Часть 5 глава xxxxx возвращение акадона

   Небо над Академией было приятного голубого цвета. Ни облачка не осталось на ровной ткани небосклона, как ни осталось ни одном напоминании о прошедшей битве. Число умерших было значительно меньше изначального, и многие, если не все, люди позабыли о тех страшных минутах, когда мир падал в пропасть безрассудного безумия и хаоса…

   На поляне перед замком ещё стояли эльфийские шатры. Вокруг них были многие агенты, экзорцисты и иные, прибывшие из Квартала спасать выживших. Никто не знал, что случилось, и всеобщая амнезия, в некотором смысле, помогла избавиться от лишней паники. Всё было спокойно, так, как спокойно бывает после трудного боя — армия разбита, все устало лежат, кто на траве, кто на камнях, кто подле замка, есть те, кто обсуждают произошедшее, есть те, кто плачут… Но нет хаоса.

   В одном из шатров, бывшим личным шатром Вернера Суитси, на деревянном стуле сидел Эльвентиус Даркшейд. Его обычно загадочное или улыбчивое лицо было каменным, его радужные глаза потускнели, а левая рука, пострадавшая больше всего, словно тряпка свисала вниз. Разломанные крылья всё ещё были у иного за спиной, но и они больше походили на какой-то шарф или палантин, чем на настоящие крылья.

- Мистер Даркшейд, - обращался к измождённому иному врач. - Нам стоит как можно быстрее отвезти вас в Квартал, пока…

- Они нашли Аллисант? - перебил его глухой уставший голос.

- Нет, но вам…

- Я не могу идти без неё.

   Эльвентиус отвернулся от врача и взглянул на отверстие в ткани, служившее дверью. Из этого отдалённого от замка шатра хорошо было видно всё, что происходило близ Академии. Кто-то заходил в здание, кто-то из него выходил, но ни среди первых, ни среди вторых не было Аллисант Стардаст. И, что самое ужасное, Даркшейд не мог даже посмотреть где она — среди мёртвых или среди живых.

   К шатру подошёл Грэбэлл. Он пострадал меньше всех и активно участвовал в спасении ещё не спасённых. Переговорив с Фраем и Виссенштафлером, он решил подойти справиться о здоровье Даркшейда. Врач встретил Люциуса строгим взглядом, а тот, ради кого Люциус вошёл в эльфийский шатёр, даже не взглянул на него, лишь изобразив на лице гримасу отвращения.

- Есть новости? - через силу спросил Эльвентиус. В его голосе чувствовался сдерживаемый гнев.

- Нет, - пожал плечами Люциус. - Но они обязательно будут.

- Когда будут, тогда и приходи. И лучше не сам, а… - начал иной, и лицо его становилось всё мрачнее и мрачнее.

- Мне жаль, - перебил его агент.

- Нет, тебе не жаль, - усмехнулся Даркшейд. - Тебе наплевать. Тебе было и будет, таков ты. Я дурак, раз думал, что в тебе всё же есть хоть что-то… Нет! Ты пуст. Смысл мне было спасать тебя? Я мог так же бросить тебя и уйти…

- Но я же вернулся…

- Ты — нет.

- Я позвал на помощь…

- Нет, они сами меня нашли. По чистой случайности.

- Но я…

- Хватит оправдываться, тем более Аллисант тут нет, она не услышит твоих…

- А с чего вы взяли что я…

- Потому что мне это неважно. Ей — да, мне — нет. Не мешай, мне и так дурно.

   Грэбэлл сделал шаг назад и, вздохнув, направился в сторону Академии. Его мучило какое-то неприятное ощущение, нечто среднее между виной и угрызениями совести. Однако, не сам его поступок вызывал его, а что-то другое… Люциус размышлял и брёл по двору Академии, не глядя по сторонам.

- Мистер Грэбэлл! - одёрнул его кто-то.

- А? - удивился он и обернулся. Перед ним стоял полный высокий мужчина с пышной шевелюрой и такой же пышной недлинной тёмной бородой. - Вы…

- Геннис Стэвальд, раньше заместитель главы, ныне глава Совета Всех Волшебников и Иных, - представился мужчина, подав правую руку Люциусу. - Приврилли хватил сердечный приступ сегодня утром…

- Ах, - пожав руку Стэвальда произнёс Люциус. - Какая жалость…

- Да, я думал, что он так и кончит, но… Кхм… Я здесь по вашим бумагам, - сбился Геннис. - Вы ведь подавали…

- Да, и много, - оживился Грэбэлл. - И что? Есть ответ?

- Увы, - печально кивнул мужчина, доставая из-за пазухи какой-то большой квадратный конверт. - Там всё необходимое… И бланк тоже.

- То есть…

- Да.

- Благодарю! Сердечно благодарю!

   Странное чувство покинуло душу Грэбэлла. В ней теперь поселился азарт, дикий и необычайно сильный.

   Люциус хотел продолжить свою прогулку, но не успел он ступить и двух шагов, как кто-то издалека закричал:

- Нашли! Вот она!

   Грэбэлл резко повернулся к Академии и увидел, что возле входа лежала она — Аллисант Стардаст. Мужчина немного покраснел, но, взглянув на конверт, вновь повеселел и помчался в сторону замка.

   Из эльфийского шатра, словно смерч, вылетел Эльвентиус. Через мгновение он был уже возле Аллисант. Он глядел на её лицо, на её почему-то длинные волосы, глядел и шептал что-то. Дотронувшись до её левой руки и увидев на ней большую рану, Даркшейд поник головой и прижался к груди Стардаст. Он продолжал шептать, и слова его были всё невнятнее и невнятнее. По каменному лицу на белоснежное платье стекали крупные слёзы.

- Отойдите, отойдите, - твердила доктор, Стэфанис Гарчиллэ, темнокожая женщина с кудрявыми волосами. - Простите, мне надо…

   Иной бросил печальный взгляд на Стэфанис и взял Алису на руки.

- О, вы… Кхм… Мне казалось, что ваша рука,- начала было Гарчиллэ, глядя на раненного Эльвентиуса с беспокойством.

- Не важно, - глухо ответил Даркшейд. - Куда?

- А, да, следуйте за мной, спасибо… Только аккуратнее… Сюда, да…

   Доктор спускалась к машине скорой помощи. Когда она и её случайный помощник были уже почти у неё, над Академией резко проявился какой-то знак. Это был круг, внутри которого было шесть или семь таких же, только поменьше. На каждом кругу в разном порядке были нарисованы разные знаки — круги, звёздочки, треугольники… Стремительный порыв ветра ударил по траве и по деревьям. В воздухе запахло холодной свежестью.

- Rulyen… (Всё коту под хвост…) - пробормотал Эльвентиус. - Хоть я и не знаю, что там случилось...

- А? - обернулась Гарчиллэ.

- Жертвы были бессмысленны. Опять, - печально сообщил Даркшейд, прижав к себе Алису.

- Как и всегда, - так же печально согласилась доктор. - Сейчас я открою дверь, и вы положите её на носилки… Вот так… Спасибо.

- Я могу поехать с вами?

- А… Не стоит. Мы… Вы…

- Хорошо.

   Эльвентиус отошёл в сторону, изображая полное хладнокровие, и Стэфанис залезла в машину. Вскоре скорая тронулась, и очень быстро пропала из виду. Даркшейд смотрел на всё это, не меняясь в лице, хотя внутри него бушевала буря.

   Любовь сделала с ним страшное. Опять и ещё раз. Пожиратель Миров, с трудом успокоенный и соединенный с ним воедино, рвался наружу с такой силой, с какой никогда раньше не сражался в бою и не поедал миры. Это была сила, неведанная ему ранее, сила страсти, сила тревоги за ближнего, сила любви. Если её направить в нужное русло — она спасёт миллионы, если же отпустить идти куда глаза глядят, то она наведёт на вас ещё большую беду… Но Эльвентиус не думал об этом. Он уже ни о чём не думал. Рассудок покинул его так же, как он покинул сегодня Аллисант. Остались лишь голые инстинкты, дикие нравы и неуправляемые желания.

   Иной тяжело вздохнул. Рука не болела, не болели и крылья. В целом Даркшейд чувствовал себя отлично — мешала лишь тревога. Но чтобы избавиться от неё нужно было одно — добраться до Аллисант. И он собирался это сделать. Пешком или другим способом, он сделал бы это, несмотря ни на что.

   Эльвентиус сделал шаг и почувствовал, как его ноги слабеют. Он попытался взмахнуть своими крыльями, но и это у него не вышло — они только больно скрипнули и словно загорелись изнутри. Врач, безуспешно беседовавший с Даркшейдом до этого, подбежал к раненному и что-то недовольно воскликнул.

- Аллисант… - повторял иной, сопротивляясь попыткам врача положить его на землю.

- Мы повезём вас туда же, - говорил врач, имя которого было Виртус Хэйн. - Не переживайте…

   Даркшейд оказался на земле и сразу же хотел встать, но Хэйн опередил его и аккуратным движением воткнул иглу медицинского шприца ему в шею. Успокоительное подействовало мгновенно, и иной на время уснул.

- Вот ведь, - буркнул Виртус. - Чтоб тебя, Хэмиш, больше заменять тебя я не буду…

   Хэмишом звали личного доктора Эльвентиуса Даркшейда. Доктор Клоуд, как называли его пациенты, умел лечить элегантно и быстро, а что самое главное качественно. Сегодня Хэмиша вызвали куда-то к Академии. День был спокойным, если не считать нескольких больших ДТП в центре Лондона, поэтому Клоуд решил остаться на рабочем месте и попросил своего друга патологоанатома его заменить. Этим другом был Виртус Хэйн, с трудом совладавший с бешеным темпераментом Мастера Тёмного Квартала.



   ...В больнице была настоящая суматоха. Врачи и медсёстры бегали туда сюда, что только нагоняло волнения на Эльвентиуса. Он лежал, прикованный к кровати. От его руки к какому-то прибору шла небольшая прозрачная трубка. Вокруг всё пахло медикаментами и раздражало внимание, а его Даркшейд хотел сфокусировать на одном — на ней. На Аллисант Стардаст, которую он случайно потерял и страшно хотел найти снова.

   В палату тихо вошёл Люциус Грэбэлл.

- Мне казалось, - резко начал Эльвентиус. - Я всё высказал по поводу новостей…

- Я не с новостями, а с документами, - ухмыльнулся агент. - Это дело чрезвычайной важности.

- Мне всё равно, - холодно отрезал Даркшейд.

- О, нет, это дело и тебя… Эм… Вас… В общем дело важное. Очень.

- И?

- Есть один документ… Мне нужно…

- Подпись? Давай его сюда и не мешай больше…

   Агент не мог поверить своей удаче. Он быстро всучил иному бумагу и ручку, и тот, даже не читая документ, что было ему абсолютно несвойственно, поставил на нём свою подпись.

- Спасибо, - забирая ценнейший договор, произнёс Люциус. Его глаза засияли радостью и азартом, тем самым, напавшим на него чуть ранее. - А печать я поставлю чуть позже…

- Конечно, - буркнул Эльвентиус.

   Грэбэлл быстро покинул палату, и Даркшейд вновь направил всё своё внимание на Аллисант. Раздражающий фактор в виде главы Агентства очень быстро покидал помещение больницы Тёмного Квартала, унося с собой важный документ. Он начинался красиво, и заканчивался так же… Но главными в нём были слова: «...является прямым фамильяром и носителем сдерживающей печати...» И эти слова относились к Эльвентиусу Даркшейду. СВИИ дал Грэбэллу разрешение на подобную дикость. Дал, и Люциус её мгновенно сделал. Так же, помимо этой страшной бумаги, агент имел при себе ещё одну. В ней было заверено обнуление брачного договора между Даркшейдом и Стардаст и определение между ними предсвадебного общения, то есть ни жених, ни невеста не имеют права видеться. Ну и на десерт СВИИ подали Люциусу прекрасный документ, позволяющий ему не только контролировать внутреннюю работу Тёмного Квартала, но и не пускать туда его любимую Стардаст.

   Однажды Эльвентиус и Пожиратель Миров поссорились. Пожиратель повёл себя не предусмотрительно, из-за чего они оба попали в беду. С годами это забылось, Эльвентиус разделил свою душу на части и перестал уметь жить с ними всеми в ладу… Однако всё случилось вновь. Печать контроля была наложена на Эльвентиуса Даркшейда повторно, теперь руками его злейшего врага.

   А Акадон… Акадон понаблюдал за созданным самим собой монстром, после чего совершенно спокойно и беспрепятственно вернулся в этот мир. Он очнулся в своём гробу, крышка которого была снята его преданными слугами. Фанатики окружили своего Бога и радостно выкрикивали различные слова. Перед ними был он — Акадон. Новый Акадон, лицо которого было так же молодо, как и он сам. Это был не тот Акадон, что однажды был Акадэлиусом Оуденом. Не тот Акадон, что сошёл однажды с ума. Это был Акадон, силу которого ещё не видел ни этот мир, ни другие.

   Время сломалось и породило копию того, кто уже существовал. Всё изменилось, и пути назад не было — можно было идти только вперёд. Акадон вернулся, и с ним вернулось всё то, что иные много тысячелетий пытались забыть…

- ...Красивый конец, и очень красивое начало. Никто не знает, что скрывается за поворотом, даже время и то сошло с ума. Хитрый разум Грэбэлла взял на себя интересную задачу — оседлать проклятого змея. Справится ли он с этой задачей? Умрёт ли время, или мир вернётся в равновесие? - читал Дэзлокк, сидя на шкафу в кабинете Акадэлиуса Оудена. - Но самое интересное… Кто станет тем героем, что остановит катастрофу? Вновь и опять.

- Это ужасно, - закрыв лицо руками простонал Оуден.

- Да? Мне казалось, что очень даже красиво…

- Я не о твоём стиле, а о… Хотя что я буду тебе объяснять, ты ведь…

- Успокойтесь, мой друг, успокойтесь.

   Бог демонов слез со шкафа и подошёл к склонившемуся над столом Акадоном, чтобы погладить его по спине и приободрить.

- Испытания порождают сильных, ты ведь сам писал, - произнёс он.

- Я знаю, но…

- С ней всё будет хорошо.

- Эльвентиус под печатью, а она…

- Ты сам знаешь. Помимо тебя, если что, есть и другие могущественные создания, которым она интересна. Её не бросят просто так.

- Я просто не могу перестать тревожится.

- Но она уже не ребёнок.

- Нет, я…

- Всё идёт так, как идёт. Ты сам говорил.

- И пусть идёт. Пусть… Но если ЕГО возвращение обернётся чем-то более… Более… Опасным, чем планировалось…

- То что?

- То я нарушу закон и…

- Я понял.

- Да, ты понял. И я понял. Мы все всё поняли…

   Акадон встал из-за стола и печально вздохнул.

- Ах да, - вспомнил Дэзлокк. - Тебе ведь теперь за ту шутку выкручиваться надо…

- Не выкручиваться, а отвечать, и не за шутку, а за…

- Ох, представить не могу, как Даркшейд тебя так долго терпел… Ты такой зануда!

- Я…

- Да, ты!

- Да я…

- Пойдём, пока ты не разразился новой долгой речью. Вот… Теперь, когда ты замолчал — послушай…

   Несмотря на все страдания и испытания, что приготовит ещё судьба, путь, по которому идёт герой(или злодей) никогда не ровен. Только в сказках всё понятно и ясно, только там всё чисто и невинно, как первый снег. В реальности всё по-другому. Зло и добро сменяют друг-друга, герой становится злодеем, а злодей превращается в героя. Иногда и вовсе трудно провести ту черту, за которой кончается одно и начинается другое…

   Самое главное, в ночи, когда ни звёзды, ни Луна не светят боле, не потеряться среди высоких и тёмных деревьев, выросших из семян сомнения, и днём не ослепнуть от палящего солнца и не увязнуть в зыбучих песках вины. Нужно стойко принимать удары судьбы и не копаться в самом себе, ища причину того, почему сегодня пошёл дождь, а завтра снег. Иногда мы бессильны перед судьбой. Иногда, но не всегда.

   Если есть возможность — используй её. Если упустил — будь начеку и ищи следующую. Не унывай и бреди по лабиринту своей жизни не останавливаясь, не боясь сделать что-то не так, потому что даже если ты зайдёшь тупик, ты сможешь повернуть назад и найти новый путь.

   И, что самое главное, не поддавайся страху и беспочвенным угрызениям совести, ибо они уничтожают тебя изнутри сильнее, чем уничтожает тебя пуля или стрела.

   Иди и не бойся. Иди и не думай глубоко. Иди и живи. Иди, пока можешь идти. Ведь если Акадон вернулся, а он ступил своими ногами на эту грешную землю, то времени жить остаётся всё меньше и меньше, и каждая минута для тебя будет дороже всего золота, всей платины…

   Всё же есть в его приходе что-то полезное. Благодаря ему, мы, ослепшие, забывшиеся в суматохе вечных будней, увидим свет. Далёкий, прекрасный и интересный, вечно убегающий от нас. Этот свет и есть жизнь. Не упусти его. Насладись им, пока ещё есть время.