Сладкие речи

Приличных размеров зал заволокло едким сигаретным дымом. Люди во фраках, иногда покашливали в кулаки, и совершали новые затяжки. Их голодные взгляды были прикованы к недавно отреставрированной сцене. Свет единственного прожектора, освещал сомнительный пьедестал на полу которого восседала девушка с кукольной внешностью. Свет лишал оную зрения, но она чувствовала на себе плотоядные взгляды. Более того, она, стреляя подведенными глазками, не уступала их напору.
По помещению разносился тонкий приторный аромат. Такой не мог расслабить или возбудить. В купе с духотой, от него начинало подташнивать. Но ни один гость не двинулся со своего места.
Губы девушки задрожали, она закатила глаза и томным полушепотом начала монолог.
Мужчины замерли. Крылья их ноздрей начинали подрагивать, а руки перемещались с колена на колено. Мелодия чуть хрипловатого девичьего голоса будоражила их естество.
- Ради ночи с его падчерицей, он был готов на все, поэтому быстро согласился на сделку. Его орган, оттопыривая штанину, изнывал от желания, пачкая соками грубую ткань.
Кто-то в зале слишком громко сглотнул.
- Приемный отец юной девицы подозвал ту к деревянному широкому прилавку и велел взобраться на оный. Девушка, чье тело давно созрело и привыкло к разного рода ласкам, моментально отреагировало. Меж ее ног стало влажно, а соски набухли. Она стала глубоко дышать, от чего розовые горошины затвердели и стали тереться о тонкую, шероховатую ткань сорочки. Девушка посмотрела на отчима и раздвинула стройные ноги. Изогнувшись в спине, она запрокинула назад голову, приглашая незнакомца оставить на тонкой шее отметину.
Кто-то из мужчин в зале нервно затянулся, а девушка, вторя героине своего рассказа, начала отчетливо глубоко дышать. Ее голос сорвался на описании момента соприкосновения твердой плоти мужчины и губ райского сада молодой девицы.
Кто-то заерзал на стуле, а рассказчица провела пальцами по краю декольтированного темного наряда, что так эффектно оттенял светлую, молочного оттенка, кожу.
- Твердость его плоти не спала даже после первого, достаточно быстрого семяизвержения. Мужчина не остановил своих движений, с еще большим остервенением проникая в глубь разгоряченного тела девицы. Та закусила губу и начала подаваться вперед, вовлекаясь в интимный процесс. Отчим же, достал из-за прилавка мешочек с махоркой и свернув самокрутку, жадно закурил. Он вслушивался в хлюпающие, резкие шлепки. Он, словно зверь, принюхивался к ароматам смешанных любовных соков сорвавшихся в омут желания незнакомцев.
Рассказчица прикрыла глаза и облизнув ярко накрашенные губы, будто представляя себя на месте развратной героини, начала оглаживать ореолы торчащей груди.
Зал затих.
Из-за кулис вышел не высокий парень в белоснежной, с накрахмаленным ажурным воротником, рубашке. Его ноги обтягивали высокие, начищенные до блеска сапоги, а лицо скрывала карнавальная, косая маска.
Он медленно шагал в сторону рассказчицы и зал напрягся. Он зашел за ее спину и приложил палец к губам, прося у публики тишины.
Парень не прерывал девушку, пока та не завершила свой рассказ томным вздохом истинного наслаждения и тут же всадил острое, все-равно что игла, тонкое лезвие кинжала. Острее оного вышло с внешней стороны шеи жертвы. Девушка начала хреперь и задыхаться. Ее тонкие пальцы пытались нащупать лезвие.
Нескольким минут хватило на то, чтобы рассказчица, полуживая, прекратила попытки к спасению.
Парень уперся ногой в ее спину и столкнул рассказчицу со сцены. Тело с глухим звуком упало на что-то мягкое.
Дьявольский конферансье пожал плечами и надменно усмехнувшись, воскликнул: "Перфоманс!".
Зал взорвался аплодисментами.
А под сценой, туда куда упало тело рассказчицы, умирали она и ее предшественницы. Вечер был долгим, и их лежало четверо. Красивые куклы существующие для удовлетворения похоти мужчин. Наверное, им просто не повезло родиться красивыми.
Уборщик, что был нанят всего несколько дней назад, обязательно погладит каждую по волосам и подарит каждой свою настоящую любовь и ласку. Он будет шептать им нежные, приятные слова, а после закопает на собственном, заднем дворе. Так они навсегда останутся его куклами. Так он убережет их от властных взглядов несносных мужчин.