Всё, что было не со мной... Часть 1

Записки «серого» копателя.

Эпилог.

На столе передо мной стоит патрон. Старый, изъеденный временем патрон. Коррозия съела маркировку, но я легко могу определить, что произведён он Американской Патронной Компанией в 1917 или 1916-м году. Он лежал в болоте с августа 1918-го. Я поднял его в августе 2018-го. Он пролежал в болоте ровно сто лет. Когда я вскрыл его, то у меня мурашки побежали по спине: порох в нём был сухим.
Американцы могут гордиться: они прекрасно умеют упаковывать смерть. Это патрон никого не убил, но он ждал целое столетие своего часа, чтобы исполнить своё предназначение. Давно умерли те, кто его сделал. Уже давно нет тех судов, кто вёз его через Атлантику. Тех моряков, кто его вёз, тоже нет. Не сыскать могилы бойца, которому его выдали. Проходили поколения, рождались и умирали государства, а он ждал. Погружаясь в болото, упрямо верил, что о нём вспомнят, его поднимут. Его направят на цель, вспыхнет безвозвратно огненный глаз смерти, и помчится как гончая, с радостным визгом пуля, выискивая острым рыльцем свою добычу...
Он стоит передо мной, облезлый, мрачный. Всё еще сохраняя свой зловещий вид. Старая, почерневшая, но неизменно острая пуля со слепой улыбкой смотрит мне в глаза. Я смотрю на неё и размышляю, почему меня так необъяснимо тянет к этим осколкам Гражданской войны.
Мы встретились в августе 2018-го. Здравствуй, старина! ты дождался, когда я вернусь к тебе в своей новой инкарнации. Я вновь держу тебя в руке. Прости, что бросил тебя тогда на болоте. Это был мой последний бой...

Часть 1.

Кто ты, красноармейчик?

Я приехал сюда днём. Окраина небольшого городка. Переехал болотистую речушку. Остановился неподалёку. Открыл дверцу багажника джипа и принялся переодеваться в свой антиэнцефалитный камуфляж. Совсем рядом лес. Звонко, радостно поют птички. Светит солнце, доносится тихий шум воды.
Рядом останавливается машина. Выходит дяденька и заинтересованно смотрит на меня. Рыбак рыбака...
- На рыбалку, да?
- Нет-нет, я не рыбак...
- Ааа... – разочарованно и с недоумением протягивает он.
Чаще всего меня принимают за рыбака. На мне сапоги, длинный узкий копарский рюкзак с поисковой катушкой в чехле, торчащей сверху. Действительно, напоминает подсачек.
Несколько шагов в сторону от тракта – и здесь начинаются джунгли. Сначала стеной возвышаются неприятные растения, за ними – кустарник. Нормальный человек после нескольких шагов в этом направлении с удовольствием повернёт назад, и правильно сделает. Я тыкаюсь в этом частоколе и наконец с трудом нахожу проход. дальше идет густая трава по пояс, в которой путаются ноги. Но это полбеды. Под травой в непредсказуемом порядке располагаются невидимые кочки и рытвины. Несколько раз с трудом удерживаю равновесие. Меня кидает из стороны в сторону. Захлюпала под ногами болотная вода. Я в какой-то паре десятке метров от оживлённой трассы, но чувствую себя так, как будто не первый день бреду по джунглям Амазонки.
Выбираюсь на сухое лесистое возвышенное место. Снимаю рюкзак, достаю прибор и собираю его. Со мной старая добрая X-Terra 705, простая и надёжная как автомат Калашникова. Надеваю пластмассовые наколенники. К правому прикреплена кобура пинпойнтера. Витой провод поддерживает его на поясе. Надеваю наушники, перчатки. В руках сапёрная лопатка. Я готов.
Неважное место я выбрал для калибровки прибора. Встретилось настоящее проклятие подобных мест: ржавая стальная проволока, которую кто-то когда-то и зачем-то растянул во всех направлениях. Моя Тёрочка недовольно гудит и слепнет в этом стальном кошмаре. Отхожу подальше, и в наушниках наступает тишина. Тишина меня тоже не радует, ведь я ищу следы былого боя. Эхо войны. Под ногами болотистая жирная чёрная земля – и тишина. Я знаю, что здесь был сильный бой, когда бригада красных пошла на штурм городка. Но похоже, что за сто лет всё мало-мальски тяжёлое ушло в глубину. Нужно будет позднее наведаться сюда с более мощным прибором.
Точно. Какой-то предмет подал свой «цветной», и я думаю, латунный голос, правда, несколько ломающийся. Это металлическая пуговица. Старая, дореволюционная пуговица студента политехнического училища. Она полая внутри, поэтому и не утонула. Такие училища были и на Урале, и в Питере. А среди наступавших я знаю, был отряд анархистов из Питера. Славная находка!
Долгие поиски. Нахожу топор, цепь от лодки, подкову. Подкова зимняя, с шипами. Когда-то лошадка поскользнулась на льду, и подкову вырвало вместе с гвоздями. Счастливая находка, пусть висит в гараже. И – пустота. Ничего нет, как будто и не было здесь никакого боя. Но он был! Вот. Интересный сигнал из-под кочки. Осторожно надрываю её. На свет появилась помятая гильза. Не стреляная, это на самом деле раздавленный патрон, внутри порох сохранился. Такое впечатление, что по патрону проехало колесо, и пулю выдавило. Куда же она делась? Мои поиски ни к чему не приводят. Куда могла деться пуля – это загадка. Много будет ещё таких загадок.
Вышел лесом к краю болота. Наугад провожу катушкой под кустиком. Сигнал, неглубокий. Буквально на поверхности лежит пуля. Слегка сплющенная, ударилась обо что-то не очень твёрдое. Наверное, о ствол дерева. Отлеталась, егоза.
Болото высушенное, и представляет собой поле с огромными сухими кочками. Принимаю решение пересечь его, и через пару минут уже горько жалею об этом. Пришлось выключить прибор и нести его на плече, несколько раз едва не падая. Несколько раз исполняю чечётку между кочками, чтобы сохранить равновесие. Наконец добираюсь до его края. Последним усилием продираюсь через заросли травы и кустарников, и наконец добираюсь до довольно прилично выглядящего лесочка... Конечно, вдоль и поперёк опутанного ржавой проволокой! Мне иногда хочется кого-нибудь убить. Например, забить лопаткой неизвестных уродов, растянувших здесь эту чёртову проволоку.
На краю леска, прямо на границе с высушенным болотом, нахожу свободное от помех место. Здесь, из-под засохшей берёзки, звучит типично «железный» сигнал. Нет, хватит с меня железа на сегодня... И в этот момент просыпается голос моей интуиции. И голос этот настоятельно рекомендует мне не уходить просто так. Вожу катушкой ещё и ещё. Тёрочка внезапно, словно очнувшись от наваждения, начинает выдавать цветные сигналы. Это с ней бывает. У каждого свои недостатки...
Начинаю осторожно подкапывать. Появляются полусгнившие патроны с отвалившимися пулями, из которых высыпается порох. Пять штук, обойма, значит. Американские. Неожиданно лопатка выбрасывает что-то белое и продолговатое. Больше всего напоминающее кость человеческой руки. О, Господи! Неужели какому-то бойцу оторвало руку с зажатой в ней обоймой?!
Фууу. Это не кость. Это белая восковая свеча, сейчас таких не делают, сейчас свечи стеариновые. Интересно то, что свеча сбоку истёрта, как будто ею натирали что-то выпуклое, оттого она и стала похожей на кость. Что может натирать свечой боец-красноармеец? Бляху? Их тогда не было, а были пряжки, и я позднее нашел такую. Воском натирали дерево обычно. Паркет, например. Значит, остаётся – винтовка, её он так натирал. Надо же, любил свою винтовку... Хранил свечу вместе с запасной обоймой на чёрный день. Может, вместе с кисетом с махоркой. Хозяйственный был видимо, и аккуратный.
Поднимаюсь, достаю GPS-навигатор и запоминаю координаты. В нём уже хранятся координаты моих предыдущих находок. Кто ты, красноармейчик? Удалось ли тебе уцелеть в той мясорубке, когда чехи раздолбали вашу бригаду? Сколько вас тогда полегло на этих болотах? Да не одна сотня...
Выключаю прибор, снимаю наушники и камуфляжную кепку. Стою, опустив голову и отдаю должное погибшим и забытым воинам. Да будет вам земля пухом! Пусть даже там, в шахте, куда сбросили ваши тела, а теперь стоит спортивный центр. Рядом по тракту непрерывным потоком бегут автомобили, люди занимаются своими обычными делами, и только я почему-то вспоминаю ту далёкую войну и представляю тот день, когда по этому тракту сто лет назад, под артиллерийским огнём белых, отходили окровавленные остатки Второй бригады Красной Армии.
Это был только один бой, но сколько их было. Сколько было бессмысленных жертв. Сколько жизненных ниточек здесь оборвалось...
Возвращаясь к машине, ловлю интересный сигнал. Снимаю кусочек дёрна, вгрызаюсь в тяжёлый грунт. И уже уставший как собака, с ноющей поясницей, с языком на плече, с приличной глубины достаю... Минуточка, что это? Да. Настоящий гнутый ржавый гвоздь. Земляной дедушка решил меня порадовать напоследок. Я на него не сержусь.

Расстрелянный лес.

Сюда я приехал затемно, в этот обширный запущенный городской парк. Прошёл по ещё ночному лесу, добрался до небольшой, но заметной горки и забрался на неё. Вокруг тишина, природа ещё не проснулась, даже птиц не слышно. Пока собирал прибор, лес неожиданно вспыхнул от лучей восходящего солнца. И вспыхнул он как будто снизу, а не с крон деревьев, что было бы ожидаемо, и получилось волшебно. В любом случае, спасибо. Солнце взошло вовремя. Как хорошо! Комаров нет, утренняя прохлада. Специальные неубиваемые наушники облегают голову. Я слушаю голоса из-под земли.
Фальшивыми пропитыми глотками воют пивные пробки. Водочные пробки поют своими высокими и чистыми ангельскими голосами. Фольга в моих наушниках исполняет ламбаду: просто заслушаешься. А это что за странный звук со щелчком в конце? Ба, да это кнопка от куртки. А это? Долго вслушиваюсь и никак не могу идентифицировать предмет. Стою наверное, минуту, водя катушкой так и этак. Наконец, нагибаюсь. Мда. Так голосит автомобильная свеча. Не знал... А что ты хочешь, это же парк, замусоренный поколениями людей. Найти здесь что-то стоящее надо уметь.
Звонкий вскрик из-под земли, но сигнал глубокий. Провожу катушкой перпендикулярно. Послышались какие-то жалобные нотки. Я уже знаю, что это такое. Надрезаю землю четырьмя движениями и извлекаю земляной кубик. Пусто. Оранжевый собачий нос пинпойнтера ныряет в ямку. Раздаётся его радостный визг. Здесь, хозяин! Это она. Девять с половиной грамм бывшей смерти. Острое рыльце пули впервые за сто лет вновь видит солнечный свет. Она прошла канал ствола, и хвостик у неё слегка примят выпуклым квадратиком. Привет-привет.
Другая пуля лежала прямо на земле, в трухлявой ветке, в которой она застряла когда-то.
Сразу скажу: найти пулю – это редкость по сравнению со стреляными гильзами. Даже целый патрон найти легче. Здесь же я нашёл их почти десяток, что говорит о небывалой плотности огня, об очень напряжённом бое. Что вполне соответствует истории. Именно здесь упорно сражалась, пыталась контратаковать и была разбита та самая бригада красных, которая так и не смогла взять наш город и была отброшена сюда.
Вот интересный сигнал! Углубляюсь в глинистую почву. Боже ж ты мой, это гильза! За сто лет пацаны нашли в этом парке всё что могли, но вот эта спряталась от них, а я её нашёл. Английская, 1917-го года. Рядом с ней лежали два двадцатчика конца сороковых. Трудящиеся здесь отдыхали. Похоже, здесь долгое время была ямка, в которую закатывались и прятались различные предметы.
По парку бегают любители здорового образа жизни и с любопытством смотрят на меня. Несколько пацанов ухмыляются, глядя на меня. Ну конечно, какой-то придурок ищет тут клады. Извините, если помешал своим нелепым видом. Извините законодатели, которые запретили мне копать. Через пару-тройку лет здесь наверняка появятся коттеджи, и последние свидетельства той войны будут уничтожены. Почему бульдозерам можно то, что запрещают мне? Горько вздыхаю.
Вот эта пуля с насечками-каннелюрами, точно американская. Ремингтон или Винчестер. Ударилась обо что-то металлическое, и её буквально разорвало. Может, о щиток Максима шмякнулась.
Углубляюсь в лес. Мощный, звенящий, настоящий медный сигнал. Закапываюсь в землю. На дне ямки лежит что-то напоминающее сломанный часовой браслет. Такая свернувшаяся медная змейка с насечками. Вот это находка! Это медный поясок трехдюймового снаряда! В десятке метров от этого места нахожу кусочки цилиндрических алюминиевых деталей. А вот это – дистанционный взрыватель от него. Значит, снаряд этот был осколочно-фугасный. По этим точкам можно оценить направление, откуда снаряд прилетел. А прилетел он похоже, с той самой горки, с которой я начал. И что интересно – он летел вдоль линии фронта. Как будто кто-то стрелял по ничейной полосе.
И тут я вспомнил один эпизод этого боя. В какой-то момент со стороны красных вышла женщина с белым флагом и направилась к линии чехов. Дисциплинированные чехи прекратили огонь. Женщина же подошла ближе, и в какой-то момент бросилась на землю, а за ней оказался пулемётчик красных, открывший огонь. Под юбкой он прятался, что ли? Ситуацию спас артиллерист белых, штабс-капитан, который славился своей снайперской стрельбой. Он развернул орудие на высотке и разнес пулемет первым же снарядом. Естественно, что стрелять ему приходилось практически вдоль своей цепи и с расстояния, получается, метров сто пятьдесят.
Вот так неожиданно прикасаешься к настоящей истории. На алюминиевых кусочках взрывателя запеклась и окаменела земля. В ней видны корешки трав. Это земля и трава августа 1918-го.
Н-да, некрасиво тогда поступили красные с белым флагом. Что ж, большевики и нацисты никогда не мучили себя соблюдением моральных принципов. Но где теперь и те, и другие? Природе не нужны отморозки.
А что до кладов... Нашёл много монет тридцатых-сороковых-пятидесятых годов. Вот эта монета лежит передо мной как символ. Пять копеек 1938 года. В отличном сохране, если бы не выбоины на поверхности. Достаю пулю и прикладываю к этим шрамам. Подходит идеально. Кто-то несколько раз пытался расстрелять этот пятак. И невольно вспоминается, что именно в 38-м был расстрелян командующий этой красной бригады. Все командиры его полков. Его комдив и командующий армией. Как троцкисты. Так Советская власть ровно через двадцать лет отблагодарила своих защитников...