Называется, сходил за селёдкой

               

Захотелось мне неожиданно селёдки с картошечкой, в своём огороде выросшей. Поставил на огонь кастрюльку с водой, помыл картошку, в кастрюлю заложил, пошёл в магазин за селёдкой: магазины теперь близко, в шаговой доступности.  В магазине небольшая очередь, три - четыре человека. Отходит от прилавка мужчина, я к прилавку подвигаюсь. Смотрю, рука ко мне тянется, здоровается со мной мужчина. Рука опухшая, отёкшая, что за мужик? Глаза поднимаю – Володя! Здравствуй, здравствуй!- И всё, он на выход, я за селёдкой.

И вот весь день не даёт мне покоя эта рука, прямо врезалась в памяти и я всё думаю, почему?

Жаркий июльский полдень. Я вернулся в свой кабинет главы администрации посёлка после обеда. Разложил бумаги для проведения совещания по подготовке к зиме зданий, котельной, производственных помещений совхоза, воинской части, расположенных на территории посёлка.

Забегает в кабинет женщина: «Иван Фёдорович! Там на Полевой, у  Волиновских убивают Валю! » Я и расспрашивать не стал, бегом на улицу Полевую. Ну а что Главе делать? Участковый один на три села вокруг, да и живёт в Оренбурге – не успеет, убьют Валю.

 Прибежал в нужный дом. Тишина. Захожу в дом. Веранда - стёкла выбиты, прихожая – вешалка для одежды порушена, в дверях стёкла выбиты, на полу осколки лежат, да и сами двери в ванную и другие комнаты разбиты в щепки.
Добрался до зала. Стоит Володя в майке, в правой руке топор, пьяный вдрызг, глаза безумные, готов и дальше всё крушить. Как быть? Что делать?

Присел на корточки, битое стекло с полу взял в руку, пересыпал в другую: «Чего разбушевался, Володя?» Он бросил топор: «О! Фёдырыч! Здорово! Спаси меня, ради Бога! Задолбали все кругом!» Я приблизился к нему, он меня обнял, и мы вышли с ним во двор, где ждали нас его Валя с сыновьями и дочкой.

Селёдки купил. Вкусной была картошечка, да ещё с салом копчёным. Всё путём бы было, если  бы не рука отёкшая, та, что топор держала. Хоть не ходи никуда.