Язык как индикатор жизни

     Прошу извинения у тех, кто успел ознакомиться с моей заметкой " язык как индикатор жизни". Этот сырой недоработанный материал попал в публикацию по недоразумению. И все же рискну продолжить столь неудачно начатый разговор. Не уверен, что найду поддержку, слишком много в жизни того, что травмирует сознание, порождая нежелание участвовать в чем-либо. И тем не менее. Иногда промолчать,совсем не значит проявить нейтральность. Не претендую ни на что кроме желания пробудить интерес к проблеме. В конце концов где его и ожидать если не в этой аудитории. Чтобы не повторяться лишь обозначу основные тезисы того, что попало в печать. Существует два заслуживающих общего внимания фактора: неоправданное ничем кроме примитивного подражательства засорение языка иностранными словами и повальная неграмотность в публичном пространстве. И вопрос тут не в самом явлении, которое не рождает новых ощущений, а в степени поражения языка. Оно достигло угрожающих размеров. Не стану утомлять читающих этот  материал примерами. Мои старания не смогли бы превзойти ощущений от соприкосновения с обыденностью. Послушайте что несется с экранов телевизоров, пройдитесь по городам и весям. А теперь представьте себе все тоже, но спустя 10,15,20 лет, когда "поколение ЕГЭ" полностью заполнит собой жизнь. На каком языке станет разговаривать оно? Да, разумеется, язык живое явление, и он не может не меняться с течением времени. Но каковы пределы его трансформации? В какой точке она расходится с естественным процессом и начинает рождать некое отличное от себя качество, разрывая связь времен? Знаем ли мы ответ на этот вопрос? Собственная история вроде бы должна успокаивать результатом. Ведь язык сохранил себя в ней, несмотря на все тяжелейшие испытания. Это так, но так благодаря влиянию на него таких мощных компенсаторов, которых в сегодняшней жизни нет. В дореволюционной России таким компенсатором выступало крестьянство, хранившее в себе чистоту и образность русского слова. Знать могла общаться на французском, могла вообще забыть родную речь ( что в действительности иногда и происходило), но язык жил и питал собой великую русскую литературу. В советское время хранителем языка выступала сама власть, и это был очень надежный хранитель. А какие социальные группы внутри нашей действительности могли бы претендовать на звание носителя языка? Таковых нет. Их ( социальных групп) не существует и вне контекста языковой общности. Мы существуем в намеренно атомизированном обществе, где, если и есть прочные социальные связи, то только вокруг власти, крупной собственности и, увы, криминала. Эти группы к русскому языку в лучшем случае равнодушны, а в худшем просто враждебны.Не может рассматриваться в качестве хранителя языка и само население России ввиду его национальной разнородности и отсутствия сколь нибудь заметного влияния на жизнь со стороны собственно русских.Остается ( Слава Богу!) литературная среда, которая, пожалуй, единственная еще хранит в себе русское слово. Но как долго? Увы, но не она определяет вектор общего движения. И тут я вынужден вернуться к заголовку. Во взаимосвязи языка и жизни вторичен язык. Он не может быть иным чем окружающая среда. Отсюда деградация языка всего лишь показатель общего состояния жизни. Вопрос: "что делать?", естественным образом вытекающий из всего вышесказанного, не имеет  точного ответа. Поэтому не возьму на себя смелость формулировать никаких предложений. Каждый волен выбирать предпочтение- поддерживать ли всеми  силами язык, задуматься о корректировке того, что его убивает или опровергать высказанные здесь суждения, которые, разумеется, имеют свои уязвимые позиции. Буду признателен за любые беспристрастные мнения.