Часть 5 глава xxxxvii сквозь время

   Антахааст стоял в свете белого дня, как прилежный ученик стоит у доски, с гордостью и диким рвением к знаниям. На одном из открытых балконов находился кабинет Акадэлиуса Оудэна, тогда уже не обычного паломника, пришедшего сквозь время в поисках следов великого Акадона, а самого светлого и чистейшего божества из всех на тот момент существующих. Ещё не было сферы, не было уничтожающего всё греха, не было безумия и одержимости, была лишь мудрость и чистота…

   На красивом массивном столе лежали недописанные рукописи, чернильница и перо, покусанное с обоих сторон, лёгкая мантия, небольшой белый посох и маленький детский рисунок, написанный поверх какой-то скучной записи про вечность и бытие. На стуле, стоявшем близ стола, расслабленно и вдохновенно сидел сам Акадон. Его светлое молодое лицо было украшено лёгкой улыбкой, нежной и заботливой, в его глазах трепетала любовь, а в душе пели соловьи. Рядом с ним, на другом, длинном столе, обычно использовавшимся для просмотра длинных карт, увлечённо разбирая цветок белой розы, практически в позе лотоса сидела маленькая девочка. Ей не было ещё и трёх лет, но она уже знала много всего и достаточно хорошо говорила. Очень часто она щебетала о чём-то с Акадоном или с его верным другом-волшебником Даркшейдом, но сейчас почему-то молчала.

   Карие глаза ребёнка внимательно изучали цветок и каждый оторванный от него лепесток. Белая роза падала на стол, на пол, улетала под песню ветра куда-то вдаль, к высоким тонким горам, или, остановившись на краю храма, падала на письменный стол великого святого. Мир царил в каждой частице воздуха, в каждом предмете, в каждом существе…

- Ты ещё не устала мучить бедный цветок? - вбегая на балкон, спросил Эльвентиус Даркшейд. Его длинные золотые волосы раздувались, словно парус, и часто падали на его молодое томно-загадочное лицо, сиявшее мудростью и спокойствием.

- Я не мусяю его, - возмутилась Аллисант Стардаст, подняв взгляд на иного.

- Не мешай ребёнку, - усмехнулся Акадон. - Иначе она опять полезет в источник…

- Твоя беда, не моя, - пробубнил Эльвентиус и упал на колени перед длинным столом. - Неужели это так интересно?

- Осень, - кивнула Алиса и положила оторванный лепесток на нос своего друга.

   Эльвентиус сморщился и чихнул. Лепесток белой розы отправился в долгий полёт. Раздался громкий звонкий детский смех.

- Мда, с белыми розами я не лажу… Но, как ты знаешь, Лис, у меня есть целый сад красных, самых-самых красных роз. Может бросим нашего старика-зануду и отправимся туда? Я как раз чай заварил… - глядя в глаза ребёнка, спросил Даркшейд.

   Аллисант отрицательно покачала головой.

- Не хочешь идти со мной, моя невеста? Что такое? - удивился Эльвентиус.

- Фетел идёт, а если он уйдёт, пока мы пьём сяй? - вернувшись к цветку, произнесла Алиса.

- И то верно, - вставая сказал Акадон. - Можно попить чай и тут… С ветром…

- Сяй с фетлом? - удивилась девочка.

- Нет, нет, - рассмеялся святой. - Чай с ромашками, ты ведь помнишь их, белые такие цветочки, а ветер…

- Ветер просто так, - закончил за него Эльвентиус, вставая с колен.

   Акадон кивнул. Его верный товарищ посмотрел на него и загадочно улыбнулся.

- Если бы это могло длиться вечно, - пробормотал Акадэлиус.

- Увы, - печально вздохнул Даркшейд.

   Святой вышел с балкона и ушёл в храм за чаем. Аллисант и Эльвентиус остались наедине друг с другом. Очень редко Акадон оставлял их одних, потому что однажды они впутались в одну очень интересную, но очень опасную историю, и с тех пор Стардаст не оставалась на попечение Даркшейда.

- А ты бы хотела, - вновь присев, начал Эльвентиус. - Чтобы всё это длилось вечно?

- Нет, - коротко ответила девочка.

- А почему? - удивился иной.

- Потому сто… Потому сто дазе фетел не дует всегда. Он уходит. Всё уходит. Одназды мы все уйдём… Нисто не песно.

- Не вечно?

- Не песно.

   Аллисант оторвала последний лепесток от розы и отправила его в долгий дальний полёт.

- И дазе роза… - произнесла она. - И дазе фетел… И дазе мы…

   Ветер унёс белый лепесток в цветущие леса Хастэлисии.

- Тебя это не печалит? - серьёзно спросил Эльвентиус.

- Сто? - хлопая ресницами в ответ спросила Алиса.

- То, что ничто в этом, да и в других мирах, не вечно?

- Нет.

- А почему?

- Потому сто… Тогда бы мы не пили сяй, когда фетел, потому сто было бы тихо. Всегда. И нааброот.

- Но…

- Да, мне было бы глустно… Навелное… Когда-нибудь. Но и глусть тозе не песна. И это холосо.

   Акадон вернулся на балкон, поставил чайник и три чашки на стол, и присоединился к беседе своих друзей.

- Сезоны сменяют друг-друга, как и погода, как и года, как и люди… Время быстротечно, оно уходит и не возвращается. Но это даёт нам возможность выбора — либо тратить время напрасно, на пустые волнения, страх и гнёт, или идти сквозь всё с огнём в сердце… - произнёс святой, разливая чай по чашкам.

- Эх, мудрец, - бросил Эльвентиус.

- Тебя что-то не устраивает? - усмехнулся Акадон.

- В тебе? Нет. Меня единственное беспокоит…

- И что же?

- Да то, что ты однажды можешь взять и…

- Не будем об этом, Эл, пожалуйста…

   Аллисант следила за двумя самыми близкими своими знакомыми и улыбалась. Кругом была весна, мир и тишина. Возможно, хоть Алиса и думала наоборот, для неё всё это было вечным — чай, храм и белые розы. И это вечное было настолько приятным, что забывать его совсем не хотелось, как и другие подобные дни, как и другие приятные вечера…

   Но Алиса всё забыла. И Эльвентиус всё забыл. И Акадон тоже…

   Ничто не вечно.

   Даже безумие.