Формула всего. Глава VI

У белоснежного вокзала попрошайки грязные снуют. И такие же грязные бомжи под остановками  лежат. На Перроне. Толстые сумки. Кто с дембеля, кто из дому кто в дом, кто под кукушкиным гнездом. Рельсы бескрайний простор отмеряют. А из окон то тыкающие во всё дети, то лица пожилые в окна даже не глядят. Дмитрий Савельников сидел рядом с родителями. Уж больно мать хотел до последнего момента пребывания видеть сына. И она постоянно говорила, чтобы он хотя бы весточку отправил, или просто позвонил, да спросил, живы ли ещё отец с матерью.
- Хорошо, мама. Отвечал он.
На путях появился поезд – создатель разлук. Дима простился с родителями. Любовь Андреевна, прижимая Дмитрия к себе, сквозь плач шептала на ухо;
- Ты же ещё приедешь к нам?
Дима так и не ответил; он сам не знал. После отправления поезда Любовь Андреевна махала своим выцветшим от времени платком ещё несколько минут после того, как поезд скрылся за горизонтом. Дима, открыв ящик, который перешёл к нему по завещания, аж побледнел от удивления. В листках, которые Дима собрал в единую картину, описывалось решение уравнения n-ой степени. В большой тетради через многострочные расчеты было приведено наиболее полное решение задачи трёх тел. А за ней и решение задачи n тел. Женя рассмотрел расстояния между объектами через точку на неизвестном эллипсе и разработал хитрый математический аппарат для просчёта большой полуоси по одной единственной точки на эллипсе и одному фокусу эллипса. Функция в себя включала, как не трудно догадаться двойной интеграл и зависимость координат точек эллипса друг относительно друга. Чего стоил один только просчёт для двух эллипсов, по его математическому аппарату, у которых единый фокус. И всё это отступление плавно вливалось в дальнейшие рассуждения. Дальше он с помощью двойного интеграла относительно трёхмерного пространства нашёл уравнение по 3-ём неизвестным координатам и решив его нашёл множество точек, в которых должна лежать орбита. Дальше с помощью закона Кеплера и закона всемирного притяжения он создал окончательную модель системы из 3-ёх тел, испытывающих гравитационные возмущения друг друга. В задаче n тел Женя применил математическую модель для n эллипсов, имеющих один из фокусов расположенных в одной точке. А после описания всех возможных конфигураций в этой ситуации он в дальнейшем рассмотрел гравитационные возмущения с помощью того же самого закона Кеплера и закона Ньютона. В целом он просто усовершенствовал решение задачи трёх тел для более общего случая. Многие функции он отдельно разрабатывал для решения полей Янга-Миллса и составлению уравнения для теории петлевой квантовой гравитации. Вот функции, созданные для последнего, так и вовсе поражали своим существованием. В науке данные функции появятся явно не через один век. А Женя мало того, что их обнаружил, он ещё смог их описать и применить на практике. Когда Дима разбирался в решении задачи n тел, то потихоньку начал засыпать. И вскоре заснул окончательно под стук колес. Во сне он увидел некую энергетическую субстанцию, собравшуюся в форму октаэдра. Цвет субстанции был чем-то средним между жёлтым и лаймовым. Эта субстанция отправила его в ещё один сон. Это существо было Женей. Через сон Женя объяснил, что он понял, что обладая лишь теми знания, которые есть на данный момент и тем разумом, который ограничивает наши возможности данные задачи не решить. Поэтому Женя не нашёл больше выхода, кроме как построить прибор, который заставил его мутировать в более высокую ступень эволюции и так он эволюционировал до высшей ступени эволюции. А высшая ступень эволюции не может существовать в нашем привычном материальном мире.
- Возможно такая обстановка как сон в бесконечном белом пространстве тебя не устраивает.
Женя отправил Диму в смоделированный кабинет-библиотеку, где у камина стоял маленький столик с серебреным подносом. На подносе стояла бутылка Клейна и стакан в виде одного из многообразий Калаби-Яу. «Наконец-то привычная обстановка» подумал Дима. Но почему-то его мысли эхом прошлись по огромному кабинету. Дверь открылась, и через неё прошёл уже знакомый октаэдр. Октаэдр присел на другой стул, стоящий рядом с камином.
- Ты пойми, я тебе передал эти записи для того, чтобы ты сохранил их для потомков. Я нашёл только лишь ту правду, с которой люди смогут жить.
- А что с теорией всего?
- Я её так и не смог решить. Так что я и тебе не советую. Я превратился в объект аналитической геометрии, чтобы разрешить эту загадку, и не смог.
Дима почувствовал скорое пробуждение.
- Постой, а где ты существуешь?
- В 5-ти мерном пространственном измерении  и 3-ёх мерном временном. Так что я явился к тебе лишь трёхмерной проекцией той геометрической фигуры, которой я являюсь.
Дима пробудился. Он даже не знал, был ли это его сон, и сон ли это  вообще. Всё что он твёрдо знал, так это то, что он должен продолжить изучать его записи, которые он оставил потомкам. Дима понял, что записи были переданы именно ему, потому что он мог разобраться в высказанных идеях. Но он решил повременить с тем, чтобы поведать эти идеи миру, потому что сам не до конца разобрался с математическим аппаратом, да и как Женя решил, человечество не готово к этим знаниям. А тем временем Дима приехал обратно в Москву. Где его ждала рутина. В понедельник он провёл обычный день для репетитора, и последним клиентом в его списке был внук Сергея Васильевича. Дима до конца старался отложить эту встречу, но видимо, сколько ниточке не виться всё ровно конец найдётся. Он зашёл в квартиру, где когда-то жил Сергей Васильевич. Некоторые вещи были старыми, и их оставили не более, чем память. Дмитрий зашёл в коридор.
- Раздевайтесь, Дмитрий.
Алёна (так звали дочь Сергея Васильевича) громко позвала сына. Она уже не была той молодой девушкой, какой её в последний раз видел Дмитрий. Местами волосы топорно торчали в разные стороны. И лишь малая толика из них всё так же вились. Лицо исхудало. Была бы она ещё на несколько килограммов худее, то не отличалась бы от узников Освенцима.
- Максим, Максим, мать твою за ногу.
- Чего тебе.
- Господи, да сними ты эти треклятые наухники, так видать и оглохнешь совсем!
- Да успокойся ты, блин. И потом тихо дополнил; овца паршивая. Но даже, то еле слышное дополнение Алёна услышала. И подобные высказывания от сына её крайне возмутили.
- Вот отключу тебе я этот кудахтер, и посмотрим, как тогда мне хамить будешь.
- А звала ты меня зачем?!
- К тебе репетитор пришёл.
- Ну, я же просил что не надо мне репетитора.
- Ага, не надо ему, у тебя между 2 и 3 по физике. Не нужен ему репетитор.
- Да зачем, если ты будешь вызывать репетиторов по всем предметам, по которым у меня 3, то разоришься через месяц.
- А по тому, бестолочь, что у тебя дед работал в МГУ на физико-математическом факультете, может быть, хотя бы туда тебя возьмут по блату.
 Весь диалог Алёна систематически была сына кухонной тряпкой. Максим внимательно посмотрел на своего учителя.
- Ну, это вы мой учитель?!
- Ну, допустим. Я Дмитрий Иванович.
Дмитрий подал руку ученику, но тот, скрестив руки, молча сел на стул.
- Начнём с того, что вот это твоя тетрадь. И что ты вообще знаешь о физике?
- Ну, это техническая наука. Чо ещё,  ну, это она ещё изучает как сделать причёску как у Эйнштейна.
- Не паясничай тут. Пригрозила Алёна сыну, показав тряпку. 
- Хорошо, что хотя бы не гуманитарная наука. Начнём с того, что физика изучает все процессы и явления, происходящие в природе, и пытается найти им объяснения. Начну я, пожалуй, с такого важного понятия как сила. Сама величина силы характеризует меру взаимодействия тел. Ты хоть записывай.
- Слышал, записывай, балбес.
-Да будет с вас, Алёна Сергеевна. У меня другой метод. Вот скажи мне, почему бельё на морозе сохнет, ведь молекулы воды при низкой температуре недостаточно активны для того, чтобы испариться с поверхности белья. Или скажи мне, что будет с уровнем погружения в жидкость тела, если его переместить на Луну.
- Бельё на морозе сохнет из-за ветра, а с уровнем понятно, что будет, притяжение Луны меньше, следовательно, уровень погружения будет ниже.
- Мда, тяжёлый случай. Предлагаю с силы Архимеда и начать.
Так Дмитрий весь вечер и провозился с Максимом, и по нескольку раз объяснял, что характеризует сила Архимеда. Что чему равно, а это привело, что он следом объяснял понятие размерности. Под конец занятий пришёл муж Алёны Сергеевны. Он обозлился, что Алёна «привела какого-то хмыря в дом». Дмитрий про себя подумал лишь одно, что муж Алёны типичный персонаж, частенько встречающийся в России. Проще говоря, обычный люмпен. Пивной живот, серая майка, которая изначально была белой, выражения о ненадобности образования. Он кричал о том, что Максиму не нужно нанимать репетиторов, что он, если что устроит его куда-нибудь слесарем или сантехником.
- Будет мастеровой пацан, а на как этот учителишка. Сказал тот, указав на Дмитрия.
- Между прочим, у этого учителишки зарплата в несколько раз больше вашей. Также как и у покойного вашего тестя. И мне обидно присутствие вашего генофонда во внуке одного из тех, на ком держится вся Россия.
Дмитрий посмотрел на мужчину как-будто он и половину слов не понял. Хотя тот в свою очередь всё понял, он смотрел на Дмитрия взглядом хищника, готового напасть. Дмитрий оставил каменное выражение лица, сохраняя самодостаточность. Но вот только что-то противопоставить Дмитрию не удалось. Оттого на Дмитрия несколько минут он смотрел молча.
- Дмитрий, может вам уже пора. Заметил Алёна Сергеевна.
- Да, с вас 1500 рублей за занятие. Зная, сколько Дмитрий бы взял за аналогичное занятие (длящееся 3 часа), то он спросил с Алёны Сергеевны сущие копейки.
- Алён, ничего ему не давай.
- У меня, между прочим, почасовая оплата, я провёл занятие и я должен получить за время занятия.
Алёна спокойно отдала деньги. Когда Дмитрий уходил, то он споткнулся о шкаф, и на него упала какая-то книга, исписанная знакомым почерком. Он узнал почерк. Так писал Сергей Васильевич. Дмитрий спросил разрешение взять дневник. И ему в грубой форме ответил муж Алёны, что он всё ровно считает, что наследство, оставленное Сергеем Васильевичем бесполезно. Несмотря на то, что Дмитрий Иванович не допускал грубости в сторону Сергея Васильевича он бежал вниз по подъездной лестнице, с радостным настроением. В метро он открыл дневник. И какое удивление он испытал от того, что в дневнике Сергей Васильевич фиксировал все свои математические попытки объяснить теорию всего.