Обрыв

         -Дышите! Дышите! – ласково проговорила доктор девушке почти в самое ухо. Та побагровела. Её окатило волной боли. Невыносимо. Закричала. – Тужьтесь…
-Вашу мать! А я, что делаю?! – Девушку разрывало изнутри. Она ухватилась за холодные поручни акушерского кресла. Напряглась. Пот заливал ей глаза. Схватка. Боль. Вышло. Крик новой жизни. Так легко, словно в невесомости. Устала. Спать. Сквозь сон: «Мама, мамочка. Кушать хочу. – На грудь навалилось что-то тяжелое. Девушка открыла глаза. Перед ней маячило весёлое лицо, усеянное веснушками. – Мама, я вижу, ты не спишь. Вставай. В садик пора». Она оторвала тяжелую голову от подушки. Поднялась. Накинула халат. Нырнула в мягкие тапочки-кролики и побрела на кухню, спросонья шаркая по полу.
-С добрым утром!- зевнула женщина. За столом ждали завтрака муж и сын.
-Ты портфель собрал? – налила себе кофе мать.
-Ага! – бойко ответил сын и отправил в рот последний кусочек бутерброда с колбасой. Отхлебнул чая. Метнулся в коридор. Набегу чмокнул в щеку мать. – Пока, мам! Пока, Пап!
Кроссовки на ноги. В дверь на улицу. По пути в школу встретил Светку, одноклассницу. «Какая же она красивая» - от этой мысли лицо залилось краской, а веснушки стали ещё выразительней. Светка подошла к нему:
  -Привет, Сашка! Ты в школу? – Парень закивал головой. Мысли вязли, как колёса в грязи. Рот склеился. Руки отказывались подчиняться. Девушка засияла чарующей улыбкой. – Ну, тогда пойдем вместе.
Они вошли в класс. Профессор окинул их строгим взглядом:
-Видимо, Эйнштейн завещал вам всё время и пространство, молодые люди. – Они стояли в дверях, рассматривая пол. Переминались с ноги на ногу. Мямлили. Что-то пытались объяснить. –Ладно! Спишем ваше опоздание на весеннюю погоду. Садитесь на места.
Светка с Сашкой юркнули в аудиторию и уселись на последнем ряду. Лекция продолжилась. После пар они возвращались домой. Он волновался:
-Светка, как будем Атому сдавать экзамен? Он же тиран.
-Не дрейфь, Сашка! На каждое действие есть противодействие. – Уверенно отрезала девушка.
Подошли к двухэтажному зданию. Перед ними заскрипела дубовая дверь. Обдало звуками знакомого марша. Смело окунулись в него. Нервничали. Сашка повернулся к ней, всё не мог налюбоваться. Она была, как облако, в своём подвенечном платье. Невесомая, нежная, пушистая. Слегка улыбнулась. Успокоился. Растворился в её улыбке. «Ты взял их?» - спохватилась Светка. Сашка похлопал себя по пиджаку: «На месте». Они шагнули к женщине с прищепленными к ушам губами. Перед ними лежал большой журнал, в котором синели бесконечные ряды фамилий и имён. Прищепки немного ослабли. Долгожданный вопрос: «Согласны?» Два утвердительных ответа. Подписи легли в ряды счастливых молодожёнов. Когда он поднял глаза, на него смотрело румяное круглое лицо. Где-то над щеками в глубине блестели весёлые глазки: «Да вы не переживайте так, папаша. Всё будет хорошо. Пакет с вещами принесли? Ну, вот, и отлично. Давайте его мне. – Он протянул трясущийся пакет. – Я вам позвоню». Сашка вышел на улицу в бахилах. Куртка, нанизанная на одну руку, была вывернута наизнанку. Ветер растрепал волосы на голове. «Куда идти? Или не идти? Не могу! Скорей бы уже всё кончилось». Он взглянул на часы. Секундная стрелка за час сделала один ход. «Да, что же так долго?!» Ходил от лавки до лавки. Подошел к человеку. Попросил сигарету. Затянулся. Закашлялся. Прежде не курил, да и поздно начинать. Бросил окурок на землю. Растоптал. Раздался звонок. Засуетился. Руки забегали по всем карманам: «Где же? Где же? Нашёл!» Выпал из рук. Звонит. Танцует на земле. Сашка схватил его и поднёс к уху: «Алло! Алло! Папа? Пап, поздравляю, ты стал дедушкой. Двойным. – По свежим морщинам, как по высохшему руслу реки, потекли сладкие слёзы. – Парень и девка. Комплект!» Александр Сергеевич положил телефон в карман. Присел на лавку. Лицо поливало весеннее солнце. Приятно. Хорошо. Вдалеке показалась Светлана Игоревна. Шла из магазина. Она увидела мужа и по его блаженному виду поняла, что всё произошло. Побежала к нему. Уже рядом: «Ну, что?» Он вскочил к ней на встречу. Схватил её на руки. Закружил, как в юности. Плакал. Смеялся. «Поздравляю, бабка! Двое. Внук и внучка». Светлана крепко обняла его за шею и весело расплакалась…
Картинка сжалась до точки и погасла. В чёрном экране отражался слабый силуэт. Напротив, в мягком кресле сидел древний человек, весь изрытый глубокими морщинами. Остатки его волос были размазаны по вискам. Он отложил пульт от телевизора, завёрнутый в целлофан, такой же потрёпанный, как и сам старик. «Что за сопли по ящику?» - проворчал он. Голос его был слабый, приглушенный. Говорить приходилось насилу. Старик попытался приподняться, но рухнул обратно в кресло. Ещё попытка. Затрещали суставы, как старый дощатый пол. Удалось. Встал на ноги. Сделал шаг. Перед глазами мигнуло. Еще шаг. Мигнуло. Побежала черно-белая мошкара. Зашипело, словно сбились настройки. И вдруг всё погасло. Видимо, обрыв сети.