Холодная чеченская звезда

- Что такого ты с ними делаешь?.. Они ж к тебе липнут, как мухи, - допытывалась голая Монаша, пристроившись рядом и Кобурой на их общей покосившейся кровати.
 - Это очень сложный физиологический вопрос. Требуется большое знание техники медленных фрикций… - отвечала Кобура.

- Как можно дольше затягиваю у них не контролируемое приближение оргазма, и они от этого тащатся.

- Не, не понимаю я таких слов, - сказала на это Монаша и принялась оттирать мокрой губкой грязь с живота и бедер. Они лежали на смятых серых казенных простынях этой своей постельки в полуразрушенном бараке на окраине Шали. Хотя какая-то крыша над их логовом, по крайней мере, была.

Привезли их сюда позавчера в крытом кузове армейского Камаза вместе с пятью ранеными из Урус-Мартана. Командир 1-го батальона брянского спецназа майор Алик Полупанов лично распорядился найти для них хоть какую-то крышу над головой. И вот они второй день торчат здесь. Хотя вчера уже отметился с визитом на полтора часа и сам Алик, притараня с собой две фляжки отвратительной чачи и закопченную ногу барана, и еще четверо - от старлея до майора, а также с ними и какой-то гражданский чечен.

Кобура притащилась на эту бойню, как она сама сейчас считала, с дуру и по легкомысленной наивности - искать пропавшего без вести своего вроде как жениха Сережу Клыкова, лейтенанта полка мотопехоты, отправленного сюда полгода назад. Матери его, Катерине, пришла такая вот бумага с военкомата.

И она пришла с ней рыдать к соседке Свете, с которой женихался еще до военного училища сын, и рыдала полночи, пока Светка наконец не сказала в сердцах, что соберется с духом и поедет Серегу искать.

Ну, и поехала. На третий день в Гудермесе пьяный прапор Филиппов, предварительно пообещав свести с нужными чеченами, прямо в пункте питания напоил ее водкой и снасильничал. И она проплакала пьяными слезами всю ночь. А деньги ее, какие были, Филиппов прихватил с собой.
Хотелось есть, и она подошла к солдатикам у пункта питания. Те, поглазев на нее, слегка помятую, дали хлеба и бутылку воды. В общем, у пункта питания так и пошло, но однажды ее увидал Полупанов и забрал с собой в свою походную офицерскую казарму в Урус-Мартане, а потом привез и в Шали. А кобуру на офицерском ремне он ей подарил, чтоб она в ней всегда держала презервативы, которых он ей тоже выдал прилично сколько…

Кобура имела средне-технический диплом фельдшера-ветеринара и, проработав год с лишним на конезаводе в Сальске, в физиологии животных разбиралась очень неплохо.

У Монаши путь на эти мятые армейские простыни в Шали был, пожалуй, покороче. Хотя как сказать… Само это прозвище она получила оттого, что от природы была стеснительной и застенчивой и до войны прислуживала в часовне Святой Троицы в Шелковской. Но когда война началась и стали подступать русские танки, на второй же день в часовню ворвались четверо молодых чеченов…

А потом уж ее, полумертвую, нашли в кювете саперы. Ну, и тоже… Понеслось, чисто по договоренности.
Забежал запыхавшийся Полупанов и крикнул: молнией одеваться и залезать в Камаз. Они спешно уходили целой колонной. Все военные были на взводе и орали друг на друга матом.Как это и бывает, чеченам удалось с ходу подбить идущий первым БТР.

Колонна дернулась и встала. Пошла шальная стрельба во все стороны и крики команд, которые никто не слушал и даже не слышал. Над колонной потянуло гарью и черным дымом. Кобура с Монашей пластом залегли в кузове, прижавшись друг к дружке. В этих дыму и стрельбе, рядом с машиной скоро послышалась чеченская речь. Кто-то заглянул в кузов и, увидев их, что-то гортанно закричал.Их за ноги оттащили в сторону, к крутому склону. Выстрелы все еще звучали.

Потом подъехал джип, их грубо закинули туда, и машина понеслась прочь от стрельбы. С ними были еще трое бородатых. Страшно разило потом. Ехали очень долго и куда-то выше и выше. И стало уже темно, когда машина наконец въехала в какой-то аул. Вытащили из машины, общупали карманы и всё остальное, втолкнули в темный сарай и заперли.

Рано утром Кобуре сквозь сон или бред привиделось, что к ней подходит Серега, долго смотрит и уходит. Потом уже, когда они окончательно проснулись, в сарай зашел пожилой чеченец.

-Шлюхи руски… - сказал он как будто себе самому и вышел. Потом зашли две женщины и молча поставили на землю в сарае ведро с водой и бросили рядом две лепешки. А еще через какое-то время их повели в стоявший во дворе на каменном возвышении дом. За столом сидел тот же пожилой чеченец, а чуть поодаль стояли еще трое, помоложе.
-Руски шлюхи… - снова повторил пожилой.

- Что с вами сделать, не знаю. Грязным пастухам вас отдать?.. Ладно, пока будете двор убирать, за скотиной ходить. Пошли от меня вон!.

Женщины повели их в другой большой сарай и молча показали жестами - убраться здесь. Тут были свалены грудой какие-то тяжелые мешки, железные бочки, камни и строительный мусор. И они долго работали как могли, а потом вышли во двор двор и сели на землю у стены сарая.

Никого видно не было, и Кобура поняла, что идет обеденный намаз. Но вскоре мужчины вышли из большого дома и подошли - глазеть на женщин. И то ли Кобуре показалось, то ли нет!.. Среди них стоял кто-то такой - со знакомым выгибом черных хмурых бровей, с упрямым взглядом исподлобья… Серега!.. Это был Серега. Он невзначай поднес палец к губам, чуть показывая ей - молчи. Ей показалось, что он выглядит в этой группе чеченов как свой.
До темноты они с Манашей вытаскивали из сарая строительный мусор и складывали его в кучи во дворе - бочки к бочкам, мешки к мешкам. А придя к себе, повалились на принесенные кем-то подстилки без сил.Заснуть Кобура никак не могла и всё прислушивалась к каждому звуку или чьим-то возгласам во дворе. Серега появился в сарае ближе к рассвету.

Показал, что бы - ни звука. Они вышли из дверей в кромешную темень, и он подтолкнул их куда-то прочь.- Светка, быстро идите, только ни звука, - прошептал он Кобуре и зашагал первым.Кобура и Монаша часто падали на тропе, спотыкаясь о камни или что-то еще. Над ними висела в темноте холодная чеченская звезда, да еще холодный полумесяц.

“На растущую луну пошло…” - зачем-то отметила про себя Кобура, увидав, куда торчат его рожки. К утру они оказались уже за речкой, и Серега, перейдя мостик, разрушил его за собой ударами ноги по крючковатым старым сваям.

А еще через два дня они подходили уже к Старым Атагам. У пропускного пункта обе бабы заревели в голос от усталости и сели на землю. А с Серегой начал разбираться десантник-старлей. Увел его, а потом вышел и сказал, что Серега пока остается на их блок-посту. Но это было уже неважно.