Родина бывает одна!

  Для тебя, отчизна предков моих,
Ничего не пожалею я на свете.
Я на целый мир воспел бы долы эти
И воздвиг дворцы на кладбищах твоих.
Рад бы я тебя душой согреть,
Солнце взять и звёзд небесных, золотых
И венок сплести тебе из них.
Янка Купала


В Беларуси объявлен год «Малой родины». Все бренды, тренды, все волонтеры бросились искать свою малую Родину. А как же быть и жить человеку, у которого исчезла малая Родина?
В полутора километрах от станции «Коммунары» на перегоне Осмоловичи – Коммунары находится холмик земли, который некогда был моим местом рождения. В деревянной железнодорожной казарме я и появился на белый свет. Рядом были деревни Пушково, Хорошовка и Низки. Всякий раз, когда я приезжаю на станцию Коммунары, неизвестно по какой причине, в километрах 10 от этого холмика, у меня начинает часто биться сердце. Проехав место моего рождения, сердце успокаивается. Что это? Нервная раскрутка или зов пепла сгоревшей казармы. Казарму сожгли зимой 1942 года немецкие солдаты, которые использовали ее как место отдыха после дежурства в бункере. Двое из них выскочили, а двое так и остались под обвалившейся крышей.  Все детские годы меня тянула к этому  месту. Железнодорожный переезд назывался «Пушковский». Он связывал три деревни Пушкову, Хорошовку и Низки. Чуть поодаль были  деревни Рассохи и Гумницкая.  Их уже сейчас нет. Вместо двух деревень раскинулись производственные корпуса цементного завода. Своей окраиной станция «Коммунары» упиралась в березовую рощу.  Тысячи березок, словно стройные красавицы, радовали глаз и младенца и старика. Сколько радости приносили полные корзины белых грибов. Далее смешанный лес, с его  рябиновыми  и калиновыми гроздьями, а летом ароматная земляника и малина. И так вдоль железной дороги до самой рощи, которая называлась «Осиновка».

Прошло почти 70 лет. Что же осталось от моей малой Родины. На станции «Коммунары»  я долго искал свой осиновый деревянный домик, которая строила мама. Я в нем не жил, но приезжал. И теплота этого дома, материнская теплота согревала душу и сердце. В голодные военные и послевоенные годы,  хотелось ни конфет, ни шоколада и даже не сахара, а простого черного ржаного хлеба. Босоногие мальчишки, мы видели в железнодорожном буфете бутерброды с красной икрой и шоколадные конфеты «Белочка», но они не прельщали нас. Мы толпились у прилавков, где тогдашние спекулянты продавали нарезанный ломтиками хлеб, по 10 рублей за ломтик. Нужно было занимать очередь в 4 часа утра и выстоять до 9 часов, ожидая пока привезут ящик с хлебом. И через маленькое окошечко мы подавали три рубля денег образца 1947 года, а взамен получали килограммовую булку ржаного хлеба.  Прижав к груди хлеб,  бежал домой, где меня ждали брат и сестра, мама и свободный от работы отец.

 Иногда хлеб пекли сами. Нужно было на поезде съездить в Стародуб, что на Брянщине. Там купить 1 пуд пшеницы или ржи, смолоть на самодельных жерновах. В полученную муку мама добавляла картофельное пюре. Хлеб получался очень вкусным, когда был горяч. И казалось, не было на свете вкуснее еды, которая состояла из пенистой кружки «сыродоя» и ломтика картофельно – ржаного хлеба. Маяковский писал: «Можно забыть землю, где пузы растил и зобы, но землю, с которой вместе голодал, забыть нельзя никогда». Так и ныне с малой Родиной. Родина одна. Для большинства из нас, она Родина – мать, Родина – кормилица, утешительница и приемщица твоих останков. Для иных, толи по судьбе, толи по программе, Родина становится мачехой. Но они с муками и горестями тяжко несут свой жизненный крест, не изменяя своей Родине. Но есть и еще одна категория, которая добровольно, с умилением меняют Родину – мать на Родину – мачеху. Это бывшие граждане, которые изменили своей Родине, так сказать предали ее, не ощущая даже на миг своего предательства. «Желудочники» - им где бы не жить, нажраться до отвала, построить особняки, купить машин, по 5 – 6 раз на году вояжировать на моря и океаны, несколько раз женится, столько же раз развестись и умереть в одиночестве в старческом доме.
.
Недавно, года полтора тому назад, я беседовал «желудочником», который 15 лет живет в своих любимых США. Уехав из Беларуси 70 кг веса, за 15 лет достиг 105 кг, живет на пособие и чеки. Одно, что в течении полутора часовой беседы я понял, что он счастлив на словах, а глазах – тоска. Тоска по преданной им Родины.
Сейчас, в конце года, телевизионные и радио трескотня  не перестает излучать в эфир и в Интернет тему малой Родины, не вспоминая о насущных проблемах нашей Родины.
Когда я находился в 5 тысяч км от Беларуси, всегда по вечерам старался поймать передачи на белорусской мове центральной радиостанции Минска.  Ко мне приходили соседи, жители Витебщины, Брестчине и Могилевщины, внимательно слушали певучую речь, следили за жизнью Республики, радовались выпуску МАЗов, тракторов, телевизоров, радиоприемников. Она выла так далеко, но это была наша Родина – Беларусь. 
Время делает свое дело. Как некогда говорил Вальтер: «Время предает забвению все мелкое, жалкое и ничтожное, казавшееся грандиозным и значимым».

   Для этой женщины Родина не всегда  была матерью, но любить ее не перестала.