Формула всего. Глава IV

Глава IV

     Сергей Васильевич всегда рано вставал, даже в выходные дни. Он пошёл на кухню, отовравшись от своих дел лишь ко второй половине дня. В холодильнике ничего значимого, кроме картофеля и не было. И он отварил себе добротную кастрюлю рассыпчатого картофеля. Положив себе несколько ярко-жёлтых картофелин, он решил, что его стол выглядит слишком пустым. Он приготовил кофе и рядом с тарелкой красиво уложил 2 ломтика хлеба. Картофель полил деревенским подсолнечным маслом, которое лежало у него в запасе, и посолил его. И вдобавок на варёный картофель аккуратно уложил глазунью из 2 яиц. По обе стороны от тарелки поставил нож и вилку. И принялся с непомерным аппетитом вкушать. Он специально растягивал момент поедания, чтобы хорошенько распробовать каждый кусок. Но в дверь внезапно позвонили. На лестничной клетке стоял Дмитрий.
- О, кто ко мне пожаловал! Привет Дима.
- Здравствуйте, Сергей Васильевич. Это вам. Он протянул Сергею Васильевичу коробку с тортом и бутылку хорошего сидра.
Он проводил гостя на кухню. И убрал свой обед на верх холодильника. Но Сергей Васильевич отказался от подарка. Он предложить просто поговорить за чашечкой его любимого кофе. Они снова долго разговаривали о том, о сём, как-будто они были друзьями, которые видятся каждый день. Посмотрев на часы, Дмитрий удивился тому, как незаметно летит время. Он прошёл в коридор и уже собирался пойти домой, но посмотрев на Сергея Васильевича, который ходил в затертом халате, потому что у него не было времени идти на рынок покупать новый. Дмитрий жалобно положил руку на плечо Сергея Васильевича.
- Не надо, не говори. Сергей Васильевич уже смотрел своим пустым взглядом, утупившись в одну точку.
- Простите меня.
Сергей Васильевич бездушно и механически протянул свою руку и оттолкнул его от себя. В открытой входной двери уже не было ни лестничной клетки, ни пролётов, ни перил. Все, что было по ту сторону комнаты лишь бесконечная чёрная пустота. Дмитрий начал падать в пустоту. Пустота безмолвна. Она тебе не скажет, где она заканчивается. Всё что мог делать Дмитрий, лишь судорожно бултыхаться, надеясь на то, что под ним находиться поверхность, ограничивающая пустоту. Он уже так долго падает, что не видел последнего ориентира – свет из коридора квартиры. Он продолжал падать, не зная, когда же это закончиться. И он проснулся. Он был в своём кабинете. Он снова вколол себе сыворотку. Он не был биологом, поэтому о её принципе работы знал лишь поверхностно. Это определённое снотворное. Ты видишь сновидение с образами, которые ты можешь достать из памяти и делаешь во снах что хочешь.  Перед входом в кабинет висела старая табличка со столь знакомым лозунгом. Он закурил сигарету, рыдая, он посмотрел в потолок. Слезы не знали, куда им деться, поэтому они начали переливаться «через край». Сергей Васильевич вскоре после того как вырастил своего последнего олимпиадника умер. Он не говорил, что произошло с «Восточной академией». И лишь люди, работавшие там, рассказали, как обходили дела. Если бы дела ограничивались лишь арендой. Его давили налогами. Из-за того, что он не занёс денег тем, кому надо, то к нему постоянно приходили проверки, которые придирались к каждой мелочи. На него писали жалобы его конкуренты в научной сфере по наводке местных чиновников. И потом заниматься образованием людей очень не прибыльно. И его просто-напросто разорили. Дочь Сергея Васильевича, которая на похороны вырядилась, как дорогая куртизанка жаловалась на отца, что он горел этой идеей, чуть ли не с самого её детства. И если бы он просто занимался репетиторством, то всё бы обошлось. По итогу его авантюры наследство никому не перешло (передавать было нечего). Из-за чего впоследствии ненависть Алёны Сергеевны к своему отцу только росла. После прочтения завещания она постоянно говорила, что её отец ненавидел мать и её саму и поэтому оставил для них в наследство сущие гроши.
Но он был птицей высокого полёта, и он верил, что он сможет перекроить своими идеями всю Россию. И ради своей мечты ему не было жалко никаких денег. Человеку надо во что-то верить. Когда человек не уверен в себе, он верит в бога, или в кого-нибудь более сильного. Но Сергей Васильевич был настолько силён, что многие верили в него. А он верил в свои идеи. Хорошо, когда ты птица высокого полёта, но плохо когда твоё падение вызовет падение всего косяка. Дмитрий вытер слезы и положил сыворотки в ящик секретера. Он потушил сигарету и ушёл из своего кабинета. Порой в голову закрадывается мысль; может показаться, что наша жизнь симметрична. Мы приходим в этот мир и уходим без ничего. Мы рождаемся слабыми и умираем слабыми. «Вот если бы я тогда не отказал Сергею Васильевичу, он бы не умер. Из-за того, что наша жизнь симметрична, детям как и старикам необходима поддержка. Он же был поддержкой для всех, но за собой её не чувствовал. Его начинание следовало бы принять»: Подумал Дмитрий. Но теперь уже поздно. Уже всё поздно. Но о чём он жалел больше всего, так это о том, что во время их последнего разговора он так и не извинился. Вскоре с работы пришла жена. Сын сидел и делал домашнюю работу. Дима улёгся на диван, объясняясь тем, что он устал от преподавания и репетиторства.
- Витя, тебе помочь как-нибудь с домашкой?
- Нет, спасибо, пап.
- Ладно, пойду, прозвоню всем своим ученикам. Из полки этажерки он вытащил телефонную книгу из кожи. Дорогой сердцу подарок от жены он применял как телефонную книгу. Он сел за кресло и начал обзванивать всех своих учеников.
На вопрос, зачем он обзванивает их каждый день и спрашивает, сделали они свои домашние задания, он отвечал; что если он пропустит хотя бы один день, то они расслабляться и обленятся. Дмитрий Иванович Савельников был достаточно странным и своеобразным репетитором. Он начинал с обещаний, что у ребёнка будет хотя бы 4 по физике, а заканчивал их подготовкой к международной олимпиаде по физике. Сын Виктор, постоянно обделённый, из-за бесконечной работы отца. Но, тем не менее, Дмитрий всегда находил время на выходных заняться каким-нибудь делом с ним. И подчас забывая про свою усталость. К тем более, пока Витя маленький мальчик им можно управлять исключительно пряником. Ну, или проще говоря, Дмитрий вёл сына на рыбалку на выходные каждый раз, когда убеждался, что у Вити хорошие оценки. Сегодня Дмитрий помогал сыну выучить стих по литературе. И после этого Витя уснул. Дмитрий пошёл спать в свою комнату намного позднее. Он делал программу занятий для своих учеников. Когда же он посмотрел на часы, то был уже час ночи. И стало ясно, что пора закругляться и надо ложиться спать. Он выключил свет, и комната погрузилась в полумрак. А от ночных огней Москвы в комнате было так светло, что можно было читать книгу. Дмитрий лёг на кровать, и она в ответ обняла его своими пружинами и позволила даже несколько погрузиться в себя. То как Дмитрий прогнул кровать, заставило Юлию проснуться. Ей уже почему-то не хотелось больше посещать царство Морфея. И она разбудила Дмитрия.
- Дим, а Дим. Мне для девчонок на биологии нужен микроскоп – ты сможешь сделать?
- Посмотрим.
Несмотря на все сложности, эта просьба уже считалась обыденной. Чуть ли не сразу после рождения Вити Дмитрий убедил Юлию уйти из школы и пойти в дополнительное образование.
- Ты уверен, что ты всё правильно делаешь?!
- В каком смысле?
- Ну, ты понимаешь, скоро Витю перестанут интересовать рыбалка и прочие мальчишечьи радости. Что же ты тогда будешь делать?
- Поверь мне, я сам ничего не знаю, что делаю. Нужно, чтобы в жизни был тот, кто тебя направит туда, куда нужно. Наверное, если бы у меня не было таких людей, я бы сейчас не разговаривал с тобой. Но я хочу, чтобы он, когда вырос, не говорил, что отец его никуда не водил. Человеку иногда нужны эти маленькие радости в жизни.
- А как ты будешь действовать дальше?
- Не знаю. Иногда, я хочу, чтобы у меня была девочка. С ними куда легче. Меньше хулиганят, не показывают своим сверстницам силу и мощь, лучше слушаются. Единственное, чего действительно стоит бояться, так это если появится не здоровая тяга к мальчикам, и то это ближе к годам 14 – 16. Наверное, я всё делаю не так.
- За что ты себя постоянно хулишь? Ты же в своё время меня поднял из ямы осознания собственной ничтожности, ты заставил меня поверить в себя и не только меня.
Дмитрий уже полулежал. Он смотрел на пол, он слегка кивал головой, будто соглашался. Он уставился пустым взглядом куда-то в вечность. Казалось, он внимательно слушает.
- Ты что-то сказала? Сказал Дмитрий, удивлённо глядя на Юлию.
- Да ну тебя. Почему ты не можешь хотя бы раз признать, что ты сделал что-то хорошо? Почему ты не можешь, просто гордится своей работой?
- Потому что гении полны сомнений. А как я могу быть уверен, что всё что я делаю не напрасно. Как я могу себя убедить, что те, кого я учу, буду дальше идти путем, который я указал, а если и уверен, то как я могу быть уверен, что путь, который я им указал правильный. Как я могу быть вообще хоть в чём-нибудь уверен. И пока я не буду уверен, я не скажу, что я прав.
- Тогда почему ты уверен, что ты гений?!
На этом их разговор и закончился. Утром Юлия проснулась пораньше, и пыталась разбудить мужа, но он ей лишь показал своё заспанное око.
- Ты же так на работу опоздаешь
- Не опоздаю. У меня первые занятия через 3 часа. Хотя бы раз в неделю у Дмитрия были дни, когда он мог поспать подольше. Он называл такие дни «разгрузочными». Тогда он забывал про свою традицию рано просыпаться.
- Ну как знаешь.
После ухода жены Дмитрий съел оставленный на холодильнике для него завтрак. Среди бумаг, расписанных вчера для учеников он подобрал нужное. Так он собрал сумку и направился к ближайшей станции метро. Он несколько раз поднимался и опускался на одну и ту же станцию за день. За день мог объездить всю Москву. И с каждым разом он всё больше убеждался, что Москва это паутина из бесконечных переулков, заворотов улиц и перекрёстков. Запах улиц сильно отдавал большим городом. С рынков пахло торговлей. Разносился запах восточных пряностей, татарских блюд, разных чаёв и пирожков, которыми перекусывают по пути на работу или домой. По обычным улицам распространяется запах дешёвых сигарет, грязи, замызганных попрошаек, а на тротуаре то тут, то там собачий фекалий и жвачки. А в центре города пахнет самой историей, постройками гордого народа и величием, которого, увы, уже нет. И даже идти по ним не хочется, а скорее хочется шествовать. В конце дня именно по такой исторической улице столицы и добирался Дмитрий. Сколько раз он видел и Кремль, и Красную площадь, и течение Москва реки.  Но каждый раз он смотрел на них по-новому. Он прошёл одну улицу, потом ещё одну. И как раз в это время позвонил незнакомый номер. Это была дочь Сергея Васильевича. Номер всё-таки знакомый, просто он его удалил ещё давно.
- Ало, ало, это Дмитрий Савельников?
- Собственной персоны. Что вы хотели от меня получить?
- Здравствуйте, я Парамонова Алёна Сергеевна. Вы хорошо знали моего отца – Сергея Васильевича. А сейчас, знаете ли, ваша слава бежит быстрее вас. Я слышала вы очень хороший репетитор по физике. И раз уж вы хорошо знали моего отца, то не могли бы вы позаниматься с моим сыном физикой.
«В Москве столько учителей, репетиторов, кружков дополнительного образования, преподавателей ВУЗов, а она звонит именно мне, думает, не догадаюсь почему»; Подумал Дмитрий.
- Хорошо, я обязательно позанимаюсь, вы только напишите время и место.
- Хорошо, до свидания, хорошего вечера.
- Спасибо, до свидания.
Всё-таки в ней что-то оставалось от Сергея Васильевича. Он также вежливо прощался. Только чуть дольше и добрее. В любой бы другой день Дмитрий как культурный человек не послал бы её куда подальше, а сказал бы; «далеко пойдёте». Но он не сказал даже этого. И сам он для себя не знал от чего это. Наверное, ему хотелось увидеть, что произошло с генами великого человека. Так или иначе он направился к станции метро. Сегодня он снова готовил учебный план для своих учеников. Витя постучал в кабинет, где Дмитрий сейчас готовил учебные материалы. Дмитрий вставил ключ в замок и отпёр резную деревянную дверь.
- Витя, ты же знаешь, что я обычно не люблю, чтобы кто-нибудь входил в мой кабинет.
- А ты забыл, какой завтра день?
- Завтра суббота.
- Посмотри электронный дневник.
- Обязательно, но ты извини, я сильно занят. Ты знаешь, что будет, если я начну плохо делать свою работу.
- Хорошо пап, я подожду.
После всех дел Дмитрий всё-таки посмотрел на плоды учёбы своего чада. Теперь он понял почему – за неделю он умудрился не получить ничего кроме пятёрок. Дмитрий рассказал о таких успехах Юлии. И она за ужином упомянула об этом, сказав, что она очень сильно гордиться им.
- Это получается, я обязан на этот раз пойти на рыбалку с тобой, да ещё и побыть там подольше.
- Ну, я думаю да.
 Витя хитро посмотрел на отца. И прихмурил один глаз.
- Ладно, поганец. А как ты исправился по английскому и рисованию? Ты же их так ненавидишь.
- Да меня так бесит учительница по английскому, что решил назло учить его так хорошо, чтобы она ко мне даже подкопаться не смогла.
Дмитрий знал о скудности способностей сына к рисованию. И поэтому спросил и про этот предмет.
- Да я решил, что если не могу брать одним, то буду действовать по-другому, и я принёс ей доклад про Федотова.
- А я уж надеялся на то, что ты у кого-нибудь купишь работу или научишься рисовать на крайняк.
- Дима!
Юлия уж хотела сказать чему он хочет научить сына.
- Успокойся, я же шучу. А ты всё воспринимаешь всерьёз.
Дмитрий проспал до 9 часов. Он начал готовить удочки и другие принадлежности для рыбалки. В то время как сын уже давно не спал и весь был вне себя от радости от того, что будет весь остальной день. Дмитрий собрал небольшую сумку для этих целей. Их традицией было то, что они одевались как заядлые рыбаки, и идти рыбачить на реке Москва. Дмитрий для убедительности даже брал трубку и делал вид, что закуривает её. Он высадились из вагона метро и по поднялись на верх. Пройдя мост, они спускались вниз к берегу и там рыбачили. С берега несло влагой и даже какой-то свежестью. Оттуда было даже сложно поверь в то, сколько отходов попадает в реку. Дмитрий положил на трухлявый пень что-то вроде ковра и втыкнул несколько палок в виде рогаток рядом с пнём. Он насадил, комки каши на крючок и забросил в воду. Удочки он положил на палки. Дмитрий уже наполовину расстегнул неудобный синий плащ и надел матросскую шапку с бубенцом.
- Ладно, сын я убедился в том, что ты хорошо учишься, и ты удивляешь меня второй год подряд. А какие у тебя отношения с одноклассниками.
- Да хорошие. Отмахнулся Витя.
- А если больше подробностей.
- Пап, я ни с кем не общаюсь.
- Прямо вот ни с кем?
- Да, только часто играю в футбол во дворе после школы с местными мальчишками.
- Нет, Витя, так тоже нельзя. От одиночества и животине худо. У человека обязательно должен быть друг.
- Вот только очень много друзей у меня появляется перед контрольной.
- У меня было то же самое, сын. Но надеюсь, ты ещё исправишь положение.
Они отвлеклись от разговоров. В удочку попалось что-то. Витя начал крутить катушку. Но он скоро начал жаловаться на тяжесть и боль в руках. Дмитрий взял сочок. Когда рыба была близка к берегу, то он выловил её.
- Витя, мне кажется, что мы с тобой ещё никогда такую огромную рыбу не ловили.
- Да, никогда.
Эта рыба не влезала в банку и поэтому они отпустили ее, обратно в воду. На самом деле они всегда выпускали любую рыбу, ибо Дмитрий не рисковал есть местную рыбу, отравленную отходами. Рыбы в реке было мало, и поэтому что-то поймать было сложно. Но у ивы, раскинувшей свои плакучие ветви, Витя заметил расходящиеся волны. Он приблизился и нашёл маленького черепашонка.
- Пап, ты посмотри какой он маленький.
Они рыбачили на этом месте давно, но не могли припомнить этакую диковинку. Витя думал о том, чтобы взять её к себе домой, но вовремя одумался. Он ещё немного рассмотрел его, погладил панцирь и пальцем попытался почесать голову пресмыкающегося. А потом отпустил его в реку. Они поймали ещё несколько рыб. И некоторые из них были похожи на окуней. Солнце уже далеко перешло на западную часть неба. Витя и Дмитрий собирали снаряжение и упаковывали его в сумку. Они уже переходили мост. Пройдя его, Витя вылил воду вместе с рыбами. Любому другому человеку показалось бы бессмысленными их занятие. Но для них это было время разговоров по душам и совместного времяпрепровождения.
- Пап, а как ты учился в школе?
- Хорошо, не идеально. В некоторых четвертях у меня даже были тройки, но отличником я никогда не был.
- А ты здесь родился?
- Нет, я родился в столице региона достаточно далекого отсюда. Потом поступил в МГУ и решил здесь остаться жить.
- То есть с тех пор ты не был в родном городе.
- Да.
- И с бабушкой и дедушкой ты не виделся?
- Не виделся.
- А ты не скучаешь по родителям?
- Витя, тебя, наверное, будет трудно меня сейчас понять, но я скучал по ним только первые года 2-3, наверное.
- То есть получается, что  я никогда не видел дедушку и бабушку.
Дмитрию показалось странным, что Витя только сейчас понял это.
- Но ты постоянно на каникулах видишься с дедушкой и бабушкой по маме.
- Нет пап, они пахнут лекарствами и скучным спокойствием.
- А откуда ты знаешь, что мои родители пахнут по-другому?
- А вдруг они другие, откуда я знаю?
Наступила пауза, они всё приближались к станции метро. И чтобы незнакомые люди в вагоне не услышали их откровения, Витя задал вопрос ещё на улице, пока она была пустой.
- То есть получается и ты тоже давно не видел родителей?
- Да
- А почему?
- Сын. Спроси у мамы, если я ошибусь в том, что сейчас скажу. Лошади своих детей вскармливают лишь 2 недели, а потом жеребёнок живёт сам.
- Пап, но мы-же – не лошади.
Дмитрий не знал, как ответить своему сын. И сын уже повторно возмутился и с отчаянным упорством сказал:
- Мы не лошади, папа.
Они приехали домой, где их ждала Юля. Но не успел Дмитрий войти в дом и снять обувь, как ему позвонили на мобильный. «Пора перестать давать свой номер кому попало» – подумал Дмитрий.
- Алло, алло. Дима Савельников, это ты?
- Для начала представьтесь, я вас не знаю.
- Это я Паша. Твой школьный друг.
- Пашка, ты?! Как я рад! Как дела? Почему звонишь только сейчас?
- Дима, тут так всё одним словом не описать, но я постараюсь; Женя умер.
Несмотря на то, что после этой фразы старые друзья наконец-то поговорили о накопившемся за годы, но то, что Женя умер постоянно трясло Дмитрия.
- А школа наша за те годы никак и не изменилась. Странная интонация. Будто одновременно пытаешься удержаться от того, чтобы через секунду заплакать, говорить спокойным голосом и в тоже время быть радостным. Всё это сплелось в согласный хор одного голоса. А Паша всё продолжал рассказывать что произошло та все те годы. И он не мог наговориться, будто они больше никогда не встретятся. Дима стоял посреди комнаты, ничего вокруг не замечая. «Женя умер», «Женя умер»: крутилось в его голове в бесконечном потоке звуков.
- Подожди, а похороны когда? Резко перебил Дима. Паша назвал дату, и заключил тем, что они ещё там встретятся. Они попрощались. Никогда Дима ещё не был столь бледен. Будто из него за мир выкачали всю кровь. Он медленно опустил руку. Юлия явно хотела что-то сказать, но посмотрев на мужа она не смогла подобрать слов в голове, не говоря о том, что бы их сказать. Дима, ни обронив, ни слова лёг на кровать. А в голове всё также крутились произнесенные Пашей 2 слова.