кулаком, но такой удар не мог причинить ему хоть сколько-нибудь существенного вреда. Молниеносно поднявшись на ноги, мутант схватил меня левой рукой за ворот рубашки и поднял вверх оторвав от земли. Посмотрев мне в глаза своим пронзительным взглядом он тут же нанес мне правой рукой удар по лицу. Я потянулся за пистолетом, который был у меня за ремнем, но не успел я передернуть затвор, как мутант нанес мне еще один удар и я выронил пистолет из рук. Хоть руки мутанта и были тонкими как ветки, но бил он сильно, так сильно, что я почувствовал, что еще пара таких ударов и я потеряю сознание. Как только он замахнулся на меня в следующий раз, я вцепился зубами в кисть руки держащей меня с яростью вырвал кусок мяса. пальцы мутанта разжались и я упал на землю. Мгновение мутант был в замешательстве, но не успел я подняться на ноги, как он с силой пнул меня ногой в живот, так что я почувствовал, что все мои внутренности отбиты, затем последовал еще один удар, а потом еще. Нанеся мне около десяти ударов, и убедившись что я лежу на земле не в силах пошевелиться, мутант развернулся и направился к месту где он уронил свой нож. Используя полученное время, я попытался встать на ноги, но не смог даже подняться на одно колено, настолько отвратительно я себя чувствовал. Найдя лежащий на земле нож, мутант неспешно подошел ко мне, и схватив меня левой верхней рукой за горло снова поднял вверх над землей. Я почувствовал как что кислород не поступает в мой мозг, я задыхался. В глазах мутанта я увидел самодовольство и предвкушение триумфа от нелегкой победы. В его левой руке, сверкнул нож, мутант замахнулся чтобы нанести последний удар. И тут я почувствовал батарея на моей панели перезарядилась, и не в этот же самый миг, я резко ударил его энерголучом прямо в сердце. Отведя вниз глаза, и увидев остановившийся возле моего живота нож. Я опередил мутанта буквально на считанные доли секунды. В глазах мутанта я прочитал недоумение и страх, похоже он не мог понять, как, уже ощутив кровавый вкус победы он вдруг мог проиграть. Я нанес ему еще один удар, и только после третьего удара энерголучом, пальцы на его руке разжались и его обмякшее тело рухнуло на землю. Я упал рядом с ним. Несколько минут не в силах подняться, я лежал рядом с убитым мною мутантом.
— Ты там как? — послышался издалека крик Джон.
Я попытался что-то ответить но во рту пересохло, голова шла кругом, чувствовал я себя настолько ужасно, что казалось потерял способность членораздельно говорить. Полежав на земле еще немного я наконец-таки нашел в себе силы подняться на ноги. Я осмотрелся и подошел к месту где лежал мой пистолет с одной пулей, поднял его и засунул за ремень, затем я поплелся к месту где находился Джон. Дойдя до укрытия, где он сидел, я обнаружил его сидящего в луже крови с побледневшим лицом и смотрящего на меня сквозь полуоткрытые веки.
— Ааааа … ты все-таки жив, — прохрипел Джон.
— Черт Джон, ты потерял много крови, — сказал я, — надо наложить жгут.
От рукава его рубашки я оторвал кусок ткани, и туго перетянул ему руку выше пулевого отверстия, затем я осмотрел рану и немного обрадовался от того что пуля задела лишь мышечную ткань и прошла на вылет.
— Ничего, Джон, жить будешь … — утешил его я, — но ты потерял много крови, идти то можешь?
— Не знаю, — еле слышно прохрипел он, — рука болит, и голова кружится сильно.
— Давай же, надо уходить и поскорее.
Я помог ему встать на ноги и перекинув здоровую руку через свое плечо, буквально потащил его на себе. Голова Джона то и дело заваливалась на бок его ноги подкашивались и казалось, что он теряет сознание, но затем он резко приходил в себя и шел более уверенно. Так, медленным темпом мы дошли сначала до белого здания, где до сих пор на земле в крови лежали трупы мутантов, а потом, спустившись немного вниз по улице дошли до наших квадрациклов, которые стояли не тронутыми со вчерашнего дня.
— Удача, Джон, удача, — радостно сказал я, — они не добрались до нашего транспорта.
Джон, убрал руку с моего плеча и шатаясь поплелся к квадрациклу на котором приехал, затем открыл багажное отделение и достал оттуда небольшой черный чемоданчик, который Тофель просил передать Лео. Открыв его Джон достал оттуда небольшой ингалятор, умещающийся в ладони, затем приставил ко рту пластиковую трубку, расположенную в его нижней части, и медленно надавив на верхнюю часть сделал глубокий вдох.
— Что это? — спросил я у Джон.
Джон несколько секунда молчал, закрыв глаза, затем ответил:
— Смесь морфина и амфитамина, обезболивает и придает силы.
Джон сделал еще один вдох, затем положил ингалятор обратно в черный чемоданчик.
— Значительно лучше, значительно … — сказал он.
Затем Джон достал из багажного отделения бутылку с водой, открыл крышку зубами и принялся жадно пить. Я тоже вдруг вспомнил, что мучаюсь от жажды и открыв богажный отсек своего квадрацикла тоже достал бутылку с водой и утолил жажду.
— Надо продезинфицировать рану, — сказал Джон доставая бутылку с ромом.
Джон также открыл крышку зубами и полил ромом свою рану.
— Я вижу ты тоже ранен в плечо, — сказал он и протянул мне бутылку.
Взяв бутылку в руки я выплеснул ром на рану в плече и зажмурился от жгучей боли.
— Щиплет, да? — спросил Джон.
— Да, черт, подери, еще как, — стиснув зубы ответил я.
Обработав таким образом рану я протянул бутылку Джон. Взяв бутылку здоровой рукой, он допил остатки виски и выбросил пустую бутылку на асфальт.
— Можем теперь ехать, — сказал он.
— Сколько патронов в твоей винтовке? — спросил я.
Джон неуклюже взял рукой винтовку, перекинутую через его плечо, и посмотрел на электронный дисплей.
— Пятнадцать, всего лишь …
— Надеюсь доедем без приключений, — сказал я.
Мы взобрались на квадрациклы и устремились в путь. Хоть у Дждон и вел только одной рукой, но у него это весьма неплохо получалось, руль он держал крепко. Мы проехали возле трупов мутантов и держали путь вверх по дороге. Миновав центр города, с его высотными строениями мы приближались к пригородной зоне, представляющей набор разрушенных под самое основание зданий и молодых деревьев росших вокруг них. У выезда из города, когда постройки на нашем пути уже почти не встречались, за исключением, одиноких просевших в землю и прогнивших деревянных домов, мы увидели жуткую картину: вдоль дороги стояли вбитые в землю столбы, с прикрепленными к ним веревкам с железными крюками, на которых висели мертвые люди. Крюк прикрепленный к концу каждой веревки вонзался прямо в подбородок человека. Видимо это было что-то вроде ужасной казни либо предупреждения всем кто мог видеть это страшное зрелище. Я бы ни капельки не удивился, узнав, что людей подвешивали к этим крюкам еще живыми, оставляя умирать медленной и мучительной смертью. Зверства мутантов я уже воспринимал, как что-то само собой разумеющееся.
Когда мы окончательно покинули город и дорога по которой мы ехали оборвалась потерявшись под толстым слоем песка, Джон остановил квадрацикл, я затормозил вслед за ним. Джон слез с квадрацикли и вновь открыв багажное отделение достал из черного ящика морфиновый ингалятор и сделал два глубоких вдоха.
— А не плохо мы съездили, да? — спросил он вдруг меня.
Я оглянулся и посмотрел на город мутантов раскинувшийся среди пустоши, и лишь сейчас осознал, что только чудом нам удалось из него выбраться живыми. Видимо какие-то неведомые силы и вправду покровительствовали мне, защищая в самых безнадежных ситуациях.
— Да, Джон, неплохо, — сказал я с трагической иронией в голосе.
Я слез с квадрацикла и подойдя к Джону осмотрел его руку. Кровотечение прекратилось и пришло время снимать жгут, чтобы возобновить снабжение руки кровью. Я развязал лоскут ткани и сняв его с руки протянул Джону.
— Спрячь в карман, вдруг еще пригодится, — сказал я.
Джон взял лоскут ткани и запихал его в карман. Лицо Джона было бледным и изможденным, но его глаза, опьяненные наркотическим дурманом, сверкали неестественно живым блеском. Я подошел к багажному отсеку, и достав бутылку с водой сделал пару глотков. После этого мы снова отправились в путь. Вначале наш путь лежал через пустошь, затем мы въехали в небольшую рощу с редко растущими деревьями. По дороге нам встретились два огромных степных волка с шестью лапами, которые нас преследовали, по размеру они были примерно с тигра. Джон остановился и навскидку выстрелил по ним очередью из автомата, растратив все оставшиеся патроны. Одного волка Джон пристрелил, а второй убежал прочь. И хоть в автомате не было патронов, Джон решил его не выкидывать, и как и раньше закинул через ремень его себе за спину. Пока мы стояли, я заметил, что рана на моем плече, начала затягиваться — каким-то образом панель лечила меня, фантастически ускоряя процессы метаболизма.
Некоторое время мы блуждали по лесу, я ехал за Джоном, который уверенно лавировал между деревьями. Наконец он остановился.
— Здесь, — сказал Джон.
— Что? — переспроси я, — я ничего не вижу.
Джон указал рукой на небольшой еле заметный холм. Мы подъехали к нему и я увидел что одна из сторон холма является не чем иным, как большой железной дверь, покрашенной в зеленый защитный цвет. На дисплее моей панели появилась надпись. Панель сообщала, что электронная система находится под контролем. Я мысленно приказал панели открыть дверь, и железная дверь тут же резко распахнулась.
— Ого, чувак, да ты только что взломал самую надежную компьютерную защиту, — удивленно сказал Джон, — Лео это может не понравиться, ведь он тут главный хакер.
Джон тут же рассмеялся неестественным смехом, затем слез с квадрацикла и подойдя к двери зашел в тоннель в который она вела. В самом начале тоннеля, вмонтированный в стену, располагалась небольшая электронная панель. Джон подошел к ней, нажал на одну из кнопок и произнес:
— Лео, все нормально, это я Джон, ситуация 3456. Со мной тут ученик Всеслава чародея, он ищет с тобой встречи.
Сказав это Джон вернулся к квадрациклу и надавив на педаль газа произнес:
— Ну что поехали внутрь.
Мы въехали внутрь широко тоннеля. Джон ехал первым а я следовал за ним. Тоннель представлял из себя что-то наподобие сложного лабиринта с разветвленной внутренней системой. Мы не ехали по прямой, а поворачивали то вправо, то влево, блуждая по раскинувшемуся под землей комплексу. Тоннель освещался весьма плохо, лампы вмонтированные в потолок были очень похожи на аварийные и похоже работали в режиме экономии электроэнергии. Тоннель был весьма широким и по нему могли свободно перемещаться не то что два человека на квадрациклах, а вполне мог проехать бронетранспортер.
Около часа мы блуждая ехали по подземному комплексу, так что я уже устал от мелькающих передо мной бетонных стен, и уже стал подумывать, что Джон заблудился, как вдруг впереди перед нами я увидел широкую железную дверь. Джон со всей силы надавил на педаль газа и помчался прямо на нее. Я подумал, что наркотики затуманили ему мозг и он разобьется, но только он оказался возле двери как дверь, разъехалась в стороны настолько резко, что я с трудом уловил ее движение, было похоже что она просто исчезла. Следом за Джоном в распахнутую дверь въехал я. Мы оказались в просторном помещении похожем на ангар. Я затормозил, когда увидел, что возле двери нас ожидают шесть человек с автоматами, одетых в военную форму, зеленого цвета. Помещение куда мы заехали было весьма просторным, вдоль бетонных стен тут стояла самая разнообразная техника, начиная от квадрациклов до бронетранспортеров с прикрепленными к крыше пулеметами.
— Джон, не важно выглядишь, — сказал ему один из людей с автоматами.
— Да все путем, все путем, — ответил Джон, и сойдя с квадрацикла споткнулся и упал на бетонный пол.
— Он потерял много крови, — сказал я, — ему нужна срочная медицинская помощь.
Человек с автоматом подошел к Джону, и осмотрел его руку.
— Пулевое ранение, нужно зашить, — сказал он, — эй вы, бездельники, — обратился он к двум солдатам с автоматами, — а ну быстро отнесите его в лазерет.
Двое солдат подошли к Джону, сняли с него винтовку, затем подняли его с пола и взяв его под руку потащили в на выход их ангара.
Солдат отдавший приказ подошел к винтовке, лежащей на полу, взял ее в руки, и рассматривая сказал:
— Какая хорошая автоматическая винтовка — Эдельстаровская, — с восхищением сказал он, — первый раз в жизни держу такую в руках.
Затем солдат посмотрел на меня и сказал:
— Меня зовут Патрик, я начальник службы безопасности.
На вид ему было около сорока лет, растрепанная прическа и щетина, говорили о том, что он мало за собой следит, его карие живые глаза выдавали в нем деятельную натуру, однако лишенные глубины говорили о крайне скудном внутреннем мире их обладателя.
— Стало быть ты чародей? — обратился ко мне Патрик.
— Да, — ответил я.
— Я так вижу, что поездка сюда далась не легко?
— Да уж, — ответил я, — была не из самых легких.
— Ну так какими судьбами, сюда пожаловал чародей? — с натиском спросил меня Патрик.
— Есть разговор к Лео, меня проинформировали, что он может мне помочь?
— В чем именно? — спросил Патрик.
— Я бы предпочел говорить лично с ним, — ответил я.
Патрик задумался и с подозрением посмотрел на меня, судя по его пустому взгляду нельзя было сказать что он о чем то думает, скорее он хотел казаться задумчивым и разборчивым в глазах своих солдат.
— Ну пойдем, — ответил он, затем протянул винтовку Джона одному из солдат и отдал ему приказ, — отнеси на склад.
— Да, — сказал я, — чуть не забыл, рейдер Тофель просил кое-что передать для Лео.
— Тофель? — радостно переспросил Патрик, — а что именно?
Я подошел к багажному отделению квадрацикла и достал оттуда черный чемоданчик с ингаляторами. Патрик увидев чемоданчик буквально выхватил его у меня из рук, открыл и достав один ингалятор поднес его ко рту и надавив на верхнюю часть сделал глубокий вдох.
— Ах, — протяжно сказал он, закатив от удовольствия глаза, — отменный товар … просто отменный.
Немного постояв он сделал из ингалятора еще один вдох, затем положил его обратно в чемоданчик.
— Держи, — сказал Патрик отдав чемоданчик мне обратно, — ладно, все, пойдем, — сказал он мне, — а вы возвращайтесь по казармам, — отдал он приказ солдатам, на сегодня дел нет.
Когда мы вышли из помещения ангара, то оказались в длинном и широком коридоре со множеством железных дверей. Коридор, с его голыми бетонными стенами просто излучал холод и тоску, и еще я не успел осмотреть весь подземный комплекс, как уже успел составить полное представление о безрадостной и хмурой жизни его обитателей, и судя по всему, единственным развлечением, скрашивающим быт и уводящим от реальности, тут были наркотики.
Солдаты направились в дальнюю часть коридора, где по всей видимости располагались казармы, а мы с Патриком остановились возле дверей лифта. Патрик нажал на кнопку и двери лифта тут же распахнулись. Мы поехали на лифте куда-то вниз.
— Тут что много ярусов? — спросил я.
— Да, заводской комплекс огромный, еще довоенный, использовался эдельстаровцами, но двадцать лет назад тут случился мятеж, недовольные взяли под контроль вышку, для промывки мозгов, расположенную на поверхности прямо над нами, так что эдельстаровцы теперь и сунуться боятся в этот район. Но и мы тоже на поверхность выйти не можем, так как сразу нам выжгет мозг. Поэтому тут и ютимся, устраиваем небольшие диверсии, вербуем новобранцев в Городе Бессмертных, ну в общем выживаем, как можем.
— Это Лео устроил мятеж? — спросил я.
Патрик рассмеялся.
— Да ты что? Спятил что ли? Он тогда еще совсем мелким был. Он родился тут и тут работал, потом как к наиболее способному, власть перешла к нему. Да, сам сейчас его увидишь, да расспросишь, все что тебя интересует, а я то так … мало что знаю, я не очень умный на самом деле, — с грустью в голосе признался Патрик, — я конечно знаю много вещей, но вот Лео это да .. это самый настоящий компьютерный гений, да и в жизни много чего понимает, умнейший человек.
Двери лифта открылись и мы оказались в огромном холле, где были расположены станки, за некоторыми из них стояли люди и работали.
— А это что? — спросил я у Патрика.
— Оружейная, тут производится оружие и патроны, правда не все станки работают, многие вышли из строя, но все же …
Мы пошли мимо станков и направились к двери, ведущей к выходу. Все станки тут были автоматизированными, огромные металлические клешни резали металл, и клали запчасти на конвейер, люди лишь нажимали на кнопки на компьютерной панели управления и по всей видимости задавали правильный алгоритм работы компьютерной системы. Находясь в этом цеху я стразу ощутил сильный дискомфорт: повсюду было очень грязно, бетонные стены были испещрены трещинами, в помещении стоял жуткий гул, и в воздухе нестерпимо пахло едкими химикатами. Я не представлял, как вообще в этом подземном комплексе можно долго жить, и не утратить рассудок, вся эта античеловеческая атмосфера вызывала у меня желание закрыть глаза и бежать прочь из этого места.
Выйдя в дверь мы оказались в другом цехе, где на конвейере стоял каркас бронетранспортера без шасси. Работы тут не велись и судя по всему уже очень давно, все машины были выключены а пол был покрыт толстым слоем пыли, а стены были черными от копоти. Дверь которая вела из этого цеха была огромной и судя по всему предназначалась для выезда транспорта. Сразу же за дверью располагались громадная площадка-подъемник, а справа от нее еще один коридор, в который мы и направились. Вдоль коридора располагались толстые металлические двери, покрытые ржавчиной, надписи на дверях с крупными синими цифрами были еле читабельны. Все вокруг говорило о том, что повстанческая база находится в глубоком упадке. В конце коридора находилась дверь, которая в данный момент была открыта.
— Нам туда, — сказал Патрик, — сейчас ты его увидишь.
Чем ближе мы подходили к двери, тем явственнее оттуда слышались голоса переходящие в крики. Когда мы с Патриком встали на порог то я увидел следующую картину: спиной ко мне, на стуле за компьютером сидел человек со светлыми волосами, заплетенными в косичку, одет он был в военный костюм зеленого защитного цвета. Я сразу понял, что это был Лео, именно в таком же костюме он делал свое видеообращение. Рядом с ним стоял человек с бутылкой пива в руках, одетый в обыкновенную серую рабочую одежду, на вид ему было не больше двадцати лет, волосы его были растрепаны, и лицо его выражало смятение и страх. Рядом с Лео, стояла черноволосая девушка невысокого роста, лет двадцати, одетая в белый топик и обыкновенные солдатские штаны .
— Сколько раз тебе говорить дурак, чтобы ты не приносил мне открытое пиво?! — кричал Лео на рабочего стоящего возле него, — а вдруг вы меня тут отравить пытаетесь?
Лео не поднимаясь со стула ударил рукой по бутылке пива, и выбил ее из рук своего подчиненного.
— Но я просто хотел …, — начал нерешительно мямлить человек.
— Замолчи! Замолчи! И впредь делай так как я говорю!
— Лео, успокойся, — сказала вдруг девушка стоящая радом с ним, — тут нет ничего страшного.
Лео встал со стула и ударил девушку ладонью по лицу.
— Это ты сука успокойся, тут я решаю что страшно а что нет! — яростно закричал он, — Понимаешь!? Я решаю! Я отвечаю за тысячи жизней! А ты безмозглая сука, мне будешь еще говорить что делать?!
Комната, где располагался Лео, была относительно небольшой. И что сразу бросалось в глаза так это жуткий беспорядок: на полу валялись пустыми пивные бутылки, на компьютерном столике в хаотичном порядке лежали диски, на дисках лежали помятые пачки от сигарет, под компьютерным столом в груде мусора стояли пластиковые тарелки и пластиковые стаканчики, а в углу комнаты располагался старый диван, вместо одной отсутствующей ножки опирающийся на стопку книг. В другом углу комнаты стоял распахнутый шкаф с одеждой. В комнате стоял жуткий запах от наркотических курительных смесей. Освещалась же комната, тусклой лампой вмонтированной в потолок. Когда я увидел весь этот беспорядок, то первой моей мыслью было: «О великие небеса, куда же я попал?». Второй мыслью, посетившей меня было, умозаключение, что Лео не особо богат интеллектом.
— Лео, Лео, — обратился к нему Патрик.
Лео повернулся в нашу сторону и замер смотря на нас с Патриком широко открыв глаза.
— Тут к тебе человек, пришел от Тофеля, — неуверенно проговорил Патрик.
— От Тофеля? — оживленно переспросил Лео.
— Ну не совсем от Тофеля, — пояснил я, — скорее больше от Всеслава.
— От Всеслава? — переспросил Лео, — ты что издеваешься? Или ты перекурил травы?
— Нет, — ответил я.
— Никакого Всеслава не существует! Это же легенда, как и легенда про чародеев! — нервно сказал Лео, — о чем ты тут говоришь? Разыгрываешь что ли меня?
Вместо ответа, я дал мысленно команду, и из панели на моей руке выскользнул энергетический луч.
Лео смотрел на меня широко раскрыв глаза.
— Черт возьми … — удивился Лео.
— Об этом я тебе и говорю, — сказал Патрик, — это он открыл дверь в пустоши, взломал систему.
Я выключил энегролуч и ждал дальнейшей развязки событий.
— Все вон отсюда! — вдруг резко закричал Лео, — оставьте нас вдвоем.
Патрик развернулся и вышел из двери, следом за ним последовал человек, принесший пиво.
— И тебя это тоже касается, — сказал Лео, обращаясь к своей наложнице.
Когда все ушли и мы с Лео остались наедине он спросил меня:
— Значит это правда, что чародея невозможно убить?
— Вообще-то нет, это не правда, — ответил я, — панель обеспечивает временную защиту энергощитом, но его ресурсы ограничены после долгих нагрузок и требуется перезарядка.
— Ха! Ха! Ха!, — рассмеялся Лео, — тоже мне! Неуязвимость! Фигня все это! Фигня этот энергощит! Тут в Городе Бессмертных у каждого вертолета Эдельстар есть такой энергощит. Но в свое время мы их сбили немало! Но это так, капля в море, во внешнем городе их несколько тысяч, и прочей военной техники тоже море.
И тут внимание Лео переключилось на чемоданчик, который я держал в левой руке.
— Это я так понимаю от Тофеля? — спросил он.
— Ну да, — утвердительно ответил я.
— Ладно садись на диван, располагайся, чувствуй себя, как дома.
Я сел на диван, а Лео тем времен поставил чемодан на пол, открыл его, достал ингалятор и сделал из него несколько вдохов, затем сел на стул и расслабленно свесил руки вниз.
— О, да, — с упоением произнес он, — отменный у Тофеля товар, просто отменный.
Некоторое время, Лео сидел и молчал, погруженные в наркотическое упоение, затем вдруг оживился и продолжил беседу:
— Да нет, нет, это я не всегда такой раздражительный, не всегда, просто достало уже все, а без хорошего товара, вроде того, что изготовляет Тофель, расслабиться не получается. Но теперь мне нормально, просто нормально.
Лео сделал еще один вдох их ингалятора затем повернулся ко мне и сказал:
— Посмотри, какую операцию я провел недавно.
Лео развернул монитор под углом ко мне, зашел на сайт корпорации Ютуб, и включил видео ролик. На видео ролике я увидел высокие стены, и огромные механические железные ворота.
— Это центральные ворота внешнего Город Бессмертных, — пояснил Лео.
Из ворот выехал конвой машин: несколько военных джипов и транспортные фургоны. И не успели ворота закрыться, как на конвой набросились сотни шатунов. Солдаты, сидящие за пулеметными гнездами военных машин начали отстреливаться, но шатунов было так много, что они как морская волна захлестнули военную технику, и опрокинули на землю транспортные фургоны, и забравшись на транспортные джипы разорвали в солдат, стрелявших их пулеметов. Затем волна монстров забежала в город и принялась набрасываться на все живое. Однако полицейский и прилетевшие вертолеты очень скоро всех поперестреляли.
— Ну как? — спросил меня Лео, — впечатляет диверсия, которую я провел.
— Очень впечатляет, — ответил я, — а как тебе удалось такое провернуть?
— Ну это был долгий процесс, вдоль стены расположены пулеметные гнезда — автоматические пушки, встроенные в металлическую капсулу, находящуюся под землей. У них есть датчики движения, и как только где-то в радиусе стрельбы что-то шевелится, из земли тут же на пневматическом механизме выдвигается пулемет и расстреливает все живое. Я взломал систему безопасности и отключил пулеметы. Разумеется вокруг стен должны были со временем скопиться различные твари, шатуны и мутанты, и чтобы скопление монстров не заметили, я также проник в систему управляющую камерами, расположенными на стене, и дал команду на проигрывание старой записи происходящего. То есть под стеной уже скопились твари, а охрана видела мирное изображение месячной давности. И вот ворота открыли и пожалуйста! Уничтожено несколько машин!
— Интересно а ты как то можешь повлиять на систему безопасности внутреннего города?
— Нет … внутренний город это совершенно другая тематика … система безопасности там на высшем уровне, многие компьютеры автономны и не подключены к единой сети и работают на неизвестной мне технологии …
— Вот именно по этой теме я к тебе и пришел, мне необходимо попасть во внутренний город, — сказал я.
— А зачем?
— Я хочу убить Императора.
Лео впал в небольшой ступор, затем приложил ладони к лицу.
— Извини, лицо болит, — насмешливо сказал он.
Лео начал качаться на стуле из стороны в сторону и закрывая ладонями лицо тихо хихикал, потом, не в силах сдерживать себя, разразился от громкого смеха.
— Уха, ха-ха-ха, — хохотал Лео, не убирая от лица ладони, и в приступе навалившего смеха качаясь из стороны в сторону. Немого придя в себя он произнес:
— А ты знаешь, что бывает с теми кто хочет убить Императора?
— И что же бывает? — поинтересовался я.
— Если тебя убьют на месте, то считай это большой удачей. И храни тебя высшие силы от того, чтобы попасть в плен, потому что в это случае на тебя наденут ошейник и посадят на цепь, затем в лабораториях тебя будут мучить и ставить над тобой опыты: оперировать без наркоза, испытывать на тебя разные яды и токсины, вырезать тебе органы … в общем жуткая участь, страшная, такая страшная, что будешь в слезах умолять высшие силы, чтобы ниспослали тебе смерть. Да и что там говорить — Внутренний Город неприступен. Вот смотри.
Лео уставился глазами в монитор, и принялся что-то искать в интернете.
— Сейчас, сейчас, подожди, — прошептал он, — я покажу тебе одно старое видео, было оно снято около двадцати лет назад. Человек, возглавлявший повстанческую базу до меня, думал, что можно вот так просто, вывести войска и штурмовать Внутренний Город. Ах, как же он был не прав. Смотри!
На мониторе я увидел следующее видео: огромные исполинские бетонные стены внутреннего города, которые были раза в два выше, чем стены внешнего города. К железным воротам, располагающимся в стене, начала подъезжать военная техника: танки и бронетранспортеры и открыли стрельбу по воротам. Через несколько мгновений из-за стен словно рой ос вылетели вертолеты Эдельстара, а по периметру возле стены открылись железные люки и на пневматических платформах выехавших из под земли появились двухметровые роботы шагающие на двух железных ногах, вместо железных рук у роботов были ракетные установки и пулеметы. Военная техника Эдельстар тут же начала поливать огнем колонну танков и бронетранспортеров и примерно через минуту вся колонна была полностью уничтожена, на ее месте остались только дымящиеся искореженные взрывами металлические останки.
— Вот так то! — пояснил Лео, — вот так то! И это было давно, а теперь представь, как возросла военная мощи Эдельстар и как усовершенствовались их технологии.
— И что никак нельзя проникнуть внутрь?
— Пойдем за мной, сказал Лео, — и встав с кресла направился к выходу из комнаты.
Я пошел следом за ним. И снова оказался в коридоре со множеством дверей. Остановившись возле одной из них Лео нажал на кнопку и металлическая дверь открылась. Мы вошли внутрь и оказались в просторном помещении, где повсюду, вдоль стен были установлены широкие мониторы, а в середине комнаты располагался широкий компьютерный стол, с несколькими ноутбуками, стоящим на нем. За этим столом, устремив в мониторы ноутбуков глаза сидели два человека в белых халатах и были заняты какой-то работой.
— Вот это наш технический центр управления базой, — пояснил Лео, — а это два инженера, которые следят за состоянием систем и контролируют внешние камеры слежения за поверхностью, — покажите стены города, — сказал Лео, обращаясь к инженерам.
Один их инженеров набрал команду на ноутбуке и на широких мониторах расположенных вдоль стены тут же отобразились различные фрагменты Высокой стены.
— Это наши камеры слежения, расположенные в подконтрольном районе на поверхности, — пояснил Лео, — теперь ты видишь как все тут не просто.
И правда, стена выглядела хорошо укрепленной, практически через каждые десять метров в стену были вмонтированы механические пулеметы, а у подножия стены виднелись железные люки, через, которые к периметру боевых действий тут же могла быть доставлена военная техника. Стена выглядела неприступной.
— Слушай Лео, — вдруг обратился к нему один из инженеров, мужчина лет пятидесяти, с седыми волосами, — по поводу фильтров для воздуха, заводские фильтры тут были установлены еще до войны, я тебе уже говорил, и через 30 лет придут в негодность …
— Да ты и тридцати лет не проживешь! — резко закричал на него Лео.
— Пойми Лео, мы должны думать о будущем, база разваливается, нужен ремонт многих деталей, надо договориться по нашим каналам с людьми во внутреннем городе о покупке у них запчастей! Сейчас как раз есть такая возможность, но скоро ее может не быть …
— Да достал ты меня уже! Достал! — закричал Лео, — пока все работает и прекрасно, нечего тут панику разводить и доставать меня!
Затем Лео посмотрел на меня и сказал:
— Все, пойдем отсюда, пускай они сами тут занимаются своими делами.
Мы вышли из комнаты технического обслуживания и вернулись в кабинет Лео, если это помещение можно было так назвать. Лео подошел к ноутбуку, включив веб. камеру, и сказал в микрофон. Принеси мне еды, две порции, и пиво … будешь пиво? — спросил Лео, обращаясь ко мне.
— Да, — ответил я, — не откажусь.
— Две бутылки пива, — сказал Лео.
Затем он снова откинулся назад на спинку кресла достал из чемодана ингалятор и сделал несколько вдохов. Меня однако заинтересовали слова инженера о том, что во внутреннем городе у Лео были какие-то контакты и я решил разузнать об этих связях побольше, видя здесь лазейку для диверсии, которая представлялась мне единственным путем к цели, которую я преследовал.
— Лео, — обратился я к нему, — расскажи побольше о связях, которые у тебя есть во внутреннем городе.
— Да что там говорить, говорить то особо нечего … конечно же в окружении Императора есть люди, которые не довольны его правлением и готовы оказывать содействие тем, кто идет против него, но все это рискованно и напряжно. Торговлю мы осуществляли через рейдеров, там был переправочный пункт, ведь сам понимаешь, что те из Эдельстар, кто с нами сотрудничают, не могут выйти из ворот и придя к нам на завод доставить нам наш товар. А так бывает что вывозят товар через караван и либо, если в караване все подкуплены, то товар просто оставляют у рейдеров, либо если не удается завербовать всех охранников и конвоиров, то мы получаем просто информацию о маршруте каравана с каким-нибудь интересным грузом и либо сами нападаем на него, либо выходим на связь с рейдерами и они уже делают свое дело.
Тут в комнату зашел тот человек, которого Лео отчитал за то что он принес ему открытую бутылку с пивом. На этот раз в одной его руке были две закрытых бутылки, а во второй два запечатыных полиэтиленом пластиковых контейнера.
— Поставь на мой столик, — сказал Лео.
Человек послушался приказа и поставил все на компьютерный столик, затем вышел из комнаты.
— Ну вот наша еда, — сказал Лео и протянул мне пластиковый контейнер.
Я взял его в руки и распечатал. Внутри была жидкая масса серого цвета.
— А ложка? — спросил я.
— Ах, да, чуть не забыл.
Лео нагнулся под столик на котором у него стоял компьютер и побродив взглядом по полу протянул руку и поднял небольшую пластиковую ложку, а затем протянул ее мне. Взяв ложку из его рук я принялся есть. На вкус пищевая масса была просто отвратительной, вязкая и липкая, напоминала, болотную прогнившую болотную воду.
— Что это? — спросил я.
— Протеиновая пища, производится на нашем заводе и биохимических компонентов.
— И это все что вы едите?
— К сожалению да, такой пищевой рацион был заложен в программу компьютерной жизнеобеспечивающей системы еще до ядерной войны и с тех пор машины по производству пищи исправно работают, и проработают еще три тысячи лет. Хотя кому до этого какое дело … ведь никому из нас тут столько не прожить …
Я дотянулся до бутылки с пивом и открыл ее, запив эту непривычную мне пищу.
— Выбирать нам тут особо не приходится, — пояснил Лео, — счастье, если перехватим что либо из продовольственного груза. Но нас тут больше двух тысяч человек, поэтому даже если к нам и попадает нормальная еда, то на всех не хватает.
— А население города? Оно поддерживает вашу борьбу? — поинтересовался я.
— Поддерживает? Ха! Если бы! Если бы все вдруг отказались подчиняться то город бессмертных конечно бы пал. Но хоть людям и приходится работать с утра до ночи, для них это более приемлемый вариант, чем сопротивление, ведь за сопротивление можно поплатиться жизнью. Да и не кому тут сопротивляться то особо, всем излучатели промывают мозги, у всех под кожу вмонтированы микрочипы, контролирующие сознание … так что, дело дрянь.
— Почему у твоих людей нет микрочипа?
— Все повстанцы — это первая волна. Еще в то время когда людям только начали вживлять под кожу микорочипы были те немногие, кто отказался. Остальные решили подчиниться, так за вживление чипа Эдельстар пообещали безопасность, и кое какие льготы. А те кто отказались, те работали с утра до глубокой ночи, чтобы быть только в силах заплатить за убежище. То есть за свои квартиры. Дома и все помещения тут сделаны особым образом, защищают от выброса негативной энергии, от из вышек, которое происходит раз в три часа. Не сможешь в момент выброса оказаться в убежище — и становишься ходячим. Поэтому, те кто заболевали и не могли выйти на работу и не могли выплатить нужную сумму за жилье, подвергались показательному выселению из домов, и на утро становились ходячими, а некоторых выгоняли за ворота города. Затем не в силах выносить тяготы работы, люди давали согласие на вживление под кожу микрочипов и дошло до того, что тех кто держался до последнего оказалось около двух тысяч, они и составили сопротивление, захватили подземный завод и вышку излучатель, которая теперь защищает наш квартал, так что никто не может к нам проникнуть.
— А что же теперь? Есть ли на поверхности сопротивление? — спросил я.
— Почти нет. Всем промывают мозг, через микрочип вводят людей в религиозный транс, заставляют работать. Даже дети, которые рождаются от чипованых людей по закону подвергаются чипованию, как собственность Эдельстар. Хотя некоторые родители не пожелав чиповать своих детей отдали их на воспитание нам, повстанцам. Но такие случаи единичны. В основном все покорны — все. Для всех у Эдельстар хватает еды, и священники обещают после смерти радости загробной жизни, разумеется для тех кто верно служил Императору, поэтому даже мысли о неповиновении тут считаются непристойными.
— Послушай, Лео, я видел твое обращение, и слова о том, что ты искал подземную лабораторию … я знаю, как можно туда проникнуть, может быть если донести до всех правду, и указать на то кто стоит за могуществом Эдельстар то это поможет изменить ситуацию …
— Ха! — усмехнулся Лео, — то обращение я делал черти знает когда давно, я сейчас изменил тактику. Ты видел наверное Летающий корабль в пустыне, рейдеры должны были тебе показать достопримечательность?
— Да, — ответил я.
— Так вот, я думал если фотографии этого корабля развесить по городу, то среди людей будет реакция. Я описал в листовках, что Эдельстар устроили мировую войну, что за ними стоят неведомые людям силы, которые довели всех до рабства, но всем было плевать. Понимаешь? Плевать! Тех кто живет на поверхности не волнует то, что простирается дальше их носа, их интересы только в том, чтобы их вовремя покормили, а те, кто сидят на сильной наркоте, волнуются только о том, чтобы Эдельстар выдали им дозу. Вот и все, друг мой, вот и все. Поэтому все мои агитационные листовки, призывающие бороться говорят лишь о том, что Эдельстар планирует тут всех уморить голодом. Но что такое я, и что такое мои слова, по сравнению со словами священника, которые называет повстанцев, чертями пришедшими на землю, и желающими отобрать у них рай. И ты знаешь, мои люди постоянно рискуют жизнями, по ночам пробираясь в город и расклеивая на каждом доме листовки, и мы потеряли многих людей, по причине что кто-то из простых граждан нас заметил и тут же позвал полицейских. Вот как! Те кого мы пытаемся спасти нас же и пожирают! Так оно устроено!
Раздосадованный Лео, снова взял ингалятор из чемоданчика и сделал глубокий вдох.
— А те, кто не особо верят бредням священников, о том, что Император, это посланец господа, и прочей чепухе, и кто не устойчив к промыванию мозгов через вышки, тех примечают, и либо сажают на сильные наркотики, либо могут выгнать из города, на корм мутантам. И им очень сильно повезет, если они выйдут на связь с нами, и получат шанс примкнуть к сопротивлению, но Эдельстар все контролирует и следит за тем чтобы этого не было, обрывая все наши каналы связи с населением. И самое страшное, что методы контроля постоянно совершенствуются, изобретаются более мощные микрочипы, отключающие все лишние зоны мозга, которые не нужны для выполнения работы, которая требуется от конкретных людей. А эти вышки излучатели, через которые людей вводят в религиозный транс, планируют построить в каждом городе. Но я просто стараюсь об этом не думать … это мое единственное спасение … единственное спасение … я не думаю о будущем, вот и все, живу настоящим и радуюсь тому, что я жив.
Лео взял в руки бутылку с пивом и осушил ее одним залпом, затем нагнулся вниз и принялся рыскать под столом.
— Ах, вот она куда закатилась, — сказал он подняв с пола еще одну ложку, — теперь время пообедать.
Лео раскрыл пластиковый пакет и принялся есть протеиновую жидкую массу. В комнате царила атмосфера полного уныния, безнадежности и отчаяния. Да и сам голос Лео звучал, как заупокойная песнь об усопших, в его интонациях не было ни надежды, ни радости, ни энтузиазма, лишь какое-то беспричинное чувство уверенности и плохо скрываемое наслаждение от положения, лидера повстанцев, которое он занимал. Было видно, что он смирился с общим обреченным положением вещей, но локальное положение, а именно его собственное, его вполне устраивало, и каких-то глобальных планов, у него и в помине не было. Лео был тем человеком, о котором легко можно было сказать: просто живет себе и живет, наслаждаясь тем что имеет сейчас, и стараясь не думать о том, что будет, либо что могло бы быть, в общем, посильно решает проблемы дня сегодняшнего и не вынашивает глобальной стратегии и уж тем более не строит глобальных династических планов. Характер его деятельности можно было описать одним словом — выживает.
— Так что вариантов у тебя немного, — обреченно, но со знанием дела проговорил Лео, — ты можешь либо вернуться на Стену, в Федеральную республику, либо можешь примкнуть к сопротивлению, я думаю среди моих солдат тебе найдется место.
Из колонок компьютера вдруг раздалось тихое пиликание. Лео уставился в монитор и принялся что-то читать.
— Хм, — проговорил задумчиво он, — какое интересное сообщение. Касается видимо тебя.
— Меня? — удивился я.
— Ну да! Наши люди из имперской службы информационной разведки пишут, что у них есть подозрения, что к нам на базу прибыл очень важный человек и желают с ним встретиться.
— Почему ты думаешь что речь обо мне?
— Ты ведь ехал сюда через Некрополь? Верно?
— Да.
— Ну так вот, наши источники полагают, что так сильно наследить в некрополе мог только человек с панелью «Скайлан».
Я пододвинулся к монитору и попытался прочитать сообщение, но все что я увидел, это хаотичный набор цифр.
— Даже не пытайся, это шифровальный код, который могут понять немногие. У нас тут безопасность на высоком уровне. Ну так что скажешь? Похоже у них есть к тебе какое-то предложение, так посмотрим ...завтра в полдень, в квадрате с45, — прочитал Лео, — так квадрат с45, — задумался он, — ах да, интересное местечко, интересное ... но почему вдруг там? Хм, интересно...
— Что это за место то такое?
— Один промышленный сектор, и довольно не малых размеров ...
— Это не может быть ловушка? — с опасением спросил я.
— А вот черт его знает, — ответил Лео, — хотя не думаю, вроде люди с которыми я веду дела, и правда стоят на нашей стороне и еще ни разу меня не подводили. Но место уж больно подозрительно, оживленный завод кишащий полицаями.. В общем я скажу так: либо это что-то очень, приочень важное, от серьезных и влиятельных людей, от весьма влиятельных, раз они могут гарантировать твою безопасность в этом месте, либо это очень глупая ловушка, настолько глупая, что расчитана, на дурака. Так что скажешь?
— А ты уверен в своих людях?
— Да вроде почти никогда не подводили, — призадумавшись произнес Лео, — но в таком месте, в одной из самых высокоохраняемых зон встречи еще не разу не назначали. Ну так каков твой ответ?
Я немного задумался и поняв, что терять мне все равно нечего ответил:
— Согласен.
Лео набрал в ответном сообщении несколько цифр в одну строчку и отослал его. Практически сразу же пришел ответ.
— И как я доберусь туда?
— Проводником тебе будет наш инженер Вернер.
Лео включил веб. Камеру и произнес:
— Вернера ко мне.
Через минуту в комнату вошел инженер, которого я видел в компьютерном кабинете.
— Завтра встреча с имперской оппозицией, отведешь этого человека в квадрат с45.
— Ты решил все таки попробовать достать фильтры? — спросил Вернер.
И тут Лео просто рассвирепел, схватил с пола пустую бутылку из под пива и заметнул ее в стену. Бутылка разбилась вдребезги.
— Как же ты меня достал уже со своими фильтрами! Как же достал! — заорал он, — минуты не может пройти, чтобы ты ни напоминал мне о всех чертовых проблемах которые у нас есть! И так голова болит, еще и ты тут! Как же ты меня раздражаешь своим нытьем!
Инженер стоял и слушал, его лицо не выражало ни малейших эмоций, похоже подобные ситуации были для него уже устоявшейся норой жизни.
— Если не за фильтрами, тогда зачем? — спокойно спросил он.
— Да я не знаю еще зачем, просто отведешь человека куда следует и все! — раздраженно прокричал Лео.
— А почему именно я? Ведь я все таки специалист по техническому обеспечению?
— Да потому что я надеюсь что ты не вернешься обратно живым, и не будешь больше меня доставать! — закричал Лео, — все свободен, уходи, завтра утром отправишься в путь!
Инженер развернулся и вышел из комнаты.
— Ладно, — сказал Лео, обращаясь ко мне, — тебе наверное тоже пора идти, тебе я думаю надо отдохнуть. Переночуешь в казарме. Выдадим тебе одежду простого рабочего и завтра отправишься на встречу, а там уже надеться будешь только на удачу.
Лео снова включил веб. камеру и пригласил войти своего помощника, когда в комнату вошел, парень носивший пиво, Лео сказал ему:
— Отведи нашего гостя в казарму и приготовь ему новую одежду.
Парень кивнул, затем посмотрел на меня и взглядом пригласил следовать за ним. Мы вышли из комнаты и пошли по коридору, затем пройдя через заводские сектора вышли к лифту, и поехали на этаж, расположенный ярусом выше, комнаты, где сидел Лео. Когда мы вышли из лифта, то снова оказались в унылом бетонном коридоре, вдоль которого размещались стальные двери. Мы подошли к одной из них, и зашли внутрь. Внутри был небольшой казарменный комплекс, с двухъярусными кроватями, которых было около двадцати штук. На первых этажах группами сидели солдаты с глуповатыми лицами, и играли в карты. Помощник Лео подвел меня к одной из пустующих кроватей:
— Спать будешь здесь, сейчас принесу тебе рабочую одежду. Душ вон там, — он указал рукой на дверь в конце казармы, а затем вышел из комнаты.
Солдаты покосились на меня подозрительными взглядами, но никто из них ничего не спросил, и все они мирно продолжили играть в карточную игру, я тоже решил не вступать с ними ни в какие разговоры. Спустя пару минут помощник Лео вернулся и принес одежду и полотенце.
— Завтра утром я тебя разбужу, на сон у тебя осталось восемь часов — сказал он.
— Хорошо, — ответил я.
Помощник Лео развернулся и вышел из комнаты, а я взял одежду с полотенцем и отправился в душевую комнату. Раздевшись я увидел, что рана от ножа на моем плече уже затянулась и на ее месте был лишь розовый шрам. «Поразительно», — подумал я, изумительную же штуку мне подарил Всеслав. Свою старую одежду, которая уже успела превратить в рваные лохмотья я выкинул в мусорный бак, который стоял возле двери. Затем я помылся под душем и переодевшись в новую одежду, вернулся в казарму и лег на кровать. Свой счастливый пистолет с одним оставшейся в обойме патроном я как и обычно запихал за ремень штанов. В казарме было сильно накурено, ужасно душно, и чувствовалась острая нехватка свежего воздуха. Мне как человеку, привыкшему ночевать на свежем воздухе, нахождение здесь, доставляло ужасный дискомфорт и причиняло сильное чувство тревоги. Однако даже не смотря на гул от разговоров солдат, усталость все таки взяла свое и немного поворочавшись с одного бока на другой, я заснул.
Ночью мне снова приснился необычный сон: я и Всеслав сидели возле костра, Всеслав молчал и смотрел на огонь. Затем вдруг подул сильный ветер и пламя костра потухло. Мы оказались в кромешной тьме. Затем откуда-то с неба словно гром, раздался голос Всеслава: «только ты можешь победить его, больше никто. Не позволяй никому обмануть тебя либо отнять у тебя веру. Помни — только ты. Ты избранный».
Я проснулся и вытер со лба пот. Немного пришел в себя и осмотрелся по сторонам: некоторые солдаты спали, а некоторые продолжали играть в карты, и мне сложно было понять какое сейчас время суток. Окон тут не было, а кварцевые лампы по прежнему так и светили своим удушливым тусклым светом. В казарме было невыносимо душно, и пахло плесенью и гнилой картошкой, но никого из солдат это похоже не смущало, они вели себя невозмутимо и непринужденно, словно были уже давно привыкшие к таким условиям жизни или просто не знавшие в своей жизни ничего лучшего. Я, чувствовал легкую усталость и все же надеясь еще немного поспасть закрыл глаза. Но как только я немного задремал меня тут же начала тормошить чья-то рука. Я открыл глаза и увидел, что меня будет помощник Лео.
— Просыпайся! — сказал он, — уже пора.
Нехотя я встал с кровати и мы отправились по коридору к лифту, затем спустились по лифту на самый нижний этаж, где располагался кабинет Лео, и пройдя через заводские цехи подошли к гидравлической платформе. Тут нас уже ждал Лео и инженер Вернер, одетый в такую же простую рабочую одежду, что и я. На гидравлической платформе стояли два квадрацикла.
— Неплохо, неплохо! — сказал Лео глядя на меня, — похож на рабочего, но вот это самое главное.
Он достал из кармана металлический браслет и надел мне его на запястье правой руки. На металлическом браслете горел красным светом плазменный компьютерный экран, где отображались какие-то цифры. Посмотрев на Вернера, на его руке я увидел точно такой же.
— Это еще что такое? — спросил я.
— А это атрибут каждого гражданина, помимо чипов, для контроля мозгов тут есть еще и браслет. На этих браслетах есть информация о личности человека, его деньги, записаны рабочие часы, которые он должен проработать и все остальное. Браслет необходим рабочему, чтобы работать на заводе за станками, так как там все системы компьютеризированы, на браслеты перечисляется зарплата, для того, чтобы получить продовольствие нужны браслеты, и даже для того, чтобы попасть к себе домой и открыть дверь. В общем браслет нужен чтобы жить. Но вам двоим браслеты нужны для маскировки, чтобы при встрече с полицаями вы были похожи на обыкновенный рабочий скот. Не знаю пройдут ли эти браслеты проверку. Дело в том, что все браслеты граждан подключены через радиоволны к центральному компьютеру слежения, и Эдельстар часто меняет на всех их браслетах индивидуальные коды. Так часто, что мы не успеваем наши браслеты перепрограммировать. Поэтому не вызывайте у полицаев подозрений. Все понятно?
— Понятно, — ответил я.
Лео достал из одного из карманов своего военного френча пачку с сигаретами и закурил. Окинув меня взглядом, Лео увидел за моей спиной засунутый за ремень штанов пистолет.
— Только поаккуратнее с пистолетом, полицейские могут увидеть, что ты вооружен, и операция провалится, — сказал Лео.
— Да все номально, я без нег никуда, этот пистолет мне вроде как талисман, приносит удачу.
— Ну чтож, — сказал Лео, — теперь, дело за малым, как только вы окажетесь на поверхности, откроется свободный коридор, излучатель не будет работать ровно тридцать минут, за эти тридцать минут вам нужно будет успеть покинуть наш квартал, если не успеете, попадете под самое максимальное излучение и превратитесь в ходячих. Все ясно?
— Тридцати минут хватит? — спросил я.
— Да, вроде хватает, пока никто не жаловался, — ответил Лео.
— Ну чтож, — сказал я, — тогда в путь.
— Ага, — согласился Лео.
Я направился к гидравлической платформе, где стояли квадрациклы, Вернер последовал за мной, внезапно я развернулся и спросил у Лео:
— Как ты думаешь, зачем мы живем на этом свете?
Лео затянулся сигаретой и на секунду задумался, затем ответил:
— Я как то не заморачиваюсь такими вопросами, но скажу наверняка, что уж точно не для того, чтобы делать плохие дела, — он затянулся сигаретой еще раз, — ну ладно, идите уже, а то опоздаете на встречу.
Мы с Верном зашли на металлическую платформу и сели на квадрациклы, Лео нажал на кнопку в стене, и гидравлическая платформа начала медленно подниматься наверх. Вскоре нижний ярус с провожающим нас взглядом Лео, скрылся с моих глаз и перед моим взором скользили только голые бетонные стены. Мы с Вернером сидели в на квадрациклах и медленно поднимались наверх, затем нарушив тишину Вернер с горечью в голосе произнес:
— Пять тысяч лет … пять тысяч лет …
— Что такое? — поинтересовался я.
— Я говорю, пять тысяч лет. Это именно тот временной ресурс, на который была рассчитана наша подземная база. Пять тысяч лет беспрерывного жизнеобеспечения двухтысячного населения. И знаешь сколько лет базе осталось существовать? Всего лишь двести лет, а если не заменим фильтры то только тридцать лет. Лео своим бездарным управлением сократил срок службы подземного комплекса почти на четыре с половиной тысячи лет. А все из-за чего? Из-за того что засорился конвейер для выброса на поверхность отработанной воды. База создавалась до войны и исправно работала и единственна просьба создателей была в том, чтобы не засорять конвейер по которому на поверхность в пластиковых флягах выбрасывается отработанная вода, охлаждающая ядерный реактор. И конечно же конвейер засорился и сломался. Механизм тут был прост, отработанная радиоактивная вода автоматически упаковывается в пластиковые фляги, которые выбрасываются конвейером на поверхность далеко за городом, но раз в пол года, с места выброса фляги нужно убирать, чтобы конвейер и дальше мог работать. Для этого конечно нужно было снаряжать экспедиции, обеспечивать их секретность, и вывозить фляги куда-нибудь подальше. Но Лео по каким-то причинам не отправил экспедицию, и из-за скопления в одном месте огромной груды отходов, конвейер пришел в негодность, фляги уже не выбрасывались на поверхность а скапливались в тоннеле, и потом конвейер забуксовал и реактор перегрелся и вышел из строя. Его удалось починить, но срок жизнедеятельности у него сильно сократился.
— И что же теперь? Как он охлаждается если конвейер не работает?
— Конвейер не работает и именно поэтому приходится из реактора отработанные фляги с радиоактивной водой, погружая в грузовую машины, вывозить на поверхность через секретные выходы, а потом закапывать.
— Интересно, а когда конвейер еще работал, почему Эдельстар не знали о том, где находится точка выброса отходов?
— Ха, ты недооцениваешь создателей завода. Конвейер был оснащен системой «крот», которая позволяла самостоятельно при помощи буровых установок в любое время прорывать новый тоннель в любом направлении и через него, в неизвестном для противника месте производить выброс отходов. За время существования завода место выброса менялось несколько раз.
— Неужели нельзя починить конвейер?
— Да можно я думаю, только усилий много нужно и через большой риск нужно пройти, а человек, который всем этим управляет живет по принципу: «после нас хоть потоп», поэтому достучаться до него, а уж тем более расшевелить на что-то чрезвычайно сложно. А большинство на базе считают, что обязаны ему жизнью и поэтому, я думаю, что его правление продлится еще очень долго.
Механическая платформа подняла нас с Вернером наверх и мы оказались в просторном здании старого завода, пол которого был вымощен бетонными плитами, широкие трещины на которых говорили о долгом времени в течение которого они тут находились. Свет в помещение проникал тусклыми лучами через выбитые стекла узких окон. Стены же помещения были изъедены копотью и плесенью. В самом дальнем углу здания валялась башня от танка, в некотором отдалении от нее стоял ржавый корпус без колес. Очень похожий на корпус бронемашины.
— Да не зевай же ты! — сказал мне Вернер и резко нажал на педаль газа квадрацикла.
Его квадрацикл рванул вперед. Я тоже надавил на педаль газа и устремился за ним.
Мы мчались по неровным бетонным плитам в направлении распахнутых железных дверей, отдаленно напоминающих огромные средневековые ворота замка. Выехав из здания завода, мы оказались на равнинной местности с иссохшей травой. По правую сторону от завода громоздилась высоченная стена, за которой располагался внутренний Город Бессмертных. Впереди на стояли убогие, обветшалые и заброшенные бятиэтажные бараки, а прямо за ними высокая, исполинская, упираясь острым шпилем в небо, располагалась башня-излучатель, которая промывала мозги людям, но в данной ситуации. Помимо воли ее злых гениев конструкторов — защищала базу повстанцев от от враждебных вторжений.
Квадрацикл Вернера резко устремился вперед к трущобным постройкам. Я ехал следом за ним. Заехав некогда жилой квартал я был поражен его мертвой пустотой. Если обитаемые трущобные кварталы рабочих, в которых мне пришлось побывать, звенели в моих ушах стоном изученных непосильной работой людей, то этот словно издавал зловещий металлический стрекот, враждебный всем живому, стрекот оглушительной и мертвой тишиной слово вопящий о своей окончательной и бесповоротной победе над всем живым, нет, даже не так, над всем прекрасным и разумным. Над всем этим кварталом стоял запах некого механического смрада, уже давно испепелившего искр всякой жизни.
Мы мчались на полной скорости по пустынным улица. Высокая стена, разделяющая внутренний и внешний город, осталась далеко за нашими спинами. Вскоре мы подъехали в высокому металлическому решетчатому забору, поверх которогт была протянута колючая проволока. Вернер притормозил и огляделся по сторонам.
— Квадрациклы оставим тут, — сказал он, указывая на одно из зданий, ничем не выделяющееся среди других.
Он снова нажал на педаль газа, и проехав пару десятков метров, остановился у части здания, недосягаемой для глаза наблюдателя, с иной стороны забора.
— Давай сюда, — крикнул он мне.
Я быстро подъехал к Вернеру.
— Квадрациклы оставим тут.
Я слез с квадрацикла.
— А теперь поспешим, у нас осталось всего пара минут, прежде, чем выжигатель мозгов снова заработает.
Я посмотрел на Вернера, его взгляд метался из стороны в сторону, казалось он был в замешательстве, но спустя пару мгновений в его глазах загорелась искорка, свидетельствующая о о верное найденном решении.
— За мной, — скомандовал он и помчался в сторону металлического забора.
Я тут же бросился за ним. Обогнув здание мы подбежали вплотную к забору. Взгляд Вернера беспорядочно метался из стороны в сторону. Вдруг он резко подбежал к основанию забора и ухватившись снизу за металлическую сетку, резко дернул ее вверх, но сетка не поддалась.
— Черт! Да где же ты!? — яростно закричал он.
Пробежав вдоль забора несколько метров, он снова предпринял попытку поднять сетку вверх, но опять безуспешно, затем вновь метнулся на несколько метров в сторону, и в этом месте сетка поддалась.
— Давай скорее сюда! — крикнул он мне, придерживая металлическую сетку одной рукой.
Подбежав к Вернеру я пролез в образовавшийся под сеткой лаз, следом за мной проследовал и сам Вернер. Когда мы уже были по ту сторону забора, он тяжело дыша посмотрел на меня и панически произнес:
— А теперь бежим со всех сил, башня вот-вот заработает.
Мы побежали вперед. Вначале мы бежали по равнине с иссохшей травой, редкими, недавно проросшими кустарниками, и повсюду стоящими руинами зданий, разрушенных под самое основание. После, приблизительно десятиминутной пробежки, за уцелевшей стеной одного из зданий, стали проглядываться очертания городского поселка.
— Стоп, — запыхавшись проговорил Вернер, — теперь нам надо незаметно слиться с местным населением.
Увидя мое замешательство, он произнес:
— Просто идем как ни в чем ни бывало, только не быстрым шагом, а слегка приторможенным, и голову надо опустить вниз, смотря себе под ноги, вот и все дело. Просто представь, что ты замученный жизнью рабочий. Я сделал так, как сказал Вернер: ссутулился и направил взгляд себе под ноги.
— Хорошо, пойдем, — произнес он оценив взглядом мой вид.
Мы вышли из-за стены разрушенного здания. Прямо перед нами была расположена длинная асфальтированная дорога, весьма качественно сделанная и по всем признакам используемая в настоящее время. Мы неспешно перешли дорогу и оказались в трущобном районе с типичными серыми пятиэтажными строениями. Мы прошли мимо нескольких домов, но так и не встретили ни одного из обитателей.
— Где люди-то? — поинтересовался я.
— Да погоди ты, скоро появятся, — успокаивающе сказал Вернер.
Высоко в небе раздался гул. Я поднял голову вверх и увидел летящий над нами вертолет. Это был не штурмовой вертолет, а вертолет, гораздо больших размеров, видимо он был грузовым. Треск лопастей, как-то разрядил это мрачную и гнетуще тихую обстановку в которой мы находились.
Мы прошли уже около нескольких барачных зданий и на входе в подъезд каждого из них была железная металлическая дверь в середине которой горели красным светом сенсорные индикаторы.
— А это еще что за штука? — спросил я, указывая на двери.
— А вот в этом и весь фокус, вход именной, на браслете у каждого рабочего хранятся данные о том, в каком доме и квартире он живет, так что в подъезд дома попасть может не каждый. Это в том числе и мера против повстанцев, специально, чтобы им негде было укрыться, когда происходит выброс накопившейся негативной энергии из башен выжигающих мозг. Многие из повстанцев так и погибли, не сумев вовремя добраться до базы. Также на углу каждого здания расположен цифровой индикатор. Видишь?
Присмотревшись, я увидел небольшой продолговатый экран с красными цифрами. Счетчик на индикаторе шел на убыль.
— До выброса осталось полтора часа, — пояснил Вернер, — надо успеть.
За домом мимо которого мы шли располагалась дорога, вдоль которой был протянут забор из колючей проволоки, и лишь только в одном небольшом пространстве было что-то роде места для перехода. К месту перехода через дорогу мы шли аккуратно и от самой дороги держались подальше, чтобы случайно не попасться на глаза кому-нибудь, кто был внутри, проезжающих по дороге машин. Когда м перешли дорогу и зашли во двор одного из барачных зданий, за нашими спинами послышался механический гул. Я обернулся. По дороге медленно ехала огромная машина, похожая на цельный металлический контейнер. По всей видимости это была грузовая машина, перевозившая груз. Уже от одного ее вида, от угрожающей формы, похоже на огромное злое чудовище, покрытое броней, мне вдруг стало дурно. Город Бессмертных просто давил своей, пожирающей души, техногенностью. Казалось, что по венам этого города течет машинное масло, а его душа соткана из металлических прутьев.
— Да не зевай же ты, — сказал Вернер, — времени у нас не так много.
Мы пошли дальше. По мере нашего продвижения вглубь города, на горизонте все явственнее начали вырисовываться высоченные трубы заводов, из которых валил дым, заволакивающий едким серым покровом все небо. Все чаще на нашем пути теперь встречались люди. Некоторые из них брели хоть и медленно, но целеустремленно, другие же, как вкопанные стояли на месте возле своих подъездов и просто смотрели себе под ноги, их волосы были растрепаны, а одежда была грязной и в некоторых местах порванной. В городе повсюду были установлены широкие металлические щиты с надписями: «Работая на благо Империи, ты работаешь на свое благо». «Труд — смысл твоей жизни». «Император любит тебя, отблагодари его работая на благо Империи». На всех этих плакатах были нарисованы яркие картинки: рабочие со счастливыми улыбающимися лицами, стоящими на фоне заводов, счастливые семьи с довольными детьми, чьи лица излучали радость. На одном из плакатов солдаты Эдельстар из автоматов расстреливали мутантов, защищая мирных жителей, снизу этого изображения была надпись: «Империя заботится о твоей безопасности, работай и не задавай вопросов». Особенно мое внимание привлек агитационный щит с надписью: «Еретики сомневаются, праведники подчиняются». На этом плакате была картинка рогатого человека с хвостом, со злым взглядом читающего книгу, и изображение другого человека в рабочей форме, с благородными чертами лица и волевым взглядом, занесшего над, читающим книгу еретиком огромный кулак. Вот так вот корпорация расправлялась с теми, кто ей представлял опасность — руками общественности. Найти и уничтожить, была задача трудовых масс, всех кто не такой тупой, глупый и озлобленный как ты, уничтожить любого с интеллектом и чистыми помыслами. По сути, каждый человек в этом обществе исполнял функцию не только раба, но и полицая. Эти металлические щиты располагались на высоких металлических балках, и поднятые вверх были доступными для обозрения даже издалека.
В противовес эдельстаровким агитационным плакатам, на некоторых домах были расклеены листовки Лео, призывающие сопротивляться тиранической системе. Но такая форма работы, была подобна комариному укусу для слона. Видимо мы находились еще в глубоких окраинах города, потому что пока на нашем пути мы не встретили ни одного полицая. Да из-за браслетов и вживленных в людях микрочипов, видимо в контроле они особенным образом не нуждались. Снова я услышал гул пропеллеров, и подняв вверх голову увидел еще один, пролетающий по небу грузовой вертолет.
Внезапно за крышами домов, вдалеке, я увидел еще одну вышку, такую же для промывки мозгов.
— Да сколько их тут? — спросил я у Вернера.
— Да они по всему городу натыканы, так чтобы ни один сантиметр земли не мог бы остаться бесконтрольным.
Техногенный ад, вот что я думал про внешний город бессмертных. Люди рождены чтобы работать, работа смысли их жизни, работа для них все. Система рабства без бреши в обороне, ибо даже если с таких рабов снять цепи, они все равно останутся рабами, ибо иной образ жизни они считаю неприемлемым, даже лучше сказать греховным.
И тут среди всех этих унылых и почерпанных домов показалось трехэтажное серое здание, ограждённое металлическим забором и блокпостом для въезда машин. Над дверьми здания, располагалась железная эдельстаровская звезда. К зданию вела широкая асфальтированная дорога, проходящая мимо трущоб. На блокпосте полицаев не было, однако стояли две автоматические пулеметные вышки.
— Вот же черт! — прошептал Вернер еле слышно, — участок полицейский. И как мы сюда забрели?! Аккуратнее, нужно обойти здание стороной и не попасться в поле зрения камер слежения, которые тут везде расстановлены.
Вернер, потупил взгляд в землю и поплелся медленной походкой, я тоже устремил взгляд в землю, и мы медленно пошли в сторону близлежащий трущоб, чтобы там укрыться. Хоть я и старался не смотреть на здание, чтобы не привлекать внимания, но до моих ушей донесся тяжелый металлический скрежет. Я повернул голову в сторону шума: по асфальтированной дороге шагал больших размеров робот на двух ногах. Вместо железных рук у него были два крупнокалиберных пулемета. Присмотревшись я увидел, что в его корпусе сидит оператор, и видимо управляет машиной. Вначале я подумал что робот идет на нас, но посмотрев на Вернера, и не заметив тревоги в его взгляде, я понял что опасности видимо нет. Робот дошел до серого здания и зашел на территорию огороженную забором.
— Патрульный, — пояснил Вернер, — страшная штука. Такие тут повсюду бродят. Вначале повстанцы их сжигали стреляя по ним противотанковыми ракетами, которых на базе Лео в избытке, но это было еще очень давно, а потом на этих роботов установили энерго щиты или зеркала, как их называют Эдельстаровцы, и от всех противотанковых ракет сразу не стало никакого толку. Заряд у зеркала этого робота довольно мощный, поэтому одной ракеты чтобы вывести его из строя маловато. А передвигаться группами по городу, да еще с противотанковым ракетницами — непосильная задача. Поэтому управы на этих роботов нет. Физически их уничтожить мы бессильны.
Дойдя до близлежащих трущоб и оставив серое здание позади нас, мы шли вдоль тех же угрюмых строений. На горизонте дымили трубы заводов, а мимо нас все чаще проходили люди, в потрепанных грязных одеждах, они производили удручающий вид, некоторые правда выглядели довольно бодро и скорым шагом двигались нам на встречу, и шли в направлении своих домов, хотя даже у этих людей был взгляд не то чтобы несчастный, а скорее взгляд изможденный измотанный, взгляд человека раздавленного, смирившегося со своей участью и не смеющего мечтать о чем то другом. По их взгляду было видно, что они спокойно принимали судьбу, без роптаний, возражений или несогласий. На одном из зданий я увидел индикатор, показывающий, что до выброса осталось тридцать минут. Я дернул Вернера за рукав и указал на счетчик времени.
— Вижу я, — сказал он, — нам надо дойти до церкви, именно там и укроемся.
— Давай просто в подъезд зайдем, моя панель, может взломать любой код.
— Не все так просто, не только ты один способен коды ломать, раньше повстанцы тоже так делали, при помощи поддельных браслетов, и прятались в подъездах. Но Эдельстар и это пресекли, подключив к центральной базе слежения все дома. А там четко отмечено, во сколько должен прийти домой, либо выйти из него каждый гражданин Империи. Зайти то мы сможем, но к месту тут же буден выслан патруль полицаев для проверки. Мы не можем рисковать.
— До церкви далеко? — спросил я.
— Успеем, — ответил Вернер, — хоть маленько и сбились с курса, но поспешим — успеем.
Мы ускорили, шаг, нам на встречу попадалось все больше людей, видимо возвращающихся с работы и спешащих к своим домам убежищам. Минут через десять, все люди с улиц как будто исчезли, и мы шли кварталу одни. Это уже было опасно, мы привлекали внимание.
— Десять минут до выброса, — сказал я Вернеру, — посмотрев на ближайший счетчик на углу здания.
— Успеем, — ответил он, со легка уловимыми нотками паники в голосе.
Мы еще сильнее ускорили шаг. Когда мы обогнули один из домов, мы оказались напротив асфальтированной дороги, сразу за которой находилась церковь — довольно большое здание с двумя остроконечными шпилями на стороне входа. Над воротам, ведущими внутрь церкви была установлена эмблема Эдельстар — пятиконечная звезда. Церковь была обнесена забором из колючей проволоки, и единственным входом внутрь был пропускной пункт, что-то вроде блокпоста, со смотровой будкой, но на блокпосте никого не было. Перейдя через дорогу мы подошли к блокпосту. У ворот церкви мы увидел двоих полицаев, одетых в черные комбинезоны, со множеством молний, на шеях у них болтались химические респираторы. Они нас нас похоже не заметили, и один из них докурив сигарету бросил на землю окурок, затем развернувшись они вошли внутрь и принялись закрывать ворота.
— Подождите! — закричал Вернер.
Один из полицейских высунул из здания церкви голову и бросил на нас укорительных и злобный взгляд. Мы быстро подбежали к церкви. Из нее вышел второй полицейский, и тут же без всяких разговоров ударил меня кулаком в челюсть, от мощного удара я свалился на землю. Рукав моей рубашки, который скрывал панель, немного закатился назад, обнажив на моей руке черный фрагмент. Но полицейские к счастью этого не заметили, и перешли на Вернера.
— Что опаздываете, скоты рабочие!? Вообще, щас вас не пустим, станете ходячими.
— Извините, — проговорил Вернер запыхавшись, — нас на работе задержали, домой не успели.
— Где работаешь? — спросил полицейский.
— Сектор, Л18, литейный завод.
— Хм, — скептические произнес полицай, — не похож ты на литейщика, а ну давай браслет на проверку..
Полицейский потянулся к портативному сканеру пристегнутому к ремню его комбинезона. Я уже подумал, что мы пропали и приготовился к схватке, уже в моих мыслях я видел этих двух полицаев проткнутыми энерголучом. А что потом? А потом неизвестно что, к месту стекутся новые полицаи и вся военная техника. Дальше картину событий ввиду ее фатальности я отказывался представлять.
— Да брось ты! — сказал своему напарнику дрогой полицай, — времени нет уже проверки тут устраивать. Выброс скоро. Еще скажи, что этот старик и глупый мальчишка повстанцы!
Полицейский подчинившись своему напарнику, сделал снисходительное выражение лица и затем со всей силы пнул меня лежащего, ногой в живот:
— Заползайте ублюдки внутрь! Еще раз придете так поздно — останетесь на улице!
Хоть, после сильного пинка, мои внутренности и ныли, но я вздохнул с облегчением, от того, что нам повезло. Первым в церковь зашел Вернер, затем я с усилием встал на ноги и последовал за ним. Когда мы вошли внутрь, полицаи закрыли ворота, и задвинули их на тяжелый металлический засов. В церковном холле было, душно и крайне неуютно, в воздухе стояла тусклая завеса дыма от табака, и или от каких других химических веществ, стены церкви были обиты металлическими листам, а на них висели портреты Императора, одетого в синюю мантию и смотрящего на всех людей суровым и властным взглядом. Пол тоже был обит металлическими листами, которые в некоторых местах прогнулись вовнутрь и были покрыты ржавчиной. Мне вдруг показалось что я попал в огромную мышеловку, и двери за мной захлопнулись. Хоть для меня это здание и было ловушкой для тела, ибо в силе своего духа я не сомневался, для других же это здание было мышеловкой для души. По периметру церкви располагалось два плотных ряда скамеек, на которых сидели люди — простые рабочие в одинаковых одеждах, с выражением покорности и смирения на лицах. Церковь была заполнена лишь чуть меньше чем на половину, и была предназначена для большего количества людей.
— А ну быстрее проходи! — раздался за моей спиной голос полицейского, после этого последовал сильный толчок в спину.
Я с трудом выстоял на ногах. Я посмотрел на Вернера и он уже шел по направлению к скамейке, я тут же пошел за ним. Мы сели в самую середину зала, чтобы не особо выделяться из толпы. Люди смотрели на алтарь, большую железную трибуну, на которой была также выгравирована звезда Эдельстар, и под Эмблемой была надпись: «Император наш отец и защитник».
В скором времени из подсобной части церкви вышел священник, одетый в длинную черную рясу, на всю ширину которой были нашиты красными линиями контуры эдельстаровской пятиконечной звезды.
— Хвала Императору! — проговорил он повелительным тоном в зал.
— Хвала Императору, — отозвались прихожане.
— Сегодня мы поговорим о служении, а именно о служении через труд. Бог властелин на небе и создал весь мир, бог дал вам эту жизнь, и защищать вас от опасностей поставил своего верного сына — Императора. Император любит вас. Он оберегает ваши жизни и оберегает ваши души от греха. Чтобы попасть в царствие небесное и обрести вечное счастья, нужно служить богу здесь на земле? Как служить? Трудясь на благо Империи, которой правит наш отец — Император, любимый сын бога. Ваша жизнь — это испытание, испытание вашей любви к богу. Бог любит вас и праведник должен отплатить ему тем же. Как отплатить богу за любовь? Только во всем повинуясь его любимого сыну, его наместнику на земле — его святейшеству Императору! Священник поднял руку вверх, вытянув ладонь вперед.
— Хвала Императору! — закричал зал.
— Хвала Императору, — проговорил я вместе со всеми.
Священник продолжил свою речь:
— Бог творец мироздания и правит на небе, на земле правит его правая рука, его любимый сын — ваш император. Служа Императору и трудясь на благо Империи, вы служите богу и платите любовью за любовь. Только так можно быть праведником. Только так можно доказать свою верность. Только так можно спастись от греха. Любя Императора всем сердцем, как он любит вас и проявляя свою любовь через подчинение. И да не искусит вас дьявол, заставляя сомневаться в святости Императора и в святости Империи, которой он управляет. Империя Эдельстар — была создана самим богом, Империя Эдельстар защищает вас от опасностей, от страшных тварей и монстров, которые гуляют за ее стенами, Империя Эдельстар защищает ваши души от сил зла. Поэтому трудитесь, и работайте, посвятите ваши жизни труду, посвятите ваши жизни полному подчинению, докажите в этой жизни что вы праведники, ибо сомнение — это грех. Неподчинение — это грех! Теми, кто сомневается или не подчиняется управляет сам Дьявол, и те кто слушают его, попадут после смерти в ад, и будут там вечно гореть в огне. Еретики, плетущие против Империи заговоры — опасны! Опасны для нас всех, ибо в них живет Дьявол. Ими управляет Дьявол! Если вы знаете, тех кто сомневается или не желает подчиняться — сообщите вашим защитникам — полицейским, и мы отчистим этих людей от греха и спасем их души. Только так можно бороться с дьволом и доказать свою преданность богу и его любимому сыну — Императору. Только так вы можете спастись от греха. Даже если кто-то из вашей семьи, ваши дети, или ваши братья, или родители сомневаются в святости Империи, плетут против Императора заговоры, или их умами владеют мысли о неповиновении, вы тем более должны сообщать о таких людях. Мы о них позаботимся. Мы отчистим от греха их души. Плох тот отец, кто не сообщит властям о грехах своих детей, плохи те дети, которые скроют от властей грехи родителей, ибо нет любви в сердцах таких людей, ибо не хотят они помочь своим близким и отчистить их души от греха инакомыслия и неподчинения. Император свят и тот кто даже в мыслях покушается на его святость — грешник и еретик. Такие люди опасны для всех нас, ибо распространяют семя зла на земле. Мы должны помочь им отчиститься от греха. В этом наш долг.
В то время, пока священник читал лекцию и объяснял людям, что надо доносить властям на всех, даже на своих близких, полицейские ходили вдоль скамеек и оглядывали всех суровым взглядом, наблюдая за движениями каждого.
— Хвала Императору! — прокричал священник!
— Хвала Императору, — отозвались люди.
Теперь, чтобы прибывать в святости, прочтем молитву, во имя Императора — отца нашего, и наместника бога на земле.
Все люди встали и монотонно начали читать молитву, которую знали наизусть:
О, Император, ты наш защитник и покровитель, ты власть бога на этой земле, ты его любимый сын. Защити нас от зла и от греха. Защити наши души от адских искушений и от мук вечным пламенем. Хвала тебе нашему пастырю и защитнику! Не убоюсь я врагов своих, ибо Император со мной, не убоюсь я адского огня, ибо Император хранит меня, не убоюсь я легионов демонов и сил тьмы, ибо Император защищает меня своей любовью. Помоги нам всесильный Бог быть верными сыну твоему — Императору. Помоги нам служить ему до конца наших дней. Помоги нам всю жизнь стоять на пути праведности и подчинения. Избавь наши души от греха ереси и инакомыслия, избавь нас от козней Дьвола, совращающих с пути верности сыну твоему любимому, твоему наместнику на этой земле. Император защищает нас и любит нас. Хвала Императору.
И тут полицейский, проходивший возле меня, снял с ремня резиновую дубинку и со всех сил ударил ей мне по спине. Я скорчился от боли.
— А ну не халтурь и читай молитву громче, скотина! А то я тебя не слышу! Бормочешь там что-то.
Взгляд священника упал на меня, он нахмурил брови.
— Не хорошо ты поступаешь! — грозно сказал он, — Император дал тебе убежище и хранит твою душу от сил тьмы и зла, ты даже молитву читать не стараешься.
Священник сделал не большую паузу, затем снова обратился ко мне:
— Веруешь ли ты в святость Императора?
— Да! — громко ответил я.
— Любишь ли ты его всем своим сердцем и готов ли посвятить жизнь служению ему?
— Да! — снова ответил я.
— В таком случае я прощаю тебе твой грех, но в следующий раз молись более искреннее. Я вижу ты еще молод, и глуп, но со временем твоя вера в Императора будет гореть пламенем в твоем сердце, и святость этого огня защитит тебя. Стремись к тому, чтобы в сердце у тебя не было ничего кроме священной любви к Императору, а целью жизни стало — служение ему.
Затем священник сказал, обращаясь к полицейскому:
— Больше не бей его, думаю этот парень усвоил урок. Но наблюдай за ним пристально.
— Глаз с тебя не сведу, — прошипел мне полицейский, — допрыгаешься ты у меня.
Когда служба была закончена, полицейские открыли в церкви дверь, а люди встали со своих мест и начали выстраиваться в очередь к священнику.
— Это еще зачем? — спросил я у Вернера.
— Это процедура отпущения грехов, обязательна для всех.
Люди начали постепенно подходить к священнику и он клал им на голову руки и что-то говорил. Мы с Вернером встали в конец очереди. Священник хоть и делал свою работу но не сводил с меня глаз. И я стоял в колонне людей и смиренно ждал. И тут после того, как священник отпустил грехи очередному рабочему он жестом подозвал к себе двух полицейских и начал с ними о чем-то тихо говорить, искоса глядя на меня.
— Кажется они что-то заподозрили, — с тревогой проговорил Вернер.
И священник обратился к одному из прихожан делая указательный жест рукой в нашу сторону, прихожанин отрицательно помотал головой. Затем священник спросил, что-то у другого рабочего, и тот тоже посмотрел на нас удивленным взглядом. На лицах у полицейских появилось выражение сильного подозрения и они скорым шагом устремились в нашу с Вернером сторону, один из них снял с пояса сканер.
— Я убью их, — сказал я Вернеру.
— В глазах Вернера было что-то вроде сильной досады и обреченности.
— Этим делу не поможешь, даже если и убьешь, живыми мы не уйдем.
Он зажмурил глаза и опустил вниз голову.
«Будь что будет», — подумал я.
Полицейские подошли ко мне и один из них, держащий в руке сканер, обратился ко мне.
— Давай сюда свою руку.
Я на секунду растерялся и приготовился к провалу. Моей единственной мыслью было, что за дешево я свою жизнь не продам. И тут красные мерцающие огоньки сканера, осветили мою душу надеждой на спасение.
«Ну конечно, электроника» — подумал я.
— Давай руку я тебе говорю, что уставился?
Я протянул полицейскому свою руки и в сию же секунду огоньки на его сканере потухли. Полицейский, сместил свой взгляд с меня и уставился на свой портативный сканер.
— Что за черт!? — злобно проговорил он.
— Что такое? — спросил его второй.
— Да сломалась эта хрень!?
— А ну дай сюда, — сказал второй и выхватил сканер из его рук.
Взяв в рук сканер полицейский несколько раз встряхнул его, но не видя результата, проговорил.
— На кой черт ты его ронял! Как ты с техникой обращаешься?
— Да не во мне дело!
— А в ком же еще?!
— Да замолчи ты!
Пока двое полицейских были заняты препиранием священник ни сводил с нас глаз. Полицейские увидели его вопросительный взгляд.
— Стойте тут, — сказал мне один из них.
Полицейские развернулись и пошли к священнику. Подойдя к нему один из них показал сломанный сканер и развел руками. Священник еще раз посмотрел на меня недоверчивым и подозрительным взглядом, он явно не был в настроении просто так нас выпускать из церкви.
— Как бы тревогу не поднял, — с опаской сказал Вернер.
Священник что-то сказал полицейским и они прошли в нашу сторону, затем словно не обращая на нас внимание вышли из здания церкви.
— Тревогу не подняли, но сейчас вызовут патруль, — пояснил Вернер.
— Внутри меня все пришло в напряжение, я понял, что бойни не избежать, нужно лишь было выбрать подходящий момент, чтобы начать, но вот какой?
— Слушай, — сказал Вернер, — тут бойню не устраивай, священник тут же нажмет на кнопку тревоги, расположенную под алтарем, и даже если не успеет, внутри церкви полно камер слежения. Где угодно, но только не тут.
Это вернеровское, «Где угодно но только не тут», звучало скорее как мольба а не как просьба, он был видимо напуган до смерти.
Мы по прежнему стояли в очереди к священнику, на отпущение грехов, и уже стали подходить к нему, как в церковь вошли полицейский с выведенным из строя сканером, а с ним двое других — видимо вызванных патрульных. Он указал им на нас с Вернером. Они тут же направились к нам и один из них держал сканер в руке. Когда полицейские к нам приблизились, я вновь дал команду панели «Скайлайн» вывести из строя сканер. Один из полицейских подошедших ко мне, приказал протянуть руку, и когда я это сделал он с удивлением обнаружил, что и его сканер сломан. Он не удивился, а скорее был насторожен случившемся. Он окинул меня взглядом с ног до головы, потом посмотрел на Вернера.
— Пройдемте со мной, — сказал он нам.
Он направился к выходу, а его напарник, положив руку на пристегнутый к поясу пистолет, ни сводил с нас глаз.
Мы с Вернером поплелись на выход. У блокпоста я увидел приехавшую полицейскую машину. Окна ее были защищены помимо стекла еще и металлической решеткой, а вместо обычного бампера было что-то вроде заостренного тарана. Ничего особенного, простой патруль, одна машина, это уже обнадеживало. Мы вышли из здания церкви. И пошли по направлению к машине. Один полицейский шел впереди нас, а другой конвоировал нас сзади, я слышал его шаги за моей спиной и лихорадочно обдумывал планы спасения, в моей голове проносились в эти секунды сотни разнообразных вариантов решения проблемы, и я искал именно тот, который бы позволил нам выжить. Решение нужно было принимать немедленно. У полицейской машины, задний отсек для пассажиров был изолирован от общего салона металлической решеткой, и поэтому если мы бы сели в машину, то без энерголуча не обойтись. В машинах наверняка была камера слежения. А применить энерго луч, было равносильно тому, что сообщить всей корпорации, что в логово к ним пробрался чародей. А это провал всей диверсионной операции. Нужно было найти другой путь. Я обернулся и посмотрел, что у дверей церкви стоит один полицейский и покуривая сигарету провожает нас взглядом, его напарник видимо находился внутри помещения.
— А ну давай не оглядывайся! — крикнул на меня полицейский конвоировавший меня сзади.
Его подозрения усилились, и это было не хорошо, он держал руку, на пистолете, готовый выхватить его в любую секунду. Вскоре мы подошли к блокпосту, и пройдя через него подошли к дороге, где была припаркована машина. Я понял, что нужно действовать незамедлительно. Мое сердце бешено заколотилось, сознание словно заработало в ином ритме, время будто замедлилось, и я лихорадочно искал пути, для спасения. Осмотрев дорогу я увидел, что машин на ней нет, единственной проблемой оставался полицейский у входа в церковь, не сводивший с нас глаз и некоторые прихожане, выходившие наружу после исповеди. Все должно было пройти гладко. Еще раз обернувшись я заметил, что рабочие не смотрят на машину с полицейскими и словно боясь накликать на себя подозрения в страхе отводят от нас глаза. Полицейские довели нас до машины, и идущий спереди нас открыл заднюю дверь, в которую запихал Вернера. Садясь в машину, Вернер, посмотрел на меня с надеждой и его грустный взгляд, говорил только одно: «Я надеюсь у тебя есть план». Дверь в которую нас сажали была как раз в той стороне машины, которая не просматривалась со стороны церкви.
— А ну садись! — крикнул на меня полицейский.
Я сделал вид что сажусь в машину, и нагнулся изображая, что желаю войти внутрь, а сам же устремил через окно взгляд на полицая курящего возле ворот церкви сигарету. Он смотрел на нас, и после того, как мой силуэт скрылся с его глаз, он видим решил, что все кончено, нас посадили в машину, и волноваться больше не о чем. Тут же он бросил окурок сигареты на землю и развернулся, чтобы зайти церковь. К блокпосту подходило двое прихожан, но смотрели они совершенно в другую сторону. На оценку вей ситуации у меня ушло не больше секунды. Я резко развернулся и ударил полицейского стоящего за моей спиной кулаком в пах, он рефлекторно согнулся от боли, и не успев даже ничего вскрикнуть получил удар коленом в челюсть, и тут же рухнул на землю без сознания. Второму полицейскому, открывшему переднюю дверь, чтобы сесть за руль, я молниеносно ударил кулаком в живот, сбив ему дыхание, и не успело его лицо в полной степени изобразить гримасу боли, как мой следующий резкий удар кулаком ему прямо в висок, свалил его на землю. Оба полицейских лежали возле своей машины, без сознания, все прошло тихо. Я посмотрел на прихожан выходящих из церкви — никто из них и глазом не повел в нашу сторону.
— Поспешим, — сказал я Вернеру, смотрящему на все в изумлении. Кажется он до сих пор не понял, что произошло.
— Да выходи ты, — слегка раздраженно сказал я, видя его замешательство.
Вернер быстро вылез из машины.
— Давай к тем зданиям, — показал я ему бараки через дорогу, откуда мы пришли.
Вернер, прибывающий еще в легком шоке, неуверенно зашагал вперед. Я пошел за ним, стараясь не приближаться к нему слишком близко, чтобы прихожане, видевшие как мы выходили вдвоем, не заподозрили чего неладного, и посмотрев на нас, приняли бы за совершенно других людей.
Мы перешли через дорогу и скрылись за ближайшими жилыми постройками. Затем приблизились вровень друг к другу и слегка ускорили шаг
— Куда теперь? — спросил я.
— Дело плохо, — ответил Вернер, — надо разделиться, вдвоем нас будут искать.
— Сколько у нас есть времени?
— Сложно ответить, — с испугом ответил он, — скоро вырубленных полицаев найдут, потом приедут по тревоге другие. Пока всех опросят, пока просмотрят видео на камерах слежения, пока разошлют всем патрулям ориентировку. Подмога наверное уже едет по тревоге. А наши портреты у всех постовых будут примерно через час, а может и раньше.
— Я тут же заблужусь.
— Ничего, я укажу тебе правильный курс, куда идти, вот только выйдем из этого квартала.
Мы пробирались по каким-то закоулкам, стараясь идти по самым неприглядным местам, благо таких тут было предостаточно. Петляли через редкие кустарники, через кучи с мусором, через заброшенные и разрушенные постройки, стараясь всячески держаться подальше от дорог и от мест, где могли проехать машины.
— С курса слишком свернули, до следующего выброса чуть меня трех часов, — надо торопиться, чтобы успеть.
Обогнув один из домов с тыльной стороны, и стараясь не попадаться в места, где могли скапливаться люди, прямо вблизи нас, заслоняемую высокими кустарниками, мы увидели железную дорогу. Вдоль рельсов росла густая трава, и в некоторых местах они были занесены землей, а деревянные балки, скрепляющие две шпалы вместе, уже основательно сгнили.
— Идем вдоль этой дороги, тут точно нас искать никто не будет, она ведет к заброшенному заводу. Сделаем крюк, без этого никак, вблизи места преступления нас уже вовсю ищут. Мы поплелись вдоль железной дороги, все дальше отдаляясь от жилых домов, и заходя куда-то в заброшенную зону города, поросшую кустарником, и где повсюду валялся песок, щебень, бетонные плиты, и в общем брошенный тут строительных хлам. Среди росших кустарников, в небольшом отдалении от рельс, мое внимание привлек весьма просторный катлаван, видимо вырытый для постройки какого-то здания, а потом заброшенный, из этого катлвана раздавались стоны, похожие на рычание. Я посмотрел на Вернера, по выражению его лица я увидел, что он тоже слышал.
— Ходячие, — ответил он, с безразличием в голосе, — мозг выжег излучатель, и они бродили бесцельно, да упали в котолован. Теперь там их ловушка. Сойдя немного с рельс и пройдя через редкие и еще совсем молодые заросли кустарника я подошел к краю котлована, и посмотрел вниз. Внизу, по пояс находясь в воде бродило четыре существа, утратившие людской облик — с посиневшими лицами, и частично выпавшими волосами и помутневшими глазами. В воде, рядом с ними плавали трупы еще около десяти человек. Ходячие бродили по воде, бесцельно, то и дело натыкаясь на плавающие трупы, либо уперевшись в земляную стену котлована царапали ее руками и издавали что-то врде стона. Они выглядели очень изможденными и обессиленными, было видно, что их жизнь на исходе.
— Пойдем, — сказал мне Вернер, — им уже ничего не поможет.
Я отвел взгляд от этой жуткой картины, и вернулся на шпалы железной дороги. Мы вновь устремились в путь. Высоко в небе, оглушая пространство стрекотом, пролетел грузовой вертолет. Потом за ним еще два штурмовых вертолета. Цивилизация не давала о себе забыть ни на секунду, ото всюду раздавалось угрожающее биение, механического сердца этого города.
Вскоре железная дорога уперлась в металлические, слегка приоткрытые ворота, за которыми виднелось, пустующее серое здание, с выбитыми окнами. Недалеко от заброшенного здания я вновь увидел, барачные постройки.
— Нам туда, — указал Вернер на эти жилые строения.
Мы зашли во дворы домов. Тут было весьма тихо, никого из жителей видно не было, а в некоторых местах росли невысокие деревья и кустарники. Райончик был довольно глухим, что несомненно радовало. Но эта атмосфера затишья продлилась лишь несколько мгновений. Далеко за домами вверх устремлялся острый шпиль башни выжигающей мозг.
Завернув за угол одного из домов мы увидели довольно узкую асфальтированную дорогу. Вернер огляделся по сторонам и не увидя машин, уверенно зашагал вперед. Перейдя дорогу, мы снова уткнулись в обветшалые бараки, среди которых было одно высокое строение в десять этажей, но его обшарпанный и старый вид, закопченные изнутри черные стекла, и решетки на окнах, не вызывали ничего, кроме уже ставшего привычным, уныния. Обогнув это здание, мы тут же уперлись в железные гаражи, поставленные вплотную друг к другу, стоящие в несколько рядов. Вдали, прямо в нашем направлении поехала, грузовая машина.
— Не дергайся, — сказал Вернер, — просто идем ей навстречу.
Мы шли вдоль рядов гаражей, по некому подобию дороги, а вернее по утрамбованной колее в земле. Когда машина стала к нам приближаться, мы просто свернули чуть в сторону, в рыхлую и вязкую землю, освободив ей путь. Машина была грузовой и старой, в открытом кузове она везла кирпичи, и двигалась крайне неровно и тяжело. Водитель, простой рабочий даже не обратил на нас внимание, просто смотрел вперед мертвым взглядом. Мы снова зашли на протоптанную колею и пошли, минуя ряды гаражей. Через пару минут мы вышли на другую дорогу, теперь уже асфальтированную и пошли по ее обочине, заросшей кустарниками. К другой стороне обочины, чуть ли не вплотную, примыкали невысокие, одноэтажные кирпичные постройки, с пластами черного смоляного гудрона, который были у них вместо крыш. Дорога резко заворачивала в сторону, и выводила на открытую площадку вымощенную бетонными плитами. Прямо за этими плитами располагался заводской комплекс, состоящий из нескольких высоких зданий, примыкающих друг к другу, возле которых стояли груды кирпичей и строительного щебня. Стены, огораживающей завод не тут не было, а несколько блокпостов, с охраной располагались по периметру, в довольно большом отдалении друг от друга.
— Пройдем через завод и выйдем на открытое пространство. Там я тебя и сориентирую.
Вернер, не дав мне задать никаких вопросов зашагал в сторону заводских зданий твердым и уверенным шагом. Рядом с заводскими строениями, словно муравьи копошились рабочие. Внутри блокпостов я увидел охранников, одетых в такие же черные куртки как и у полицаев, но материал их курток был, не таким блестящим и эластичным, сразу было видно, что это охрана, далеко не самого первого класса.
— Кирпичный завод, — пояснил Вернер, — соваться сюда некому надобности нет, поэтому и о безопасности тут особо не заботятся.
Когда мы проходили мимо одного из блокпостов один из охранников бросил на нас вялый взгляд, и было хотел высунуться и окрикнуть нас, но потом видимо передумал, и снова потупил взгляд.
— Они тут только для вида, — сказал Вернер, — кнопку тревоги нажать в случае беспорядков.
Приблизившись к зданию завода мы увидели, нескольких полицейских следящих за выполнением работ, и стоящих по периметру. Осмотрев стены заводов, я заметил прикрепленные к ним камеры.
— Опусти голову, — предупредил Вернер, — заметя мое любопытство, — не смотри вверх и не свети своего лица. Нам надо слиться с толпой и незаметно выйти за периметр. Мы спокойно подошли к рабочим, загружавшим кирпичи в машину, затем прошли мимо просторного входа в одно из зданий, внутри копошились люди и выполняли какие-то работы на железном конвейере. Несколько рабочих прошли мимо нас и быстрым шагом зашли в здание, еще несколько рабочих вышло из здания и пройдя мимо, не обратили на нас никакого внимания. Полицейские тоже вели себя как то вяло, о чем-то разговаривали между собой и покуривали сигареты. Пока все шло не плохо. И тут внезапно я ощутил нестерпимый приступ тошноты и резкая боль ударила мне в голову. От неожиданности я зажмурил глаза. Затем бросил взгляд на Вернера, он тоже выглядел не хорошо. Внезапно, раздался резкий вой серены.
— Молитва, — объяснил Вернер.
После того как серена стихала, все рабочие медленно опустились на колени, и закатив глаза начали что-то бормотать себе под нос. Я не совсем сообразил, что происходит, потому что головная боль мешала мне соображать и реагировать на обстановку, но Вернер резко дернул меня за рукав рубашки и потянул вниз.
— На колени, и молись! — пояснил он.
Немного пошатнувшись в сторону, от того, что меня мутило и чуть было не потеряв равновесие, я все же медленно опустился на колени, встав рядом с Вернером.
— Император любит вас! — раздался голос диктора из неизвестно где расположенного громкоговорителя.
— Братья, возблагодарим же бога, за то что послал нам столь мудрого правителя. Хвала Императору. Хвала Императору!
Посмотрев на меня, и увидев, что я окидываю взглядом всех молящихся, Вернер прохрипел:
— Молись как все.
Я тоже закатил глаза и сделал вид что я молюсь.
— Хвала Императору, — снова произнес голос из громкоговорителя, — Император любит вас, возлюбите и вы его всем сердцем.
Боль в моей голове все нарастала и нарастала, мне казалось что в ней копошатся тысячи опарышей, тошнота подступила к горлу, желудок принялся сокращаться в рвотных позывах.
— Терпи давай, произнес Вернер, — видя, мое тяжелое состояние, — терпи.
Чуть приоткрыв глаза, я окинул взглядом людей и увидел, что никому из них похоже не было плохо, все они пребывали в каком-то религиозном трансе, некоторые качались из стороны в сторону, а некоторые громко что-то пели. Лишь полицаи стояли недвижимыми и лениво наблюдали за происходящим Я вновь закрыл глаза и претворился, что молюсь вместе со всеми. Минут через десять, боль в моей голове стихла и тошнота начала постепенно отпускать. Я открыл глаза, люди медленно приходили в себя, и нехотя поднимались на ноги. Мы с Вернером тоже встали. Все закончилось и люди снова принялись за свои дела. Мы с Вернером тоже зашагали вперед.
— Молитва, — сказал он, — особые частоты из излучателя, трансформируются через микрочип и вызывают приступ транса, действует на мозг умиротворяющее, как транквилизатор, а у нечипованых вызывает приступ головной боли и тошноты, особенно в первые несколько раз.
Мы шли вдоль стены забора, стараясь проходить за высокими рядами из кирпичей, стоящих тут повсюду, и не попадаться полицейским на глаза. Когда я окончательно в пришел в себя и соображал уже трезво я спросил:
— И как часто тут проводится такая процедура?
— Да постоянно. По нескольку раз за день. Причем во всем внешнем городе одновременно. Бывают молитвы гораздо более продолжительные, минут по тридцать, бывает сорок. В зависимости от настроя людей, это вроде как своеобразная прививка для счастья. Если безразличие и отупление, наступающее после таких молитв, можно назвать счастьем.. Если в каком-то отдельном районе намечаются настроения недовольства, то такие районы усиленно обрабатывают. И ты не думай, у всех полицаев тоже есть вживленный чип, просто он по другому настроен на сигналы молитвы, такой чип их просто гасит, но не один полицай не остается бесконтрольным. А по чипам и следят за настроением людей, все чипы излучают радиоволны и сканируются, специальной компьютерной системой, в которой отмечается буквально все, начиная от количества ударов сердца в минуту, и заканчивая частотой электромагнитных колебаний головного мозга владельца чипа. Не удивлюсь, если Эдельстар разработают чип, читающий мысли.
— А вертолеты? — спросил я.
— Да не, волны, колебаний молитвы не достаточно интенсивны, и специальный материал, вмонтированный в обшивку летательных аппаратов защищает пилотов. Это мера для контроля плебеев, не представляющих особой ценности а уж о летчиках то корпорация позаботится, ну и проконтролирует, только другими методами, более индивидуальными, если можно так выразиться. Другое дело выброс — вот такая мощная волна, пробивает практически все, остановить ее может лишь толстый слой специальной защитной обшивки, но на технику ее не поставить — слишком тяжелая, поэтому и ставится она только в стенах зданий. Да и даже эта обшивка защищает лишь от волн идущих издалека и значительно рассееных. В близи от башни лучи, обладают сверх проникающей способностью, поэтому и строят ее в отдалении от зданий, в близи нее никакая жизнь невозможна. А у пилотов четкий график полетов. Все тут работает как в часовом механизме. Все винтики тщательно смазывают, а вышедшие из строя тут же заменяют другими. И как одолеть такой слаженный механизм, внутри которого просто невозможен сбой?
— Наверное, нужно убить часовщика, который заводит этот механизм. Наверное, у четко слаженной и безошибочно работающей системы есть всегда, та часть, которую заменить невозможно. И как правило эта часть очень мала, но является ведущей, без нее, не будет поступательной силы чтобы весь этот сложный механизм приводить в действие. Найти такую деталь, вынуть из механизма, и он будет вращаться все слабее и слабее, пока наконец совсем не остановится.
— А когда он остановится, тут же отбоя не будет от желающих растащить этот механизм на запчасти, уж в этом сомнений у меня нет, — подытожил я мысль Вернера.
Мы уже было миновали рабочую зону завода и готовы были зайти за угол здания, как кто-то из рабочих увидел нас и закричал во все горло:
— Убегают с работы! Не хотят работать! Еретики! Еретики!
Мы с Вернером ускорили шаг и завернули за угол, надеясь как можно быстрее скрыться. Забор опоясывающий рабочую зону обрывался как раз в том направлении куда мы шли, и мы уже перешли на бег и надеялись без лишних проблем выйти с рабочего периметра и скрыться за бетонными плитами, как снова за нашими спина раздался крик:
— Вот они! Убегают! Убейте их! Слуги Дьявола!
— А ну стоять! — раздался другой голос, полицейского, видимо, прибежавшего на помощь.
Мы с Вернером продолжили бег, даже не обернувшись, и тут раздался выстрел, после которого активировался мой энергощит, завибрировав еле видимыми пульсациями. Я обернулся. Двое полицейских смотрели на нас, через прицелы дробовиков. Рядом с ними стоял выдавший нас рабочий. Больше за углом никого не было. Окинув стену беглым взглядом я не обнаружил ни одной видеокамеры. Отступать было нельзя, энергощит среагировал, а значит о странном явлении могли доложить. Мое решение было молниеносным — я что было мочи ринулся навстречу полицейским. В меня выстрелил уже другой полицейский.
— Убейте его! — кричал рабочий.
Снова раздался выстрел. Потом еще один. Когда я подбежал к первому полицейскому, я увидел в его звериных глазах, некое чувство смятения, как будто, вся его вера в собственные силы рухнула, а вместе с ней и все его мировоззрение. Он даже не пытался перезарядить дробовик, а просто стоял в оцепенении. Удар кулака в челюсть сбил его с ног. Я резко развернулся и полицейскму, который в меня целился резко нанес ногой удар в живот. От сильного удара, он отлетел немного назад, а его оружие упало на землю. Подняв дробовик с земли, я подошел к нему и ни секунды не колеблясь выстрелил ему в голову. Затем быстро перезарядил оружие и выстрелил в другого полицейского лежащего в бессознательном состоянии на земле. Рабочий, позвавший полицейских вытаращив на меня глаза, пятился назад, я прицелился в него и в нерешительности держал палец на спусковом крючке. Его глаза были наполнены страхом за свою жизнь и ненавистью ко мне, осмелившемуся нарушить волю Императора.
— Сейчас я тебе покажу на что способен еретик, — сказал я, и бросив дробовик на землю сделав шаг в его сторону.
В моем сердце тоже разгорелась ненависть к столь гнусному существу, захотевшему отобрать мою жизнь, без всякой причины. Из панели, одетой на руку, выскользнул энерголуч. Резкий прыжок вперед, взмах руки, и отсеченная голова рабочего упала возле его ног, а его обезглавленное тело, вначале опустилось на колени, а уже потом рухнуло на землю, обливая все вокруг фонтаном крови бьющей из шеи.
Я развернулся и бросился бежать к Вернеру, который стоял у забора и смотрел на происходящее. Добежав до него, я оглянулся и не увидев за нами погони, забежал за забор. Вернер последовал за мной. Мы оказались на равнинной возвышенности, поросшей кустарником и высокой травой, с этой возвышенности просматривалась значительная часть города: трущобные кварталы простирающиеся до самого горизонта, среди них, невзрачные серые здания, и повсюду, заводские постройки, из труб которых валил дым, во всех частях города высокими острыми кольями были расставлены башни выжигающие мозг. Мы бежали вниз по склону, по направлению к небольшому оврагу, через который вел узкий перевал, на другую сторону.
— Зачем ты это сделал? — спросил Вернер.
— Убил полицейских?
— Да нет же, голову отрубил!?
— Не сдержался просто.
— Не осторожно, крайне не осторожно, — заметил Вернер.
Я знал, что не осторожно и отрубленная голова, явно была подозрительной для обыкновенного убийства. Но просто пристрелить, эту тварь, было бы мало, таких как он, у меня был особый мотив ненавидеть, таких вот подлых тварей, без причины желающих тебе смерти, поэтому я хотел убить его красиво, если так конечно можно выразиться.
Наши силуэты скрывал высокий кустарник, поэтому пока мы пробирались по этой местности, я особенно не волновался, хотя за нашими спинами, на заводе уже раздался вой сирены. Спустившись вниз мы подошли к оврагу, перейдя на другую сторону через узкий земляной перевал, мы зашли за высокий кустарник, полностью скрывающий нас от взоров со стороны завода, где выла сирена.
Вернер беспокойно оглянулся, а затем посмотрел в небо. Он немного прищурился и затаил дыхание, я тоже насторожился в предчувствии чего-то недоброго, и тут издалека со стороны завода, в небе показались два зловещих черных контура.
— Спешим, надо укрыться в кварталах.
Мы бросились вперед, стараясь бежать вдоль кустарников, поэтому приходилось бежать не по прямой а зигзагами. Наконец то мы добежали до высокого металлического забора, состоящего из металлических листов, прикрепленных друг к другу гвоздями. Отогнув один из таких листов и высвободив пространство для лаза, Вернер пролез внутрь, я посмотрел на покинутый нами завод. Вертолеты кружили над ним, осматривая периметр. "кажется скрылись", — облегченно подумал я, и отодвинув пласт забора, пролез в него вслед за Вернером.
Перед нами стояло несколько очередных бараков, закрывая обзор. Обойдя их, мы вышли на старую асфальтированную дорогу, опоясывающую квартал и уходящую вдаль.
— Вот смотри! — сказал Вернер указывая на Высоченные трубы вдалеке, — это заводской комплекс, где нам назначена встреча, нам нужно быть там через два часа. Сейчас же мы должны разделиться, ибо впереди техногенная полоса, у всех полицаев уже есть наши ориентировки. Держись этой дороги, иди прямо, никуда не сворачивай, когда минуешь сеть кварталов, и подойдешь к заводам, уведешь высокие металлические башни электропроводки. Дорога вдоль которой ты идешь выведет прямо на первую из них, так вот, от этой справа, подходи к третьей. За этой башней и встретимся. Понял?
— Да.
— Хорошо, а я пока другой дорогой пойду. Главное не зевай, времени катастрофически мало, скоро выброс.
— Понял.
— Удачи, — сказал Вернер и пошел по дороге направо.
Я же направился прямо. Пройдя несколько метров по дороге я огляделся и свернул налево, зайдя за бараки, я быстрым шагом стал продвигаться к своей цели. Город был словно вымершим, лишь изредка я видел людей стоявших у своих подъездов и курящих сигареты. Во дворах домов не было ничего, ни скамеек, ни каких либо других построек, да и сами то бараки располагались чересчур близко друг к другу, так что создавалось давящее чувство дискомфорта. Видимо уличное пространство люди использовали, только для передвижения от дома до работы и обратно, и вся остальная часть жизни проходила у них в помещениях. То и дело над моей головой пролетали патрульные боевые вертолеты, хоть как-то создавая атмосферу жизни в этой мертвой обстановке. Когда я миновал очередное барачное строение по левую руку от меня, то увидел огромное четырех этажное здание обнесенное бетонным забором. В его окнах то и дело загорались ярко-синие световые вспышки, говорящие о том, что там проводились сварочные работы. Вскоре я стал приближаться к его воротам. Я немного сбавил шаг, чтобы не привлекать особого внимания. По асфальтированной дороге, ведущей из ворот выехала грузовая машина, в кузове которой, были металлические трубы, машина проехав передо мной свернула налево и поехала прямо по той дороге, вдоль которой я шел. У ворот завода, стояли полицейские и о чем-то разговаривали. Я свернул немного в сторону, почти вплотную прижавшись к бараку. Из ворот завода, начала медленно выходить колонна рабочих и продвигаться в направлении бараков стоящих передо мной. Они выглядели очень усталыми и изнеможенными. При приближении к домам колонна постепенно начала распадаться, и люди вяло подходили к своим подъездам. Двери подъездов другого дома, находящегося чуть дальше от меня начали открываться и люди выходящие из них также сгруппировавшись в колонну пошли к заводским воротам. Видимо одна смена тут же сменялась другой. Когда колонна проходила возле меня, я увидел что тут были и дети, которым едва исполнилось четырнадцать лет: худые и изнеможенные, их волосы были слипшимися и непричесанными, одежды хоть и не были рваными, но тем не менее были страшно измятыми и испачканными копотью, в глазах детей не было ни блеска радости, ни искорки любопытства, столь присущих молодому возрасту, в их глаза была лишь пустота. Их взгляд даже не был четко сконцентрирован, они все просто смотрели как будто вскользь, и все в одну точку. Шли они тоже почти все одинаково, словно маршировали. Никто из них между собой не разговаривал, их лица не выражали никаких эмоций. "Чипованые с рождения" — тут же догадался я, не видевшие в жизни ничего кроме своих маленьких убогих квартир, да заводских цехов. Все четырнадцать лет они провели в таком ритме: выходили на работу, потом работали до потери сил, а потом шли домой спать, время от времени, по дороге на работу попадали под действие башен излучателей, вводящих их в религиозный транс, и видимо выталкивающий из сознание все что может их тяготить, все лишние вопросы, все тревожные мысли и все беспокоящие чувства. Оставляя только одно — привычку работать, исполняя свой долг перед Императором. Таким уже и священник то не нужен, микрочип вживленный под кожу — вводящий в религиозный транс и транслирующий молитвы в голову был одновременно и церковью и священником и даже надзирателем. Такие дети, следующая ступень эволюции тех, что жили в квартале, где я провел свое детство.
Миновав завод, я по прежнему держался рядом с дорогой, по которой время от времени проезжали машины. Пройдя один из бараков, на другой стороне дороги увидел полицейский участок, возле его блокпоста стояли два двуногих патрульных робота, однако их кабины пустовали, видимо операторы были внутри здания. Снова в небе послышался гул лопастей, и снова подняв вверх голову, я увидел пролетающий, уже значительно ниже грузовой вертолет. Огромный, черный, с двумя пропеллерами, расположенными в передней и задней части корпуса — выглядел он весьма угрожающе.
Вдалеке я увидел еще один комплекс из нескольких зданий, расположенный по левую руку от меня, предназначение строений мне пока не было ясно. Огорожен комплекс был высоким металлическим забором, через широкие зазоры между прутьями, я мог наблюдать все внутренне пространство. В комплексе было около пяти зданий, одно из них самое большое девятиэтажным, остальные были двухэтажными и невзрачными, одно из зданий было одноэтажным. В данном комплексе стояло несколько больших машин, для перевозки грузов, и несколько средних размеров, видимо пассажирских. Также там стояли несколько полицейская машина, с таким же заостренным бампером, как и та что я видел утром. По периметру парами, повсюду стояли полицейские, на лица которых были надеты маски-респираторы. Хоть на здании ничего и не было написано, кроме ничего не значащего для меня кода цифр «23К4», но по тому что в девятиэтажное здание толпилась огромная неровная очередь из людей разных возрастов, неопрятно одетых, стоящих по двое в ряд я понял, что это больница. Когда один человек из очереди упал, полицаи вначале посмотрели на него с подозрением, затем подошли и один из них ударил ему по ребрам дубинкой и что-то закричал. Человек не реагировал. Один из полицейский взял его за руки, другой за ноги и они потащили его к грузовой машине, затем положили на пневматическую платформу, расположенную в задней части кузова и нажали на кнопку. Пневматическая платформа начала подниматься и поднявшись на максимальную высоту наклонилась вверх, закинув человека в кузов, после этого приняла исходное положение и опустилась вниз в ожидании следующего груза. Некоторые люди стоящие в очереди качались из сторон и видимо плохо себя чувствовали, и тут один качаясь вышел на несколько шагов из очереди и упал на землю, затем его одолел приступ рвоты. Один из полицейских закричал на него, приказав вернуться в строй, но рабочий как будто не слышал его и продолжал корчится в судорогах на земле. Полицейский направил на него пистолет и еще раз приказал вернуться в строй, но лишь рабочий немного приподнялся с земли его вновь одолел приступ рвоту. Никто из толпы не пожелала выйти и помочь ему. Полицейский нажал на курок и раздался выстрел, рабочий упал замертво. К убитому подошли двое и потащили его на пневматическую платформу грузовика. На шум выстрела, к блокпосту больницы тут же подошел патрульный робот. Один из полицейский показал жестом, что все в порядке. Робот развернулся и пошел обратно по дороге. Когда я прошел мимо больничного комплекса и он был вдали за моей спиной, оттуда снова послышались выстрели, но оборачиваться, чтобы посмотреть что происходит я не стал. Вновь я был окружен только лишь барачными строениями. Несколько раз встречал по пути группы людей вяло и почти без сил бредущих домой. Над моей головой постоянно пролетали вертолеты, так часто, что я даже устал от постоянно мельтешения на небе темных объектов. Возле некоторых подъездов я встречал наркоманов, видимо только что вернувшихся с работы, они сидели у своих подъездов, оперевшись о стену дома и вдыхающих в себя, из пластиковых бутылок, дым, ядовито желтого цвета. И тут один из них, сидящий на земле рядом со своим подъездом, в куче мусора из окурков, и пустых пачек от сигарет, бросил взгляд на меня и сказал:
— Эй гражданин, ты в курсе, что наша империя, это тюрьма? И мы тут все медленно подыхаем …
Второй наркоман, сидящий рядом с ним тут же схватил его за рубашку сильно встряхнул:
— Думай, что несешь!? — закричал он на него, затем обратившись ко мне сказал:
— Гражданин, вы извините его, он на самом деле так не думает. Мы любим Императора. Вы только не говорите никому что он сказал.
Наркоман смотрел на меня испуганными и умоляющими глазами. Я пристально посмотрел на них и кивнул, в знак того, что, я их не выдам, но лучше бы им помалкивать.
Посмотрев на угол здания я увидел на счетчике, что до выброса осталось тридцать минут. Учитывая то, что я не знал долго ли мне еще идти я ускорил шаг. Обогнув одну из трущоб я вышел чуть ли не на самую обочину дороги, чтобы посмотреть сколько мне еще осталось иди, как вдруг откуда-то из-за перекрестка прямо навстречу мне зашагал патрульный робот. Я как ни в чем ни бывало продолжил свой путь.
— Стоять! — раздался голос из динамиков робота, — приготовиться к проверке личности!
— Это тебе надо кое к чему приготовиться! — ответил я ему мысленно, и как ни в чем ни бывало шел роботу навстречу.
Робот, заподозря неладное нацелил на меня два огромных пулемета.
— Подойдите к кабине и поднесите персональный браслет к панели сканирования.
Подойдя к роботу, я даже не посмотрел на человека, который сидел внутри кабины, а просто ускорив шаг прошел мимо. Мне было интересно узнать тактику их работы.
Робот повернул корпус и снова раздался голос:
— Последнее предупреждение.
Я уже был един с этой машиной, и мысленно мог ощущать каждый винтик, а тот, кто находился внутри, еще пока не догадывался, что он попал в капкан. Поскольку он был подключен к датчикам контроля состояния организма, я могу чувствовать то же что и он, и даже читать его мысли, панель, проникала во все информационные системы и транслировала мне в мозг нужную информацию, в свою очередь все мои мысли и пожелания панель передавала на любую из компьютерных систем управления. Своего рода панель можно было назвать универсальным переводчиком на язык машин.
Оператор, попытался вызвать подмогу, но связь в кабине вдруг внезапно отключилась. Я по прежнему стоял к нему спиной и не шевелился.
— Подойдите к кабине для проверке личности, — все еще уверенно проговорил оператор.
Я не шевелился и испытывал его терпение. Он снова попытался вызвать подмогу, но связи по прежнему не было и он раздраженно нажимал на какую-то кнопку в кабине. Я развернулся, чтобы посмотреть на его лицо. Полицейский сидящий внутри был похоже еще не опытен, и не привык убивать сразу, без лишних слов.
Странная картина, маленький человек стоит напротив огромного пятиметрового чудовища робота, с двумя крупнокалиберными пулеметами. И вот ведь почти никто не сможет правильно ответить, кто здесь жертва, а кто охотник. Полицейские, сидящие в машине проехавшей по дороге мимо, обошлись видимым, и сделав поверхностные суждения, или вовсе не сделав никаких, поехали дальше, в сторону участка, хотя оператор к кабине лихорадочно нажимал на кнопку связи. И тут он не выдержал напряжения, и явно начав паниковать, заподозрив неладное, нажал на спусковую кнопку автоматов. Но выстрелов не последовало.
— Будем считать, что эти выстрелы ты адресовал сам себе, хотя не пожелай ты убить бы меня, я бы тебя отпустил, — сказал я ему. Я повернул корпус робота. Метрах в двухстах от нас располагался полицейский участок.
Зайдя за угол ближайшего здания и спрятавшись, я открыл по участку огонь. Пулеметы яростно застрекотали, через буквально секунд десять над участком образовалось уже довольно большое облако пыли, куски бетона отлетали в разные стороны. Спустя тридцать секунд я прекратил огонь и посмотрел на участок: огромная часть передней стены была почти полностью раскрошена. В небе я заметил патрульный вертолет, приближающейся к нами. Летел он на довольно низком расстоянии. Похоже пилот еще толком не мог разобраться в случившимся, но робот резко открыл по вертолету огонь. Вокруг вертолета проявилось вибрирующее энергетическое поле. Вертолет резко начал разворачиваться, пытаясь скрыться. Хоть с такого расстояния разброс пуль был велик, но тем не менее, энерго-поля вертолету, хватило всего секунд на десять. Потом пули пробили его броню, и задымившись он начал терять высоту и падать вниз. Из-за угла слева к нам выехало две полицейских машины но тут же несколько выстрелов их остановили. Вертолетов в небе пока не было видно, а значит пока еще можно было пострелять, прежде чем в робота полетят ракеты. Я направил робота по дороге вперед к участку полиции, видневшемуся вверх по улице. Пока робот продвигался вперед, я еще раз взглянул на индикатор на углу здания. До выброса оставалось двадцать минут, Именно поэтому наверное, другие патрульные роботы и не бросились в бой, большая часть из них уже стояла припаркованной к полицейским участкам, а операторы сидели внутри, и так быстро среагировать было невозможно, к тому же выдвигаться перед выбросом было не целесообразно. Приблизившись к участку метров на двести, робот открыл по нему огонь, израсходовав весь боезапас. Затем начал шагать обратно, вниз по улице в мою сторону, как бы убегая от полиции. Из парковочной зоны участка тут же выехали две обыкновенных полицейских машины и одна бронированная, с металлическими пластами опоясывающими ее периметр и автоматической пулеметной башней на крыше. Они поняли что боезапас его израсходован, и теперь полицейские уже соревновались в том, кто первый поймает диверсанта. Полицейские машины подъехали к роботу довольно близко, и остановились. преграждая ему путь вверх по улице, за полицейскими машинами расположился броневик, пулеметная башня которого повернулась в сторону робота . Но похоже никто не знал что им делать, и полицаи просто начали кричать в громкоговоритель:
— Сдавайся! Тебе не уйти!
Я подключившись к динамикам робота, ответил:
— Войны Лео не сдаются, слава повстанцам! Смерть Императору!
И двинул робота на одну из полицейских машин, водитель не успел отъехать и испугавшись просто открыл дверь и выпрыгнул из кабины. Наступив на капот машины, робот просто вмял его в землю. Из пулемета башенной пушки броневика тут же раздался огонь по роботу, но на роботе тоже был установлен энергощит, от которого пули отскакивал. Дальше я сделал шаг роботом ко второй машине, которая в данный момент пыталась отъехать, но из-за броневика, припарковавшегося за ней не могли развернуться. Полицейские тут же из выскочили из дверей наружу. Пока я управлял роботом, я медленно продвигался к месту событий, помня, что времени до выброса осталось совсем мало, но все пока шло по моему плану.
— Смерть Императору! — вновь прокричал я через громкоговоритель робота. Броневик, опасаясь что робот все же сможет его раздавить дал ход назад и при этом стрелял по нему. А в небе к нам уже со всех сторон подлетали штурмовые вертолеты.
— Сдаюсь! Сдаюсь! — закричал я! — только не убивайте, я нужен вам живым. У меня есть важные сведения.
Двое полицейских подбежали почти вплотную к роботу, а я тем временем уже садился в брошенную полицейскую машину и моей задачей было отвести робота вместе с полицейскими подальше от дороги и незаметно уехать, поэтому я вел робота к барачным постройкам. Броневик тоже съехал с дороги и медленно подъезжал к роботу, полицейские подходили к нему пешком.
— Меня вы поймали, но знайте, половина ваших лучших сотрудников, завербована Лео, но вам никогда не узнать их имен, потому что они будут так же все отрицать, как это буду делать я.
И тут я резко открыл кабину, и самого робота обесточил.
Теперь взяв контроль над системой полицейской машины я завел ее и развернувшись надавил на педаль газа. Машина помчалась вверх по дороге. Краем глаза я увидел, как пилот выпрыгнувший из кабины робота, пытался что-то объяснить, а полицейские надевали на него наручники. «Вот теперь и попробуйте разобраться, кто свой а кто чужой» — подумал я. А моя машина тем временем мчалась вверх по улице и уже через пару минут достигла, места о котором говорил Вернер. Впереди меня была зона земляной пустоши, а за ней находились три просто громадных завода. Самым большим был десятиэтажный завод белого цвета, почти впритык к нему стояли два других завода поменьше, дальше за этими тремя исполинами стояла около десяти заводов обыкновенного размера, как и везде в городе, но сейчас они выглядели как низкие карлики. Тут было что-то вроде заводного городка, но рассматривать архитектуру мне было некогда, я должен был подъехать к третьей электровышке. Надавив на педаль газа, я съехал с дороге и по иссохшей земле повел машину, в пункт назначения. Заехав за металлический каркас вышки я увидел там до смерти перепуганного Вернера, уже похоже распрощавшегося с жизнью. Увидев меня за рулем машины он несколько повеселел, но открыв дверь и забравшись внутрь дрожащим голосом произнес:
— До выброса всего три минуту осталось.
— Куда ехать то?
— На дорогу, а потом внутрь сектора.
Я повернул полицейскую машину и направил ее к широкой дороге. Едя по бездорожью, и значительно срезав угол, я заехал на нее уже где-то районе пустующего блокпоста.
— Теперь, к белому заводу и надо за него заехать.
Я подъехал к белому заводу, и свернул по дороге за его угол.
— Теперь первый поворот направо, и до белого здания с радаром.
Минуя остальные строения, расположенные вдоль аллеи по которой я ехал, я остановился у небольшого бело прямоугольного строения, больше похожего на бункер, на крыше которого был установлен радар, весьма внушительных размеров.
— Все! Выходим! — закричал Вернер.
Мы вышли из машины, и подойдя к железной двери дернули за рукоять. Дверь открылась, но каково же было наше разочарование, когда внутри, мы увидели двух эдельстаровских охранников, целящихся в нас из автоматов.
Глава 12
Охранники окинули нас взглядом с ног до головы, затем один из них спросил:
— Ну и кто тут из вас чародей? Наверное ты, старик? — спросил он направив на Вернера автомат. Я сделал шаг вперед заслонив Вернера от пуль.
— Чародей это я.
Увидев панель «скайлайн» на моей руке, они тут же опустили автоматы и сказали:
— Вас тут уже давно ждут, уже думали, что что-то не так пошло, но то что вы на полицейской машине приедете никто не ожидал.
Охранники расступились, дав нам пройти внутрь.
Мы оказались в просторной светлой комнате без окон, в этой комнате не было ничего кроме двух дверей: одна через которую мы вошли и другая дверь, ведущая видимо в другой отсек помещения.
— Повстанцы прибыли, — сказал один из охранников, поднеся к лицу, портативный компьютер, опоясывающий его запястье.
— Если среди них есть чародей, то пускай войдет, я его ожидаю, — говоривший голос выдержал небольшую паузу, потом сказал обратившись ко мне, — вы слышите меня, господин чародей? Можете войти, я ожидаю вас за этой железной дверью.
Поскольку дверь не распахнулась я понял, что это что-то вроде проверки. Я посмотрел на дисплей моей панели и приказал проанализировать защитную систему двери. На дисплее появлюсь данные и все параметры защитного замка. «Система с индивидуальным электронным кодом, изменяющемся, каждые три часа». «Интересная штука,» — подумал я.
«Открыть дверь», — отдал я приказ своей панели.
Дверь тут же распахнулась.
Я направился внутрь. Комната была довольно просторной. На стене перед нами был установлен широкий плазменный экран, поделенный на сектора, в которых велось наблюдение. За широким столом, повернувшись спиной ко мне сидел неизвестный человек и смотрел на монитор. На одном из его фрагментов был фокус на район, где я произвел захват робота. Робот стоял с открытой кабиной, недалеко от него стояли разбитые полицейские машины.
— Не очень аккуратно, — заметил человек, сидящий спиной к нам, из-за высокой спинки его кресла я мог видеть только затылок его головы, — пилота доставят на допрос и дадут ему сыворотку правды, и он подтвердит свои слова, что роботом управлял не он. «Эдельстар» очень насторожится. Раньше Лео никогда не удавалось взломать систему безопасности такой сложной техники. Но вы наверное не знали об этом. Хотя это не важно. Главное что успели вы приехать вовремя, еще бы чуть-чуть и накрыло бы вас волной. Человек развернулся и посмотрел прямо на меня. Мои глаза раньше никогда меня не подводили и этот раз был не исключением — передо мной сидел сам Холидэй. Но как он тут оказался? Холидей встал из-за кресла, он был одет в костюм серого цвета: широкие штаны и водолазка, обтягивающая шею.
По его реакции я увидел что он думает примерно о том же о чем и я, а именно о том, что он узнал меня, но не может поверить своим глазам и уж никак не мог представить себе путей к тому, как я тут оказался. Холидей удивленно меня разглядывал, а потом немного отойдя от легкого шока буквально выдавил из себя:
— Тринадцатый? Это ты? Но как?
— Чертовски рад что ты жив! — ответил я, — вот уж не ожидал, — но я хочу спросить у тебя то же самое — как?
Я в общих чертах рассказал о том, как я стал чародеем и как попал сюда.
— Просто невероятно … , задумчиво откомментировал он.
Потом Холидей рассказал, как после похищения его завербовала корпорация «Эдельстар» и выведав у него всю информацию касательно устройства Стены и все нюансы внутреннего распорядка предложили работать в техником в информационной службе безопасности, взамен п ообещав сообщить его родственникам, что он жив.
— Меня очень сильно обескураживали вопросы относительно тебя, — пояснил Холидей, — я не мог понять какое корпорации может быть дело до сбежавшего батрака. Выходит у них были какие то подозрения, что ты не простой батрак. И эти подозрения были не пустыми. Однако, когда я пояснил, что ты простой рабочий, и мало чем отличаешься от других, похоже они поняли что с кем то тебя перепутали. Выходит нет … Просто невероятно
— И что? Вот так просто тебе позволили тебе работать на корпорацию?
— Не совсем, — ответил Холидэй, — сыграло большую роль то что я все-таки обучался на инженера, и обладаю кое-какими знаниями, второе почему меня не убили — это все таки, то что тут недостаток в кадрах с умением владеть компьютером и сложной операционной системой. Подконтрольных людей очень много, камеры практически везде, за всем уследить трудно. Поэтому тут цивилизованные люди на вес золота. Теперь во мне микрочип, и я их собственность. Интуиция мне подсказывала, что не все так было просто и у Эдельстар была еще какая-то третья причина. Возможно с его помощью хотели сделать какую-то диверсию в Федеративной Республике.
Холидей сильно изменился, он смотрел на меня взглядом человека, замученного и усталого от жизни, разочаровавшегося во всем и уныло тянущим лямку скверной жизни. Кажется он был сильно измучен, и много перенес потрясений, но теперь уже со всем смирился. Он даже реагировал на все по другому, без интереса и живости, как раньше, а монотонно, и вяло, словно пробираясь через огромную толщу воды. Кажется он постарел лет на двадцать. Мне казалось, что я говорю совершенно с другим человеком.
— А ты не думал, что тебя просто готовят как шпиона? Обучат тебя? –спросил я, — потом проинструктируют, основательно промоют мозги и зашлют диверсантом обратно на Стену? Естественно правдоподобно все обыграют?
— Не знаю … не знаю … может ты и прав, — сказал Холидей повернувшись в экрану монитора, — но я надеюсь, что этого не будет, потому что есть возможность все остановить! Эта возможность есть у тебя! И я надеюсь ты согласишься, потому что второго шанса может не быть, — Холидей посмотрел на меня и видя, что я внимательного его слушаю, начал объяснять суть дела.
— Итак, когда я переустанавливал в ангаре компьютерную систему, после очередной атаки хакеров, ко мне в руки случайно попала информация, о том, то из одного секретного объекта, расположенного далеко на востоке, в Город Бесмертных, отправляется груз, однако какой именно указано не было, данные с описанием были стерты. Но важность этого груза носила самый высокий уровень. Я связался с оппозиционной группой и доложил им о событии. Выйти на них было очень просто. Узнав, что я здесь пленный, мне тут же были сообщены каналы для связи, если вдруг, появится желание внести вклад в разрушение Империи. Далее, люди из сопротивления, сопоставив многие данные считают, что этот груз — это один особо опасный вирус, который Эдельстар хочет распространить во всем мире и разработкой которого Эделсьтар занималась очень долгое время, и, причем перевозят образец, который находится в единичном, уникально экземпляре. К этому грузу была поставлена уж сильная охрана. В том числе и личный телохранитель Императора.
— Белла?
— Она самая, — а ее приставляют только к объектам имеющим жизненно важное значение для Империи.
— Груз прибудет сюда завтра, и отправится во внутренний город на специальном транспортном шатле и что еще важнее, груз будет доставлен Императору лично в руки, поэтому шатл приземлится на посадочной площадке возле Императорского дворца. Понимаешь к чему я?
— Я кажется начинал понимать …
— Никто из оппозиции не знал, что делать с этой информацией, но тут появляешься ты, а чародею под силу отключить систему безопасности дворца и проникнуть внутрь. И видимо твое появление здесь, как раз в момент в который ты нужен мне кажется не случайно, а является промыслом высших сил. Со мной связались люди из оппозиции, предупредили о прибытии чародея и попросили ввести его в курс дела.
Холидей подошел к монитору и провел по сенсорной панели. На экране появилась картинка внутреннего помещения ангара, видимо снимаемой скрытой камерой, в ангаре стоял грузовой шатл, оптикаемой прямоугольной формы и идеального белого цвета, сразу видно, техника особого назначения.
— Этот ангар расположен прямо за зданием где мы сейчас находимся. Наверное, ты уже понял, что есть возможность достать тебе билет на этот шатл.
Я задумался и все хорошенько взвесил. Если бы это была ловушка, невольным участником которой стал Холидей, и меня хотели заманить на шатл а потом доставить куда-то и убить, то какой этом был смысл? Я уже и так находился на вражеской территории, повсюду кишащей их техникой и солдатами. Разве это было так трудно?
— Значит у меня будет шанс убить Императора?
— Да, — ответил Холидэй.
Похоже он говорил правду, но все это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Уж слишком все слаженно выглядело.
— А если я даже проникнуть внутрь дворца и смогу убить Императора, то каковы мои шансы выбраться оттуда живым? Каков план к отступлению?
Холидей тяжело вздохнул и опустил вниз глаза, следующая фраза далась ему с трудом:
— Плана к отступлению нет. В Имперском штате у оппозиции нет своих людей. А что касается твоих шансов выбраться живым из логова зверя, то … — и тут он сдела паузу, затем сочувствующим взглядом посмотрел на меня, — то мне кажется, шансов нет. И даже если тебе удастся проникнуть во дворец Императора — то даже это будет большой удачей. Но еще ты должен понимать, что это единственный в истории Империи раз, когда есть возможность так близко подобраться к Императору, другого такого шанса, боюсь уже никогда не будет. И если ты и правда хочешь остановить корпорацию «Эдельстар», то этот шанс упускать нельзя. И поверь, мне бы правда хотелось, чтобы чародеем был не ты, а кто-то другой.
Ну что я мог на это ответить, тем более после того, какой путь я проделал сюда, конечно в этот момент я был не столько рад, что могу исполнить то ради чего я жил все эти годы, сколько сожалел о том, что все получилось именно так. И смерть настигла меня не внезапно, а предупредила за день до своего прихода. Но с другой стороны, разве я когда-то надеялся что смогу так просто убить Императора, и дальше продолжать спокойно вести свое существование? Просто эта точка была смыслом моей жизни, а о том, как это будет сделано, и что меня ждет потом я не думал. Видимо мой час пришел и к тому же немного застав меня врасплох.
— Я сделаю это, — сказал я.
— Хорошо, — ответил Холидей, — иного я от тебя и не ожидал. Пойдем прогуляемся, — предложил он мне.
Мы вышли из кабинета Холидея и оказались в комнате у выхода. Там нас ждал Вернер.
Он вопросительно посмотрел на нас.
— А можно достать как-нибудь вентиляционные фильтры для базы повстанцев, — спросил Вернер у Холидея.
— Сложный вопрос, я постараюсь с кем-нибудь связаться, но чуть позже, — ответил он.
Затем Холидей прислонил ладонь к одному из фрагменту стены, и одна из плит, расположенных на полу отъехала в сторону, в образовавшемся пространстве виднелась лестница.
— Небольшое складское помещение. Но в данный момент — комната для гостей. Тебе пока лучше посидеть там. А мы пока сходим к ангару, и посмотрим что к чему, — сказал Холидей, обращаясь ко мне.
Холидей подошел к двери, ведущей на выход и открыл ее. Машины у входа уже не было.
— Видишь, люди из оппозиции позаботились, о том, чтобы устранить улики, — пояснил мне Холидей, — сегодня важный день, поэтому используя манипуляции с графиком дежурств, оппозиция сегодня сюда направила многих своих людей. Как видишь все продумано.
Выйдя из здания мы направлялись в сторону ангара. После выброса комплекс завода словно ожил. Везде, словно муравьи копошились люди, рабочие что-то грузили в машины, полицейские с автоматами патрулировали периметр, по дорогам ехали погрузочные машины. Сложно даже представить, что все эти действия организованы так, что как по щелчку пальцев, через три часа тут снова все опустеет.
— Сложный ритм города? Не так ли? — спросил я.
— Да, выбросы штука с которой приходится жить, официально всем сотрудникам говорится, что это вынужденная мера для избавления башен от негативной энергии. Но черт возьми? Не каждые же три часа. Мое мнение, что этот мера контроля, чтобы лишний раз ограничить возможности людей к передвижению, но и зачистка улиц от нежелательных элементов.
— А что это за башни то вообще?
— А вот этого никто не знает, ровно и как именно они работают. Слышал я что тут поговаривают о том, что это внеземная технология. Просто как кто ни пытался найти конструкторов, или строителей этих башен, их просто как будто бы не и не было и башни мистическим образом построились сами.
— Всеслав, показывал мне подземные лаборатории, где стояли инкубаторы с какими-то жуткими тварями.
— Я пока тут работаю уже много историй наслышался о том, что здесь во внешнем городе, стоят такие же заводы, и их очень много, и на этих заводах стоят такие же инкубационные отсеки с трех метровыми чудовищами гуманодного типа, слышал, что выглядят свирепо и по всей видимости — это армия создаваемых солдат. Громадные чудовища, не знающие страха и уничтожающие все на своем пути, и главное полностью подконтрольные и производимые в неограниченных количествах. Да и вообще, скажу я так. Город Бессмертных, как внешний так и внутренний — это лишь верхушка айсберга, 90% скрыто под водой, а в данном случае под землей. Тут огромное количество подземных тоннелей, и подземных веток поездов, линий для переброски военной техники почти в любую точку города. Я спускался лишь на первый уровень. Вон видишь пространство огороженное бетонным забором, недалеко от центрального завода? Недавно закончены работы, по строительству очередной подземной транспортной ветки, вход в которую будет располагаться именно здесь. Потом для маскировки на этом месте построят завод и для посторонних глаз все будет скрыто. А так большая часть поставок, снабжения и всего прочего, проводится именно под землей, скрытая от непосвященных. Поэтому никто ничего не знает и не видит. Но что я могу сказать наверняка, так это то что империя Эдельстар значительно расширяется, как раковая опухоль пожирающая землю.
— Помнишь я тебе рассказывал про галлографическую запись, которую я видел? — спросил я.
— Ту, что когда лазил в заброшенный подземный завод?
— Именно, и потом мне показали ее продолжение, и этот ученый говорил про захват земли, о том, что пришельцы уже здесь, они ведут захват, и прежде чем основательно зеселить землю и сделать ее своим пристанищем им надо изменить атмосферу земли ее энергетический фон и ДНК людей. Когда эти работы будут закончены здесь будет жить совершенно другая галактическая расса, а уцелевшие люди изменятся до неузнаваемости.
— В этом уверена оппозиция — что пришельцы стоят во главе Эдельстар, — ответил Холидей, — Поэтому многие из Внутреннего Города сотрудничают с повстанцами, и пытаются им помочь. Я тут не так давно, и занят на работах с компьютерами, но ясно одно: тут все очень не чисто, кто-то опубликовывал в сеть фото, информацию об исследованиях и прочие доказательства, того что корпорация имеет какие-то дела с пришельцами. Но все это тут же присекается, информация и информатор уничтожается. Да и сейчас все исследовательские базы находятся изолированно, поэтому утечки информации сведены к минимуму. Поначалу моей обязанностью было чистить интернет от информации о пришельцах, которая туда как-то попадала. Удалять надо было не только фотографии и документы доказывающие что-то, но и также всякое упоминание о пришельцах вообще. Эдельстар явно скрывает эту информацию и не хочет ее распространения. Все что я могу сказать, так это то, что вся деятельность Эдельстар, производится ну уж точно не для комфорта людей. Прямых доказательств ничему нет, но все что мы видим вокруг говорит, только об этом, потому что только слепой может не замечать что в этом мире целенаправленно творится то-то неладное.
Холидей сделал небольшую паузу и задумался, потом продолжил:
— И если это то чем оно кажется и производится захват земли, я смотрю на это спокойно и без паники. Если рассуждать о захвате, то ты посмотри на людей, большинство состоят только из своих пороков, все разобщены, и большую часть сил тратят на вражду друг с другом. Как можно удержаться от соблазна завоевать таких? Я живу тут уже достаточно, для того чтобы насмотреться на людей, обитающих в этом городе, подчинение и угнетение других смысл их жизни. Таких как мы мало, очень мало. Когда мы жили на Стене, я порой ужасался миру, в котором мы живем, из-за отсутствия в нем ярких красок. А теперь в мире, в котором мне приходится жить — царит сплошная тьма. И я чувствую себя мертвым. Все кто находятся вокруг, ведь они уже мертвы, рабочие покорно влачащие свои цепи, неведомо куда, полицейские и солдаты со звериными душами живущие, как паразиты, только ради того, чтобы пить кровь своих жертв. Кто еще? Повстанцы и оппозиция, сопротивляющиеся корпорации? Эта группа слишком мала, чтобы рассматриваться как часть общества. Скорее, представители какого-то вымирающего. Элита Внутреннего Города? И это будущие винтики этой железной машины захвата, более ценные и поэтому полируемые более тщательно, но тем не менее заменяемые запчасти. Все что вокруг — это заменяемые части. Человек не делает того что бы требовало проявление его души, высоких чувств, порывов вдохновения! Все что делает здесь человек — это исполняет предписания должностной инструкции, как программу действий, словно часовые механизмы или заводные игрушки. Пороки людей открывают двери захватчикам, их глупость, невежество, подлость, жадность ….
Я слушал Холидея, его спокойный тон, выносящий всему приговор, понимая, что он прав, и его безразличие и было зловещим, каким-то, он сам словно превратился в обреченный механизм, лишь тикающий не синхронно со всеми. И вот мы подошли к ангару, весьма неприметное среди других здание, больше похожее на завод необычной формы, со сглаженными контурами, и новенькими окнами. Двери были ровно такими, в какие могла бы проехать грузовая машина. Видимо взлет производился вертикально.
— Не передумал еще? — спросил Холидей.
— Нет, — ответил я.
— Но пойми, я должен быть с тобой полностью честен — ты идешь на верную смерть. Если ты полетишь, то завтра ты умрешь. Причем ты можешь умереть напрасно и не убить Императора.
— Я огляделся по сторонам, посмотрел на эти огромные чудовищные заводы из труб которых вырывался едкий черный дым, на небо, затянутое копотью, на котором не было солнца, на людей бездумно обслуживающих этого страшного монстра — корпорацию «Эдельстар», я посмотрел со стороны на себя, одинокое существо в этом мире, с прошлым полным боли и страданий и видимо не лучшим будущим. Что я вообще теряю? Этот мир мне не нравится, я сыт им уже по горло, хватит с меня! Я просто исполню свое предназначение к которому я так долго шел. Да и я не верил что умру, просто не верил, что из тюрьмы в которой я нахожусь мне удастся вот так просто убежать. «К другим звездам и планетам, на которых есть другая прекрасная жизнь», — как любил говорит Всеслав. Да конечно. Что-то мне подсказывало, что я застряну на этой планете еще на долго и не на одну жизнь и заводской копотью еще предстоит надышаться достаточно.
— Знал бы ты сколько раз я уже ходил на верную смерть, и это уже образ моей жизни.
— Знай что будет тяжело. Помимо хорошо обученных солдат, главная опасность — это Белла. Тебе придется одолеть противника, который гораздо опытнее и сильнее тебя, к тому же на ее территории.
— Я одолел четырех метрового мутанта в Некрополисе, а ты мне говоришь про Беллу. К тому же старые знакомые, я думаю, что смогу с ней поговорить.
— Я бы на это особо не рассчитывал. Все знают Беллу, как правую руку Императора. Она руководит всеми самыми важными военными операциями. Она очень опасна.
— Так как я полечу? Как попаду на борт?
— Ну ладно, — сочувствующе проговорил Холидей, — завтра здесь будет отряд конвоирующий груз. Они выйдут из подземной транспортной ветки и последуют к ангару. В шатле два пилота. Ты будешь вторым. Конвой будет в грузовом отсеке.
Я посмотрел на плазменный экран панели и мысленно дал команду просканировать ангар и вывести изображение шатла. На экране тут же появилась небольшая голографическая проекция корабля.
— Забавно, — сказал я, рассматривая его внутреннее устройство. Транспортный отсек для восьми человек. Не такой и большой конвой. А почему оппозиция полагает, что груз это именно вирус? — спросил я.
— Груз везут из закрытой зоны, подземной лаборатории, по исследованию ДНК человека и разработке новых видов биологического оружия. Там многие года шли работы по изготовлению какого-то страшного вируса, крайне опасного для всего человечества , — ответил Холидей.
— Ученый на голограмме также, говорил, что пришельцы разрабатывают вирус, для того чтобы изменить ДНК человека, так чтобы они могли селить свое сознание в тела людей и таким образом жить среди людей и управлять их действиями.
— Многие научные сотрудники, сотрудничающие с повстанцами, были убеждены именно в этой версии, что на той секретной лаборатории разрабатывается вирус для превращения человека в инкубатор для пришельцев-захватчиков, от некоторых ученых поступала информация, что такой вирус разрабатывается уже долгое время. И вот теперь он возможно готов. Я подчеркну, слово возможно. Но одно я скажу, раз груз везется лично к Императору, это что-то очень особенное, если и вирус, то значение его для корпорации огромное.
«Неужели и правда вирус завершен? И все обречены», — подумал я, «но я могу все остановить.»
— Холидей, так какую процентную вероятность ты даешь того, что везут именно этот вирус.
Холидей немного подумал, затем ответил:
— Большую.
«Как вовремя я тут оказался», — подумал я, — странно.
— Слушай Холидей, — спросил я, — насколько можно доверять оппозиции?
— Думаю можно, многие ученые и сотрудники Эдельстар, помогают повстанцам, хотя сами рискуют своими жизнями. Я тоже сюда попал не без помощи оппозиционных сил. Так без их вмешательства, может быть и не было меня в живых, — он выдержал небольшую паузу, потом сказал, — ну что? Пойдем обратно? Хватит с тебя уже местных достопримечательностей. Мы пошли по дороге обратно к зданию радара. Заводы были от нас в некотором удалении, поэтому те кто там работал на нас внимания особого не обращали. За периметром заводов располагалась огромная куча песка. На блокпосте в который мы заехали дежурили автоматчики и лениво оглядывали территорию. С равнинной местности, отделяющей заводы от района трущоб, вдруг начали приближаться покачивающиеся человеческие фигуры. Их было человек пятнадцать. Они шли как пьяные, выставив вперед руки.
— Смотри, — показал я на ни Холидею.
— Ходячие, — пояснил он, — не пережили выброс. Такое тут часто бывает.
Увидев приближающиеся фигуры, людей с выжжеными мозгами, двое полицейских практически одновременно передернули затворы автоматов и открыли по группе людей огонь. Падая один за другим, скоро все они лежали на земле.
— Стандартная ситуация, — сказал Холидей.
Вернувшись в здание радара, Холидей вновь нажал панель на стене и на полу комнаты открылся тайных проход вниз.
— Пройдем туда, — пригласил он.
По цементной лестнице мы спустились внутрь. Внизу было довольно просторное подвальное помещение, освещаемое тускловатой лампой, в помещении валялись старые компьютеры, коробки с одеждой, и прочий хлам. Вернер сидел на диване приставленном к стене, и держал в руках какой-то прибор, который он нашел на полу.
— Счетчик радиации, — сказал он, — и откуда только он тут.
— Итак, — сказал Холидей, — Вернера завтра доставят на базу повстанцев, а ты Тринадцатый отправишься на задание.
— По поводу фильтров, — снова сказал Вернер.
— Поднимись наверх, и в моем кабинете на компьютере напиши модель фильтров, а я в свою очередь, обязуюсь узнать есть ли такие во внутреннем городе, либо где-то еще.
Вернер встал с дивана и поднялся наверх. Холидей подошел к старому холодильнику, стоящему в углу комнаты и достал оттуда две бутылки вина, одну протянув мне. Я осмотрел бутылку, она была такой старой, с поношенной этикеткой и было видно, что лежит тут уже давно. Открыв вино, мы сели на коробки с какими то шмотками и делали один глоток за другим.
— Жаль с нами Алекса нет, — сказал я.
— Ах, да я и забыл о нем … ровно как и мою старую жизнь на Стене, просто я знаю, что больше домой я не вернусь, никто меня не отпустит, так зачем вспоминая прошлое причинять себе боль. Иногда мне бывает грустно и я утешаю себя мыслью что возможно скоро умру, и покину этот ад в котором меня заперли. Не думал я, что так закончу.
Холидей сделал еще пару глотков вина и кажется немного повеселел, что-то вспомнил, а потом опять загрустил. Как же я хочу домой … и как больно от того, что мне не убежать отсюда, во мне чип и я раб, я даже за комплекс то завода выйти не могу, если выйду — микрочип остановит мое сердце.
— Холидей, А помнишь как мы баре сидели втроем и пиво пили, и болтали обо всем, особенно после работы …
Холидей отмахнулся.
— Ведь этого никогда не повторится, из этой тюрьмы мне не убежать, а знал бы ты что такое жить на заводском комплексе, как собака на цепи. Сходишь с ума. Вот я и не знаю долго ли еще выдержу.
— По моему все и повторяется, Холидей, — сказал я, — мы также раньше сидели в баре и ты жаловался на жизнь, что тебе плохо и ты создан для большего и на границе тебе не место … думаю выберешься отсюда, еще как …
— У тебя есть еще время отказаться, — сказал Холидей..
— Нет, — ответил я, — наконец-то я встречусь с судьбой, я так давно этого хотел, через какие неимоверные трудности я прошел ради этого момента. Как я могу теперь отказаться? Это все равно что сказать, что все через что я прошел было напрасным.
Я достал из-за ремня свой пистолет Кольт, осмотрел его, и вспомнил как мне его подарила Белла и сколько километров я с ним прошагал. В нем оставался только один патрон. Его я планировал использовать на Императора.
— Мне кажется, что это не конец, — сказал я, — а может быть только начало.
Послышался топот ног, возвращался Вернер.
— Написал? — спросил Холидей.
— Да, — ответил он.
— Вот и славненько, ищи себе место ночлега, завтра тебя отвезут на базу, с фильтрами что-нибудь придумаем.
Вернер улегся спать где-то в коробках. Холидей был уже немного подвыпивший и я видел, как глаза его блуждали по комнате, отражая вдруг появившуюся в душе грусть, печаль и обреченность. Он был тут как в темнице, раб не знающий своей судьбы и предназначения. Он не верил в мой успех, он думал, что наша встреча последняя, но как и многие потери, эту он тоже принял смиренно.
— Будильник нас разбудит утром, надо выспаться, — сказал он, — особенно тебе.
Так мы улеглись спать. Ночью я увидел сон. Я в рыцарских допехах, верхом на коне вхожу в тронный зал. Прямо перед собой я вижу седого короля сидящего на троне, на плечи которого накинута пурпурная накидка. Рядом с ним стоят два стража охранника. Казалось я пришел внезапно и стража была ошеломлена настолько, что просто застыла, не зная что делать. Короля я узнал, конечно же, этот был Император, такой же спокойный, властный и уверенный взгляд, такие же правильные черты лица. И тут из-за спины я достаю лук и стрелы, натягиваю тетиву выпускаю стрелу. Стрела попадают королю в грудь и он откидывается назад, и безвольно сползает вниз. Затем я достаю еще одну стрелу, и так же стреляю в короля, потом еще раз. Король покосившись сидит недвижимый на троне с тремя стрелами торчащими в его груди, а я разворачиваю коня и уезжаю. И только в этот момент стражники как будто пришли в себя и один из них стреляет мне в спину из лука. Но его стрела лишь слегка царапая мою ладонь пролетает мимо.
Я проснулся. «Какой странный сон», — подумал я, — «и ведь тот король из сна и был Императором». «Как странно», — снова подумал я, — «видимо, Император, наша завтрашняя встреча далеко не самая первая». Холидей и Вернер спали. Я тоже закрыл глаза и снова уснул.
Рано утром в комнате что-то запиликало. Я открыл глаза, звук доносился откуда-то с потолка. Следом за мной проснулся Холидей и сказал какое-то кодовое слово. Будильник замолчал.
— Быстро, — сказал он мне, переодевайся, — и подойдя к шкафу достал новенькую одежду серого цвета. Это была водолазка, сделанная из хлопка, брюки, похоже из того же материала и черные ботинки.. На воротнике моей водолазке была вышита эмблема «Эдельстар». Я быстро переоделся и спрятал пистолет за ремень штанов.
— Теперь надо выдвигаться, — сказал он.
Я посмотрел на Вернера, который до сих пор спал.
— Его доставят на базу, но позже.
Мы с Холидеем поднялись наверх и вышли на улицу. Хоть было еще темно и на небе горели звезды, на заводах по прежнему кипела работа, в окнах зданий горел свет, в складской отсек заезжали и выезжали машины, на блокпостах, освещаемых электрическим светом, дежурили полицейские. Видимо заводы работали круглосуточно. Мы дошли до ангара где стоял шатл. Холидей подошел к двери и прислонив сетчатку к лазерному сканеру открыл дверь внутрь. Внутри тут же зажегся свет и осветил шатл. Оптикаемый изящной формы, белого цвета, с закрылками по бокам и реактивными двигателями внизу, выглядел он внушающим доверие и словно настраивал на позитивную волну.
Сбоку открылся люк и вниз спустился механический трап, словно приглашая меня войти внутрь.
— Поднимаемся, — сказал Холидей.
Холидей пошел на борт первым, за ним последовал я. Мы оказались в грузовом отсеке, с мягкими сиденьями по бокам салона, и широкими стеклами открывающими вид наружу. Потом подошли к двери ведущей в кабину пилотов, коих тут было два. Дверь распахнулась и мы оказались внутри. Кабина была просторной, с широкими лобовыми стеклами. Тут было два кресла, панель управления возле каждого из них.
— Итак, — сказал Холидей, — все что от тебя требуется, так это просто сидеть и молчать. Поведет шатл первый пилот. С ним ни о чем не говори, он работает на Эдельстар. Управлять тебе не придется, со всем справится он сам, ты для подстраховки. Что же касается твоей обратной дороги, если се таки удастся выйти живым из дворца Императора. Этот шатл обладает мощной системой защиты, зеркалами, способными выдержать несколько ракетных ударов, несколькими крупнокалиберными пулеметами вмонтированными к корпус, а также маскировочным полем. Город Бессмертных обладает мощнейшей противовоздушной системой защиты. Ракетные вышки там чуть ли не углу каждого дома. Поэтому … не знаю … надейся на чудо, — с безнадегой в голосе сказал Холидей.
— Именно так я всегда и делаю, — ответил я.
— Ну чтож, теперь я тебя покидаю, тебя внутрь я усадил. Скоро здесь будет коновой.
— Весело нам было, не так ли? — спросил я.
— Да, — согласился Холидей, — как-то так …. Ты если и убить его не сможешь, то хоть нанеси там им побольше ущерба.
— Хорошо, постараюсь.
Холидей вышел из кабины пилота и спустился по трапу вниз, дальше я наблюдал за ним из кабины, он ходил по ангару, что то делал, нажимал на кнопки, на приборных панелях регулировал освещение, и что-то такое еще. Спустя некоторое время дверь кабины открылась и внутрь вошел второй пилот, одетый в такую же форму как и я. Не обращая на меня внимание, он нажал начал нажимать на бортовой панели управления, затем изучать показания индикаторов и датчиков.
— Вроде все в норме, — сообщил он мне, — конвой уже на подходе.
Через пару минут я услышал шаги в грузовом отсеке, затем дверь в кабину открылась и за своей спиной я услышал женский голос:
— Все, взлетаем..
Это была Белла, ее голос я не мог забыть ни при каких обстоятельствах, это была она.
— Понял, — ответил пилот.
И снова что-то набрал на бортовой панели управления. Верхний шлюз ангара открылся, и над своей головой я увидел звездной небо. Двигатели шатла загудели, и он начал медленно подниматься вверх. Шатл взмыл в небо и набирал высоту, под нами я видел внешний город бессмертных, бараки и грязные трущобные кварталы, затем шатл набрал такую высоту, что внизу я уже ничего не мог рассмотреть кроме темноты. Впереди на линии горизонта я увидел первые проблески восходящего солнца. Мы летели около получаса, затем шатл начал снижаться и тут архитектура под нами буквально преобразилась: высокие дома, обтекаемой формы, соединенные между собой отсеками, похожими на большие трубы, широкие улицы, освещенные ярким светом фонарей, огромные высотные строения, и просторные площади. Все говорило о высоком уроне цивилизации. Вскоре шатл заметно снизил скорость и мы подлетел к огромному величественному зданию темного цвета, пирамидальной формы у входа здания стояли два высоких каменных обелиска. Это был дворец Императора. Дворец, который я так явственно видел во сне и до сих пор помнил его форму. Выходит мое появление здесь предопределено судьбой и я не в силах был этого избежать. Шатл принялся заходить на посадку возле центрального входа. Из окон кабины я видел высокие железные двери. Я осмотрелся. Императорский дворец рсполагался на широкой площади, в небольшом отдалении от него стояли невысокое строения прямоугольной формы, радары и вышки ПВО, место было обнесено высокой стеной. Пилот нажал что-то на цифровой панели и приглушил двигатели. Мое сердце учащенно забилось, и внутри себя я почувствовал что-то похожее на страх, и потерянность, от ощущения того, что я вошел во тьму, окружившую меня со всех сторон. Дворец был огромным и жутким, страшной формы в которой просматривалось что-то внеземное и зловещее, словно огромный космический корабль, приземлившийся на землю, стоял он здесь, чуждый этой земле, и всему, что было создано человеком. От дворца исходило что-то злое, аура ненависти словно окутывала это место. Аура злой и очень древней ненависти, затаенно смотревшей из глубины тысячелетий.
Я услышал как из транспортного отсека вниз опустился трап. Я дал приказ своей панели проникнуть в компьютерную систему шатла и отключить питание. Вся электроника шатла тут же отключилась и пилот пришел в легкое недоумение. Но мне было не до этого. Идущими к дверям дворца я увидел Беллу, одетую в длинный белый плащ, и рядом с ней девятерых охранников в черных костюмах. В руках Белла держала чемоданчик черного цвета.
— Пора, — подумал я и сконцентрировав в своем сердце решительность, вышел из кабины пилота и войдя в другой отсек начал быстро спускатьс по трапу вниз. Оказавшись на посадочной площадке я обогнул шатл и быстро зашагал вслед идущему конвою. Белла находилась уже рядом с главными воротами дворца, как вдруг она развернулась и посмотрела на меня. В ее взгляде я не увидел ни капельки удивления, она словно предвидела что встретит меня, либо была готова к любым неожиданностям. Она тут же сделала взмах руки указав солдатам в мою сторон. Пять человек с автоматами в руках тут же развернулись и быстрым шагом пошли навстречу мне. Сама же Белла с остальными четверыми охранниками зашла в распахнувшиеся перед ней ворота Императорского дворца. Пять человек не казались мне такой уж и проблемой, но они словно зная мою тактику тут же рассредоточились и стали охватывать меня в кольцо. Не дав кольцу сомкнуться я побежал в сторону самого крайнего охранника слева от меня. Охранник тут же открыл по мне огонь из автомата, то же самое сделали и другие. Энергетическое поле вокруг меня замерцало синими колыханиями. Приблизившись к солдату, я хотел резко ударить его энерголучом, но он увернулся от удара сделав кувырок в мою сторону, и тут же вскочив на ноги бросил автомат на асфальт, выхватил нож и замахнулся на меня. Но опередив его, я вонзил энерголуч ему в живот, пробив бронежилет. Солдат свалился на землю замертво. Другие четверо солдат стараясь вести по мне как можно более прицельный огонь наступали в мою сторону. Не теряя ни секунды времени я поднял автомат убитого, и прицельно выстрелил сначала в одного солдата, потом во второго, затем в третьего. Все трое упали на землю, но похоже мертвы не были, так как их спасли бронежилеты. Четвертому солдату я попал прямо в голову. И тут трое солдат начали подниматься на ноги. В первого поднявшегося и прицелившегося в меня, я выстрелил еще несколько раз, и похоже на этот раз бронежилет ему не помог. Патроны в обойме моего автомата закончились и бросив его сторону, я побежал к двум другим солдатам, вначале, ударом луча в сердце, я убил первого солдата, который похоже еще не пришел в себя, затем, находясь в нескольких метрах от другого двинулся на него, но он успел выхватить нож и метнуть им в меня. Я мгновенно среагировал и уклонился в строну. Нож пролетел в нескольких сантиметрах от моего виска. Я тут же рывком двинулся в его сторону и ударил его энероголучом прямо в шею. Ноги солдата подкосились, он упал на спину и начал дергаться в конвульсиях, из его шеи лилась кровь. Я добил его ударом энерголуча сердце, тем самым избавив от предсмертных мук. Я взял в руки его автомат и быстрым шагом двинулся к воротам Имперского дворца, ворота распахнулись как только я к ним подошел. Я зашел внутрь и попал в широкий зал со множеством железных дверей. Стены этого зала были серебряного цвета, в некоторых местах на них были выгравированы непонятные иероглифы, в углах зала стояли высокие колонны, сделанные из металла. Прямо передо мной была широкая лестница ведущая в плохо освещенный коридор, проходящий на небольшом возвышении от пола. Этот коридор, определенно вел в Императорский дворец. Я пошел в направлении лестницы. В самом начале коридора по бокам были расположены две железные двери, одна дверь открылась и оттуда выбежали четверо солдат. Я выстрелил по ним из автомата, один из них упал на землю, но остальные трое заняли оборонительные позиции у железных перилл лестницы и используя их как укрытие принялись вести по мне прицельный огонь. Я навскидку выстрелил по ним из автомата очередью, но попасть ни кого не смог. Перилла видимо специально были разработаны как укрытия, и почти полностью закрывали, тех кто находился за ними. От автомата тут было мало толку, отбросив его в сторону я на вытянул руку вперед, направив панель в сторону солдат стрелявших в меня и запустил в них энергетический шар. Светящийся шар полетел в сторону солдат, быстро увеличиваясь во время полета. Долетев до места где они прятались, шар взорвался разлетевшись на мелкие светящиеся частички. Все солдаты находящиеся за укрытием тут же упали на пол потеряв сознание. Я быстро подошел к лестнице и быстрым шагом начал подниматься по ступенькам. И тут солдат, лежащий на полу в коридоре, которого я попал из автомата, поднялся на ноги. Видимо, бронежилет его спас, и он лишь был немного контужен. Он поднял с пола свой дробовик, сделал несколько шагов в мою сторону и встав возле основания лестницы начал в меня стрелять. Дробь отскакивала от моего энергощита, и я быстро поднимался наверх. Солдат выстрелил в меня пять раз, прежде чем я успел поднялся наверх. Быстро приблизившись к солдату я схватил дробовик рукой за основание ствола и нанес солдату прямой удар ногой в живот. Солдат отлетел назад на несколько метров. Внезапно у основания коридора открылась другая дверь, и из нее выбежали еще трое солдат с автоматами, оказавшись чуть ли ни передо мной. Я бросил в сторону дробовик, и выставив локоть с панелью «Скайлайн» вперед нанес по солдатам удар энергетической волной. Их отбросило назад на несколько метров, я пошел в их направлении, двое из них лежали без сознания и не двигались, автоматы выпали у них из рук, однако один солдат смог удержать автомат в руках, и поднимался на ноги готовясь в меня выстрелить, я побежал в его сторону и не дав ему нажать на курок прыгнул в его сторону, нанеся ему удар коленом в голову. Солдат рухнул на землю без чувств.
Теперь впереди от меня, в конце коридора была широкая металлическая дверь, на которой было что-то написано на непонятном мне языке. Надпись была похожа на кривые и изогнутые цифры. И только я сделал несколько шагов по направлению к двери, как почувствовал, на себе чей то прожигающий враждебный взгляд. Я обернулся и увидел, что прямо за моей спиной стоит здоровенный человек, одетый в облегающий костюм серебряного цвета, которому как-то удалось незаметно ко мне подкрасться. Его огромное телосложение, широкие плечи и при этом непропорционально узкая талия, лицо с явными признаками уродства, все говорило о том, что передо мной был генетический мутант. Еще один из монстров Эдельстар. Похоже он был безоружным, и я принял его за безобразного монстра лишенного интеллекта. Я сделал шаг по направлению к нему но не успел я замахнуться, как громила опередил меня и ударил кулаком в грудь. Сильный удар отбросил меня назад. Я поднялся на ноги и пошел в направлении противника. Громила стоял на месте и наблюдал за мной оценивающим взглядом, и кажется его глаза выражали охотничий азарт. И тут он из-за пояса костюма достал средних размеров нож и метнул его прямо в меня. Время словно замедлилось в моем восприятии и я увидел как нож летит мне прямо в шею. Я рефлекторно выставил вперед локоть с панелью, и ударившись об нее нож, со звоном отскочил и упал на пол. Громила тут же достал второй нож и тоже заметнул его в меня. От этого ножа я увернулся в сторону, успев сделать в направлении громилы несколько шагов. Он уже держал следующий нож в руке, когда я сделал прыжок прямо в его сторону, в расчете нанести ему по руке удар энерголучом. Но громила мгновенно среагировал и отпрыгнул в сторону. Теперь он стоял прижавшись к стене коридора, а я находился прямо перед ним. Громила занес руку с ножом за голову готовясь к броску. Я, рассчитав траекторию полета ножа наклонился и сделал в его сторону фехтовальный выпад. Над моей головой пролетел нож и врезавшись в стену коридора со звоном упал на землю. Громила смотрел на меня застывшими глазами, энерголуч пронзил насквозь его живот. Он медленно съехал вниз по стене.
Я развернулся и направился к двери в конце коридора. Хоть я заметно устал, но тем не менее был полон решимости, сделать то, ради чего я здесь оказался. Сейчас должно было все решится. Когда я подошел близко к двери я достал из-за ремня свой старый добрый пистолет Кольт и крепко сжал его в ладони руки. Император умрет именно от пули из этого пистолета. Кольт, который все это долгое время находился рядом со мной, в данный момент был чем-то вроде символа моей решимости дойти до конца. Весь мой долгий путь завершался именно сейчас. Засунув Кольт обратно за ремень брюк, я сделал шаг в направлении двери. Дверь распахнулась передо мной открыв путь в огромный темный зал.
Глава 13
Я вошел внутрь. Все тут было так как я видел во сне. Тусклый красноватый свет, кое-как освещавший пространство, мрачные стены, и сам Император сидящий в конце зала, за большим столом. Я не видел его лица, так далеко он от меня находился, но я знал, что это он. Я словно чувствовал его силу и власть. Он смотрел прямо на меня. Но хоть сконцентрирован я был исключительно на нем, ни один он здесь находился. В середине зала стояла Белла, в длинном белом плаще, за спиной у нее был самурайский меч. У стены, возле двери в которую я вошел стояли четверо солдат и наблюдали за происходящим.
Я пошел прямо по направлению к Императору.
— Зря ты сюда пришел тринадцатый, — сказала Белла, обращаясь ко мне.
Она узнала меня, она знала что это был я. И теперь мне надо было просто убедить ее уйти с моего пути. И не мешать мне сделать то что я задумал. Я был уверен, что она не знала что такое Эдельстар, и что цель этой корпорации порабощение рода человеческого.
— Белла, Император тиран, — обратился к ней, — Корпорация Эдельстар — совсем не то что кажется. Эдельстар разрабатывает вирусы, для того чтобы пришельцы смогли подселяться в людей. Груз который ты доставила сюда — это и есть самый опасный вирус.
— Не стоило тебе приходить сюда, тринадцатый, — сказала Белла и из панели на ее руке выскользнул, длинный красный энергетический луч.
«Неужели она все знала?» — подумал я, — «и значит она часть этого глобального заговора».
— Ты покусился на священную жизнь Императора, и сейчас ты умрешь.
Белла зашагала в мою сторону, энергетический луч исходящий из ее панели касаясь мраморного пола, зловеще извергал из него яркие искры. Я тоже приготовился к бою.
— Белла, не надо, — сказал я ей, — я не хочу тебя убивать.
Но Беллу мои слова похоже только сильнее разозлили, она словно рассвирепевший зверь кинулась на меня, и в прыжке оторвавшись от земли замахнулась на меня энерголучом. Я встретил ее разящий удар сверху, поставив свой энерголуч в качестве блока. Когда энерголучи наших панелей соприкаснулись, произошло что-то вроде короткого замыкания. Из места соприкосновения энерголучей светящимся дождем посыпались искры. Энерголуч Беллы, был занесен над моей головой, Белла со всех сил старалась опустить его на меня, однако мой энерголуч блокирующий ее удар, не давал это сделать. Я почувствовал насколько Белла была сильна, значительней сильнее меня, моя рука, на которую была одета панель, постепенно слабела, и красный энерголуч Беллы все ближе и опускался вниз, готовый разрубить меня пополам. Я не знал сколько еще смогу вынести это противостояние, однако в данный момент боролись не только мы с Беллой, наши панели, тоже вели между собой противостояние, каждая панель пыталась отключить другую. Энерголуч Беллы все сильнее и сильнее давил на меня, и заметно обессилев, я опустился на пол встав на одно колено. И тут наши энергопля сильно завибрировали и произошло что-то вроде энергетического взрыва, который отбросил нас в разные стороны. Когда я поднялся на ноги, я увидел Беллу бегущую прямо на меня. Я быстро выхватил из за пояса пистолет Кольт, и направил его прямо на нее, но она, была уже на значительно близком ко мне расстоянии и не дав мне нажать на курок, рубящим движением энерголуча, отсекла пистолету ствол. И вновь на замахнулась на меня, но своим энерголучом я отбил ее удар. И тут же отпрыгнул назад. Белла двигалась значительно быстрее меня и похоже ее энерголуч по силе заряда превосходил мой, поэтому у меня пока не было ни малейшей идеи как ее победить. Белла двигаясь в мою сторону, продолжала наносить мне удары, отбивая их я отходил назад. Когда она снова занесла энерголуч над головой, готовясь нанести по мне удар сверху, я обнаружил, что стою, прижатый спиной к стене, отброшеный с самый дальний угол тронного зала, отступать мне уже было некуда и я подумал, что проиграл этот бой, внезапно произошло что-то вроде короткого замыкания, сопровождающегося ослепляющейся световой вспышкой. Энерголуч Беллы вдруг исчез, тоже произошло и с моим энерголучом. Похоже наши панели, взломали друг друга и отключили энерголучи. Посмотрев на спокойное выражение лица Беллы я увидел, что она нисколько ни удивилась, а скорее даже ожидала такой поворот событий. Не давая ей сориентироваться и опасаясь, что она достанет из-за спины самурайский меч, я резко двинулся на нее, готовясь ударить ее кулаком. Но мгновенно среагировав Белла, ударила меня ногой прямо в грудную клетку, я отлетел назад, на несколько метров и с трудом устоял на ногах, ее железный каблук кажется сломал мне одно из ребер. Не смотря на острую боль я собрался с силами и опять двинулся на нее. Белла стояла на месте и не спешила вытаскивать свой самурайский меч. Кажется она решила со мной поиграть. Я вновь замахнулся на нее кулаком, но она поставив блок и отошла немного назад, следующий мой удар она сбила рукой, а затем сделав на меня шаг и схватила меня за руку, и сделав резкий разворот назад бросила меня через плечо. Я отлетел назад ударившись спиной о стену зала и лежал на полу, в полуобморочном состоянии. Моя голова кружилась, и я уже с трудом мог держать концентрацию на происходящим. Сквозь пелену на моих глазах, я увидел как Белла летит на меня в прыжке, а ее железный каблук, направлен прямо в мою голову, я быстро сдвинулся в сторону, и каблук Беллы, опустившись на мраморный пол, прямо возле моей головы, оставил в нем вмятину. Я попытался отползти и подняться на ноги, но Белла схватила меня одной рукой за одежду, а другой ударила меня кулаком по лицу, один, раз, потом второй. В моих глазах буквально потемнело, и я почувствовал, что еще один удар и я потеряю сознания. Видя как она замахнулась на меня в третий раз, я что было сил дернулся в сторону одновременно схватив ее рукой за плащ в районе руки, готовой меня ударить. Не давая ей нанести удар, я оперся ногами об пол, и вскочив на ноги занял боевую позицию. Белла двинулась в мою сторону. Я тоже пошел на нее и провел серию ударов. Вначале пнув ее по ноге, а когда она пошатнулась и потеряла равновесие, нанес ей в голову два прямых удара кулаками. Белла пошатнулась и попятилась назад. Затем вновь твердо, встав на ноги, быстрым шагом пошла на меня, и приблизившись с нанесла мне прямой удар ногой в район сердца. Я был отброшен назад на несколько метров, и шатаясь пятился назад. Мне казалось что ее железный каблук, сломал еще несколько моих ребер. И тут Белла резким взмахом руки достала из-за спины самурайский меч и быстрым и уверенным шагом стала приближаться ко мне. Краем глаза я посмотрел на Императора. Он сидел в конце зала, и казалось с интересом наблюдал за нашим поединком. Солдаты тоже не вмешивались и смирно стояли возле входа, словно ожидая дальнейших приказов. Подбежав ко мне Белла занесла над головой меч и обрушила его на меня, я блокировал удар, занеся руку вверх руку с панелью скайлайн. Меч со звоном ударился об панель и отскочил в сторону. Следующий свой удар Белла нанесла замахнувшись справа, и вновь я его отбил постав на пути меча панель. Третий удар Беллы был колющим и был направлен мне прямо в сердце. Я сбил панелью удар но тем не менее, меч сойдя с прямой траектории вонзился мне прямо в плечо левой руки и пробив кость вышел с другой стороны. Белла дернула на себя меч и пнула меня ногой в живот. Я был отброшен назад и потеряв равновесие упал на пол. Обессиленный, лежа на мраморном полу и истекая кровью я посмотрел на Беллу, ее глаза были полны триумфа и дикой ярости. Теперь лишь одно желание владело ее сердцем — добить меня. Я попытался подняться с пола и оперевшись на здоровую руку, начал медленно вставать на ноги. Белла посмотрела на меня хищным взглядом и ринулась в мою сторону. Подбежав ко мне, она подняла меч вверх, чтобы нанести последний роковой удар. И снова в моем сознании все будто замедлилось, надо мной висел призрак смерти, готовый заключить меня в свои холодные объятия. Из последних оставшихся сил я попытался ухватиться за жизнь и сделав неожиданный рывок в сторону Беллы схватил ее за кисти рук, сжимающие рукоять меча, затем резко толкнул ее в сторону, повалив на землю, и выхватив меч из ее рук. Белла лежала на мраморном полу рядом со мной, и ошеломленным взглядом смотрела на меня. Ни секунды не колеблясь я вонзил меч в ее сердце. Белла лежала на мраморном полу и под ее трупом медленно растекалась лужа крови. На ее открытых глаза был запечатлен скорее не ужас, а удивление, смешанное с досадой. Не успел я восстановить дыхание как тут же ко мне подбежали солдаты, двое из них схватили за руки, а третий нанес мне несколько ударов кулаком в живот и по лицу. Сил вырываться у меня уже не было, поэтому я свесив голову вниз и закрыв глаза готов был принять свою незавидную судьбу, как вдруг раздался голос Императора:
— Отпустите его!
Солдаты тут же повиновались, и отпустив меня отошли в сторону. Тяжело дыша я стоял на ногах.
— Тринадцатый, — обратился ко мне Император, — подойди сюда.
Посмотрев на Императора я пришел в замешательство, однако он и правда смотрел на меня и говорил обращаясь ко мне. Оглянувшись, я увидел, что солдаты снова заняли свои позиции и смирно стоят у входа в Императорский зал.
Не совсем понимая что происходит, я пошел к Императору. Я все ближе и ближе подходил к Императору и все явственнее мог различать правильные черты его лица, выражающие благородство его происхождения. Его взгляд не был злым или хищным, как я часто представлял себе, скорее его глубокие голубые глаза выражали мудрость и спокойствие. Он смотрел на меня и я вопреки ожиданиям не видел ни злобы ни ненависти ко мне, скорее даже наоборот, что-то вроде восхищения.
На правую руку Императоры была надета та самая легендарная тринадцатая панель, самая сильная и самая могущественная. Она была белого цвета и по размеру несколько тоньше моей. На столе Императора стоял именно тот чемоданчик, который доставила сюда Белла, на внутренней стороне его открытой крышки был жидкокристаллический экран совсем как у ноутбука, а другая часть была неким подобием нестандартной клавиатуры, с непонятными иероглифами и двумя большими кнопками, зеленой и красной. За спиной Императора, на дворцовой стене, освещаемая тусклым красным светом, была выгравирована звездная карта на которой были нарисованы различные, планеты, из которых я узнал Сатурн и юпитер, также были нарисованы космические корабли разных форм, и крупным планом были изображены уродливые худые существа, с огромными черными глазами, лишь отдаленно напоминающие людей.
— Я не сомневался в тебе тринадцатый, — обратился ко мне Император, — я знал что ты преодолеешь все препятствия.
Я смотрел на Императора не знаю что мне сказать и внимательно его слушал.
— Я уже стар … — сказал Император, — и мне нужен приемник, который продолжит мое дело. И этим приемником должен стать ты.
— Приемник? — удивился я не веря своим ушам.
— Видишь ли, вашей рассе, не повезло. Вашу планету захватила другая более древняя, и совершенная цивилизация. Ученые которые работали на корпорацию Эдельстар уже давно разработали вирус, позволяющий пришельцам селиться в тела людей. И сейчас в каждом третьем человеке живет пришелец. Пока что пришелец находится в сонном неактивном состоянии, но по сигналу пришельцы проснуться и захватят сознание людей и будут строить все как один на земле новую цивилизацию. А остальные люди, в которых пришельца нет, будут на земле на положении простой скотины и этой скотиной должен будешь управлять ты. Конечно же ты будешь просто номинальным правителем, но все же обретешь на земле славу и величие. Ты получишь от меня в подарок тринадцатую панель, как символ твоей безграничной власти, в этой панели, которая сейчас на мне, все земные знания, все боевые искусства, вся земная мудрость, опыт многочисленных величайших земных правителей, которые носили эту панель до меня.
Я внимательно слушал Императора.
— Видишь этот небольшой компьютер? Это вовсе не вирус, как ты думал. Вирус был разработан еще до ядерной войны. Это противоядие от вируса. Внеземная технология. И чтобы завершить свой путь к престолу Императора, ты должен сделать осознанный и добровольный выбор. Нажав на эту красную кнопку, ты должен уничтожить вакцину и тем самым запустить вирус в действие и пробудить сознание пришельцев, в этом случае ты присягаешь на верность нашим хозяевам и становишься правителем всей земли.
— Почему ты сам не можешь уничтожить этот вирус? — спросил я у Императора.
— Потому что это значит полный захват вашей планеты, а по законам Галактической Федерации, такое действие может совершить только представитель цивилизации, которую захватывают, и только добровольно. В данном случае это должен сделать ты, поскольку я уже не человек, я заражен, и во мне живет пришелец, но ты нет, ты представитель рода человеческого, а следовательно можешь это сделать.
Видя мои колебания, и раздумья, Император продолжил:
— Я советую тебе согласиться на мое предложение, потому что если ты откажешься, то я найду другого, кто согласится, пойми, человечество в любом случае обречено.
Я задумался. Значит то что я оказался здесь и именно сейчас было не случайно. Так же как не случайной была моя встреча с Беллой, похищение Холидея, чтобы через человека, которому я доверял заманить меня сюда, все это было хорошо спланированной цепочкой событий именно для того чтобы я оказался здесь и сделал свой выбор. Выходит, что Император чего-то не договаривал и далеко не каждый мог уничтожить эту вакцину. Ему нужен был именно я. С одной стороны я сомневался, но с другой стороны меня уже начали манить перспективы власти и величия, я представлял себе как я командую армиями, как веду войны и все мне подчиняются, мои портреты повсюду и все славят меня как выдающегося правителя, как Императора всей земли. Я уничтожаю все на своем пути, до тех пор пока не остается сопротивляющихся и на земле есть только я — Император. И стоит ли человечество того, чтобы его спасать? Может и правда лучше будет если более совершенная раса пришедшая из космоса займет место людей. Но внезапно все эти мысли рассеялись от осознания того, что мне придется уничтожать таких же как я, тех, кто решился быть честным и сопротивляться тирании. Да и к тому же ведь я буду всего лишь куклой в чужих руках, таким же несчастным и несвободным как и Холидей, человеком с потухшим в сердце священным огнем жизни, да и какой толк от того, что мне будут поклоняться миллионы зомби с промытыми мозгами, считающими меня сыном бога. Выходит на моих руках останется только кровь убитых мною невинных людей, их боль и их слезы?
— Скажи мне Император, — обратился я к нему, — что толку мне от того что весь мир я обрету, но душу свою потеряю?
— Пойми, что выполнение плана по захвату земли неизбежно, а перед тобой открывается перспектива, стать частью чего-то великого, быть значительным звеном в цепи событий галактического масштаба.
Я мысленно дал задание панели просканировать лежащий на столе Императора чемоданчик. Плазменный экран панели засветился и я увидел надпись: «Компьютерная система с двумя возможными действиями: уничтожение вакцины и уничтожение вируса».
— Также я могу уничтожить вирус? Не так ли? — спросил я.
— Боюсь что такой возможности у тебя нет, — ответил сухо Император, — я могу с легкостью забрать твою жизнь, но зачем нам доводить до этого? Человеческий род злой и порочный и самой судьбой ему уготовлено быть рабами более могущественной цивилизации, с единым разумом и едиными целями. Вспомни все что сделали тебе люди, вспомни, что люди убили твою семью и пойми, что человеческий род не сможет пользоваться таким благом как свобода. За все время своего развития человечество не ушло дальше простых паразитов. За людьми давно наблюдают различные галактические цивилизации и все сходятся в одном мнении — человечество безнадежно.
— У большинства людей отсутствуют представления о марали, о доброте и ответственности, но та цивилизация, которой ты предлагаешь мне служить еще более ужасна. Поэтому я благодарю тебя за предложение Император, но мой ответ «нет». Я уничтожу вирус.
— Ты разочаровал меня, тринадцатый, сильно разочаровал, ты мог стать частью галактической истории, но теперь ты умрешь.
Император вытянул в мою сторону руку, на которую у него была надета панель и из его ладони словно разряд молнии вылетели извивающие подобно змеям энергетические лучи желтого цвета. Лучи вонзились в меня и я ощутил страшную боль, пронзающую каждую клеточку моего тела. Пару мгновений я смог продержаться на ногах но энергетический заряд с каждой секундой все усиливался, и вот через несколько секунд я уже парализованный лежал на мраморном полу возле императорского стола и корчился от сильной боли. Я начал задыхаться и почувствовал как останавливается мое сердце. Лихорадочно я пытался сделать хоть один вдох, но не мог, в моих глаза потемнело, и я почувствовал как я умираю…
Внезапно, молнии пронзающие меня исчезли, и я рефлекторно набрал в легкие воздуха, сделав глубокий вздох. Я лежал на полу и тяжело дышал, затем собравшись с силами встал на ноги. Император смотрел на меня пронзающим взглядом.
— Ты и правда хочешь умереть? — спросил он, — подумай, прямо сейчас может начаться твоя история, как величайшего правителя на земле.
— Куклу которую будут дергать за ниточки инопланетные твари, с трудом можно назвать правителем, — возразил я и каждое слово давалось мне с трудом.
Император вновь протянул в мою сторону руку, и разящие желтые молнии снова пронзили меня насквозь, причиняя ужасную боль. Я упал на пол, скорчившись от боли. Я почувствовал, как из моего носа и из моих ушей потекла кровь, мое сердце билось все медленнее и медленнее, и снова перед самым приближением смерти, энергетический заряд, убивающий меня исчез. Я сделал несколько глубоких вдохов, и открыв глаза посмотрел на Императора. И теперь я все понял. Я медленно поднялся на ноги.
— Ведь ты не можешь убить меня верно? — сказал я обращаясь к нему, — ведь я избранный. Тринадцатая панель выбрала меня своим новым хозяином. И только я, как будущий Император могу уничтожить вакцину.
Император выдержал некоторую паузу, но на его лице не отразилось ни одной эмоции.
— А ты оказался крепче, чем я думал, — спокойно ответил Император.
Я сделал несколько шагов в направлении к Императору, и оказавшись рядом с ним сказал:
— Ты тиран Император, а так будет с каждым тираном.
Из моей панели выскользнул энергетический луч и размахнувшись я пронзил им сердце Императора. Император вздрогнул, и немного покосившись в сторону, замер на своем кресле. Он смотрел куда-то вдаль тронного зала. В его глазах застыло выражение умиротворенного покоя. Я пододвинул к себе открытый чемоданчик, и нажал на зеленую кнопку. На плазменном экране чемоданчика тут же высветилось сообщение на неизвестном мне языке. Я дал команду своей панели перевести надпись, и посмотрев на ее экран прочитал: «Вакцина активирована, вирус уничтожен».
Теперь мне больше нечего было здесь делать, я быстрым шагом направился в двери. Четверо солдат практически одновременно передернули затворы своих автоматов и прицелились в меня. Не обращая на них никакого внимания, я подошел к двери и вышел в коридор. Никто из них не решился в меня выстрелить. Я быстро шагал по коридору, обходя трупы убитых мною людей, затем дойдя до его конца спустился по лестнице вниз и вышел из императорского дворца. На посадочной площадке стоял шатл на котором я сюда прилетел. Быстро подойдя к нему я поднялся по трапу внутрь и зайдя в кабину сел на кресло пилота. Через панель скайлайн я подключился к компьютерной системе шатла и дал команду покинуть город бессмертный самым кротчайшим маршрутом. Двигатели шатла загудели и он приготовился к взлете. Системы ПВО, стоящие рядом с дворцом никак не реагировали, видимо панель скайлайн, просканировав их и обнаружив в них угрозу самостоятельно их отключила. Шатл еще не взлетел как на панели я увидел надпись: «Зафиксированы противовоздушные ракеты. Активированы защитные зеркала шатла». Посмотрев в окно я увидел приближающихся людей, с портативными противовоздушными установками, которые они несли в руках. И только шатл начал взлетать, как в него полетело несколько ракет, долетев до шатла они врезались в энергетическое защитное поле. Первые три ракеты не нанесли никакого вреда, но от других двух шатл сильно затрясло, видимо заряд энергетического поля сильно ослаб. Шатл медленно взлетал, и набирая скорость покидал пределы императорского дворца. Прежде чем шатлу удалось набрать высоту, в него попало еще несколько ракет, о чем я понял по сильным сотрясениям. Когда я летел уже над самим городом бессмертных, появилась новая угроза. Около десяти боевых вертолетов, вылетевших мне на встречу. Панель управляющая шатлом, взяла на себя управление его вооружением, и по вертолетам был открыт огонь из крупнокалиберного пулемета, однако энергощиты, спасали их от пуль. В мой шатл полетели ракеты, однако, некоторые из них сворачивали с курса, и пролетали мимо, вдимо панель автоматически выполняя функцию защиты шатла сбивала их с курса, но некоторые ракеты достигали своей цели и шатл сильно трясло от их попаданий. Я смотрел в окно на кружившие вокруг меня вертолеты, у одного из них вдруг заглохли пропеллеры и вертолет начал падать вниз, вслед за ним из строя вышел другой. Панель, защищая шатл, брала на себя управление вертолетами и отключала их системы. Еще один вертолет, подлетевший близко, вышел из строя и начал падать. Однако другие продолжали стрелять по шатлу ракетами, большинство ракет взрывались не попадая в сам шатл, а в некотором отдалении от него, но тем не менее шатл сильно трясло. Внезапно одна из ракет, пробив энергощит вывела из строя один из реактивных двигателей, отчего шатл, внезапно наклонился в сторону, но потом усилив тягу на других двигателях выровнял полет. Мой шатл непрерывно стрелял по вертолетам из пулемета, у нескольких из них, заряд на энергощитах закончился и они задымившись рухнули вниз. Я осмотрелся и впереди себя видел только чистое небо, монитор приборной доске пилота, транслирующий происходящее за шатлом, тоже не фиксировал присутствие противников. Кажется, первая волна нападения была отбита. И тут я увидел как прямо в меня, откудато издалека летят сотни сверкающих молний. Врезаясь в лобовое стекло шатла, они оставляли на нем крупные трещины. Это были трассирующие патроны. Похоже броня выдержала первый залп. Но тут в шатл полетела новая очередь. Послышался треск рвущегося металла, шатл накренился в сторону, и начал терять высоту, из заднего отсека, в кабину пилота начал проникать дым. Где-то рядом с шатлом взорвались ракеты, и я почувствовал сильный толчок от взрывной волны. Впереди появились два стрелявших в меня вертолета, но панель вывели из строя их системы и они рухнули вниз. Шатл, по прежнему стремительно терял высоту и летел значительно снизив скорость. Посмотрев вниз я увидел линии асфальтированных дорог и трущобные бараки. Это означало, что мне удалось покинуть город бессмертных. Однако от густого дыма в кабине уже становилось нечем дышать. Мы подлетали к высокой стене, отделяющей город от пустоши. Установленные на стене системы ПВО открыли по шатлу огонь, выпустив в него несколько ракет, которые однако, будучи сбитыми с курса панелью «Скайлайн», взорвались в отдалении от шатла, не нанеся ему существенного вреда. Отлетев от города шатл приземлился в небольшой лесной роще. Выйдя из него я увидел что шатл был весь обгоревший от взрывов ракет, его боковая часть была полностью изрешечена пулями, из двигателей шел дым. Я чудом остался в живых. Развернувшись я пошел прочь, подальше от города бессмертных …
Моя история на этом заканчивается. Я выполнил самую важную свою задачу — выбил из машины Эдельстар, ее главную часть. Человечество получило еще один небольшой шанс. Пока я жив, никто не сможет воспользоваться тринадцатой панелью, инопланетному вторжению придется немного подождать с захватом земли. Эдельстар, лишившись центра руководства обречена на медленную смерть, возможно эта огромная корпорация сожрет сама себя из-за внутренних раздоров, среди претендентов на лидерство. Та немногочисленная часть человечества, которая сохранила разумность должна измениться в лучшую сторону, стать более совершенной, более ответственной и гуманной и являться примером для будущих поколений. Земля может выжить только если люди живущие на ней будут играть роль гораздо большую, нежели роль простых паразитов, это должны понять все кто живет на этой планете.
Где я сейчас, и что я делал после того, как сошел с шатла? Не важно, после того, что я устроил, ищейки Эдельстар наверняка ведут за мной охоту, и я отправляя историю моих приключений в свободное плавание по просторам интернета, не хочу давать им какой-нибудь след. Скажу лишь, что сейчас я слушаю шум морских волн и любуюсь закатом. Что же касается человека о котором было столько легенд, и о судьбе которого никто толком ничего не знает — легендарный основатель Стены, Ральф … я знаю точно, что сорок лет назад, когда Ральф со Стены вернулся в Город Бессмертных, он умер. Умер так же как мог умереть и я …