III

 На следующий день в театре состоялась первая репетиция "Тартюфа". Маринетт пробовалась на Марианну во втором составе, в первом были задействованы основные актеры. Ее соседки по гримерной в спектакль вообще не попали, поэтому сегодня девушка могла побольше узнать о тех служителях искусства, кто стоит на ступень выше и ближе к ведущим жрецам этого храма.
 К сожалению, все попытки Маринетт ближе узнать прочих актеров и актрис не увенчались успехом. Актеры второго класса, как их здесь называли, общались с ней, "третьеклассницей" очень поверхностно и отстраненно, больше по делу и в плане работы над ролями. Про первый класс и вовсе было нечего говорить: к ним, дожидавшемся своей очереди репетировать девушка боялась даже подступиться.
 В принципе первые попытки были неплохими, и Дежердом в меру похвалил юную актрису. Однако она не слишком была собой довольна, да и роль безвольной девушки, которую властный отец насильно заставляет выйти замуж за лицемера, лжеца и ханжу ей не казалась значительной. Вот служанка Дорина была куда глубже и имела более широкие горизонты для импровизации. Но увы, даже во втором составе ее играла весьма опытная актриса "Камелии" - Саманта Флореньяк. Яркая и характерная красавица не оставляла юной Маринетт ни единого шанса. Приходилось мириться с тем, что есть.
 Эльмиру же репетировала Сесиль Верен, еще одна неплохая "роза сцены". В сценах, где она утешает героиню Маринетт девушка даже почувствовала себя более комфортно, однако едва объявили перерыв, и эта красотка упорхнула, точно бабочка. Впрочем, Маринетт не слишком разочаровывалась, ее интересовала не столько дружба с более значимыми актерами труппы, сколько нечто еще.
 Когда Николь и Анна предупреждали ее, что в театре лучше не оставаться после полуночи, они также советовали ей не удивляться, если после закрытия там останутся как раз актеры первого и второго класса, но сближаться с ними также не советовали, как и о чем-либо расспрашивать. Поначалу Маринетт подумала, что это обычная зависть начинающих к дублерам прим, однако в ее душе все равно таились некоторые сомнения. Почему актрисам третьего класса небезопасно оставаться в театре на ночь, а им можно? Если здесь действительно нет ничего сверхъестественного вроде призраков, то что тогда? Во время репетиции девушка то и дело вглядывалась в пустой зал, как было накануне, ища глазами в стороне балкона вчерашнюю тень. Но на сей раз там никого не было. В конце концов голос разума внушил девушке, что это просто мог быть осветитель или другой работник сцены, ничего больше.
 Когда настала очередь репетировать первому составу, Маринетт со вздохом побрела к кулисам. Она успела заметить, как на сцену самоуверенно выходит немного запыхавшаяся Мадлен и, тут же зацепившаяся шалью за декорацию, начавшая откровенно ругаться. "Вот обратная сторона театра, - подумала Маринетт, - из зрительного зала актеры такого масштаба кажутся небожителями, а в обычной жизни такие утонченные создания неземной красоты способны и ругаться как портовые грузчики, и пить как моряки, затягиваясь при этом сигаретой." Впрочем, Мадлен в силу возраста уже не казалась неземным созданием, однако фактуры и таланта себя показать ей было не занимать. Маринетт лишь в глубине души лелеяла надежду, что однажды тоже станет ведущей актрисой этого театра.
 
 Уже уходя, девушка внезапно услышала возле края кулис странный скрип, будто кто-то наступил ногой на прогнувшийся в том месте пол. Маринетт украдкой заглянула в темноту между занавесом, но никого не увидела. Однако ей послышался тихий звук удаляющихся шагов. В непонимании что происходит, Маринетт вышла в коридор между гримерными и там, торопливо шагая к своей, неожиданно столкнулась с какой-то худой и невысокой девушкой. Наскоро бросив слова извинений, юная актриса направилась дальше, однако через пару секунд обернулась в сторону своей недавней помехи на пути, но вновь уже никого не увидела. Маринетт не успела толком ее и разглядеть, запомнила лишь большие круглые глаза и острый подбородок "лица-сердечка". Но кем была эта особа, девушка так и не узнала.
 В гримерной Маринетт ожидал сюрприз: Николь, Анна и Жюли приехали в театр и преподнесли ей настоящий торт с глазурью в качестве подарка за первую репетицию в театре. Тронутая искренностью своих новых подруг, Маринетт поблагодарила их и разделила сладкий подарок на четверых. Неожиданно, во время их скромного банкета с бутылочкой шампанского, девушке пришла в голову мысль.
 - А может, после полуночи здесь прочие актеры тоже устраивают свои праздники? С алкоголем и прочими удовольствиями богемной жизни? Я права?
 Услышав этот вопрос, девушки как-то разом отвели глаза. Наконец Анна ответила:
 - Повторюсь: мы не связаны с жизнью других актеров театра, мы лишь предупредили тебя, чтобы оградить от возможных неприятностей, Мари. Если ты считаешь наши предостережения детскими страшилками или нежеланием сказать тебе правду, то увы.
 - Будет уже, будет, - попыталась загладить конфликт Жюли, - уже вечер, давайте теперь заглянем в кафе Ле'рис, там очень вкусно и весело.
 Остальные девушки приняли предложение Дегрэ и засобирались. Однако Маринетт не торопилась присоединиться к ним. Сказав, что догонит всех в фойе, девушка внезапно прислушалась. Ей вдруг показалось, что прямо за стеной их гримерной раздаются некие звуки, похожие на фортепиано. Слушая у самой стены около минут, Маринетт поняла, что не ошиблась. Но что может за ней находиться? другая гримерная или репетиционная? Но откуда там пианино, это ведь драматический театр, а не музыкальный? Неужели кто-то из актеров принес в театр собственное ради того, чтобы играть на нем в свое удовольствие, когда есть время? Все это было чересчур странным.

 * * *

 В тот вечер Мадлен Желлар никто не беспокоил зловещими звонками. Однако спустя сутки все повторилось вновь.
 Едва взяв в руку трубку и прислонив ее к уху, женщина услышала все тот же приглушенный голос:
 - Ты не выполнила моих указаний, хотя я дала тебе даже больше времени, чем нужно... Впрочем, я так и думала, мои ожидания в отношении тебя полностью оправдались...
 - Слушайте, да что вам от меня надо в конце концов?! - в голосе актрисы зазвучали все те же истеричные нотки, - Я не единственная звезда парижских сцен, есть еще примы Опера Гарнье, Комеди Фрасез, Одеона! Почему бы вам не помучить и их?
 - Потому что меня не интересует ни Опера, ни Комеди Франсез. Мне важен лишь театр "Белая Камелия", где я хочу устроить небольшие реформы.
 - Но поскольку вы не являетесь его владелицей, вам ничего не светит в этом!
 - Да? - голос стал угрожающим, - Ты действительно так считаешь, Мадди?
 Мадлен все больше теряла уверенность.
 - Да кто вы такая, черт возьми? Что вам от меня нужно? Деньги? Или тоже стать известной за счет меня? Скажите сразу, может, мы так быстрее договоримся.
 Голос в трубке вновь тихо засмеялся.
 - Люди, подобные тебе, не привыкли договариваться. Особенно в профессии. Ведь ты не всегда была ведущей актрисой, ты попала в "Камелию" лишь пять лет назад, и начала с эпизодических ролей третьего плана. Все изменилось лишь когда твоим мужем сделался один из новых директоров, ровным счетом ничего не понимающий в искусстве, но ценящий тех, кто пустит его в свою постель!
 Последние слова звучали с неприкрытым гневом и ненавистью. Мадлен почти потеряла дар речи, но нашла в себе силы ответить.
 - Да, может и так. Может я и стала примой благодаря его протекции, но кто из современных актрис не поступает также?
 - О, конечно, ты всегда предпочитала идти по головам, даже в театре Лиона, когда тайком подсыпала своим конкуренткам снотворное, чтобы подменять их на сцене. Разве я ошибаюсь?
 Голос Мадлен сорвался на шепот.
 - Что? Откуда... Об этом никто не знал, кроме...
 - Продолжай.
 - Я... Вы что, одна из тех актрис, которая спустя годы решила мне отомстить? Или мадам Риши, которая десять лет назад была там ведущей актрисой. Если это вы, то... Я понимаю: вы больше не можете выступать на сцене, вас забыли, вы считаете себя ненужной... И если вам от меня нужна материальная или иная помощь, то я могу ее вам предоставить, только скажите...
 Поначалу голос в трубке молчал, но затем вдруг разразился ледяным смехом.
 - Ха-ха-ха, как трогательно! История, достойная пера самой Агаты Кристи! Ушедшая на покой актриса мстит своей бывшей коллеге, превзошедшей ее славу, угрожающими звонками по телефону! Мадди, неужели ты настолько глупа, что считаешь, что мне пошел пятый или шестой десяток? Поверь, я не так стара, как ты думаешь.
 Страх Желлар перешел в злость.
 - Так, все, хватит! Не знаю тогда, чем я тебе насолила, но надо было вообще сделать так, чтобы ты к черту сдохла! Повторюсь, мерзкая тварь, у меня есть связи и власть, достаточные для того, чтобы стереть тебя в порошок! Подумай об этом, прежде чем снова набирать мой номер!
 Смех прекратился, и послышался звук издевательских хлопков.
 - О, наконец ты явила мне свое истинное лицо! Показываешь, какая смелая! Что ж, я посмотрю на тебя тогда в день премьеры ведьм, ведь если ты не откажешься там играть, этот спектакль будет для тебя последним. И не только в этом театре.
 - Да-да, я дрожу от страха! И что ж ты сделаешь: принесешь с собой револьвер и выстрелишь в меня на сцене?
 - А кто говорил про револьвер? Это сразу бы меня выдало, а я предпочитаю оставаться в тени. Другое дело: обустроить все так, словно был несчастный случай.
 - Да кто ты такая! Ты не работник сцены, наверное какая-то жалкая серая моль из массовки, решившая отыграться хотя бы таким образом! Повторюсь: вместо этого лучше сразу скажи правду, и я может уговорю мужа дать тебе более значимые роли.
 В трубке вновь раздался смех.
 - Мадди, ты правда думаешь, что я актриса? Я не актриса. В детстве я играла на сцене, но теперь занимаюсь иным. Я предпочитаю наблюдать. Что еще делать узнице крохотной комнатки, погруженной в полумрак... Итак повторюсь: если ты добровольно не уйдешь со сцены, то тебя вынесут с нее уже неживой, я не шучу. Я даю тебе еще время, но за день до премьеры позвоню снова. Подумай еще над моими словами.
 На этом звонок снова оборвался. А Желлар, все так же держа в руке телефон, молча осела на пол, обливаясь холодным потом. Прежде она действительно уже сталкивалась с угрозами и шантажом, однако никогда еще не доходило до подобного. На этот раз она не знала, как бороться с той, кто была на другом конце зловещего провода.