Часть 5 глава xxxxii лондон, прощай

   Улицы города были полны туристов и местных жителей, но люди не радовались празднику и не шли в победном марше, а бежали, поражённые и напуганные. За огромными толпами гнались фанатики, бешеные, громко смеющиеся, стучащие зубами и бросающие в людей синие магические шары, желающие уничтожить всех неверных, во имя Акадона.

   Здание Агентства было одним из тех зданий, на которые фанатики напали раньше остальных. Разбитое стекло, лужи крови и мёртвая тишина — это всё, что осталось от великой организации. Все выжившие покидали Агентство стремительно, не задерживаясь и не оборачиваясь, не глядя под ноги на разбросанные документы и мёртвые тела коллег. Живые бежали, перепрыгивая через трупы, ползли, периодически прячась за опрокинутые столы, медленно передвигались от одного убежища в другое, и все они не знали, что Акадон уже выжал из Агентства всё, что хотел, и больше не вернётся сюда…

   Отряд Экзорцистов, располагавшийся в разных точках столицы, долго держал удар, отбиваясь от толп обезумевших фанатиков, пронзая их стрелами, пробивая их цепями и пулями, отрубая им головы серебряными мечами, кидаясь в них горящими книгами и бумагами, обороняясь мебелью и своими собственными руками. Однако и их оборона прорвалась — стены зданий дали трещины, и через них, через дыры в камнях, фанатики смогли проникнуть в сердца отряда и разбить его, оставив в живых единицы профессиональных уничтожителей нежити.

   Тёмный квартал, двери которого были снесены силами фанатиков, не сдавался до последнего. Иные, все, даже те, кто скрывали от своих знакомых факт посещения Квартала, стояли за ночной волшебный мир, жертвуя своими жизнями во имя места, которое они называли домом. По тёмным камням реками текла кровь, безжизненные тела падали друг на друга, образуя пирамиды, фанатики погибали и рассыпались в пыль, из которой вновь восставали и начинали атаковать. Все ужасы силы Акадона увидел Квартал, хозяин которого не смог встать на его защиту. Он прорывался вглубь крепости злодея, дабы остановить его навсегда. Но удалось ли ему это?