а я бродила под звёздным небом...

а я бродила под звёздным небом, покрывшимся неоновой пылью от фонарей городских, пила слёзы ночей, мелких и частых, словно промозглый дождь на Самайн, и думала, думала, думала, глядя в это самое небо, — сколько звёзд, сколько созвездий, сколько растворяющихся друг в друге бесконечных вселенных обитает вокруг нас?..

а в другой день я бродила, плывя в туманной дымке, пила кофе и плакала, плакала, обжигаясь, но продолжая пропускать сквозь язык, нёбо и горло терпко-сладкий напиткок, щедро приправленный горькой кровью души — всё теми же слезами... и думала, думала, думала, глядя в мутный, затопленный плачем и дождём мир, — сколько страданий приходится и придётся ещё перенести и мне, и другим, и этой земле, и самым несчастным существам — вселенным?..

а в ещё один день я бродила, летя в электричке над городом, пролетая дома, и дороги, и станции, глядя в заплаканное стеклянное окно, и думала, думала, думала о муках, о боли, давящей, потом массирующей, а потом упаряющей в мир сквозь кожу, дрожащее дыхание и пар, пар, мягкий, как последняя утекающая в солнце радость — сколько ещё дум странных и нестранных придётся думать, передумывать, недодумывать, а потом всё-таки додумывать?..

***

разрисовывая миры вокруг, выдавливая из себя последние яркие слова, как краски из тюбиков, обнаруживаю себя сидящей с синячными коленками на полу в окружении разорванных, запятнанных разноцветными чернилами клочков бумаги, на которых повторяются одни и те же, одни и те же слова, сущность которых я уже давно и безвозвратно потеряла...

слышу знакомый голос. обеспокоенный и потому строгий.

вслепую ощупывая воздух, падаю в мягкие объятия этого голоса.

тьма. это тьма ослепила меня и повергла в забвение. тьма... но я верю, когда я проснусь, я прозрею.

и вспомню... всё.