Держи своё слово. Глава 12. Жизнь Егора Богданова

                Жизнь Егора Богданова



                "Бог!
                Ты не погладил меня по темечку,
                не прикоснулся к моему плечу!"

                "Дитя моё!
                К чему это?!
                Ты и без моих ласк сумел выжить!"

                (Александр Бочаров)


           Егорка бежал с заброшенной фермы к берегу реки Томь. Недалеко от воды он внезапно споткнулся и упал на кучу хвороста и пожухлой травы, оставленную половодьем, продуваемую ветром; прогретую и высушенную лучами яркого весеннего солнца. Богданов перевернулся на бок, резко скинул с головы будёновку, затем распластался на спине, раскинул руки и широко расставил ноги, подставив открытое лицо теплу и свету наступившего дня.
           В его груди билось, клокотало сердце; у висков, по вздутым венам, застучала молоточками  пульсирующая кровь; по бровям к глазам покатились капельки пота.
           Мужчина сжал веки; в миражном мерцании, разнообразными кругами, в глубине глазных впадин, под густыми и длинными ресницами, закрутился калейдоскоп. Он повернул голову влево, редкие стебли пересохшей травы коснулись его щеки, покалывая кожу до кончика носа.
           Память всколыхнула воспоминания из прошлого, по телу пробежала лёгкая дрожь; залихорадило, застыло, сжалось сердце от предательского уныния и нахлынувшей тревожной тоски.
           Ураганно-ошеломляющие мысли каскадом, поэтапно, словно листики, вырванные из чудовищного, отрывного календаря, разложились по голой, влажной земле, пропитанной солёным человеческим потом и пролитой кровь.
           И ни ветру, ни буре, ни смерчу - не в силах оторвать или перевернуть эти мокрые, прилипшие листы.

           Что видел и чувствовал он в этой жизни, истерзанный судьбой и покусанный временем?!
           Пацаном-сиротой бродяжничал, вдали от своей малой родины; в крупных городах на рынках и на узловых станциях центральной части России.
           Мигрировал беспризорником из региона в регион; не раз и не два задерживался выставленными заградительными отрядами милиции в наиболее напряжённых направлениях перемещения безнадзорных беспризорников.
           Часто помещался в железнодорожные детские приёмники под надёжный караул; оказывал сопротивление сотрудникам уголовного розыска; во время этапирования совершал одиночные и массовые побеги.
            Не подчинялся работникам приёмников, детских домов и приютов; бил стёкла и ломал решётки на окнах; скрывался под чужим именем, неоднократно оказывая злостное неповиновение и физическое сопротивление.
           В ответ - с Егором обходились также, по-скотски; персонал с ним не нянчился и обращался, как с заключённым: били, пинали, издевались.
           Подросток-беспризорник всё-таки был пойман и помещён в детский дом, где сдружился с ... местной клячей Аришкой, такой же забитой и обездоленной, как он сам.
           Он добился того, чтобы его, в свободное от занятий время, определили работать на водовозке с Аришкой.
           Егор со временем успокоился, стал более покладистым и терпимым по отношению к окружающим; животное оказало положительное влияние на юношу и косвенно поспособствовало проявлению трудолюбия, дисциплины и внимания к ровесникам по детдому.      
               У парня обнаружились хорошие способности к учёбе; он свободно и цепко усваивал пройденный материал, особенно ботанику и зоологию, а в старших классах единой десятилетней трудовой школы, - анатомию и общую биологию.
               Егор закончил с отличием ветеринарный техникум по специальности - колхозный, ветеринарный фельдшер. Имел отсрочку от призыва в Красную Армию, но в феврале 1940 года, в возрасте двадцати лет, добровольцем ушёл в кавалерийскую бригаду РККА, на советско-финскую войну.
               Егора Богданова зачислили ветеринарным врачом в ветеринарную часть полка кавалерийской дивизии.
               Большая численность конского состава в полку, тяжелые условия в период боевых действий, резко повысили значение военно-ветеринарной службы. Объем ее работы всё время возрастал и часто выходил за рамки функций, предусмотренных уставами и наставлениями.
               Егор хорошо наладил работу во вверенном подразделении и через два месяца получил новое назначение старшего ветеринарного врача полка.
               Сильные морозы и глубокие снега не давали эффективно действовать: ни технике, ни лошадям. Доходило до курьёзов; мобилизованные с Северного Кавказа всадники в черкесках и бурках, выглядели среди северных снегов и дремучих лесов несуразно.
               Призванных кавалеристов из южных регионов страны, в утопающем снегу, пытались поставить на лыжи, но они не могли показать должных навыков в лыжной подготовке и становились удобными мишенями для финских снайперов.
               Рельеф местности никак не позволял успешно использовать кавалерийские подразделения; не было возможности для маневра и лихой атаки конницы.
               Конский состав получал травмы, не связанные с боевыми действиями. Четвёртая часть животных имела заболевания органов пищеварения и истощение; каждая десятая лошадь страдала гнойными воспалениями слизистой оболочки верхних дыхательных путей; чесотка, стригущий лишай и отморожения фиксировались в каждом отчёте по заболеваниям конского состава.
               В тяжелейших условиях советско-финской войны, Егор Богданов эффективно проводил лечебно-профилактические мероприятия по снижению заболеваемости животных, их лечению и быстрому вводу в строй.
               Однако кавалерийские части с успехом применялись лишь против финских диверсантов.
               У противника наиболее удачно воевала первая кавалерийская бригада генерала Эстермана, в состав которой входили ездовые собаки и даже северные олени.
                Боевые потери финской кавалерии были ниже нежели у войск РККА; небольшие расстояния  от тыла до условной линии фронта позволяли финам более эффективно снабжать свой конский состав.
               Наша кавалерия не сыграла существенной роли в завершённой советско-финской войне и не стала вспомогательной ударной силой для механизированных частей.
               В конце июня 1940 года Егор Богданов, в составе кавалерийской дивизии, вступил в Бессарабию, а затем в Северную Буковину. В действительности, данные территории присоединили под угрозой применения военной силы и воли местного населения никто не спрашивал.  
               30 июня Красная Армия вышла к новой границе на реке Прут; ввод войск растянулся почти на неделю из-за частых поломок советских танков и автомашин. В этот период посильную роль в перемещении военной техники и личного состава сыграли кавалерийские соединения; 3 июля 1940 года новая граница Румынии и СССР с советской стороны была окончательно закрыта.
               1300 лошадей кавалерийского полка требовали тщательного присмотра и ухода со стороны красноармейцев и ветеринарной службы. Помимо основной работы, Егор занимался вопросами снабжения сухим фуражом и зернофуражными культурами, т.е. значительная нагрузка фуражира ложилась и на его плечи.
               В службе он был безотказным, расторопным; о его исполнительности и работоспособности ходили легенды.
               Однажды он под покровом тумана заблудился и перегнал табун лошадей с Румынской стороны в наш тыл. Животные, как завороженные, шли за кобылой старшего ветеринарного врача полка в сопровождении четырёх конников из ветеринарного лазарета.
               Осенью 1940 года кавалерийская бригада Егора Богданова передислоцировалась под Одессу, где в обозно-вещевом снабжении служил ... Марк Абрамович Фридман.
               В Управлении начальника снабжения, куда пристроился Марк, работа протекала затруднительно из-за громоздких форм учёта и по причине отсутствия необходимых бланков.         
               Учётная документация готовилась наспех и небрежно, а иногда и вовсе не велась, что было на руку недобросовестному снабженцу, который занимался обозно-вещевым и продовольственным снабжением, квартирным довольствием и торговлей на местах, в расположении части.
               Упряжь, сёдла, вьюки, вещевое имущество, предметы хозяйственного обихода, ремонтные материалы и многое другое, - всё это проходило через афериста и мошенника Марка Абрамовича. Егор подозревал в нечистоплотности снабженца и часто перепроверял полученное обозно-вещевое довольствие.
               Фридман проявлял недовольство, но принципиальность Богданова позволяла снабжать полк всем необходимым в срок и надлежащего качества.   
                Однако ходили слухи, что, не без участия жуликоватого Марка Абрамовича, пополнялся Одесский привоз новыми флягами, валенками, яловыми сапогами, тёплыми рубашками и кальсонами.
                Весной 1941 года начали сгущаться тучи над головой новоявленного воришки, но в первые дни войны стало не до него, - страна запылала пожарищем от вторжения внешнего врага. Каким-то образом Фридман затесался в Одесское подполье и ушёл в катакомбы.
                Кавалерийский полк Егора Богданова рассеялся и оказался в окружении; небольшая группа с боями прорвалась на окраину Одессы, где укрылась в огромных подземных лабиринтах, расположенных под городом.
                В систему катакомб входили: бывшие каменоломни, в которых добывали ракушечник; полости естественного происхождения - пещеры; геологоразведочные и строительные шурфы; подвалы, бункеры, дренажные тоннели; ливневые коллекторы и иные подземные полости.
                Старший ветеринарный врач Богданов лечил не лошадей, а израненных бойцов травяными сборами, настоями; мазями и ... клизмами. Перевязывал раны, кропотливо осматривал повреждения; легко и успешно вправлял вывихи, накладывал шины.
                Во время диверсионной вылазки, в тыл румынских, оккупационных войск, Егор попал под бомбёжку, получил серьёзное ранение и контузию в сотне метров от входа в лабиринт.
                Марк Фридман, спасая свою шкуру, бросил Богданова истекать кровью.
Однако придя в сознание, старший ветеринарный врач, с большим усилием, достал из вещмешка краюху ржаного хлеба, тщательно перемешал мякиш с щепоткой соли и разжевал во рту.
                Полученную жеваную массу наложил на рану и завязал бинтом. За одну ночь Егор преодолел расстояние в сто метров и укрылся в лабиринте катакомбы, где его утром нашли ... сотрудники НКВД.
                После длительного лечения его с пристрастием допрашивали следователи, что-то копали, пытались расстрелять по законам военного времени. Командир кавалерийского полка дал положительные показания по делу Богданова и привёл фамилии свидетелей.
                Егор впал в депрессию, был осмотрен психиатром, но явных буйных признаков заболевания, угрожающих окружающим, не было выявлено.
                Когда освободили Одессу, Богданов был комиссован по состоянию здоровья на основании заключения военно-медицинской комиссии и уехал в Кузбасс.
                На его малой Родине, в Западной Сибири, полуубогого Егора приютил дальний родственник, Алексей Иванович, работающий сторожем на лесоскладе. Он сделал бывшему ветврачу прописку в своей маленькой лачуге и Богданов стал получать небольшую пенсию по инвалидности.
                Временами Егор выбегал на Транссибирскую железнодорожную магистраль; аккуратно, рядком, на рельсы раскладывал ... металлические пробки и ждал проходящего поезда.
                Летящий без остановки состав своими колёсами где-то сминал, где-то расплющивал металл. Но чаще всего, с лёта, потоком нисходящего воздуха поезд сбивал на шпалы и насыпь щебня причудливые, разноцветные безделушки.
                Егорка собирал сплющенные пробки; рассматривал и выбирал наиболее подходящие, которые уносил с собой в сарайчик. Там гвоздиком пробивал дырочки и, где верёвочкой, где проволочкой привязывал на левую сторону поношенной гимнастерки или шинели.
                Он по-прежнему любил лошадей, но больше, - тянулся к раненым людям, где видел и чувствовал простор для своей ветеринарной деятельности: быть востребованным и пытаться лечить страждущих.