Дачи и дачники

К апрелю Аля ее все-таки уговорила. И в пятницу, отпросившись с работы, Слава поехала смотреть свою новую дачу.
 
С Алей они познакомились в ноябре в автобусе. В ту поездку утро было дождливое, унылое и пробочное. Автобус медленно полз в густом потоке машин, смотреть, кроме как на капли, стекающие по стеклу, было не на что. Слава раз достала телефон, другой, третий…

— Не подскажете, который час? — обратилась к Славе соседка. — А то мне свой телефон доставать что-то не хочется. Да и без очков я вряд ли там что-то увижу.

Слава ответила. Слово за словом завязался разговор. Аля оказалась милой, интеллигентной и очень интересной собеседницей. У нее были хорошо подвешенный язык и широкий круг увлечений. Но главной ее страстью была дача. Слава узнала об этом в первый же день их знакомства. Потому что даже прежде чем представиться, Аля уже показала своей невольной соседке фотографии дома, сада, огорода во всех ракурсах и в разные времена года.

Четыре раза в неделю Аля ездила на другой конец их города на работу — а трудилась она консьержкой в новопостроенной многоэтажке. Слава тоже ездила в ту сторону в свой офис. И поначалу через раз, не сговариваясь, а потом уже, специально сговорившись, они стали ездить а автобусе вместе. И как-то так ненавязчиво получилось, что к апрелю Аля уговорила Славу купить дачу в их кооперативе.

Смотрины дома были назначены на субботу.

— Ты в этот раз деньги не бери, — провела последний инструктаж Аля. — Я с Семенычем договорилась. Ты все посмотришь, рассмотришь, выходные там поживешь — а потом уже решишь, нужно тебе это или нет. Я ж не знаю, какие у вас, молодежи, увлечения.

Слава только кивала. Сама она была закоренелой урбанисткой, истинным дитем города. Но рассказы Али задели в ее душе какие-то потайные струны. И ей тоже захотелось послушать, как стучит по лопухам и крышам сараев дождь, увидеть, как встает из тумана ало-оранжевое солнце, как по темной глади озера ползут фиолетово-розовые закатные тени, понюхать, как пахнет роса. И Слава решилась на эту авантюру с дачей.

«В конце концов, — говорила она себе, — что я теряю? Не понравится — сдам в аренду. Или перепродам кому-нибудь. Или так оставлю как сувенир. Деньги за нее, как ни крути, просят смешные. А так — недвижимость будет и место, где можно уединиться».
 
Как и договорились, ранним субботним утром они встретились с Алей на автостанции. Народ там уже кишел — в основном, это были бодренькие старички и старушки с корзинками, лопатками, удочками и даже с внуками, иногда — и довольно молодые люди, отправляющиеся, видно, проведать родителей, ударившихся в сельскую жизнь.

— Наш автобус уже стоит, — Аля, поздоровавшись, кивнула куда-то в сторону. — Поехали?

— Поехали, — кивнула в ответ Слава.
 
Она чувствовала себя немного космонавтом, немного — первопроходцем, путешественником, отправляющимся в дальнюю-предальнюю дорогу, в неизведанные земли.

Автобус легко выехал за город, промчал сквозь пригород и вырулил в поля. Слава почувствовала, что ее начинает усыплять монотонный, расслабляющий ритм движения.

— Эй, не спи, — тронула ее плечо Аля, — скоро выходить будем! Тут ехать всего ничего!
 
Как и полагается путешественникам, вышли они в чистом поле.

— Тут немного пройти надо будет, — сказала Аля, — километра два…
 
В первый момент Слава почувствовала едва ли не ужас, но это прошло довольно быстро. Поля живописно чернели, кое-где зеленели озимые. Легкий зеленый дым уже густел в кронах лесопосадок, мимо которых им пришлось проходить. Попались по пути и две ветряные мельницы, одна — почти скелет с провалившимися ребрами, другая — практически целая, одной лопастью указывающая в небо.
 
За очередным живописным поворотом показались острые крыши и молодые кроны деревьев.

— Вот и дошли, — бодро сказала Аля. — Еще немного осталось!

— Да я бы еще погуляла, — честно призналась Слава. — Мне понравилось!

— Вот и славно, — улыбнулась Аля. — А то ты так расстроилась, когда про два километра услышала, что я даже испугалась и почувствовала себя виноватой.

Слава улыбнулась. А потом они вошли на дачи.
 
Первыми в поселке их встретил сторож, дядя Вася. Он был мужчиной уже немолодым, но при этом все еще видным, красивым, с явной военной выправкой. Когда Аля представила их друг другу, он крепко пожал Славе руку и сказал, улыбнувшись:

— Добро пожаловать на борт! Если какие-то проблемы будут, обращайся сразу!
 
И попытался по-гусарски щелкнуть каблуками, хотя на ногах у него были только шлепки.

— Золотые руки, — охарактеризовала его Аля, когда они немного отошли. — И безотказный абсолютно. Что починить или смастерить — все к нему. Никогда не откажет и на совесть сделает.

— Ну, за деньги же? — уточнила Слава.

— Чисто символически, — отмахнулась Аля. — Кто сколько даст. А не даст — все равно сделает.

— Я думала, так не бывает, — хмыкнула Слава.

— Человек старой закалки, — пожала плечами Аля. — Когда-то это норма была. Сейчас поколения новые, умные, ничего не хотят, ничего не умеют.
 
Разговор о сложностях смены поколений прервался из-за того, что у ворот дома стояла еще одна обитательница поселка. Невысокая, полненькая, закутанная в шаль, в круглых очках, она была похожа на мудрую сову.

— Знакомьтесь, — сказала Аля. Это Слава, а это Мария Степановна, бывшая учительница русского языка и литературы.

— Бывших учителей не бывает, — улыбнулась Мария Степановна. — Если захотите почитать — приходите, у меня прекрасная библиотека. Если станет скучно — заходите, поговорим о высоких материях!

— У нее сад обалденный, — сказала Аля, когда они отошли. — Ее покойный муж увлекался. Там такие деревья, такие урожаи… Ничего не соглашается продавать — только раздает.

— Это так мило, — улыбнулась Слава.

— Ага, — согласилась Аля и представила следующую жительницу поселка, которая тоже вышла к воротам посмотреть на гостей. — А это Катерина Васильевна, наша рукодельница. Вяжет, шьет, вышивает, лепит и осваивает народные ремесла.

— Ну, ты загнула, — стыдливо улыбнулась невысокая тонкая старушка. — Так, разными хобби маюсь.
 
— А это ее муж, Олег Васильевич, рыбак от Бога, — продолжила Аля.

— Очень приятно познакомиться, — улыбнулась Аля.

Мужчина был под стать своей жене — тоже маленький, сухонький, с живым приятным лицом.

Следующий двор был пуст, но дом выглядел вполне новым, ухоженным.

— Тут наш профессор живет, но он раньше июня здесь не показывается. Жена у него врач, так что тоже можно будет обратиться, если что.

— Ок, — кивнула Слава.

— Не «ок», а взяла и обратилась в случае чего, — строго сказала Аля. — Мы тут одной семьей живем, дружно. И если у тебя беда, а ты скрываешь, это обида для всех. Нельзя так, понимаешь?

— Понимаю, — попыталась оправдаться Слава, — но я тут кто? Кто я им?

— Начнешь жить — станешь частью семьи, — пояснила Аля и остановилась.
 
Они подошли к следующему дому, у ворот которого стояла высокая, кровь с молоком, женщина. Она была уже немолода, но полна странной силы, жизни.

— Это Полина Андреевна, наша мастерица-хозяюшка. Лучшие пироги, лучшее варенье, лучшая кухня!

— Экак вы меня, — покраснела женщина.

— Заслуженно, — строго сказала Аля.

Слава улыбнулась.
 
Еще через несколько метров, в тупике, обнаружился небольшой, но милый домик.

— А вот и дом Семеныча, — провозгласила Аля.

— А чего он его продает? — задала, наконец, волнующий ее вопрос Слава.
 
— Стар уже, жена слегла, не до дачи, — вздохнула Аля. — Да и дом у него большой в деревне, напополам с братом. Зачем ему уже столько?
 
Аля открыла калитку и пропустила Славу во дворик.

— Вон сараи есть, огородик, теплица, — Аля показывала то в одну, то в другую сторону. — Вон столб — в доме есть электричество.

— А интернет? — поинтересовалась Слава.

— Не, этого нет, — покачала головой Аля. — За домом сад есть. Пошли покажу.
 
На крыльце дома лежали корзинка фруктов, банки с вареньем, соленьями, медом, большой пирог, прикрытый кружевной салфеткой, вязанка сушеной рыбы.

— А это что? — удивилась Слава.
 
— Это тебе гостинцы от местных, — охотно объяснила Аля. — Типа добро пожаловать!

— Как неудобно! — всплеснула руками Слава. — А я им ничего…

— Перестань, — строго сказала Аля. — Тут все по-семейному. Ты отплатишь со временем.

— Договорились, — улыбнулась Слава.

— Располагайся, отдыхай, осматривайся, всем в доме пользуйся без стеснения. Семеныч сказал, что забирать ничего не будет, с имуществом продаст. Я на соседней улице живу, дом с красной крышей. Станет грустно — приходи, — Аля еще раз осмотрела двор. — Ну, до встречи!

— Спасибо! До встречи! — Слава проводила Алю до калитки и вернулась разбираться с новоприобретенным имуществом.

Да, сделки купли-продажи еще не было, но Слава уже решила, что эта дача должна быть ее.

… В первый момент Слава подумала, что это сон.
 
В тот день она не дошла до Али. Обошла дом, облазила все углы, сараи, шкафы. Пила травяной чай, ела пирог и привезенные из города бутерброды. Немного посмотрела телевизор и, чувствуя, что засыпает, выключила какой-то древний сериал и провалилась в глубокий сон.

Проснулась она почему-то в саду, на странных деревянных носилках, покрытых тюками сена. Было светло — вокруг носилок причудливым орнаментом стояли факелы.

Слава соскочила с носилок — и упала. Ее правая нога была прикована к какому-то колышку, плотно вбитому в землю.

— Эй, есть тут кто? — хрипло спросила Слава. — Эй?
 
На ее зов из тьмы, ближе к огням, начали выходить люди. Они были одеты в длинные белые балахоны. На лицах у них были маски — черепа каких-то рогатых животных.
 
— Кто вы? — завизжала Слава. — Что вам нужно? У… Убирайтесь!

— Чтобы вырос урожай, нужна смерть, — сказала одна из подошедших. По голосу Слава узнала Алю.

— Что…

— Кровь прольется, урожай родится, — сказал другой голос.

«Мария Степановна», — с ужасом поняла Слава.

— Прими нашу скромную жертву, воздай нам по силам, — сказал дядя Вася.

«Они сумасшедшие! — с ужасом подумала Слава. — Во что вляпалась?! Что мне делать?!! Что?»
 
Она хотела что-нибудь сказать им — напугать или попросить о милости, но не успела. В нее полетели камни.

Первый больно расцарапал щеку, второй хорошо так приложился к голове. Слава закрыла лицо руками, но тут третий камень попал в спину, боль была чудовищной. Слава ухватилась за болящее место — и очередной камень попал ей в глаз. По щеке что-то потекло. Потом боль пронзила коленку. Опять спина. Голова. Из ран текла кровь. Лицо, лицо, плечи, спина….
 
Под градом из камней Слава скрутилась комочком и горько рыдала от боли и страха. Потом камнепад прекратился. Земля была сырой, укрытой прошлогодними листьями. Но Слава не услышала — почувствовала шаги. Чьи-то сильные руки с двух сторон подхватили ее и закинули на телегу. Руки и ноги тут же растянули в стороны, привязывая. Слава взвыла от боли в местах, где были переломы.
 
А потом подошедшие подняли факелы — и, словно тореадоры, вгоняющие шпаги в быка, вонзили их в сено. Телега вспыхнула. Слава ощутила обжигающую боль, вонь. Тонкая сорочка на ней вспыхнула, посылая волны боли. Загорелись волосы. Слава закричала, потом закашлялась. Потом боль, словно высокая нота, стала невыносимой. Кожа начала вздуваться, пошла пузырями, которые тут же лопались.

Тогда те, кто стоял за огненной пентаграммой, заунывно запели, призывая принять жертву.

Утром пепел будет развеян, и дачный поселок еще год проживет в благостном благоденствии. Аккурат до следующей жертвы.