Оправдание
Две вещи несовместные. Не правда ль?
Такими словами пушкинский Моцарт в беседе со своим коллегой по цеху – пушкинским же Сальери, ревнивым почитателем своего творчества – вынес другу-убийце, не подозревая о том, двойной приговор. И в третий раз повторим: всё это по версии Александра Сергеевича Пушкина, в своих творческих интересах намеренно следующего за молвой, раздуваемой восприимчивыми к сенсациям, падкими на людские пороки, праздными болтунами.
Одним росчерком пушкинского пера Моцарт лишил Сальери права считаться гением, неподражаемым художником, то есть, фактически, записал его в посредственные мастера, одновременно заклеймив его злодеем – тем, кто осознанно совершает тяжкое преступление.
Если разбираться пристальнее – у Пушкина Сальери совершает сразу несколько преступлений: убийство человека, уничтожение источника культуры, предательство друга (по крайней мере, товарища, как показал поэт), вероломство по отношению к беззащитной жертве и всему человечеству …
Не обошлось и без гордыни, зависти, собственно, и приведших к решению о физическом уничтожении источника потрясающих современников "чересчур совершенных" творений.
Но Пушкин не остановился и на этом. В финале он заставляет Сальери успокаивать свою совесть, искать оправдание содеянному: пытается зацепиться за слухи (пусть и небеспочвенные) о пороках и преступлениях других людей; сравнивает себя с "Бонаротти". Наш великий соотечественник, автор пьесы, ставшей памятником мировой литературы, ещё и "ненавязчиво" подчеркнул эгоизм и ещё раз гордыню респектабельного добровольного злодея, переживающего, скорее, не о том, что целенаправленно решился на убийство, совершил тягчайшее преступление, а о том, что поставлена под сомнение его гениальность…
Многие исследователи и просто любознательные читатели, зрители, приверженцы качественной литературы, профессиональной оперно-балетно-филармонической музыки в России и во всём мире задавались вопросом о том, как возникла и насколько обоснована увековеченная Пушкиным легенда? И пусть исходные вопросы формулировались неодинаково, в большинстве случаев люди, прежде всего искали истину.
Информации, различных материалов на этот счёт за два века накопилось немало – закономерный результат работы маститых историков, признанных искусствоведов, профессиональных сыскных агентств и любителей расследований. Наконец, в 1997 году в Миланском дворце юстиции состоялся судебный процесс: Сальери было предъявлено заочное обвинение в умышленном покушении на жизнь Моцарта. Судебное разбирательство подготовили тщательно и провели по всем правилам, максимально беспристрастно. Реального Антонио Сальери, одного из наиболее ярких композиторов своего времени, который более тридцати пяти лет занимал пост придворного капельмейстера при Венском дворе, стал учителем Бетховена, Шуберта, Листа, оправдали.
Кто-то, возможно, продолжает считать, что это решение, безусловно, справедливое, тем не менее, не устраняет элемента неопределённости, не доказывает стопроцентной непричастности Сальери к смерти Моцарта. Однако не менее обоснованы предположения о том, что у Моцарта было больше оснований завидовать Сальери, чем наоборот.
Человеку, заинтересованному в истине – не в отдельном факте, а в некой глобальной детерминанте, не основанной на слухах, а представляющей собой реальные результаты, ставшие на века неотъемлемой частью мировой культуры – правильнее обратиться к главным итогам жизни людей, о которых идёт спор. Стоит обратиться, прежде всего, к музыке. Важно внимательно слушать не только сочинения Моцарта, но и Сальери, стремиться как можно более глубоко почувствовать настроения, логику, колорит их творений; увидеть, ощутить и принять мастерство профессиональных музыкантов, с любовью исполняющих их произведения.
В этой музыке – точные и убедительные ответы почти на все главные вопросы.
Заслуживает не меньшего внимания и признательности добросовестная работа и решение миланского суда. Достойна благодарности преданность своему делу и кропотливый труд специалистов музеев и архивов, работающих с документами и артефактами, связанными с великими личностями. Так, например, любопытен опыт учёных, математиков, программистов, которые, как они считают, благодаря современной технике смогли воспроизвести истинный портрет Моцарта. Его, и созданный с помощью тех же технологий портрет супруги Моцарта, можно увидеть в Венском Доме музыки на Зайлерштетте.
Но подлинная музыка, безусловно, важнее.
И Микеланджело – упоминанием о нём, как о подозреваемом в преступлении, заканчивается пушкинская трагедия – для человечества, прежде всего, гений и неутомимый труженик, подаривший миру скульптуры, фрески, элементы архитектуры собора Св. Петра и Капитолийской площади в Риме …
Впрочем, и пушкинская трагедия "Моцарт и Сальери" – пусть она всего лишь интерпретация сплетни, зато какая гениальная … – навсегда останется достоянием мировой культуры и предметом гордости народа России.
2018
Свидетельство о публикации №218110500978
Алюня 06.11.2018 15:14 Заявить о нарушении
Всё это стоит того. И в оправдании не нуждается.
А вот авторы, т.е. люди, некогда жившие, переживавшие, ошибавшиеся ... Им сегодня можно простить многое, если не всё. Они достойны оправдания, если есть за что. И лишнего, а тем более грехов, на них "вешать" не стоит.
Спасибо!
Сергей Антюшин 06.11.2018 16:48 Заявить о нарушении
Но...
Вот для меня не так интересна реальная история Моцарта и Сальери, как вопрос, поставленный автором в начале этого эссе.
"Гений и злодейство - две вещи несовместные", - категорическое утверждение Моцарта-Пушкина.
"Не правда ль?", - вопрошает автор.
Это у него такой риторический вопрос или так выражено сомнение в правоте Александра Сергеевича?
И в самом деле - "Гений и злодейство - две вещи несовместные" - аксиома?
Аксиома, потому что Пушкин?
Или аксиома, потому что гений просто не может быть злодеем, а злодей гением?
Но почему? Гениальность жестко увязана с с общепринятой моралью?
А как тогда быть с многочисленными примерами обратного, которые каждый относительно образованный человек может привести, основываясь на истории и собственных представлениях о гении и злодействе.
Ясно, что понятия "гениальность" и "злодейство" субъективны, но вот насколько сходно они осознаются нами?
Что есть гений для подавляющего большинства?
Высшая степень таланта? Эстетическое проявление безумия через творчество? Массовое признание выдающихся результатов чьего-то самовыражения?
То, что с невыразимой словами очевидностью, делает этот мир лучше?
А что такое злодейство? С учетом относительности добра и зла ответ на этот вопрос еще сложнее.
Это немотивированное зло? Мотивированное зло? Зло вообще? Абсолютное, "чистое" зло? Конкретное преступление? Любое преступление или по некому перечню?
Как и насколько быстро перешедший на "темную сторону" гений перестает им быть?
Не открывает ли совершенное (а может еще и выстраданное)злодейство в гении новые, неожиданные грани методом "от противного"?
Дорогой Сергей Сергеевич, было бы здорово узнать, что Вы на сей счет (и за рамками этого счёта тоже))) думаете.
Для нового произведения предлагаю рабочее название "Оправдание. Перезагрузка"))).
Николай Славин 16.11.2018 15:04 Заявить о нарушении
Большое спасибо Вам за участие, в целом, и за вопросы, в частности.
Они уместны и актуальны. Правда я себе, действительно, не ставил задачи пространных, а тем более, исчерпывающих ответов на них. Во всяком случае в этом коротком тексте.
Латентную постановку части из этих вопросов Вы увидели. Спасибо!
Правда, я не планировал продолжения пока, но кто знает, что нас ждёт, и что в нас зреет...
Если кратко, вопросы эти требуют не просто ответа, а непрерывных усилий, стремления ответить на них как можно более объективно. Иначе легко заменить оправданную попытку выявления подлинной онтологической составляющей реальности самооправданием, прощением себе недостатков, а то и грехов (тоже вопрос: а где критерии, границы? "А судьи кто?").
Меняются обстоятельства, трансформируется мораль, законы, цели, и предпочтения. А вопросы, подобные этим, остаются...
Спасибо!
Сергей Антюшин 17.11.2018 00:26 Заявить о нарушении