Рокнрол жив, а я уже нет

Анюта потом сказала, что этот старпер, оказывается, был самым первым профессиональным рокером с нашего Долгопрудного, и у него была своя команда, которую я сейчас называть не буду, но название такое я слыхал.
 А пересеклись мы с ним в первый раз в электричке, когда возвращались с футбика, со стадио в Тушино, где наши обидно слили коням 1:2.

Нас было шестеро, включая Анюту, и были мы на нереальном взводе. И видим, входит в вагон этот о****ол, на вид культурный пожилой ботаник, и в конской розе*!.. Мы переглянулись, и Греча, не говоря худого слова, подваливает этак к нему вразвалочку и с ходу - с ноги в табло. Мужик уже был на сидении, и репа его слегка лишь дернулась, но падать ему было особо некуда.

Греча оценил взглядом причиненный мужику ущерб и, видимо, раздумывал, добавить или нет. А нам дальнейшее было видно не очень, но только мужик из положения сидя, сидя!.., вдруг послал Грече такую резкую ответку в нос, что тот чуть тихо осел на очко и повалился навзничь на спину, заливаясь кровищей из носа.

Понятно, в конце концов это закончилось тем, что мы налетели и отметелили мужика как только могли… Уже начали и какие-то тетки истерично орать, что мы его совсем забьем…

И, главное, в оконцовке он вышел с нами в том же Долгопрудном, хотя далеко не прошел, а сел на платформе на лавку и стал вытирать платком с морды кровь.

Сердобольная Анечка чуть не дала мне и Потапу по щам еще в электричке… «Вы подонки совсем уже?!.. Вчетвером на одного?!..». «А Гречу тебе не жалко?!.. Давай, иди, пожалей этого, сопли ему утри!..», - нехотя оправдывались мы, хотя в душе понимали, что в чем-то она права.

Короче, Анечка из принципа осталась с мужиком вытирать ему кровь и подбирать с платформы то и дело падавшие перчатки, бейсболку и розу. Больше того, пошла провожать его до хаты, и когда он по-простому, с убитой улыбкой, пригласил ее зайти – зашла!..
Короче, мужик ей впаривал что-то под гитару, и она даже пустила слезу, хотя и не сразу, и стала записывать его на телефон. Когда об этом узнал Потап, он стал так метаться по асфальту и как-то даже зло так ржать… Типа, какой-то потс телку его уводит.

А Анюта потом несколько дней не показывалась совсем. И в оконцовке Потап, прихватив для порядка меня с Гречей, решил пойти ее искать у этого.

Поднялись на этаж, а тут он сам и выходит, прилично поддатый, на общий балкон курить. И нас вообще не узнал. Поздоровался и пошел. Ну, Потап ему на балконе – предъяву, то да сё. Тот улыбнулся и отвечает:

- Брат мой, о чем ты?.. Мы с ней просто о жизни и смерти говорим всю дорогу… Обо всем на свете, в общем. И музыку играем.

Нет, Потап таких ответов не понимает. Совсем. И на это всё мужику снова резко прилетело от Потапа с ноги, на этот раз – в живот. Тот согнулся и упал на колени и выдавил из себя, задыхаясь, что-то вроде «убить рокнрольщика нельзя»… Греча ему на это добавил с двух рук в репу, но тот не упал, а даже начал вставать. Держать удар он умел, этого было не отнять. И именно это Потапа и взбесило окончательно. С двух шагов разбега он, с отличным замахом, уделал мужику в голову, и снова с ноги. Но, как он сам с досадой успел сказать потом, по злобе маленько не рассчитал.

Мужика откинуло назад, и на секунду он еще балансировал спиной на трубе перил, а потом сам собой быстро так сполз… туда. Этаж был четвертый. Перевалившись головами вниз, мы глянули туда же - что там с ним?..

Он лежал на козырьке подъезда, нелепо подогнув худые ноги. Полы его домашнего халата разметались по сторонам, открыв белый живот и трусы.

…Анюта дожидалась появления Потапа у его подъезда, и когда увидела, запустила в него с трех шагов половинкой кирпича, и кирпич больно попал ему в плечо. На что Потап со всей дури молча залепил ей по щеке.

-Тварюги поганые!.. Ты что думал, если с мужчиной находишься, это обязательно трахаться?!.. – орала она, разбрызгивая слезы и какую-то невиданную ненависть. – Животные!..
Потап и без того был не в себе, но тут он промолчал.

- А я, может, и хотела бы с ним!.. Да!.. Да только он нормальный человек, нормальный!.. Не хотел он просто так, по пьянке!..

А на похороны мужика, я скажу, вышло вдруг столько людей!.. Не весь, конечно, Долгий, но все равно я аж охренел… Вылезли такие люди, которых я и помнить-то уже забыл. И даже были видны какие-то лица… Не помню я, кто это, но вроде видел когда-то по телеку. Мать потом сказала, что это Кинчев и Кипелов были, и еще какие-то. Она их слушала сама когда-то.

Появились даже и трое серьезных, все в темном, с очень большим венком. Один из них, Гриша Малой, сказал даже несколько слов у могилы, и прозвучало там что-то насчет «по заслугам наказать виновных».

Где-то в стороне от всех я заприметил и Анечку. Ее было трудно узнать из-за черного платка на голове, и лица ее я так и не увидел, но это была она.

А на следующий день… По двору неслась вся какая-то заполошенная Катька и истошно орала одно только слово «беда!..». Короче, я понял только то, что надо бежать к заброшенной новостройке.
Она лежала, почему-то в трусах и лифчике, на груде битого кирпича, под самой стеной, и из-под рыжей ее головы растекалась темная лужица. Потом сказали, что была поддата, конечно.

А Потапа с Гречей к тому моменту в Долгом уже не было, а прятались они от всех на чьей-то даче за Дмитровом. Но их нашли довольно быстро и там. Задали вопросы, потом оглушили битами и Гречу оставили подыхать на месте, а Потапчика закинули в багажник и увезли с концами.

Сейчас передо мной этот старенький ее телефон, и я нашел в нем ту запись. Они там много ржут, потом он поет. Потом оба то ли немного плачут, то ли снова ржут, то ли уж не знаю… А в песне там так:

«…И чья вина, что ты один и жизнь одна, и так длинна, и так скучна, а ты все ждешь, что ты когда-нибудь умрешь…**»

И если подумать, слова-то – реальные, ништяк слова, жизненные.

*«роза» - болельщицкий шарф определенных цветов, основной атрибут экипировки болельщика.

** использованы слова из композиции «Кто виноват» гр. «Воскресение» (автор текста Конст. Никольский).