Драма

Они стоят на подножке полупустого маршрутного автобуса. Она в светлой парке не по размеру, затянутой на талии, с выпуклыми карманами и меховым капюшоном. На плечах – тряпичный рюкзак – он мешает парню сзади встать ближе, и тот привычно старается не замечать его и крепко держится за поручень, балансируя на ступеньке.

Она – студентка первокурсница , бледная и худая, как в классических романах. У нее на лице все признаки затянувшегося пубертатного периода: плохо скрытые прыщи, нарочитая холодность. В душе – ураган чувств, в рюкзаке – дневник на замочке.
У нее все не так: ветер на улице беспорядочно мечется из стороны в сторону, играется с длинными волосами, они липнут к помаде на губах, раздражают ее. У нее во рту привкус университетской столовой и угрызений совести за очередной неуд по латыни. У нее не работает один наушник. У нее сессия. У нее драма.

Драма тихо стоит позади. Он тоже в парке, застиранной и мятой. Он спокоен как удав и смотрит по-доброму большими теплыми глазами. Он замерз и прячет одну руку в карман. Он хотел бы обнять этой рукой ее за талию, но у нее нет настроения; и он, как послушный щенок, всегда где-то рядом в ожидании ее улыбки.

- Тормознем у Кислого?

Кислое – это такое кафе. Его название несколько длиннее, но в народе закрепилось лишь первое слово. Он думает, что именно Кислое с его непринужденной обстановкой и ее любимым пирожным поднимут ей настроение. Но она делает вид, что не слышит, устало отворачивает голову и кривит ртом. Ей уже неделю как противно это приторное тирамису и дурной кофе в его любимой забегаловке. Она устала от дурацкого интерьера и американской попсы. В этой январской стуже у нее тоска по старой  летней Франции, где она никогда не была. У нее в голове столько мыслей, рисунков под сладкий голос Брайана Молко! А он стоит сзади, такой чужой и столь по-русски прозаичный…

- Ну, что, Надька?

Ее бесит собственное имя, грубое и колючее. Она хотела бы заменить его на Нади с тонким привкусом французской легкости. От этого Нади она порхала бы как бабочка и улыбалась  своей редкой красивой улыбкой.

- Молчание – знак согласия, - бубнит он сзади. Она не видит, но знает наверняка: он улыбается. И эта улыбка, что порой напоминала ей загадочного Джейка Джиллинхолла, сейчас больше похожа на оскал.

Что-то случилось. Как она вообще могла рассмотреть в нем тонкую душевную организацию и подпустить к своему величественному одиночеству эту неотесанную душу?
________
Это случилось в первые дни зимы. В декабрьскую сказку с первым снегом и ожиданием чудес ворвалось бурное студенческое закулисье. Оно грянуло в  святую обитель Нади громкими голосами одногруппников, оглушающей современной музыкой и танцами до утра. В свой 18й день рождения ей захотелось перемен и новых ощущений. И она впустила в свою тихую гавань съемной однушки целую толпу разношерстных людей.
Он не был ее одногруппником, случайный встречный на нехоженой дорожке. Он был тем, кто, пробежавшись по стопке дисков указательным пальцем, остановился на Реквиеме по мечте и спросил:

- Ну, как?

- Сильно, - ответила Нади и улыбнулась.

- Давай, покори мое сердце! Стандартный вопрос: кого больше всего жаль?

Нади дернула тонким плечиком, весело ухмыльнулась и, не раздумывая, выдала:

 - Никого.

- О! – только и произнес он и упал на колени.

А потом толпа стала рассасываться из ее жилища и жажды свежего воздуха. Выцепив из нее родственную душу, Нади вдруг резко соскучилась по тихим снежным вечерам, украшенным новогодней мишурой. Ей захотелось утонуть в призрачных образах старого арт-хауса и нового знакомого, что так легко и непринужденно согласился стать проводником в мир прекрасного. Через экран нетбука ей открывался целый мир кино, на страницах потрепанных библиотечных книг – целая история цивилизации. Но он как-то неожиданно исчез, оставив ее наедине с фильмографией Гийома Кане и недочитанным Гюго. Она позвонила нескоро:

- Послушай, у меня драма! – задыхаясь, кричала Нади в трубку.

- Что случилось? Книжки закончились?

- Нет. Не в этом дело! У меня на столе pocket book Мураками и рэп в наушниках! – голос ее сорвался. Она всхлипнула. На выдохе схватившись за многозначительное «хм» как за спасательный круг, она снова затараторила:
- И мне нравится! «Кафка на пляже»! Не Кафка, нет! А этот дурацкий «Кафка на пляже»!
Без тебя все не так…

Вместо спасательного круга в трубку бросили осторожным смешком и неуверенным «приезжай». Она заказала большую «Маргариту» и метнулась в омут с головой.
______________
Автобус устало тормозит у заснеженной остановки. Он прыгает в январскую непогоду, накинув на голову капюшон, подает ей замерзшую руку. Она не принимает. Сходит со ступеньки, стоит посреди тротуара: длинные волосы тут же подхватывает игривый северный ветер.

- Надень шапку, - ласково звучит ей в висок.

- Я не пойду, - неожиданно говорит Нади, едва он касается ее тонких пальчиков. Ветер шлепками бьет ее по пунцовым щекам. Она почти плачет от колючих порывов ветра. Смотрит на него ничего невидящими глазами, пытаясь разглядеть в меховом капюшоне его отчаяние. Но отчаяния нет, как и сопутствующего вопроса.

- …ни в Кислое, ни с тобой вообще…

- Хорошо, - он улыбается, отпускает ее пальцы. Он готов засмеяться, но зубы сводит от холода и он молчит, давая ей драгоценное время на объяснения. Через мгновенье безмолвия он разворачивается лицом к приветливой вывеске Кислого и шагает ему навстречу.

- Стой! – тут же бросает она меж лопаток. – Ты оставишь меня вот так?!

На ее ожившем вдруг лице кляксами проступает краска. Обида сковывает губы и она привычно кривит ртом. Он пожимает плечами, так и не развернувшись к ней лицом. Ему холодно, ему хочется тепла.

- Ты…! – ветер подхватывает все невысказанные претензии, бьет ему по затылку. – Ты… дурак!

По всем законам жанра он должен развернуться, в порыве страсти и урагана чувств схватить ее за запястья и прижать к груди, в которой оголтело бьется сердце, готовое вот-вот разорваться на куски от драматичности момента. Но он уходит. И о бронебойную стену их общей драмы бьется тихое, расколовшееся на осколки прощальное «дурак».

- Ты…дурак… - шепчет она по ветру в след уходящему в зиму парню. - …дурак, - подхватывает ветер и растворяет в ледяном  воздухе.