1921 год. Голод!

1919-1921 годы в Поволжье были голодными. Но мы по детской беспечности не задумывались. Земли крестьяне получили много, но жесточайшая засуха 1921 года почти начисто сожгла и озимые, и яровые.

Картошка была по горошине, хотя посажено было много. Набрали 5-6 кулей. И это на семью в 6 человек. Чистить ее было нельзя, после чистки не оставалось ничего. Мать варила целиком, мяла, сверху посыпала тонким слоем муки и делала лепешки. С этих лепешек нас потом нещадно рвало, но другого выхода не было.

Где-то поблизости был приличный урожай. Наши сельчане ездили на платформах или в промерзших пустых вагонах в Рузаевку. Меняли и без того скудное барахлишко на картошку или овсянку.

Овсянку не просеивали, а пекли блины прямо с колючками - отсеивать которые было жалко. Эта экономия людям обходилась боком. Потом мать выковыривала из наших заднюшек колючки. Мы терпеливо переносили эту операцию, несмотря на боль.

Картошка, которую привозили из Рузаевки в нетопленных вагонах, делалась на морозе твердой как железо. Но вкус мороженой картошки был пленительно сладок.

Нашими соседями слева были Ярковы. Они пекли лепешки из желудей. Мы, ребятишки, часто обменивались с ними нашими яствами. Лепешки из желудей казались нам вкусней надоевших лепешек из картошки с кожурой.

В этом роковом 1921 году благодаря стараниям деда нам удалось протянуть до весны даже коровенку, хотя у нее остался к выгону почти скелет. У многих коровы уже лежали и самостоятельно не могли вставать. Близкие соседи сходились и помогали хозяину поднимать веревками эти кости, которые были когда-то коровой. Многие эти бедолаги дожили до зеленой травы.

Дворы, к счастью многих, были покрыты соломой. А если они крылись недавно, то крыша могла сгодиться на корм, что и делали. К весне у большинства вместо пышных шапок соломенных крыш стояли почерневшие остовы из жердей и слег.

Наша корова, к нашему счастью, даже давала немного молока, которым сдабривались разные отходы и злополучные лепешки из картошки.

Лошадь нам сохранить не удалось, и первые годы после голодного 1921 года мы пахали сошкой на себе. Земли было много, и эту каторгу несли не только взрослые, но и дети.

А от голодной смерти, пожалуй, спасли нас так называемые американские пайки. Их количество не соответствовало наличию детей, поэтому нам на четверых детей давали 2 пайка. Мы приносили с торжеством эти крохотные пайки, и мать распределяла их между нами. Помню, сколько тоски было в ее глазах, когда мы с жадностью голодных волчат набрасывались на эту изумительную еду.

Пайки давали один раз в сутки. Паек состоял из куска в полфунта белого пышного пшеничного хлеба, пол-литра супа из консервированного мяса или рыбы и пол-литра полужидкой рисовой или манной каши и столько же какао. Это было пиршество. Заканчивалось мгновенно. Если бы это было в наших силах, то каждый из нас проглотил бы эти два пайка, как голодная кошка проглатывает зазевавшуюся мышь.