420. Хуторская чертовщина. Тревожная ночь

                Пахом взял со стола фонарь, глянул на встревоженного Трифона:               
               -Тришка, кто так вилы держит.
                -Ты ж не навоз чистить идёшь.
                -Дай сюда! Держи фонарь.
                -Будешь им подсвечивать.
          От двери комнаты отдыха, до воротной двери не более пяти шагов, но в данной ситуации это расстояние показалось намного длиннее.
                Пахом наставлял напарника, который явно    трусил, да и сам он заметно нервничал.
                Здесь такого не принято, чтобы в молчанку играть, раз пришёл, то будь добр отзовись, чтоб заранее знать, кто стоит по другую сторону ворот, а вообще – то по первой заглядывали в окошко, а не тарабанили в ворота, словно в наглую пытались вломиться.
                -Тришка, смотри, сразу запор не открывай, сначала спросим, кому там не спиться, а там уж поглядим, отпирать или не отпирать.
                - Понял?

           -Да куда ж ясней, что я совсем не понимаю.

           Подойдя к воротам, именно к той части, где имелась входная дверь, Пахом как можно строже спросил:
                -Это кому там постучать по голове?
                - Почём  зря беспокоите?
       Но в ответ было полное молчание.
                Трофим кивком головы, как бы спрашивал у Пахома, что будем делать.
              Тот вначале пожал плечами, немного подумал и тоже кивнул головой в сторону комнаты отдыха, мол, пошли, раз никого нет, то и нечего зря топтаться.
                Тем боле, что рабочие лошади, на противоположной стороне от комнаты отдыха, мирно стояли и слегка пофыркивали, отдыхая после тяжёлого рабочего дня, будь какая опасность, они бы вели себя беспокойно.
          Дежурные вернулись к себе, Трофим поставил вилы в угол, а Пахом установил фонарь на стол, почёсывая себе голову, он уже подумывал прилечь на топчан, но тут с новой силой постучали в ворота.
       Это уже издевательство, это уже не просто стучат в ворота, а видимо испытывают их терпение, а любому терпению всегда приходит конец.
             Злость  в нём вспыхнула, как выплеснутый на костёр керосин, он схватил со стола фонарь, рванул со стены плетённый в шесть кожаных полосок арапник, перебросил плеть через плечо, и было ринулся к выходу.
               -Лис, не ходи,
                словно мышка пропищал напуганный Трифон.

           -Это ещё почему, удивлёно спросил Пахом.

           -Да ты чё, так ни чего и не понял?

        -А чего тут понимать, кто – то дурью мается, сам не спит и нам отдыху не даёт.

        -Да послушай, что я тебе скажу, переходя на шёпот,
                сказал Трифон.
       -Это нас специально отвлекают, ну помнишь, как мы детстве делали, одни специально отвлекают, а другие в это время в тихоря шуруют.

               Пахома Лисицына словно обдали кипятком и тут же вылили ему на голову кадку холодной воды.
                Он на мгновение оторопел, что – то важное с трудом прокрутил в голове, вот ведь невезуха, вот ведь незадача и надо ж такому случиться именно на его дежурство.
                Ещё с прошлогоднего налёта тянут кота за хвост, всё разыскивают угнанных лошадей, так ещё вдобавок новая напасть может приключиться, вовеки веком не расплатиться.
           А Тришка молодец, как это он быстро сумел сообразить, что к чему.
                Ох и делишки, я вам скажу завертелись, срочно нужно проверить восточные ворота, пока мы здесь конителимся, а там глядишь уводят лошадок, ведь возьмут самых лучших, а не кляч старых.

 -Тришка, ну что ты расселся пень пнём, хватай вилы, да айда на другой край.
              Трифон Запихулин суетливо встал, дрожащими руками ухватился за вилы, как за надёжную опору и гарантию собственной безопасности, ожидая дальнейших указаний.
             -Сделаем так, нас пытаются дурачить, но и мы не лыком шиты, подыграем маленько, усыпим их бдительность.
                Пахом подошёл к воротам, пнул их ногою и уверенным голосом промолвил:
                -Кого там чёрт принёс?
                - Какого лешего вам надо?
              Но за воротами стояла полнейшая тишина.
       - Чего надобно, чего беспокоите?
                Ночная тишина оставалась молчаливой, даже не было слышно посторонних шагов за воротами.
            -Я вот щас кому – то укороту дам, так отхлестаю, что всю охоту отобью дурью маяться.
                -Только ещё раз стукни, выйду, так стукну, так стукну, будешь гад на карачках ползать.
                Как хотелось чтобы после этих слов за воротами раздался закатистый смех и вся эта дуристика, была бы обычной шуткой, пусть глупой и тупой, но шуткой.
               Но к великому сожалению и напряжению нервной системы, по ту сторону ворот стояла мертвецкая тишина.
         Для убедительности Пахом приложил ухо к воротам, желая услышать хотя бы слабенький шорох, но ничего так не пугает, как полная тишина и неизвестность происходящего.
                В тот момент, когда дежурные конюхи собирались усыплять бдительность неизвестности, чтоб своим разглагольствованием одурачить, тех, кто пытался их ввести в заблуждение, хуторской чёрт, недолго думая, с ловкостью кошки забрался на чердак.

                Что такое чердак конюшни?
        В хороших руках это огромное крытое пространство, где хозяйскому творчеству не ограниченный полёт фантазии.
            Свежескошенная трава, высушенная под крышей чердака, не теряет своего цвета, не усыхает до ломкости, остаётся гибкой и нежной, а запахи трав не теряют своего аромата, а только усиливаются, повалятся на таком сене одно удовольствие, где от букета запахов дурманяще  кружится голова.
             Кому - то действительно голову скружило, кому – то здесь действительно прекрасно живётся, ничего, это дело поправимо, дай только время, всё устроится, как нельзя лучше.
          «Где этот родственник домового, славный конюший?
                Где этот бездельник и дармоед?
       Против того чтобы днём дрыхнут, ничего такого  не имею.
      Да и вечером  можно поваляться, но вот в полночь, будь добр исполнять свои обязанности.
           Трудного в этом ничего нет.
          Спустился к лошадям, ходи себе заплетай им гривы и хвосты, чеши животы производителям, чтоб они становились на дыбы, создавая шум и грохот в конюшне, а всё это делается для того, чтобы конюхи не спали, а если дремали, то в пол глаза.
               Промелькнул тут, шмыганул там, загрохотал на другом краю, самому весело и конюхи при деле, не сидят сиднем в комнатухе, а прохаживаются в зад – вперёд, стерегут господское добро».

         Хуторской чёрт продолжал свои проделки, напуская страху на дежурных конюхов, стоило им пройти в общее помещение конюшни, как над головами послышались чьи – то шаги.
              Стоило им остановиться, как шаги затихали, тут и у самого отважного появятся сомнения на счёт того, что кроме них, в самой конюшне присутствует кто – то, что наводит на довольно неприятные мысли.
               -Говорил же я этому куркулю, что в дежурке должно быть ружьё.
        -Так нет, же, куда там, умнее других хочет быть,
                недовольно произнёс Пахом, чтоб разрядить напряжённую обстановку.
        - Дак Пантелеич сказал, что с дуру можете если не себя, так лошадь подстрелить,
                отозвался Трифон.
        -Ну, на кошарах же держать ружьё и никто никого ещё не подстрелил, хотя там контингент подобрался сплошная пьянь.

           С опаской поглядывая на потолок, Пахом тихо произнёс:
          -Пойдём Пихуля на другой край, осмотрим ворота.

             Дежурные конюхи, медленно и тихо ступая, двинулись по центральному проходу, шаги на чердаке последовали следом.
                Ужасное чувство преследовало их, вызываемое непонятностью происходящего.

04 – 06 ноябрь 2018г.