Все находится здесь

Сергей Степанович внезапно чем-то заболел и очутился в больнице. Казалось, ничего особенного, он просто однажды упал в обморок и все, с кем не бывает, но врачи были настроены на серьезный лад, и он лежал на койке в общей палате, заполненной до краев тихими больными, в основном пожилыми женщинами. Мест на всех желающих отдохнуть за счет государства не хватало, хорошо еще не разместили в коридоре, так рассуждал Сергей Степанович и читал детективы, читать он любил всегда, но на воле времени на это не оставалось. По иронии судьбы Сергей Степанович работал заведующим в большом книжном магазине, ему нравилось, как пахнет свежая краска на белоснежных страницах, как они ласково шуршат, напоминая морские волны. Вот уйду на пенсию, думал Сергей Степанович, и буду читать, сколько душе угодно.

Сергею Степановичу повезло, он любил свою работу, его ценили коллеги, в основном тоже дамы, его любила жена Тонечка, и он ее обожал, все у них было как-то хорошо, тихо, спокойно, размеренно. Тонечка была младше Сергея Степановича на семь лет и очень уважала его за, как ей казалось, зрелую мудрость. Тонечка служила в театре костюмером и часто пропадала на работе, увлеченная своим интересным делом. Так они и жили, правда детей у них не было, бог не дал, зато друзья водились в достатке, кто-нибудь обязательно заезжал погостить, и тогда Сергей Степанович доставал из чехла гитару и пел песни Булата Окуджавы, всем нравилось, особенно Тонечке.

В городской больнице на втором этаже в конце холла распологался небольшой, но уютный зал с пальмами, фикусами, креслами и цветным телевизором. По вечерам пациенты, те кто мог по состоянию здоровья, собирались посмотреть сериал "Богатые тоже плачут", а Сергей Степанович не ходил, сериалы он не любил и, наслаждаясь тишиной, все читал и читал, даже перечитывал, например "Чисто английское убийство" трижды. Кстати, когда женщины из его палаты прослышали, кем работает Сергей Степанович, начали умолять его достать им книги из серии "Богатые тоже плачут", чтобы узнать, чем все закончится, поскорее, ведь часто случалось и такое, что пациенты не доживали до следующей серии. И по просьбе Сергея Степановича его коллеги по работе приносили эти книги, и постепенно вся палата превратилась в избу-читалню, было тихо, только страницы шелестели, и казалось, что у старушек от этого тихого счастья светились лица.

Тонечка часто навещала Сергея Степановича, она, как обычно в этих случаях, приносила минеральную воду и фрукты. Сергей Степанович имел небольшое гастрономическое пристрастие, которое можно было отнести к вредной привычке, нет, он не пил, не курил, боже упаси, но иногда позволял себе бутылочку-другую чешского пива с воблой, и уговаривал Тонечку тайком принести эти деликатесы в больницу, но Тонечка была неумолима, врачи запретили и точка. Когда погода позволяла, они совершали небольшие прогулки во дворе больницы, конец лета выдался дождливым, но иногда выпадали погожие дни, и сейчас Сергея Степановича они особо радовали, он слушал пение птиц, и на душе от этого становились спокойно. Врачи обещали, что скоро все наладится, хотя точного диагноза пока не поставили.

Прошла неделя, Сергей Степанович заметно похудел, лицо его осунулось и приобрело землянистый оттенок, белки заметно пожелтели, говорили, что это гепатит, но он вылечивается, нужно только потерпеть. Из-за слабости и диеты Сергей Степанович все больше проводил времени в кровати. Друзья все так же регулярно навещали его, рассказывали разные новости, Сергей Степанович делал вид, что внимательно их слушает, однако он все больше погружался в какую-то печальную прострацию. Даже на любимую Тонечку Сергей Степанович смотрел теперь как будто из рыбьего глаза. Тонечка говорила о том, о сем, вроде бы все скоро будет хорошо, они куда-то поедут, что-то там будут делать, а Сергей Степанович чувствовал себя каким-то заброшенным и одиноким. Выглянуло солнышко, и они с Тонечкой спустились во двор, погуляли по садику, разбитому за корпусом, присели на скамеечку, Тонечка достала из сумки темно-зелёную бутылку пива "Золотой фазан" и бумажный свёрток, в котором оказалась бережно разделанная сушёная рыба. Чуть-чуть можно, сказала она, Сергей Степанович немного оживился, прекрасный день, вкусное пиво, и все опять будет хорошо. Тонечка уезжает с театром в Болгарию на гостроли, всего на пару дней, ах эта чудесная Болгария, Карловы Вары, Слынчев бряг, он там ни разу не был, вот выздоровеет, обязательно поедет с Тонечкой в отпуск.

Читать больше не хотелось, вставать с кровати тоже. Был вечер, все ушли смотреть мексиканские страсти, Сергею Степановичу стало как-то совсем плохо, очень больно в районе солнечного сплетения, начались судороги, тело бросало то жар, то в холод, его знобило, сводило мышцы и тянуло сухожилия. Сергей Степанович попытался закричать, позвать на помощь, но боль достигла высшего предела, и он потерял сознание. Сколько Сергей Степанович провел времени в этом состоянии, он не знал, но когда очнулся, первым странным обстоятельством, которое обнаружил, было отсутствие на кровати белья и матраса, все остальное в палате выглядело как прежде, дамы читали. Сергей Степанович был умным человеком, и поэтому сразу осознал, что это значит.
Он только не понимал, почему раньше не смог догадаться, что с ним происходит, ведь все было очевидно, на его глазах почти каждый день вот так освобождалась очередная койка. А больные до последнего вздоха надеялись на выздоровление. Сергей Степанович посмотрел сверху вниз на свое тело и руки, но ничего не увидел. Никакого дискомфорта это ему не доставляло, напротив, он чувствовал себя прекрасно, особенно после того, что пережил накануне. Тонечка, вдруг подумал он, бедная моя, как же ты сейчас, что с тобой. Этого хватило, чтобы мгновенно оказаться в своей комнате. Здесь Сергей Степанович застал мрачную атмосферу, особенно удрачали завешенные черными тканями зеркала, он, кстати, сейчас был бы не прочь посмотреть на себя со стороны. Сергей Степанович попытался стянуть платок с трюмо, но тот даже не шелохнулся. Так я и думал, сказал он себе, и прислушался. Кажется, в квартире были посторонние, из большой комнаты доносился солидный бас, Сергей Степанович узнал его, этот голос принадлежал Яну Каземировичу, режиссеру-постановщику тетра, в котором служила Тонечка. Сергей Степанович ощутил вдруг что-то очень похоже на ревность, и ему стало смешно. Да, в моем положении ревновать глупо, подумал он. И проник сквозь закрытые двери в гостиную. В комнате находились знакомые ему лица, все, кроме одного. Две его коллеги по работе, женщина в черном брючном костюме с красной папкой в руках, ее он не знал, наверное, она была представителем похоронного агенства, и вышеупомянутый Ян Каземирович с Тонечкой. Только он обратил на них внимание, стоящих рядышком, как перед взором Сергея Степановича быстрой чередой, как горящие в темноте окна скорого поезда, промелькнули картины из будущего. Тонечка и Ян, вокруг зелёные просторы, позади большой дом в стиле модерн, иностранная машина, которой Сергей Степанович никогда раньше не видел, из дома выходят дети, почти уже взрослый мальчик и маленькая нарядно одетая девочка, они обнимают присевшую к ним Тонечку. Довольный Ян покуривает трубку. Все ясно, подумал Сергей Степанович. Из происходящего в комнате он понял, что гости и хозяева решали подробности траурной церемонии.
И тут Сергей Степанович почувствовал себя лишним, ему как-то стало неловко, он даже немного загрустил и вспомнил о Карловых Варах. Тут же послышался шелест волн, огоньки гирляндами в ночи отражались в Черном море, затрещали цикады, пахнуло прохладным зноем и хвоей. Как хорошо здесь все-таки, подумал с лёгкой печалью Сергей Степанович, жаль, что так и не успел с Тонечкой... ну да ладно, у нее теперь все еще впереди. Он проскользнул вдоль берега, потом повернул в сторону моря и полетел очень низко над самой кромкой воды, взмыл вверх, так что захватило дух, и даже сделал мертвую петлю. Тут с высоты птичьего полета Сергей Степанович заметил стаю афалинов и помчался к ним, он бросился в воду, и вместе с игровыми созданиями носился до рассвета, ни о чем больше не размышляя. Вдруг водные продцедуры Сергея Степановича прервались, и он внезапно оказался по месту пребывания своего бренного тела, в морге до боли ему знакомой больницы. Здесь уже были все его друзья, знакомые и коллеги. Никогда ещё он не видел их всех вместе, таких нарядных и серьезных, ах, если бы вы знали, чем я сейчас занимался, подумал Сергей Степанович, вы бы мне не поверили. Он ещё раз внимательно всех осмотрел, милая Тонечка такая печальная, чёрное платье ей очень идет, солидный Ян Каземирович в философическом настроении рядышком, поддерживает ее за руку, и никого из присутствующих это почему-то не удивляет, все здесь, но нет, подождите, а где же Федя и Оля, где же они? Сергей Степанович смотрел на красивую пару через мокрое стекло окна на шестнадцатом этаже серого панельного дома. Федор и Ольга танцевали классический балет, почти объехали весь мир, недавно вернулись из Парижа. Они ещё не знают, что со мной случилось, подумал Сергей Степанович. На кухне Федя и Оля готовили домашнюю колбасу. Федя проворачивал в мясорубке вырезку с дольками чеснока, а Оля ловко заправляла розовый фарш в длинную прозрачную кишку. Они смеялись и весело о чем-то щебетали. Сергей Степанович был рад этому, никакой печали, им хорошо, а больше ничего не надо.
Он вернулся в морг, открытый гроб уже стоял на постаменте, граждане приступили к церемонии прощания с телом. По очереди, выдерживая небольшие паузы, люди походили к нему и с мрачным видом молчали, кто-то осмеливался прикоснуться и даже его поцеловать. Прощальную речь Сергей Степанович пропустил, из бокового кармана пиджака Яна Каземировича выглядывал уголок белой бумажки с печатным текстом, на мгновение Сергей Степанович даже увидел трансляцию этого прошедшего события, но успел вовремя потрясти своей, как ему еще казалось, головой, чтобы прогнать это видение. Наконец Сергей Степанович решился взглянуть на свой труп. Он отправился вслед за очередным посетителем, которого так и не мог вспомнить, и как бы украдкой посмотрел через его плечо на покойника. Это было ужасно, Сергей Степанович не узнал в нем себя, он даже испытывал к этому телу какое-то отвращение.
Нет, с меня хватит, подумал Сергей Степанович, когда раздались звуки траурной музыки. Нужно немного развеяться. И тут с ним произошло что-то невероятное. Сергей Степанович как будто бы рассыпался на миллиарды песчинок, которые каким-то невидимым ветром разнесло по всему свету, и Сергей Степанович оказался повсюду, в каждом уголке этой планеты, в Нью-Йорке, Ашхабаде, Париже, Кейптауне, Лондоне, Аделаиде, Хельсинки, Куала-Лумпуре, Берлине, Бангкоке и где-то в Амазонской сельве. Он смотрел на этот живой мир всеми глазами на свете, он был даже на дне Марианской впадины и видел Землю из далёкого космоса. Весь этот калейдоскоп продолжался одновременно и бесконечно, но вдруг ошеломительное представление закончилось так же мгновенно, как и началось. Сергей Степанович остановился на кладбище рядом со своей могилой. Над скорбным холмом стоял железный крест, на нем была его фотография, какая-то глупая улыбка на лице. Захотелось унестись отсюда прочь, но Сергей Степанович не смог этого сделать, он оказался привязанным к этому месту, какая-то невидимая сила держала его здесь, и Сергей Степанович был вынужден ей подчиниться.

В ожидании чего-то ему непонятного ради развлечения Сергей Степанович то опускался под землю, то поднимался над ней, иногда останавливался на границе и рассматривал упавшие листья, жёлтые и красные. Уже началась настоящая осень. Прошло какое-то время, и Сергей Степанович почувствовал необходимость оказаться у своего бренного тела, он опустился поглубже к самому гробу и оставался там. Вдруг в темноте вспыхнул свет, яркий, очень яркий свет, но он не ослеплял, напротив, этот свет как будто чего-то ждал, Сергей Степанович завороженно, без всякой мысли, смотрел на него, и вдруг как будто бы что-то попало ему в глаз, и Сергей Степанович выплеснулся из себя, как расплавленное золото, в которое уронили нечто тяжёлое, и слился с этим живым светом, испытывая невероятное, ни с чем не сравнимое экстатическое удовольствие.

Он открыл глаза, попытался сделать вдох, но не смог, ещё раз, ещё, и задышалал жадно и часто, вскочил с постели, побежал на кухню, открыл дверь, там за столом сидели Федя, Оля и Тонечка. Сергей Степанович в этот момент думал, что знает все на свете, почему светит солнце, идёт дождь и откуда берутся дети, он попытался что-то сказать, но вместо этого стал мычать, он забыл, как говорить.
Тонечка вскочила и закричала: - Сережа, что с тобой, что случилось?
Она взяла его лицо в свои руки, и Сергей Степанович заговорил: - Мне приснился странный сон.
И все тайны вселенной улетучились из его сознания, видимо, человеческим языком их не выскажешь, подумал Сергей Степанович.
На столе стоял французский коньяк и конфеты, гости пили кофе.
- Все хорошо, - сказал он вслух. И сделал прямо из бутылки три больших глотка.
- Сергей, ты меня пугаешь, - сказала Тоня. - Вот Оля и Федя к нам в гости заехали, почти прямо из Парижа.
Федя и Оля синхронно кивнули головой.
- Подарки нам привезли и вот зонтик французский, смотри какой, - и Тонечка показала Сергею Степановичу красный длинный зонтик тросточкой.
- Шервурдский, - добавила она.
- Только чехол мы себе оставили, - сказала Оля, - мы в нем колбасу приготовили.
- Чесночную, - добавил Сергей Степанович и сделал ещё один глоток.
- А ты откуда знаешь? - спросил Федор.
- Сейчас расскажу, - ответил Сергей Степанович, и, не вдаваясь в детали, особенно касающиеся Тонечки, пересказал свой сон.
- Ты пережил свою смерть, - вдруг низким, почти мужским голосом произнесла Оля.
- Чего это ты говоришь? - испуганно спросил Сергей Степанович.
- Это не я, - виновато улыбаясь, ответила Оля. - Это Борис Беспалов, наш завхоз, он умер, уже как две недели прошло, но до сих пор по старой привычке со мной болтает.
- Это у нее дар такой, она с покойниками общается, - сказал Федя и налил себе немного коньяка в чашку с кофе.
- Они мне перед смертью снятся, вот приснится портрет с красной ленточкой в углу, значит, точно скоро умрет, - сказала Оля и положила в рот конфетку, - а после со мной они разговаривают.
- И сколько их уже накопилось? - спросил Сергей Степанович.
- Шестнадцать, кажется, - ответила флегматично Оля.
- Ну вы, ребята, даёте, - сказала Тоня, - вы меня пугаете.
- Значит, я должен был быть семнадцатым? - спросил Сергей Степанович, внимательно всматриваясь в ее лицо. Но Оля в ответ промолчала и, жуя конфету, посмотрела на Федора.
- А можно я Борису Беспалову вопрос задам?
- Оля немного подумала, приложив ладонь ко лбу, а потом ответила: - Валяй, задавай, он не против.
- Борис, - громко и почти по слогам заговорил Сергей Степанович, - расскажите, пожалуйста, нам, что там на том свете есть?
Возникла небольшая пауза, после которой Оля, закрыв глаза, произнесла измененным до неузнаваемости голосом: - Да нет тут никакого " Того света ".
- Как нет? - шепотом спросил Сергей Степанович.
- Вот так, - ответила басом Оля, - все находится здесь!
- Ольга Николаевна, а можно мне ещё такую же конфетку и коньяка французского попробовать.
- Извините, - произнесла уже своим голосом Оля и, выпив рюмку коньяка, закусила конфетой.

Москва. Октябрь. 2018.

*Иллюстрация автора

--