Не убежать!

Монотонный город скрипит, раскачиваясь маятником. Туда-сюда… Люди верят в иллюзию жизни и вечно спешат — то влево, то вправо. Туда-сюда… Душно. Хочется сделать глоток свежего воздуха и умыться родниковой водой, не воняющей нутром города. Каждому в какой-то момент хочется сбежать, и я не исключение.
Лес — всегда сказочный, если в это верить. На рассвете город остался где-то внизу, опутанный проводами, плавно раскачивающийся на двух уходящих в небо цепях. Туда-сюда. Скрип-скрип… Из-под него всегда что-то сыплется: какой-то мусор… отработанные люди.
Я стояла на опушке леса — ещё один кусок земли, только он не болтался на цепях, а, словно маленький островок, лишённый берега, изо всех сил пытался удержаться на тонкой ножке из камней, местами охваченной корнями. Хотя лес и находится на уровень выше города, отсюда невозможно упасть — ты просто снова попадёшь в город. Остаётся лишь повернуться к нему спиной, и его вроде бы и нет, почти не слышно криков и скрипа. Это я и сделала.
Лес просыпался, расправляя зелёные лапы. Верхушки деревьев уже нежились в первых лучах солнца.
«Только бы успеть надышаться и вернуться раньше, чем всё случится», — шагнула в сторону леса, чуть-чуть поёжившись от воспоминаний.
Первыми повстречались белки. Разноцветные плутовки путались под ногами, прыгали с веток, пытаясь обратить на себя внимание. Парочку даже погладила. Пушистые комочки мелькали тут и там: голубой, фиолетовый, жёлтый и… сама радуга ожила в этих зверьках. Долго любоваться ими никогда не получалось. Тропинка появлялась с каждым шагом, и нужно было продолжать путь.
Раз, два, три.
Где-то вдалеке слышны золотые молоточки бумажных гномов, словно кто-то играет на ксилофоне музыку дождя. Музыка становилась всё громче, но вдруг стихла. Я вышла на большую цветочную поляну, как будто спрятанную в лесу от чужих глаз. Гномы отдыхали, нежились на солнышке, лёжа в густой траве — на сегодня работа закончена: огромные хрустальные качели построены. И хранительница леса, в платье из васильков, плавно раскачивалась, вплетая радугу в золотую косу. Осторожно ступая, чтобы не потревожить гномов, я подошла к качелям. Качаться на них рядом с хранительницей можно бесконечно: уютно и тепло, иногда радуга вырывается из умелых рук и щекочет за ушком, шёпотом рассказывая радость. И эти маленькие секреты хочется слушать, наплевав на время, рассказывая в ответ свои… Но путь должен продолжаться. Я спрыгнула в надежде вернуться назад, пока не поздно, но лес уже спрятал обратную дорогу — теперь только вперёд.
 Раз, два, три.
Кудрявая толстенькая фея угостила вареньем из облаков. Солоноватое на вкус, оно вызывает слёзы, забирая грусть. Фея соберёт каждую слезинку и польёт ими ещё одну волшебную поляну, где на тоненьких ниточках-стеблях растут облака. Фея всегда нежно гладит по голове, напевая детскую песенку. И хотелось бы остаться здесь с хозяйкой облаков, но тропинка каждый раз пульсирует под ногами, заставляя продолжать движение.
 Раз, два, три.
И вот уже виднеется серебряная гладь лесного озера. Оно манит прохладой, подмигивает солнечными бликами, приглашая окунуться. На большом, выступающем из воды камне сидит двухголовая русалка, плетёт сети из водорослей и рассказывает сказки. Они никогда не повторяются, у них всегда счастливый конец.
«Почему моя тропинка заканчивается не так?» — я вздохнула, прикрыв глаза, а русалка уже начала новую историю.
Дальше идти не хотелось, но остановиться уже не получится — лес не отпустит. Шаг за шагом он становился гуще, нависая и закрывая солнечный свет. Страшно. Холод волнами пробегал по телу, я растирала плечи, пытаясь согреться и успокоиться.
«Остановись!» — кричала сама себе, но угрюмый лес уже давно завладел волей, заставляя идти вперёд.
Всё живое будто вымерло, красочный лес тускнел с каждым моим шагом, медленно превращаясь в тягучую серость.
Раз. Два. Три…
Тропинка кончилась возле огромного дуба. Он закряхтел и, неуклюже покачиваясь, начал разворачиваться. Я закрыла глаза, зная, что будет дальше. Треск коры и жуткий хохот:
— Ну что же ты? Открой глаза! Если ты меня не видишь — это не значит, что меня нет. Я всегда с тобой, — холодный шёпот заскользил по плечу, медленно пробираясь к уху.
«Нет!» — хотелось кричать, но я лишь резко открыла глаза.
Внутри дуба было спрятано зеркало. Я с ненавистью смотрела на отражение: голая женщина с молодым телом и лицом безобразной старухи. Чёрный дым вместо волос окутывал её тело, а тёмные впадины глаз не давали отвести взгляд.
— Ты снова пришла? Соскучилась, крошка? — женщина вновь противно засмеялась.
— Ненавижу тебя!
— Но я всего лишь часть тебя, прими и подчинись мне, — с каждым словом она вышагивала из зеркала. Удерживаемая страхом, я стояла на месте, не в силах пошевелиться.
Чёрный дым начал стелиться по земле, приводя в движение сухие деревья, они медленно приближались к единственной живой — тянули ко мне свои корявые ветви.
Щёку царапнуло когтистой веткой, оцепенение спало. Я развернулась и убежала прочь из этого жуткого места, в надежде, что ничего ещё не случилось.
— Поздно! Ты всех убила, пока шла сюда! — кричало мне вслед отражение, а чёрный дым норовил догнать.
Я бежала что было сил, но тёмный лес всё никак не становился радужным. На месте озера образовалось зловонное болото. И русалка почти утонула в нём. Она шептала: «Спаси!», цепляясь руками за камень, но он тонул вместе с ней.
Чёрный дым настигал, и я продолжала бежать, глотая слезы.
 «Почему я не попыталась её спасти? И есть ли надежда всё исправить?»
Дальше было поле с облаками. Фея запуталась в их стеблях, пытаясь взлететь. Они душили её.
— За что? — спросила она перед смертью, глядя мне прямо в глаза, в них отразился чёрный дым.
Я не знала ответа, вновь испугалась и не остановилась. Боль вгрызалась в самое сердце, не хватало воздуха, хотелось упасть, и только жуткий хохот позади не давал мне этого сделать, подгоняя страхом, будто кнутом.
Цветочная поляна потускнела, небо захватили тяжёлые грозовые тучи. Убитые молниями, догорали бумажные гномы. Разбитые громом качели рассыпались на множество осколков, и хранительница леса лежала с перерезанным горлом на сырой земле, её глаза были широко раскрыты, а рот застыл в немой мольбе. Я упала и подползла к ней. Вытащив осколок, начала гладить рану, в надежде, что всё исчезнет. На секунду показалось, что рана начала затягиваться, но чёрный дым шептал уже где-то рядом:
— Это всё ты! Ты их убила!
Я посмотрела на свои окровавленные руки и прошептала: «Прости!», глядя в глаза хранительнице.
В них отразился маленький лучик света, но я его уже не видела: резко поднявшись с земли, продолжила бежать. С трудом разбирая дорогу из-за слез, и не замечая трупы белок, я вылетела на опушку леса. Внезапно пошёл дождь.
— От себя не убежишь! Ты снова вернёшься, — дым остался в лесу, не решаясь догнать.
Уже наступила ночь, и город зажёгся искусственным светом. Я села на самую кромку леса-островка, наблюдая, как капли дождя падают в тёмную бездну между городом и лесом, обхватила себя руками и начала монотонно раскачиваться, убаюкивая своё одиночество. Скрип-скрип… Туда-сюда…