Черный лёд Часть седьмая XIII XIV

 
                XIII
   Дед Михей нашёл Симку сидящим на ветке дерева возле его, дедова скворечника. На коленях он держал большую книгу и сосредоточенно что-то в ней искал.
   - А ну, шкодник, верни на место мою вещь, и слезай немедленно. – Приказал Дед не терпящим возражения тоном. – Ты что это опять удумал?
   Симка от неожиданности резко дёрнулся и, с трудом удержав равновесие, чтоб не упасть на землю, шмыгнул в дом на дереве. Через некоторое время он выполз оттуда с виноватым видом.
   - Я тут искал, в книгах твоих умных, как железо добывать. Вот раньше люди делали коней железных. Зачем-то их раньше делали. Чтоб людям жизнь облегчить, так?
   - Так-то оно так. Да только не довело это до добра. Брось ты это Симка. Людям пришлым мы и так поможем. А железо, оно глубоко в земле лежит. Не надо землю тревожить, копать её. Нельзя пытаться взять из земли, если ничего туда не положил. Вот семечко положишь, воду туда льешь, поливаешь, пожалуйста, получи урожай из земли. А так что же получается, ты туда ничего не вложил, а собираешься копать, искать чего-то.
   - А как же прежние люди? Они-то брали всё из земли. В книгах вон написано.
  Михей досадливо почесал подбородок:
   - И где скажи эти прежние люди? Нету их. Мало кто остался. И то, лишь те, кто ничего от земли не просил. Бескорыстно, так сказать, жил. Гневается она, Земля матушка, на тех, кто разорять её начинает. Терпит, терпит, а потом дюже гневается. Всё назад себе забирает.
    - Что ж тогда делать, Дед Михей. Как облегчить жизнь людям?
   - А зачем жизнь облегчать? Разве у нас кто-то измождён жизнью.  Каждый делает, что ему по силам. У нас в селе так всё заведено, чтоб помогать друг другу. А если сделать много свободного времени, то на что его тогда тратить? На дурость всякую. Вот на что. Знаешь, Симка, ты это брось, железо то добывать.
   -  А если кто хочет попутешествовать? Мир посмотреть? Как быть, когда тут пахать надо, да дрова рубить?
   - А кого мы, когда держали? Захотел идти, иди. Одним ртом меньше. Даже если все разойдутся. По миру вон немало людей ходят. И ничего, в землю нос свой не суют.
   - Допустим, я тебя послушаю, - мальчишка был сильно разочарован, - а всё равно найдутся люди, потом после нас, которые прочитав твои книги, захотят железо начать искать. А все книги ведь не уничтожишь, жалко. Там есть ведь и полезная информация. Что тогда?
  - Вот тут нам с тобой Сим надо подумать, что сделать, чтоб этого не случилось.
  - Что ли самим книгу, свою написать?
  Дед Михей даже посветлел лицом.
  - Точно! Это ты дело говоришь. Только мы не будем свою книгу писать. А в тех, что уже есть, надписи сделаем. Воск растопим, сажи добавим и аккуратно палочками начертим послание.
  «Мы, Дед Михей – старейшина рода в посёлке между Верхней рекой и Нижней рекой, и Сим – ученик и помощник Деда Михея, хотим оставить наставления для будущих поколений...» - и так далее в том же духе. Надо великую катастрофу описать, как всё было, чтоб разъяснить к чему это всё.
  - Нет, катастрофу описывать, длинно будет. Точно придётся свою книгу писать.
  - Ну, хоть вкратце. Чтоб понятно было.

    Работа по сооружению больших лодок спорилась на ура. Симка то и дело сновал, от одной группы рабочих к другой. То помогал поддержать деталь лодки, выструганную из дерева и гладко отшлифованную, когда её загоняли в паз предыдущей детали. То подкидывал смолу в большой глиняный чан, где варилась смола, пытался даже просмаливать швы. Занятие было очень интересным. Парнишка уже видел себя отважным, бесстрашным мореплавателем, хотя море не видел ни разу, а лишь слышал о нём из рассказов взрослых. В процессе работы стало понятно, что до холодов им не управиться. Было решено отправляться в путь по весне, сразу после праздника посвящения.
   А этой осенью предстояло ещё одно значимое событие в жизни поселян. Ежегодная большая ярмарка. На большом яру собирались люди со всех близлежащих посёлков. Привозили все свой урожай. Кто зерно, кто шкуры животных, кто материю для рубах и сарафанов. Выкладывали всё рядами и ходили, набирали кому что надо. Туда же обычно приходили и странники. Рассказывали о своих путешествиях, кто, где был, что видел. Ярмарка длилась несколько дней. Днём варили похлёбку и квас, плясали, пели песни. А вечерами сидели у костра делились своим опытом.  Девушки знакомились с парнями. Обычно после ярмарок начиналась пора свадеб. Бывало, что молодые люди объявляли о своём решении прямо на яру. Они рядились в нарядные одежды, подходили к родителям, сначала невесты, кланялись в пояс и просили простить их. Потом к родителям жениха. А после, получив родительское прощение, брались за руки и шли сообщать всем о своём решении. И когда большая часть присутствующих, была оповещена, молодые считались мужем и женой. Бывало, что избранная девушка была слишком молода, а жених из дальнего посёлка, тогда ему приходилось остаться в селении молодой жены, и помогать по хозяйству её родителям, дожидаясь, пока девушка повзрослеет. И если вдруг, пообщавшись, они понимали, что не смогут жить вместе, парня отпускали домой. Но такие истории случались крайне редко.
      Симка очень нервничал по поводу предстоящей ярмарки. Во-первых, они с Дедом Михеем собирались объявить об обучении грамоте, жителям других посёлков, и пригласить желающих присоединиться к ним. А во-вторых боялся, что кто-то из молодых парубков из соседнего посёлка может назвать Роську своей невестой. Хотя она ещё совсем мала, и на фоне своих сверстниц выглядит тщедушно, Симка не находил себе места. И тогда, чтобы положить конец своим страданиям, он решился поговорить с Роськой и открыться ей.
   Для начала, он пригласил девочку пойти с ним в Дедов скворечник, заручившись разрешением Деда. Весь путь туда он молчал и сопел, подбирая правильные слова. По сути, выйти замуж по-настоящему Роська не могла в силу своего возраста, но кто-то из молодых парубков мог объявить её своей невестой. И тогда для Симки весь смысл в жизни был потерян. Он затряс головой, отгоняя от себя нахлынувшие дурные мысли. Придя в дом на дереве, мальчуган отвлёкся от обуревавших его чувств. В доме Деда было столько всего интересного, что просто некогда было думать о посторонних вещах. С тех пор как они с Роськой стали обучаться у Деда Михея, они очень много времени проводили вместе. Симка понемногу стал понимать, что ничего страшного нет в общении с девочками. Он мог говорить теперь, не краснея, и даже похлопать по плечу. И хотя Роська всё так же казалась ему самой необыкновенной девочкой во всей округе, он больше не испытывал благоговейного трепета в её присутствии. Обратно в посёлок они шли не торопясь, весело обсуждая новые полученные знания. И тут вдруг Симка неожиданно для самого себя решился.
  - Роськ, а Роськ. Послушай. Ты на ярмарку на яру поедешь?
  - Поеду. – Ответила девочка, жуя травинку.
  - А как если тебя засватают? Не боишься? – парнишка начал нервничать, но вида старался не подавать.
  - А почему я этого должна бояться? Мне никто знаков внимания не делал из наших парней. Радуню вон засватают, да Малинку.
  - А с других посёлков? Там ведь много народу будет.
  - А ты зачем об этом спрашиваешь? – Роська, остановившись, резко повернулась лицом к лицу к Симке. – Тебе что за интерес?
Она даже выплюнула изо рта травинку и смотрела своими огромными глазищами, серьёзно и напряжённо. «Эх, была, не была!» подумал мальчишка:
  - А тот интерес, что я хочу, чтоб ты была моей невестой. – Симке показалось, что земля уходит из-под ног. Даже в глазах потемнело.
  Роська улыбнулась. Как-то странно, не насмешливо, но и не весело. Она отвернула лицо. Её точёный бледный профиль в обрамлении кудрявых волос чётко вырисовывался на фоне надвигающихся сумерек.
  - Симохей, Симохей. Славный ты парень. Да только мал ещё, чтоб невесту то заводить.
  - Знаю, что мал, – пробурчал Симка. – оттого и хочу ясности. Может, я всё не так чувствую, как взрослые, но мне кажется, Росенька, что кроме тебя нет лучше девочки во всей округе. Дед Михей рассказывал мне про любовь. Я точно уверен, что люблю тебя. – На глаза у него навернулись слёзы, а к горлу подступил противный комок. Он сознавал, что выглядит сейчас глупо, по-детски, но ничего поделать не мог.
  - Любишь?  Это так серьёзно, Симка. Я даже не думала никогда об этом. Я ещё и косы не отращивала. Меня саму-то пацанёнком порой называют. Но мне так приятно это слышать. Так радостно, что смеяться хочется. Ты не подумай, я не с тебя смеюсь. Я не думала даже, что меня полюбить можно. Я и сама еще мала, Симка, чтоб женихов заводить.
  Роська звонко заливисто засмеялась, схватила Симку за руки и начала кружить. Мальчонка, сам заразившись её смехом, начал смеяться. Он понял, что раз ей приятно слышать о его чувствах, значит, она не отвергает его. И ничего не потеряно. Они смеялись, кружились, по поляне, потом играли в догонялки, бегая друг за другом. И больше не говорили на эту щекотливую тему.

                XIV

    Володя Валяев уже полтора часа сидел в приёмной профессора Кондратьева. Он сильно нервничал и без конца теребил подол своей рубахи. Либо задумавшись, начинал грызть зубами край папки, в которой лежали все его труды. Хотя трудами это можно было назвать с натяжкой, так, обрывочные умозаключения, основанные на разных событиях никак не связанных друг с другом. Но Валяев твёрдо верил, что во всём этом бреде непременно должна быть закономерность, и надеялся, что профессор сможет понять его.
     Дверь кабинета, наконец, распахнулась и, из неё буквально выбежал пухлый лысоватый человечек, с сильно раскрасневшимся лицом. Он что-то бормотал недовольно себе под нос. Молодой человек машинально вскочил и, хотел было обратиться к нему, с просьбой принять, но тут раздался звук селектора и чёткий хорошо поставленный голос:
   - Есть ещё кто в приёмной? У меня ровно полчаса.
  Женщина секретарь, этакий синий чулок, в очках и дулькой на затылке, кивнула Валяеву, приглашая войти в кабинет. Он машинально успел подумать на ходу, что возможно она не так стара, как кажется, что если подобрать ей более современный стиль и красивую причёску... О, нет! О чём он думает?? Нет, нет, нет. У него на всё про всё всего лишь полчаса. За такой короткий срок ему надо не просто заинтересовать профессора, но и убедить его в своей правоте.
  - Вы опоздали. – Голос Кондратьева заставил вздрогнуть.
  - Простите, но я был в приёмной в назначенное время. Вы были заняты. - Володька почувствовал, как на лбу появляются капельки пота.
  - Это не оправдание. Вы потеряли массу драгоценного времени. Может, то о чём вы хотите поговорить, не столь важно для вас? – лицо профессора было похоже на волка. Даже его улыбка больше смахивала на звериный оскал. Вот и сейчас он, словно голодный хищник, наступал на беззащитную жертву. Молодой человек глубоко вздохнул, сглотнул и неожиданно для самого себя ответил ровным спокойным тоном:
   - Если вы не будете заставлять меня и дальше оправдываться, я попытаюсь не потерять тот ничтожный промежуток времени, что у меня остался.
Профессор удивлённо вскинул бровь, но промолчал. Он уселся в кресле удобнее, закинув ногу на ногу, и сцепив пальцы рук на колене. Всем своим видом показывая, что готов слушать, но не проронит больше ни слова. Поза полного закрытия от собеседника. Володе это совсем не понравилось.
   - Угостите меня чаем. – Сказал он, глядя прямо в глаза Кондратьева.
   - Что? – тот буквально подпрыгнул в своём кресле.
   - Угостите меня чаем. – Если вам не понравится то, что я буду рассказывать, вы посчитаете безнадёжно потерянными и эти драгоценные 30 минут. Но если вы будете пить чай, я послужу просто фоном во время отдыха. Как радио, говорит и пусть себе говорит. Можно даже подумать о чём-то своём. Я же в свою очередь смогу хвалиться, что Профессор Кондратьев выслушал меня и даже пил со мной чай.
  Вместо ответа Аркадий Львович нажал кнопку селектора и велел секретарю принести два чая.
Как только он отпустил кнопку Валяев начал читать свой доклад:
  - Пожалуй, начну со спирали. Форма спирали встречается в жизни повсеместно – мы живем в галактике, имеющей спиралевидные рукава. Орган слуха – уши, рисунок на человеческих пальцах, и молекула ДНК, содержащаяся в каждой клетке живых организмов, имеют форму спирали... Вода из резервуара в воронку вытекает по спирали.  Любой процесс (волна, вихрь…) немыслим без спирали, поскольку ритм и тон движения процессам задаёт спираль. Знаменитое Золотое сечение в конце концов тоже имеет вид спирали. В математике, спираль — это кривая, которая огибает некоторую центральную точку или ось, постепенно приближаясь или удаляясь от неё, в зависимости от направления обхода кривой. Иными словами, обойдя круг, всё сущее как бы возвращается назад, в точку отсчёта, но на несколько ином уровне. Если спираль сильно сжать, то она может выстрелить, если сильно растянуть она может лопнуть. Если согнуть, она утратит форму спирали и станет просто кривой линией. А хотел я на самом деле поговорить об астероиде, который доблестные учёные решили уничтожить. Если в нашей вселенной всё движется по спирали, то нарушение такого рода может грозить непоправимыми последствиями...
    Кондратьев слушал внимательно и даже, как показалось Владимиру, заинтересованно. Вошла секретарша с подносом. Бесшумно составила приборы на стол и так же бесшумно удалилась. Профессор разлил чай по чашкам кинул по два кусочка сахара, помешал в обеих чашках и, подвинув одну ближе к Володе, принялся прихлёбывать из своей. Валяев тоже решил сделать паузу и отхлебнул глоток чая. Взглянул на часы. Прошло 25 минут. Он непроизвольно вздохнул. Кондратьев перехватив его взгляд неожиданно сказал:
   - Наша вселенная единый целый неделимый механизм. Сродни часовому механизму. Не так ли? Там нет ничего лишнего. Стоит выкрутить один ничтожно маленький винтик… и всё! Часы сломаны! Я бьюсь над этим уже не один десяток лет. И безрезультатно. Я понял вашу мысль, молодой человек. Да вы сядьте. Попейте спокойно чай. Возьмите конфетку. Вы любите сладкое? Сладости моя слабость. И не торопитесь. Знаете, что у меня было запланировано на этот час? Выпить чашечку чая. Для меня совершенно неожиданно, что я увидел в вас единомышленника. Вы знаете, Владимир, что бьётесь головой об стену? Глухую бетонную стену. И уничтожение этого ничтожного винтика, тоже часть задумки, вселенной. Всё идёт по спирали. Всё закономерно, за витком виток. В данный момент спираль приближается к той самой точке отсчёта. И не от нас, увы, не от нас зависит, как дальше будет закручиваться или раскручиваться спираль. Вы слышали о переселении душ? Так вот, любезнейший, я скажу вам, никакого переселения душ нет. Никакой реинкарнации. Тем не менее, душа бессмертна. Но она не переселяется никуда, она возобновляется на новом витке. Спираль доходит до точки отсчета, и снова рождаемся мы. Те же мы, что и раньше. Только в других условиях. Вам знакомо ощущение, де жа вю? Когда вам кажется, что это уже когда-то было с вами. Именно это, а не нечто похожее. Бывает вы даже способны угадать, что будет в следующий миг. Это, кстати, главная разгадка экстрасенсов. Они просто помнят. Может осознанно, может бессознательно. Не суть. Но мы снова допускаем ошибки, и спираль вращается в одной плоскости. Вот если б мы могли, если б нам удалось... – Кондратьев встал, прошёлся по кабинету, сжимая в руке фантик от конфеты. Молодой человек сам не понимал, почему его внимание привлек именно этот фантик. Профессор усмехнулся, лицо его снова напоминало, какого-то хищного зверя. Он продолжал, - Если б нам удалось вырваться из этого круга, который всё больше удаляет нас от начала, от Бога, если хотите, то спираль выгнулась бы и пошла бы на более высокий уровень. Мы бы получили развитие. Или даже новое Измерение. Но мы вынуждены топтаться на месте, точнее всё отдаляться и отдаляться от вселенского центра.  Снова пройдитесь по вашим изысканиям. Я вижу, вы подготовились. Каждая новая эпоха начинается с катаклизма, с катастрофы, с потопа. И этот наш винтик, возможно, выведет нас на новый уровень. И, возможно, когда вы придёте ко мне в кабинет в нашей новой жизни, мы узнаем друг друга. Мне даже кажется, мы и сегодня узнали. Ведь неспроста вы предложили мне угостить вас чаем, а я согласился.
    Владимир сидел, застыв, устремив остекленевший взгляд на чашку с чаем:
  - Неужели всё бессмысленно? Получается, пытаться спасти мир – это значит остановить развитие... Чтобы мир существовал и дальше он должен погибнуть? Как птица Феникс....
  - Не совсем. Этому есть одно очень существенное доказательство.
  - Доказательство? – Валяев резко оживился. – Какое?
  - Ноев ковчег. Вы знакомы с Библией, молодой человек? Даже, если вы никогда не брали в руки сей труд, вам наверняка известен такой персонаж как Ной.
   - Ной? Ну да, конечно, всякой твари по паре, - снова погрустнел Володька. – Я не отрицаю, но и не являюсь фанатом какой-либо религии.
   - А тут и не надо быть фанатиком. Вы верно заметили, каждой твари по паре. Это значит, взойти на ковчег имел право только тот, у кого была пара. Дабы продолжалось существование всего живого. Вот скажите, коллега, будь сейчас такая ситуация кого бы вы взяли с собой на ковчег?
   - Родителей. Мишку Левшу. Настю Каломову. Мы с ней не пара, но она мне очень нравится. – Молодому человеку стало очень приятно, что профессор Кондратьев назвал его коллегой.
  - То есть всех тех, кого вы любите, верно?
  - Верно.
  - Это значит, мир спасти может только любовь. Да, да, я понимаю ваше недоумение. Профессор Кондратьев, доктор археологических наук несёт какую-то чушь о ковчеге и о любви. Вы наверняка разочарованы. Поверьте, именно тот факт, что я доктор всевозможных наук, даёт мне право так утверждать. Я слишком много знаю. И всё сходится к одному. Какую бы науку я не взял.
      У меня есть одна книга. Так называемый ископаемый артефакт. Я отдам её вам. Я уже заучил наизусть каждое написанное там слово. Это очень древняя книга. Ей множество лет. Нашли её в тех слоях грунта, когда ещё и человечества, казалось бы, не было. Но, тем не менее, книга есть. И она уникальна. Если б находка не была сделана в моём присутствии, я был бы уверен, что это подлог. Но я сам лично участвовал в той археологической экспедиции. Очень внимательно прочтите её. Особенно обратите внимание на заметки на полях. Это не мои заметки.
   Владимир Валяев вышел из кабинета профессора далеко за полночь. В голове всё ещё звучали его последние слова:
   - Найдите себе пару, молодой человек. Обязательно найдите. Это будет вашим пропуском на «ковчег». И оставьте все эти попытки спасти Мир. Спасите себя. Этого для Мира будет достаточно.