Люцифер, жена и другие демоны 3

Многогранность

Наблюдая, как Люций терзает душу полюбившегося ему носка, я задумался о его будущем. Вот вырастит он, захочет узнать кто его родители, откуда он родом и другие подробности своего усыновления. А что я ему скажу? Во-первых, я по-кошачьему ни бе, ни мяу, ни кукареку. Во-вторых, я не знаю, а в-третьих, могу забыть и то, что с ним может случиться, пока он растёт. Это и стало одной причиной, почему захотел вести этот дневник памяти. Но без санкции Лены, это было равносильно сочинению своего некролога. Решил не рисковать и пошёл за разрешением на кухню.
- Лен, как ты думаешь, с какого момента лучше начать писать о нашем романе.
- Что? Какой роман? Куда писать?... – и так ещё с десяток вопросов между глубокими вздохами и выдохами, несвязанных друг с другом последовательностью и смыслом.
- Без паники! Ни кто, ни куда, ни чего, ни кому. Сейчас всё объясню, – собравшись с духом, я сознался, - Собираюсь писать нечто вроде дневника в виде маленьких рассказов. В основном о Люцифере и о своей личной жизни. Но так как её у меня теперь не много, то придётся писать о нашей. Я считаю, люди должны знать, какие опасности их подстерегают.
Этой методике убеждения меня научили на одном мастер-классе. Для убеждения начальства в необходимости тех или иных личных потребностей, нужно свои потребности сформулировать в виде своих обязанностей. В контексте обязанностей любое начальство даёт добро на всё. Для начальника нет большей радости, если  подчинённый счастливо занят круглые сутки. А если он к тому же сам придумывает себе глупую задачу, то это сильно экономит дорогое время руководства. Сработало и в этом случае.
- Ну, если хочешь, пиши. А что именно и где будешь писать?
- На своей страничке в соцсетях.
- А от меня то тебе что нужно?
- Я уже говорил. Нужно твоё мнение, с какого момента лучше начать писать о нашем с тобой романе.
- Так, теперь понятно, – она отложила остро режущие предметы и вытерла руки о фартук – Сразу хочу тебя предостеречь от душевных и других травм. Если ты собираешься писать все подробности, то начни сразу с финала. Загугли выписку из больничной книги об ампутации половых органов и лоботомии мозга. Перепиши и поставь своё имя в графе «пациент».
- Я аккуратно, и только при твоей редактуре.
- Ладно, посмотрим. А сейчас не мешай.
На следующий вечер засел за шедевр. Первыми пробами пера Лена посоветовала украсить моё мягкое место. Они и вправду были не ахти. Не то чтобы ей не понравилось, но для публичной демонстрации она посчитала их слишком прогрессивными.
Тогда я начал с момента появления Люция. Начав писать, память стала разогреваться, а потом начала булькать воспоминаниями до пришествия мохнатого Антихриста. Пар нахлынувших воспоминаний срывал крышку с головы от желания написать о многом. Хотя бы вкратце.
Полагаю, что первым блином на сковороде моей памяти нужно зажарить мою жену Лену.
В-первых, не чужой мне человек, во-вторых она будет часто фигурировать на льду моих экзерсисов, а в-третьих, она всё-таки свалилась на мою голову задолго до падения разноцветного ангела Люция. Поэтому нужно нарисовать её портрет, наше знакомство и другие интимные подробности. Это для вашего понимания с кем я имею дело каждый день.
Пожалуй, начну из далека, как в песне черепахи Тортиллы из советского фильма: «Она была как Буратино, триста лет тому назад…»
Есть девушки, которые бесят и очаровывают своей наивностью одновременно. Рядом с ними ты всегда находишься в состоянии дуализма, близкого к диссоциативному расстройству.
В тебе борются разумный Инь и бесшабашный Янь. Инь уверяет тебя, что общение с подобными существами приведёт к деградации личности, а Янь доказывает, что это самое яркое пятно в твоей серой жизни.
Лена была и остаётся одним из этих сказочных существ до сих пор. При виде пирожного она превращается в принцессу, от бокала шардоне в королеву, после ночного клуба в тыкву, а утром в умирающего лебедя с простреленной головой. На замечание, что она в этом виде больше похожа на больную ворону, хрипло реагирует карой небесной, болезненным бросанием предметов и мольбой о стакане воды. Для неё эти три действия гармонично взаимосвязаны.
По её глубокому убеждению, я был бесчувственный стервятник, терзающий её нежную и ранимую душу голубки. Кстати сказать, птицы её вторая сущность. При виде фотографии моря кричит, как голодная чайка, и бьётся головой в картинку на телефоне. 
Лена уверена, что ей подвластна магия телепортации. Ведь после девичников ей же удаётся переместиться из ночного клуба домой в мгновение ока. Стоит ей лишь моргнуть последней текилой, взмахнуть крылом на танцполе и вот она уже в своей ванной.
- Дорогая, в три часа ночи заклинание какой-то невнятной абракадабры ты бормотала мне по телефону, а не посылала в космос – мои доводы плохо проникали в кору головного мозга феи, вернувшейся с бала.
- Ты жалкий магл! – отвечала больная волшебница, отрываясь от стакана с водой, – Причём с болезненным чувством зависти к моим способностям перемещать своё астральное тело из центра Москвы в Бутово.
При этом сказочном восприятии мира, в эпоху наших внебрачных отношений, она считала себя взрослой разумной женщиной с самоокупающейся программой феминистки. В то же время и до сих пор верит в домовых, принцев и других белых коней, которые прячутся у неё под кроватью.
Под действием алколоидов уверяет, что Дэвид Копперфилд действительно умеет летать, а она реинкарнация Мерлин Монро. Тот факт что она крашенная блондинка, оправдывает укрывательством своих умственных способностей от сглаза. На самом деле, ассоциация своей перерождённой личности с человеком для неё уже прогресс. Во время защиты диплома, она признавала себя вековым деревом для производства паркета.
Лена очень жизнерадостная натура, но при упоминании о Франции впадает в уныние. В юности она прочитала в какой-то книге, что там валяются поцелуи. Очень расстроилась, но всегда надеялась, что они валяются в укромных местах.
- Мне срочно нужно в Париж, иначе ей, после нашествия читательниц этого произведения на Париж, мне ничего не достанется, – расстроено признавалась она мне, – Эти сучки крашенные всё расхватают, а я так и останусь ни с чем.
- Так я вроде у тебя под рукой, под губой и другими частями для поцелуев, – мои доводы в пользу своих возможностей в расчёт не принимала.
- В ближайшие два года я должна плюнуть с Эйфелевой  башни на головы беспечных парижан за столь расточительное отношение к поцелуям, – в такие моменты, Лена не обращала на меня внимания, – Если этого не случится, я умру от отчаяния.
Описание своей трагической гибели всегда были связаны с моими мучениями и угрызениями совести. Согласно её завещанию,
- После того, как я покину этот мир, ты должен сжечь моё бренное тело по обычаю викингов, - с момента начала наших отношений она всегда пророчила себе неминуемую и мучительную смерть. – Мне кажется, что  кремация вместе с деревянной лодкой и содержимым моего гардероба, это очень красивый обряд. К тому же в состоянии трупа меня наконец-то не будет укачивать на воде.
- Красиво, но такому способу перехода в Валгалу удостаиваются лишь конунги, – моё замечание тонуло в туне её воображения о великолепии её последнего пути, – Ты, конечно, принцесса моего сердца, но не коронованная особа голубых кровей.
- Это пережиток прошлого и консерватизм, – если Лена во что-то уверовала, она становится непробиваемой и сейчас, как бронежилет седьмой степени защиты. Каким бы калибром доводов я не стрелял в её голову, они отскакивают от неё не оставляя царапин на извилинах.
Франция была не единственным поводом умереть во цвете лет. Чтобы не утомлять вас перечислением причин этого печального события, их можно объединить в одно определение – Всё.
Единственной нитью связующей Лену с жизнью, являлась её девичья память. Через пять минут после объявления очередного мотива она забывала, от отсутствия чего именно она должна расстаться с этим светом.
Франция была единственной константой с отсрочкой платежа, на который у неё не хватало тогда собственных сбережений. Поэтому она, как истинная феминистка и будущий маркетолог произведений искусств, предложила мне эксклюзивный туристический пакет услуг за половину стоимости её перелёта и проживания.
Для убедительности она составила доклад, который должен был убедить меня принять это предложение, как дар небес.
Четыре листа формата А4 грозили мне слепотой от открывающихся видов и вечным преследованием кошмаров от впечатлений. Отравлением земноводными и другими ужасными заболеваниями. Изюминкой всего этого несъедобного для моего слабого желудка блюда были несколько процедур, которые по её мнению помогли бы мне перенести эти страдания.
Все перечислять не буду по соображениям цензуры. Вот лишь несколько, и то в моей интерпретации:
- Захватывающие дух акробатические упражнения в самолёте в ограниченном пространстве и времени.
- Ежедневный утренний кофе в постель с экзотическими круассанами с интригующим названием «Поцелуй Пигаля».
Я был покорён.
- Даю своё согласие на опыты над своим телом, разумом и терпением, – знаете, люди и за меньшее вознаграждение поднимались на эшафот площади Согласия во время французской революции, - Правда, с одним условием. Ты должна будешь безоговорочно выполнить одну мою просьбу в Париже.
- Что-то я опасаюсь провокации и твоих скрытых преступных наклонностей. А ну живо признавайся, что ты там задумал, а то… - пытки уговорами, шантаж головной болью и другие экзекуции не сломили меня открыть тайну Мальчиша-кибальчиша, – Ладно, я соглашусь, если ты поклянёшься, что исполнение просьбы не повлечёт за собой моего унижения.
- Клянусь!
- Если не обманешь, то пусть у тебя там всё отсохнет нафиг, – она всегда была максималисткой.
- Тебе никогда не добиться, чтоб склонилась моя голова. Дорогая моя девица… – куплет из песни торжественного марша должен был доказать мою готовность к самому худшему кошмару всех мужчин.
Взвесив на весах свою спасённую жизнь и моё бедное воображение, она приняла условия сделки. Упоённая своей жертвой она упорхнула в магазин купить новых шмоток для шопинга в Париже.
Это решение не поддавалось логическому объяснению. Поэтому я отнёс его к прогрессивному нарушению жизненно важных функций нервной системы Лены, а проще говоря - шоку.
Очень хотелось её остановить, оказать первую медицинскую помощь, сделать искусственное дыхание или массаж сердца, но сдержался. Надо было идти в турагенство за путёвками и в ювелирный салон за венчальным кольцом для тайной просьбы в Париже. К тому моменту я понял, что Лена на залётная пташка, а моя птица счастья. К такому выводу я пришёл, когда бесы в омуте головы этой пернатой сошли с ума.
Дело в том, что после того, как она вступила на путь грехопадения со мной, её творческая натура искусствоведа вырвалась из оков девственности и понеслась галопом по Кама-сутре.
Сначала было здорово, но у всего есть предел, даже у меня. Последние слова не скромные, но в своём дневнике могу себе позволить.
Её фантазия набирала обороты очень стремительно. У меня от таких скоростей дух захватывало. Для примера, поделюсь с вами лайфхаком, как она раскрасила нашу жизнь варениками.

Продолжение следует...