Хотят ли русские войны

Новенький автомат, сильно пахнущий пороховыми газами, несмотря на тщательную чистку, с гордостью занял свое место в пирамиде. Это был его третий день в части и первый выезд на полигон. С первого раза он отстрелялся лучше всех и очень этим гордился. Свысока поглядывая на собратьев, потертых временем он с ноткой превосходства сказал:
- Ну, как дела, стрелки? Как острелялись? – не услышав ответа, автомат продолжил:
- Я - то неплохо отработал… девяносто пять из ста! Командир полка сказал, что мой результат лучший! А кто ни будь из вас, так умеет? Или настоящие бойцы отсутствуют в нашей пирамиде?
В глухой тишине прозвучал чей то спокойный голос..
- Дурак и хвастун…..
- Это кто тут такой умный? – вскипел автомат, возбужденно клацая затвором, забыв в гневе, что магазин его пуст.
- Я… - ответил видавший виды ручной пулемет.
- На твоем месте говорить про меткость, - глупо. Справа сверху от тебя стоит наша красавица – СВД. С ней не потягается никто в меткости, а слева с самого края стоит АК – 74. Вот кто тут настоящий боец! Поэтому, болобол, встань на предохранитель и помолчи….
Дрожа от ярости, новенький АКС понял, что спорить со снайперской винтовкой глупо и, посмотрев вправо, увидел старый – престарый АК-74. Он был таким старым, что даже при помощи лупы на его обшарпанном прикладе невозможно было найти следов лака, а ствольная коробка потеряла свое воронение и блестела, отполированная солдатскими руками. Презрительно глядя на рябой от перегревов ствол ветерана, новичок спросил:
- Неужели этот древний утиль может служит примером???!!!
В пирамиде начал расти гул недовольства, и даже гордая СВД что – то прошептала в ответ выскочке.
- Слушай, старик! – воскликнул густым басом грозный РПК, обращаясь к старому автомату:
- Надо поставить это трепло на место! Объясни сосунку!
Едва слышно шевельнулся предохранитель, и голос наполненный мудростью негромко произнес:
- Зачем? Смысл спорить с глупцом, который едва выпустил на полигоне свою первую сотню патронов? Неужели вы думаете, что он способен понять смысл слов «воин», «бой», «атака», «смерть»….
- А почему ты думаешь, что я не способен понять?! – вызывающе воскликнул, отсвечивая воронением АКС.
- А потому, что ты не знаешь, что такое «ВОЙНА»…. Название слышал, а вот смысл… страшный и кровавый смысл до тебя не дошел.
- Мне известно все! Я лучший…
- Никогда не будет лучшим тот, кто едва научился стучать бойком по капсюлю… - непримиримо продолжил говорить старик.
В пирамиде пополз шепот. Недовольные автоматы спорили о том, прав ли ветеран настолько, насколько говорит. Да, они не бывали на войне, но многие побывали в деле, а владелец одного из «Калашей» даже орден получил! Перешептывание и споры длились бы долго, но резкий и звонкий голос СВД, за который ее и прозвали «плеткой» восстановил тишину.
- Хватит молоть чушь! Быть в деле и хорошо стрелять ничего еще не значит. Только тот, кто прошел настоящую войну знает цену и точности и скорости стрельбы, а самое главное, что делает его «Бойцом» это еще и правильное направление стрельбы… Эх, салаги….
- Это как? – заворчали автоматы, нервно щелкая предохранителем.
- Направление выбрать проще всего! Ближайшего врага поймал в прицел и бей без промаха!
Снайперская винтовка презрительно промолчала в ответ, а ручной пулемет пробасил густым голосом:
- Точно, салаги… Объяснил бы им, старик….
В глухой тишине снова зазвучал усталый голос ветерана:
- Объяснить можно, да только поймут ли? Как объяснить им, что такое война? Как объяснить, что значит стрелять под шквальным огнем врага, когда пули и высекаемые им камни бьют тебя по корпусу и прикладу? А как они поймут, что значит стрелять, когда ты горишь от перегрева, а бой не закончен, и ты, давясь жаром перегретых пороховых газов, с трудом выплевываешь пули в сторону врага? Как объяснить, что такое «рукопашный бой»? Нет, это не выступление на плацу с приемчиками напоказ… Это смертельная схватка, одна за другой… Это кровь врага, которой ты захлебываешься, когда штык-нож до самого ствола врезается в тело гада, а потом чавкая, выскальзывает назад… Это тошнотворный хруст, с которым лопается череп, в который ударяет твой приклад… А разве можно рассказать, как пахнет кровь из раны твоего солдата, которая капая из раны, кипит на твоем перегретом от стрельбы стволе? Тот, кто не задыхался запахом горевшей крови, тот не поймет, что ЭТО такое… Это можно испытать. Это можно пережить, но нельзя кому – то просто взять и вложить в пустую ствольную коробку…. Куда стрелять…. Это самое трудное…. Надо стрелять туда, куда тебя направляет рука солдата… твоего владельца. И даже если враг рядом и готов расстрелять его в упор, ты должен бить туда, куда он тебя нацелил, спасая его друга. Как можно понять, что такое «Война» если ты не терял своего владельца? Если твой приклад не облез от осколков и песка, по которому тебя волочили? И как понять, что такое «Война», если ты не был в роли носилок для своего солдата? Никак не понять тому, кто не был на войне!
Ветеран замолчал и, подумав немного, продолжил:
- Я ненавижу Войну. Я ненавижу эту злобную суку, которая забирает жизни солдат. Но если она снова придет, я готов встать в строй и буду биться, как бился там, в отрогах Гиндукуша, и знаете….. Наверно молодые и отважные бойцы расхватают Вас, новых и блестящих, а тот, кто прошел через пламя сражений, снимет с пирамиды меня, потому, что знает: я не подведу……
В ночном мраке оружейной комнаты висела глухая тишина, и в этой тишине едва слышно повернулся предохранитель ветерана. Никто не мог сказать, сколько десятков тысяч раз пальцы солдат поворачивали предохранитель, от чего он поворачивался почти беззвучно, но сейчас этот тихий щелчок прозвучал так, словно ветеран сказал: «Кто хочет – услышит, а к сказанному больше добавить нечего…»
Я не знаю, видят ли автоматы сны, но если видят, то старому АК-47 наверняка снился тот страшный бой, когда отряд «шурави» попал в засаду, и он, задыхаясь от гари и запаха кипящей на разогретом стволе крови своего бойца, без устали бьет по «духам». Он снова видел, как бородач приближается к нему, но солдат на крик рядового Агзама – «Сашка, прикрой» переносит огонь в сторону, спасая жизнь другу…. Ему снова снится, как с боку гремит очередь, и снова судорожно дернулась рука сержанта Александра, плотно зажимая спусковой крючок. Он чувствует, как беспомощно стукнула затворная рама, выплюнув последнюю гильзу из магазина…. Старику снова снилась эта страшная и кровожадная ведьма по имени ВОЙНА, которую старый вояка так ненавидел…..