Формула всего. Глава VII

Глава VII

Странное чувство одолевает каждого. Может, вся наша жизнь спланирована ещё до нас? Может, все мои решения не мои? Может быть, сама вселенная нас подталкивает к какому-либо поступку? Дмитрий, рассматривая записи обоих учёных, пытавшихся найти формулу всего, заметил некоторую особенность. Сергей Васильевич рассмотрел параметры вселенной или материи, на которую не будут действовать законы физики нашего мира. Женя же пытался рассмотреть формирование законов во вселенной при условиях её формирования. «Мы задаёмся вопросом, не случайность, ли наша жизнь, а что если вся вселенная возникла по случайности. И какие тогда законы работают ещё до формирования вселенной?» Подумал Дима. И этот вопрос не давал ему покоя. Единственная мысль, которая была не связанна с наукой в голове у Дмитрия, так это то, что теперь он обязан найти ответы на все вопросы. Этого бы хотел Сергей Васильевич, этого бы хотел Женя. В тот момент в метро Дмитрий был уверен, что за всеми его действиями стоит некий вселенский разум, или его величество случай, и этот самый разум, или его месье случай хочет, чтобы Дмитрий нашёл ответ. Ещё никогда поездка в метро не была столь продолжительна, как это показалось Дмитрию. Ньютон и Лейбниц изобрели интеграл и дифференциал независимо друг от друга, но шли разными путями. Очевидно, что вопрос параметров вселенной при законах, которые не действуют в нашем мире и вопрос о законах, которые возникают в результате возникновения вселенной это звенья одной цепи. Дмитрий в тот день начал усиленно работать над формулой всего. Он выписал все законы, и начал размышлять какой из них точно не мог возникнуть до формирования вселенной. Очевидно закон Паскаля, теорема о вириале, закон Гука, законы Кеплера и ещё несколько законов не могли возникнуть до формирования вселенной. И только теория относительности со всеми понятиями, входящих в её состав были под вопросом. Но что если эти законы всё-таки существовали до появления вселенной, только проявить себя никак не могли? Тогда Дмитрий попытался рассмотреть параметры вселенной, для которой скорость света не является предельной, но всё тщетно. Хотя, когда наша вселенная была молода, предельная скорость была больше скорости света. Но вот описать вселенную, которая бы будучи остывшей сохранилась свою более предельную скорость оказалось куда сложнее. Да и время было уже позднее. И ему в голову вдруг пришла идея вколоть себе сыворотку, и выспросить об исследованиях Сергея Васильевича. Когда Дмитрий заснул, то ему приснилась знакомая квартира, кухня и так далее. Он сразу начал спрашивать Сергея Васильевича о формуле всего, но вместо ответа Сергей Васильевич стоял с неестественно открытыми глазами, а квартира раскрылась как коробка и стены, упавшие на плоскость пола растворялись в темноте (в буквальном смысле). Снова бескрайняя пустота. И снова пробуждение. Дмитрий проснулся, и решил, что ему стоит подумать о чём-то кроме теории всего. Неизвестно, что подействовало на Диму в тот момент, но на него волной нахлынули воспоминания из университета. Диме вспомнилось, с каким трепетом говорил со своей дочерью Сергей Васильевич во время телефонных разговоров. Как Сергей Васильевич при последней встречи с Димой гордился тем, какую дочь он вырастил. Это были редкие диалоги, потому что Сергей Васильевич в принципе не любил разговаривать не о своей семье, не о чужих семьях. Это ночью в голове Дмитрия снова вертелась навязчивая идея; насколько бы это не было сложно, но надо найти формулу всего. И сделать надо это для того, чтобы, во-первых, найти для себя ответы на все вопросы, и для того, чтобы имя его учителя не было забыто зазря. С того дня Дмитрий покупал везде где только можно книги по описанию теории квантовой гравитации, теории относительности, теории струн и т.д. В скором времени Дима отказался от своей идеи, что не все закон появились сразу. Вскоре он принял версию, что все законы априори фундаментальные. Но тогда стоит очень серьёзный вопрос. Как тогда всё вещество во вселенной приняло состояние сингулярности. Ведь вероятность подобного события при нормальной работе всех законов варьируется от малой до нуля. А потому вопросов стало ещё больше. Если время неразрывно с пространством, то чем они были выражены до большого взрыва? А если было время до большого взрыва, то откуда взялось первоначальное вещество во вселенной? Но обо всём по порядку. Дмитрий рассмотрел все проработанные теории, претендующие на кандидата теории квантовой гравитации. Ведь именно она должна в теории дать ответ на все вопросы. Главная проблема состоит в том, что на основе этих теорий (теории струн и петлевой теории квантовой гравитации) сложно провести эксперимент. А эффекты, которые мы можем рассматривать на сегодняшний день сложно математически описать на основе этих двух теорий. Да и, наверное, двух теорий мало для ответов на все вопросы в физике. Дмитрий решил, что то, сказанное Женей должно его навести на мысли, связанные с решением. Ведь не зря высшая ступень эволюции доверила запись именно ему. Мысли о решении теории всего приходили к нему постоянно. Между занятиями с учениками, во время беседы с сыном, во время общения с женой. Жить, держа эти мысли постоянно в голове крайне гнетуще. Дмитрий каждый день принимал сыворотку. В первые разы сыворотка работала как надо. Сны были вполне реалистичными. Сергей Васильевич был таким же, как и при жизни. Через пять дней ежедневного приёма у Дмитрия начались галлюцинации. Во сне пространство искажалось невозможным образом. Пропорции лиц не соблюдались. Стены плавились, и попутно искривлялись вместе с пространством. Все образы, которые он видел, слились в невозможные гримасы. Все знакомые ему люди встали в хоровод  и начали танцевать вокруг него. Каждый из них совершал своим телом колебания. Среди вакханалии он нашёл Сергея Васильевича. В его лице, несмотря на все искривления, была большая косая улыбка. Его глаза прыгали. То левый, то правый глаз становились то больше, то меньше. На его лбу красовалась многоэтажная морщина. Во сне Дмитрий ничего не мог с собой поделать. Он плакал, кричал, звал Сергея Васильевича. Тот в свою очередь продолжал кружиться в хороводе и безудержно смеялся.
- Женя мне не сказал, но хоть вы, то мне скажите. Что собой представляет формула всего? В ответ лишь невнятное гоготание. И Дима снова проснулся. На этот раз он решил, что выспросит у создателя сыворотки почему не получается добиться должного эффекта даже после продолжительного применения. От криков Димы проснулась его жена.
- Дим, ты сегодня как-то неважно выглядишь. И так с тобой всю неделю. Да и вообще ты последнее время ведёшь себя очень странно. Я так поняла, что это всё на тебя повлияла смерть твоего школьного друга.
Дмитрий долго смотрел в пустоту. И наконец, после короткого молчания он поддержал диалог.
- Юль, поговори со мной. Я прошу, поговори хоть о чём-нибудь.
- Да мне, наверное, и поговорить не о чем. У меня всё скучно. Детей биологии и химии учу.
- Я не верю, что у тебя ничего не происходит. Так не бывает. После недолгой паузы Дима продолжил.
- А меня вот недавно мысли посетили. Разум для человека это дар или проклятие? Банальный вроде бы вопрос. Да и ответ на него казалось бы очевидный. Конечно дар. А вот так подумаешь, сколько людей осознают свою никчемность, а сколько людей с ума сошли, и сколько раз человек уничтожал себе подобных из-за разума.
- Знаешь, Дим, я себе задавала такие вопросы, когда была подростком, и знаешь, я себе ответила. Ты, наверное, сейчас в таком состоянии души. Понимаю, тебе сложно пережить многие мысли, но это надо пропустить через себя и забыть.
- Не знаю как тебя, а меня порой такая тоска берёт, когда я на себя смотрю, и вспоминаю, что мне 45. Полжизни уже прожито. А что я сделал? Что я нового дал людям? Неужели я потратил половину жизни впустую? Вот когда я ходил на кладбище, я всегда задавался вопросом. Вот тебе дата рождения, а вот дата смерти. И страшная черта, связывающая их. А что было в этой короткой черте? Что в себя взяла эта черта? Какой вообще смысл что-либо делать. И какую цель мы подразумеваем?
- Дима, не говори так. Скольких ты детей обучил, а скольких ещё обучишь. И сколько из них негласно скажут тебе спасибо. И на обломках памяти напишут твоё имя.
- Нет, Юля, ты меня не поняла. Вот какую мы ценность несём вообще, кроме как множество атомов. Какая причина, и какой окончательный апофеоз собрания этих самых атомов?
- Дима, я вот однажды поняла, почему смысл жизни не найден, и почему его никогда не найдут. Потому что его нет. Его и не должно быть. А какой тогда смысл был в большом взрыве? Какой был смысл в солнечной системе? А земле? Они не возникли не по чьему-то замыслу. Они не появились, потому что это кому-то нужно, они появились просто, потому что так сложились карты. И жизнь тоже появилась, потому что так сложились карты. Вообще ни в чём нет смысла. Просто так случилось. Мы должны лишь принять это. И жить дальше, не ища смысла, радоваться тому, что благодаря случаю, мы можем хоть и на короткий промежуток, но насладиться всем тем, что так удачно создал случай. И ценности мы точно также никакой не несём. Как бы кто не холил и не лелеял вселенную, я считаю, что она очень глупая женщина. Сколько существует супервойдов, которые она не додумалась ничем заполнить, и сколько неисчислимых галактик с цивилизациями в другом месте. Вселенная не догадалась запомнить всё предоставленное ей пространство равномерное. Достаточно просто признаться себе, что всё, чего коснулось око существует просто так. И жизнь сразу становиться легче.
- Юля, а ведь мы с тобой так душевно не разговаривали уже давно. По-моему с момента рождения Вити.
- Мда, так не должно быть, что ребёнок напрочь перечёркивает все подобные разговоры. Порой кажется, что именно такие диалоги делают человека человеком. Заметила Юля.
- А недавно я был у дочери Сергея Васильевич, учил её чадо…
- Подожди, а кто такой Сергей Васильевич?
Дмитрий никогда не говорил на эту тему. Но раз уж сказал А, скажи и Б. Дмитрий рассказал о том кто такой Сергей Васильевич, и что благодаря ему он достиг таких вершин. Но после столь воодушевляющей речи он наполнился неким гневом и яростью, когда начал говорить, что сейчас происходит в жизни его дочери и внука. И что если бы он видел всё это своими глазами, то он бы второй раз умер. А сейчас он, наверное, вертится в гробу.
- Заслуги отца не распространяются на сына. А ты говоришь про внука.
- Так ты бы знала, как он говорил о ней во время нашей последней встречи. Это, собственно говоря, был и единственный раз, когда он о ней говорил. Лишь под конец он смог себе позволить быть сентиментальным. Неужели все старания такого человека зазря?
- Неправда, да, не получилось у него перекроить всю страну и детей воспитать, но разве тебя нельзя считать его сыном? Может, совсем его старания не зазря. Может, вся любовь, которую Сергей Васильевич не додал своей дочери он тратил на таких как ты. И нельзя его в этом винить.   
Когда они перестали говорить о всякой всячине, то у горизонта алел рассвет. После первого проведённого занятия Дмитрий отправился в МГУ. В лаборатории биологического факультета сидел уже известный ему человек. Пётр Юрьевич имел степень доктора биологических наук. Его основная специализация нейротоксины и нейростимуляторы.
- Так, зашёл мой любимый физик.
Пётр Юрьевич оглянувшись по сторонам, закрыл дверь в лабораторию. И продолжил диалог лишь полушёпотом.
- Ну как, принимаешь мою сыворотку?
- Да, у меня про неё есть вопрос.
Пётр вытащил огромный блокнот из более чем 100 страниц, где тут и там были вставлены записки, а страницы дневника давно уже пожелтели, в него были записаны жалобы и ощущения после применения сыворотки.
- Подожди, я вытащу ручку. Задавай.
- Я принимал сыворотку каждый день в течение недели. И образы, которые я видел, явно исказились.
- И что дальше?
- Я хочу спросить. Понимаешь, есть один человек, и я бы хотел услышать, как он меня прощает, но каждый раз он отправляет меня в пучину.
Пётр Юрьевич схватился за лоб и недоумённо смотрел на Дмитрия.
- Вот ты вроде бы умный человек, физик, МГУ закончил, причём неплохо закончил, а тупишь, как чёрт его знает кто. Разве не понятно, что твои видения при употреблении сыворотки выдаёт твои ощущения и представления о человеке. Она не способна дать или показать больше. Пусть этим занимаются психологи, но, а я не психолог, но, тем не менее, я скажу, что это какие-то твои психологические барьеры на уровне подсознания не дают тебе прощение перед этим человеком. Но, а искажённые образы это прямо-таки интересно. Напиши в блокнот все, что ты видел. И в подробностях.
После того как Дмитрий в красках описал свои видения Пётр Юрьевич вытащил из ящика банки для анализов.
- Сдашь все жидкости своего тела.
«Повезло же. Не одна из экспериментальных мышей не выжила после 4 дней ежедневного применения» Подумал про себя Пётр Юрьевич.
Дмитрий уже исписал весь свой блокнот мыслями на счёт формулы. Вскоре в расход пошли обои в кабинете. На занятиях с учениками он порой мог часами держать мысль, появившуюся в голове. Ему почему-то всё чаще в голову приходила мысль, что формулы всего может быть и не существует? Но а если она не существует, то доказать это ещё сложнее. И к тому во вселенной же должно соблюдаться единство. И законы, и принципы, работающие для частиц, близких к планковским размерам должны быть видоизменены для масштабных объектов. Ведь, скажем, привычное для нас понятие температура есть ничего большее, чем кинетическая энергия множества молекул. В формуле переход этот должен осуществляться с помощью основополагающих постоянных вселенной; гравитационной постоянной, постоянной Планка, и скоростью света в вакууме. Эти самые постоянные в данном случае представляют собой ничего большее, чем параметры нашей вселенной. Ведь если какая-нибудь из этих постоянных будет другой, то и сама вселенная уже будет другой. Физика такая наука, где если на любой ответ задавать вопрос «почему?», то в итоге дойдёшь до того вопроса, на который нет ответа. И всё это за счёт того, что все вопросы должны объясняться на микроуровне, который плохо изучен. Значит, копать надо оттуда, и взаимодействие безмассовых частиц надо объяснять уже другой физикой. Но построить такую математическую модель, удовлетворяющую всем экспериментам, поставленным с частицами, не удавалось. Тогда Дмитрий разгромил свой кабинет, крича, что всё не имеет смысла, и всё бесполезно.